– Вчера вечером, со стороны узкого залива, кажется, – ответил Бран, наморщив лоб. – А может первый успешный прорыв произошел через подземный ход от порта… В общем, неожиданный успех привел к некоторому хаосу. Прорвавшимся понадобилось подкрепление и поддержка с других направлений, так что ночью творилась полная неразбериха. Потом царь сам возглавил атаку со стороны трущоб. Там был Крайля, он открыл ворота, но сам упал. Не жилец…

– Не жилец, – эхом повторил я. – Как он упал?

– Ему пришлось залезть к подъемному механизму, а когда вся эта махина заработала, он там просто не удержался, – ответил Бран. – Он еще жив, но я что-то не уверен…

– Дальше что?! – нетерпеливо подогнал его я.

– Можно считать, что в настоящий момент город взят, – ответил Бран. – Бои еще идут, конечно, но уже как-то…

– Постой… – я почесал лоб. – Там же полмиллиона народу?!

– Возможно, если считать женщин и детей, – пожал плечами Бран. – И еще там есть цитадель. Собственно, ее пока даже не штурмовали. Но это теперь даже не вопрос времени…

– А где царь? – спросил я.

– Время последних новостей еще не настало, – ответил Бран. – Не знаю. Он где-то в Белафорте, наверное.

***

Я целеустремленно шел вперед. Два из шатров царя стояли на второй линии, остальные – на третьей. В котором из шатров он держал гроб, я не знал. Значит, надо обойти их все. Какая-то часть меня тряслась от удивления, ведь по ее мнению я должен был свалиться еще до того, как принялся помогать Брану с его лекарскими делами. Охрана у первого шатра отсутствовала, сам он был распахнут и пуст. Похоже, здесь царя ни разу не было. Во втором шатре я нашел только уединившуюся парочку, самозабвенно занимавшуюся друг другом. Не извиняясь, я оглядел все углы, не нашел ничего подозрительного и вышел, успев подумать ругательно про шлюх, которые всегда невесть как оказываются рядом с армией.

На третьей линии царило некоторое запустение. Похоже, стоявшие там войска уже были внутри стен. К четвертому шатру моя решимость и твердый шаг начали потихоньку таять. Я присел возле входа и посмотрел на Щенка, который все еще таскался вслед за мной.

– Здесь была повозка, – сказал Щенок. – Тяжелая.

Я оглядел землю. Да. Он прав. Стало быть, сюда привезли… Или отсюда увезли… Следов боя или борьбы не было. Я еще раз зашел в шатер. Да, здесь кто-то ночевал. Во всяком случае, этот шатер выглядел жилым. Но вот был ли здесь гроб… Я уже не знал, что я ищу и зачем. Мне просто нужно было занять чем-то мои мысли. Я не мог просто ждать известий от Кацы и все. Тем более, что его могли и убить, все-таки штурм…

Мои размышления прервал конский топот. Я поднял голову. Всадник был мне незнаком. Он был похож на островитянина – смуглый, невысокий, узкое лицо…

– Жаба? – спросил он, резко остановившись возле нас. Я кивнул. – У меня послание.

Всадник швырнул мне сверток, развернулся и ускакал прочь.

"Если ты это читаешь, значит, нам все удалось, и наш корабль отчалил от причала и вышел в открытое море. Наш бесчувственный пленник все еще он сам. Прощай".

***

Шагги ждал меня возле моего шатра. Он поднялся, когда меня увидел, лицо его было серьезным. Я бы испугался, наверное. В другое время, не сейчас. Щенок, когда его увидел, затаил дыхание от ужаса, а я даже не остановился.

– Привет, Шагги, – у меня даже хватило сил махнуть рукой. – Входи. Если я сейчас хотя бы не сяду, то просто упаду и умру.

Он кивнул и вошел за мной следом в шатер.

– Что случилось с царем? – спросил он.

– Его похитили, – ответил я. А в ответ на ошарашенный взгляд флотоводца пожал плечами. – Не вижу смысла врать. Я знаю, что его похитили, знаю, кто похитил, но понятия не имею, где он теперь.

Шагги помолчал, потом опустился в соседнее складное кресло.

– Значит, я опоздал, а вы успели первые, – вздохнул он. – Что ж…

– Убьешь меня? – спросил я. И только тут заметил, что Щенок за нами в шатер не последовал.

– Нет, конечно, Жаба, – Шагги дернул плечом. – Все было честно. Кронт бы убил, но Кронта здесь нет.

На его губах заиграла ехидная усмешка.

– Вот как? – не знаю, какими силами я продолжал разговор. Взгляд мой то и дело обращался к ложу. Шагги заметил это, нахмурился, протянул руку к моему лицу, и… Я вдруг понял, что не хочу спать. Что я бодр и свеж и что готов чуть ли не плясать и петь.

– Спасибо, – сказал я.

– Не за что, – ответил Шагги. Лицо его было все таким же серьезным. – Тебе понадобятся силы, ведь тебе вести переговоры.

– Вот как? – опять спросил я.

– Жаба, – Шагги взглянул мне в лицо так, что мне захотелось спрятаться под стол. – Я знаю, что ты вовсе не такой идиот, каким пытаешься казаться. Мы только что выиграли войну. Часть войны. Мы можем сейчас отвергнуть просьбу Белафорта о переговорах и продолжить. Но тогда нас ждет множество лишений. Возможно, мы победим. Не знаю только, чего нам будет стоить эта победа. Ты понимаешь меня, надеюсь?

Шагги выжидательно уставился на меня.

– Вонючий гиений помет, – прошипел я. – Шагги, я уже не валюсь с ног от усталости, но продолжаю ничего не понимать. Я знаю, что после ночной чехарды мы таки ворвались в Белафорт и осадили цитадель. Но это все, что я знаю. Какая просьба? О каких переговорах? Чем закончились наши прорывы? Может, просветишь?

– Ах, вот оно что! – Шагги рассмеялся. – Да, сейчас я тебе расскажу о результатах, конечно. Правда, кое-какие детали ночной чехарды, как ты очень метко назвал недавние события, для меня тоже остались сокрытыми, зато я точно знаю результаты. Совет Ста выслал парламентера и заложника. Они признают свое поражение, готовы платить. И торговаться, разумеется. Убито шестеро иерархов. Это все, что были в городе. Остальные – в цитадели, но их в ход пускать не будут. Насколько я знаю белафортцев, они сейчас начнут изворачиваться, лишь бы остаться в живых и заставить нас убраться восвояси. Саркофаг с телом Ша был вынесен из стен Белафорта еще вчера вечером. Этим занимался Обманщик. Близнецы воссоединились, но не до конца. И когда стало понятно, что царя здесь нет, Кронт вместе с обоими телами скрылся. Не знаю куда. Из тех же соображений, что и твои сообщники, Жаба. Так что мы в равном положении. Теперь нам с тобой предстоит выжать белафортцев досуха.

– Нам с тобой? – переспросил я.

– Конечно, – Шагги хладнокровно выдержал мой взгляд. – Ты от имени царя, а я от имени советника. Мы же с тобой оба понимаем, что эта война велась ими обоими. Мы победили, теперь надо получить награду и вернуть подданных домой.

– Чьих подданных?

– Наших с тобой хозяев.

– Я не раб царю.

– А я не раб Шуа.

– Так что же нам делать?

– Сотрудничать.

– Как же…

– Жаба, – Шагги наклонился ко мне через стол и заглянул в глаза. – Я не знаю, что произойдет, когда близнецы воссоединятся в едином теле. Знаю только, что никто, кроме вашего царя, им сейчас не подходит. Возможно, где-то есть другой. Может быть. А может быть и ваш царь не подходит. Никто не знает, понимаешь? Сейчас это все беда Кронта. И его головная боль. Он будет таскать за собой саркофаги, терпеть этих ублюдков вместе с их капризами и желаниями и искать им подходящее тело. Вашего царя или кого-то другого. Но мы с тобой, Жаба, должны пожать плоды победы. И вернуть армию домой. Мы слуги, у нас есть задачи.

Я выслушал его прочувствованную речь, опустив глаза. Он был прав, со всех сторон прав. И сейчас надо было встать и пойти с ним рука об руку туда, где на вершине цитадели чадил костер из человеческих тел. Туда, где правили изуверы и людоеды. И вести переговоры с теми, кто готов швырнуть в алчную пасть своего проклятого божества своих детей, жен, родителей, всех…

– Да, Шагги, согласен, – я встал. – Я рад, что именно ты остался. Сейчас я умоюсь, переоденусь, и мы пойдем. А то если я так явлюсь, меня в цитадель не пустят. Как варвара и оборванца.

– Не торопись, – махнул рукой Шагги. – Зови своего Щенка, ужинай и ложись спать.

– Так ты же…

– Это скоро пройдет, эффект кратковременный, – поморщился Шагги. – Завтра утром пришлю за тобой. Ты же ездишь верхом? Вот и отлично, лошадь тебе тоже подберу. А могу даже слона, у нас теперь есть несколько.

– Нет уж, – отказался я. – Не доверяю этим зверям, пусть будет лошадь.

– До завтра.

Шагги поднялся и вышел. А я остался сидеть за столом. Неслышно вошел Щенок и остановился у входа. Я, не вставая, потянулся в ту сторону, где оставил кувшин вина. Схватил его, выплеснул остатки в стоявший на столе стакан. Выпил, не почувствовав вкуса. Поднялся, и…

***

– Привет, Жаба!

– Каца?

– Ты спишь, но я настоящий. Видишь море за моей спиной?

– Не говори мне, где вы.

– А я бы и не сказал! Хотя если ты можешь что-то определить по волнам, могу еще раз тебя ими подразнить.

– Как тебе удалось?

– Вести корабль? Легко! Ты не знал, но на самом деле я с детства…

– Слушай, гиений выкидыш, ты снишься мне только затем, чтобы потравить байки?

– Эх, я бы с удовольствием потравил байки. Представляешь, как хорошо – говорить можно все, что угодно, и нос тебе никто за это не сломает… Но вообще-то я не поэтому с тобой связался.

– Слушай, Каца, если ты так можешь, то почему никогда раньше не использовал такую связь? Сколько проблем бы сразу разрешилось…

– Ну… Ты не поймешь. Такая связь – это совпадение нескольких десятков условий. Считай, что нам просто повезло. До этого я делал так только два раза. Ладно, неважно. Я правильно понимаю, что мы победили?

– Да.

– Отлично, хоть здесь моя совесть будет чиста.

– Так вы ушли до того, как победа стала очевидной?

– Да, можно сказать и так. Мы проломили стену и ворвались в трущобы. Было несколько несерьезных боев, потом царь был ранен. Мы закрепились в доме и устроили его там. Это было незадолго перед рассветом. А потом пришлось много и старательно колдовать. Все обошлось бы чуть лучше, если бы не несколько ретивых наших. Обошлось. Они все живы, только ранены некоторые. И один ослеп. Я изобразил для них столкновение с иерархом.

– Так на самом деле иерархов было пять?

– Не знаю, сколько их было. Я притащил настоящего, но вовремя заткнул фонтан.

– Ты рисковал.

– Подумаешь, веселенькое дерьмецо. А до этого я, конечно же, занимался совершенно безопасной фигней. Нам нельзя было дожидаться рассвета. На солнечном свете труднее сплетать маскировку. Я вообще в этом не самый большой спец…

– Я помню твою способность подкрадываться незаметно. А при твоем росте и внешнем виде…

– Это ерунда, Жаба. Себя спрятать любой колдун может. А вот еще пятерых и одно бесчувственное тело…

– Пятерых? Я думал, вас будет двое…

– Вот и думай так же дальше. Вдвоем вести когг трудно.

– А что царь?

– Он в бешенстве, но пока ничего не может поделать. Сейчас с ним Лето. Пытается, в не знаю который раз, изложить нашу версию событий.

– Отлично. Думаешь, у него получится?

– В конечном итоге – да. Все-таки мы имеем дело не с запойным идиотом из тармских трущоб, а с человеком, завоевавшим полмира.

– Да.

– Давай встретимся в Тарме, а? В твоей лавке. Однажды я открою дверь, заору с порога: "Веселенькое дерьмецо!" и тресну об стол кувшином с отвратительно сладким пойлом. Книддским или из Страны Монументов. Договорились?

– А я обзову тебя гиеньим пометом и достану стаканы. Заметано. Сейчас мы с Шагги вытрясем из этих белафортских ублюдков все, что у них есть, и…

– С Шагги?

– Ах да, ты же не знаешь… Кронт-Обманщик, захватив с собой обоих мертвых, скрылся. Близнецы оставили вместо себя Шагги. Так что теперь он – представитель мертвого советника, а я – голос похороненного царя.

– Веселенькое дерьмецо…

– Оставь этот пароль до встречи в Тарме.

***

Я открыл глаза. Сквозь полог пробивался свет. Утро. Я чувствовал себя отдохнувшим и очень… живым. И очень отчетливо помнил, что мне снилось. Только вот не был до конца уверен, реален был разговор или я просто выдаю желаемое за действительное.

– Хазяина! – в шатер заглянул Щенок. – Моя нагрел воды помыться. А Тасаста-Мая приготовить завтрак. Большая день сегодня. Победа.

– Да, Щенок, я уже иду, – я поднялся с ложа и потянулся.

– Хазяина видел хороший сон, – на смуглом лице Щенка засияла белозубая улыбка. – Такая сон бывает редко. Настоящий сон. Твоя будет его помнить, будто он был на самом деле.

– А это было на самом деле? – спросил я.

– Моя не знает, – сказал Щенок. – Моя просто маленький глупый тобтоп. Там вода теплая. Она остынет, если хазяина не поторопиться.

Цитадель

Да, Белафорт производил впечатление. Даже сейчас, после многочисленных боев на улицах, с вытоптанными цветниками и порушенными палисадниками. Я спешился, чтобы пройтись по идеально пригнанным плиткам мостовой. Наверное, в другое время я бы даже смог оценить узор, в который складывались отполированные множеством ног камни… Шагги оглянулся и с пониманием кивнул. Я огляделся еще раз. Дома, вдоль которых мы ехали, были в основном трехэтажные, сложенные из белого камня и желтоватого кирпича. Путь вел вперед и вверх. Туда, где возвышалась цитадель, окруженная каменной стеной с ласточкиными хвостами по верху. Даже сейчас оттуда поднимался черный дым.

Шагги свернул в переулок. Ничего пока не понимая, я последовал за ним. Распахнулась дверь. Ах, вот оно что… Стратеги. Все пятеро. Шестой Шагги. Седьмой – Лето, его как раз не было. Я посмотрел на Шагги, Шагги улыбнулся уголками губ.

– Приветствую, – сухо сказал я и сел.

– И тебе привет, Жаба, – сказал Каста-Песок. Живой, надо же… Остальные сверлили меня испепеляющими взглядами. На миг я порадовался, что среди стратегов нет колдунов.

– В чем дело? – спросил я, нахмурившись.

– Мы бы могли это же спросить у тебя, – это Лаготта. Родом из Тармы, говорят, что невероятно силен, но у меня не было случая это проверить, да и физическая сила для стратега – не самое важное достоинство. Он ходил с царем на восток. Когда уходил – стратегом не был, просто командовал своим отрядиком конных метателей дротиков. Но время все меняет. Больше я ничего про него не знал.

– Царь исчез, – подал голос удобно развалившийся в кресле в углу Эшт-Убийца Скорпионов. Загар сделал его похожим на дикаря пустыни. Никто не знал, откуда он родом, его мы подобрали в маленькой горной стране, еще совсем мальчишкой. Впрочем, какая там страна, одно название. Мы пересекали ее по пути на юг из Длинной Земли, даже не воевали. А он пришел. Непохожий на белокожих местных жителей. Сам сказал, что не помнит, кто он и откуда родом. Он тоже был на востоке с царем. Уходил он в тот поход младшим стратегом.

– И ходят слухи, что ты знаешь что-то об этом, – про Курда я почти ничего не знал. Это было такое же новое приобретение царя, как и Шагги. Но если с Шагги мне удалось познакомиться и пообщаться, то кто такой Курд и чего от него ожидать – я не имел решительно никакого понятия. Скорее всего, это ставленник мертвого. Еще какой-нибудь давно почивший колдун из не очень далекого прошлого.

Последний из ждавших меня промолчал. Его звали Топор. Никакого другого имени я не знал, хотя знакомы мы были уже много лет, еще по наемному отряду из Длинной Земли. Он всегда был молчаливой тенью царя, и мне казалось, что царь сделал его стратегом только за выслугу лет. Впрочем, я могу быть предвзят. Очень уж неприятное лицо у него.

– Итак, – проскрипел Каста и уставился на меня своим единственным глазом. – Жаба, мы хотим тебя выслушать.

Мне не хотелось посвящать их в известные мне детали про два гроба близнецов, про души давно умерших колдунов, оседлавших ныне живущих по чьей-то неведомой воле, и про все остальное.

– Царя нет, – сказал я. – его доверенного советника – тоже. Скорее всего, мы имеем дело с каким-то заговором, но нам некогда вдаваться в детали. Мы с вами, хочу напомнить, на вражеской территории, которую только что покорили.

Лаготта хохотнул, Убийца Скорпионов скривил недовольное лицо, остальные никак себя не проявили, продолжали слушать. Я не заставил их ждать.

– Да, мы победили, – продолжил я куда более уверенно. – Осталось сделать последние шаги.

– Разрушим же Белафорт! – Каста вцепился скрюченными пальцами единственной руки в подлокотник кресла. – Он должен быть стерт с лица земли!

– Каста, – я повернулся к нему. – Ты стратег. Ты главный над стратегами. Да, город наш. Сейчас мы осадим цитадель, она падет, это все дело времени. И мы разрушим Белафорт. Может быть. А может и нет. Может, мы сами сейчас окажемся в ловушке. Вы же первые без царя не сможете договориться. А ведь у каждого из вас свои солдаты. Ты готов принести клятву, что твои воины не атакуют воинов Курда, потому что тот не поддержал твое решение?!

– Что ты себе позволяешь, щенок! – Каста тяжело встал. – Царь хотел разрушить Белафорт!

– Царя здесь нет, – жестко сказал я. – А есть усталая армия и шестеро стратегов. И комендант, то есть я. Формально, мое звание старше ваших, господа стратеги. Но у каждого из вас есть войска, а я у меня их нет. Я готов поставить в этой войне точку и выжать из Белафорта все, что у них осталось. Вы готовы доверить мне переговоры и не мешать?

Я обвел взглядом их лица. Они были не готовы, конечно. Ни один из них мне не доверял. Но друг другу они не доверяли больше. Надо же, с горечью подумал я, царя нет всего сутки, а его верные сподвижники уже готовы вцепиться друг другу в глотки. Я оглянулся на Шагги. Он едва заметно кивнул мне.

– Так что, стратеги? – снова спросил я. – Вы сделали свое дело и сломали хребет Белафорту. Вы позволяете мне закончить начатое?

***

Я вытер лицо и присел на невысокий постамент статуи.

– Шагги, – сказал я. – Это же война… И она уже здесь. Она может начаться еще до того, как мы вернемся…

– Еще нет, Жаба, – ответил Шагги.

– Хорошо бы…

– Зато ты победил, господин комендант, – Шагги снова улыбнулся. Одними губами.

– Стратегов? – хмыкнул я. – Я их заболтал, а не победил. Они согласились отправить меня на переговоры только потому, что у меня войск нет. Не мародеров же с карателями войсками считать…

– Ты не понял, – Шагги отвернулся. – У тебя получилось не допустить близнецов в тело царя. Царь остался царем, а война идет своим чередом.

Я опустил глаза. Что было бы, оседлай близнецы царя? Стал бы царь проводить переговоры или сражался бы до тех пор, пока от Белафорта не осталась бы кучка каменной крошки, а Совет Ста не был бы скормлен гиенам? Не знаю…

– Не знаю, Шагги, – я покачал головой, продолжая смотреть в землю. – И никто не знает, как получилось бы. Я видел свихнувшихся, в которых вселялись такие, как ты. С метками и без. Повезло остаться с собственным рассудком немногим. А тут – двое. И царь. Получилось бы у них мирно ужиться в одном теле и умножить свое могущество или царь превратился бы в пускающего слюни идиота вместе с запертыми в его голове Ша и Шуа? Эх… Ладно, идем, нам пора.

– Да, – кивнул Шагги. – Пора.

***

Зал имел форму полукруга. Точнее, люди в нем сидели полукругом, а вторая половина круга была отведена для нас. Мы с Шагги ошарашено переглянулись и как-то сразу приосанились, почувствовав себя на сцене. Вот чего не хотелось демонстрировать, так это удивления или чего-то в этом роде. Когда я заговорил, сходство со сценой усилилось. Сразу почему-то вспомнился поход, когда мы проходили мимо развалин диковинного белокаменного города. В центре него была сцена. Это могла быть только сцена, и ничто другое. Уходящие ступенями ввысь ряды и полукруглый пятачок. Стоишь на нем, и отовсюду тебя видно. Говоришь – и каждый услышит. Даже если ему хватило денег только на самый верхний ряд. Он все равно будет различать каждое твое слово. Даже шепотом. Хотя для него ты будешь не больше куклы.

Я держал речь от имени победителей. Зря, что ли готовился? Не сказал бы, что имел среди своих ста зрителей головокружительный успех, судя по их лицам. Впрочем, это было неважно. Все равно переговоры начнутся чуть позже, когда останутся только значимые особы, которых я и пытался вычислить, вглядываясь в лица. Что-то было в них такое… Такое… Словно бы они и не боялись. Словно не были сейчас беззащитны, будто ворота цитадели не были распахнуты, а наши воины не прохаживались по мозаичным мостовым Белафорта.

Когда мне надо сказать что-то важное, я всегда думаю о другом. Вот и сейчас тоже – я объяснял Совету Ста условия мира между нашими государствами, а сам думал об оливах. Сразу за воротами цитадели, направо – оливковая роща. Могучие, очень старые деревья, усыпанные плодами… Никогда не видел таких крупных. Деревья были увиты цветными лентами, а у подножия одного из них рыхлил землю дряхлый старик. Он поднял голову и посмотрел на нас. Нет, ничего особенного его взгляд не выражал. Наверное, это был какой-то очередной жрец очередного сумасбродного божества. Сначала я хотел спросить, почему его оливы приносят такие крупные плоды. Потом не стал, подумал, что лучше мне этого не знать.

Я замолчал. Оглядел лица. Взглянул на Шагги. Кажется, достаточно. Сначала я хотел перевести дух и продолжить, но сейчас передумал. Пора переходить к торговле. Я поклонился и искренне во все зубы улыбнулся своим зрителям. На мгновение испугался, что вот сейчас они зааплодируют, а я, вместо коменданта, каптера и представителя победоносной армии окажусь фигляром на задрипанной сцене для ста зрителей. В тех руинах на трибунах могли вольготно рассесться не меньше трех тысяч человек…

Никаких аплодисментов. На лицах – сосредоточенная серьезность. Поднялся один. Откуда-то из середины, почетных кресел здесь не было. Длиннополые одежды с шелестом расправились, настолько в зале стало тихо.

– Мы выслушали тебя, оратор, – сказал он и слегка поклонился. – Но мы хотели бы видеть царя!

– Царь выходит на публику, когда сам того пожелает, – ответил я.

– Я понимаю и принимаю твой ответ, – склонил голову белафортец. – Прими и ты мое приглашение быть гостем в моем доме до тех пор, пока мы не закончим переговоры.

– Да.

– Я пришлю за тобой слугу в пурпурных одеждах.

Вообще-то я ожидал чего-то другого. Не сказать, чтобы большего ажиотажа, но не такой заурядной будничности. С другой стороны, белафортцев тоже можно было понять – они только что признали себя побежденными. Им придется отдать даже больше, чем у них сейчас есть. Но это вовсе не значит, что они должны рыдать, рвать на себе волосы и посыпать головы пеплом. Они достойно защищались и проигрывают теперь тоже… с достоинством. Что это?! Я начинаю испытывать к ним симпатию? Надо бы пойти туда, наверх, где пышет нестерпимым жаром печь в брюхе огромного глиняного монстра с бычьими рогами.

***

Щенок дрожал, я чувствовал это, держа его за руку. Нда, хорош слуга…

Выражение лица Шагги оставалось невозмутимым. Зато слуга в пурпурном его опасался и старался не приближаться на расстояние вытянутой руки. На слугу Шагги никто не обращал внимания, чему тот был, пожалуй что, рад. Дом приютившего нас белафортца находился в стенах цитадели. Честно говоря, я был здорово удивлен тому, как тут все устроено. Я-то думал, что эти высокие стены скрывают пару храмов, казармы, зал заседаний, ну и монстра-печку. Оказалось, что все не так. Цитадель называлась холм Панса. Это был отдельный городок, этакий город в городе, район для особо привилегированных. Здесь жили далеко не все представители Совета Ста, а лишь шестеро из них. На Пансе жили также почти все иерархи, жрецы главных божеств и многочисленная челядь. Впрочем, последние не имели здесь домов, их поселяли временно в комнаты-клетушки. И еще – нанятые сюда прислугой не имели права перевозить в цитадель семьи. Прислуга нанималась строго на один год, никаких любимчиков и особо доверенных слуг. С одной стороны, это было странно, с другой… Не знаю. Скорее все-таки странно. Слишком много чужих людей приходится впускать в свою жизнь, не успеешь к одной роже привыкнуть, а тут уже другая.

Хозяин дома представился только за ужином.

– Я Дастрал из дома Даглы, – он слегка наклонил голову, потом повернулся в сторону угла, в котором стояла статуя женщины, украшенная несколькими маленькими черепами. Перед этой неведомой богиней он склонился гораздо ниже и с гораздо большим почтением. А я подумал, что вряд ли эти черепа выточили из слоновой кости.

– Это Дагла, – сказал хозяин, повернувшись к нам обратно. – С нее начался наш род. Каждое поколение должно принести ей в дар ребенка. В знак того, что наша семья процветает и продолжает расти и здравствовать.

Я старался не думать о том, что он сейчас это говорит серьезно. Просто чтобы меня не стошнило. Поэтому я крепче сжал руку Щенка и хладнокровно прошел мимо кошмарной статуи.

Впрочем, зрелище столовой меня порадовало ничуть не больше. На стенах висели маски. Они чем-то были похожи на те, которыми украшали тармские храмы. Только те были гигантскими, а эти – размером с нормальные человеческие лица. Только выражения на них были ужасны. Гротескные гримасы окружали богатый пиршественный стол. Наверное, авторы этих шедевров хотели изобразить веселый смех. Главное – сохранить лицо, подумал я, подошел к столу и вопросительно взглянул на Дастрала. Тот сделал приглашающий жест.

– Наши столы всегда полны, – сказал он. – Неважно, хотим ли мы есть сами, ждем ли гостей… Боги должны видеть наше богатство и благополучие.

– Но ведь еда испортится! – воскликнул Щенок. То есть, Ллеу, наверное.

– Испорченные блюда заменяют на свежие, – благожелательно ответил Дастрал. – Стол всегда должен быть полон, даже…

"Даже если война", – закончил я за него.

– А если еды не останется? – спросил Щенок.

– Значит, настало время закончить жизненный путь, малыш, – улыбнулся Дастрал и сел во главе стола.

– И что тогда? – не унимался Щенок.

– Малыш, – принужденно улыбнулся Дастрал. – У нас разные обычаи и мы поклоняемся разным богам. Ты вошел в мой дом вместе с армией, победившей мой город. Оставь же мне мои заблуждения до той поры, пока владыка-победитель не пожелает их отнять. Если же ты интересуешься искренне, то я готов сегодня в вечерней беседе ответить на все твои вопросы.

– Если царь прикажет вам отречься от вашей веры, то вы отречетесь? – Щенок тоже сел за стол, и я не стал его приструнивать, мне было интересно.

– Да, – просто ответил Дастрал.

– И что же тогда у вас останется? – юноша протянул руку к блюду с оливками. Невероятно крупными оливками.

– Жизнь, – Дастрал пристально взглянул в лицо мальчика.

– С которой вы так легко готовы расстаться, если стол опустеет, – пробормотал Ллеу.

Дастрал промолчал. Но было видно, что ему есть, что ответить. Просто по его правилам во время еды не разговаривают. Особенно на серьезные темы. Но чтобы нам было нескучно, слуга прислал юную девочку. Совсем еще ребенок, худенькая тростинка. Она принялась петь незнакомые протяжные песни. Ее голос то звенел колокольчиком, то наливался грозной силой.

– Это его дочь, – прошептал мне Ллеу на ухо.

***

Наконец меня оставили одного. Даже Щенок притих в углу и никак не нарушал моего уединения с самим собой. Я испытывал сложные чувства. Даже вот так просто и не опишешь… С одной стороны, мы победители, и это они должны нам кланяться и под нас подстраиваться. С другой – я никак не мог отделаться от ощущения, что я оборванец, которого пустили за хозяйский стол. Вряд ли Шагги испытывал похожие эмоции. Его самодовольное лицо ну никак нельзя было назвать неуверенным. Хотя может я со стороны тоже производил такое же впечатление. Я вздохнул. Нахмурился. Вонючее гиенье дерьмо! С какой стати я вообще должен испытывать какое-то там неудобство только из-за того, что завел разговор до того, как слуга утащил стола пустые блюда? Что ж…

– Господин посланник? – тяжелая портьера шевельнулась. Я знал, кого там увижу. Это гостеприимный хозяин, конечно же. Пришел поболтать по душам. И приосанился и как-то даже приободрился.

– Входите, Дастрал, – произнес я. – Я тоже хочу с вами побеседовать. Без лишних глаз и ушей.

Домашний наряд хозяина был не столь вычурный, чем тот, в котором я видел его раньше. Он даже снял свой массивный головной убор и предстал передо мной простоволосым. Кстати сказать, голову он не брил, хотя кто-то из приятелей меня убеждал, что все белафортцы лысые. Все знатные белафортцы.

– Вы гость, – Дастрал слегка поклонился, прежде чем опуститься в кресло напротив меня. – Я готов отвечать на ваши вопросы.

Вообще-то, я знал, о чем хотел его спросить. И он мне только что здорово помог с началом беседы, а то у меня попросту никаких идей не было, как начать этот сложный разговор.

– О, у меня множество вопросов, – я широко улыбнулся. – Но начну я вот с какой темы – меня интересуют жертвы.

– Жертвы? – Дастрал изобразил удивление. – Способы принесения жертв?

– Нет, Дастрал, – я отрицательно покачал головой. – Не такие жертвы. Жертвы, в которые ненадолго впускают бога.

– А, – хозяин поежился. – Это очень редко делается. Не знаю, откуда вы узнали…

– Мой хороший друг – вождь тобтопов, – сказал я. – Он рассказал.

– А, – Дастрал кивнул. – Но это довольно сложный ритуал, требующий участия только подготовленных жрецов. Бывает, что недели уходят, чтобы получилось… Я, увы, не посвящен в детали, далеко не всякий из наших богов дарует человеку свою силу даже на короткий миг.

– Но человек после этого умирает? – спросил я.

– Он умирает до этого, – ответил Дастрал. – На алтаре. Почти умирает. Нужно, чтобы божественный огонь вспыхнул точно в тот момент, когда жертва находится на острие, когда жизнь уже закончилась, но смерть еще не наступила. Промедление на миг – и все было зря. Придется начинать сначала, а поиск подходящей жертвы – это каждый раз такая морока…

– То есть, подходит не всякий человек? – притворно удивился я.

– Разумеется, нет! – воскликнул Дастрал. – Ритуал начинается с того, что жрецы читают требования бога о том, кто ему нужен – мужчина или женщина, молодой или старый, с какими волосами, глазами и особыми приметами. Все очень точно, под описание редко подходят два человека.

Я вспомнил рыжую женщину, вызывавшую бурю с землетрясением. Мда… Наверняка ведь пришлось искать такую среди рабынь. В этой части мира нет светлокожих рыжих девиц.

– Причем жертву нужно найти, пока не сменилась луна. А потом должным образом ее подготовить, – продолжал Дастрал, но я его перебил.

– А изгнать это божество можно из тела? – перебил его я.

– А? – опешил Дастрал.

– Ну, сделать так, чтобы божество оставило тело, – терпеливо объяснил я. – Извините, если вопрос показался неприличным. Просто могу себе представить, явилось божество, творит непотребства, мешает… Можно выгнать его?