Не моя

Глава 24

Стас мчал по трассе, разрезая стену из дождя и чувствуя, как черная ярость затмевает сознание. Рома… Ромыч… Друг, брат, самый близкий и родной после матери. Тот, кому он доверял больше чем себе. Тот, кто выдирал телефон из рук, когда Стас начинал листать Настины фотки в соцсети, и орал, чтобы не страдал фигней и забыл её. Он один знал, сколько боли пришлось пережить парню, потому что видел это воочию. Видел, как Стас тонет, увязает в дерьме, и пытался вытянуть из эмоциональной клоаки. Выволакивал его из дешевых клубов, смывал амфетамины в унитаз, угрожал хозяевам заведений, что натравит на них полицию, если будут продолжать втюхивать Багирову наркоту. Помощник хренов. Эта новость оказалась настолько неожиданной, что Стас впал в какую-то прострацию. Мимо неслись автомобили, но он ничего не замечал. Перед глазами виноватое лицо белобрысого стояло, с кровью, размазанной по щекам, подбородку и шее. Стас все же врезал ему еще раз. А потом еще и еще. Острие ножа, которое собственноручно воткнул в спину друг, оказалось болезненнее, чем можно было представить. Оно будто кислотой облитое до сих пор торчало внутри и разъедало грудную клетку. Куда катится этот мир, если даже друзья безжалостно предают? Будь это кто другой, Багирову было бы плевать. В борьбе за бабки люди на многое способны. Но если получаешь удар в челюсть с разворота от человека, которому доверяешь больше всех на свете, сердце покрывается коркой льда. А мы потом еще удивляемся, почему столько тварей вокруг. Да потому что другие твари их такими делают. Себеподобными. Бесчувственными и хладнокровными. Просто стирается грань между теми, кто действительно несет свет, и теми, кто включает искусственный внутренний фонарь, чтобы придать светлых оттенков тьме, сидящей под кожей.

Не то, чтобы у него больше не было друзей. Нет. Наоборот. С приходом популярности количество друзей с немыслимой скоростью взнеслось до нескольких сотен. Бывшие одноклассники, знакомые со двора, одногруппники даже те, с кем раньше не общался, мамины племянники из других городов и куча других. Но друзей априори не может быть много. Нельзя разорвать душу и поделиться ею со всеми. Можно с одним, максимум двумя. А они потом влезут в нее и взорвут изнутри.

Стас не знал куда едет. Но потребность забыться и выдрать из головы предательство друга граничила с сумасшествием. Свернул в один из районов, где находился не самый элитный бар, но сейчас и такой сойдет. Тормознул около входа, пикнул сигнализацией и направился к заведению. Яркая вывеска пестрила «закрыто». Бросил взгляд на часы. Час дня. Да и к черту. Со всей дури затарабанил в дверь. Он был здесь не раз, знал, что и днем по-любому внутри кто-то есть. Спустя пять минут дверь с грохотом открылась и на пороге вырос разъяренный охранник, но тут же стушевался, когда увидел, кто перед ним.

– Стас? Но мы закрыты.

– Так откройтесь! – прошел мимо, цепляя знакомого охранника, имени которого не помнил, плечом.

Стулья в зале подняты, около барной стойки никого.

– Нарисуй мне бармена.

Мужик явно замялся.

– Его еще нет на рабочем месте.

– Пусть приедет, я подожду!

Стас подошел к стойке, сел на высокий стул, перегнулся через столешницу и нащупал бутылку. Водка. То, что нужно. Открутил крышку и сделал несколько крупных глотков из горла.

Охранник исчез, а спустя несколько минут вернулся.

– Бармен приедет через пятнадцать минут.

– Спасибо, – кивнул и снова приложился к бутылке.

Охранник зашел за стойку.

– Может лимончика? У меня еще колбаса есть в холодильнике. Вареная, правда. – Стас усмехнулся.

– Тащи. И музыку. Погромче.

Спустя полчаса, когда единственного клиента обслуживали лучше, чем десяток постоянных, Стас понял, что одному пить хуево. Обычно в таких ситуациях спасал Рома, но теперь… Вынул мобильный, напечатал сообщение десятку знакомых, а то и трем десяткам, он не считал, и разослал. Спустя два часа бар работал во всю, словно за окном была глубокая ночь. В какое-то мгновение Стас отрубился в комнатушке охранника, которого, как как выяснилось, звали Женя, и он оказался довольно неплохим парнем и собеседником. Хотя это и не удивительно, за пятьдесят баксов любой, наверное, пойдет на подвиг выслушивать бухого певца.

***

– Мам, а ты почитаешь мне сказку? – сонная головка Лекси высунулась из-под одеяла. Настя тепло улыбнулась и погладила дочку по волосам.

– Конечно, родная! Какую?

– Про Золушку.

– Думаю, ты не дослушаешь и уснешь прямо на третьей странице, – вымотанная игрой с Алиной, Лекси действительно уже который раз подряд зевала, но все же отрицательно замотала головой.

– Нет, я дослушаю до конца, – приподнялась на подушке, готовая слушать любимую сказку. Настя взяла с полки большую красочную книгу и начала читать. Лекси не выдержала и одной страницы. Спустя несколько абзацев маленький носик засопел. Отложив книгу, Настя провела осторожно пальцами по самому красивому личику на свете и поцеловала дочку в висок, теплее укрывая одеялом. Как им вырваться из этой золотой тюрьмы? Как не позволить Виктору испортить их ребенка, превратив ее с самого детства в звезду экранов, не знающую обычных детских проблем? Настя не знала. После того, как он отказал Виталию Олеговичу в продаже акций, отец позвонил Насте еще несколько раз, переспросив все ли у них в порядке. Врать отцу было сложно, но зная его, он пойдет на что угодно, чтобы помочь дочери. Так же, как и она ему. У них кроме друг друга никого не было, и если из-за девичьей глупости будет потеряно семейное дело, она этого никогда не простит себе. С трудом, но придется обязательно найти выход. Жить, подобно кротам, боясь высунуть голову к солнцу – это не её вариант. В первую очередь нужно думать о Лекси. Девочка в последнее время стала меньше улыбаться, а когда Виктор появлялся рядом, и вовсе замолкала. У Насти сердце кровью обливалось от этих перемен в дочери. Тихо поднявшись с постели, она вышла, прикрыв за собой дверь, и отправилась в комнату. На тумбочке светился мобильный. Она оставила его здесь, чтобы не мешал проводить время с дочкой. Два пропущенных от Стаса. Сердце споткнулось и тревожно забилось. Перезвонила.

– Алло? – незнакомый женский голос. На заднем плане грохочет музыка и пьяный смех. Что это еще за шутки?

– Алло. Это телефон Стаса?

– Да. Вы Настя, да? Извините за беспокойство, просто я не знаю кому позвонить, – перекрикивая музыку, прокричала девушка довольно трезвым голосом.

– Что случилось?

– Я администратор бара “ХХ”, и я очень волнуюсь за Стаса. Понимаете, он очень пьян и накупил легких наркотиков, – затараторила девушка. – Я не знала, кому позвонить. Здесь тьма его друзей, все сходят с ума. Просто, понимаете, если хозяйка узнает, что я позволила такой дебош в её баре, она меня уволит. А я не могу ничего с ними сделать. Они пьют и пьют. Разбили стол, – кажется, на беднягу нападала истерика. Настя крепче телефон к уху прижала, стараясь разобрать слова. – Я знаю, что за все платит Стас, но понимаете, если его в таком состоянии застукают папарацци, наш клуб разнесут за запрещенные препараты. Я даже в полицию позвонить не могу. Это же Багиров.

Настя слушала, почти не дыша. Ледяные пальцы сжимали телефон.

– Почему вы звоните именно мне? У него есть девушка, Светлана Ленц. Позвоните ей.

– Я стащила телефон со стола, пока он танцевал, нашла последние набранные и обзвонила всех. Светланы нет в городе. Остальные не брали трубку. Одна Вы перезвонили. Пожалуйста, если Вы близко его знаете, приезжайте. Мне кажется, ему уже хватит столько пить. Он скоро ходить не сможет.

Настя тяжело выдохнула. Ходить не сможет. Как будто администратора только это беспокоит. Увольнения боится и огласки. В баре такого уровня, вероятно, не привыкли к гулянкам суперзвезд.

– Хорошо. Буду через сорок минут.

Скинула вызов, быстро оделась и села в машину. Идиот. Ну почему? Почему как только у людей проблемы, они находят решение в алкоголе? Спросила та, кто пару раз напивался именно потому, что нужно было забыться, сама себя одернула Настя. Она понимала, почему он это делает. Очень хорошо, поэтому и поехала. Наверное, самостоятельно справиться с болью, когда она в самом остром периоде, очень сложно. Бедный. Глупый. Злость и одновременно жалость соперничали друг с другом, пока она искала место, чтобы припарковаться. Машин видимо невидимо. И все дорогие. Сколько же у тебя друзей?

Нашла только через дорогу в сотне метров. Шум из бара был слышен даже здесь. Как еще народ не вызвал полицию, ведь это место не славилось громкими тусовками, на сколько она знала. Нужно вытаскивать его оттуда, пока не вляпался.

Настя быстрым шагом преодолела расстояние до бара и вошла внутрь. Воздух напрочь пропитан дымом от сигарет и кальянов, пары алкоголя превышают все дозволенные нормы. Несколько человек, танцующих на небольшом танцполе, она узнала. Пара ребят из его балета, близкого окружения, с которыми часто общался и светился на мероприятиях. Остальные кто?

Протиснулась вглубь, ища взглядом Стаса. Глаза постепенно привыкли к темноте и мерцающему свету от стробоскопов, расставленных на столах. Подошла к бармену.

– Где Стас Багиров? – крикнула.

Молодой парень указал пальцем в дальний угол. Настя поблагодарила и пошла в указанном направлении, стараясь не стать жертвой бешеных телодвижений изрядно пьяных девиц. Уже с расстояния пяти метров узнала его. Стас сидел на диване, откинувшись на спинку. Боком к ней. На его коленях танцовщица в коротких латексных шортах и топе, так не присуща данному заведению. Видимо, специально вызвана для особых гостей. Стас курит, облизывая ее взглядом, и засовывает купюры в шорты, скользя пальцами глубоко под ткань. Настя зубы стиснула. Решительно подошла к парочке.

– Ты что творишь? – склонилась над лицом, взгляд на которое каждый раз вызывает тупую боль внутри.

Стас нахмурился, пытаясь собрать расплывающийся образ перед глазами. Зрачки расширены, взгляд путающийся. Господи, он почти в невменяемом состоянии, догадалась девушка.

– Танец закончен! – отодвинула рукой все еще двигающую задницей на его паху девицу. – Иди, гуляй, – брюнетка фыркнула и, виляя ягодицами, отправилась к другому столику.

– Нааааастя. – протянул парень, растягивая губы в усмешке и затягиваясь сигаретой. – Ты тоже танцевать пришла? – нахально выдохнул дым ей в лицо.

– Не дождешься! – отрезала, вырывая из его пальцев сигарету, и затушила в пепельнице.

– Почему же? Ты обалденно танцуешь! Я помню! Особенно голой.

– Замолчи! – прошипела со злостью. Стас вдруг руку резко выбросил и к себе её за затылок притянул, заставляя упереться руками в спинку дивана, чтобы не упасть на него. Волосы ниспадали, стеной ограждая их от присутствующих.

– А ты заставь! – прохрипел в сантиметре от её губ. Настя дернулась, пытаясь подняться, но он только сильнее надавил на затылок. В горле пересохло мгновенно. Идиот, что ж он делает?

– Заставлю, если потребуется. Пусти меня. Вокруг люди.

– Мне плевать.

– А мне нет!

– Аааа, ну да. Муж. Я забыл. Любовь и все дела, – заплетающимся языком и плывущим взглядом ей в лицо. – Но мне все равно плевать. Я же “мраааазь”, – карие глаза ядовито упрекают, но вопреки словам руку опустил. Настя тут же встала, чувствуя, как сердце задыхается от скорости.

– Вы Настя? – рядом раздалось звонким голосом. Девушка довольно привлекательной, но не вызывающей внешности, топталась рядом, растерянно посматривая на Стаса. – Можно вас? – кивнула головой в сторону. Настя подошла. – Это я вам звонила. Я – Юля.

– Очень приятно, Юля. Спасибо. – Настя открыла сумочку и достала оттуда крупную купюру. – Это вам за ущерб. Остальное Багиров сам оплатит. Надеюсь, о том, что здесь происходило, Вы никому не расскажете?

– Нет, что Вы! Я работу потеряю, если Стелла Рашидовна узнает о том, что здесь было.

– А что было? – вкрадчиво поинтересовалась Настя.

– Чего только не было. Танцовщиц пригласили. Откуда-то взяли эти стробоскопы, танцевали на столах, половина друг с другом удалялись в комнаты. У нас есть вип для отдельных гостей.

– Багиров тоже?

– Нет. Он в основном пил и курил. Еще несколько таблеток, кажется, проглотил. Покупал точно, но себе ли, не могу сказать. Я бегаю как угорелая, – глаза девушки выдавали немалое волнение. Руки подрагивали, она то и дело следила за происходящим в зале. Бедная. Насте ее даже жаль стало.

– Пришлите мне кого-нибудь, кто мог бы машину пригнать к черному входу. И объясните, где он.

– Конечно, – обрадованная тем, что неадекватная вечеринка в скором времени закончится, администратор быстро показала куда идти и испарилась. Настя вернулась к Стасу. Парень лежал с закрытыми глазами, раскинув руки по спинке дивана и откинув на нее же голову. Колени широко расставлены. Вокруг ржущие парни, тискающие девиц. Не дешевых, кстати, судя по одежде. На столе валяются стаканы, недоеденные закуски, несколько бутылок на полу. Настя брезгливо поморщилась. Как его заставить уехать? Вздохнула и села рядом.

– Стас, вставай. Вечеринка закончена.

– Кто сказал? – спросил, не открывая глаз.

– Я.

– А ты мне кто?

– Я волнуюсь за тебя.

– Кто ты мне?

Хороший вопрос. Кто она ему? Подруга? Девушка? Знакомая? Ответ напрашивался сам собой. Никто…

– Ты едешь домой. И я тебя отвезу. – один глаз приоткрыл и повернул голову в её сторону. Волосы упали на лицо, смывая образ холеного артиста. Без укладки для фотосессий круглосуточных перед ней сидел обычный парень. Растрепанный, пьяный, уставший. Она помнила его таким. Простым. Давно, в Лос-Анджелесе. Когда они гуляли за руку по городу, и казалось, что весь мир лежит у их ног.

– Вызови мне лучше такси.

– Стас, пожалуйста, я хочу помочь. Не спорь. Вставай. – встала сама и потянула его за руку. Он улыбнулся широко и с вызовом.

– А ты подними.

– Ты прекрасно знаешь, что я не смогу.

– Прояви смекалку.

Настя разозлилась.

– Стас, хватит. Ты не ребенок, чтобы так себя вести. Хватит здесь сидеть и пить. Этим ты боль не заткнешь.

Он только плечами пожал.

– Попробовать стоит.

– Не поможет.

– Выпей со мной, Настя, – вдруг голову на бок склонил, а глаза скользят вдоль её тела. Нетрезвый туманный взгляд, но все равно ее пробирает.

– Мне за руль садиться еще. И тебе хватит. Пойдем! – протянула руку, но он проигнорировал. Черт бы его побрал. И как заставить его встать? Настя беспомощно по сторонам осмотрелась. Никого, кто бы помог. Все или в таком же пьяном угаре, или еще хуже. Ладно он, а остальные чего так нажираются? Кретины! Настя заметила уголок ключей от машины Стаса, торчащих из переднего кармана штанов. Наклонилась и быстро их достала.

– Если ты сейчас же не поедешь со мной, я сяду в твою тачку и уеду на ней, – повернулась и схватила со стола бутылку текилы. – Пьяной, – подняла и, запрокинув голову, набрала полный рот.

– Эээээ. – реакция не заставила себя долго ждать. Пошатываясь, он подорвался с дивана и выхватил бутылку. – Дура совсем?

Настя тут же взяла стакан и выплюнула в него жидкость.

– Не совсем, – обняла его за талию, чтобы он не вздумал снова на диван завалиться, и потянула к черному входу.

Стас руку её скинул и зашагал сам. Думала, будет хуже, а, оказывается, передвигается достаточно неплохо.

– Здравствуйте, – откуда-то взявшийся совсем молодой парнишка вырос перед ними. – Меня Юлия Анатольевна к Вам отправила.

– А, да, – сообразила Настя. Достала ключи из сумочки и протянула ему. – Подгоните, пожалуйста, серебристую тойоту к черному входу. Она около магазина стоит, метров за сто отсюда.

– Хорошо, – кивнул и быстро исчез. Настя со Стасом вышли из шумного зала, прошли мимо комнат, видимо тех самых ВИП, из которых даже сейчас доносились многоговорящие звуки, и свернули в слабо освещенный коридор, в конце которого красовалась черная дверь. Стас не понимал, почему позволяет ей себя уводить. Вероятно, ему самому хотелось, чтобы его вытащили из этой выгребной ямы, в которую он сам и превратил бар с помощью своих знакомых. Разве много ему нужно? Нет. Не деньги. Не бриллианты или жемчужину со дна океана. Обычной, банальной заботы. Чтобы хоть кто-нибудь задался вопросом, где он и как себя чувствует. Позвонил и спросил “Ты как? Может, нужна поддержка?” Света названивала весь вечер, но вот именно с ней говорить не хотелось. Опять пилить начала бы, возмущаться. Он бы просто трубку кинул. Себе дешевле лучше вообще не брать.

Чертов организм будто против него настроился, отказываясь пьянеть. Или уже попросту привык к такому количеству спирта за последние годы. Стас искренне старался нажраться, но нихрена не получалось. Нет, алкоголь действовал, но не настолько, чтобы забыться полностью. Он даже таблетками закинулся. Голова кружилась, ощущение легкое, но бестолковое. Наверное, Настя права, сейчас даже это не помогает.

Он её когда там внутри увидел, сердце предательское дрогнуло. А когда склонилась над ним, так у него вообще искры посыпались из глаз. Волосами своими марципановыми весь алкоголь, который он целый вечер копил в организме, выветрила. Помочь она хочет. Лучше бы не приезжала. Ему почти удалось не думать о предательстве Ромы и о том, кем она его считала на протяжении пяти лет.

Толкнул дверь, и свежий воздух мгновенно ворвался в легкие.

Наконец-то. Настя уже дышать там не могла. С этой стороны бара было намного тише. Даже слышно как ветер слегка шумит. Весенняя прохлада заставила поежиться. Стас молча отошел в сторону. Зачем она только согласилась помочь? Видно же, что он не хочет уезжать. Засунул руку в карман и достал пачку сигарет. Настя тут же подскочила и выхватила её.

– Хватит курить.

Широкие зрачки сконцентрировались на ней, но взгляд больше не казался плывущим.

– Дай сюда, – протянул руку, ожидая, что Настя вернет пачку.

– Стас, на сегодня достаточно!

– Я сказал, сюда дай!

– Да пожалуйста! – психанула, впихнув в ладонь помятую пачку. – Трави себя дальше.

Вынул сигарету, засунул её в рот и подкурил.

Шум приближающейся машины заставил повернуть головы вправо. Свет фар ударил в глаза. Её машину пригнали. Отлично. Отвезет его и домой.

Настя заплатила парню, чтобы лишний раз языком не трепался, села на водительское сиденье, а Стас рядом завалился. Съехал, упираясь коленями в переднюю панель. Ноги расставил, окно опустил и курит. Машина развернулась и поехала мимо красного спорткара, выезжая на ночную дорогу. Народ, несмотря на погоду, бродил, прогуливаясь по тротуарам. За три месяца снега соскучились по весне, и никакой холод сейчас им не помеха.

Настя бросила быстрый взгляд на Стаса. Он выкинул окурок в окно и теперь, просто откинувшись на сидении, уперся взглядом в дорогу. Ветер трепал его волосы, и Настя подняла стекло. Точеный профиль расслаблен, длинные крупные пальцы по коленям слегка тарабанят. Настя засмотрелась. Она любила его руки. Нежность, которую он мог ими дарить. Пальцы эти с узловатыми косточками бывало доводили её до исступления, когда он обводил ими чувствительные соски, затвердевшие от желания. Стас поймал её взгляд с поличным. Быстро глаза на дорогу перевела, чувствуя, что находиться в такой близости становится все сложнее.

– Ты как? – поинтересовалась, стараясь выплыть из омута воспоминаний.

– Отлично, – сухо ответил, даже не взглянув на нее.

– Я вижу, – переключила скорость, когда автомобиль выехал на трассу. – Стас, я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Это очень тяжело, – посмотрела на парня, но он не посчитал нужным ответить. Настя вздохнула. – Я понимаю, что моя поддержка тебе возможно, меньше всего нужна. Просто я на себе знаю, как это, когда чувствуешь себя обманутым и преданным. Весь мир, кажется, отвернулся, а внутри сумасшедшая боль. Я чувствовала то же самое, когда думала, что ты готов был опубликовать те фотографии.

– Нужно было позвонить, – хрипло сказал Стас, сжимая сердце Насти в комок.

– Нужно было. Но я не нашла в себе силы.

– Или просто не захотела. А вообще, скорее всего, так тебе было проще.

Он словно почувствовал то, что чувствовала Настя тогда. Точно угадал. Ей действительно было проще.

– Да. После этого я смогла тебя отпустить.

– Нет, – покачал головой, смерив её тяжелым взглядом. – Проще было, потому что легче поверить в подобную ложь, только если человек тебе не важен. Если бы ты хорошо меня знала, ты бы не допустила мысли, что я способен на такую подлость.

Что ей ответить? Что она не до конца верила в чувства парня, которому был двадцать один год? Не понимала серьезности его намерений? Он уже и сам все понял. И оправдывать себя поздно.

Оставшуюся часть дороги ехали молча. Настя, глотая тысячи несказанных слов, а Стас, стараясь не дышать, потому что один ее запах разносил по венам то чувство, которое он давно пытается задавить. Кинул взгляд на стройную ногу, вжимающую педаль газа в пол, и взмолился Богу, чтобы они скорее приехали. Как вдолбить собственному мозгу и сердцу, что Настя не его? Никогда не была и никогда не будет! Почему каждый раз, когда она оказывается рядом, вся его жизнь странным образом обретает смысл? Мимолетный, скользкий, как вода, но смысл. Сейчас смысл был в том, чтобы добраться до дома, дождаться, пока она уедет, достать бутылку вискаря и уснуть с ней в обнимку. Главное чтобы её рядом не было. С ней дышать тяжелее, а главное мысли уходят в другую степь. В ту, где он задирает чертово платье цвета шампанского, раздвигает ей ноги, отодвигает сиденье и, уложив стройное тело, залазит сверху, чтобы трахнуть. Так, как много лет назад, давным-давно. Настя тогда орала, впиваясь в его плечи ногтями, а он пил её крики как живительную воду.

Стас готов был завыть. Вырубите кто-нибудь долбанную память! Двиньте его головой, чтобы заработал амнезию и больше никогда не вспоминал её имени.

Спустя двадцать минут въехали в подземный гараж.

– Счастливой дороги! – равнодушно пожелал Стас и, выбравшись из автомобиля, хлопнул дверцей. Что руководило Настей в момент, когда она вышла следом и зашла с ним в лифт, девушка не объяснила бы даже, если бы ее пытали.

Возможно, хотела удостовериться, что он дойдет до дома. Оставлять его одного в такой момент – преступление. Да, пусть он не хочет её видеть. Но ему явно нужна поддержка. Любая. Не прогоняет ведь. Открыл дверь, и Настя вошла в квартиру. Стала на пороге, переступая с ноги на ногу, когда он молча пошел в спальню. Обвела взглядом холл. Ничего не изменилось с тех пор, когда она была здесь последний раз. Все те же светлые обои с черными рваными полосками, ламинат и зеркало напротив. Нет, подниматься было не очень хорошей идеей. Слишком много всего помнила эта квартира. Огромное множество счастливых моментов, которые набросились на бедную девушку, как взбесившиеся псы. Прошла по коридору в спальню, чтобы сказать, что уходит, но замерла на пороге, когда Стас вышел на встречу. Без футболки, в одних спортивных штанах. Они чуть было не столкнулись, и Настя поспешила отодвинуться.

– Пожалуйста, не пей больше и ложись отдыхать, – отвела взгляд, стараясь не смотреть на голый торс. – Утро вечера мудренее. Завтра всё покажется не так плохо, как сегодня.

Развернулась и направилась к входной двери, когда вдруг Стас её окрикнул.

– Почему ты приехала?

Остановилась. Горячее дыхание опалило затылок. Обернулась и улетела в воронку смерча темных глаз.

– Я волновалась за тебя, – устала объяснять Настя. – Можешь не верить, но ты мне не безразличен. Не чужой человек. И я не хотела, чтобы ты влип в какую-то грязную историю.

– Нет. Почему приехала ТЫ? – повторил у самых губ. – Почему не Маша? Арина? Саня, Темыч? Дохуя людей в городе, а приехала именно ты! – Насте стоило больших усилий, чтобы проглотить обиду. Глупое сердце болезненно сжалось. Гордо подняла голову, тщетно игнорируя тепло, исходящее от мужского тела. Запах сигарет, туалетной воды и его собственный, который особенно выделялся из остальных. Именно он будоражил внутри знакомые ощущения, и Насте захотелось сбежать. Быстрее и подальше. Рядом с ним она теряет управление над собственным телом.

– Ну уж извини, что заставила тебя выносить свое присутствие! Надеюсь, не затошнило? В следующий раз пусть вытаскивает тебя Света, а мой номер лучше удали, чтобы мне не звонили и слезно не просили забрать тебя из баров, где ты надираешься, – развернулась на каблуках, хлестнув его по лицу волосами, но тут же отлетела в стену. Стас выдрал из руки сумочку и бросил её на пол. Обеими руками сжал лицо и остановился в каком-то миллиметре от подрагивающих губ. Дыхание с трудом вырывалось изо рта парня, когда он тонул в глазах, цвет которых теперь ненавидел.

– Удалю, – прохрипел, прилипая взглядом к щекам, губам, подбородку. – Я не хочу тебя больше видеть! Никогда, слышишь? – правда, мучительно вспарывающая вены Насти. Щеку прикусила, чтобы не выдать всхлип, рвущийся из горла.

– Я понимаю, видеть хотят тех, кого любят, – глотая ком, прошептала, чувствуя, как под ладонями сбивается с ритма его сердце. – А ты не любишь.

– Не люблю! – едва касается губами её губ и закрывает глаза. Сердце Стаса готово разорваться на атомы, не выдерживая лжи, но он больше никогда не скажет ей, что любит. Он ей не нужен. Настя сделала выбор и сейчас счастлива с мужем и дочкой. А он подавится своей любовью и однажды захлебнется в ней, потому что выплыть невозможно. Каждый раз, когда Стас думает, что всплыл, оставив на дне это чертово чувство, оно протягивает щупальца и затаскивает его обратно. Еще глубже. Еще больнее заполняя легкие и лишая возможности жить дальше. И если он снова признается, что любит, Настя не выберет его. Не променяет семью на пацана, которому даже не верит. Из уголка её правого глаза скатывается слеза, а он стирает её большим пальцем. Больно слышать, когда тебя не любят, правда, Настя? Мстит ли он? Нет. Ей никогда. Просто не будет больше выворачивать себя наизнанку. Она счастлива, и он когда-нибудь станет. Возможно, придется всю жизнь скитаться и искать ту, кто сможет заменить ему первую любовь, хотя бы на десятую часть, но это будет того стоить. Та другая будет принадлежать только ему. А Настя нет.

Настя все-таки не сдержала всхлип. Стас был так близко, что от этой близости нервные клетки взбесились. Ей хотелось зарыдать. Ударить его. Причинить боль. Ведь та, которую он сейчас причинял ей своим признанием, не сравнится ни с одной физической. Он будто влез ей под кожу собственноручно и раздирает вены на ошметки. Хотела отойти, понимая, что если сейчас же не сбежит, он все поймет. Но Стас не пустил. Крепче щеки обхватил, переводя взгляд полный боли с глаз на губы, а потом наклонился и поцеловал. Настя задрожала, чувствуя, как ноги подкашиваются.

Языком открыл соленые губы, и, прижав своим телом к стене, позволил себе единственное, что нужно было в данный момент. Последний раз. Тот последний раз, которого у них так и не было. Он настолько истосковался по Насте, что не смог совладать с собой. Ему необходимо было просто почувствовать ее хотя бы один раз. Мозг понимал, что это полное самоуничтожение, но отказать себе в десяти минутах рая, после которого наступит кромешный ад, было невозможно. Правая рука опустилась к ее бедрам, и задрала платье.

– Не надо… – слабо воспротивилась Настя, сжимая ноги, но Стас успел засунуть между ними колено.

– Молчи, Настя! – хрипло проговорил в рот, ловя сорвавшийся тихий стон. – Ты же за этим пришла!

Так ли это? Настя действительно поднялась за ним, глупо надеясь на невозможное? Господи, как бы ни тяжело это было признавать, но да. ДА! Девушка так сильно соскучилась, что сама только сейчас поняла истинную причину, которая скрывалась за заботой. Жалкая, слабая, бесхребетная! После его слов ее тело все равно воспламеняется, ощущая прикосновение наглых пальцев к тонкому кружеву трусиков.

– Ты же не хочешь меня! – шепчет, прикусывая до крови губу, а он скользит колючей щетиной по ее скуле к уху, отправляя в низ живота импульсы возбуждения.

– Я не говорил этого! – прижимается твердым членом к бедру, и Настю начинает трясти. Понимание, что он пьяный и под кайфом, приносит еще более мучительную боль. Он хочет не ее. Ему просто нужен секс. Неважно с кем. Просто организм требует разрядки, а она готова перешагнуть через себя и дать ему то, что нужно только потому, что сама находится на грани безумия от желания еще хотя бы раз почувствовать как это – принадлежать ему.

– Ты не меня хочешь! – скользит жадными руками по мужской груди, а под пальцами разряды бегут.

– Тебя! – чувствует, как он отодвигает в сторону трусики и гладит ее плоть. Как всегда делал. Уверенно и без спроса. Будто зная, что ее тело принадлежит только ему. А она уже мокрая. Вопреки разрастающейся дыре в душе, нарывающей боли в сердце, как безумная жаждет его внутри.

– Нет. Ты же не любишь меня, – зачем она продолжает повторять это? Будто ждет, что он начнет отрицать, но Стас возвращается губами к ее рту, достает из штанов член, приподнимает ее за талию и опускает на себя, скользя внутрь разгоряченной плоти. Черт, это невыносимо! Как же он истосковался по ней. Еле на ногах стоит от напряжения. Каждая мышца натянута, грозясь разорваться на миллиарды волокон сумасшествия.

– Не люблю! – смотрит в упор на Настю. По бледным щекам текут слезы, раздирая его в клочья. Она пальцами в его волосы зарывается и крепко сжимает талию ногами. Прижимается всем телом так, что даже сквозь чертово платье и лифчик он ощущает напряженность ее сосков. Проводит по груди ладонью, а внутри эйфория от того, как она еще крепче жмется к его руке. Так же как и раньше. Ничего не изменилось. Почти ничего… Кроме того, что теперь оба понимают, что никогда больше не будут вместе. Подняв руку, обезумевший парень гладит большим пальцем мокрые губы и начинает медленно двигаться, входя вглубь любимого тела. Ни одна после Насти не смогла сделать так, чтобы он, занимаясь сексом, не вспоминал о ней. Ни одна не смотрела на него с таким отчаянием. И ни в ком он так и не нашел того, что изначально видел в ней. Что это? По пунктам не перечислить, просто потому что это невозможно. Он просто полюбил ее. Ни за что-то конкретно. Сердце само выбрало именно ее из миллионов, и объяснений не стоит и требовать. Его проклятие, пожизненное наказание за то, что вместо того, чтобы жить нормальной подростковой жизнью, он влюбился по-настоящему в ту, кого любить нельзя. Настя стонет, ища его губы. Стас ловит ее рот, ныряя в него языком, обхватывает ладонью шею под взмокшими волосами и двигается быстрее. – Не люблю! – повторяет, жадно целуя и убеждая скорее самого себя. Сдавливает шею, чувствуя под большим пальцем бешеное биение вены.

– Замолчи! – надрывно умоляет Настя, больно впиваясь ногтями в плечи.