Глава 4
На собрании Андрей вышел первым и коротко рассказал о результатах своих поисков. Во всём огромном особняке жил лишь один Нагилёв, нелюдимый и недоброжелательный, но хотя бы тихий, по словам соседей.
Следующим решился выступить Алек. Он подробно пересказал слова Маши, Киры и управляющего, но свои опасения высказывать побоялся. И скрыл ещё одну небольшую деталь – странную перемену в Маше. Он чувствовал, что не имеет права об этом рассказывать. Снова это слово: чувствовал…
Слова Алека произвели должный эффект. Начались бурные обсуждения, которые затеял Макс со своими безумным теориями. Камилла настойчиво опровергала его слова. И всё это могло бы длится довольно долго, но место у доски занял Олег.
В отчёте о вскрытии не было ничего интересного. Ни алкоголя, ни следов отравления, никаких других повреждений, кроме одного – точного удара ножом в сердце. Убийца физически должен быть достаточно силен и подготовлен. «Мужское убийство». Эти слова особенно долго крутились в голове Алека. Может, они и помогли бы, будь в деле хотя бы один подозреваемый.
После Олега докладывал Макс. И его информация заставила Алека ненадолго забыть о камерах.
Завещание Нагилёв оставлял, это может доказать нотариус. И тот же нотариус уверен, что завещания больше не существует. Что было в нём, никто не знает или не хочет говорить. Теперь по закону деньги и собственность перейдут детям, наследников первой очереди больше нет. Виталик не узнает о смерти отца. С ним давно уже не поддерживают связь. Артём занят бизнесом и семьёй, тоже может и упустить наследство. А кто точно получит богатство, так это Диана. Именно так всё должно было быть, если бы не одно но… Эти «но» Алек недолюбливал. Особенно, когда произносил их нарочно медленно с глупой театральной паузой Макс. Но сейчас в этом «но» была надежда, что дело хоть немного прояснится.
Круг плотнее сомкнулся вокруг доски, на которую Макс прикрепил документ. Алек не успел даже рассмотреть мелкие буквы, а Вихров уже с видом победителя объявил:
– То самое исчезнувшее завещание, оформленное по всем правилам!
Листок стал переходить из рук в руки. Дольше всех документ рассматривал Андрей. И даже он не смог засомневаться в подлинности его подлинности.
– Нагилёв забрал документ, но, судя по всему, ещё не уничтожил. Думал, кому оставить наследство. В любом случае, убийца выбрал подходящий момент. – Макс окончательно увлёкся. Его теории быстро стали походить на обвинения.
А обвинения были вполне существенными. Потому что оставался только один человек, который находился в особняке на момент убийства и мог не попасть под камеры. И имя этого же человека было вписано в завещание. Мария Олейник.
Алек не стал даже слушать доклады остальных. Он пытался понять только одно – как. Как могло появится это завещание? Почему Нагилёв готов был оставить всё своё состояние девочке-служанке, которая работала у него полгода? И это можно было выяснить только у двух людей.
Ехать обратно в особняк, искать Машу Алек не хотел. Он не представлял, как сказать ей о подозрениях, о завещании. После того, что было.
«Хоть ничего и не было», – одёрнул себя Алек. А перед глазами стояло лицо Маши.
Он просто боялся, что всё это окажется правдой. И, вспоминая допрос, всё больше убеждался: Маша что-то скрывает. И скрывает не просто так.
– Мне надо поговорить с Дианой, – неожиданно для самого себя выпалил Алек.
Никто не стал спорить. Алек совершенно беспрепятственно покинул отдел и последним, что он услышал, было новое словесное противостояние Макса и Камиллы.
Найти Диану не составило труда. Девушка так и не ушла из соседствующего с участком сквера. После всего, что было, она осталась, чтобы помочь. И помощь её понадобилась.
Алек заметил Диану на дальней скамейке среди фонтанов зелени. За деревьями журчала вода, ветер играл на ветвях вечную мелодию жизни, опавшие листья, шурша, перекатывались по асфальту, стук шагов прохожих, будто ударные в оркестре, дополнял музыку.
– Здравствуй, – тихо, чтобы не нарушить гармонию, произнёс Алек и опустился на скамейку.
Диана подняла голову, ничуть не удивлённая тем, что её уединение вдруг нарушили. Напротив, Нагилёва словно ждала кого-то. «Диана», – мысленно поправил себя Алек. Называть эту девушку фамилией её отца не поворачивался язык. В глазах Дианы ещё стояли слёзы, но волосы были собраны в аккуратный пучок, и грустная улыбка озарила по-детски круглое личико.
– Я не могу вернуться. – Её шепот слился с музыкой ветра. Дрожащими пальцами она перебирала пуговицы на блузке, но, подставив мокрое от слёз лицо заходящему солнцу, улыбалась. Уже совсем не Алеку. И на секунду он забыл, зачем пришёл.
– Извините, я только задам несколько вопросов.
Официально-деловой тон не подходил здесь. Алек говорил мягко, поддавшись общему настроению, неуловимо для себя преклоняясь перед тихим горем Дианы.
– Конечно. – Она послушно кивнула.
Алек проследил за её взглядом. По небу лениво плыло единственное кудрявое облако. Тонкий серп луны силуэтом вырисовывался на ещё светлом полотне, готовясь прийти на смену солнцу. Огненный диск выпускал языки пламени, поджигая кроны. Но он уже сдавался. И по облаку пробегали алые всполохи заката.
– Что вы знаете о завещании вашего отца?
– Он не писал завещание, – спокойно ответила Диана. Она явно ожидала подобных вопросов. – Да, я буду богатой. Но к чёрту эти деньги. Никогда за ними не гонялась.
Столько искренней горечи было в притворной насмешке Дианы, что Алек ещё несколько минут следил за облаком и не решался вернуться к больной теме.
– Завещание было, точнее есть и сейчас. Оно на имя Маши.
– Точно. – Диана будто и не удивилась. – Мой отец был странным человеком. Я уезжала за границу, и он обиделся, решил, что все дети кинули его, угрожал, что нам ничего не достанется. Наверное, тогда он и вписал первое попавшееся имя в завещание.
Диана говорила наивно и прямо, не догадывалась о подозрениях, которые упадут на Машу, не думала о деньгах, которых может лишиться. Алек не стал больше расспрашивать. Он видел, как тяжело давалось девушке каждое упоминание её отца.
Алек даже хотел встать и уйти. В конце концов он добился того, на что надеялся. Но оставался один вопрос. Вопрос, который крутился в голове ещё с разговора с Кирой, с той странной фразы…
«Он будто собственной тени боялся».
– Вот вы где. Позвольте узнать, о чём разговор? – Раздражённый голос Камиллы разрушил тишину, а вместе с ней и гармонию.
Алек не счёл нужным отвечать. Как и Диана, которая теперь робко смотрела на него, будто искала защиты. Алек и сам не понимал, как успел завоевать её доверие. Камилла же оставлять их наедине не собиралась. Но тянуть больше было невозможно.
– Диана, вы точно не помните ничего странного? – выпалил Алек.
В воздухе повисла тишина. Алек чувствовал на себе осуждающий взгляд Камиллы и нарочно не оборачивался. Молчание Дианы служило хорошим знаком. Она что-то вспоминала, сдвинув брови и закусив нижнюю губу.
– Он говорил… – Диана запнулась, – что его преследует собственная тень.
Алек и Камилла переглянулись. Для Стрельцовой эта фраза не имела почти никакого значения. Но Алек уже слышал что-то похожее. И от совершенно другого человека. Уже двое, не сговариваясь, вспомнили одно и то же. И это звучало мистически, невероятно. Будто Нагилёв вдруг сошёл с ума или ужасно боялся кого-то прямо перед собственной смертью. А ещё эта странность оправдывала Машу. Отчасти поэтому Алек и зацепился за неё.
– Что это значит? – включив режим строгости, спросила Камилла.
– Потом, – отмахнулся Алек. Но до этого «потом» не пришлось долго ждать.
Диана вдруг загорелась, встрепенулась, очнулась от своего горя. Интерес сверкнул в её глазах. Вопрос застыл в потемневших глазах Камиллы. Общество Дианы ничуть её не смущало. И Алек не стал тянуть: рассказал всё, о чём умолчал в докладе.
Но и на этом странности не закончились…
Алек вернулся в отдел, и Макс начал сбивчиво пересказывать ему всё, что накопилось за время его отсутствия, активно жестикулируя и постоянно тыкая на снимки на доске. Влад то и дело останавливал его и вставлял пропущенные детали.
Алек совершенно запутался в потоке информации. Но кое-что он запомнил точно. И другое стало неважным.
Нагилёв почти не имел друзей, зато у него было множество знакомых, соперников и завистников. Из дома он выходил нечасто. Бывал в недешёвом баре, с завсегдатаями которого успел поговорить, и, наверняка, выпить, Влад. Камилла же занялась теми двумя друзьями, которые иногда посещали особняк. Первый – молодой перспективный предприниматель, деятельный, активный и очень сообразительный. От отца ему осталась частная компания, которая теперь в надёжных руках стремительно разрасталась. С Нагилёвым он познакомился совершенно случайно и завязал дружбу, чтобы набраться опыта у успешного коллеги. Именно он и заходил с утра в особняк, но хозяин оказался не в духе и быстро спровадил гостя. Второй – друг детства Нагилёва. Вместе они росли, учились, вместе начинали вести дела, а потом разошлись, но неплохо общались до последнего времени. Оба, как один, заявляют, что последнее время с Нагилёвым творились странные вещи. И один из них, по словам Камиллы, даже упомянул страх перед тенью. Уже третий.
Насчёт соперников информации было много. Проверяли их алиби, их возможности, выгоду от смерти Нагилёва, но в конце концов бросили. Никто из них не мог пробраться в особняк.
Дальше Алек почти не слушал. Всё выходило так, что единственной подозреваемой была Маша. Но Маша не могла совершить роковой «мужской удар». Да и поговорив с ней один раз и один раз столкнувшись в коридоре, Алек был убеждён: она не способна на убийство. Что теперь особенно занимало Алека, так это странный страх Нагилёва. Всё в деле противоречило простой логике. А особенно тень. Тень, который до смерти боялся Нагилёв. Тень, которая никак не давала Алеку покоя.
Глава 5
Всё циклично. Всё когда-нибудь повторяется, замыкается в круг. И мы ходим по этому кругу, не зная, как вырваться за его границы. Может, ничего и не предрешено заранее. Но в каждом обстоятельстве нашей жизни есть скрытый смысл. Даже если ты его не замечаешь. В природе всё продумано, разумно, но только для неё одной. Людям не суждено познать её тайны. Но все почему-то стремятся к невозможному.
«Во всём есть скрытый смысл».
Так размышляя Алек, стараясь заставить себя бодрее шагать по серому асфальту, всматриваясь в бесконечную темноту улиц. Луна будто забыла свои обязанности и не вышла на пост. Её закрыли тяжёлые тучи. И не скажешь, что недавно это тёмное месиво было чисто-голубым небом с единственным весёлым облачком.
Чувство дежавю охватило Алека. Или он просто слишком устал, и разум отказывался обрабатывать информацию, уступил руководство чувствам.
Сон. Там было также. Даже тени вернулись и бежали по пятам за Алеком. Вот почему он не поехал на своей машине? Почему не согласился на предложение Андрея подвезти? Нет, он решил пешком топать до дома и выбрал самый малолюдный проулок.
Алек винил себя за глупость и за детские страхи. Он вдруг понял, что так пугало его в упоминаниях тени. В том кошмаре тень… убила Влада.
Алек старался отстраниться от дурных мыслей, но снова и снова видел тот размытый чёрный силуэт. Глаза привыкли к темноте, различали кочки на дороге, впереди уже горели фонари, указывая выход из лабиринта гаражей. Алек ускорил шаг. Осталось совсем немного, он доберётся до дома, обязательно включит свет, задёрнет шторы, закроет дверь на три оборота, сделает крепкий кофе, чтобы отогнать усталость, и… не будет спать. Потому что сон снова принесёт кошмары.
– Извините. – Тихий голосок вернул Алека в реальность.
Кофе здесь не было, ветер стал ещё пронзительнее и холоднее, врывался под ветровку, сбивал волосы в неряшливый ком. И это ещё называется началом лета! Алек решил, что ему послышалось, но слова повторились. Он заозирался по сторонам. В свете фонаря стояла маленькая фигурка, совсем не похожая на зловещую тень из сна.
– Маша? – недоверчиво переспросил Алек и сократил дистанцию. Теперь сомнений не оставалось. – Что ты здесь делаешь?
И снова на ты. Только на этот раз Маша не смутилась. Наоборот, она расслабилась, перестала кутаться в кофточку, даже невесело улыбнулась. И Алек не стал исправляться.
– Я ждала вас. Мне сказали ваш адрес. Понимаете, я знаю про то завещание. Мне Диана всё рассказала, – затараторила Маша.
Алек жестом прервал поток её слов. Погода всё ухудшалась, начинал накрапывать мелкий дождик. Алеку мерещились кофе и недоеденные эклеры в холодильнике. Больше всего ему хотелось на время всё забыть и просто восстановить силы. Позже он пожалеет об этом порыве, о своей неосторожности, но теперь Алек совершенно спокойно протянул Маше руку и сказал:
– Пойдём ко мне. Там всё и расскажешь.
Румянец разлился по щекам девушки. Она замялась, спрятала руки в карманы, смущённо опустила глаза. Но улыбка Алека растопила холод.
Вдвоём под фонарём они стояли так близко, словно давно были знакомы. Их окружали тени, смыкались в кольцо вокруг обрывка света. Алек мягко коснулся холодной ладони Маши, взглядом указал на небольшое четырёхэтажное здание. И девушка всё поняла. Со стороны могло показаться, что это сценка начала романтической истории. Вот так «случайно» сталкиваются в мелодрамах, и простая встреча выливается в любовь. Алек быстро отмахнулся от нелепых мыслей. Он не видел в Маше никого большего, чем просто хорошего человека. И единственное, чего он хотел, так это помочь ей избежать лживых обвинений. Нет. Просто помочь. Ведь не будь ни обвинений, ни завещания, Алек поступил бы также.
Он решил даже, как в тех же историях, снять ветровку и накинуть на хрупкие плечи Маши, но девушка одним взглядом пресекла его порыв. И Алек только пожал плечами. Ему и самому не очень хотелось расставаться с последней защитой от холода.
Но, как истинный джентльмен, Алек придержал дверь перед Машей, и в темноте подъезда их ладони снова соприкоснулись. Всего на секунду, но эта секунда отрезвила их. Одновременно они осознали, как всё выходит быстро и неправильно. Но останавливаться никто уже не хотел. Тем более, что неприличных мыслей не было. Алек хотел помочь и в глазах Маши видел надежду на помощь. И доверие. Этим доверием он теперь невероятно дорожил.
Вот так наивно Алек принял за данное невиновность Маши, закрыв глаза на факты. Он просто смотрел в чистое, почти детское личико и не мог допустить и мысли, что это лицо убийцы. Глупо. Но Алеку нравилась эта глупость.
Свет в подъезде снова не работал, пришлось включать фонарик на телефоне. Алек долго не мог на ощупь найти ключи. Но неловкость окончательно исчезла. Маша расслабилась настолько, что даже тихо рассмеялась.
Наконец щёлкнул замок, со скрипом открылась несмазанная дверь, на которую Алек никак не находил времени. Маша несмело шагнула в квартиру и остановилась на пороге. Ей явно было не по себе. Алек хотел разрядить обстановку, но никакие шутки не приходили в голову.
«Влад бы что-нибудь придумал», – подсказал внутренний голос. Алек быстро заставил его замолчать. Влад не общается с такими, как Маша. Вокруг него крутятся девочки побогаче. Кроме Лины… Но и это имя исчезло из мыслей.
Алек чувствовал себя с Машей на удивление спокойно, пусть они и познакомились несколько часов назад. Настолько простая, бесхитростная, искренняя, Олейник не походила ни на одну из его знакомых. Все её эмоции отражались на лице. Такую открытость редко можно встретить в современном мире.
Алек незаметно для самого себя сравнивал Машу и Диану и находил всё больше сходств. Такие разные по общественному положению, но одинаково чистые в душе, эти девушки располагали к себе после дерзких барных компаний и подружек Влада. И обе они были связаны с Нагилёвым…
– Проходи, не бойся, – бросил Алек, пока пытался на ощупь найти выключатель.
Маша аккуратно поставила кроссовки к стене, сделала несколько шагов и остановилась в замешательстве. И тут уже Алек подоспел ей на помощь и первым вошёл в кухню.
Конечно, его квартирку нельзя было сравнить с особняком, к которому привыкла Маша. Поэтому Алек и не собирался проводить экскурсии. Маленькая кухонька тоже не впечатляла. Здесь всё было обычно: шкафчики вдоль стены, холодильник, раковина, плита, никакой посудомойки, почти никакого особенного дизайна. Вся мебель была далеко не новой и немного обшарпанной. В центре стоял небольшой столик, и, когда из-за него выдвигали стулья, пройти к плите становилось невозможно.
Но Маша не обратила внимания на всё это. Наоборот, простая обстановка будто придала ей сил. Маша опустилась на ближайший к окну стул и с любопытством рассматривала неубранную посуду.
– Кофе? – как истинный хозяин, предложил Алек. В первую очередь, конечно, потому что ему самому хотелось кофе.
Маша согласилась, вскочила и в шутку перехватила кофеварку.
– Нет уж, готовлю я, – уверенно заявила она. Спорить было бесполезно. Алек попробовал, но быстро уступил плиту Маше.
Минут десять прошли в тишине. Только приглушённо из-за окна доносилось завывание ветра и шуршал огонь на конфорке. Алек не стал опускать жалюзи. Темнота за окном приятно будоражила сознание. Маша следила за напитком, иногда помешивая, будто и искала Алека, чтобы сварить ему кофе.
Сам Руденко не заводил разговор. Маша явно хотела что-то рассказать, осталось дождаться, пока она наберётся смелости.
Раздался звон чашек. Маша разлила горячий кофе, сама поставила на стол и позволила Алеку только достать молоко, да и то, потому что рыться в чужом холодильнике не очень прилично.
Теперь шуршание огня сменилось звоном ложек. Маша не отрывала взгляда от чашки. Алек достал коробку эклеров, надеясь, что сладости помогут быстрее разговорить гостью.
– Извините за такое вторжение, – смущённо прошептала Маша и неловким движением заправила за ухо выбившуюся из низкого хвоста прядь волос.
– Я сам пригласил тебя. Считай, что ты у меня в гостях, – немного развязно успокоил девушку Алек и взглядом указал на эклеры.
– Я знаю, как это выглядит. Диана рассказала про завещание. Но я откажусь от денег, даже если они достанутся мне. Это деньги Дианы, и мне они ни к чему. Вам уже всё сказали про Владимира Петровича. Вы должны понять, почему моё имя в завещании. Я не хотела этого, – сбиваясь, заговорила Маша.
– Я верю.
Одной фразы достаточно. И лучшая благодарность – тёплый взгляд и улыбка Маши.
– Давай так, я не из уголовного розыска, ты не на допросе. Мы просто беседуем, и, если ты не захочешь, никто из ребят ничего не узнает.
Маша так и просияла от этих слов. Снова вспыхнули румянцем щёки. Она настолько осмелела, что надкусила эклер и отпила глоток кофе. Алек взял пример с девушки. Этот кофе был даже вкуснее того, который обычно варил он сам, хотя едва ли мог на самом деле сильно отличаться. Живительное тепло разлилось по телу, отдавая приятным покалыванием на кончиках пальцев.
– Перейдем на ты, – без раздумий предложил Алек. Они ведь уже перешли.
Маша кивнула. В кухне снова повисло молчание, только напряжение исчезло. Тишина больше не мешала. Она казалась приятной, даже необходимой. Алек заметил, что из пяти разных вкусов эклеров Маша взяла именно фисташковый, его любимый. И очередная случайность ещё сильнее сблизила их.
Жизнь – это вообще череда случайностей. Никто не может заранее знать, что будет дальше. В этом и есть прелесть жизни. Но случайностей не бывает. Парадокс. Все случайности – точно выверенная схема игры. Игры, которая и называется жизнь. Только понять ее правила никому не дано.
Не зря люди любят приятные сюрпризы. Именно сюрпризы, ведь запланированные радости не бывают такими яркими, не остаются в памяти надолго.
Вся жизнь состоит из случайностей. Тот же набор чёрных и белых полос – случайность, игры судьбы. И мы никогда не знаем, когда одна полоса сменится другой. Бояться неизвестности – то же самое, что бояться жизни. И почему-то Алек особенно ярко почувствовал это, сидя за одним столом с Машей Олейник. Так странно и приятно одновременно. Он ведь давно разучился сходиться с людьми.
– Я не понимаю, что происходит, – выдохнула Маша. – Когда всё это случилось, я стала чувствовать, что за мной кто-то следит. Извини, что не сказала сразу. Я боялась. Я чувствовала, будто всё тёмное, что есть в моей жизни поднимается на поверхность. Будто кто-то просматривал мои воспоминания. Я знаю, что это звучит безумно. А потом я вышла из особняка, и это исчезло. Просто исчезло. И мне кажется: я это придумала.
Если бы Маша рассказала то же самое в какой-нибудь другой день, Алек не поверил бы. Но после всех странностей его предчувствия обострились до предела. Слишком много мистики, теней, невидимок и кошмаров для одного дня. Теперь Алек уже не удивился бы никакому абсурду.
Разговор продолжился сам собой. За откровенностью Маши последовало непродолжительное молчание. Алек настукивал простенькую мелодию пальцами по столу. Он надеялся, что со стороны не видно, как мечутся в голове стайки мыслей. Скрытность боролась с желанием поделиться своими переживаниями. И под взглядом Маши победило последнее. Алек будто заразился от неё искренностью. Маше легко было говорить правду и невозможно лгать, глядя в глубокие серые глаза. Она не сомневалась, не смеялась, просто понимала и верила.
– Обменяемся номерами? – Голос Маши звучал весело, будто не было никаких теней и убийства. – Просто скажи свой номер. Я запомню.
И Алек повторил давно заученные наизусть цифры. С этого момента разговор медленно перетёк в другое русло. Услышь его кто другой, в жизни не подумал бы, что эти двое знакомы всего полдня. Доверие. Приятное, тёплое слово. Для Алека оно стало чем-то далёким. А ещё оно пахло кофе, выпечкой и ночной прохладой. А раньше – корицей, лавандой и летом. И откуда Алек всё это знал?
Маша говорила мало и тихо. Но её мелодичный голос создавал странную атмосферу. Даже Владу Алек не мог так открыться. Но главная тема, то, что объединило их, не выходила из головы.
– Мне казалось, что я схожу с ума, – прошептала Маша, уже вставая из-за стола. Разговор и правда затянулся. Стрелки часов подбирались к двенадцати.
Алек тоже поднялся. Он хотел предложить подвезти Машу, но девушка предупредила этот порыв, показав переписку с таксистом. И когда она успела достать телефон?
– За мной будто следила собственная тень.
Слова Маши ещё долго не выходили из головы. Кружка опустела. Алек машинально перелистывал страницы книги, то и дело поглядывая через окно на тёмную улицу. Горели фонари. Вдали зловеще поднимались спящие районы. Там же, невидимый из окна, стоял давно заброшенный дом. Неплохое укрытие для теней. Его должны были снести пару лет назад… Стоило подняться и закрыть жалюзи. Но Алеку не хотелось даже приближаться к вездесущей темноте. Хотя и тусклый светильник, который он притащил из спальни, сложно было назвать светом.
Телефон завибрировал. Алек достал его из кармана. На экране высветилось одно сообщение:
«Я всё-таки запомнила твой номер. Спасибо».
Этой ночью Алека не преследовали кошмары.