Для чего нам как письмоносцам нужна была эта наука? Всё объяснялось просто. В силу того, что вестника могли забросить в командировку с поручением в любую точку Вселенной и Времени, попасть в поле его зрения могло немало. И нужно было суметь параллельно с выполнением прямого задания, увидеть в обычном предмете то, что ускользнёт от взгляда дилетанта, но будет являться ключом к разгадке, предполагаемо многих тайн, к которым так просто не подобраться. Кроме того, даже речи не шло о безвозмездной основе таких поисков. Такие находки оплачивались и весьма недурно. Более того, даже аукционы бывали, на которые можно было выставить свою находку. Разрекламировать, конечно, перед этим, шум гам навести, да хоть тень на плетень. Поверьте это того стоило, ведь если образчик заслуживал особого внимания и удавалось его выгодно пристроить, то нехилый такой процент от выручки за артефакт уходил, во-первых, конечно тому, кто его нашёл и во-вторых, тому заведению, где обучался, познавая азы артефактологии, охотник за артефактами, ну и комиссионные самой акционерной площадке. А что это значило для Академии? Так как же, тут даже азы математического образования всё предельно чётко проясняли. Если при таких находках учебному учреждению будет перепадать процент с продаваемых на аукционах находок, то учить письмоносцев нужно не просто хорошо, требовалось сделать из них профессиональных артефактологов.
Вскользь прозвучала информация, что помимо открывающей у артефактов были охранные, путеводные, блокирующие функции, но главное для вестников – это всё же перенос. Но всему своё время. Изучать их нам предстоит много, дотошно и поступательно на протяжении всех пяти лет. И хотя из нас должны сделать дипломированных вестников, но знать, разбираться в артефактах, чтобы суметь различить, не пройти мимо ценнейшего образца мы были просто обязаны. Впрочем, всем из присутствующих это было понятно, поскольку именно эти знания могут помочь не остаться нищим вестником, прожив годы, что само по себе нонсенс и возможен такой расклад только при одном условии, если ты, будучи студентом, относился к учёбе спустя рукава.
С портальными артефактами на последнем курсе нас ознакомят предельно подробно. Создавать, настраивать и перенастраивать нужные или не приведи Бог, сбившиеся настройки, как-никак, а профессиональная деятельность письмоносца вплотную связана именно с этими артефактами, переносящими в разные миры и реальностями и гарантирующие возвращение домой, на тот случай, если межмирового письма под рукой нет. Как правило, до места назначения нас межмировое письмо перенаправляло, а дальше как повезёт, но надеяться, что порталы будут в каждой точки назначения, точно не следует.
Как пример нам рассказали примечательную историю о легендарном дворце Ханеель в параллельной реальности одного из миров линзовидной Галактики Веретено в созвездии Дракона. Сам дворец и обширная прилегающая территория с парками, оранжереями, прудами и мостами, арками и ротондами, виноградниками и садами находился под мощным сохранным заклятием, сокрытый от глаз всего живого чуть больше одного десятка тысяч лет. О нём – то и слышали разве, что в сказках, преданиях, с годами ставя уже под сомнение сам вопрос о его существовании. Ханеель смогли посетить и изучать как образец наиболее древней архитектуры, сохранившегося в превосходном состоянии благодаря заклятию анабиоза и сокрытия лишь, когда нашли артефакт среди конфискованного имущества межгалактических пиратов. Чистая случайность. Ага! Вот не надо ля-ля! Не смешите меня! Так я и поверила. Чисто случайно, шли – шли да и нашли. У кого? Так у пиратов! Межгалактических, но это мелочи. Вот кто скажите мне на милость, может взять и просто найти что-то у пиратов? Вы можете? Я нет! Чур, меня от таких находок! Понятное дело, что только при захвате, которому будет оказано вооруженное сопротивление. Так и оказалось. Но на самом деле у меня челюсть отпала, когда нам в двух словах рассказали и про само столкновение межгалактической полиции с пиратским кораблем, на который они вышли совершенно случайно, благо агентура сработала в нужное время. Взятие его сначала на абордаж, а потом и практически полная зачистка пиратского экипажа, оказавшего нехилое такое сопротивление стражам закона. Среди награбленных ценностей в трюме летательного аппарата был одна вещица, которая заинтересовала полицейских из группы захвата. Но, не имея среди себя специалистов должного уровня, они все же передали вызвавший у них сомнения предмет в отдел артефактологии, а не просто в хранилище конфиската, где он мог бы пылиться за ненадобностью еще столько же лет. Там же его идентифицировали и обозначили как ключ, снимающий у объекта опцию анабиоза, читай сохранность, невидимость и предположили, что он имеет отношение к Ханеелю. Предположили. Это была только половина дела. От этих продвинутых ребят артефакт был передан комиссии при Межгалактическом управлении в Отдел Расследования, а именно в историко – экономическое подразделение с сопроводительным письмом к работающим в нём историкам и краеведам. Понятное дело, что это уже совсем другой уровень, таких специалистов в мирах ещё поискать нужно и не факт, что найдут. Одним словом предполагаемое место замка – таки нашли. Не сразу. С третьей попытки получилось активировать артефакт в нужном месте, и взору исследователей предстал скрытый от всех на протяжении десяти тысяч лет легендарный замок Ханеель. Таким, каким он был в момент активизации артефакта, даже пылинки не осело под замковыми сводами. Сады плодоносили, а виноград оказался того самого утерянного из-за сильных пожаров сорта, который поражал крупностью гроздей и сочностью ягод.
Нашли и записи последнего владельца замка, который доживал свой век в состоянии невидимости, проливающие свет на мотивы наложения столь необычного заклятия. Всё оказалось весьма обыденно и объяснимо, что только подтверждало мнение о том, что в современном мире ничего того, чего бы ни было ранее. Что было, то и будет, и что делалось, то и будет делаться, нет ничего нового под Солнцем, да хоть под другим светилом.
Итак, давным-давно один обиженный на весь белый свет владелец дворца Ханеель, поругавшись со своим прямым, и как нередко бывает единственным наследником, в сердцах заказал и оплатил нехилое такое заклинание сокрытия на все своё имущество. Что им двигало в тот момент? Гнев, как минимум. А кто сказал, что гнев творит что – то благоразумное? Ведь какую цель преследовал хозяин замка? Во-первых, чтобы неблагодарный отпрыск не нашёл его самого как бы не искал, примиряться он с ним был не намерен. Во-вторых, чтобы оставить без гроша, все накопления и вклады, все сокровища он перед этим перевёл в дворцовую сокровищницу, что также исчезла из виду и тем самым оставить наследника без ожидаемого наследства. Вот чует моё сердце, что второе ему хотелось сделать с большим пылом-жаром. Заказ оплатил. Заклинание навели. Всё погрузилось в анабиоз и скрылось от восприятия кого бы то ни было. Уже потом, когда заклятие благодаря найденному ключу было снято, выяснилось печальное продолжение. При составлении договора на заклятие ключ от замка, тот самый артефакт должен был храниться в приличной гильдии артефактовиков, внушающей доверие, а вдруг заказчик придёт в себя от гнева, одумается, ведь родственниками, тем более единственными не разбрасываются, передумает и отменит действие артефакта? Так и случилось. Но. Было поздно. Никто же не мог предположить, что на гильдию будет совершенно нападение, дерзкое и беспрецедентное. Большая часть артефактов уйдёт на черный рынок, а там ситуация вообще выходила из-под контроля: ключ есть, а от чего он никто не знал. Какими судьбами ключ от Ханееля попал к межгалактическим пиратам, история умалчивает, но опознать его смогли опять – таки благодаря достойной работе артефактовиков гильдии. Опись всех ключей делалась в нескольких экземплярах и хранилась в разных местах. Так что про описание данного ключа знали и смогли в свое время его идентифицировать.
А что случилось с владельцем замка? Он так и не смог примириться со своим наследником? А их род не прервался? Вопросы кстати задала я, хотя понимала, что интерес вызывал в этой истории многое, вопросы прямо – таки напрашиваются, скорее всего, у всех присутствующих на лекции. На что дворф хмыкнув, довольный, что сумел заинтересовать студентов и посоветовал почитать в библиотеке описание раскрытых загадок прошлого артефактологами в книге «Невероятные тайны и непостижимые загадки прошлого через призму артефактологии». Книга должна быть в библиотеке в наличии. Там есть и подробная история Ханееля. И самого открытия и последствий, которые не заставили себя ждать, а так же информация по роду, который согласно сделанному новому завещанию уже в состоянии сокрытия оказался владельцем замка.
Представляю, какой Кондратий их хватил, когда наследство спустя столько лет вошло в их жизнь. Какое там вошло?! Такие суммы с неприличным количеством нулей не входят, робко да вдоль стеночки. Нет! Такое наследство врывается в жизнь, за короткое время, перетряхивая все сложившиеся отношения, переставляя всё с ног на голову, срывая маски с тех, кто их без проблем носил их годами, обнажая неприглядные страсти и мерзопакостную личину.
Думаете легко переобуваться в воздухе, становясь наследниками древнего замка и нешуточного состояния? Ох, нелёгкая эта работа…. Но деталь. Наследниками они становились не единственными. Хозяин замка адекватно оценивал ситуацию и понимал, что придётся делиться. С кем? Хорошо, что не с пиратами! По сути, в долю наследования вошли те, кто нашёл артефакт – раз, те, кто идентифицировали его, опознав как ключ к Ханеелю – два, и те, кто обучал артефактавиков, задействованных во всей этой операции – три. И да, с группой захвата пиратского корабля тоже пришлось делиться. Думаете, сильно возмущались прямые наследники? Ни-ни. Даже слова поперёк не вставили, не то, чтобы тявкнули, гавкнули. Ибо это установленный в веках порядок. Альтернатива – анархия, одна из граней, которых те же пираты. Вам что – то не нравится? Вот и правильно. Конечно, лучше делиться. Я, кстати, обеими руками «за». Вообще за лучшее себя к этому приучать, желательно с малых лет. А всё равно, как не крути, думаю, новые наследники не в обиде были, и свалившееся на них наследство даже после выделения обозначенной части было непомерно большим.
– «Невероятные тайны и непостижимые загадки прошлого через призму артефактологии». Запомните или запишите, кого заинтересовало. С десяток экземпляров числится в библиотечном фонде. Всем студентам Академии не хватит, но библиотекарь господин Дель, как правило, озвучивает сроки сдачи книги и контролирует их весьма рьяно. «Почитал сам – дай другому» – любимое выражение Деля. Тем более такой ценный и редкий экземпляр.
Да, ты погляди, здесь, похоже, библиотеки популярнейшее оживленное место! Только и ссылаются, придавая студентам вектор в какую сторону им двигаться после пар. А собственно оно и понятно, чего уж там. Ни телефона, в который можно уткнуться, ни интернета, в сетях которого можно увязнуть, ни соцсетей, где как в лабиринте можно заплутать. Ничего. Что остаётся бедному студенту? То – то. Библиотека. Библиотекарь здесь звучит гордо!
Дворф тем временем продолжал, что все книги в книгохранилище лишь экземпляры повторных неоднократных тиражей, которые допечатывали в разное время. Одни из них были совсем свежие, другие насчитывали десятки лет. Только вот в хранилище кафедры Артефактологии среди других весьма редких изданий хранится один из экземпляров самого первого тиража «Невероятных тайн». Деталь несколько страниц были рукописные, от того тираж этот и был весьма скромным. Но не это возводило ценность книги в квадрат. Дело в том, что с каждым новым тиражом уменьшалось не количество страниц, а как ни странно практически совсем были убраны описания гипотетических неразгаданных мест и признаков, по которым можно было распознать наиболее известные из утерянных артефактов. Зато с лихвой был предоставлен оживающий под касанием рук фоторяд с мест раскрытия, самих артефактов, учёных артефактологов, работ поисковых групп. Интересно? Возможно. Но на взгляд профессора Апсена непозволительная вольность менять суть книги. Хочешь вносить правки, комментарии и дополнения – напиши свою книгу. Сподвигнись. Не можешь – не лезь в чужой труд. Но как бы то ни было именно это допущение делало книги того самого первого тиража уникальными. А добавьте к этому тот факт, что то малое число, которое было выпущено пару столетий назад, рассеялось по мирам и реальностям, осело в частных коллекциях, о которых, как правило, не трубят во всеуслышание, не привлекая внимание к своей собственности. Вот и получается, что присутствие только одного этого экземпляра делало коллекцию кафедры Артефактологии Академии уникальной. Но по заверениям профессора ему еще есть, чем нас удивлять на продолжении всех пяти лет обучения. Всему своё время.
В сборниках же, который хранятся в библиотеке, упоминается лишь о полусотни случаях, плюс минус, зависело от издания, когда артефакты смогли пролить свет на сокрытые временем тайны. Знать о них было бы неплохо, но на лекциях упомянуть обо всём невозможно. Согласитесь? Поэтому – читайте, господа студенты, читайте! И помните, всё, что в мозг попало, там и остаётся! Мозг – не кишечник. Не прочищается! Так не засоряйте его! Читайте только нужные, полезные книги, ерундой не захламляйте. Пожалейте себя! Вам же с этими извилинами всю жизнь до старости жить! Альцгеймера замусоренным мозгом не накликайте! Вот полностью с этими утверждениями согласна. У нас на Земле тоже одна из мудрых учёных женщин так говорит, ей бы с господином Апсеном пообщаться, обязательно нашли б что обсудить.
Обязательно. Всенепременно. Библиотека. Сегодня же. Когда пойду, возьму почитать себе и про загадки артефактологии, если мне, конечно, достанется экземпляр, если нет, запишусь в очередь. И по травоведению книгу поищу. Такими темпами список книг для прочтения у меня будет внушительным, а я стану завсегдатаем библиотеки. Список чтения – вот, что мне нужно. Ну да. На Земле у школьников он есть обязательный на лето, о котором, как правило, вспоминают в августе, хорошо хоть не в конце. Вот всегда задавалась вопросом, а почему только на лето? Почему не вводить их, скажем на осень, зиму и весну? Или на каникулы? Список чтения на зимние каникулы – как звучит? Ну, это смотря для кого. А, если добавить, обязательный?! Вот верю я, что есть читающие дети! Может мало, но есть. Они бы и оценили. Не верите? Ну да, звучит как фантастика….
Здесь же, похоже, для меня список книг будет круглогодичным, и составлять его придётся самой. Надо будет на выходных купить себе обязательно тетради для записей. Люблю заметки делать. Только вот до этого дня то, что я записывала существенно – таки будет отличаться от всего того, что я перепишу, почерпнув из местных фолиантов.
Примечателен тот факт, что преподавателя господина Аскер Апсена слушали все без исключения. Даже Афродита с эльфами рта не раскрывали. Оно и понятно, такие вещи, что нам говорил дворф, так просто не выболтают за чашкой чая. К тому же, все уяснили, что будешь компетентным и внимательным, сможешь неплохо улучшить своё финансовое положение прямо – таки в геометрической прогрессии. Так что писали мы в своих тетрадях с воодушевлением. Как нам пояснил господин Апсен сначала теория, потом снова теория, потом опять теория. И лишь потом будет практика, но только после успешной сдачи экзамена. Экспедиция в отдалённые реальности, поиск и активизация артефакта. Получение и доставка писем в места гипотетического сокрытия артефактов. И не стоит кому – то нерадивому потом обижаться и губы дуть, что его оставили в стенах Академии и не включили в состав экспедиционной группы. Лень она знаете такая, приземлит, кого хочет, очертит круг твоих же возможностей на раз-два-три.
Но самая впечатляющая информация была даже не об экспедициях, а об ежегодных соревнованиях между факультетами, которые проходили после первого полугодия в каникулярное время. Обернувшись, я увидела, как засверкали глаза у Гареста Геф Тор Гра-Багола, а эльфы, и до этого сидевшие с идеально ровной осанкой, так вообще вытянулись в струну. Однозначно они были в теме и знали уж точно больше, чем я. Итак. Распознавание артефакта во время квеста, прохождение дистанции с препятствиями и обнаружение сокрытого артефактом хранилища, в котором нужно найти зашифрованный в выданной перед играми инструкции предмет. Всего то. Только чует моё сердце, здесь на каждом шагу не договаривают, начиная со слов прохождение дистанции, заканчивая скрытым хранилищем. Состязание, проводится со всеми курсами и факультетами одновременно, для каждой команды будет смоделированы абсолютно идентичные условия. Поскольку, факультетов в Академии всего два, а курсов пять, то получается, что в игру вступают десять команд и только одна из них первая найдёт требуемый предмет.
В этом году победители этого масштабного мероприятия, охватывающее всю Академию получают примечательный бонус – сумку переноску, понятное дело артефакт, вместимость варьируется от пятидесяти килограмм до пятисот килограмм. Пол тонны? Да ладно! Вот это, знаете ли, вообще впечатлило и, похоже, не меня одну. То есть, если я правильно поняла, то я могу в такую сумку закидать пол тонны так на всякий случай нужных вещей или покупок из вылазок выходного дня, а весить это будет ровно столько, сколько весит та самая сумка. Не, надо выиграть! Тут я со всеми сидящими в зале была солидарна. Нужная вещь в хозяйстве и самой такой артефакт точно в ближайшем будущем не оплатить и не создать. Но, согласитесь, те, кто учится здесь дольше, находятся в более выигрышном положении. Однозначно. На их стороне как минимум знания, как максимум опыт. Но, как говорится, новичкам бывает, иногда сильно везёт. А вот сумки, которые достанутся победителям тоже как, оказалось с разными характеристиками, и выдаваться каждому игроку будут после анализа игры команды победителей. Тут я согласна. Справедливо. Кто – то выкладывался, кто – то сочковал, кто – то находил и распознавал артефакт и выводил всю группу, скажем из лабиринта, а кто – то ныл и скулил от страха, клаустрофобий и прочих фобий. И второй акцент расставлялся именно на состав группы участников. В состязание вступало десять команд. Пять с факультета рецепции, пять – с факультета Письмоведения. Это я уже поняла. Но в группу входить могло лишь до десяти игроков. За право быть зачисленным в такую группу состязались, доказывая свою полезность команде, но, как вы понимаете это на факультете рецепции, а у нас все выглядело куда как прозаичней. На курсах вестников на каждом факультет примерно столько и обучалось. На первом курсе сейчас со мной восемь, на других чуть больше, и даже чуть меньше. Письменосцев в мирах было не много. Это факт. Так что каждый с нашего первого курса уже был зачислен в команду участников квеста де – факто. Автоматически.
– Профессор Апсен, скажите, а какое направление квестов у вас было в прошлом учебном году и чего ожидать от нынешнего года?
Мы дружно повернули головы к вопрошавшему с задних рядов посетителю. Не наш. Однако. Тот дядька из башни, что пытался уговорить меня успокоиться и принять тот факт, что я уже зачислена на обучение в Академию и раскланявшийся со мной в холле.
– Простите, с кем имею честь?
– Ваш коллега, новый преподаватель. Прибыл сегодня утром из Ланиакеи.
–О! Наслышан о вашем прибытии и назначении! Но разве вы не должны были отдыхать с дороги и к обязанностям приступить лишь завтра?
– Так я и отдыхаю. Хожу, привыкаю к академическим стенам, знакомлюсь с коллегами. Ваша вводная лекция по артефактологии, господин Апсен изумительна! Я дилетант в этой сфере, но, слушая вас, готов сесть за парту рядом с первокурсниками.
– Весьма польщён. Господин?
– Ханс Риммерс. Нынешний преподаватель космологии со второго курса и выше, а также элективного курса по Ланиакеи.
– Рад знакомству господин Риммерс. Отвечая на ваш вопрос, замечу, что в последние годы квесты были подземные, скальные, в заброшенных городах, но раскрывать секрет нынешнего года я по понятным причинам не буду. Эта информация не разглашается вплоть до дня прохождения состязания.
– Что ж, буду надеяться, что смогу присутствовать во время игры и через полгода у меня будет команда, за которую я буду болеть.
– Пользуясь, случаем хотел предложить вам господин Риммерс последовать за нашим первым курсом вестников в хранилище академических артефактов. Гордость нашей Академии. У нас есть такие образчики, что не стыдно было выставлять и в центральных галактических музеях.
Я наблюдала за Римерсом. Меня заинтересовали чешуйки на его лице. Они словно меняли оттенок от наклона, поворота головы и сейчас прямо – таки замерцали, дробясь и переливаясь жидким серебром. Каково это быть чешуйчатым? Тем временем, прибывший одновременно со мной в Академию преподаватель учтиво склонил голову в знак благодарности, прикрыв при этом глаза. Встав со всеми, он последовал к ожидающему нас внизу господину Апсену, у боковой двери, сразу за кафедрой, ведущей, как я думала в подсобное помещение.
Оказывается вход в хранилище артефактов, располагался здесь же, за дверью подсобного помещения. Вход, по сути, начинался сразу же за дверью подсобного помещения, в котором было оборудовано рабочее место и хранились личные вещи учёного дворфа. Меня сначала удивил тот факт, что хранилище, содержание которого, не уставая расхваливал дворф, сделали здесь, в учебном корпусе. Не слишком ли рискованно для уникальной коллекции?
Нас повели по длинному узкому коридору, где передвигаться можно было, только выстроившись по одному. По мере продвижения Аскер Апсен снял в общей сложности семь печатей. И вот тут всё стало понятно. Во-первых, попасть сюда возможно только из аудитории, в которой непрерывно кто – то занимался, залы не пустовали, и окон между пар не было. Во-вторых, вход в учебный корпус закрывался вечером, при этом накладывалось охранное заклятие, которое не снималось до утра, а его взламывать себе дороже, специалисты здесь работали отличные и накладывали нужные опции на совесть. Мышь не проскочит! Так просто бродить по классам, перетряхивать учебные экспонаты, выводить из строя супер-пупер технику и не приведи Всевышний пытаться править оценки, никто никому бы не позволил.
Вот это подход, основательный, всё учитывающий! Когда я училась в школе и у нас были ещё бумажные журналы, те, допотопные белые формата А4, то наш дружный класс отправлял на дело двух самых благовоспитанных учениц. Меня и мою подругу отличницу. Две тихони с косичками и бантиками. Ха! То была отличная личина. Мы здоровались в учительской с педагогами как истинные леди, чуть ли не кланяясь уважаемым учителям. Нет, поймите меня правильно, мы их действительно уважали, всем сердцем, но и за своих шалопаев одноклассников душа болела. Говорю же – мы были очень дружным классом. После приветствия мы просили позволения взять журнал класса, дескать, нас за ним послали. И взяв добычу, степенно удалялись до первого поворота. Там нас ждала наша банда. Журнал обступали со всех сторон, вернее даже не сам журнал, а того, кто правил. Что? Так оценки, причем не нам. За себя мы были спокойны. Четвёрки, пятерки – не суть, главное, чтобы у ребят, кто как канатоходец балансировал на грани двойки и тройки и снова двойки появлялись то тут, то там такие надёжные тройки, проскальзывала нежданная радость – четверка с минусом. А мы уже тогда понимали, что минус – это такая ерунда, мелочь который нужен скорее для успокоения совести строгого учителя, хоть их в столбик выстави рядышком, а всё равно рассматриваться будет в пользу ученика. Потом в заключительном акте только вот не подберу слова чего – драмы, трагедии или комедии, снова выступали наши с подругой прилизано – благонадёжные фигуры, мы степенно шествовали в учительскую, добровольно собственноручно возвращать на место наш трофей. Понимали ли учителя наши попытки спасти утопающих в двойках друзей? Вот до сих пор загадка… Нам никто и никогда не предъявил счёт, всегда без тени понимающих улыбок выдавали заветный журнал нашего класса. А может, прекрасно всё понимали и с грустью между собой отмечали, что такая дружба как наша становится не просто редкой, а реликтовой, вымирая, отступая перед лицом равнодушия к судьбе соседа по парте.
Но вернёмся к нашему Хранилищу, третьей причиной не волноваться за его сохранность было то, что наложенные семь печатей это вам не баран в ворота стукнул, это, как я поняла серьёзно. И наконец, в-четвёртых, на ночь в холле, откуда были просматриваемы все двери, прибывал страж. А вот это уже серьёзно! Когда я услышала, что он закрывает ВСЕ ручки дверей, то моментально представила рост этого стража. Великан под пять – семь метров ростом или призраки, которых я видела у входа в Академию. Что страшнее? То – то и оно…
Само хранилище – куполообразное, отнюдь не просторное и без единого окна. Оно и понятно, коридор, насколько я заметила, пока мы шли, вёл нас под уклоном вниз. Принимая тот факт, что аудитории начинаясь на первом этаже, итак уходили вниз, захватывая при этом ещё и цокольный этаж, то хранилище вообще должно было находиться в подвальном помещении.
Глухо, как в бункере. Идеальное место для диагностики на наличие клаустрофобии. С одной единственной дверью, через которую мы вошли в хранилище, заняв собой всё свободное пространство. Уверенна, что рецепционистов сюда не водят, ибо не вместить сюда всю ту толпу, что прошла мимо нас на выходе из аудитории. Может, даже им и не упоминают о хранилище. А смысл? Все равно не покажут.
Оказалось смысл – таки был, по результату входящего теста, который группа первого курса с параллельного факультета написала сегодня, должны выбрать десятерых для ознакомления с Хранилищем. А поскольку у них в Академии техника на самом деле далеко ушла, то механизм проверки более чем сотни работ занимает считанные минуты. Собственно тест уже обработан, и имена тех, кто вошёл в рейтинг лучших по артефактологии по результатам входящего теста, известны и озвучены. После последней пары, уже вечером десять счастливчиков придут сюда же в Хранилище древностей, на зависть всем сокурсникам. Короткая, но такая познавательная экскурсия. Мы же зашли сюда без всяких тестов, просто по статусу обучающихся в Академии вестников.
Я со Шреком оказалась совсем вплотную к протянувшемуся вдоль каменной стены застекленному стеллажу, за которым стояли книги, лежали свитки, перетянутые печатями. А может дверцы стеллажа были и не из стекла, а из совершенно другого материала, скажем, небьющегося. Всё могло быть. Витрины с открывающимися вверх прозрачными крышками, позволяющие рассмотреть экспонаты, которые были выложены внутри, разделяли стеллажи на несколько групп, как выяснилось не без умысла. В одних были собраны коллекции по охранным артефактам, в других по артефактам сокрытия, в третьих – переноса, было место и для путеводных и блокирующих артефактов. А посередине было нагромождение сундуков, один на другой, да на третий с навесными замками, у многих из которых не было привычных замочных скважин, оно и понятно, здесь простыми ключами не пользовались. И полки, полки, куда не бросишь взгляд, любой свободный клочок стены был оборудован полками, заставленными книгами, кипами свёртков, стопками исписанных тетрадей. Тесновато? Не то слово. Но вызывающее чувство даже не восхищения, а не поддельного ярко-фееричного восторга. Всё это работало! И скрывало – открывало, и охраняло, переносило, на минуточку за тридевять земель в мировом масштабе, и блокировало. Вот это наука! Вот это я понимаю! Причем именно наука – ей можно было овладеть, постичь и для этого не требовалось быть кем – то вроде вестника, избранного, но исчезающего как вид, наподобие реликтового динозавра или прекрасного принца. И если во всём этом досконально разобраться, то можно будет самому сварганить артефакт?! Хочу! Шляпу! Панамку, бейсболку – не суть. Главное с эффектом сокрытия! Бандана невидимка! А?! Звучит? Не то слово. Ковёр самолёт – с функцией подогрева и переноса хотя бы в диапазоне одного мира. Захотел – на Бали сиганул, захотел закат встретить на Мальдивах – вперёд! И туфельки – охранники. Только представьте, идёшь ты такая тёмной ноченькой по проспекту, да хоть по подворотне – смеееелая. И одной левой в случае чего ускорение с парализующим эффектом придаешь секьюритными каблучками. Вот это я понимаю. Вникну! Однозначно. Уж, каким я там вестником буду – это мы ещё посмотрим, но артефактологом я стану.
Господин Апсен между тем вещал, что артефактолог – удивительная специализация, которую получают, здесь же, в Академии на факультете Рецепции. Теперь понятно, почему на рецепцианистов валом абитуриенты валят и готовы безвылазно в горах сидеть. Есть шанс стать не просто грамотным и востребованным межмировым специалистом, но получить такую специальность, от которой дух захватывает, стать квалифицированным ремесленником артефактологом. У меня, абсолютно несведущей в этом вопросе мысли ринулись наперегонки, одна обгоняя другую, пульсируя, выдавая воображению перспективы для дипломированного специалиста по этому направлению, что аж дух захватывает. Но и для вестников тот объём, который был вложен программой, даёт право называться артефактологом пусть и не такой высокой квалификации. Правда, после успешно сданных отчётных экзаменов в конце каждого курса. Надо ли говорить, что у меня началось трансформироваться отношение к свалившемуся мне на голову обучению? Не надо. Я так и предполагала.
Книга, о которой говорил на лекции господин Апсен, стояла в одном из застекленных стеллажей. Дворф старательно натянул на свои широкие кисти рук нитевидные перчатки, объясняя тем, что они нужны для того, чтобы биологический материал с рук, не переносился на редкие старинные издания и не вредил их хранению. О как!
Только после этого он взял в руки книжный том, не большой по формату, на первый взгляд ничем не примечательный. «Невероятные тайны и непостижимые загадки прошлого через призму артефактологии». Том был пухленький, так и хотелось чем – то перехватить, но сделать это, по понятным причинам никто бы не позволил. Серая, тусклая обложка. Потрёпанный корешок. Старинная. Сколько он говорил ей лет?
– Вот это и есть та книга, о которой шла речь. Она была издана несколько сотен лет назад. Уникальный экспонат, хранящий на своих страницах немало загадок. На полке справа от стеллажа стоит ещё один том гораздо более позднего издания. В академической библиотеке вы найдёте похожие. Их вам могут выдать для ознакомления, но всё же помните о бережном отношении к каждому экземпляру. Советую вам попросить у господина Деля перчатки читателя и пользоваться ими регулярно, когда берёте в руки любую книгу, стоящую на учёте в Книгохранилище ВАМПИРа.