Игра

Антонио резко умиротворенно выдохнул.

– Слава Деве Марии. Я очень рад за тебя.

– Ты правда рад?

– Конечно, Клер. Я рад, что ты наконец-то нашла своего Давида. Он достойный мужчина. – Она часто называла Антонио своим Давидом, его всякий раз передергивало от этого.

– И он говорит, что очень меня любит.

– Я рад вдвойне, дорогая. Будьте счастливы, – и он повесил трубку.

Пора было начинать новую жизнь, а вернее, продолжать старую, которая была еще до Клер.

7

Нина въехала на полукруглую подъездную асфальтированную дорогу, засаженную с двух сторон большими деревьями, ведущую к небольшому стандартному одноэтажному коттеджу бабушки. Они выбрались из машины и вошли в дом, в котором было прохладно. Мона быстро прошла через фойе на кухню, разделенную на обеденную зону, и открыла раздвижные стеклянные двери с выходом на веранду по всему периметру дому, с которой через лужайку можно было пройти к виноградникам.

– У нас много дел, Санни, – произнесла она, открывая холодильник и доставая салат, помидоры, приготовленное мясо, горчицу и приправу. Нина вышла на веранду, потянулась, оглядывая окрестности, вздохнув полной грудью.

– Как же хорошо! Как я люблю это место!

– Вот и отлично, – из кухни крикнула бабушка, – ты можешь здесь пожить, пока будешь в отпуске.

Нина смотрела перед собой на ряды зеленых лоз, простирающихся далеко вперед, скользя, как река, по холмам. Правее в стороне она обратила внимание на изменившиеся здания винодельни, крыша стала изломанной, как бы состоящая из множества кусков. А дальше она заметила тоже ряды, высаженных новых лоз, хотя раньше там были поля. Значит кто-то купил ту землю.

Она еще раз вздохнула полной грудью запах зелени, аромат цветов, еле уловимый запах винограда и земли. Потом вернулась в дом и налила два бокала холодного чая, поставив их на кухонный островок.

Бабушка тем временем пододвинула к ней тарелку с сэндвичем.

– Давай перекусим и поедем в коттедж Дэна. Зайдем в его магазин, я поговорю с управляющим, а ты потом заберешь из дома Дэна его компьютер. Нам нужно покопаться в его программе и посмотреть финансовые отчеты, что-то у меня не очень хорошее предчувствие.

Предчувствие Мону никогда не подводило.

– Для меня было неожиданностью, – произнесла Нина, – что он все оставил тебе. Честно говоря, я не ожидала.

– Я сама не ожидала, – ответила бабушка, доедая сэндвич. Она положила тарелку в посудомоечную машину и взяла мобильный телефон, выйдя на веранду.

Нина пила холодный чай, задумчиво оглядывая кухню, пока до нее долетали обрывки телефонного разговора Моны. Здесь все было, как всегда. Белая кухня, слева обеденная зона – деревянный стол с мягкими стульями, комоды с уймой фотографий семьи, какие-то разноцветные фигурки, стены покрашены в цвет топленых сливок, а над комодами, трудно было сказать кто именно, то ли дизайнер хотел изобразить какую-то картину, то ли сама бабушка, предпочитающая яркие тона, но стена была разрисована разноцветной абстракцией, со всполохами немыслимых сочетаний и золотой блестящей крошки. Дальше начинался длинный узкий коридор, на стенах которого тоже висели фотографии, ведущий в гостиную с бордовыми диванами, стоящими буквой П, заваленными уймой бирюзовых, оранжевых, топленого молока подушками. На стене напротив висел телевизор, а дальше по коридору находились три спальни – посередине была бабушкиной, две по бокам ее внуков.

Бабушка вернулась на кухню.

– Вот и отлично. Завтра утром будем ставить тотемы.

– О! Боже! – пробурчала Нина под нос.

Мона, конечно, услышала, но ничего не сказала.

– Хорошо, – громче произнесла Нина, загружая тарелку и стаканы в посудомойку. – Я переоденусь, и мы поедем в коттедж Дэна.

И она направилась в спальню, которая с детства была ее. Комната была маленькой, большая кровать у стены, накрытая разноцветом покрывалом с какими-то райскими птицами, пара подушек – фиолетовая и бирюзовая, шкаф напротив с резными дверцами, на которых была изображена виноградная лоза, дальше была дверь в ванную комнату с душевой кабиной. Стены топленого молока, как и во всем доме, у кровати стояла с одной стороны тумбочка с ночником, с другой стороны тумбочка не влезала, зато в самом углу у окна находилось массивное комфортное темно-синее кресло.

Нина убрала шляпу в шкаф, скинула шпильки, стянула черное платье, надела длинную в мелкий цветочек юбку по щиколотки и синюю майку с полукруглым вырезом. Обулась в плетеные сандалии. Она зашла в ванную, причесалась, закрутила волосы в хвост, прихватив заколкой крабом.

Потом отправилась на кухню, но дверь на веранду уже была закрыта, Нина вышла из дома, бабушка стояла у машины, поджидая ее.

– Давай, быстрее, у нас полно дел.

– Ба, куда ты торопишься? – спросила Нина, обходя шевроле.

– Я хочу поговорить с управляющим, пока он не ушел.

Бабушка тут же залезла на пассажирское сиденье, поправив свой бордовый с блеском платок на голове.

– Поехали, – опять поторопила она.

Нина включила зажигание и стала выруливать с полукруглой подъездной площадки на общую дорогу. Через 20 минут они остановились перед шоп-вайн Дэна, который преобразился за то время, когда она была здесь последний раз.

Стены дома были выбелены, оконные рамы заменены на темные, на веранде висели кашпо с цветами и стояло несколько плетеных диванов. Справа находилась большая лужайка, затененная деревьями от палящего солнца, с пластиковыми столами и стульями. Здесь приезжающие туристы могли отдохнуть, дегустируя вино, любуясь видом виноградников.

Нина поднялась по новым темным деревянным ступеням и вошла в шоп-вайн. Внутри тоже многое преобразилось, она, открыв рот, замерла на пороге. Перед ней во всю стену были стеллажи с винными бутылками, а в центре огромная от пола до потолка композиция лозы, выложенная мозаикой. Стойка для продавцов тоже претерпела изменения, представляя собой конструкцию из сложенных дубовых фиктивных бочек, сверху накрытая мраморной столешницей. На стенах появились фотографии, старые, где был изображен отец Дена и более поздние с сами Деном с множеством друзей и известных людей. У широких окон стоял длинный стол с двумя скамьями.

Она кивнула мистеру Говарду, управляющему за стойкой, который тут же расплылся в улыбке, завидев их.

– Миссис Мона, мисс Нина, рад вас видеть, – они обменялись приветствиями.

– Как здесь все изменилось, так стало красиво, – произнесла Нина оглядываясь вокруг.

Он заулыбался еще шире.

– Это все мистер Сандерс, с наплывом туристов, он решил все переделать, чтобы соответствовать духу времени.

Бабушка стала рассказывать последние новости, и мистер Говард радостно произнес:

– Я так рад, что виноградник с винодельней принадлежит вам.

Потом Мона стала задавать разные вопросы о производстве и реконструкции, на что управляющий, нахмурившись ответил, что ему известно только одно – кредит, который взял Дэн был полностью израсходован на ремонт винодельни и магазина, склад почти не затронули, но денег не хватило, так как Дэн замахнулся на очень дорогой проект, обратившись к известному архитектору из Испании, на счету которого было уже достаточно дизайн-проектов виноделен. Но с каждым месяцем проект реконструкции становился все дороже и дороже. Да, мистер Сандерс заменил и некоторое оборудование на винодельни на немецкое, которое считается лучшим. Поговорить с бухгалтером не удастся, он со вчерашнего дня болен, отлеживается дома. Бабушка спросила не известны ли управляющему пароли для входа в бухгалтерскую программу, на что тот отрицательно покачал головой, сказав, что насколько он знает пароль был у владельца и бухгалтера. Мона утвердительно кивнула, рассматривая выставленные на прилавки бутылки с вином, она выбрала пару шардоне и пино нуар.

Нина решила взглянуть на изменившуюся винодельню, вдоль веранды обогнула шоп-вайн и очутилась на заднем дворе, откуда асфальтированная дорожка, засаженная с двух сторон деревьями, прямиком привела к заводу.

Перед ней предстала низкая длинная беленая постройка неправильной формы, с выпирающими окнами, стенами и углами, с поломанной из зеленой черепицы крышей, сюда привозили собранный виноград, который после тщательной сортировки загружали в 20-тонные цистерны, где начинался процесс брожения ординарного вина. Сбоку от этого странного сооружения – завода появилась привлекающая внимание, интересная покатая горка, словно приличной кусок земли вырыли и приподняли. Сверху засеяв его травой, в центре, установив большой круглый, крутящийся знак «Сонома Ярд Вэллей», справа у поднятого конца Нина заметила вход внутрь – в святая святых – склад, кантину по-итальянски, где хранились бочки с вином (баррики на 225 литров из лимузенского дуба), а также выдерживались бутылки. Именно сюда в первые залы впускали туристов.

– Да, впечатляет! – произнесла она, оглядывая результат реконструкции Дэна, и заметила человека, поднявшегося из склада, в руках он нес две бутылки вина, на нем был длинный белый фартук.

Нина улыбнулась, мужчина, заметив ее кивнул, направившись в ее сторону. Это был винодел Дэна – Тобиас Хофер, австриец, двадцать пять лет назад перебравшийся в Штаты, окончивший один из университетов Лиги плюща – Корнельский университет по программе виноградарства и энологии. Получив степень магистра, он направился в Соному, где случайно познакомился с Дэном, который взял его к себе на работу. И с тех пор они были вместе вот уже четверть века. Здесь же Тобиас женился, у него было двое совершеннолетних детей. И сколько его помнила Нина, он все время улыбался и пребывал в прекрасном настроении.

– Мисс Нина, как я рад тебя видеть, – произнес он, поставив бутылки на плетеный столик и пожимая ей руку.

– Тобиас, я тоже очень рада.

– Хотел подойти к тебе на службе, но так и не успел, столько было народу.

– Да, чуть ли не весь город собрался, – произнесла она, разжимая рукопожатие.

– Очень жалко, – произнес Тобиас с грустью, – я потерял не только своего боса, но и лучшего друга, с которым столько лет был вместе. Дэн как-то мне говорил, что хотел бы передать все Моне. Ты не знаешь, она вступила в права наследования? – С надеждой спросил он.

Нина кивнула.

– Отлично, – радостно потер он руки. – Садись, я кое-чем тебя угощу, такого ты еще не пробовала.

Нина молча опустилась в кресло за столом, он сел рядом. Достал штопор и открыл бутылку розового вина, немного налил в бокалы.

– Попробуй, – произнес он, покручивая бокал и внимательно разглядывая «ножки» вина¹.

Нина взяла свой бокал, также покрутила его, посмотрела на свет и поднесла к носу.

– Тебя же Дэн учил, насколько я знаю, что скажешь?

– Чувствую запах яблок, персика, – она выдохнула, и еще раз опустила нос в бокал, – лимона.

– Не плохо, для аналитика, – произнес он довольно улыбаясь. – А еще?

Нина молчала, вдыхая аромат, потом опять отодвинула бокал, выдохнула, посмотрела на Тобиаса и задумчиво произнесла.

– И еще что-то, напоминает шоколад.

Его глаза радостно заискрились, он заулыбался.

– Да, но это не шоколад, но похоже. А теперь пробуем, – они вместе сделали по маленькому глотку.

Тобиас довольно причмокнул.

– Отлично! – воскликнул он.

Нина проглотила и с удивлением посмотрела на него.

– Оно в меру сладкое, вернее, именно такое, как я люблю. И легкое, нет тяжелого послевкусия.

– А я тебе, что говорил, ты такого ординарного вина² еще не пробовала.

– Потрясающее, это что новый сорт винограда? Что это?

– Не совсем новый сорт винограда, к нему добавлен другой сорт, поэтому оно розовое. Это сорт пино гриджо, который еще посадил отец Дэна, сейчас этой лозе тридцать лет, она набрала свою силу. Чувствуешь? Какой вкус? Такого вкуса я еще не пробовал! – Довольно посмеиваясь воскликнул он.

– Потрясающе! – произнесла Нина, делая еще глоток вина. – Вы выставляли его на дегустацию?

– Конечно! Ты думаешь просто так Дэн и я были признаны Flying winemaker³, «летающими виноделами».

Нина с удивлением смотрела на него.

– И вы его уже продавали?

– Да совсем чуть-чуть, маленькой партией, даже партией-то не назовешь. Твой брат Тео у себя в ресторане подает его, ну, помимо магазина в городе и здесь. У нас его не так много, надо сказать, мы ждем урожая этого года, чтобы сделать отличные запасы. Я больше чем уверен, если выдерживать его в бочках, то вкус будет совершенно другим, но при этом потрясающе неповторимым.

– Я хотела бы купить бутылку, – произнесла Нина, поставив пустой бокал на стол. – Честно говоря, оторваться от него невозможно.

– Возьми вот эту, – произнес Тобиас, протягивая ей бутылку. – Просто, как подарок. – Его улыбка пропала, в глазах появилась грусть. – Да, жалко, что Дэн так внезапно умер, у нас были с ним грандиозные планы.

Нина кивнула.

– Он себя не важно чувствовал последнее время, я так поняла, да?

– Да, не все хорошо с кредитом, который он взял, насколько я знаю. Он нервничал.., конечно,.. деньги большие.

– Сколько? – спросила Нина.

– Два с половиной миллиона долларов, причем кредит краткосрочный на 5 лет, проценты немаленькие.

– Сколько в год?

– Я не знаю, Нина, я не лез в финансовые дела. Говорю то, с чем он со мной изредка делился.

– Ну, что ж, ясно… разберемся. Спасибо, Тобиас, я загляну еще как-нибудь, если ты не возражаешь. – Произнесла она, протягивая ему руку.

– Конечно, приезжай, ты же знаешь, где меня здесь можно найти. – Они улыбнулись друг другу, и Нина направилась по веранде за угол дома, ко входу в шоп-вайн.

Бабушка, как раз прощалась с управляющим, который вышел проводить их до машины. Как только Нина завела мотор, Мона произнесла:

– А теперь поехали в коттедж к Дэну, заберем его ноутбук и принтер, чтобы мы могли все распечатать.

– Ба, зачем? У меня есть свой собственный ноутбук, – ответила внучка.

– Мы не знаем пароля, а я больше чем уверена, что Дэн так и не сменил пароль на своем компьютере, под которым я год назад входила в его бухгалтерскую программу. Поехали!

И Нина тронулась с места, спорить было бессмысленно, бабушка, как всегда, была права. Пароль Дэна она не знала.

Мона бодро вышла из машины, как только они подъехали к двухэтажному салатовому с огромными окнами и стеклянными дверями дому, с темной черепичной крышей, на которой была пара окон, белыми балками, поддерживающими террасу, с подстриженной лужайкой и кустами самшита, высаженными вдоль веранды, у деревянной лестницы по бокам стояли небольшие вазоны с фиолетовой вербеной. Запустив в один, стоявший с правой стороны, руку, бабушка что-то вытащила и поднялась на веранду, открыв ключом дверь.

Нина последовала за ней, оказавшись в прихожей Дэна. На стене сбоку было овальное зеркало в чугунной раме, под ним маленький столик. Немного впереди справа, спустившись по трем ступенькам, начиналась гостиная, с диванами и креслами напротив камина, на стенах висели какие-то картины. Она была отделена от кремовой кухни белой балюстрадой. Посередине кухни находился длинный и широкий кухонный островок, с отдельной раковиной и барными стульями с двух сторон.

Бабушка направилась прямиком к маленькой лестнице сбоку.

– Пошли в кабинет Дэна, а то я одна все не унесу.

Они поднялись по лестнице и попали в узкий коридор, справа была спальня, Нина обратила внимание на большую кровать, застеленную коричневым покрывалом. Слева комната, похожая на кабинет. Большая, узкая, с маленькими тремя окошками, со скошенным потолком, две стены занимали стеллажи книг, рядом с одним, из которых стоял стол с креслом, на столе компьютер и рядом на тумбочке принтер. Бабушка уже отсоединяла провода от компьютера, Нина помогла отключить принтер. Подняв глаза, она стала дальше осматривать комнату. Напротив стола у противоположной стены стоял телевизор на комоде, который был заставлен какими-то кубками, наградами и многими другими призами. На столе Нина заметила фотографию в рамке, она взяла ее в руки и внимательно пригляделась – молодые бабушка, дедушка и Дэн, она стояла в центре своих любимых мужчин, и все трое смотрели в камеру, улыбаясь, довольные и счастливые.

– Потом у тебя будет время все изучить, – произнесла бабушка, забирая у нее фотографию и ставя на место. – Пошли. Нечего тут задерживаться. Мне тяжело здесь находиться, – со вздохом произнесла она, подхватывая ноутбук.

– Прости, ба, я до сих пор не могу поверить, – но бабушка, ничего не говоря, направилась на выход.

Нина подхватила принтер с пачкой бумаги и стала за ней спускаться по лестнице. Они вышли из дома. Бабушка положила ноутбук на деревянный пол, закрывая дверь ключом, Нина тем временем отнесла принтер в машину, положив на заднее сиденье, потом вернулась за ноутбуком. Мона спрятала ключ откуда его взяла, в вазон с фиолетовой вербеной. Нина забралась в шевроле, включила зажигание, бабушка захлопнула дверцу, и они тронулись. Ехали молча, но Нина пару раз замечала, как бабушка вытирала слезы с щек, изредка тихо вздыхая.

8

Ужин проходил на заднем дворе, на веранде. Они трое сидели за круглым столом из ротанга, нахваливая курицу по-креольски, отламывая еще горячий чесночный хлеб, заедая итальянским салатом с козьим сыром и запивая шардоне. Всю эту еду Тео доставил из своего ресторана. Вечер был теплым, в воздухе витал аромат цветов и тихо шелестели «ловцы снов», подвешенные к балкам на веранде дома.

За столом бабушка стала рассказывать Тео о завещании, затем поведала о разговоре с управляющим, а Нина о том, что Дэн взял приличный кредит, как сказал винодел, под большие проценты.

Бабушка тут же заявила, что после ужина нужно будет порыться в финансовой отчетности, Тео предложил помочь.

– Не зря же я окончил Университет бизнеса и экономики Сономы, причем это второе мое образование, – со значением произнес он, подняв указательный палец.

– Если мы сможем зайти в его программу, – поправила Нина, – мы не знаем пароля, надеемся только, что его Дэн не сменил.

– Дэн не то что не сменил, он даже не знал, что это такое. Он компьютером не пользовался, – заявила бабушка.

Остальное время ужина прошло за новостями из города, которые рассказывал Тео. Когда стол был очищен и посуда убраны, они расположились на кухонном островке, включив компьютер Дэна. Бабушка нажала мышкой на финансовую программу и ввела свой пароль, которым пользовалась еще год назад, программа загрузилась. Она стала просматривать столбцы цифр.

– Может я стала настолько стара, что сейчас ничего не понимаю, – произнесла она через какое-то время.

– Думаю, нам нужно все распечатать и посмотреть всем троим. Одна голова хорошо, но три намного лучше.

Мона согласно кивнула.

– Я, наверное, взгляну завтра. Вы молодые и у вас более острый глаз, – она взяла конверт Дэна, лежащий на столешнице. —Пойду, посижу на веранде, – произнесла она и удалилась.

Тео вопросительно посмотрел на Нину, как только бабушка вышла из кухни за раздвижные двери, сестра пояснила:

– Дэн написал ей письмо.

Тео понимающе кивнул. Нина запустила печать, листы вылетали в поддон принтера.

– Мне всегда казалось, что Дэн испытывает определенные чувства к нашей бабушке. Что думаешь? – тихо спросил Тео, но все же, чтобы Нина его услышала, несмотря на жужжание принтера.

– Мне тоже так казалось. Ты знал, что он был женат?

– Был женат?! Вот это новость! – воскликнул Тео, раскладывая напечатанные страницы на три стопки. – Когда? И где сейчас его жена?

– Это было давно, бабушка говорит, что они прожили то ли год, то ли три года… потом развелись.

– Знаешь, что я тебе скажу, чужая душа – потемки, – Тео сделал еще глоток вина из бокала, стоящего рядом на столешнице. – Я больше чем уверен, что у нашей бабушки полно секретов, о которых мы еще не знаем.

– Согласна, – ответила Нина, тоже делая глоток вина из своего бокала. – Думаю, она ни один раз нас еще удивит… как и было всегда, – задумчиво добавила Нина.

И они вдвоем с братом стали изучать распечатанные листы. Где-то через полчаса Тео произнес:

– Мне кажется Дэн влип в свой кредит по самую макушку. Еще больше, странно, что он не считал нужным выплачивать проценты, тогда бы ставка его кредита так не возросла, и не стала бы столь внушительной. У меня такое впечатление, что он до конца не понимал, что сумма процентов по просроченному кредиту может возрасти в пять раз, – добавил Тео, потягивая вино. – Что и произошло.

– Или его бухгалтер не объяснил ему, что является его настоящей ставкой по кредиту, – добавила Нина, просматривая отчетность. – Бедный Дэн. Теперь нам нужно понять, сколько он должен.

Тео отрицательно покачал головой.

– Позволь с тобой не согласиться. Имея опыт в ведении бизнеса – не одного ресторана только в Сономе, но и в другом близлежащем городе. Не думаю, что его бухгалтер хотел лишиться своей лицензии, а это выглядит именно так, судя по тому, что он не платил первоначальные взносы по ставке пять процентов в год. Из своего опыта, – добавил Тео, – могу тебе сказать только одно – мой бухгалтер готов был бы пойти на все, используя любую лексику, чтобы меня вразумить. Решение платить или не платить может только принять владелец, но и то только лишь в том случае, если согласится письменно отказать настойчивости бухгалтера.

Нина внимательно слушала брата, оторвавшись от бумаг.

– Нам нужно найти письма бухгалтера к Дэну, так получается? – спросила она.

– Да, было бы желательно порыться в его компе и найти такие письма, хотя если прямо спросить у бухгалтера, думаю, он нам их покажет… в этом я больше, чем уверен.

– Тогда, ты мне и скажи, ты же владелец бизнеса, – начала Нина. – Допустим, ты взял кредит под пять процентов годовых на пять лет, зная, что, если не будешь вовремя выплачивать проценты твоя ставка возрастет до тридцати, то есть станет в шесть раз больше. Что конкретно бы тебя заставило выплачивать подобную ставку, превышающую первоначальную в шесть раз? Если учесть, что Дэн брал кредит под реконструкцию, которую и сделал, но настолько я поняла из слов управляющего, она потребовала больше денег, чем он рассчитывал. – Тео вопросительно смотрел на нее. – Итак, ты владелец бизнеса и знаешь все вводные, ответь мне на вопрос, почему ты решил выплачивать ставку, в шесть раз превышающую первоначальную? – спросила она. – Подумай, ради чего бы ты согласился… Ведь должна же быть какая-то очень веская причина, почему Дэн именно так поступил.

Тео долго думал, потягивая вино, потом стал что-то считать на калькуляторе в мобильном телефоне, записывая цифры прямо на распечатанных листах.

– Я бы рискнул… – начал он, – но только в самом крайнем случае… Вернее, если бы точно был уверен, что риск оправдается и я сорву большой куш.

– Объясни, – попросила Нина, – более подробно.

– Ну, смотри. Допустим я беру кредит, чтобы соответствовать времени и пускаю его на реконструкцию винодельни и шоп-вайна, чтобы привлечь больший наплыв туристов. Соответственно увеличить продажи.

– Допустим и не платишь при этом проценты.

– Да, не плачу, – он посмотрел на свои записи на распечатанных листах, – не выплачиваю 87 500 долларов каждый месяц. Я лучше вложу эти деньги на реконструкцию, которая требует больше средств. Кстати, ты не обратила внимание, что винодельня увеличилась в размерах?

– Обратила, она стала больше, мне кажется в полтора раза точно, – ответила Нина.

– Значит он вкладывал не только в здание, но и в производство, купил, наверное, еще 20-тонные цистерны.

– Хм! – задумчиво произнесла сестра. – Смысл покупать еще цистерны? Размер виноградника остался тем же.

Тео думал несколько минут, потом ответил:

– Да, но насколько я знаю, Дэн продавал виноград своим поставщикам. Я могу объяснить появление новых цистерн только тем, что он решил пускать весь виноград своей винодельни в производство вина. Другого объяснения у меня пока нет.

Нина кивнула.

– Скорее всего, что так, учитывая насколько Дэн был дотошным в бизнесе. Он несколько раз все взвешивал прежде, чем принять какое-то решение.

– Думаю, что об этом может нам сказать управляющий или винодел. Итак, – произнес Тео, довольно потирая руки, – пошли дальше. – Я не плачу взносы, потому что все деньги пускаю на реконструкцию, которую, – он поднял указательный палец, – собираюсь закончить к началу сбора урожая.

– Точно, – согласилась Нина, – у меня создалось такое чувство, что он торопился ее закончить к какому-то сроку.

– Конечно, к началу сбора винограда. – И Тео опять надолго замолчал, потом, наконец, сказал: – Зная Дэна, могу тебе сказать только одно. Что будь я на его месте, я рискнул бы заплатить вместо пяти миллионов долларов за пять лет шесть с половиной, то есть на полтора миллиона больше, если брать тридцать процентов, только при одном условии…

Сестра молча, выжидающее смотрела на него.

– Если бы у меня было бы нечто такое, что покрыло бы миллион триста тысяч, которые при таких драконовских процентах, я должен был выплатить, и у меня бы еще остались деньги. Иначе, меня буквально на второй год можно было бы объявить банкротом… что маловероятно, зная любовь Дэна Сандерса к своему винограднику, который для него был всем. Что думаешь, аналитик? – С улыбкой спросил Тео, посмотрев на сестру.

– Думаю, что ты прав, – согласилась она, – у Дэна явно имелся какой-то козырь в рукаве, на который он очень рассчитывал, иначе бы не стал столь беспечно относится к погашению кредита. Явно же он знал что-то такое, о чем многие не догадывались. Он рассчитывал получить приличные деньги, чтобы покрыть готовую ставку по кредиту, – ответила сестра.

– Именно, козырь в рукаве, – подтвердил Тео. – Я так понимаю это и есть комп Дэна? – С искрой в глазах спросил брат.

Нина молча несколько секунд смотрела на него, потом, видно, поняла его намек, переведя свой взгляд на экран монитора.

Она моментально нажала конвертик внизу с левой стороны экрана, который показывал пришедшие письма на электронную почту.

Тео довольный опустил взгляд на распечатанные листы.

– Если найдешь что-нибудь, скажи, – тихо произнес он. – Я пока тут посмотрю, что да как.

– Угу, – также тихо ответила сестра, просматривая почту Дэна, которую не открывали, наверное, уже сто лет, хотя новых, пришедших писем было мало… В основном ответы на письма Дэна от покупателей винограда, которым он сообщал, что, к сожалению, в этом году не сможет поставить им товар. Таких писем Нина насчитала десять.

– Он отказал десяти покупателям винограда, – произнесла сестра. Потом она открыла еще одно письмо от поставщиков оборудования – 20-тонных металлических цистерн для виноделия, в нем сообщалось, что поставка из Германии задерживаются на один день, в копии стоял управляющий мистер Говард.

– Он заказал десять 20-тонных стальных цистерн, которые годятся для производства ординарного вина, – задумчиво сказала Нина.

Тео оторвался от просматриваемых бумаг.

– Что я тебе говорил? Он решил увеличить производство… – Тео оглядел кухню. – Но производя вино, которое он делал все это время, даже с этими цистернами, Дэн не смог бы покрыть расходы. Нужно искать дальше. Увеличить производство – это не козырь, который был у него в рукаве.

– Да, я знаю, – ответила Нина, дальше щелкая по письмам.

Наверное, полчаса они провели в тишине, раздавались только щелчки мышки, и Тео периодически оставлял пометки на листах.

– Хм! Интересно, – произнесла Нина, – вот послушай. Письмо от известного журнала «Wine Spectator»⁴ от 30 августа 2018 года.

«Уважаемый, мистер Сандерс!

Доводим до вашего сведения, что ваше вино Пино гриджио с «Сонома Ярд Вэллей» 2017 было оценено дегустаторами в 89 баллов по 100-балльной шкале. Вам присуждается награда «Restaurant Wine List Awards», мы рекомендовали Пино гриджио с «Сонома Ярд Вэллей» 2017 года включить в винные карты известных ресторанов.

С наилучшими пожеланиями,

Томас Мэтьюз, управляющий редактор «Wine Spectator».

Нина посмотрела на Тео, он перевел взгляд на бутылку на столе, которую Нине подарил винодел. Она тоже медленно повернула голову к бутылке, прочитав на этикетке «Сонома Пино гриджио» 2017.

– Сколько она стоит?! – тихо спросила Нина.

– Ха! Все зависит от выдержки, мне он поставлял 4-месячное вино по сто долларов за бутылку. Это очень приличная цена, должен тебе сказать, если учесть, что хорошее вино у нас в городе виноделов можно купить по 23-27$. Но, – он стал перелистывать страницы финансового отчета, – в этот журнал он явно отправлял вино не 3-месячной выдержки, а более… вот. Выдержанное, которое стоило полторы тысячи за бутылку. Он поставлял в элитный ресторан в Сан-Франциско «Палас Хотел», где есть карта вин и благодаря своему сомелье, этот ресторан второй год подряд берет приз «Три бокала».

Нина вопросительно посмотрела на него.

– Это как «Оскар» в киноиндустрии или «Мишленовские звезды» в ресторанном бизнесе. «Три бокала» считай, что у тебя пять «Мишленовских звезд» и еще одна в придачу. Это очень и очень круто, – пояснил Тео. – Итак, он сделал вино, которое получило 89 баллов, очень высокую оценку… очень высокую, Нина. Это вино считается хорошим и имеет свои собственные свойства, оно не 90-94, оно еще не выдающееся по своему характеру и стилю, 100 баллов – это вообще классика, считается великим вином. Но 89 очень впечатляет, с выдержкой 8 месяцев.

– Это может быть его козырем в рукаве? – спросила сестра.

– Может… но, если бы я был на его месте, я все же имел бы что-то более существенное.

– Что ты имеешь в виду? – спросила она.

– Я хочу сказать, что у меня это уже было бы, я знал, что у меня «козырь», – Тео изобразил кавычки в воздухе, – уже есть и он постоянен.

– А вино, разве не постоянно?

– Нет, вино не может быть постоянным продуктом. Во-первых, оно меняется каждый год, здесь очень много причин, от которых зависит хороший урожай. Не будет ли дождливым год, не нападет ли на виноград серая гниль, вовремя ли соберут урожай и еще полно всего. Я не стал бы настолько рассчитывать на будущее вино, хотя его нельзя сбрасывать со счетов.

Нина поставила три чашки на стол, опустила пакетики с чаем и налила кипяток. Потом взяла одну чашку и пошла на выход, на веранду. Она только переступила порог, остановилась, увидела бабушку, сидящую в кресле-качалке в дальнем углу на веранде, тихо покачиваясь и прижимая письмо к груди, смотрящую куда-то вдаль прямо перед собой. Нина заметила, как она смахивала слезы и решила ее не беспокоить, поэтому тихо зашла назад в дом.

– Смотри, – воскликнул Тео, делая глоток чая. – Я нашел еще одно вино «Сонома Шардоне» тоже 2016 года было поставлено в другой ресторан в Сан-Франциско по цене 300 долларов за бутылку, а «Сонома Зинфандель» 500 долларов за бутылку.

– Итак, подведем итог, – произнесла она. – Получается, что он стал производить элитные вина?

– Получается, что так. Наряду с обычными для любителя, он стал производить вина для гурманов. Ты должна найти письма в его почте про эти вина.