Пленница

Никогда еда не казалась мне такой вкусной. Я ела медленно, стараясь запечатлеть вкус каждого кусочка. Затем я легла на кровать и уставилась в окно. На улице уже темнело. Я все еще ощущала прохладный ветер и капельки дождя на лице. Почему меня так быстро схватили? Я же слышала голоса и они были далеко. Я должна была успеть пробежать хотя бы пару десятков метров.

Я встала и пошла к крану с водой, умыла лицо, руки и шею. Всю грязь на своем теле я чувствовала так, будто меня измазали глиной. Завтра меня отведут в душ, а это значит, что все начнется по новой. И к кому меня отведут? Придет ли он ко мне или посчитает, что это для него низко? Я не хочу его видеть, боюсь того, что он со мной сделает. Вообще никого не хочу видеть.

“Поэтому тебе завязывают глаза”.

В эту ночь я спала спокойно, мне совсем ничего не снилось впервые за последнее время. На следующий день я уже чувствовала себя лучше, но никто за мной не пришел. Целый день прошел в ожидании неизвестно чего. Я ходила туда-сюда по комнате и ждала что меня отведут на порку или пустят по рукам и доведут до состояния Эми, или же снова где-нибудь запрут. Но ничего не случилось, день прошел мимо меня.

В соседней комнате за стеной явно кто-то был, но я не пыталась поговорить или подать какой-то знак о своем присутствии. Лучше не привязываться к людям, ведь я все равно их теряю, и теряю самым ужасным образом.

На следующий день ко мне пришла Мария со второй женщиной. Весь их вид кричал о том, что они хотят меня прибить. Кроме всего обычного они надели на мои ноги что-то вроде кандалов (может это и были кандалы), и не сняли их даже когда я мылась.

Мылась я довольно долго, потому что пыталась смыть не только грязь, но и всю тяжесть и боль последних дней. После душа я чувствовала приятное очищение, однако, когда меня оставили одну, страх вновь вернулся. Я с ужасом ждала того, что сейчас произойдет. Ожидание было долгим, кто-то явно запаздывал. А, может, так было запланировано? Глупость какая.

Кто-то зашел и подошел ко мне. Он отстегнул мои руки от кровати, помог мне сесть и завязал узлом на шее уголки ткани, которая прикрывала мое тело, так, что она не спадала. Зачем?

Я прижалась коленями к груди, а он удерживал мои руки рядом со ступнями.

– Снова ты?

Удивительно, каким странным образом я его узнавала. Аромат его кожи сейчас я могла бы отличить от сотни других.

– Меня все беспокоит вопрос, кого же ты здесь ждешь кроме меня? – его голос был спокойным.

– Никого, – тихо отвечаю я. – И тебя в том числе, – еще тише добавляю я.

– Что же мне с тобой делать, Софи?

Он не прикасался ко мне. Даже мои руки он удерживал, хватаясь только за цепь наручников.

– Прости меня. А лучше… лучше убей прямо сейчас, – я готова сейчас разрыдаться.

– Ты не понимаешь, что говоришь. Последние пару дней не пошли тебе на пользу, – сказал он разочарованно.

– Нет, это ты не понимаешь. Она умерла из-за меня. Из-за меня! Я не смогла ей помочь ни тогда, когда нас схватили, ни сейчас. А должна была. Должна была, – не выдержав, я расплакалась.

– Ты слишком много на себя берешь, Софи, – его тон сменился на более мягкий.

– Нет. Эми была со мной, потому что помогала мне, потому что я ее попросила, – слова прерывались жалкими всхлипами.

– В любом случае, это был ее выбор.

– Ужасный выбор, погубивший ее собственную жизнь. Подобно тому выбору, который сделала я: послушалась рподителей и спряталась, пока их убивали. Я видела… видела, как выстрелили в папу, – слова лились из меня, будто дамбу прорвало. – Я видела, как пули прошли сквозь него, как он падал на колени, как его одежда пропитывалась кровью. Когда я подошла к ним, мама уже была мертва. И ее лицо, ее застывшие глаза снятся мне каждую ночь. Отец умер на моих руках. Все, что осталось от них, был маленький крестик, который папа носил всю свою жизнь. Его отняли у меня на границе и выбросили. Все, что осталось, – я положила голову на колени и громко разрыдалась как маленький ребенок.

– Ну все, перестань, – он взял мое лицо руками и вытер катившиеся по щекам слезы, которые уже не впитывала ткань повязки. – Многие теряют близких на войне, Софи. Не стоит винить себя. Твои родители сделали то, что сделали бы и остальные: они спасли своего ребенка.

– А я не хотела, чтобы они меня спасали. Мне нужно было, чтобы спаслись они сами.

– Прошлое не вернуть. И теперь ты знаешь, чего стоит твоя жизнь. Тебе следовало беречь ее, а не заявляться сюда с настолько глупой мыслью, что сможешь одна одолеть всех.

– Что? Откуда ты…

– Твоя, подруга была довольна болтлива, – ответил он, не дав мне договорить.

Вот черт. Хорошо, что я ничего не рассказала Эмилии про свою семью.

– Я была так зла. Убивают невинных людей просто так, ни за что. Почему? Это же бессмысленно!

– Это война, и в ней погибнут многие, если не все. И ты прекрасно это понимаешь. Ты сама пришла сюда убивать, ведь так?

– Месть была бы моим искуплением, – признаюсь я.

– Не думаю, что тебе стало бы от этого легче.

– А что мне было делать? – спрашиваю я с отчаянием.

– Это уже не важно. Смотри, куда тебя это привело.

– И что ты собираешься делать? Убьешь меня? Впрочем, мне все равно. Убивай.

– Я не хочу тебя убивать, – он гладил меня по волосам.

– Но ты ведь и не отпустишь меня?

– Не знаю. Может да, а может нет. Но получив свое освобождение, тебе не станет лучше. В данном случае свобода равна рабству. Не воспринимай себя как мучительницу или пленницу.

– Но так и есть, – возражаю я его бессмысленным доводам.

– Относись к ситуации проще. Тебе это понравится, если ты захочешь, – он проводит пальцем по моим губам. – Я не твой спаситель, Софи.

– Кто же ты?

– Здесь я твой бог. Молись мне, проси, чего хочешь, не зли меня, не болтай лишнего, слушайся меня и не говори “нет”.

– Ты ненормальный, – шепчу я. – Просто сумашедший.

– Возможно. А у тебя нет выбора, – он накрыл мои губы своими. Его жадный и требовательный поцелуй лишь сильнее подтверждал его слова. Он был точно голодный зверь, который набросился на свою добычу. Бесцеремонно отымев меня своим языком, он отстранился. Его руки все еще держали мое лицо.

– В следующий раз, когда попытаешься сбежать, тебя пристрелят на месте. А ты не хочешь умирать, я тебе не верю. Так что не делай глупостей, Софи, – он встал с кровати.

– Уже уходишь? – спрашиваю я удивленно.

– Да.

– Почему?

– Ты сбила мне весь настрой своими откровениями.

– Извини, – понимаю, что некоторые слова были лишними.

– Приведи себя в порядок. И обдумай мои слова, – он взял меня за подбородок. – До завтра, – чмокнул в макушку и ушел.

После нашего разговора мне стало немного легче. Мне давно нужно было выговориться, хотя выбрала я явно не того человека. Но я сбросила груз со своей души, пусть и небольшой. Мучившие меня мысли вырвались наружу. Может он и был прав, говоря, что это был не только мой выбор, но и тех, кого я потеряла. Эми сама выбрала смерть, а родители выбрали мою жизнь вместо своих.

Возможно, когда-нибудь я смогу их отпустить и простить себя за это. Теперь у меня времени навалом для подобных размышлений. Мне уже не выбраться отсюда самой, а отпускать меня никто не собирается. Я здесь надолго, а, может, и навсегда.

К тому же, оказалось, что у меня хороший персональный психолог. Но как быстро игрушка надоест своему хозяину и куда он ее потом выкинет?

“Относись к ситуации проще”.

Другими словами он предложил мне просто смириться. И я смирилась. Я заперла свои воспоминания, мотивы и цели в самом далеком уголке души. Теперь моя жизнь была в руках одного человека. Он и впрямь стал моим богом.

Глава 10

Через два дня после моего душеизлияния, мой мужчина надел на мою шею потерянный крестик отца. Я не могла поверить в то, что он нашел его, нашел для меня и нашел именно его. Но когда мне развязали глаза уже в моей комнате, я увидела его и поняла, что ничем не приметный крест на тонкой черной веревке и вправду был моим, а точнее отцовским. Я была бесконечно благодарна своему безымянному господину, и мое отношение к нему стало весьма неоднозначным.

Наши встречи перестали иметь своей целью только грязный и принудительный секс. Мы встречались так, будто пытались целый день выкрасть именно этот момент. Для меня все было понятно: мне было безумно скучно одной, а с ним я могла поговорить, причем на самые разные темы. Что касается его, то для меня это было некой загадкой. Он как то признался мне, что время, которое он проводит со мной, является его единственным отдыхом. Но я не решалась спросить, чем же таким сложным он здесь занимается. Вообще, тема того, что происходило в этом здании и в поселении в целом, была запретной. Поэтому я решила для себя, что все, что происходило между нами, остается в нашей спальне комнате. Здесь мы не были врагами, для нас не существовало войны. Были только мы, и нам было очень хорошо вместе.

Как-то я ему рассказала о том, как бегала к соседям воровать малину. Каково же было мое удивление, когда вместе с обычной едой мне стали приносить ягоды. Я понятия не имела, откуда здесь все это доставали, но с того дня мое меню стало гораздо разнообразнее.

Когда я пожаловалась на скуку, мне начали приносить книги и холсты с карандашами. Учитывая мои обычные ежедневные упражнения (тело я старалась держать в форме), занятия на весь день мне были обеспечены. К тому же, наши встречи стали длиться гораздо дольше. Мы много болтали с ним и постоянно спорили. Он говорил мне, что я не принимаю его мнение лишь из-за глупого упрямства. Но что сказать? Он был абсолютно прав. Ругаться с ним в шутку мне нравилось, и потом смеяться до легкой боли в животе тоже.

Он расстегивал мне руки, хотя и удерживал запястья своими руками. А когда он уходил, он обратно укрывал мое тело плащом. Я больше не чувствовала себя пленницей. На мне оставалась лишь долбанная повязка. Сколько я его не просила, он не разрешал ее снимать, и я не могла его ослушаться.

Это были самые нездоровые отношения, которые можно представить. Но они были. Я привязывалась к нему, ждала каждую нашу встречу и, конечно же, сходила с ума от того удовольствия, которое он мне доставлял. А еще я чувствовала, что ему со мной так же хорошо. Не мог человек просто так уделять мне столько внимания и своего времени. Это было заметно даже по его прикосновениям, таким нежным и ласковым.

Прошел месяц с тех пор, как я попала сюда. Я сидела на кровати после ужина и дочитывала очередную книгу, когда в дверь постучали. Это было странно, потому как ко мне никогда не стучались. Вряд ли это была Мари. Я отложила книгу и с волнением ждала то, что будет дальше. Снова постучались. Я встала и подошла к двери, за которой ничего не было слышно.

– Кто там? – шепотом спрашиваю я.

Через щель под дверью к моим ногам залетела бумажка.

– Что это еще такое? – произношу я уже совсем тихо.

Я услышала шаги, которые вскоре стихли. Значит, ушел? Я нагнулась и подняла согнутый вдвое листок, села на кровать и раскрыла его. Сердце упало в пятки.

– Не может быть! – от волнения я роняю бумажку на пол. Может мне показалось?

Я подняла ее и вновь развернула. Это было письмо. Письмо от моего брата.

"Дорогая Софи,

Я здесь и я спасу тебя. Сегодня ночью империя падет и король будет повержен. Мы уйдем отсюда героями. Объясню все при встрече. Ты, главное, верь мне. Я надеюсь, что ты в хорошей форме. Готовься, будет жарко.

С любовью,

твой Фил

P. S. Уничтожь это".

Я сижу в полнейшем ступоре. Сомнений быть не может, это писал Фил, я узнаю его почерк. Но как? Как он здесь оказался? Как он нашел меня?

Я перечитываю письмо еще несколько раз. Я так счастлива, что мой брат жив и придет за мной.

“А ты точно хочешь уйти?”

Конечно да, что за глупая мысль. Я уже потеряла всякую надежду выбраться отсюда, а идею о поисках брата и вовсе выкинула из головы. Она стала для меня чем-то недостижимым. Но вот он здесь, и он спасет меня! Не знаю, как он поспособствует “падению империи”. Это кажется полнейшим безумием. Но я верю ему и сделаю все, что требуется.

Я еще несколько раз перечитываю письмо и, разорвав его на мелкие кусочки, смываю в унитаз.

Я не могу усидеть на месте. Не могу до конца поверить в реальность происходящего. Но я в восторге, ведь сегодня я наконец выберусь отсюда. Также, я сильно волновалась. Стоит ли мне верить клочку исписанной бумаги? Кто вообще принес ее?

Мария вот-вот придет за мной. Мне ни за что нельзя выдавать себя, а учитывая мое возбужденное состояние, это будет непросто.

***

– С тобой все в порядке? Ты какая-то взволнованная, – уже через час мы лежали вдвоем на кровати.

Неужели это так заметно?

– Может возбужденной?

– Детка, я ведь даже не начал, – он кусает мочку моего уха.

– Это не ты, а гормоны.

– Чего? – он резко отстранился. Я расхохоталась.

– Удивительно, как мужчины бояться детей. Я говорила о месячных, дурачок, – я все еще тихо посмеивалась.

– Ты же знаешь, я не брезгливый, – он вновь прилег ко мне.

– О да, я помню, – чувствую, как краснеют щеки. Мы делали многое, за что мне было стыдно. Приятно, но стыдно.

– Так ты… все еще пьешь свои таблетки?

– Ага.

Хотела пошутить еще на тему незапланированных детей, но я прикусила язык. Не стоит играть с огнем.

– Ладно, – он рисовал пальцами какие-то узоры на моем теле. – Чем займемся?

– Есть предложения?

– Ты мне скажи.

– Позволь мне тебя коснуться, – шепотом произношу я. Я понимаю, что это наша последняя встреча, и мне хочется взять как можно больше.

– Ладно, – соглашается он.

Он сел и помог мне забраться к нему на колени. Я медленно потянула руки вперед, пока не прикоснулась к его груди. Мои руки скользили вверх по его шее. Его лицо обросло щетиной. Очерчивая линию его полных губ пальцами, я чувствую, как он улыбается. Кончиками пальцем вожу по его скулам к вискам, большими пальцами вожу по бровям. Его закрытые веки дрожат под моими пальцам. Я запускаю пальцы в его слегка обросшие волосы и тяну к себе. Я целую его щеки, нос, подбородок, глаза и лоб, вожу руками по его широким плечам, груди и прессу, ощущая каждую напрягавшуюся мышцу. Его сердцебиение участилось, а дыхание немного сбилось.

– Дразнишь меня? – спросил он, когда я покусывала кожу на его шее.

– Да. Тебе не нравится? – я поцеловала его в губы. Целовала жадно, забирая себе каждый глоточек воздуха.

“О да милый, сегодня я буду трахать тебя”.

Моя правая рука опустилась вниз и нашла его член. Я начала ласкать его, слушая тихие стоны удовольствия.

– Нравиться. Очень, – шепотом произнес он и вновь поцеловал. Внутри все пульсировало от желания так, что не было сил терпеть.

Я приподнялась на коленях и, потерев головку члена о свои влажные складки, села на него.

– Вот черт.

Я готова была кончить уже сейчас. Что творил со мной этот человек?!

Я медленно скользила на нем вверх-вниз. Его руки до боли сжимали мои бедра, сильнее насаживая на себя. Я кричала от удовольствия, растворялась в нем, отдавала себя полностью. С каждым толчком я была все ближе к вершине и двигалась все быстрее и быстрее. Я громко кончила, вцепившись ногтями в его плечи и расцарапав их до крови. Он кончил вместе со мной. Мы сидели, прижавшись лбами, и пытались отдышаться.

– А кошка любит кусаться и царапаться, – он опустил меня на кровать и прилег рядом.

– А кошка много чего еще любит, – тянусь ближе к нему. – Например, нежиться в объятиях, – я закидываю на него одну ногу.

Он рассмеялся. Мы лежали в тишине несколько минут.

– Ты чего молчишь? – я повернулась на бок и оперлась головой на руку.

– Я думаю.

– Можешь думать вслух, – я медленно тянусь рукой вперед и нахожу его лицо.

– Скажи мне, куда бы ты пошла, если бы могла?

– Не знаю, – честно отвечаю я. Мои планы на будущее заканчивались на том, что я нахожу брата. А куда потом ехать, мне было все равно. – Почему ты спрашиваешь?

– Ты знаешь, что на западе есть места, куда все еще не добрались наши люди?

К чему все эти вопросы?

– Там не осталось таких мест.

– Ты так уверенно об этом говоришь, – он укусил мой палец, которым я водила по его губам.

– Я приехала оттуда, – с печалью в голосе говорю я. А ведь Фил ничего не знает о том, что там случилось.

– Это еще дальше.

– Там же сплошные леса. Разве там живут люди?

– Конечно.

– Странно слышать это от тебя. Я думаю, туда все равно когда-нибудь доберутся.

– Нет, это слишком далеко. К тому же, людей там, наверно, мало, – он взял мою руку в свою и сплел наши пальцы.

– Не понимаю, зачем ты мне это говоришь.

– Тебе стоит направиться туда. Это единственное безопасное место. Но проблема в том, что это очень далеко, и тебя везде могут схватить.

Подождите, что?!

Я одернула руку и присела.

– Что ты хочешь сказать?

Это то, о чем я думаю? Он хочет отпустить меня? Чем еще удивит меня сегодняшний вечер?

– Софи, детка, ты же не думаешь, что будешь здесь вечно, – он провел руками по моим волосам.

– Хочешь… отпустить меня? – еле выдавливаю из себя слова и не могу поверить в то, что говорю.

– Да. Только не знаю, каким образом лучше это сделать, – он берет мое лицо своими руками.

Не знаю, что и сказать. Если бы не письмо от брата, я бы безумно обрадовалась. Но что это меняет? А то, что сегодня, возможно, его убьют. Если письмо – не моя больная фантазия, а слова брата не пустые звуки, то сегодня здесь всех убьют. В том числе и его. Если бы не эти слова и разные мелочи, говорящие о том, что я для него важна, что он вовсе не такой, каким здесь были остальные, мне было бы все равно. Но это не так. Идет война, а мы были врагами. И это значит, что один из нас убьет другого. А я не желала ему смерти.

– Софи, ты чего молчишь?

– Я… у меня нет слов. Ты серьезно сейчас говоришь?

– Конечно.

Я потянулась к нему и крепко обняла.

– Ты чего? – он рассмеялся. – Утешь мое эго, скажи, что не хочешь уходить.

Наверно, это и выглядело так, будто я не хочу уходить. Но на самом деле, я только сейчас поняла, что это наша последняя встреча. Она последняя не потому что я сбегаю, а потому что он не переживет этот вечер. Удивительно, как много значил для меня этот человек и как кардинально он изменился в моем представлении за все это время.

– Я люблю тебя, – прошептала я. На глаза навернулись слезы.

– Не говори этого, иначе я передумаю, – он не шутил, его голос был очень печальным.

Наши губы встретились, и языки начали горячий танец. Он повалил меня на кровать и устроился сверху. Я наслаждалась каждым прикосновением и движением, пытаясь запечатлеть их в памяти.

– Еще, глубже, – кричала я, царапая его спину.

– Так? – спросил он, сделав резкий толчок, заходя во всю длину, от которого я еще сильнее впилась ногтями в его кожу.

– Да, – стонала я, толкаясь бедрами ему навстречу.

Меня одурманил его запах. Он кусал и целовал мое лицо и подбородок, и толкался все сильнее и быстрее. Я уже стонала без остановки. В этот момент, захваченные безумной страстью, мы были одним целым.

Когда нарастающему внутри меня удовольствию уже некуда было деться, что-то внутри взорвалось и разлилось по всему телу. Меня накрыл самый мощный оргазм, который я испытывала.

– Черт, каждый раз, как первый, – произнес он, повалившись на меня всем своим телом.

Этот будет последним.

Глава 11

Я сидела на кровати почти не дыша, так сильно я волновалась. Была уже ночь, на улице было темным темно. Я то и дело подходила к двери и прислушивалась, но в коридоре было тихо. В один момент меня начало клонить ко сну и я уснула. Я видела тревожные сны и просыпалась каждые десять минут. Когда мне это надоело, я снова начала бродить по комнате, и в один момент щелкнул замок. Мое сердце замерло. Дверь открылась и в комнату проник свет из коридора.

– Здравствуй, Софи, – передо мной стоял Филипп.

Я подбегаю к нему и крепко обнимаю.

– Это правда ты?

Меня окутал знакомый родной запах. Я сразу вспомнила наш дом и родителей. В душе стало так тепло.

– Конечно я. Кто же еще? – он широко улыбнулся.

– Не могу поверить. Столько времени прошло…

– Все хорошо, сестренка. Теперь ты в безопасности, – он отстранился, но только чтобы посмотреть мне в лицо. – Ты готова устроить революцию?

– Фил, это же безумие. Что ты собираешься делать?

Только сейчас я замечаю, что он пришел не один. Сзади него стоит кто-то еще. Когда Фил увидел, на кого я смотрю, он сказал:

– Знакомься, это Макс.

Я продолжаю на него смотреть, не понимая, почему его лицо кажется мне таким знакомым.

– Не переживай, Софи, мы долго к этому готовились. Сначала переоденься, – он протянул мне одежду и ботинки. Они вышли из комнаты, оставив меня одну. Наконец-то мне дали нормальную одежду. Я быстро переоделась и вышла в коридор.

– Возьми это, – он протянул мне пистолет и нож. Заметив мою неуверенность, брат затолкал меня обратно в комнату. – Софи, послушай. Мы сражаемся за правое дело. Убивая этих подонков мы спасем тысячи невинных жизней. Ты ведь это понимаешь?

Я кивнула.

– Думать будет некогда. Либо ты их убьешь, либо они тебя, – продолжал он.

– Я понимаю.

– Так ты готова к этому?

– Да, – я спрятала нож в ботинке и взяла пистолет в руки.

– Отлично. В данный момент здесь находится восемь человек. Их всех надо убить.

– Так мало?

– Остальные – это в основном прислуги. О них можешь уже не беспокоиться. Нам придется действовать быстро. Если поднимется шум, то все проснутся.

– Не понимаю, Фил. Вы вдвоем собираетесь одолеть восьмерых? И хорошо, если бы это были обычные люди. Но они же не простые солдаты! Как, по твоему, они пришли к власти и держатся там до сих пор, если их можно так просто зарезать в их же постели?

– Потому что они не ждут этого, Софи. Здание хорошо охраняется, никто не ждет здесь врагов. Да и какой псих сюда сунется?

– Но вы же как-то пробрались…

– Мы здесь свои люди.

Услышав это, я расстроилась что ли. Меня охватило непонятное чувство. И как долго он здесь? Что такого сделал, чтобы стать своим?

– Софи, ты со мной? – он взял руками мое лицо. Янтарные глаза смотрят на меня с глубокой нежностью.

Мне стало стыдно от того, что я в нем сомневаюсь. К конце концов, это же мой брат, я знаю его всю свою жизнь. Он не может сделать что-то плохое.

– До конца.

Мы вышли в коридор. Фил уверенно шел вперед, держа оружие наготове. Вокруг было тихо. Мы спустились вниз на один этаж. Ребята точно знали, куда идти. По пути нам никто не попался. Наверно все спали, ведь была глубокая ночь.

– Впереди двери в их спальни. Большинство из них крепко спит, не без нашей помощи конечно. Мы с Максом разделимся, а ты стой здесь. Будь на чеку, постарайся не шуметь. Но если кого-то увидишь, то застрели его, – шепотом давал мне указания брат. Я кивнула.

Фил пошел в первую дверь, Макс во вторую. Я прошла дальше по коридору и прислонилась спиной к стене. За одной дверью послышались шорохи. Я насторожилась. Стоит ли ждать парней? Нет, за это время можно каким-нибудь образом успеть подать сигнал и поднять тревогу.

Я открываю дверь. В комнате темно, на кровати кто-то спит. Я подхожу и дергаю одеяло, но под ними лишь подушки и какие-то лохмотья. В следующий момент на меня кто-то набросился сзади. Завязалась борьба. Мужчина был силен, однако я была ловчее. Он выбил из моих рук пистолет, но я достала нож и ударила его несколько раз. Он был надо мной, из-за чего моя одежда и лицо запачкались его кровью. Я откинула тело мужчины в сторону и встала.

– Все нормально? – в комнату вошел Макс и включил свет. Сейчас я ясно видела его лицо и, наконец, узнала. Точно, я видела его в день побега за минуты до того, как меня поймали.

– Да, – я забираю со стола еще один пистолет и выхожу в коридор. В другом конце послышался грохот.

– Вот черт, разбудит же всех.

– Этот не спал, – я иду туда, откуда был шум. Филипп наматывал кусок ткани на рану на руке. На полу лежали двое, все было в крови.

– Ты в порядке?

– Да, нормально.

– Много их еще? – спросила я, проверяя количество патронов в магазине.

– Нет, я не видел еще двоих.

Фил осторожно заглянул в коридор и кивнул нам. Они с Максом шли впереди, заглядывая в каждую дверь и включая свет в комнатах.

– Где же ты, урод?

В одной довольно большой комнате свет не зажигался. Филипп с Максом зашли проверить, я же осталась возле двери, держа оружие наготове.

– Здесь никого…

Один удар и Фил отлетел в сторону. Человек вышел из тени и набросился на моего брата. Макс рванул к ним. Я тоже хотела помочь, но услышала шорохи неподалеку и направилась туда. И тут из-за угла показалась женщина, которая начала стрелять из автомата, причем вообще не целясь. Вот же сумасшедшая. я забежала за дверь обратно в комнату к ребятам. На мое удивление, они все еще дрались, не сумев вдвоем одолеть одного человека. Я закатила глаза и выглянула из-за двери. Женщина подошел слишком близко. Я выстрелила ей в ноги и она повалилась на пол с громкими криками. Она утихла, когда я засадила в нее еще несколько пуль.

Я заглянула в комнату. Макс лежал скрученный на полу, положение Фила оставляла желать лучшего. Выстрелить я не могла, поэтому схватила нож и набросилась на незнакомца сзади. Он сбросил меня и подобрал с пола нож, который я тут же принялась отбивать из его рук. В этот момент он схватил меня за ногу и повалил на пол. От резкого удара головой я дезориентировалась, очень вовремя заметив что в комнате стало светлее из-за лунного света. Меня начали душить и я ощутила холод лезвия ножа на своем горле. Я увидела его лицо. Он тоже посмотрел на меня и замер. Его глаза расширились от удивления, хватка рук на горле ослабла. В следующее мгновение он повалился прямо на меня. Передо мной стоял Фил, у которого в руках был баллон огнетушителя.

– Ты как? – он подал мне руку и помог подняться.

– Нормально.

– Надо связать его, пока не проснулся, – Макс, хромая, подошел к нам.

– Зачем?

– Софи, представляю тебе: король Артур, – он пнул тело, лежавшее на полу.

– Чего?

Мне было не до шуток. Я сильно выдохлась, а о моральном состоянии и говорить не стоило. Я убила людей и, возможно, среди них был и он. Хорошо, что мне завязывали глаза и я видела его. Так было намного проще. Зная, кто он такой, я вряд ли смогла бы это сделать.

– Потом поболтаете, – Макс кинул мне веревку. – Свяжите руки и ноги.

Я наклонилась к телу мужчины и связала его руки за спиной. В этот момент я уловила знакомый аромат. Какого черта?!

Фил завязал ему ноги и перевернул на спину. Я заклеила его рот скотчем, наклонившись ближе, чем требуется, чтобы сделать глубокий вдох. Было очень странно узнавать человека по запаху, но ведь я его узнала. Я не могла ошибаться.

Филипп заметил мое оцепенение.

– Что с тобой?

– Кажется… кажется, я повредила руку.

– Давай посмотрю, – он вывел меня в коридор.

– Так о чем ты говорил? – спрашиваю я брата. В это время Макс оттащил мужчину к батарее, к которой пристегнул его руки.