Катя захлопала глазами, не понимая полученного ответа. Её окно было зашторено плотной занавеской, а единственным источником освещения служили три оставшиеся свечи, создавая зловещий полумрак, но она продолжала водить взглядом из стороны в сторону в тщетной попытке найти источник этого голоса.

– Я не понимаю…

– А что тут понимать? Вроде и так всё ясно, – продолжал посмеиваться голос.

– Я умом тронулась, да? Совсем уже ненормальной стала?

– В какой-то степени можно и так сказать. Те, кого вы обычно называете «нормальными», с нами общаться не могут. Но норма – это ведь не «правильно» или «неправильно», а просто некое большинство. Ну и что, если ты от этого большинства вдруг отличаешься?

Сидя на своей пятой точке, Екатерина была готова вот-вот разрыдаться. Она разговаривала с каким-то голосом, судя по всему, в собственной голове и совершенно не понимала, что происходит.

– Но, но, но! Давай-ка без соплей, деточка!

– Тогда объясни, кто ты, или что ты! И почему я тебя слышу!

Повисла тишина, в которой отбиваемые, словно отбойным молотком, удары сердца Кати, казалось, сотрясали всё её тело.

– Эй… – осторожно позвала она. – Ты ещё здесь?

И снова ничего. Неужто она и взаправду настолько заигралась с этими колдовскими обрядами, что её воображение взяло вверх над рассудком? Настороженно посидев ещё немного на полу, Катя решила, что странный голос всё-таки пропал. Она поднялась, включила свет и вновь осмотрелась. Естественно, в комнате она было совершенно точно одна.

– Да что ж со мной такое-то?

Этот риторический вопрос остался без ответа, а сама она принялась наводить порядок. Кате было крайне обидно, что то, к чему она так долго готовилась, пошло прахом из-за её собственного разыгравшегося воображения и неуклюжести. Поколебавшись немного, она всё же соскребла всю оставшуюся кровь со стенок чаши и как смогла, поместила её в новый, чистый контейнер. Навряд ли там выходило хоть пару капель, но бросать всё сейчас и отступать она тоже смысла не видела. Лучше она будет пытаться и проигрывать, чем ничего не делать вовсе.

Когда же её голова, наконец, оказалась на мягкой подушке, а сознание уже переступало порог во владения Морфея, когда невозможно отличить явь от обволакивающего тебя морока, ей словно бы кто-то легонечко прошептал на самое ухо:

– Сладких снов, деточка.

***

Всё последующее утро настроение у Екатерины было ни к чёрту. Просыпалась она тяжело, будто бы и вовсе не выспавшись, а голова больше напоминала скатанный ватный комок, по чьей-то причуде водружённый ей на плечи заместо собственной. Потом умудрилась опоздать на автобус, ушедший у неё прямо из-под носа, а в метро, для полноты картины, благополучно отдавили ноги. За последнее ей, разумеется, принесли извинения; утренние часы пик – место, где подобное происходит отнюдь не по злому умыслу, но легче Кате от этого не становилось. И лишь сумев добраться до университета и увидев сидящего в аудитории Павла, Катя ощутила на своём затянутом серым, небе, первые солнечные лучики.

– Так вот он какой, твой ненаглядный. Есть, конечно, красавцы и покрасивее, но и этот вроде ничего.

Сумка выскользнула и рук Кати, ударившись об пол, привлекая внимание одногруппников. Она вновь услышала появившийся вчера вечером из ниоткуда голос. Понимая, что сейчас она выглядит крайне странно, Екатерина подняла упавшую сумку и поспешила занять своё обычное место.

– Ты, конечно, забавно пугаешься, но советую привыкать, ты мне приглянулась.

– Ты ведь просто моё воображение? – стараясь не разжимать губ, прошептала Катя.

– Что ты там бубнишь под нос? И вообще, с добрым утром! – поприветствовала её уже находящаяся за партой Наташа.

– А, да, привет, – помахала ей рукой Катя, а также заодно и сидящим за ними Свете с Полиной.

– Что-то она сегодня страннее обычного.

– И не говори.

– В порядке я, не говорите глупостей, – попыталась улыбнуться своим подругам Катя, но настороженное выражение до конца не покинуло её лицо. Она внимательно прислушивалась ко всему происходящему вокруг, опасаясь вновь оказаться застигнутой врасплох этим странным голосом.

– Я не воображение, деточка, – хихикнула невидимая собеседница, – а та, кто может тебе помочь.

– С чем помочь?

– Кому помочь? – выгнула бровь Наташа.

Катя в испуге прижала ладонь ко рту. Одно дело – слышать чей-то голос, и совершенно другое – начать прилюдно с ним общаться.

– Никому. Прости, мысли вслух.

– Ла-а-а-дно… – с сомнением протянула Наташа, но приставать не стала, так как раздался звонок, объявляющий о начале занятий.

– Ну как с чем? С твоей любовью, конечно, – звучащий в голове Екатерины голос стал совсем приторно-сладким, словно принадлежал профессионалу высшего разряда, трудившемуся в сфере эротических фантазий, оказываемых по телефону.

Возможно, другой человек на её месте упорно бы пытался делать вид, что ничего необычного не происходит. Кто-то, возможно, стал бы кричать и паниковать, вынуждая окружающих принудительно отдать его в руки соответствующих специалистов, хотя бы как минимум чтобы они помогли человеку успокоиться. А кто-то бы обратился к врачам вполне самостоятельно, осознавая тот факт, что если у тебя появляется невидимый собеседник, голос, который явно существует только в твоей голове, то сильно навряд ли это хороший знак. Катя же, несмотря на то что и испытывала некую смесь из страха с волнением, но и ощущала вместе с ними и щепотку любопытства. Возможно, оттого, что она всегда была любознательной, а, возможно, и оттого, что слишком уж долго игралась с обрядами и приворотами и, незаметно даже для себя, перестала их воспринимать как игру.Сердце в груди девушки охватил приступ тахикардии, а мысли в голове зароились, словно осы, в чей улей кто-то в шутку решил потыкать палкой. «Я не сошла с ума? Этот голос появился из-за приворота? Но почему?».

Алексей Викторович, преподаватель культурологии, приступил к чтению своей лекции; студенты, являющиеся в большей массе своей прилежными учениками, поспешили пополнять свой конспект новым материалом; а Екатерина, выпав из окружающей её действительности, осторожно прикрывая рот ладонью, решилась вступить в диалог с самоназванной «помощницей».

– Я призвала тебя приворотом? – шептала она, старая скорее просто шевелить губами, нежели произносить слова вслух.

– Призвала! – рассмеялся голос. – Сама я пришла. Но да, привлекли меня эти твои попыточки в ворожбу, если можно это так назвать.

– И кто ты?

– Сложно будет это просто объяснить, деточка. Но скажем так, я дух из смежного с вами мира, которому интересно то, что вы называете желанием, страстью или любовью.

– И как ты мне поможешь?

И снова голос рассмеялся.

– Я могу заполучить абсолютно любого, деточка.

– Заполучить?

– Ну да. Соблазнить, заставить себя желать, сделать так, что он больше никогда не посмотрит на другую.

– Не понимаю. Мне это как поможет?

– Глупенькой не будь, деточка. Я могу сделать так, что твой возлюбленный больше ни на кого никогда и не посмотрит. Он будет желать лишь тебя.