Я ненавижу тебя! Книга первая

Глава 18

Владу казалось, что он умер и попал в рай. То, что говорила Маша об эйфории…. Вот и сейчас все его тело было до отказа заполнено этим чувством. А еще легкой истомой и небольшой усталостью. Очень приятной усталостью. Хотя прислушиваясь к себе и вспоминая сладкое тело Маши, ее нежные соски и белую бархатистую кожу, невероятно нежную на ощупь, то понял, что вновь возбуждается и опять хочет быть в ней, настолько глубоко, насколько это вообще возможно, причем не только физически….

Если бы не голод, то он бы так и не вылез из кровати и Машу бы тоже не выпустил. Да он и не собирается ее выпускать, до тех пор, пока не насытиться ей полностью. Он ведь еще не брал ее сладкий ротик, и не менее нежную попку. Ох, сколько всего он с ней еще не сделал! Но обязательно сделает.

Влад вытащил пару контейнеров с едой, что оставил его повар в холодильнике и поставил в микроволновку на разогрев. В принципе можно было, и попросить домработницу принести ужин, но Владу все же хотелось немного проветрить мозги и прогуляться. Да и не любил он беспокоить людей поздно вечером. Все же Инга Валерьевна немолодая девочка, она уже работала у деда, когда Влад впервые оказался в его доме. Тогда она была молодой, но сейчас ей уже больше пятидесяти. И Влад, помня ее заботу о себе, и доброту, когда он остался без родителей, не стал увольнять ее. И когда продал дом деда, после его смерти, позвал работать уже в свой новый дом.

Влад усмехнулся, доставая контейнеры с едой и раскладывая ее по тарелкам. Если бы Михен видел бы его сейчас – с подносом в руках, то, как минимум поднял бы на смех. Но почему-то ему безумно хотелось самому покормить Машу. Он даже представил, как будет отправлять кусочки еды ей в рот, и как она будет слизывать сок с его пальцев. Это было что-то настолько возбуждающее…. Что Влад опять ощутил, как его тут же член напрягся.

– Мда… и как я доберусь до комнаты? – озадачено спросил он сам себя, поставив обратно поднос на стол, и начав поправлять взбунтовавшуюся конечность.

– Владислав Викторович, ваша девушка, требует, чтобы ее выпустили с территории, – услышал Влад охранника за спиной, когда уже собирался вновь взять поднос со стола.

– Что? – переспросил он, не совсем понимая, о какой девушке идет речь, – кто-то пробрался на территорию?

– Ммм, нет, вы меня неверно поняли, девушка, с которой вы приехали, рыженькая, ее ждет такси, и она просит, чтобы ее выпустили. Но по инструкции Герман Львович нам запрещает выпускать с территории гостей без вашего или его на то разрешения. Вот я и подумал, раз вы здесь, то вас спросить….

Влад с удивлением рассматривал охранника, все еще не до конца понимая, или даже скорее не веря, тому, что он говорит. Но потом все же он смог себя взять в руки, понимая и принимая то, что произошло, и жестом руки Влад остановил сбивчивую речь парня.

– Идем, – ледяным голосом отчеканил он, и пошел вслед за охранником, все еще думая, что это какая-то ошибка и надеясь, что там не Маша, а может вообще, кто-нибудь, … кто-нибудь… другой? Хотя кто?

Влад накинул спортивную куртку, висящую в шкафу на входе и кроссовки, что для него всегда оставляла на всякий случай предусмотрительная домработница. Все же на улице была осень, и простужаться ему не хотелось. Да и что греха таить, ему почему-то хотелось потянуть время. Словно та девушка, что ждала на улице, могла просто взять и исчезнуть. И Влад вернулся бы на кухню, взял в руки поднос и унес его в свою комнату. А там наслаждался бы едой вместе с ней…

Влад скрипнул зубами от злости.

«Решил заменить детские воспоминания суррогатом? Получай! Отупевший от возбуждения идиот!» – обозвал он сам себя, прервав свои странные и неуместные мысли.

– Кроме того, Герман Львович всегда требует обыскивать ваших девушек, – продолжил уже тише говорить охранник, видя, как на его глазах ухудшается настроение шефа.

Желваки, ходящие на челюсти Владислава Викторовича, резкие движения, руками, пока тот одевался и зашнуровывал кроссовки, и ледяной взгляд, говорили сами за себя. Дмитрию совершенно не нравилось то, что он видел, он устроился на работу не давно, платили здесь лучше, чем когда-либо он зарабатывал в своей жизни, и ему не хотелось терять свою работу из-за плохого настроения работодателя, и поэтому он решил оправдать свое поведение:

– Герман Львович рассказывал, что однажды одна из ваших гостей умудрилась украсть из вашего компьютера, какую-то важную информацию, и после этого, вы и ввели такие правила.

Влад мрачно посмотрела на охранника.

А ведь этот парень прав! Какого хрена она сбежала, ничего не сказав? Не объяснив? Даже не прощаясь? Торопилась?

Что если она действительно что-то украла, пока он был на кухне, и как полный идиот собирался принести им обоим еды? У него ведь компьютер стоит прямо в спальне! А учитывая то, что Маша сама является неплохим специалистом, ей ведь было не сложно взломать компьютер и вытащить очень много важных сведений! И сейчас она торопится, чтобы отдать эту информацию… Кому? Солейко?

А может они специально сыграли с Владом весь этот спектакль с разбитым зеркалом, чтобы добраться до его компьютера?

А что если вся эта подстава с тендером была вообще отвлекающим маневром? Что если Влад настолько увлекся игрой, что сам угодил в расставленные сети?

«Вот же лох!» – сжал кулаки Влад, выходя из дома.

А в его груди разгорался самый настоящий ураган из жгучей ненависти и злости скручивающий все его нутро. А сердце мгновенно обросло непробиваемой коркой льда.

Если бы сейчас хоть кто-нибудь смог заглянуть в разум Влада, и услышать все те изощренные пытки, что он сам лично приготовил для лживой рыжей воровки, найди он сейчас хоть что-то, подтверждающее её вину… то этот случайный свидетель содрогнулся бы от ужаса и страха решив, что перед ним не человек, а самое настоящее чудовище….

***

Маше было безумно холодно. Ей казалось, что каждая клеточка ее тела продрогла. Она стиснула, как можно сильнее зубы, чтобы они не застучали, и обняла себя руками, чтобы хоть как-то согреться. Она с удивлением смотрела на охранников, которые даже куртки не застегивали и продолжали стоять на улице, переговариваясь о чем-то между собой. Маша не понимала, почему ее не хотят выпускать. Она хотела, как можно скорее уехать домой. Вон и такси уже стояло за воротами. Но охранники уперлись, как бараны.

– Нет, не положено, мы обязаны сообщить Владиславу Викторовичу, и только после его приказа, выпустить вас с территории, – каждый раз отвечал ей один из охранников, когда она пыталась достучаться до них.

Маше оставалось лишь заламывать руки от безысходности и мысленно стонать, стараясь не думать, о том, что она натворила.

Она не хотела видеть Влада. Она боялась встречи с ним. Маша понимала, что теряет разум, как только этот мужчина оказывается рядом. Она уже не способна контролировать себя. Мелкая мерзавка в очередной раз умудрилась обмануть ее. Видимо она поняла, что задвинуть взрослую Машу на задний план не получится. Она просто в очередной раз потеряет сознание и все. И поэтому она просто заставила ее думать, что Маша находится во сне. И хуже того, каким-то образом заблокировала все ее воспоминания. Она просто вычеркнула из ее памяти семнадцать лет прожитой жизни. Хоть Маша и чувствовала себя взрослой, а не маленькой девочкой, но все же она совершенно не помнила ничего из того, что произошло за эти годы.

Господи, она даже не помнила, как сексом заниматься! Хотя Сергей всегда был ого-го, каким затейником в их сексуальных играх. Он всегда старался поддерживать их отношения, постоянно привнося, что-то новенькое. Да и Маша никогда от него не отставала. Она постоянно просматривала различные ролики в интернете, чтобы удивить в очередной раз мужа в постели. Они даже порой вместе смотрели, что-нибудь погорячее и у Маши даже в мыслях не было изменять мужу. Его темперамент и изобретательность не знали границ. Маша даже порой пугалась его извращенных фантазий. И от очень многого отказывалась.

Зато с Владом… с Владом, Маша превратилась в девственницу!

«Это… это … просто – капец!» – мысленно повторяла она сама себе, с каждым разом удивляясь и ужасаясь тому, что случилось.

А какой счастливой она себя чувствовала там, в своем сне… Маша даже не ожидала от себя подобных эмоций. И самое ужасное, что она ведь понимала – эти эмоции были не только ее второй личности, но еще и ее собственные…. И от этого понимания сейчас ей особенно сильно хотелось, как можно скорее сбежать от Влада, и не видеть, не слышать, не говорить с ним…

Стоило ей прочитать сообщения от Гели, как туман из эйфории и счастья мгновенно развеялись. И Маша обнаружила себя посреди спальни Влада, в чем мать родила, с еще не полностью высохшей спермой на внутренней стороне ее бедер.

С той минуты, она действовала словно робот, отключив все эмоции, и выкинув из головы все воспоминания о проведенном дне с Владом. Маша позвонила Геле, и хотела забрать Лену. Но подруга, сказала, что ребенок уже десятый сон видит в обнимку с ее Ингой, и не стоит ее сейчас беспокоить. Хоть немного, но эта информация успокоила ее. Маша пообещала подруге, что появится завтра и все объяснит. Геля поворчала немного в трубку, но все же в итоге успокоилась и попросила, чтобы подруга, хотя бы предупреждала, если куда-то исчезает, на такое долгое время.

После разговора с Гелей Маша вызвала такси и быстро одевшись, пошла, искать выход.

Оказалось, что все она прекрасно запомнила. И стоило ей оказаться в коридоре, как она уже знала, как выйти из дома Влада.

Она уже думала, что сможет сбежать так, что Влад ее не заметит, но, к сожалению, охрана не выпустила ее.

И вот сейчас она, обхватив себя руками, и пытаясь хоть немного согреться, кусала губы глядя на подходящего к ней Влада с каменным лицом.

Когда Влад подошел ближе и смерил ее своим ледяным взглядом, Маша четко ощутила сейчас, что перед ней совершенно другой человек. Того Влада, что находился с ней в спальне, больше нет.

Перед ней стоял хищник, хозяин, да кто угодно, но только не тот милый мужчина в домашнем сером спортивном костюме, вид, которого вызывал в ее душе щемящее чувство нежности и даже… любви…

Маша заглянула в его глаза снизу вверх и в ее душу начал заползать страх.

****

– Скажи таксисту, чтобы не ждал, оплати его расходы за ожидание, – каким-то чужим грубым голосом сказал Влад одному из охранников.

– Влад, я… – Маша уже хотела сказать Владу, что это такси для нее, но он тут же прервал ее.

– Если ты все еще хочешь когда-нибудь выйти за эти ворота живой, а не по частям, то я советую тебе сейчас закрыть рот, идти за мной и выполнять абсолютно все, что я тебе скажу, а так же предельно честно отвечать на все вопросы, что я тебе задам, – очень тихим, но таким проникновенным голосом сказал он Маше, что она тут же поперхнулась воздухом, от неожиданности.

– В дом ее, – опять отдал он приказ, кивнув охранникам.

И не успела Маша сообразить, что происходит. Как ее с двух сторон под руки подхватили двое охранников, и грубо стиснув ее руки, что она еле сдержала болезненный стон, повели обратно в дом.

А потом начался самый настоящий ад…

– В комнату для допросов ее? – услышала Маша одного из охранников.

– Да, – ответил Влад, даже не глядя на нее, продолжая идти вперед.

Маша все никак не могла понять, что происходит и что вообще случилось. Она молчала и старалась идти быстрее, уже давно оставив попытки вырваться. Потому, как стоило ей попробовать это сделать, как пальцы ее конвоиров с такой силой сжались на ее руках, что ей пришлось прикусить щеку до крови, чтобы не закричать от боли. В ее голове была самая настоящая каша. И этот Влад… он был другим, и эта его резкая смена настроения,… она думала о том, чтобы возмутиться, что-то сказать, но почему-то от того, что происходило, ей становилось все страшнее и страшнее, а предательский ком все ближе и ближе подкатывал к горлу, не давая ей произнести ни слова.

Они спускались куда-то вниз по лестнице, затем шли по коридору без окон, это явно был нижний этаж под домом. Маша все смотрела на спину Влада, в надежде, что сейчас он оглянется и скажет своим охранникам, чтобы они прекратили делать ей больно, чтобы отпустили ее. Но почему-то он этого не делал, а у Маши, словно язык к небу прирос, и она не могла не то, что слова произнести, но даже звук подать.

И та фраза, что он сказал ей у ворот, о том, что возможно ее вынесут отсюда по частям. Да еще и сказано это было таким голосом, что ей стало понятно – он говорил на полном серьезе.

«Почему я не закричала у ворот, быть может, таксист помог бы ей?» – промелькнула паническая мысль в ее голове.

Но сейчас было уже явно поздно, что-то говорить.

Маша слышала, как гулким эхом отдается в ее ушах стук собственного сердца. Она чувствовала, что ей становится все сложнее и сложнее идти, ноги слабеют, а в голове появился, пока еще на грани слышимости, но уже нарастающий писк.

«Это давление», – поняла она.

Влад открыл какую-то комнату, в которую и ввели Машу. Следом за ними вошли еще трое охранников. Машу поставили перед Владом посреди комнаты и окружили со всех сторон.

– Снимай с себя всю одежду сама, иначе тебе помогут, – властным голосом приказал Влад, что было очень сложно ослушаться его.

Маша в растерянности посмотрела по сторонам на окруживших ее мужчин и даже повернула голову назад, а затем вернулась взглядом к Владу и поняла, что это обыкновенное психологическое давление.

Когда-то давно она читала книги по криминалистике и психологии, и чтобы человек не пытался сопротивляться, и полностью делал так, как ему говорят, без применения физической силы, на нем используют один из подобных психологических приемов.

Вот только это знание Маше не помогало расслабиться, у нее перед глазами все запрыгало, и реальность начала искажаться.

И она увидела уже не взрослых мужчин, а подростков окруживших ее.

Маша моргнула и даже потрясла головой. Но подростки никуда не исчезли.

Они окружили ее со всех сторон. Двое мальчиков и три девочки, вечные спутники Влада.

А Влад стоял перед ней, как всегда безумно красивый и с надменным выражением на лице. На его губах играла странная предвкушающая улыбка, как и у детей окружающих ее.

Маша увидела у него в руках то самое мороженое, которое она только, что подарила ему.

Влад медленно открыл упаковку. Мороженое уже подтаяло, и поэтому он без проблем смог откусить его прямо зубами.

– Ммм, ванильное, мое любимое, – улыбнулся он и поднес мороженое к лицу Маши. – Хочешь?

Маша, как завороженная даже не смотря на мороженое открыла свой рот, ожидая, почувствовать вкус мороженного, но вместо этого ощутила, как что-то холодное начало размазываться по всему её лицу.

Она закрыла рот и автоматически попыталась отвернуться, не понимая, почему Влад не попал.

– Ты не хочешь мороженое? – на лице Влада появилось неподдельное удивление.

– Хочу…, – неуверенно улыбнулась Маша, и попыталась вытереть щеку, чувствуя на ней липкую влагу.

Но Влад перехватил ее руку, не давая вытереться, наклонился к ней ближе, почти к самому лицу, так, что она ощутила приятный запах его парфюма, и тихо спросил:

– Тогда почему же ты отвернулась?

– Но ведь ты же…, – хотела сказать она, но Влад опять поднес к ее лицу мороженое и начал возить им по ее щекам и даже лбу, не дав ей закончить.

Маша отступила на шаг назад, все еще совершенно не понимая, что происходит. Но тут же натолкнулась на сзади стоящего мальчика, который почему-то жестко схватил ее за локти.

А Влад закатил глаза и грустно вздохнул.

– Ну, вот,… а говорила, что хочешь,… держите ее, как следует.

И Машу тут же еще крепче ухватили за руки, а голову сдавили словно тисками, так, что она даже повернуть ее не смогла. Влад же опять поднес мороженое и продолжил мазать её лицо.

У Маши же дыхание перехватило. Она все еще никак не могла понять, что происходит. А дети вокруг начали хихикать, чем дольше Влад пачкал ее лицо, тем громче они хохотали.

А затем Влад отошел немного дальше все еще с серьезным взглядом, и начал изображать из себя художника. Делал задумчивое лицо, то приближался, то удалялся, продолжая тыкать Машу в лицо тающим мороженным, словно делая необходимые мазки.

Дети же вокруг почти за животы хватались, они смеялись так громко, что у Маши в ушах начало резать от этого шума. Они уже не держали ее, потому, что Маша не сопротивлялась. Вместо этого она застыла в ступоре, и продолжала смотреть на Влада. Она даже думать не могла. У нее не только тело парализовало, но и разум, тот просто зациклился сейчас на Владе. На том, что он делает. Как он играет, строя из себя настоящего художника, увлеченного рисованием своего очередного шедевра.

Влад играл роль, самозабвенно, заставляя публику ему аплодировать. И дети аплодировали.

Когда на палочке осталось совсем чуть-чуть мороженного. Влад посмотрел на нее с такой досадой, что это вызвало очередной взрыв хохота. Влад внимательно осмотрелся по сторонам, а затем посмотрел себе под ноги. И радостно воскликнув, будто нашел, наконец, недостающий ингредиент, присел на корточки и обмакнул палочку в песок.

Затем вновь приблизился к Маше и песком начал мазать ее лицо. Да так увлеченно это делал, что даже язык высунул от усердия. Естественно вновь вызывая этими действиями смех у друзей.

После этого, он выкинул палочку и опять отошел от Маши, внимательно рассматривая ее. Прищуривал глаза, кивал, подносил руку к подбородку, вытягивал шею, поворачивал голову то влево, то вправо, даже руки вытянул вперед, составив вместе указательные и большие пальцы, так как это делают режиссеры, пытаясь понять, как это будет выглядеть в кадре на экране.

– Чего-то не хватает, – задумчиво произнес он.

– А я знаю, я знаю, чего не хватает! – ехидно пискнула Ира – та, которую Маша видела с Владом чаще других девчонок.

Ира зашла со спины, схватила подол Машиного платья, задрала его и заправила ей в колготки, а затем, взяв окаменевшую девочку за плечи, развернула ее к Владу.

– Хм… – послышался голос Влада, – думаю, да… в самый раз…. Теперь она действительно похожа на настоящую жирную рыжую хрюшку.

Маша ощутила, как ее взяли за плечи и вновь развернули, на этот раз это был Влад.

– А ну-ка хрюкни, свинка, – Влад ласково улыбался и смотрел прямо в глаза Маше, – давай же, неужели я зря старался? Просто хрюкни и все закончится, – уже тише добавил он, серьезно смотря ей в глаза.

Все подростки замолчали и внимательно посмотрели на Машу.

– Ты просто хрюкнешь и пойдешь домой, ведь это же не сложно? Ты же хрюшка, а для хрюшки не сложно хрюкать, – продолжил с доброй улыбкой на лице уговаривать Влад Машу.

– Я… не умею, – прошептала она, а из уголка ее глаза выкатилась первая слезинка.

– Ну как же не умеешь? Все свинки умеют хрюкать, – в голосе Влада было столько неподдельного удивления, словно он и вправду видел перед собой свинью, которая не умеет хрюкать, что подростки вновь взорвались очередной вспышкой хохота.

– Я… я не свинка, – прошептала Маша, чувствуя, как задрожали ее губы, а к горлу уже начал подкатываться предательский комок.

– Разве?

Влад отошел от нее, рассматривая со всех сторон. Словно пытаясь найти доказательства ее слов.

– Да она не свинка, а самая настоящая свинья! – смеясь, выкрикнула Ирка.

– Точно-точно – толстая рыжая свинина! – подхватила вторая девочка.

– Угу, ты только посмотри на ее жирную задницу, Влад – это же настоящая свинячья задница!

– Сви-нья! Сви-нья! Сви-нья! – начали скандировать уже все дети.

– Хрюкай свинья! – вскрикнула Ира, перебивая всех остальных, – хрю-кай! Хрю-кай! – начала скандировать она, а остальные подхватили ее.

Маша смотрела на подростков, и их гадкие слова, словно ядовитые змеи, заползали в ее душу. Слезы потекли по ее щекам, смешиваясь с подсохшим мороженным и песком. И Маша не выдержала,… она заплакала навзрыд.

– Фууу, какая она мерзкая! Посмотри Влад, у нее сопли потекли! – писклявым голосом громко сказала Ира.

Маша тут же начала торопливо вытираться руками, размазывая грязь и слезы по лицу.

– Влааадик, может, уже в кино пойдем, а то опоздаааем…. – капризно протянула Ира. – С ней не интересно, она же шуток не понимает, еще жаловаться решит, по ней же видно, что она стукачка!

Влад притворно вздохнул и, подойдя ближе к Маше, вытащил платок из кармана и подал ей его.

– На, держи платок, и в следующий раз пока не захрюкаешь свинка, даже близко ко мне не подходи.

Он вложил ей платок прямо в ладонь, так как Маша резко затихла и во все глаза смотрела на его руку, не двигаясь.

– Ты и правда, стукачка? – протянул Влад.

Маша отчаянно замотала головой.

Влад пристально смотрел на нее какое-то время, а затем, развернувшись, по-хозяйски положил Ире на плечо руку, и повел ее в кино. А остальные дети пошли вслед за ними, забыв о Маше.