– Фобос?! Что случилось? На тебе лица нет!
Странно было не то, что я его видела, а то, что никакого страха я больше не испытывала. Агрессию призраки не проявляли, наоборот, показали себя вполне себе адекватными собеседниками, а что призрачными, так это знаете ли у каждого свои недостатки.
– Афина и тебе добрый вечер. Зевс, ругаться и молнии метать будешь потом. Сейчас не до этого.
– Да неужели?! Вы меня за нос водили тысячелетия! Не считаешь, что ваше молчание несколько затянулось?! И ты оказывается у нас Фобос?! Страх?! Это шутка что ли такая?
– Потом. Всё потом. У нас чрезвычайная ситуация.
– Фобос, что случилось?
Ректор, быть может, и не заметил, в пылу гнева, но Охранник действительно был не в себе. Скажи мне это сутки назад, что я буду улавливать различия в душевном состоянии призраков, первое, что бы я сделала, это усомнилась в своём собственном душевном состоянии. Но диагноз себе я всегда успею поставить, сейчас важно другое. Было очевидно, что – то стряслось. Причем не у Призрака, а на подконтрольной им территории Академии. Белёсая субстанция буквально трепетала, ходила ходуном, словно от порыва шквального ветра.
– Фобос! Что случилось? – повторила я вопрос. – Излагай четко и по существу.
– Труп в библиотеке. Господина Деля. Это, если по существу и коротко.
Эзевес Диктейский охнул и сел на стул, с которого встал при появлении Охранника, не отвечая ни слова на эту шокирующую новость. Сразу стал очевиден возраст ректора. Я видела перед собой уставшего пожилого человека, соотечественника, а не возглавлявшего межмировую Академию.
– Фобос, это естественная смерть или?
– Не могу сказать, Афина. Нас там не было. Что можно было охранять в библиотеке! Сейчас услышали визг и рванули. А там – труп библиотекаря.
– Так, нужно не допустить того, чтобы кто – то ушёл с места происшествия и ни в коем разе ничего не трогал.
– Афина, ты что думаешь, что это может быть убийство?! Здесь?! В Академии никогда такого не было!
– Беспрецедентный случай значит, будет. Но может быть вполне себе естественная причина. Библиотекарь был не молод. Надо всё проверить, чтобы исключить эту возможность. Запереть их там всех сможешь? И проследить, чтобы ничего не трогали?
– Запереть – да. Прослежу, но запретить не смогу, они меня не услышат. Но воспрепятствую.
– Тогда пулей запирай и препятствуй любому передвижению, пока мы не придём.
Призрак, резко развернулся, готовый исполнять поручение, отчего бумаги на столе ректора всколыхнулись, разлетаясь по столу. Подозреваю, что, если с нами находился тот же Баркус, то он бы не заметил Фобоса и не понял бы, отчего в кабинете ректора появился внезапный сквозняк при закрытых – то окнах. Призрак же просочившись сквозь стены в доли секунды, пропал из виду.
– А мы пойдём в темпе к библиотеке, вам нужно со всем этим разобраться, – я взглянула на сидящего напротив меня пожилого мужчину и поняла, что погорячилась в выборе местоимения и метнулась без спроса в соседнее помещение, из которого ректор вышел перед началом нашего разговора. Предполагая, что там что – то наподобие личной комнаты. Так и оказалось. Диван, кресло – качалка с пледом, столик, тарелка с фруктами, из которых я признала лишь груши и кувшин воды. Вот он – то мне и был нужен. Налив воды в кружку, я, подбежав к ректору, сунула её в его вздрагивающие старческие руки и, убедившись, что он приходит в себя, обратилась к нему еще раз, говоря медленно и внятно:
– Так, господин ректор, воды выпейте и как сможете, приходите в библиотеку. Не спешите. В вашем прославленном ВАМПИРе вы нужны живым и здоровым. Бежать вам сейчас точно не нужно. А я сгоняю в библиотеку, осмотрю место происшествия и если будет хоть малейшая причина усомниться в том, что смерть господина Деля носит неестественный характер, то никто из находящихся в библиотеке не уйдёт, пока мы не допросим его. У вас на этот счёт какие – то инструкции имеются?
– Да. Вызов специалистов из МГУ.
–?!
– Межгалактическое управление. Отдел по расследованию преступлений. Не приведи боги! Беги, Афина, беги. Дель был моим другом. Мы учились на одном с ним курсе. Потерять друга гораздо большее горе, чем проверки и допросы Эмгэушников.
Одноклассник?! Да за одноклассника, тем более, когда с ним бок о бок тысячи лет, порвать можно.
Выбежав из кабинета ректора, я понеслась по замковому коридору, благо библиотека была на том же самом этаже и уже знала, направление куда бежать. Освоилась. Ничего удивительного. Не Большая Топь. Преодолев длиннющий коридор, запыхавшись, что астматик я, раскрасневшаяся от бега, ворвалась в библиотеку, с порога рявкнув на окружающих, даже не приглядываясь кого именно здесь запер Фобос:
– Всем оставаться на своих местах! Покидать помещение запрещено.
– Так она открывается! А что ты не могла с этой дверью справиться? – на меня налетели две ушастые девицы, двигаясь к выходу.
– Так, стопе, барышни. Никто никуда не уходит. Приказ ректора. Я уже сказала, всем оставаться на своих местах. Ни к чему не притрагиваться. С чем зашли – с тем и стойте.
– А ты кто?! – возмущенно поинтересовался, стоявший у первого книжного отсека высокий под два с лишним метра кряжистый орк.
– Конь в пальто, – отгавкалась я. – Приказ ректора не обсуждают. А что? Правильно – выполняют. Так что никто не покидает библиотеку до особого распоряжения Эзевеса Диктейского. Это всем понятно?! Вот и ладушки.
Обведя взглядом посетителей, запертых Призраком, я насчитала семерых. О как! Включая Маахеса и вновь прибывшего преподавателя. Как он представился – то? Ханс Риммерс. Что – то часто мы стали пересекаться. Взяв со стойки господина Деля лист бумаги с карандашом я обратилась к хвостато – ушастому знакомцу:
– Маахес, перепиши имена всех присутствующих и себя не забудь. С какой целью пришли. То, что за книгами, понятное дело. За какими. Или какие сдать. И главное, кого увидели в библиотеке при входе.
Вот, всегда знала, главное тон нужный задать. Маахес воспринял моё поручение спокойно, даже не фыркнул, взяв в руки протянутый лист бумаги. Я же развернувшись, зашла за стойку и увидела, что тело библиотекаря лежит в нескольких шагах от рабочего места, развернуто к стеллажам и лестнице, ведущей на второй этаж хранилища, так что лица с моего ракурса было не видно. Тело вообще не было видно со стороны входа. Этим можно объяснить, что посетители не сразу отобразили, что стряслось. Бедный Дель! Умереть на рабочем месте! Хотя, может он этого и желал – книгохранилище дело всей его жизни, умирать так среди книг, которым он посвятил долгие годы своего существования, скорректированного заклятием стазиса. Но вопрос передо мной стоит по-другому. Была ли его смерть естественной? А я ведь не в коем разе не криминалист, даже близко не стояла, и все имеющиеся у меня знания были почерпнуты из просмотра или прочтения многочисленных детективов. Но это, сами понимаете, не то основание, на которое можно с твёрдостью встать.
Приблизившись и присев на корточки рядом с телом я на всякий случай приложила палец к сонной артерии, надеясь, что анатомия дворфа схожа с человеческой. Пульс не прощупывался, хотя тело ещё было тёплым, значит, смерть наступила совсем недавно. Вернувшись к рабочей стойке, потянулась за зеркалом, отметив, что оно не стояло, как днём сбоку, а было небрежно сдвинуто на самый край рабочего стола, как не упало ещё. Впрочем, это ещё ни о чем не говорит. Прежде чем подойти снова к дворфу я бегло осмотрела стойку библиотекаря. Вопросы возникали и не один. От прежней аккуратности, что бросалась в глаза днём, не осталось и следа. Карточки, приходивших за этот день студентов были вложены в коробочку небрежно, но может Дель торопился или поток студентов был большой и он попросту не успел навести порядок, почувствовав себя плохо. Однако прежде чем делать какие – то выводы о привычках библиотекаря нужно обязательно спросить о них ректора, на моё разовое наблюдение опираться не стоит. Но с этим разбираться можно всё же чуть позже. Хотя предчувствие уже не хорошее. Мой взгляд остановился на перчатках, тоже нитевидных, как и у преподавателя артефактологии и я не думая, натянула их на себя. Мои следы могут и помешать, если всё же подтвердиться криминальный характер смерти и придётся вызывать специалистов из Управления.
Подойдя снова к Делю, я наклонилась и поднесла зеркало к лицу. Минуту. Я терпеливо держала минуту, так и не обнаружив следы запотевания. Что ж, теперь можно констатировать факт – библиотекарь не дышал. Мёртв.
Так. Что следователи делали дальше, оказавшись на месте происшествия? Вспоминай! Ты ж, сколько детективов пересмотрела, перечитала. Не говорю о преступлении, так как еще не факт, что пожилой дворф умер неестественной смертью. Сердце не выдержало, тромб оторвался, да мало ли причин, которые могут поставить точку в бренном существовании, которому благодаря действию стазиса на минуточку не одна тысяча лет.
Так, для начала нужно понять носит ли смерть криминальный характер или всё же причины в возрасте. А для этого нужно посмотреть и зафиксировать все следы, все, что может показаться подозрительным. На вроде картотеки, которая днём была в идеальном порядке. Но это еще не факт, что имеет значение, так как господин Дель мог, скажем, спешить. Мог. Но зафиксировать стоит.
Я убрала зеркало и, склонившись над дворфом начала внимательный осмотр.
– Маахес, ты уже переписал всех? Тогда записывай, только разборчиво. Тело господина Деля обнаружено спустя час после окончания пар. Его никто не переворачивал? – я обратилась к стоявшим и ошалевшим от происходящего запертым свидетелям. Дождавшись отрицательного ответа, продолжала:
– По заверению присутствующих, чьи имена зафиксированы выше, к телу библиотекаря не приближались. Господин Дель обнаружен лежащим на спине, в трёх метрах от рабочей стойки, в полутора метрах от начала лестницы на второй этаж. Состояние одежды.
Я сделала паузу, рассматривая дворфа. Ничего примечательного. Обувь – боты, которые, кстати, он хотел заменить на более удобные Камышовские. Свитер крупной вязки с высоким воротником, сверху замшевый жилет с глубокими карманами. Брюки на подобие вельветовых, в мелкий рубчик опять – таки с удобными карманам. А вот нелепая старомодная шляпа не просто сдвинута набок, а словно нахлобучена на голову. Хотя возможно это от того, если библиотекарь не медленно осел, почувствовав себя плохо, а упал резко и замертво. Упал. Хм. А если…. Я посмотрела наверх. Второй этаж книгохранилища был прямо над телом дворфа. Я хотела было уже подняться по лестнице и осмотреть второй этаж, как моё внимание привлёк жилет дворфа. Если быть более точной, то планка, где не хватало одной единственной самой нижней пуговицы. Ой – ля – ля. А вот это уже интересно. Хотя может статься, что пуговицы нет уже неделю, и библиотекарю просто не досуг было заниматься штопкой, а может он, вообще не заметил её отсутствия. Я быстро огляделась, но нет, пуговицы поблизости не было. Переведя взгляд на старческие, словно обтянутые пожухшим бледным пергаментом кисти рук дворфа, я приподняла одну и осмотрела. А вот это уже серьёзно.
– Маахес пиши. При осмотре тела было обнаружено, что на жилете покойного отсутствует одна из пяти пуговиц. Также отмечаются под ногтевое содержимое на кистях рук и отсутствие ногтя на указательном пальце. Ногтевой скол свежий, грубый, необработанный.
Я приподнялась от тела и увидела, что Эзевес Диктейский уже пришёл в библиотеку и присел на один из стульев рядом с входом, новый преподаватель разместился рядом. И тот и другой не сводили с меня взгляда. Если судить по виду, то легче ректору не стало. Сер, морщины пролегли ещё глубже, но главное взгляд, словно угасший с известием о смерти друга. За ректором стоял Баркус с непроницаемым выражением лица. Интересно. Хотя, что я о нём знаю, может это личный помощник ректора и обязан он сопровождать как раз его, а не меня.
– С вашего позволения я осмотрю второй этаж, – обратилась я к ректору. – Но, думаю, что специалистов вызвать всё – таки нужно. Господин Дель мог не заметить оторванной пуговицы?
– Нет. Исключено. Он был весьма щепетилен в вопросах одежды и внешнего вида ещё с молодых лет. А с годами, знаете ли, привычки только усиливаются. Дель стал, зациклен не только на своей опрятности, мог и отчитать кого – то из студентов за неподобающий вид. Выговоры делал строгие, мог и выдворить из библиотеки, пока не приведут себя в порядок.
– Тогда можно исключить, что пуговица потерялась не сегодня, и состояние ногтей случайно.
– Осмотрите второй этаж Афина, а я вызываю специалистов. Прибудут они скоро, реагируют они на такие инциденты очень быстро, так что всем присутствующим предлагаю расположиться здесь до их прибытия, покидать место происшествия нельзя.
Баркус, кивнул и беспрепятственно вышел, пропускаемый охранявшем вход Фобосом. Эльфийки недовольно заворчали, чем вызвали тонкую улыбку на лице у Маахеса. Ну да, картина маслом на миловидном кукольном личике растекается недовольная гримаса, в миг, трансформируя красавицу. Орк, выказывающий недовольство при моём появлении наоборот воспринял приказ ректора гораздо спокойнее, и уселся прямо на пол, уткнувшись мощным квадратным подбородком в колени. Ждать так, ждать. Маахес расположился в библиотечном кресле, поодаль от руководства, раскрыв книгу, которая была в его руках. В отличие от Ханса Риммерса, который изначально подсел рядом с начальством. Ректор взял на руки Шрека, чем вызвал у меня невольную улыбку. У Шрека сегодня тоже день незабываемый. Поди, сидя на Болоте, в ожидании письмоносца и предположить не мог, что вот так всё закрутится. Подтянутый, с иголочки одетый тёмный эльф с перехваченными в низкий хвост волосами и молодой безбородый дворф устроились вдалеке от всех ближе к стрельчатому окну, в полголоса переговариваясь, может они с одного курса, и им есть, что обсудить. Практически синхронно развернулись ко всем спиной и уставились в окно, словно увидели там что – то интересное, да уж, куда смерти библиотекаря тягаться с происходящим на замковой территории после окончания уроков. Деймос носился меж стеллажей, я видела, как мелькает его белёсая субстанция то в одном ряду, то в другом. Молодец, проверить всё было необходимо тщательно, а то, что в темпе, так оно и понятно, оставлять свой пост у главного входа надолго у них не предусмотрено.
Я не спеша поднялась по лестнице, внимательно приглядываясь к каждой ступени. Боязно? Ну да, что есть, то есть. Высоковато. И ограждения какие – то чисто символические, разве, что для дфорфа в самый раз. А что, если это не случайная смерть по естественным причинам или по неосторожности. Вообще возможно, было с такой высоты навернуться, отвлекшись на что – то или кого – то? Вот ни разу за многочисленные столетия не падал, а сейчас возьми да навернись. Ага. Не верю я в случайности.
Но, если учесть, что в библиотеке сейчас задержано семь посетителей, то тогда должны быть свидетели происшествия. Ну, хотя бы один! Никто из задержанных в библиотеке не заявил, что видел момент падения и как следствие смерти. Почему? Потому что действительно не видели сам момент смерти или по другой причине? Другой. Интересно какой? Испугались – такой вариант вполне себе допустим. А сейчас сидят и молчат, что наши партизаны в Белорусских лесах. Или стали причиной падения, то есть имели прямое отношение к гибели дворфа. И? Что тогда? И главное зачем? Разве могло кому – то прийти в голову мысль лишать жизни безобидного старика дворфа? Не за сделанное же замечание! И что осталось под ногтями погибшего, главное каким образом оно туда попало?
Миновав лестницу, я оглянулась вниз. Лестница как лестница. Ничего примечательного. Перила пусть и небольшие, но, если учесть рост дворфа, то ни о каком несчастном случае не может быть и речи. Поднявшись на второй этаж, я подошла к тому мету, что было в аккурат над телом покойного. Свежая полоса, на балясинах с внутренней стороны почти неприметная, но всё же я её заметила. О как! Если не высматривать, не вынюхивать, ища что – то необычное, то и не заметишь, мимо пройдёшь.
Я понимаю, что на глаз такое не утверждают, но на первый взгляд по цвету лестничное покрытие совпадет с подногтевым содержанием на руках дворфа. Проверять – дело вызванных эмгэушников. Надеюсь, они прибудут, как и заверял ректор, скоро. И всё же это уже основание для более веского утверждения в криминальной смерти библиотекаря.
Аккуратно перегнувшись через перила, второго трупа здесь точно не нужно, я увидела ещё такую же царапину, уходившую вниз. По всей видимости, выходит, что дворф вцепился рукой сначала с внутренней стороны лестничного пролёта, а потом с внешней, пытаясь удержаться. Но, тогда получается, что он не мог случайно упасть. Пошатнуться, запнуться да хоть поскользнуться можно, ухватиться за балясину при этом тоже вполне себе воариант. Но судя потому, что след был ещё и с внешней стороны, то однозначно можно делать вывод – ему помогли перемахнуть через перила. Вот что хотите, делайте. Осторожно наклонившись, чтобы лучше осмотреть след, что оставил перед смертью господин Дель, я увидела забившийся в щелочку меж паркетных планок сломанный ноготь. И как в сказке про дудочку и кувшинчик, когда приметив одну ягодку видишь и другую, то лишь повернув голову, заметила закатившуюся под стеллаж, к самой стене пуговицу. Однозначно с жилета библиотекаря. Что же здесь произошло?
Спустившись, я продиктовала Маахесу обнаруженные детали.
– Я попрошу потрудиться вспомнить и обозначить, кого видел каждый зашедший в библиотеку, – вопрос задал ректор. Отлично. Ответственность и необходимость принимать решения потерю друга не обезболит, но поможет пережить.
Что ж, теперь Маахес, спонтанно с моей подачи ставший чем – то вроде секретаря стал озвучивать ответы присутствующих, которые он успел зафиксировать. Начал с ушастых девиц, которые и обнаружив покойного библиотекаря, подняли тревогу. Получается, что эльфийки зашли последними, больше никто в помещение, если не считать меня не входил. Подойдя к регистрационной стойке и подождав немного, хотели заглянуть в соседний отсек и позвать господина Деля, искать самим нужные книги они не знали где. Им никто не ответил. Зато, заглянув за стойку, они увидели лежащего и не подающего признаки жизни библиотекаря. Ну и издали тот оглушительный визг, который и был услышан Охранниками. На вопрос кто был в этот момент в библиотечном зале, последовал интересный ответ:
– Никого. Мы никого не видели.
– Но вы же зашли последними? Так? Здесь должно было быть уже пятеро.
– Да. Мы видели, как перед нами заходил бастет, когда были ещё в начале коридора, но в зале его мы уже не заметили.
– Я пошёл в четвертый ряд, отсек ε эпсилон, хотел посмотреть есть ли ещё книга по истории миров, которую видел мельком днём. Библиотекаря? Нет, не видел.
Остальные четверо повторили тоже самое. Зашли, не увидев библиотекаря, думали, что он мог быть либо в одном из отсеков, либо в хранилище, куда доступ для обычных смертных был закрыт, либо на втором этаже. Такое уже бывало, но надолго господин Дель никогда не отлучался. Так что посетители шли в нужный им отсек, намереваясь показать на выходе из библиотеки, что они собираются взять. Обычная практика.
– А что так можно? Унести книги никто не пробовал?
– Нет, ну что вы. Они же все подотчётны, и все промаркированы охранной печатью. Так просто вынести, без отметки господина Деля не получилось бы. На такое никто не покушался. Мозгов хватало. Кому охота с разъярённым библиотекарем дело иметь.
– Значит, у нас имеется четверо подозреваемых.
– То есть? А почему это мы подозреваемые?!
– Эльфийки зашли последними. Видели шедшего перед ними Маахеса. А вот троих студентов и преподавателя нет. Кто из вас зашёл первый? Кто видел, что случилось с Делем?
– Почему только четверо? Бастета сбрасывать со счетов не стоит. По статистике львиную долю преступлений совершается именно ими. И вы сами потрудитесь объяснить своё присутствие.
О как! В дверях стояло двое. Высокие. Один однозначно эльф, но из светлых. Второй, если я правильно понимаю характерные расовые признаки, был соотечественником Мары Милей. Как тогда её назвала Афродита? Друидка? Надеюсь, не обзывалась. Те же заостренные черты лица, к тому же в мужском варианте выглядели они куда жёстче. А уж вытянутый сверх меры заостренный нос смотрелся и вовсе жутковато. Этакий Буратино переросток. Фатальная попытка папы Карло утроить свою старость, не жилось ему одному спокойно. Взгляд же из-под щётки ресниц был не просто недоверчив, а прямо – таки сверлящий, цепкий как сканер в режиме боевой готовности. Эмгэушники. Оба в чёрном. А вот это уже классика. Ну почему представители энных служб во всех мирах выбирают себе обязательно чёрное? Почему нельзя заявиться, скажем, в белом? Марко? Зато жизнеутверждающе! Тем более на месте таких вот происшествий.
– Я пришла сюда самая последняя, уже после того, как было обнаружено тело господина Деля. До этого мило беседовала в кабинете ректора.
– С кем?
– Сложно догадаться? Какой вариант напрашивается?
– И какой же?
Я с тоской посмотрела на друида. Эка как ему трудно приходится на службе состоять и занимаемой должности соответствовать. То, что оба кадра из межгалактического управления я не сомневалась. Кого ещё мог сопровождать Баркус? Только вот представиться им не помешало бы. Приличия ради. Но то ли о приличиях они не ведали, то ли имели о них свои представления, но представители следственного отдела МГУ ограничились тем, что предъявили в раскрытом виде свои документы одному лишь ректору. Понятно. Остальным значит не нужно. Ну и фиг с вами.
– Афина была в моём кабинете, и мы беседовали продолжительное время. Ко мне в кабинет её проводил мой помощник господин Баркус, забрав сразу после окончания последней пары.
– А на этой последней паре вы не отлучались? Возможности у вас были.
– Нет, исключено.
– Почему же, отпроситься вы могли в любой момент, и проскользнуть в библиотеку тоже.
– Ага, и убить беднягу Деля. Я что совсем жизнью обиженна. Чтобы скользить, как вы выразились в библиотеку, и открывать сезон охоты на библиотекарей?! Да и не могла. Была занята – я проспала всю последнюю пару от звонка до звонка.
– О! У вас, господин ректор, такое разве позволяется? За дисциплиной преподаватели не следят?
– В исключительных случаях да, позволяется. Афина сегодня прошла через соприкасающуюся реальность и доставила первую в своей жизни корреспонденцию в другую реальность. Инициация вестника, надеюсь, вы понимаете, что это такое и с чем сопряжено. Переход был как никогда сложным, исходный мир – техногенным, а приграничье – Большая Топь. Вам же не нужно объяснять, что это такое для вестника? После этого попытка побега, отсутствие подкрепления на протяжении нескольких часов, переход порталом. И сразу полный учебный день. По всем показателям, если принимать во внимание, что она человек, то должна была отключиться гораздо раньше.
– Что ж, в таком случае мы вас не задерживаем. Вы свободны, можете удалиться.
– Ага, щас! Что значит, не задерживаем? Я с ректором пришла, с ним и уйду.
– От чего же?
– Своих, знаете ли, не бросаем!
Эзевес Диктейский скрыв улыбку, вступился за меня снова.
– Афина произвела довольно грамотный первичный осмотр места происшествия. Будет лучше, если она вас и ознакомит со своими наблюдениями.
Битый час! Битый час я разъясняла и объясняла почему, отчего и как. Все уже всё поняли, а для товарищей эмгэушников всё никак не доходило. Несказанно повезло, что я натянула на себя нитевидные перчатки, иначе меня бы еще и обвинили в подбрасывании улик. С них сталось бы. Складывалось впечатление, что злющего друида сегодня кто – то укусил, не иначе, а пофигист эльф, молча сканирующий своим непроницаемым взглядом не вселял уверенности, что все сказанное мной было не напрасно. И их неадекватное желание сделать виновником бастета начинало подбешивать. Как ещё Маахес сдерживал себя? Лишь хвост, который казалось жил своей жизнью, постукивая время от времени по полу выдавал, что происходящее ему ой как не нравится.
Не знаю как эльф, но друид точно был не адекватен в своей оценке, а это, если принимать во внимание тот факт, что он состоит на межгалактической службе ну вот вообще не профессионально! С предубеждениями по расовому признаку на службу не ходят! Подумаешь у кого – то хвост! Никто же не оценивает чей – то нос! Не при друидах будет сказано.
Не значит, что я хотела обвинить кого – то из оставшихся четверых, но всё же смотреть на неприкрытую неприязнь заявившихся межгалактических сыщиков было крайне неприятно.
Подойдя к бастету, я спросила, его в пол голоса, есть ли у него алиби. ?! Похоже, у них это называется по-другому, Маахес смотрел на меня непонимающе. Но знать-то обязательно знают, так почему не предъявляют? У нас каждый, кто брал в руки хоть раз в жизни детектив, прекрасно осведомлён, что нужно делать, если не приведи Бог, тебя заподозрят в совершении преступления. Заявлять как можно громче во всеуслышание: «У меня – алиби!» А ещё про презумпцию невиновности упомянуть. Какие обвинения?! Вы сначала пойдите, докажите виновность, а до этого не надо ля-ля.
– Алиби – это факт твоего пребывания в момент преступления в совершенно другом месте.
– Желательно, чтобы ещё и подтвердили, – педантично вклинился молчавший до этого эльф из управления.
Да ладно! Голос прорезался! А я думала друид так и будет здесь балом править.
– Так и подтвердят. Я был у господина Апсена в артефактохранилище, нас туда повели практически сразу после пар. Как освободился, пошёл сюда. Айлви Элбирад, – бастет кивнул в сторону тёмного с иголочки одетого эльфа, – тоже был среди допущенных в артефактохранилище на экскурсию, он подтвердит.
– Что ж, обязательно проверим. Сейчас вы двое можете покинуть помещение. С эльфом мы ещё побеседуем. Книгу, за которой пришли вам, придётся оставить здесь, как вы видите ставить её на учёт пока некому. Остальным мы также зададим вопрос о том, где они были в момент преступления. После нам нужно будет поговорить и с вами господин ректор.
– Конечно. Я буду у себя. Баркус вас проводит. Комнаты вам выделят, если будет необходимость остаться на завтрашний день. На ужин также просим присоединиться к нам в столовой Академии, впрочем, как и на завтрак.
С этими словами ректор покинул предполагаемое место убийства старинного друга, передав мне на руки Шрека, справедливо полагая, что у аргонианина день выдался не из лёгких, учитывая, что до этого он меня почти сутки прождал на болоте. Ну, ласты он не склеит, а спать я его сейчас отнесу в комнату. Видно было, что Шрек прямо – таки пытался держать глаза открытыми, но, несмотря на усилия, выходило у него это с трудом. А кто говорил, что будет легко. Это мечтать о других мирах всегда, пожалуйста, а как дело дойдёт, так не обессудьте.
Мы с Маахесом тоже вышли из библиотеки, следом за Эзевесом. Находиться там дольше я не видела необходимости, о своих наблюдениях я рассказала, ничего не утаивая, как бы ни были мне неприятны представители межгалактического управления. Специалисты собственно они. Вот пусть и объясняют случившееся, анализируют, сопоставляют, одним словом занимаются своим делом.
Маахес проводил меня до второго этажа, рассказывая по пути о своих впечатлениях от посещения хранилища на кафедре Артефактологии, ничуть не кичась тем, что оказался одним из десяти счастливчиков, написавших тест на самый высокий балл и получивший допуск к осмотру артефактов. Отмахнувшись от моего возмущения неприязненным отношением друида, объяснив, что так уж повелось, что они в принципе не переносят бастетов, к нему лично это не имеет какого – то отношения, хотя приятного мало. Слушая Маахеса, кивая время от времени, я думала лишь об одном. Какой мог быть мотив у того, кто поспособствовал смерти господина Деля. Личный? Или это как – то связано с его родом деятельности? Но, если абстрагироваться от личности Деля, то что вообще могло послужить причиной для убийства библиотекаря? Они же, в смысле библиотекари, святые люди. Ладно, здесь это – дворфы. Но даже предположить не могу, что книги могли послужить причиной, лишать кого – то из них жизни.
На ресепшене общежития меня окликнула Минерва. Оказывается нас со Шреком только и ждут. Распрощавшись с бастетом, я осталась у рабочего места коменданта. И тут Минерва выложила на стойку лежанку для моего фамильяра, чем не просто меня удивила, а заставила посмотреть на неё другим взглядом. Практически такую же, как у нас делают для кошек, тёплую из ворсистого меха, мечта домашнего питомца. Я когда – то практически такую же купила для подобранного с улицы котёнка. Он, когда понял, что это для него, бегал по комнате, чуть ли не подпрыгивая от счастья, заглядывая нам в глаза, словно не верил в происходящее, запрыгивал в лежанку, зарываясь в её мягкое нутро мордочкой, мурлыча и посапывая от невыразимого удовольствия. С полчаса так точно не верил своему счастью, что не придётся скитаться на ставшей такой негостеприимной осенней улице, а потом затих и уснул в своей собственной лежанке.
Но Минерва этим не ограничилась, выдала ещё комплектом к лежанке небольшое тёплое одеяльце и такого же размера простынку с подушкой. Ой-ля-ля! Где ж она их раздобыла? Неужто сама сварганила, пока я на парах была?! Нее, не может быть. Как представлю сову, держащую меж когтей иголку с ниткой, так право слово, совестно становится. Я к своему стыду даже не подумала, где аргонианин будет спать. Непростительно. Понимаю, Шрек не питомец. Но всё же от меня зависел сейчас полностью. А это значит что? В первую очередь – ответственность. Завёл питомца – будь добр кормить, поить, обеспечить достойными условиями содержания и не обижать. Гаже нет, когда от хозяина домашнее животное шарахается, не зная, что от него ожидать.
Шрек был впечатлён не меньше и, спрыгнув на стойку ресепшена, низко, прямо – таки в пояс поклонился Минерве, благодаря за проявленную заботу.
Подхватив лежанку с его содержимым и Шреком, я в сопровождении коменданта общежития пошла к своей комнате, соображая, чем я объясню такое к нам отношение. Артефакт, который Минерва собиралась устанавливать – удовольствие не из дешёвых. Но Гера, даже не подумала поинтересоваться, а с чего такие плюшки в виде охранного артефакта, увлеченная изучением самого устройства. Вот и ладушки. Не хочется мне балбеску Афродиту ославлять на всю округу. Пусть живет. На кухне. Точно, ей же сейчас три месяца по вечерам овощи чистить у циклопов. Если и после этого не дойдёт, то я уж, не знаю, есть ли вообще шанс достучаться до этой блондинистой красотки.