Мир несправедлив. Больше всего на свете я люблю сидеть дома, пить горячее или холодное, но обязательно сладкое вино, слушать, как у меня на коленях мурлычет кот и подсчитывать прибыль за день. Я так и жил, собственно. Пока похороненный царь не явился по мою душу. И теперь я вынужден сидеть в этой тряской повозке с протекающей крышей и надеяться, что она не увязнет в грязной канаве, в которую превратился Еловый тракт.

В северную столицу надо ехать весной, до жары в Тарме, а не осенью, когда заряжают дожди. И сейчас, если я не успею сделать свои дела, то мне придется там зимовать. А зима в Улла-Кутта слишком уж изысканное наслаждение для моей теплолюбивой натуры. Это летом там хорошо – прозрачный воздух, прохлада в тени, тепло на солнце и нет мух, заполняющих своими черными облаками Тарму каждое лето.

– Стоооой! – раздался возглас снаружи.

«Ну вот, приехали», – подумал я зло. Застрять здесь – ничего хуже и придумать нельзя. Через пару лиг постоялый двор, но эти пару лиг надо как-то проехать. Я высунул наружу голову. Мне за шиворот тут же полились холодные струи. Белесая пелена дождя скрывала близкие горы. Как скоро наступят сумерки, было непонятно.

– Что там? – спросил я недовольно.

– Бревно, господин каптер! – ответил какой-то солдат. Я так и не запомнил их по именам, нехорошо. – Сейчас уберем и едем дальше!

Бревно просто так поперек дороги не ложится. Правда Еловый тракт – не самая популярная дорога в Улла-Кутта, и все-таки… Бревно убрали, но засада так и не появилась. «Испугались дождя, видимо», – подумал я. Да и вообще дрянное место для засады. Этот тракт используют только для доставки леса, да и то редко.

Постоялый двор назывался «Коза». Я был на нем несколько раз, он стоял как раз на пересечении Елового и Северного трактов. От него до северной столицы оставался день пути. А еще тут подают отличный глинтвейн и пекут вкусные мясные пироги.

– Все спокойно, господин каптер, – отрапортовал солдат, распахивая передо мной двери трактира. Сейчас меня узнают и будут очень удивлены. Я усмехнулся и прошел внутрь.

Северянин

Битва за Улла-Кутта была страшной. Одной из самых кровавых в истории завоеваний царя. Я помню тот миг, когда настало утро, и мы увидели стену Кабахских гор – неприступную, царапающую снежными пиками небо. Оба местных народа сопротивлялись отчаянно, каждый шаг нам приходилось вырывать чуть ли не у них из глотки. Никогда наше войско не было так близко к поражению, как на Торном перевале. Наша пехота против их кавалерии. Низкорослые лошадки, скачущие по каменным кручам не хуже горных коз, жалящие стрелы, летящие из-за каждого куста, из каждой расщелины, факела в ночном бою. Пришлось бросить щит, чтобы видеть врагов.

А когда все закончилось, и нам открылся город, за который сражались, то поняли, что это было не зря. Тан Улла-Кутта вышел сам навстречу царю и положил к его ногам горную козу с перерезанным горлом. Переводчики залопотали о том, что он склоняется перед могуществом и приносит клятву верности до скончания времен.

По началу я принял его за обычного щеголя – одет по последней моде, длинные волосы аккуратно заплетены в замысловатые косы, бородка подстрижена. Этакий утонченный аристократик. Но это только по началу…

– Господин каптер? – голос облику никак не соответствовал. Грубый, осипший. Да и когда он просто оказался рядом, я понял, какого он громадного роста – выше меня на полторы головы, а ведь я совсем не коротышка. – Вот приказ царя о моем назначении.

Запечатанный конверт. А в нем письмо:

«Жаба, я так и не смог отблагодарить тебя за спасение жизни, так что спешу исправить оплошность. Сегия – лучший из моих телохранителей. Он отличный парень и хороший товарищ, надеюсь, вы подружитесь».

Я поднял глаза на щеголеватого блондина, стоявшего передо мной. Хорош подарочек…

– Господин каптер… – начал северянин.

– Называй меня Жабой, как все! – скривился я. – Тебя прислали за мной шпионить?

– Нет, госпо… эээ… Жаба, – Сегия улыбнулся. – Меня прислали вам помогать. Я неплохо разбираюсь в торговле, отлично считаю в уме и хороший воин.

Я кивнул и отвернулся. Не люблю телохранителей. Никогда не любил.

Вообще, Сегия оказался неплохим парнем. И отношения у нас складывались хорошие, до тех пор, пока он не становился тупым исполнителем приказов царя.

«Это место выглядит опасным, вам стоит вызвать подкрепление».

«Я обязан защищать вас!»

Интересный парень этот Сегия. О женщинах он говорит, что «никогда не станешь для них идеальным. Чистый, богатый, сильный герой вызывает в них столько же недовольства, сколько грязный нищий скот». О богатстве: «деньги – хорошее мерило жизни. Хоть и однобокое. Зато никаких двойных толкований». О происхождении: «Важно, в какой семье человек родился. Ведь он на самом деле помнит жизни всех своих предков. А что до нищих гениев из-под забора, так никто же не знает, что у них на самом деле за род, они же не от гиены на свет появились». О женитьбе: «Жена не должна ни в чем нуждаться – ни в деньгах, ни в одежде, ни в мужском внимании. Не женюсь до тех пор, пока не закончу воевать». О войне с Белафортом: «Они ублюдки».

***

Мы сидели на одном месте уже четвертый день. Погода в Улла-Кутте или хорошая, или такая, что на улицу не выглянешь. Дождь стоял непроницаемой стеной, в нижнем городе люди ходили по пояс в воде, а мой дом к счастью, возле Виноградного Урочища, на естественной террасе, с которой вода сливалась сама по себе. Вообще-то, моя миссия в Улла-Кутта была довольно деликатной. Здесь в горах выращивали особую травку, при жевании листиков которой человек переставал чувствовать боль и становился бесстрашным. Очень ценное растение, только к нему очень легко пристраститься, поэтому в больших городах оно запрещено. Ну а мне нужно было найти поставщика… Очень нужно, приказ царя. А официально я здесь для того, чтобы заключить договор подряда на вяленое мясо, конечно.

Дом заколочен, никого нет. Я остановился, задумавшись. Похоже, придется все-таки обращаться к местному тану, никуда не денешься. Я стал взбираться на лошадь, стряхивая с сапог пласты грязи. Ненавижу дожди. Северянин благоразумно молчал, не отпуская никаких комментариев. Он за дни нашего затворничества успел изучить, что когда у меня такое выражение лица, лучше просто не подходить, потому что запросто можно получить по шее. Или в нос, как у меня настроение будет. В самом плохом случае – коронный в челюсть.

Тан мне как-то сразу не понравился. Наверное, потому что придраться в нем было не к чему – доверительное лицо с небольшим шрамом над бровью, одет без претензий, но и не простецки, роста невысокого, зато сложение отличное. Идеальный тан. Хоть портрет пиши в качестве образца тана для будущих поколений.

– Чем могу служить? – голос поставленный, интонация без заискивания, но сказано вежливо и уважительно. Такой человек обязательно должен иметь изъян, в половину Семиморья размером. Иначе что он прикрывает таким количеством достоинств.

– Мне нужен этот человек, – я протянул ему бумажку с именем. Он удивленно поднял брови. – Приказ царя. Не обсуждается.

– Я попробую вам помочь, но боюсь это будет сложно…

– А в чем дело? – я изобразил удивление. – Видимо, вы знаете что-то такое, чего не знаю я?

Тан улыбнулся. Не снисходительно, нет. И без превосходства. Скорее виновато.

– Я лучше покажу кое-что, – сказал он. Только для этого вам придется проследовать за мной.

Неважно, как называется место, в котором сидит городской голова – дворец, ратуша, мэрия или главный шатер. В нем обязательно найдутся непонятно куда ведущие коридоры, вызывающие из памяти сказку про Оборотня-из-холмов, который заманивал своих жертв в лабиринт и обещал отпустить невредимыми только тех, кто найдет выход. Сказка, кстати, заканчивалась плохо. Девочка с клубочком выход нашла, а оборотень оказался вероломным и все равно ее сожрал.

– Взгляните, – тан указал за окно. – Третий справа.

Там была виселица. Обычная групповая виселица на десяток мест. Пустовала всего одна петля – четвертая слева. Она же седьмая справа. А в третьей справа болтался неприятного вида висельник с табличкой на груди. А на табличке то самое имя. Вид трупов навел меня на мрачные размышления, и я распрощался с таном. Успев, правда, наплести ему про награду, переданную этому висельнику царем за то, что он когда-то оказал ему услугу.

***

– Этой травкой торгуют очень широко, – сказал Сегия. – Вряд ли, повесив одного обормота можно целиком прикрыть налаженное дело…

– Их там болтается девять, – я задумался. В его словах был резон.

– А что это за шум на улице? – северянин подошел к окну. – Наемники? Что им здесь нужно?

На синем флаге – черный силуэт ласточки. Поле наискосок пересекает стилизованная трещина. Рваные ласточки. А идут они этой улицей по всей видимости к Кудрявому форту. Пришлые войска всегда там размещают. Ну или в Полуночных казармах, но это совсем в другой стороне. А значит вечером часть из них пойдет гулять в «Кабанью радость». Надо же… Их что, в полном составе прислали? Не знаю, сколько там их официальная численность, но под моим окном прошло не менее двухсот человек, украшенных их знаками отличия – синим плюмажем на шлеме или на плече и силуэтом ласточки на разных предметах одежды и вооружения.

«Кабанья радость» не всегда была дорогим заведением. Когда-то это была нищая обжорка на окраине. Это сейчас новый город приобрел лоск и респектабельность, а раньше тут была шахта, где добывали строительный камень. И по соседству жили рабочие. В бараках. Потом шахту закрыли, бараки снесли, проложили нормальные улицы. За двенадцать лет, которые Улла-Кутта является северной столицей, официальной летней резиденцией царя, она выросла больше чем вдвое. Она и раньше была красивой, но сейчас…

В общем, на месте нынешней «Кабаньей радости» была другая «Кабанья радость» – навес с двумя длинными столами и сараем с рассыпанной по полу соломой для упившихся или желающих горизонтальных удовольствий. Кстати, именно здесь я впервые купил себе шлюху на ночь. Получилось по-дурацки, но это неинтересная история, самому стыдно вспоминать.

Я вошел в зал и огляделся. Ага. Три столика близ камина сдвинуты, за ними восседают Ласточки. Уже знакомый мне главарь, смутно знакомые еще трое, вроде как виделись, колдунья Лока. Всего их там сидело человек десять.

Северянин хотел что-то сказать, но я уже изобразил на лице широкую улыбку и пошел вперед.

– О! Кого я вижу! Рад, очень рад, что снова встретились!

– Господин каптер? – главарь нахмурился, узнавая. Затем подвинулся, давая мне место. -Не думал, что мы здесь встретимся.

– Что могут делать столь бравые воины в самом спокойном городе? Да еще и в предзимние дожди, рискуя не выбраться? – я уселся и пододвинул возникшую как по волшебству возле моего локтя кружку разливающему вино.

– Не такой уж и спокойный этот город, – хмыкнул главарь. Лока пока отмалчивалась. Цедила вино и поглядывала по сторонам. – Мы здесь до весны.

– Вас наняли охранять порядок на улицах? – ухмыльнулся я и тут же об этом пожалел, потому что глаза главаря сверкнули неподдельным гневом. – Извини, – я хлопнул его по плечу. – День был ужасен, вот и плету всякую чушь.

– Ладно, забыли, – буркнул главарь и уставился в свою кружку.

– Мы приехали ловить мятежников, – безмятежно сказала Лока. – Сепаратистов, заговорщиков и прочий мусор. Беда слишком спокойного города в том, что в нем заводятся тараканы. Потому что, чем больше поместье, тем больше помойка, ннда?

Главарь сурово зыркнул в ее сторону, она насмешливо выдержала его взгляд. С момента нашей последней встречи ее волосы чуть-чуть отросли, отчего стали выглядеть еще ужаснее, а синий цвет в боевой раскраске на лице сменился зеленым. Очевидно, цветам не придавалось символического значения. Или придавалось, но каждый раз разное.

Я рассказал версию про вяленое мясо, допил свое вино (неплохое, кстати) и встал. Я не нравился их главарю. Но меня это не беспокоило. Гораздо больше меня волновало то, что я нравлюсь их колдунье. Мы ушли.

– Как думаешь, что за дело у них тут? – спросил я.

– Сепаратисты, люди Парастата… Скорее всего, они, – Сегия подергал себя за косу. – Или что-то совсем другое.

– А не могут это быть дела, связанные с грядущей войной? – я посмотрел на него.

– Все дела так или иначе с ней связаны, – деланно пожал плечами северянин. «Он знает больше, чем говорит», – подумал я, и вставил ключ в замочную скважину.

***

Лока курила, не потрудившись одеться. Собственно, вонючий дым меня и разбудил. Голой она выглядела лучше, даже татуировки ее не портили, отметил я, прежде чем мысленно схватиться за голову. Это что же я, чтоб меня гиены сожрали, наделал?!

– Колдуны все курят? – спросил я сварливо.

– А все офицеры такие зануды с утра, ннда? – ответила она.

Вчера мы изрядно перебрали. Настолько, что я даже счел возможным сказать ей парочку комплиментов. А она быстро и изящно увела меня в свои апартаменты. В отличие от прочих Ласточек, она жила в гостинице, а не в форте. Колдуны все такие. Индивидуалисты. Понятие дисциплина им чуждо. Я сел, держась за голову теперь уже в прямом смысле. Голова трещала по всем швам и грозила развалиться. Но меж тем работала. И я помнил, что у меня вообще-то к Локе не только постельный интерес был.

– Пива? – спросила колдунья, поднявшись. Ее пышная грудь колыхнулась так, что будь похмелье чуть слабее, я бы задумался о продолжении сегодняшней ночи… Но увы. А от упоминания пива меня чуть не вывернуло.

– Воды, – сказал я. – А еще я по утрам люблю сладкий компот.

– Учту, – Лока дернула за шнурок вызова слуги. Не отягощая себя одеждой. Впрочем, слуга оказался видавшим виды, и своего смущения не показал. Кувшин компота, яичницу, гренки, сало тонкими пластиками (не шматами, понял?!), побольше свежих булочек (носом чую, что только из печи вынули, ннда?) и бульон.

– Спрашивай давай, – Лока повернулась ко мне. – Или сначала тебе нужно в себя прийти?

– О чем спрашивать-то? – я тупо захлопал глазами.

– Ну не просто же так ты меня вчера назвал самкой оленя и еще как-то поэтично, не помню…

– Газелью, – буркнул я недовольно.

– Один хрен, – махнула она рукой. – Так что надо-то тебе? Я свое получила, теперь твоя очередь, ннда? Или все-таки подождем заказанного? Слуги здесь довольно расторопные…

Сладкие булочки с компотом – отличный похмельный завтрак. Ну можно еще бутерброд с салом, да. А пиво я и в трезвом уме пить не могу. Я достал из компота сливу, думая с чего бы начать. Она уже и сама все поняла, вот только я сам не до конца понял.

– Скажи, а ты можешь приказать, скажем, этой тарелке прилететь в твою руку? – спросил я.

– Нет, – ответила Лока. – У меня нет для этого заклинаний. Могу затемнить окно. Могу заставить свечу загореться, но тут точность нужна, со свечой не всегда получается, заклинание для костров предназначено, могу создать в этом стакане воду. И все, если не выходить из комнаты.

– А откуда ты берешь заклинания? Можешь свои придумывать?

– Ммм… Наверное могу, никогда не пробовала, – пожала плечами Лока. – Я обычный боевой маг, меня натаскали по общей программе, плюс всякое разное, что попалось, пока я служила в Храмовниках.

– Ого! – удивился я.

Храмовники – это было очень круто. Это было совершенно неожиданно, я бы даже сказал. С Храмом даже наш царь остерегался связываться, и был откровенно рад, когда они предложили мир и союз на вполне приемлемых условиях. Собственно, храмом Храм не был. Это просто название такое. Единственный идол, которому они поклоняются – это меч.

– А почему ушла? – спросил я, забыв на миг даже о своем деле.

– Не люблю ненужные ограничения, – она снова пожала плечами. – Выгнали меня. Нужна я вот такая Храмовникам!

– Есть у меня знакомый, – начал я осторожно. – Приятель даже, можно сказать. Татуировок на нем нет, а значит, ни в одной из ваших магических шарашек он не учился. И вот однажды, когда он думал, что я не вижу, он заставил кружку со стола прыгнуть ему в руку. Мимоходом, я бы даже сказал, походя. Что это может значить?

– Нннда… – Лока задумалась. – Ходят слухи, что магия может проснуться в любом возрасте, и ты видел спонтанное ее появления…

– А как бывает обычно?

– Уже во младенчестве знают, колдун это или нет, – Лока уселась возле окна и принялась набивать трубку заново. – На нем точно нет татуировок? Ты видел его голым?

– Эээ… – смутился я. – Нет, не видел, если честно. Но обычно эти ваши узоры выглядывают из-под любой одежды.

– В некоторых школах нет так, – Лока закурила. – Там их делают незаметными и маленькими. Вообще-то необходимых татуировок всего-то от трех до двенадцати, остальное – шик и понт, не более чем.

– Так, ладно, оставим это… – я встал с кровати и прошелся по комнате. – Допустим, это не спонтанное проявление. И он колдун. В каком случае он мог бы сделать так?

– Кружку передвинуть? Только если у него есть соответствующее заклинание. Или…

– Или?

– Или если он чудовищно, невообразимо, невероятно крут.

***

Трущобы – это плесень на теле города. Их нет только в самом начале, да и то, если город начинают строить как город, а он не вырастает сам на месте бывшей деревни, наследуя ее злачные места и гнилые тупички. Улла-Кутта стала городом давно. В начале, правда, мне она городом не казалась – что это за город такой без стен и ворот? А потом я понял, что стена здесь без надобности, все равно подойти к северной столице можно только с одной стороны, и вот там как раз есть ворота. И стена, закрывающая узкое ущелье, в которое спускаешься с перевала. На котором, кстати, имеется вполне боеспособный форт.

Воевать с трущобами так же бессмысленно, как, например, с морем. Или с ветром. Бессмысленная трата сил. Все равно найдутся люди, которым нравится жить в грязи. И те, которые им эту грязь предоставят. И трущобы снова появятся.

В Улла-Кутта район отбросов именовался Просяной вал. У этого названия была даже какая-то красивая и замысловатая легенда, но мне было наплевать и в позапрошлом году, когда пьяный торговец каким-то гиеновым дерьмом пытался мне ее рассказать, и сейчас. Сегия хмурил светлые брови и молчал.

– Я тебя предупреждал, чтобы ты попроще оделся, – сказал я. Только чтобы его поддеть. Я перестал быть с ним откровенным. Он не тот, за кого себя выдает.

– Нам точно надо в это вонючее змеиное гнездо? – спросил он.

– Твой человек принес нам этот адрес, – произнес я. – Сам я тоже не большой любитель ходить по притонам. – Может все-таки вернемся, и ты переоденешься?

Губы северянина скривились в презрительной ухмылке. Он расправил могучие плечи и перевесил меч так, чтобы его было видно со всех сторон. Будет мешать при ходьбе, конечно, но предосторожность неглупая.

Притон назывался «Бутылочное горло» и выглядел, как и положено притону, обшарпанным, грязным, прокопченным, с провалившейся крышей и выбитыми окнами. Вывеска покосилась, но этот недостаток искупался огромным количеством приделанных к ее нижнему краю горлышек от разбитых бутылок. А еще какой-то небесталанный художник изобразил на стене кудрявую девицу, демонстрирующую еще один вариант применения горла.

Возле входа топтался оборванец с длинными сальными волосами и сучковатой дубинкой на поясе – местный вышибала и распорядитель в одном лице. Он увидел меня, подмигнул, скривил рот в улыбке, обнажив гнилые зубы и потащил нас через толпу пьющих, жрущих и лапающих девок оборванцев. Они тут были везде – сидели за столами и на полу, толкались возле парня с барабаном и делали вид, что танцуют, просто стояли и недоуменно взирали на мир вокруг… Наверное, я бы сбрендил, если бы каждый день видел перед собой такое зрелище.

Я сел спиной к копошащимся отбросам общества, как и было договорено. Сегия был напряжен и готов к броску в любой момент. Я вздохнул, мысленно посочувствовав кое-кому, и сказал:

– Мой человек опаздывает, налейте нам что-нибудь выпить!

– Как только увижу твои деньги, – просипел над моим ухом давешний вышибала. Официантов здесь, отродясь, не водилось. Хочешь вина или пива – топай к окну на кухню, плати и неси до стола сам. Или на ходу пей, дело твое.

– Ты еще поговори, гиений выкидыш, – я обернулся к оборванцу с дубиной и сунул руку в карман. Это был знак, по которому, выплюнув грязное ругательство, вышибала опустил свое оружие мне на затылок. Я вскинул руку к голове, потом приблизил ее, уже окровавленную, к глазам, мысленно удовлетворенно кивнул и завалился на бок. Вокруг головы на полу стало растекаться кровавое пятно. Теперь мне оставалось следить только, чтобы меня не затоптали.

Северянин отреагировал моментально – еще пока я падал. Он вскочил на стол, со свистом выхватив меч. Но вышибалы уже не было рядом со мной, он успел отскочить за спины ближайших посетителей «Бутылочного горла». Сегия закричал. Гортанно, на странном незнакомом мне языке. Слова срывались с его губ, будто каменные шары, от них закладывало уши и холодело в груди. Северянин отшвырнул меч и начал… изменяться. Не как обычный оборотень, а словно вокруг него стала появляться еще одна человеческая фигура. И иногда Сегия сквозь нее просвечивал. Вокруг призрачных пальцев взметнулись огненные веера. Публика заверещала вовсе уж нечеловечески. Хорошая получится чистка трущоб, а то что-то развелось падали…

Когда резня закончилась, северянин взвалил меня на плечо и понес. Я решил, что самое время изобразить чудесное исцеление и застонал.

***

Смех был в том, что стоило нам выбраться из Просяного вала, туда нагрянули Рваные ласточки. И дело у них было аккурат по соседству с «Бутылочным горлом». Лучше и не придумаешь!

Я потянулся, потрогал повязку на голове, подмигнул врачу. Тот не изменился в лице. Профессионал, что уж там. Он так многомудро вещал вчера про опасность некоторых неглубоких ран…

Все-таки, колдовство – это еще не всеведение. Перехитрил я тебя, северянин! Это для тебя, блондинчик, этот город новый и незнакомый, а я тут живу по пять месяцев в году. Тертый калач Кроха, тот самый урод-вышибала, конечно же выжил, не достал его колдун своими призрачными веерами. А что до остальных – плевать, все равно они как тараканы, не успеешь оглянуться – новые набежали. Я был горд и доволен собой. Пакет с бычьей кровью в кармане, пара горстей монет, сунутых в нужные руки, и интрига сплетена, пальчики оближешь! Зато теперь я знаю, что на бесхитростном северянине-телохранителе имеется… гм… наездник.

А поставщика травы я нашел еще раньше, нехитрое дело оказалось, в общем-то.

***

Архив Улла-Кутта

Стенд Кси

Короб 12 –

Мемуары и личные записи

Так я и начал свою службу с предательства… А что мне, с другой стороны, было делать тогда? Только сейчас, уже в глубокой старости, я могу признаться в том, что совершил, всему свету. Даже если за мной придут, они не смогут сделать ничего страшнее, чем та боль, которая меня и так гложет. Надо успеть рассказать, надо успеть.

Я тогда был молод и горяч, поэтому подловить меня не составило никакого труда. Подмигнувшая из кареты красотка, страстная постель, разъяренный муж со сверкающим кинжалом. И мудрый отец жены, предложивший выход. Клянусь, у меня даже в мыслях не было, что все подстроено. Те двое, оказывается, даже не муж и жена! Но обо всем этом я узнал много позже. Седой сказал, что он готов не сдавать меня властям, а гнев его сына – штука переходящая, потому что он с самого начала знал, на ком женится. Но кроме верности у женщины может быть и множество других достоинств, не так ли?

Он дал мне рекомендательное письмо, с которым я должен был попасть в служащие Замка Рассвета. И сказал, что потом сообщит, что именно я должен сделать, а пока могу идти. В те времена любовнику замужней женщины полагалась смертная казнь. Если бы я знал, что они не женаты!

Красная коробочка и три листочка зеленой бумаги, вот что он мне дал. Листочки растворялись без следа в колодце, а коробочку я должен был подсунуть в покои царя. Если вы, о читающие мои мемуары, сопоставите даты, то поймете, что это было начало того самого Ледяного мора, над которым долго потом ломали головы все, кому не лень.

Царь умер не от ледяной чумы, у него был свой сценарий – он должен был умереть от третьего удара, но умер от второго. Впрочем, моих нанимателей это тоже устраивало. Это были мятежники, задумавшие и осуществившие переворот. Ценою многих тысяч жизней. Седой – Лассо, девушка – Аста-Куриная слепота, а мужчина, изображавший ее мужа – Кронт-Обманщик. Они явились как спасители, и город сам пал к их ногам.

***

Письмо Гимира

Из тайника

в лагере разбойников.

Я, кажется, нашел того, кто нам поможет. Его зовут Кронт Айро, он живет напротив. Да, вот так просто, и не смей смеяться. Теперь по порядку. Он совершенно неуправляем, он вспыльчив и он не женат. К нему ходит какая-то женщина, но жены под покровом ночи не пробираются в квартиры к мужьям. И еще одно – он колдун! Это же немыслимая удача! Я как наяву вижу твое скептическое лицо. Ты спрашиваешь, а чем мы сможем его прельстить? А я тебе отвечу – пока не знаю. Он не прост, но он то, что нам нужно. Он даже внешне похож на Риофана – у него длинные черные волосы, узкое лицо и крючковатый нос. В сущности, нам не нужно ничего особенного, просто нужно сделать так, чтобы он добровольно пришел к нашему алтарю, а дальше дело за малым. Зато когда мы прольем его кровь, можно будет… Очень много всего будет можно, ты и сам это прекрасно знаешь.

***

Архив Улла-Кутта

Стенд кси

Короб 12

Мемуары и личные записи

Я его ненавидел и боялся. А еще больше я боялся, что он меня прогонит. Одно дело, когда твой статус – ученик колдуна, а совсем другое – беспризорник. Он позволял мне носить за ним полотняную сумку, кожаную не доверял. И еще он кормил меня объедками, заставляя прыгать за каждым кусочком. Это все он делал, когда вокруг был кто-то, кроме него. Когда мы были вдвоем, он просто меня не замечал. Его слуга меня жалел, подкармливал безо всяких условий и учил грамоте. Это ему хозяин приказал, сам бы он не решился. Все правильно, не хозяин же сам будет мне буквы растолковывать…

У хозяина был друг или слуга, не знаю, как сказать. Человек, который вроде бы на равных, но на самом деле подчиняется и выполняет приказы. Но со стороны выглядит, будто все не так, и они просто приятели. Я слышал, как его несколько раз назвали Обманщиком. Он высокий и у него длинное лицо. Он носит веер, как женщина. И еще он злой. Хотя и не выглядит таким.

Однажды хозяин приказал мне сопровождать Обманщика. Мы пришли в дом на окраине и устроились по соседству – ждать. Мне нужно было держать в руках тряпичный мешок и не подавать виду, что я здесь, до тех пор, пока не услышу женские крики. После этого я должен открыть мешок, а дальше действовать как хочу, но лучше уходить или убегать. Обманщик сидел рядом со мной, я видел его и даже однажды украдкой коснулся. Все равно у меня оставалось впечатление, что он… ненастоящий. Не знаю, как лучше сказать.

А потом он вскочил и побежал сквозь кусты. Сначала были обычные звуки боя, а потом раздались женские крики. Я понял, что надо открыть мешок. И открыл. Оттуда вырвалось облачко серой пыли и тут же осело на землю. Я так ничего и не понял, но на всякий случай просто ушел.

Я потом еще два раза ходил вместе с Обманщиком по приказу хозяина. Один раз я просто изображал его секретаря и должен был записать разговор, который у него проходил в Городском Саду, а второй – он убил человека и унес труп, а я должен был вымыть пол и сделать все в комнате так, будто никакой крови тут и не было. А крови было много… У Обманщика очень странное оружие, оно какое-то полувидимое, будто диски или веера. Он распластал того человека на мелкие кусочки просто. Отмывать пришлось много всего, кое-что я даже выбросил, потому что никак не мог извести следы крови.

Обманщика убили, когда он шел мимо храма. Откуда-то перед ним возник человек в черном и вонзил в него нож. И потом еще раз, только в шею. Было очень много крови, он умер. Хозяин не успел его спасти.

С этих пор главным помощником хозяина стал я.

***

Дневник Руша,

Офицера кавалерии

Из тайника в лагере разбойников

Торжественные церемонии – это не для меня. Бездумная роскошь, пафосные речи, лицемерие, ложь… Я преданный слуга своих владык, но когда от меня требуется роль болванчика на пирах и приемах, я готов их убить собственными руками. Ша и Шуа, Священные Близнецы. Они завоевали полмира. И я имею к этому отношение. Шуа вручал мне ордена трижды. Невесомую Свирель, Паутину Отречения и Хранителя. Ша не снисходит до подданных. Ша величественный и отрешенный.

В этот раз Шуа должен был вручить мне орден четвертый раз. В урочище Горного Ворона мой отряд одержал победу над превосходящими силами мятежников-с-синим-клеймом. За это полагалась Цветущая Акация. До меня этот орден получал только Каринзер, отбивший у мятежников Город Огня. Но Город Огня с тех пор превратился в воспоминания, его разрушили Храмовники, а Близнецы почему-то до сих пор им благоволят.

Шуа не сошел с трона. Вместо него вручать орден вышел Кронт, новый слуга владык. Он похож на хищную птицу. Он колдун, разумеется, как и сами близнецы, а мне не даровали боги этого дара.

Вместо Цветущей Акации Кронт вручил мне Змеиное Колесо. Я не знаю, как я дотерпел до конца церемонии.

Я готов убить этого человека.

***

Я отложил пожелтевший лист. Интересная штука – наше прошлое. Вот и думай теперь, что из всего написанного, правда. Такое впечатление, что этот Обманщик прожил лет триста, не меньше. И к Ледяному Мору руку приложил, а он был… эээ… в правление Гойты. И еще, кажется, в те же годы была разрушена Башня Договора, но на этот счет я не уверен. В общем, лет четыреста назад это было. Культ Риофана просуществовал около 20 лет, потом был полностью уничтожен. Очень шумное и кровавое дело. И было это где-то как раз лет триста назад. А Кровавые Близнецы правили сто пятьдесят лет назад… И везде Обманщик. Может это разные люди? Колдуны, даже самые могущественные, живут не намного дольше обычных людей. Ну может, лет до ста доживают при удаче… А тут просто бессмертный Кронт, надо же, казус какой.

Я встал, потер глаза и подошел к окну. Рыже-белая собака тащила в зубах крысу. Седая старуха волокла за собой упирающуюся девчушку. Парочка самозабвенно целовалась в подворотне, думая, что их никто не видит. Хотя, скорее всего, им просто все равно. Жизнь шла. Неспешная и бурная, всякая разная. И никто из этих прохожих не подозревал, что в любой момент к ним в голову может проникнуть…