Нечем дышать

5

Несмотря на то что Бен стоял наклонившись, его голова касалась стропил. Бен Данфорт. Водитель, который вез их на «Три вершины», конкурирующий журналист-путешественник и один из давних друзей Джеймса.

– Что ты здесь делаешь?

– Могу задать тебе тот же вопрос. Я здесь для восхождения. Разве Джеймс не говорил тебе?

– Нет…

– Черт, извини. – Он хлопнул себя ладонью по лбу. – Я же знал, что вы с ним разбежались. Какой же я идиот…

Сесили пожала плечами. «Разбежались» совсем не отражало то, как ее бросили и выгнали из дома за «преступное» желание записать большое интервью.

Сесили посмотрела за Бена, пытаясь привлечь внимание кого-нибудь из членов группы, но все были заняты оживленным разговором. Она судорожно сглотнула.

– Ты здесь работаешь?

– Нет, просто давно мечтал подняться на все восьмитысячники. Так что я здесь в индивидуальном походе. Но пользуюсь логистикой «Высотного экстрима».

– Даже не знала, что ты такой серьезный альпинист.

В ситуации с Беном «использование логистики» какой-либо компании вроде «Высотного экстрима» означало, что он будет принимать решения о восхождении самостоятельно: сам себе установит план акклиматизации и штурма вершины. Это также означало, что он должен самостоятельно запастись кислородом и провиантом, хотя и сможет пользоваться палатками «Высотного экстрима», и сам наймет шерпу – ведь даже у него не хватало опыта, чтобы подниматься в одиночестве. Такое было доступно только альпинистской элите.

Бен плюхнулся на лавку, и Сесили, все еще не оправившись от шока, примостилась рядышком.

– Так дешевле, – продолжил он. – После того как мы с Джеймсом поднялись на Аконкагуа, я подхватил высотную лихорадку. Это все равно что зуд, когда тебе постоянно хочется почесаться. Однако это первая вершина, до которой я смог добраться за последнее время. При наличии семьи очень трудно путешествовать!

Он достал телефон и показал ей заставку: фото двоих румяных детишек, улыбавшихся щербатыми ртами. Сесили одобрительно произнесла: «О!», но мыслями была далеко. Бен сказал, что не на работе, но… рассказал бы он ей, если б его направил журнал «Дикая природа»? Не прислали ли его ей на замену? Или он работает на конкурирующее издание?

Требовалось срочно сказать что-нибудь – уж больно долго она молчит, и если он из конкурирующего издания, не стоит показывать ему свое недоверие. Пришлось вытащить из глубин памяти имя его жены.

– Значит… Мел не против, что ты здесь?

Бен скупо улыбнулся.

– Она справляется. Это же моя мечта. Пусть она отвлекает меня от семьи, разрушает мой организм… но это непреодолимое влечение. Я думал, что покончил с этим, когда родился мой сын, – но нет. Я здесь. И решил, что если собираюсь исполнить свою мечту постоять на вершине мира, то должен начинать, пока я достаточно молод и бесшабашен. – Он засмеялся. Почему-то Сесили казалось, что Мел там, в Англии, совсем не смеется, «справляясь» (например, с их двумя детьми), как выразился Бен. Она надеялась, что он знает, как ему повезло. – Ну а тебя что привело на Манаслу? Большой шаг вперед по сравнению со Сноудоном. Кстати, я рад, что ты оправилась после той истории. – Он похлопал ее по плечу.

Сесили напряглась. Ее всегда раздражала легкомысленность Бена, этот извращенный защитный механизм истинного мачо, минимизировавший эффект такого ужасного происшествия. Ведь Бен тогда был там; он первым увидел, как это на нее подействовало. Она откашлялась.

– Я освещаю финальную гору Чарльза для «Дикой природы».

Его глаза широко открылись.

– Черт побери! Ты все же добилась этого неуловимого интервью? Невероятно… Чарльз как современный Мэллори^[13]. Приятно, что на вершине окажется британец.

– Я тоже так думаю.

Бен потер нос и хмыкнул.

– Круто. Большая работа. Джеймс знает?

– Да, – процедила девушка сквозь стиснутые зубы.

– Спорим, он дико бесится, что не участвует. – Сесили буквально видела, как Бен мысленно складывает кусочки мозаики – ее решение написать лучший репортаж за свою карьеру и тем самым обставить его друга, потом их разрыв. – Слушай… может, ты познакомишь меня с Чарльзом?

Блеск в его глазах застал Сесили врасплох. Он был слишком хорошо знаком ей и означал, что Бен почуял сенсацию.

Сесили похолодела. Оглянулась и очень обрадовалась, заметив, что Дуг жестами подзывает ее.

– Уверена, у Чарльза, когда он приедет сюда, не будет свободной минутки, так что посмотрим. Я пойду к своей команде. – Она резко встала и едва не стукнулась головой о выступающую дымовую трубу.

– Погоди секунду. Мы сможем встретиться в базовом лагере?

– Не знаю. Я буду со своей командой.

Бен наклонился и схватил ее за руку.

– Сесили, пожалуйста. Я здесь совсем один. – Он попытался засмеяться, но смех застрял у него в горле.

Сесили замерла. Вполне возможно, что у него и в мыслях нет переходить ей дорогу. Ведь это довольно сложное дело – приехать в такое место, как это, изолированное от всего мира, рисковать жизнью без команды или без надежного проводника. Возможно, Бен просто рад видеть знакомое лицо. Или же он великолепный актер. Но все равно нельзя ослаблять бдительность.

– Я попробую найти тебя.

– Это много значит для меня. Спасибо, ты настоящий друг. – Бен выпустил ее руку.

Сесили подошла к столу, который занимала ее группа, и села рядом с Мингмой.

Итак, Бен здесь. Каковы бы ни были его мотивы, он будет наблюдать за ней. И при любой возможности докладывать Джеймсу, а может, и конкурирующему изданию. Вдруг он ждет, что она потерпит неудачу и повернет назад? Сесили вздернула подбородок и обвела взглядом товарищей. Дуг, Мингма, Элиз, Зак, Грант… они – ее команда вместе с Чарльзом и шерпами. Пока она не обретет собственную уверенность, будет подпитываться уверенностью от них.

– Чаю? – спросил Мингма, пихая ее в плечо.

– Однозначно.

Краем глаза Сесили увидела, как Бен встал и вышел из столовой, и только после этого напряжение отпустило ее.

К их столу подошла Шаши, нагруженная тарелками. Прошлым вечером Сесили заказала банановые блинчики. Гранту, сидевшему напротив нее, подали блинчики, яйца, хлеб и овсянку. По сравнению с его завтраком завтрак Сесили выглядел скудным.

Дуг, подавшись вперед, оперся локтями на стол. Когда он заговорил, Сесили отодвинула тарелку, чтобы освободить место для блокнота и ручки.

– Сегодня день отдыха, так как мы уже на высоте трех тысяч пятисот метров, – сказал он. – Не волнуйтесь, много ешьте и пейте. Если такая погода продержится, завтра мы двинемся в базовый лагерь.

Мингма кивнул.

– Если вам что-то надо – воды, еды, – сходите на кухню к Шаши и попросите.

– Я знаю, что для некоторых из вас это первое восхождение на такую высокую гору, – продолжил Дуг, – поэтому в базовом лагере мы будем вырабатывать определенные навыки, прежде чем приступим к акклиматизационным походам. Наша цель – провести как минимум две ночи выше шести тысяч метров. Потом мы спустимся в базовый лагерь и будем ждать окна, чтобы штурмовать вершину. Понадобится по меньшей мере четыре дня хорошей погоды с правильным ветровым режимом и температурой, чтобы дойти до вершины и благополучно вернуться на базу. Безопасность имеет первостепенное значение.

– Надеюсь, ты расписал нам перерывы на туалет? – спросил Грант.

Зак хохотнул, но на лице Дуга не появилось даже намека на улыбку. Он продолжил:

– Если все пойдет хорошо, мы вернемся в Катманду через три недели и будем там праздновать окончание миссии Чарльза. Но, – резко произнес он, предвосхищая очередное вмешательство Гранта, – не надо недооценивать эту гору. Манаслу опасна: она очень высокая, а интенсивные осадки – снег или дождь – могут сильно осложнить обстановку. Наша главная опасность – лавины, однако снег может скрывать глубокие расселины; у нас могут возникнуть проблемы с ледопадом, на высоте могут быть ураганы. Если окно откроется ближе к зиме, станет слишком холодно и нестабильно, чтобы мы могли продолжать.

– Господи… Послушать тебя, так все это абсолютно невозможно, – сказал Зак.

– Нет, не невозможно. Но я хочу, чтобы вы приступили к этому, осознавая все риски.

Элиз издала восторженный возглас:

– Как же все это здорово! Жду не дождусь, когда мы заберемся на этот холм.

– Есть вопросы?

– Где остальные шерпы-проводники? – спросил Зак.

– Они уже на горе, ставят базовый лагерь.

– О, а Фемба в нашей команде? – спросила Элиз. Дуг кивнул. – Класс! Мы так великолепно повеселились в Пакистане… Я его обожаю. Кстати, он отлично танцует. Восхождения я люблю, но и вечеринки люблю не меньше.

– Я пью за это, – сказал Грант, допивая кофе.

После завтрака занялись акклиматизацией.

– Есть шанс получить здесь вайфай? – спросил Зак, вытаскивая ультратонкий планшет. – Хочу послать детям видео. Они будут в экстазе, что мы на месте.

– Шаши включает его в пять вечера, – сказал Дуг. – А пока постарайся обойтись без него.

– Попробую, – буркнул Зак и тут же улыбнулся. – Эй, дело не в том, что у меня толпы последователей, которых я должен порадовать, как у Элиз. У тебя сто тысяч, а тебе – сколько? – двадцать пять?

– Двадцать два. – Элиз гордо улыбнулась.

– Ребенок!

– Кстати, о твоем «Инстаграме»… – Грант откинулся на спинку скамьи и сцепил пальцы на затылке. – Отличные снимки. Мне особенно понравился тот, на котором… что там? Броуд-Пик? Спорим, до твоего приезда Пакистан не знал, что его ждет? Будешь делать такие же снимки Манаслу? – Он вопросительно изогнул бровь.

– Только после тебя, боф^[14]. – Она игриво пихнула его, но Сесили услышала в ее голосе напряжение и поняла, о какой фотографии говорит Грант. На ней Элиз, голая по пояс и с раскинутыми руками, стоит спиной к фотоаппарату. Это был привлекающий внимание снимок, который подписчики с удовольствием скушали. – Если б ты прочитал пост, а не таращился на меня, то узнал бы, что таким вот образом я радовалась, что выжила. Здесь я такое не планирую.

– Это самая опасная вершина, на которую ты поднималась? – спросил Зак.

– Нет. Северный склон Эйгера^[15]. Это был единственный раз, когда я позвонила своей маме, чтобы попрощаться – думала, что мне конец.

– И она после этого отпускает тебя? – спросил Грант.

Элиз пожала плечами.

– У нее нет выбора. Я все равно пойду. Горы – это моя жизнь.

– Знаю, что ты имеешь в виду, – сказал Зак. – Не представляешь, через что я прошел на Аляске, на Денали…^[16] Признаюсь только, что она изменила меня. И с тех пор я возвращаюсь за бо́льшим.

Сесили заерзала. Ей не хотелось слушать истории о гибели и несчастных случаях в горах. Но это, казалось, было любимой темой альпинистов. Они словно стремились перещеголять друг друга в опасных ставках.

На ее предплечье легла чья-то рука. Это оказался Мингма.

– Ты в порядке?

Сесили выдавила из себя улыбку.

– В деревне есть на что посмотреть? Я бы с радостью прогулялась.

– Да, в нескольких минутах отсюда есть монастырь. А если хочешь погулять подольше, можешь пойти к озеру; оно не очень далеко, называется Бирендра. Его питает ледник Манаслу.

– Похоже, это то, что нужно.

– Когда выйдешь из чайной, поверни налево и следуй по тропе. Ты не пройдешь мимо. Но будь осторожна: когда камни мокрые, на них легко поскользнуться.

Сесили доела блинчики, извинилась перед всеми и встала из-за стола. За ней следовал только взгляд Мингмы. Остальные были слишком увлечены байками о покорении больших вершин.

6

Во дворе взвешивали их дорожные сумки, которые требовалось распределить между носильщиками и ослами. Восхождение – это нечто большее, чем опасное приключение. Для решения связанных с логистикой вопросов требуется чуть ли не военное планирование.

Следуя инструкциям Мингмы, Сесили шла мимо ярко покрашенных домиков с низкими стенами по дорожке, вымощенной плоскими гладкими камнями. Погода стояла прекрасная, и хотя вершину Манаслу скрывали облака, силуэты других гор были видны четко. Эти пики были слишком маленькими, чтобы заинтересовать альпинистов – большинство стояли непокоренными, – но Сесили была потрясена высотой и дикой красотой полосчатых горных формирований. Интересно, каково это – жить под сенью таких громадин? Когда тебе постоянно напоминают о твоем месте в этом мире?

Кое-где камни на тропе перемежались с участками размокшей земли. Сесили остановилась, чтобы погладить маленьких пушистых собачек, бежавших за ней по пятам всю дорогу от деревни. Вдоль тропинки тек ручей. Его мирное журчание служило приятным звуковым сопровождением.

Вскоре она дошла до ряда молитвенных мельниц мани – вращающихся бронзовых цилиндров с вычеканенными на них мантрами. Согнутая возрастом монахиня в коричнево-ржавой шали обошла все мельницы по часовой стрелке и раскрутила их. Сесили колебалась: ей хотелось повторить действия женщины, но она опасалась, что это будет непочтительно по отношению к местным. А может, непочтительным будет пройти мимо, не раскрутив мельницы?

Сесили чувствовала, что лучше раскрутить. Она подошла к ближайшему барабану и толкнула его, надавив на маленькую деревянную ручку. Барабан с грохотом прокрутился. Затем перешла к следующему, потом к следующему… Сесили молилась, пока последний барабан не замедлился. Внутренний голос подсказывал, что подойти сначала к мельнице было правильным решением.

Монахиня повернулась и улыбнулась ей. Сесили приветственно склонила голову. Своим морщинистым лицом женщина напомнила ей бабушку. Она не навещала бабушку с тех пор, как та переехала в Суджоу. И страшно сожалела о том, что не увиделась с ней хотя бы раз перед смертью.

Из всех людей, появлявшихся на ее жизненном пути, только бабушка была источником комфорта и любви. Когда Сесили плохо сдала выпускные экзамены в школе, дед прочитал нотацию, а мать заставила писать в университеты письма с мольбой выделить ей место. И только бабушка сидела с ней и учила готовить цзяоцзы^[17], ее любимое блюдо. «Вот так ты и научишься подбадривать себя и не падать духом», – говорила най-най^[18].

Сесили получила степень по английской литературе, но после окончания учебы перескакивала с одной работы на другую, так и не найдя своего места. За долгие годы она налепила горы пельменей. Пельмени на отказ дать интервью. Пельмени на разрыв отношений. Пельмени на «отсутствие денег до зарплаты, но, к счастью, у меня есть немного замороженных пельменей».

Сесили улыбнулась, вспоминая об этом. Бабушка гордилась бы ею. Она была сильной женщиной, которая приехала в Соединенное Королевство с десятью фунтами в кармане, практически не зная английского. И вот ее внучка собирается штурмовать одну из высочайших вершин мира… Най-най бы порадовалась этому. «Полагайся только на себя, Сеси».

Монахиня заговорила – Сесили сожалела о том, что не понимает ее. Слова сопровождались радушной улыбкой, поэтому она опять склонила голову.

– Монастырь?

Монахиня махнула рукой в сторону обшарпанного здания.

– Даньябад, – неуверенно сказала Сесили по-непальски.

Монастырь был закрыт, здание находилось на ремонте. Чуть в стороне она заметила указатель к озеру: «Бирендра Таал».

Сесили решила пойти туда – времени было достаточно.

Тропа вокруг монастыря заросла, в земле были глубокие дыры – вероятно, для фундамента будущего здания. Сейчас же эти дыры представляли собой ловушки для альпинистов, ужасно боявшихся подвернуть ногу перед восхождением. Сесили вспомнила о предупреждениях Мингмы и стала ступать очень осторожно.

В лесу, когда деревня исчезла из виду, тропа была уже не такой опасной. Поднимаясь все выше и выше, Сесили перешла по перекинутым бревнам несколько ручейков. Постепенно лес стал редеть, отступая перед голыми скалами и осыпями. Сесили перебралась через небольшое скопление валунов и неожиданно увидела внизу озеро. Зрелище было настолько прекрасным, что у нее перехватило дыхание. Ярко-голубая поверхность Бирендры сверкала, а за ним в облака упиралась гора. С утесов каскадами обрушивались водопады, на Манаслу громко трещал и ворочался ледник. Сесили стала спускаться вниз, к берегу, осторожно ступая и обходя груды камней. Сдвинувшиеся при этом обломки покатились следом, так и норовя попасть ей в голову.

Даже подножие горы таило в себе множество опасностей.

Озеро так и манило к себе. Сверкающая гладь воды была спокойна, на фоне белых прибрежных камней казалась бледно-бирюзовой. Сесили опустилась на колени и сунула руку в воду. Ледяная.

– Зайдешь?

При звуке низкого мужского голоса сзади она подскочила. Обернулась и с облегчением выдохнула. Это был Ален. В его очках отражалось озеро, с плеча свисал рюкзак.

– Ох, я не хотел напугать тебя. – Он подал ей руку.

Сесили с улыбкой оперлась на нее, чтобы не поскользнуться на мокрых валунах.

– Все в порядке. Я не ожидала встретить здесь кого-то еще.

– Потрясающий вид, правда? Ну… так что? – Он указал на голубую гладь.

Сесили покачала головой:

– Вряд ли. Я не экипирована для плавания в открытой воде.

– Позор! Нет ничего лучше, чем готовиться к восхождению, окунаясь в ледяную воду.

– Сомневаюсь, что купание что-то изменит, если я еще не готова, – тихо сказала она. – А ты не боишься подхватить простуду?

Ален сбросил рюкзак и снял через голову майку. У него был хороший пресс для человека, приближающегося к шестидесяти.

– Я занимаюсь этим уже много лет. Погружение в холодную воду помогает мне пробудить свои чувства и готовит тело и мысли к грядущему. Держит меня в тонусе. На восьмитысячнике тебе понадобятся все твои мозги, чтобы быстро реагировать и принимать решения. – Он похлопал себя по макушке.

– Может, после вершины я наберусь храбрости и присоединюсь к тебе, – сказала Сесили.

На дальнем краю озера раздался грохот, и в озеро посыпались глыбы льда и снег. Сесили поежилась и отступила подальше от кромки воды.

Ален улыбнулся.

– Сесили, ты уже здесь. У тебя хватило на это смелости.

Она ахнула, когда он быстро вошел в воду и нырнул. Вынырнул с довольным возгласом и по-собачьи затряс головой, разбрасывая в стороны сверкающие капельки. Несколько попало на лицо Сесили, и она ощутила, как они холодны, но все равно улыбнулась. Они оказались заразны – азарт Алена, его радость от связи с дикой природой.

Сесили испытывала досаду от того, что не может заставить себя присоединиться к нему – ведь у нее нет ни полотенца, ни купальника, ни опыта, – однако понимала, что разумнее оставаться в сухости и тепле. Вот Джеймс оказался бы в воде в мгновение ока, в этом она не сомневалась.

– Я двину, а ты оставайся.

Ален помахал ей и поплыл мощным кролем.

Сесили стала пробираться через валуны, оставляя озеро позади. Она выбрала другую тропу, ту, которая поднималась к высокой точке обзора. Добравшись до вершины, с помощью телефона сделала панорамное фото. Попыталась разглядеть Алена в озере, но он либо уже вышел на берег, либо плыл под поверхностью воды.

Ее внимание привлек какой-то звук.

Свист, отдавшийся эхом, состоял из нескольких нот: низкая, низкая, высокая, низкая.

У Сесили сперло дыхание, сердце бешено забилось. Еще один любитель поплавать? Она подождала, не покажется ли свистун.

Но никто не появился. Морена^[19] вокруг была пустынна.

– Кто тут?

Свист резко оборвался.

Ответа не было.

Сесили замерла, прислушиваясь, выжидая. По спине и рукам пробежали мурашки. Ею владел тот же страх, что заставлял ее ночью переходить на другую сторону улицы, вынуждал стискивать в кулаке ключи и ускорять шаг; тот же самый страх, что гнал ее через забитую машинами проезжую часть, лишь бы не спускаться в темный переход.

И тот же самый страх побудил ее к действию. С бешено бьющимся сердцем она вернулась на главную тропу. Под ногами покачнулся валун. Нога соскользнула, Сесили оступилась и упала на колено. Поморщилась от боли, и тут же всплыло воспоминание об изнуряющем головокружении – она балансирует на крохотном уступе, который у́же ее стопы, и под ней бездонная пропасть, ветер и дождь лупят ее в спину, а она цепляется за уступ так крепко, что кровоточат ладони.

Прозвучал еще один звук – на этот раз не свист. Он больше походил на низкое жужжание, как будто приближался рой пчел. Сесили подняла голову и поискала источник звука.

Над ней пролетел маленький дрон и исчез за озером. Девушка осторожно встала, потирая ушибленное колено. И стала ждать, не появится ли владелец дрона. Но никто не появился.

Страх только усилился. Сесили быстрым шагом пошла к деревне.

7

Вернувшись в Самагаун, Сесили прикидывала, стоит ли рассказать Дугу об инциденте. Но что у нее есть? Только неприятное ощущение и дрон. Наверняка у людей найдется множество обоснованных причин, чтобы делать аэрофотосъемку озера. Ей не хотелось выглядеть параноиком.

В тот вечер команда угощалась китайской лапшой и момо, очень вкусными непальскими пельменями с начинкой из рубленого мяса и овощей. Аккуратные складки теста напомнили о временах, когда она лепила пельмени со своей най-най. Сесили восприняла это как ответ на молитвы у монастыря. Прикосновение к дому за тысячи миль от него. Неприятное чувство, что поднялось в ней у озера, исчезло; его смыла теплая, веселая атмосфера чайного домика.

В этой атмосфере присутствовало и радостное возбуждение. За день прибыло несколько новых групп; в них были и такие же альпинисты, как Сесили, и просто туристы, намеревавшиеся пешком пройти по нижним тропам. Все столы были заняты.

– Как прогулка? – поинтересовался Мингма.

Она улыбнулась.

– Озеро потрясающее. Вода такая чистая… И в деревне царят мир и покой.

– О, это ненадолго. Здесь много туристов, и деревня с каждым годом разрастается. Скоро она станет как Намче-Базар!

– Ты оттуда?

Он покачал головой:

– Нет, моя деревня в районе Кхумбу, она стоит выше, чем Намче. Сейчас там живет моя жена.

– О! Я не знала, что ты женат. Ты, наверное, скучаешь по семье…

Мингма приложил руку к сердцу.

– Каждый день. – Он передал ей клочок бумажки. – Тебе это понадобится. Это пароль для вайфая. Но он может работать очень медленно, потому что многие им пользуются.

– Мингма, ты гений. – Сесили набрала пароль в своем телефоне.

Авторизовавшись, она открыла почту. В ящике было множество писем, два – от Мишель.

Сесили! Ты уже в горах? Постарайся поскорее передать мне свой пост, чтобы я могла выложить его на сайте. Люди хотят знать о твоем путешествии! У твоего первого поста была куча лайков – думаю, наши читатели действительно заинтересовались твоими репортажами. Твой взгляд новичка раскрывает высотный альпинизм перед совершенно новой аудиторией.

Сесили улыбнулась. Большее количество просмотров означает, что Мишель, возможно, убедится в ее способности довести это дело до конца. А еще это означает, что она под прессингом: люди наблюдают, ждут, им не терпится узнать, доберется ли она до вершины.

Следующее письмо было отправлено через несколько часов после первого:

Привет, Сесили.

Надеюсь, ты понимаешь, насколько твоя история важна для журнала и для твоей карьеры. Сегодня я получила письмо от Джеймса, и оно насторожило меня. Дай знать, в порядке ли ты, намерена ли продолжать. Если нет, нам придется действовать быстро… Лично я надеюсь, что ты не отступишь, но давить на тебя не буду.

Дай знать.

Мишель

Сесили несколько раз прочитала текст. Письмо было написано в совершенно другом тоне, официальном и сдержанном. После всех усилий, чтобы заставить Мишель поверить ей, она не могла понять, что изменилось. И при чем тут Джеймс? Они не общались много месяцев. Она уже и забыла, что он переборол себя и извинился – хотя бы ради того, чтобы первым получать сенсационные новости о Чарльзе. Но потом… тишина в эфире. Зачем он что-то написал о ней Мишель?

Сесили преодолела искушение ответить немедленно – ей требовалось время, чтобы сочинить письмо. И открыла электронное письмо от матери.

Детка, я собрала много информации об этой горе. Мне не нравится, что ты там одна. В твоем блоге мы прочитали, что Чарльз не с тобой. Это так? Тогда почему ты там? В твоих прошлых авантюрах все было по-другому – ты была с Джеймсом, и он мог присмотреть за тобой.

Не сердись, но мы поговорили с ним. Он сказал, что все это время готовился и, если ты решишь отказаться, с радостью поедет в Непал и возьмется за выполнение твоего задания. Так что ты можешь возвращаться домой. Разве дурацкая статья стоит этого, а?

Мы скучаем по тебе и хотим, чтобы ты была в безопасности.

Мама включила в письмо ссылку на статью о трагедии две тысячи двенадцатого года на Манаслу^[20]. У Сесили не было надобности переходить по ней. Она уже читала ее.

Итак, тайна раскрыта. Ее родители связались с Джеймсом. И именно в этом проблема, так? В ее предыдущих «авантюрах» рядом с ней всегда был человек, который был сильнее и мог подставить ей плечо, защитить или – в некоторых случаях – спасти. Их ожидания определяли, на что она способна.

То есть особых надежд родители на нее не возлагали.

Они никогда не верили, что ей это по силам. Она была на «ты» с неудачами. Неудивительно, что они попытались уговорить Джеймса занять ее место. Сесили была готова держать пари: он с радостью согласился.

Она поступила в духе своего блога «Неудавшееся восхождение». Знала, что может снова потерпеть неудачу, но все равно предприняла новую попытку. Приехала сюда в одиночестве, ухватившись за представившуюся возможность. Только ради того, чтобы доказать: она способна на большее.

Сесили вспомнила слова Алена: «Ты уже здесь. У тебя хватило на это смелости». Это действительно огромный шаг вперед. И сейчас она намерена показать всем – родителям, редактору, бывшему, – на что способна.

Она написала Мишель:

Я отсюда никуда не двинусь, только на гору.

Скоро жди новый пост!

Затем открыла «Вотсап», чтобы отправить сообщение Рейчел, своей самой близкой подруге. Единственному человеку в мире, кто знал историю от начала и до конца. После разрыва с Джеймсом Сесили долго отказывалась вставать с дивана, и Рейчел своими глазами видела, как родители, обладавшие властными характерами, на каждом шагу подтачивают ее уверенность в себе.

Я уехала за тысячи миль, а родители все пытаются контролировать меня.

Ответ пришел сразу и вызвал улыбку:

Ты уже там! Я не выпускала телефон из рук, ожидая сообщение от тебя.

И новое, через несколько секунд:

Забудь о них. У тебя получится. Я верю в тебя. К черту родителей, к черту Джеймса.

Естественно, Рейчел догадалась о том, что Джеймс имеет к этому отношение. Она всегда умела читать между строк. Сесили быстро написала, прикрепив к сообщению ряд сердечек:

Ты лучшая! Всегда знаешь, что сказать. Спасибо.

Просматривая список контактов, она остановилась на фотографии бывшего. Интересно, ждет ли он звонка, который даст ему команду лететь в Катманду? Сесили кликнула на фото. Может, стоит дать ему знать про встречу с Беном? Сердцебиение участилось: Джеймс был онлайн.

В глаза бросилось его последнее сообщение. То, где он пытался кольнуть ее побольнее.

Удачи. Она тебе понадобится.

Слишком велико искушение послать ответ, заново открыть линию связи, показать, что она собирается…

НЕ ПИШИ ЕМУ!

Вверху экрана появилось новое сообщение: лучшая подруга буквально прочла ее мысли. Сесили вздохнула и – прежде чем успела передумать – стерла нить, связывающую ее с Джеймсом. Как раз перед очередным посланием Рейчел:

Как только у тебя будет появляться сигнал, пусть и слабенький, пиши мне, в порядке ли ты. Я буду ждать.

Сесили сочинила для родителей многословный ответ о том, как рада всему, что происходит, как хорошо подготовилась, как уверенно чувствует себя в команде. Они не поверят, но это и не важно. Теперь-то им ее не остановить.

Упоминание Джеймса она проигнорировала.

Дальше Сесили открыла свой «Инстаграм». Он загружался чудовищно медленно, но наконец появились фотографии. Элиз уже запостила отчет о прогулке вокруг деревни, и количество лайков взлетело до нескольких тысяч. Она выложила селфи с озером Бирендра на заднем плане. Может, это Элиз управляла дроном? И была тем самым таинственным свистуном? Если так, то хорошо, что Дуг ничего не знает, – ее страхи едва ли сочли бы обоснованными.

Кроме того, Элиз загрузила ссылку на страницу, где Чарльз собирал средства на экспедицию. Сесили прошла по ссылке и обнаружила, что с каждым постом сумма пожертвований увеличивалась.

– Кто-нибудь видел Алена? – У их стола стоял Кристоф, теребя в руках свою вязаную шапочку.

– С утра я его больше не видела, – нахмурившись, ответила Сесили.

– Я тоже, – сказала Элиз.

– Кто такой Ален? – спросил Зак, вынимая наушники из ушей.

– Член моей группы. Он пошел на прогулку, но до сих пор не вернулся. Это странно.

– Ты проверял другие гостевые дома? – поинтересовался Мингма. – На той стороне улицы тоже живут альпинисты.

– Отличная мысль. Может, он решил там пообедать… Извините, что побеспокоил. – Кристоф пошел прочь. Судя по выражению его лица, предположение Мингмы его не обнадежило.

Сесили вспомнила, как Ален нырял в ледяную воду. Наверное, он где-то греется у костра… Она открыла свой ноутбук и принялась писать пост для Мишель, первым делом составив профиль группы, которую собрал Чарльз:

– Зак, исполнительный директор;

– Элиз, инфлюэнсер;

– Грант, кинорежиссер;

– Сесили, журналист.

Любопытная команда. И все на попечении у Дуга, таинственного проводника… Надо бы узнать о нем побольше.

В браузере было открыто множество вкладок. В то время как альпинистские подвиги Дуга были хорошо задокументированы, сведения о его частной жизни были скудными. Найти упоминания о его семье или месте его постоянного проживания так и не получилось. Также почти не было информации о том, почему он ушел из «Высотного экстрима» и основал собственную компанию. Однако на сайте «Высотного экстрима» одно имя все же привлекло ее внимание. Дарио Трэверс. Именно о нем рассказывал Ален. Он был проводником Пьера на Эвересте.

Сесили вбила имя в поисковую строку, и сразу вывалилась куча ссылок – интервью Дарио печатались во всех основных журналах и на всех форумах о путешествиях. Родом из маленького городка в Австрийских Альпах, он выглядел очень надежным проводником и опытным альпинистом. В нем было немного от своего рода горного плейбоя – на всех фотографиях, сопровождавших статьи за многие годы, Дарио обнимал разных женщин.

Сесили заинтересовали его слова в одном из недавних интервью: «Я благодарен “Высотному экстриму” за то, что мне позволили превратить страсть в работу. Водить клиентов по этим прекрасным вершинам – награда. Но моя самая любимая часть работы – изучать другие горы в качестве новых потенциальных направлений для компании. Именно тогда я понимаю, насколько мне повезло заниматься тем, чем я занимаюсь».

Даже она, основываясь на своем опыте восхождений с Джеймсом, умела читать между строк: люди, которые любят горы настолько, что хотят зарабатывать этим на жизнь, горят желанием сломать стереотипы, сойти с проторенных дорог. Однако деньги и клиентура снова и снова возвращают их к одним и тем же маршрутам. Дарио задыхался от необходимости водить коммерческие группы на хорошо знакомые вершины.