Глава 14
Обиженный Макс громко хлопнул дверью. Тем самым была обозначена жирная точка в Сашином романе. Александра нервно закурила и прошлась по опустевшей квартире. Прежде она никогда не чувствовала себя брошенной – обычно инициатором расставания выступала она. И в этот раз именно Саша выставила Макса из квартиры. Но разрыв был вынужденным. И Саша оказалась к нему не готова.
Первый раз она ощутила болезненный вакуум одиночества. Из дома внезапно исчезли вещи, к которым Саша уже успела привыкнуть. А вместо них издевательски зияли пустоты. Пустые вешалки в шкафу, пустые полки, на которых час тому назад лежали мужские вещи.
Фотографии Макса ухмылялись со стены, словно вопрошая: «ну что, конфетка, ты довольна?». Сашка взгромоздилась на стул и, сорвав портреты с гвоздей, закинула их на шкаф. С глаз долой, из сердца вон! Может, лучше было отдать их? Нет, это принципиальный вопрос! Пусть Макс предал ее как женщину, но она заставит уважать себя как мастера.
От содранных портретов количество пустот только увеличилось. Теперь Сашина обида цеплялась за точащие из стены пустые гвозди. Надо будет повесить какие-нибудь другие фотографии. Скажем, призовую «Осень нашей любви». Хотя нет, ее тоже нельзя. Там красуется еще один придурок. Черт, куда не плюнь – попадешь в какого-нибудь урода! Лучше уж безобидные натюрморты. Надо будет сделать какую-нибудь симпатичную серию.
Захотелось пить, и Саша побрела на кухню. Щелкнула выключателем. Одна из лампочек, вспыхнув яркой летальной вспышкой, погасла. Сашка обреченно уставилась на люстру – менять перегоревшие лампочки было обязанностью Макса. А теперь придется все делать самой. И капающий в ванной кран теперь тоже ее забота…
Сашка шмыгнула носом. Было до ужаса жалко себя – такую дважды оплеванную, дважды преданную и униженную. Хотелось плакать. Но гордость не позволила раскисать из-за двух придурков. Не стоят они Сашиных слез!
Было уже поздно. И хотя спать не хотелось, лечь в постель все-таки следовало. Завтра – офисный день в Интеройле и, значит, на работу нужно прибыть ровно к девяти. Отец обязательно придет проверить, что Саша его не подводит. Или просто повидаться, потому что соскучился… Нельзя, чтобы папа увидел, как ей плохо.
Саша достала постельное белье. Она не меняла его уже две недели. Наволочки и простыни впитали в себя запах Макса. Позавчера на этих самых простынях они в последний раз занимались любовью. И, как оказалось, Макс уже успел переспать со своей увядающей мадам! Ублюдок! Накатила дурнота. Саша не могла заставить себя лечь на эти вонючие простыни. Она скомкала белье и потащила цветной ком в ванную.
В барабане стиральной машины обнаружились забытые вещи Макса: полосатые трусы и две пары черных носков. Вот и всё что осталось от романа длиной в год: разочарование и грязное белье!
И вдруг в голове искрой вспыхнула роскошная идея. Бросив скомканные простыни на пол, Саша рванулась в комнату и достала из кофра камеру. Та приятной тяжестью легла в ладонь. Какой объектив подойдет? Пожалуй, полтинничек40… Да, полтинничек будет в самый раз!
Саша достала со шкафа один из портретов Макса. Тот самый, что понравился мадам Пащенко: с голым торсом, в расстегнутых шортах. Сашка вернула портрет на стену. Затем выставила свет: узкий луч пучком на портрет и другой – рассеянным пятном на пол в двух шагах от стены. Саша укрепила камеру на штативе, подключила пульт дистанционного управления и вручную навела фокус. Сделала пробный снимок, проверила гистограмму. Чуть увеличила экспозицию. Еще раз щелкнула затвором. Результат ее удовлетворил.
Затем Сашка сбегала в ванную и принесла Максовы трусы. Сама встала в пятно света, как раз напротив портрета. Двумя указательными пальцами Саша растянула перед собой трусы, сохранившие выпуклую форму тела. И нажала на пульте кнопку спуска. Лязгнул затвор. Отснятый кадр Сашке не понравился: ее собственная голова закрывала портрет. Да и трусы получились плохо освещенными. Не притягивали взгляд. А должны были!
Через четверть часа Саше наконец-то удалось добиться нужного эффекта. Она удовлетворенно закурила. На часах была половина первого. Спать окончательно расхотелось. Зато возникла острая нужда с кем-нибудь поговорить. Поплакаться и похвастаться отснятым. Но кто в такое время бодрствует?
Звонить Элему или Лане было слишком поздно. Дед давно оставил богемные привычки; спать в их доме ложились до полуночи. Подруг у Саши не осталось. Была одна школьная, да и та вышла замуж и уехала с мужем в Мюнхен. Изредка они созванивались по Скайпу, но чем дальше, тем хуже понимали друг друга. А недавно появилась Алка. Саша набрала в Вотсапе сообщение для контакта Гершвин: «Ты еще не спишь? Можно тебе позвонить? Очень надо!»
Через несколько секунд раздался звонок неугомонной Аллы:
– Привет, подруга! Что стряслось?
– Не спишь? Можешь со мной потрепаться? У меня две новости: плохая и хорошая. Даже три… Но из них две плохие. С какой начать?
– Давай с первой плохой.
– Номер один: выяснилось, что за мной шпионят. Вот уже много дней.
– Я в шоке! Кто? ФСБ? ЦРУ?
– Причем тут ЦРУ и ФСБ? Тот придурок, про которого я тебе рассказывала. Помнишь? Ну, тот, что меня укусил.
– Это черный ворон с твоей фотографии? Офигеть! Зачем?
– Мстит. Я же тебе говорила, что он злиться на меня.
– И как он шпионит? Прямо следит за тобой?
– Нет, следом за мной он, конечно, не ходит… Он хакнул почту, и теперь читает всю мою переписку. Представляешь? Все: письма, СМС-ки, Вотсапки. Может, даже этот наш разговор тоже прослушивается.
– Вот сволочь! Слышишь, козел, ты – гнусная паршивая сволочь! Это я ему, на всякий случай. Слушай, а он случайно не из органов?
– Точно, из органов. Такое как он, как раз и выделяется из внутренних органов.
– Саш, я серьезно.
– Не думаю. Но это еще не все. Новость номер два: я выгнала Макса.
– Вау! Чем дальше, тем чудесатей! А с этим-то что? Он тоже за тобой шпионил?
– Наоборот. На него поступила информация.
– От кого? От этого твоего козла? Офигеть! Агата Кристи! И что он тебе настучал?
– Что Макс нашел себе новую работу и забыл мне об этом сказать.
– И что тут ужасного? Подумаешь!
– А то, что его трахает нанимательница. Она обещала ему охренительную карьеру в своем модельном агентстве. Но, естественно, не бескорыстно. А Максу хватило наглости заявить, что в наших отношениях это ничего не меняет. Что он пошел на это ради нас двоих.
– И кто после этого станет отрицать, что все мужики – сволочи! Я в шоке! А хорошая новость?
– Я придумала тему для проекта! – Сашка выпалила это так радостно, как будто две предыдущие новости не имели никакого значения. – Оцени: «Что остается от любви».
– А что от нее остается?
– Ну, например, Макс забыл у меня в стиралке трусы и носки. И портреты остались. Он хотел их забрать, а я не отдала.
– Ну, ты больная на всю голову, подруга! Надо было отдать. В таких делах лучше, чтобы ничего не напоминало… Проверено.
– А вот хрен ему! Это мои работы, и они останутся у меня. А твой бывший что-нибудь у тебя оставил?
Алла секунду помолчала, соображая:
– Ну да. Распечатанную пачку презервативов в тумбочке… И еще домашние тапочки. Войлочные такие галошки в виде танков. Я ему на 23-е февраля подарила. А он, когда уходил, выставил их в коридоре на видном месте. Этакий хайп «возврат подарков». Ну не козел?
– Козел, – охотно согласилась Сашка. – А как тебе идея проекта?
– Про останки любви? Шикардос! Уверена, что Главному понравится.
– А сама снимешься? Мне модели нужны.
– Сама? – засомневалась Алка. – Я думала, у тебя будут натюрморты.
– Нет, портреты, но с вещами. Погоди, сейчас я тебе карточку по Ворсапу кину. Лови, – и Сашка переслала Алле только что снятый автопортрет с Максовыми трусами.
– М-м-м… Позитивненько так. В этом что-то есть.
– Ну что, будешь сниматься?
– Ладно, если ты снялась, я тоже буду.
– А у тебя еще знакомые брошенки есть?
– Полным-полно. Я думаю, что всех когда-то кто-то бросал.
– Мне надо не когда-то, а недавно. Бабушки с забытыми любовниками цилиндрами будут несколько выбиваться из общего стиля. Давай до тридцати. Можешь подогнать мне человек шесть? Только еще так, чтобы оставленное барахло было разнообразным.
– Гуд. Трусы, носки, презервативы и тапочки вычеркиваем. Я завтра поговорю со своими подруженциями и доложусь тебе. Думаю, желающих сфоткаться у победителя «Best of Russia» будет много. Но это все фигня. Что ты будешь делать со своим шпионским козлом? Может, к ментам обратиться?
– Неужели ты серьезно думаешь, что они ради моих гражданских прав хотя бы зад от стула оторвут?
– Ну, не думаю. Но ты же не оставишь все, как есть? Надо же что-то делать! Надо этого типа как-то… наказать!
– Как? Нацарапать на его машине неприличное слово? – предположила Саша.
– Или запихнуть спички в замочную скважину! – откликнулась Алла.
– Или лучше послать ему какую-нибудь вонючую посылку: ну, там разлагающийся мышиный труп. Или собачью какашку…
– А что, собачья какашка – это шикардос! – мечтательно произнесла Алла. – Если ее упаковать в виде какого-нибудь романтического презентика… С ленточками и бантиками. Представляешь, как он его распаковывает, распаковывает, распаковывает и … уп-п-пс! Кстати, какашку можно и не собачью… Жаль, что я не доперла своему бывшему послать!
– Так еще не поздно… А что касается меня, я не знаю адреса этого придурка.
– Печалька! А что ты вообще про него знаешь?
– Имя, фамилию и мобильный телефон. Все.
– Можешь считать, что знаешь и все остальное! На рынке полно левых баз с сотовыми номерами. Я думаю, мы легко поимеем информацию про твоего психа. А хочешь, я ему позвоню и попрошу дать интервью.
– Какое еще интервью? Как у кого ты собираешься брать у него интервью?
– Какая на фиг разница? Как у героя победившей на конкурсе фотографии.
– Тогда он точно откажется. И связь со мной будет слишком очевидной. Не, это не пройдет.
– Тогда как у случайного героя нашего времени. Типа: компьютер рандомно выдает телефонные номера – вот он и попался. Могу напроситься к нему домой. Так мы адрес узнаем.
– А не боишься? Домой к незнакомому мужику… Я тебе говорила, что он кусается?
– Ты говорила, что кровь от него кипит. А я не прочь чуток покипеть, – в голосе Аллы зазвучали игривые нотки.
– Нет! – неожиданно для себя выпалила Сашка.
– Вау! Ты что, для себя его бережешь? Я в шоке!
– Хватит гнать ерунду. Я тебя не хочу подставлять!
– Тогда остановимся на первом варианте – просто купим информацию. Или я могу попробовать бесплатно достать. Есть у нас в редакции один айтишный деятель, который залип на меня…
– И что дальше? Пошлем какашку? Или засунем спички в замочную скважину?
– Что-то я не слышу в голосе большого энтузиазма.
– Да мстя какая-то детсадовская получается. Он нарушает мои права, а я ему по почте какашку посылаю. Несимметричный ответ.
– Несимметричный, – с готовностью согласила Алла. – Зато эффективный! А что ты можешь предложить из симметричного?
– Не знаю. Например, шпионить за ним.
– Ты офигела, подруга. Как ты себе это представляешь?
– Например, я могла бы снимать его скрытой камерой. Пока не поймаю его в какой-нибудь позорной ситуации. Хоть на унитазе со спущенными штанами. И с расстроенным желудком. А потом пригрожу выложить все это в сеть, если он не перестанет за мной шпионить. Если меня некому защитить, я буду защищать себя сама!
– Гуд! Представляю, как ты крадешься за ним в сортир! В чёрных очках, в каком-нибудь парике немыслимом…
– Почему обязательно в очках и в парике?
– Ну а как? Он же тебя в лицо знает. Надо как-то замаскироваться.
– Черт, об этом я не подумала, – спохватилась Сашка. – А у тебя есть какой-нибудь парик?
– Целых два. Рыжий с короткой стрижкой. Такой лохматый, веселенький. И черный – гладкий с длинными волосами. Готский. Прямо в стиле твоего черного ворона. К нему черная помада шикарно подходит. И черные очки. Тебе какой?
– Не знаю. Может быть оба, по очереди.
– И сколько ты собираешься за ним шпионить? Убьешь на это на это кучу времени!
– Свобода стоит дорого, – продекларировала Саша. Ей самой понравилось, как звучит фраза. – Придется потерпеть.
– Шикардос! А можно я тоже буду за ним следить?
– Тебе-то это зачем?
– Просто так, по приколу. Все равно пока мужика нет, у меня куча свободного времени. А тут такой шикарный квест!
– Но ты же не умеешь нормально фотографировать…
– Фигня вопрос! Ты же его фотки не на конкурс собираешься отправлять? А кнопочку нажать моего таланта вполне хватит. Ты дашь мне свой фотик…
– Так, дорогая, без обид, но свою камеру я тебе не дам. У меня нет лишних ста тысяч, чтобы в случае чего, покупать новую.
– Сто тысяч? Ох, и ни фига себе! Ладно, мне и мыльница сойдет. Ну что, подруга, мы – партнеры?
Глава 15
На следующий день невыспавшаяся смурная Сашка целый день фотографировала в Интеройле победителей конкурса «лучший сотрудник месяца». А вечером приступила к планированию своей новой, шпионской, карьеры.
Сашины представления о слежке состояли исключительно из расхожих киноштампов: человек в плаще с поднятым воротником, в надвинутой по самые брови шляпе крадется, прячась за киосками, и часто-часто фотографирует. Правда, с киосками в Москве была беда: при нынешнем мэре их снесли практически под ноль. Но ничего – фотографировать можно из машины. Благо, Сашин малыш-Матиз втискивался в любую свободную дырку у тротуара. А длиннофокусник достает метров со ста. С такой дистанции Гордин ее не заметит. А если даже заметит, то не узнает. В черных очках и в парике.
Парики вместе с черной клеенчатой курткой передала Алка, когда Саша пересеклась с ней по дороге с работы. И еще сунула бумажку с адресом Гордина:
– Оцени. Добыла у нашего айтишника. За почти сестринский поцелуй.
Дома Саша примерила перед зеркалом шпионский камуфляж. В темных очках, черном парике и куртке она сильно смахивала на вокзальную проститутку. Который неудовлетворенный клиент дал в глаз. Зато Сашка в этом проституточном прикиде была совершенно неузнаваема и, следовательно, готова для выполнения шпионской миссии.
***
Сашин дебют в новом амплуа оказался не слишком удачным. Она опоздала и подъехала к Гординскому дому около девяти. То есть тогда, когда постоянные обитатели офисов уже пьют первую утреннюю чашку кофе на своих рабочих местах.
Дом – шестнадцатиэтажная башня – представлял собой островок элитной недвижимости, обнесенной высокой железной решеткой с будкой охранника на воротах. Доступ к квартире Гордина и даже во двор оказался закрыт. Такого варианта начинающая шпионка не предусмотрела!
Охранником в будке сидел простоватый увалень-альбинос с красными деревенскими щеками. Должно быть, приехал из глубинки на заработки. Немного поразмыслив, Саша наклонилась к окошку:
– У меня доставка в квартиру 132.
– Кому? – скучающе отозвался альбинос.
Сашке хватило хитрости сделать вид, что она уточняет фамилию по бумажке.
– Гордину. Глебу Гордину.
Охранник проверил фамилию по базе и набрал номер. После серии безответных звонков он снова повернулся к Саше:
– Нет никого, уже уехал. Ты с ним созванивалась?
Сашка надела на лицо растерянно-плаксивое выражение:
– Я опоздала. Остановку проехала. И еще вышла не в тот выход. Черт, я же на испытательном сроке, они меня уволят. Это уже третья моя работа!
По широкому лицу альбиноса мелькнула тень сочувствия. Видимо, ситуация была ему знакома.
– А ты позвони ему и скажи, что доставишь к работе.
– Наш приемщик заказов, урод, номер мобильного неправильно записал. А виновата во всем, как всегда, буду я! Слушай, тут у соседнего банка машины стоят. Может, он еще не совсем уехал? Какая у него машина? – Сашкино лицо засветилось мольбой.
Альбинос немного подумал, прикидывая, чем ему может грозить раскрытие информации о жильцах. Но не отказал:
– Только ради тебя. У твоего Гордина черная Тойота. Записывай номер. Только никому, поняла?
– Ой, спасибки! Ты меня просто спас! А на всякий – во сколько он обычно возвращается?
– Понятия не имею. Я за ним не слежу. А у тебя какой график? Завтра работаешь?
Сашка поняла, что приобрела ненужного поклонника. Она выдавила на лице улыбку сожаления:
– Я каждый день работаю. Иначе в столице не проживешь. Сам ведь, небось, знаешь!
– Эт-то точно, – согласился альбинос. – А ты откуда будешь?
– Из Орла, – ляпнула Саша первое, что пришло на ум.
– Соседи, значит. Я из Воронежа. Ну, ладно, бывай, землячка.
***
Вечером Саше позвонила клокочущая от нетерпения Алла:
– Ну что? Как все прошло? Удалось что-нибудь зафоткать?
Сашка поведала о своем опоздании и неожиданном препятствии в виде ограды вокруг дома. Алла не смогла скрыть разочарование:
– Я в шоке! Ты что, не могла выехать пораньше?
– Не могла! Я и так встала в семь!
– Да в семь надо было уже стоять около дома этого козла!
– Спасибо за совет, дорогая! – Сашка растворила в голосе изрядную порцию яда. – И что бы я там выстояла? Мы же не знали, какая у него машина. Он бы просвистел мимо меня, а я б даже не чухнулась. Все получилось совсем даже неплохо…
С этим замечанием Алка вынуждена была согласиться.
– Ну и что ты теперь будешь делать?
– Завтра приеду раньше. Поймаю его, когда он будет выруливать из ворот. Пристроюсь в хвост. Сейчас важно выяснить, какой у него распорядок. Куда вообще он ездит, ходит, с кем встречается. Потом будет проще.
– Гуд. А когда ты собираешься заниматься нашим фотопроектом? Я Главному сказала, он уже пыхтит от нетерпения. Кстати, я тебе двух брошенок нашла. Прикинь, у Наташки ее бывший забыл зачитанный в хлам томик Ницше, гирю и банку стероидов.
– Класс! А карточка этого сверхчеловека у нее есть?
– Не знаю, я не спрашивала. А второй, Маринке, бойфренд оставил сфинкса.
– Что оставил? – непонимающе переспросила Саша.
– Сфинкса. Ну, это порода кошек такая. Голые ушастые уроды. Этот кот, сволочь, втрескался в Маринку и стал доказывать хозяину, кто в квартире – альфа самец. Прикинь, обоссал все мужские вещи, до которых только смог добраться. Ну, мужик взорвался! Они с Маринкой поругались, бойфренд свалил. А кота своего, естественно, не взял…
– Роскошная история! Один котяра выжил другого. Слушай, а, может, сделаем проект фото-литературным? Ты тексты напишешь. На каждую историю хотя бы по маленькому абзацу. Как тебе такая идея?
***
Черная Тойота с вызубренным наизусть номером выехала из ворот без пяти восемь. Сашка отследила, как промелькнул мимо знакомый горбоносый профиль. Успела! Хорошо, что приехала пораньше, к семи-тридцати, а не к восьми, как хотела сначала.
Дорога до офиса, даже по московским пробкам, заняла всего полчаса. Все это время Сашке удавалось держаться на хвосте у Гордина, и она страшно гордилась с собой. Прямо как настоящая сыщица! Вдруг черная Тойота свернула направо и въехала в подворотню. Сашка едва не проскочила. Она резко выкрутила руль и опасно вильнула вправо в самый последний момент. Вслед ей раздался негодующий гудок.
Во дворе перед высоким серым зданием бизнес-центра находилась вместительная парковка, заполненная пока еще только на треть. Гордин припарковал машину ближе ко входу, а Саша пристроилась через ряд от него. С ее места отлично просматривался подъезд и все входящие и выходящие. Повезло!
Саша проследила, как ее объект вышел из машины и энергичной походкой двинулся к подъезду. Высокий, тонкий, весь в черном – Гордин напоминал обгоревшую в пожаре жизни спичку. Почему он носит только черное? Потерял кого-то из близких? Или просто нравится цвет?
Гордин внезапно остановился и обернулся на припаркованные автомобили. Его взгляд равнодушно чиркнул по Саше… Но не задержался. Не узнал! Сашку наполнило восхитительное чувство безнаказанности! Гордин даже не подозревал, что его враг находится рядом, всего в двух шагах… «Мало тебе не покажется!» – нежно прошептала Саша.
И вспомнила, что камера все еще лежит рядом, на пассажирском сидении, а Гордин сейчас скроется в подъезде. Саша схватила фотоаппарат и выставила трубу объектива в открытое окно. К счастью, на входе в бизнес-центр Гордина остановил знакомый, такой же манагер. Они разговорились, и по тому, как собеседники эмоционально жестикулировали, было видно, что предмет разговора волнует обоих. Ничего компрометирующего в этой сценке не было, но Саша на всякий случай зафиксировала ее.
Видимо, знакомый Гордина пошутил, потому что Глеб рассмеялся. До этого Саша никогда не видела на его лице даже слабой улыбки. А оказывается, этот мрачный тип способен смеяться! Да еще так искренне и заразительно! Лицо Гордина изменилось почти до неузнаваемости: посветлело, помолодело. Его собеседник тоже закатился смехом, и теперь они вдвоем хохотали, как ненормальные. Саша отщелкала несколько кадров. Это была добыча! К сожалению, не та, что ожидалась – не компромат. Просто хороший снимок – подсмотренная искренняя эмоция.
Мужчины обменялись прощальным рукопожатием, и Гордин исчез за стеклянными дверьми здания. Саша пошла вслед за ним. Но без пропуска пройти в здание оказалось невозможным. На стене висел список фирм-арендаторов помещений. Сашка его подробно изучила, но так и не пришла к выводу, где именно работал Гордин. Очередной облом!
Часа три Саша, ожидая, просидела в машине. Скука смертная, беспросветная! Она пыталась фотографировать, чтобы хоть чем-то развлечь себя. Но доступные сюжеты были угнетающе-однообразны: люди в деловых костюмах с кейсами в руках. Выходят из автомобилей. Поднимаются на крыльцо. Курят. Разговаривают по телефону. Скука!
Разморенная весенним теплом, Сашка едва не пропустила Гордина, когда тот снова возник на крыльце. Она схватила камеру и максимально приблизила картинку. Перед глазами возникло смуглое лицо со всеми подробностями, вплоть до родинок и морщинок на лбу. Смотреть в упор было увлекательно и страшно. В прицеле объектива Гордин был так же близок, как в кафе, перед самым поцелуем. Сашкин рот непроизвольно наполнился слюной, а на губах возник фантомный вкус кофе с сахаром. Тело реагировало независимо от того, что думал разум. А палец автоматически нажимал кнопку спуска.
Ничего не подозревавший Гордин сел в машину и рванул с места. Саша едва успела пристроиться за ним. Он ехал явно не домой. А куда? На втором перекрестке Тойота проскочила на желтый, а Матиз остался стоять на светофоре. Шпионка потеряла свой объект!
***
Домой Сашка вернулась в растрепанных чувствах. Ничего у нее не получалось с этим дурацким шпионством. Занятие требовало определенных навыков: усидчивости, терпения… Пронырливости. Нет, это явно не для нее. Она один раз поиграет в эту игру… Ради самозащиты. Но больше ни-ког-да…
Единственным утешением было то, что сегодня удалось отснять кое-что интересное. Саша скинула фотографии на компьютер и вывела на большой экран снимок с хохочущими мужчинами. Оба – Гордин и его собеседник – откинулись назад так, будто их раскидало взрывом смеха. Между ними в кадр удачно затесалась проходившая мимо дама, которая смотрела на насмешников с кислым выражением неодобрения. Снимая, Саша ее даже не заметила. Но присутствие в кадре этой зануды создало комический эффект контраста. Хорошая карточка!
Сашка укрупнила изображение, оставив в кадре одно только смеющееся лицо Гордина. И невольно засмотрелась. Ничего зловещего, демонического… Нормальный человек. Даже не просто нормальный – привлекательный. «Как убедительно притворяется! – со злостью одернула себя Сашка. – Даже думать неловко, что такой способен читать чужие письма! Лицемерный ублюдок!».
По привычке, Саша переправила интересную работу Элему, с припиской «оцени». Прилетевший вскоре ответ был краток: «Симпатичная карточка. Мне кажется или я прав? Личность слева какая-то знакомая». Саша вздохнула и написала: «прав». Дед не стал задавать лишних вопросов.
А ближе к вечеру позвонила Алка:
– Ты что-нибудь компрометирующее зафоткала?
– Нет. Только как он идет от машины. Стоит у подъезда с каким-то парнем и ржет. И как идет обратно к машине.
– И это все?! – возмутилась Алла. – Я в шоке!
– А ты думала, что за три часа я сниму его в постели с десятью разными любовницами? И с чемоданом денег во время передачи взятки?
– Но ты же собиралась поймать его в сортире со спущенными штанами?
– Это была… как дед говорит, абстрактная фигура речи.
– А-а-а… И ты три часа тупо просидела в машине? Офигеть! Я бы пошла за ним в контору.
– Я пошла. Но без пропуска меня не пустили. И потом не могла же я ввалиться к нему в офис в проституточном прикиде с Кэноном наперевес…
– А почему ты не поехала за ним? – продолжала копать ухватистая, как питбулль, Алка.
– Поехала. Но не смогла догнать.
– Офигеть! Тоже мне, шпионка! А вдруг он отправился на свидание в какое-нибудь любовное гнездышко! А ты все профукала. И у нас не будет ничего достойного для шантажа!
Саше идея про любовное гнездышко не понравилась. Разозлившись, она отрезала:
– А ты сама попробуй! Посмотрим, как у тебя получится.
***
На следующий день на дежурство заступила Алла, но ее результаты оказались еще безнадежней. На вечерней «оперативке» она доложила, что собиралась войти вслед за Глебом в здание, но ее остановил охранник. Журналистским удостоверением он не впечатлился – потребовал пропуск. И так как пропуска не было, пришлось отступить. Алка решила скоротать время в ближайшем торговом центре. А там как раз началась продажа летней коллекции. И пока Алка примеряла блузочки и юбочки, гординская машина скрылась со стоянки в неизвестном направлении.
В итоге Алла пополнила «Дело Гордина» всего несколькими снимками: едва различимая голова объекта, срезанная крышами припаркованных автомобилей. Сашка ухохоталась, комментируя эти шедевры уличной съемки:
– Вот это компромат! Если б меня так сняли, я бы что угодно сделала ради уничтожения этого фотоужаса!
***
В субботу, на четвертый день слежки, Сашка, скучая, простояла у забора Гординского дома до половины одиннадцатого. Она с трудом сдерживала растущее раздражение. Дни проходили в тупом ожидании. Результата ноль. Куча потерянного времени. Надо прекращать!
Из-под шлагбаума вынырнула знакомая Тойота. Через два квартала машина свернула к ближайшему супермаркету. Саша снова уныло сфотографировала выходившего из салона Гордина. Сегодня тот был одет в джинсы и черную ветровку (опять черную!).
Сквозь громадные стеклянные витрины супермаркета Саша отчетливо видела, как Гордин катит по залитому солнцем торговому залу хозяйственную тележку. Как загружает в нее хлеб, яйца, колбасу… Продуктовая корзина холостяка. Сашка могла бы сделать точный прогноз, куда он двинется дальше: Гординские закупки были копией ее собственных. Щелк! Отдел замороженных полуфабрикатов. Пять цветных коробочек перекочевали в тележку. Щелк! Отдел алкоголя. Объект постоял, задумчиво разглядывая длинные ряды винных бутылок. И что-то выбрал! Щелк! Отдел бытовой химии. Пакет стирального порошка.
Гордин подвез тележку к кассе и стал выгружать покупки на ленту. Саша прицелилась и сделала очередной снимок. Щелк! Но объект, словно почувствовав слежку, внезапно развернулся к окну. Испуганная Сашка резко присела на корточки, но не удержалась и плюхнулась на попу. В руках у нее было самое ценное, чем она владела: верный Кэнон с дорогущим объективом. Саша сгруппировалась, инстинктивно прижала к животу свое сокровище и перекатилась на спину. Ноги раскоряченно взметнулись вверх.
– Черт! – выругалась Сашка. – И все из-за этого придурка!
Она лежала на асфальте и размышляла, как бы поизящней подняться без ущерба для чувства собственного достоинства. И фототехники. На помощь ей бросился проходивший мимо молодой человек. Он подхватил Сашу подмышки и одним рывком поставил на ноги.
– Девушка, вам плохо?
– Мне? Ши-кар-дос! – ответила Сашка мрачным тоном.
– Может, скорую вызвать? – пристал заботливый незнакомец.
– Ага, психиатрическую неотложку.
Парень с сомнением посмотрел на Сашу.
– Не бойтесь, я не кусаюсь. У меня всего лишь легкое тайское бешенство в латентной форме. Но спасибо за помощь.
От этих слов молодой человек испуганно отпрянул. Он уже развернулся, чтобы уйти, но тут раздвинулись стеклянные двери супермаркета. В них показался Гордин, кативший перед собой загруженную тележку. Их с Сашей разделяли каких-нибудь десять шагов!
Сашка мгновенно среагировала на опасность. Она развернула к себе любезного молодого человека, схватила в охапку и спрятала у него на груди лицо. При этом она быстро бормотала что-то типа:
– Я вам так благодарна! Спасибо! Спасибо!
Сашка не видела, но слышала, как мимо проскрипела Гординская тележка. А затем почувствовала, как сильные руки незнакомца отдирают ее от спасительной груди:
– Сумасшедшая какая-то! Тебя действительно нужно сдать в дурку.
– Бешенство так ломает людей! Не дай вам бог!
Сашка уже рванула, было, к своему Матизу. Но Гордин закрыл багажник и снова направился к магазину. Саша шмыгнула в сторону. Подождав, пока объект войдет в двери, она проследила, куда тот направился. На этом раз Гордин поднялся на второй этаж, где находились магазинчики с одеждой и обувью. Сашка привычно осталась караулить на стоянке.
Жизнь вокруг кипела. Подъезжали и отъезжали автомобили. Покупатели тащили в руках полупрозрачные в лучах весеннего солнца пакеты. Толкали перед собой доверху наполненные тележки. Грузили покупки в раскрытые брюха багажников.
Александра заметила бродившую вдоль припаркованных машин собаку – тощую, понурую дворнягу. Собака была голодна. А вокруг люди несли и везли соблазнительно-пахучую еду! Но псина обладала поразительным чувством такта. Она ни у кого ничего не просила. Только молча застывала перед полными тележками, словно напоминая людям о добродетели милосердия. Иногда сердобольные граждане подбрасывали ей что-нибудь съедобное. Собака проглатывала угощение не жуя, благодарила слабым вилянием хвоста и, не унижаясь выклянчиванием добавки, уходила к другой машине.
Саша вскинула камеру. Она двигалась вслед за собакой, делая снимок за снимком. Люди по-разному реагировали на безмолвную просьбу голодного. Кто-то гнал псину, шикал на нее. Другие угощали. Некоторые даже ласкали, чесали за ухом. Эта несчастная дворняга проверяла людей на человечность.
Из отснятых кадров уже складывалась серия. «Милосердие». Сашка возбудилась, ощутив знакомый прилив вдохновения. Мир сжался до окошка ее видоискателя. Там сейчас рождался совершенный кадр, который надо было успеть поймать. Остановить мимолетное мгновенье.
Собака приблизилась к молодой паре с ребенком. Отец семейства загружал багажник. У ног стоявшей рядом женщины в прогулочной коляске восседал толстощекий пупс. В пухлых ручонках ребенок мял сдобную булку. Собака остановилась, застыла. Пупс радостно протянул ей булку. Но псина смотрела не на него, а на женщину. Спрашивала позволения забрать пищу у ее детеныша.