– Говорит Сергей Чайкин, глава экспедиции на Марсе! – пробился бодрый голос сквозь шипение помех. – Очень рады вас слышать! Ждем прибытия, уже места для новеньких подготовили и посадочную зону от песка чистим каждый день! Как у вас полет проходит, все по графику?
Волков глянул вбок на Диму, который аж пританцовывал от радостного возбуждения. До этого связи с Марсом практически не было, спутники давали слабый сигнал и часто уходили в тень планеты. Да и поводов общаться особо не было – в случае проблем связывались с Землей, отчеты тоже посылали туда. Но сейчас, когда солнечная буря отрезала корабль от внешнего мира в такой сложный момент, этот голос, пробивающийся сквозь помехи, обрадовал связиста, как в старину матросов на деревянном паруснике, где из приборов был только компас и секстант, радовала полоска земли на горизонте.
Немного помедлив, капитан ответил:
– Летим по графику. Связи с Землей сейчас нет, только с вами.
– Буря на Солнце, – понимающе ответил Чайкин. – У нас тоже приборы на поверхности сбоят. Через сутки должно на спад пойти. Как экипаж себя чувствует? Датчики на наших спутниках недавно зарегистрировали сильный всплеск излучения, причем не со стороны Солнца, а извне. На Земле космические лучи такой мощности не фиксируют, магнитное поле рассеивает, видимо. У нас столько данных накопилось за это время! Здесь совершенно другие условия для исследований космоса, не сравнить ни с земными телескопами, ни с Лунной базой! – чувствовалось, что поселенцы соскучились по общению и хотят поделиться своими открытиями с новенькими. На Землю, конечно, они тоже отсылали отчеты, но тут к ним летели коллеги, такие же ученые, которые, как и они сами, рискнули и сделали выбор жить в сложных и опасных условиях на другой планете.
Волков решил пока придержать информацию о состоянии экипажа и сказал:
– У нас защиту астероидом повредило и, похоже, как раз из-за этого излучения три дня назад несколько приборов… гм… повредились. Но мы разобрались, уже все в порядке.
– Три дня назад тоже было повышение космического излучения? – собеседник, судя по интонации, был в полном восторге от этой информации. – Вы тогда дальше от нас находились, а может, спутники у нас с другой стороны планеты были, у нас три дня назад не зафиксировали приборы ничего, – теперь в голосе Чайкина слышалось разочарование. – Если это с той же стороны всплеск, что вчера, то это может быть не просто вспышка сверхновой, а неизвестный пульсар! У вас остались записи, куда было направлено излучение? Можете прислать? – печаль ушла из голоса главы экспедиции, и он снова пылал энтузиазмом исследователя.
– Вчера? – Волков почувствовал, что головоломка начинает складываться. – Вчера был всплеск космического излучения?
– Да, часов двадцать назад, если точнее. А вас… нать… ло… мы… – помехи усилились, и голос совсем исчез в шипении.
Дмитрий бросился корректировать настройки, но через минуту расстроенно сказал:
– Все, сигнал пропал. Наверное, спутник опять в тень зашел.
Волков не слушал его. Он чувствовал, что нащупал отгадку, но для окончательных выводов необходимо было больше информации. Капитан быстро составил список поручений, раздал их экипажу, велев приходить с результатами в кают-компанию, и заперся там в тишине, чтобы не спугнуть мысль.
Получив от команды все данные, Волков пересмотрел некоторые видеозаписи и провел дополнительные расчеты, чтобы проверить свою догадку. Все сходилось, и капитан поспешил в рубку к экипажу, прихватив с собой один из «сонных» обручей, которые занес ему Дима. Для беседы как раз оставалось время перед очередным включением маневровых двигателей.
Расположились почти так же, как несколько часов назад: капитан, второй пилот, бортмеханик и связист сидели в креслах у пульта управления, оба биолога и робототехник стояли на свободном месте. Не хватало Хельги – она тихо лежала в своей капсуле, надежно пристегнутая ремнями, и разглядывала низкий потолок. Чтобы контролировать ее состояние, капсулу оставили открытой, а видео с камеры жилого отсека вывели на экран панели управления.
Волков сделал глубокий вдох и начал говорить:
– Я хочу восстановить хронологию событий за последние три дня, чтобы вам стали понятны мои умозаключения. Если я где-то буду не прав, поправляйте меня, и вместе мы составим правдивую картину.
Итак, как сообщили коллеги на Марсе, вчера они зафиксировали всплеск космического излучения, пришедший извне Солнечной системы. И похожий всплеск настиг нас три дня назад. Я проверил по данным наших датчиков – это действительно похожие пучки и исходят они из одного сектора пространства.
Хотя сейчас период активности Солнца и должен действовать Форбуш-эффект, который снижает интенсивность галактического излучения, эти пучки заряженных частиц обладают парадоксально высокой энергией. На сегодня в науке нет объяснения, почему некоторые частицы, долетающие из дальних областей космоса, превышают предел ГЗК4. Участники первой экспедиции, которые сейчас находятся на Марсе, упомянули, что здесь совершенно другие условия для изучения космоса и многие явления на Земле из-за влияния ее магнитного поля было невозможно засечь и изучить так, как это можно сделать на Марсе. Или рядом с ним. Так что нам повезло, если можно так сказать, обнаружить источник таких частиц высокой энергии. Думаю, что их изучение поможет решить парадокс ГЗК.
– Капитан, – нетерпеливо встряла Ксения, – что за лекция о космосе, мы не на первом курсе академии!
– Это важно! – парировал Волков. – Так вот, у нашего корабля есть защитная оболочка на корпусе, которая предотвращает проникновение заряженных частиц внутрь. Но три дня назад оболочка была повреждена ударом астероида в районе жилого сектора.
Как мы уже выяснили, за то время, что боты чинили оболочку, излучение вызвало сбой в работе «сонных» обручей. В результате у троих членов экипажа из-за неправильного воздействия на мозг, так скажем, отключился самоконтроль, и они стали вести себя неадекватно. Причем сильнее всего отклонения проявились у первого пилота. Вероятно, потому что его жилая капсула находилась на третьем этаже, ближе всего к обшивке.
– Мы с Хельгой на первом этаже находимся, – поднял руку Валерий, – так что справедливо, что к нам через несколько стенок поменьше попало.
– Далее, – продолжал капитан, – ремонтные боты тоже получили свою дозу излучения, у одного даже был сбой в программе. И в результате этого сбоя бот отчитался, что защитная оболочка полностью восстановлена, хотя на самом деле что-то пошло не так, и в той зоне до сих пор немного фонит. Из-за этого повышенного фона в том числе у нас идут сбои в трансляции камер.
– Это когда мы с вами увидели пустой медблок? – спросил Дима.
– Точно. И еще пару раз было подобное, – сказал капитан. – Так вот, первый пучок излучения прошел мимо нас три дня назад. А второй – около суток назад. И в этот раз уже не обошлось перенастройкой обруча. Я подозреваю, что эти высокоэнергетические частицы создали в обруче Игоря вихревые индукционные токи. – Волков продемонстрировал обруч, который взял с собой. – В результате круглый обруч превратился в ударно-волновой излучатель: вся энергия сконцентрировалась в центре, как раз в мозге. – Для наглядности капитан пальцем обозначил точку в середине окружности обруча. – Здесь увеличилась напряженность магнитного поля, и сосуды головы не выдержали.
Волков развел руки в стороны, показывая, что с этим ничего нельзя было поделать, и продолжил:
– Вытекающая кровь скопилась в мозговых полостях и стала давить на дыхательный центр. В результате наш первый пилот перестал дышать.
Ксения прерывисто вздохнула.
– То есть никто Игоря не бил по голове? – уточнил Борис.
– Никаких внешних повреждений у него точно не было, – сказала Сян.
– Подождите, – сказал Дима, – а почему три дня назад такого эффекта не было? Там даже дольше излучение воздействовало!
– Я думаю, сыграло роль то, что он лег головой в другую сторону, – ответил капитан. – Возможно, магнитная подошва ботинок, которые стояли в шкафу, тоже повлияла на общее движение частиц. Или в этот раз само излучение было более интенсивным.
– Получается, обруч поджарил ему мозг, как микроволновка? – спросила Ксения, нахмурившись. – Это теперь всем нам такое грозит? Оставшиеся два месяца будем спать, сколько природой отведено, я так понимаю?
– У нас количество еды не рассчитано на одновременное бодрствование всей команды, – заметила Сян. – А еще два месяца лететь.
– Угу. Смерть от голода или смерть от инсульта – выбор за тобой, – с наигранным пафосом сказала Ксения.
– Во-первых, сейчас необходимо убедиться, что пробоина надежно заделана, – строго сказал капитан, обрывая панические настроения. – Во-вторых, спать нужно головой к выходу, как это изначально требует инструкция. В-третьих, если периодичность появления этих пучков излучений один раз в два-три дня, то нужно определить точное время и, как вариант, всем просыпаться в момент прохождения корабля через поток частиц. Можете высказать свои варианты, включите инженерную мысль, в конце концов!
– Ботинки в коридоре оставлять! – сказал Дима.
– Спать всем в нижних капсулах, – добавила Ксения.
– Ну, вот, – кивнул капитан, – Каждое это действие снижает вероятность, что ситуация повторится. Поэтому ни смерти от голода, ни смерти от инсульта не будет.
– А паёк Игоря, кстати, получается про запас даже остается, – задумчиво сказал Валерий.
– Нет, – ответил Волков, – кто-то же за него будет дежурить и, соответственно, съедать положенное.
Повисла пауза. Команда размышляла над услышанным.
– Значит, вы зря всех подозревали? – нарушил тишину баритон второго пилота.
– Как я уже говорил, я выяснял обстоятельства, – сказал капитан, – и рассматривал все варианты.
– А я уже могу забрать свой личный планшет? – напряженно спросил Борис.
– Так, все-таки остались какие-то секреты! – воскликнула Ксения, потирая руки. – Интрига!
– Ксюша, успокойся, – осадил ее капитан, – как будто у тебя нет секретов.
– Моя команда – моя семья, у меня от нее секретов нет! – воскликнула девушка.
– Хорошо, – на секунду задумавшись, капитан задал вопрос, который мучил его после просмотра записей Игоря, – скажи, это у тебя натуральный цвет волос?
– Э-э-э… – Ксения растерялась от резкой смены темы.
– Точно крашеная! – заметил Валерий.
– Была бы крашеная, за полгода уже бы корни другого цвета отрасли, – возразил Дмитрий тоном знатока женских хитростей.
– Боря, ты давай, сходи за своим планшетом, чего сидишь, – сказала Ксения.
Все дружно рассмеялись над этой неловкой попыткой уйти от ответа. Борис прошел в кают-компанию, забрал свой планшет и закрепил в слоте возле кресла.
То, что среди экипажа не оказалось убийцы, сняло напряжение последних суток. Люди улыбались и переговаривались о пустяках, на какое-то время позабыв о гибели первого пилота.
Волков откинулся в кресле, почувствовав, как навалилась усталость. Нужно было сдавать смену и идти в капсулу.
– Капитан, – вдруг в общем шуме возвысил голос Донг, – а кто теперь будет пилотировать спускаемый модуль на Марс, если Игоря нет?
Экипаж затих, ожидая ответа.
– Либо я, либо Борис, – ответил Волков, – больше никто не умеет управлять полетом.
– А как же назад? В одиночку возвращаться? – спросила Сян, в ужасе прижав руки к щекам.
Капитан посмотрел на нее исподлобья и ответил:
– Жизнь на Марсе или рискованный одиночный полет на Землю – вот этот выбор нам с Борисом точно придется сделать.
– Капитан, я готов… – начал Борис, но Волков прервал его:
– Скоро наладится связь с Землей, нужно послушать их мнение. И у нас есть еще два месяца для того, чтобы принять окончательное решение.
Эпилог
Когда действие синтетического наркотика закончилось, Хельга обнаружила, что лежит пристегнутой в жилой капсуле. Она попыталась вспомнить, как сюда попала, но в голове будто висел густой туман. Пришлось приложить умственные усилия, чтобы вспомнить, как работают фиксирующие ремни, и куда надо нажать, чтобы их отстегнуть. Справившись с этой задачей, она вылезла в коридор и удивленно уставилась на четыре пары магнитных ботинок, стоявших в ряд возле стены.
Надев свои ботинки, которые заботливая Ксения разместила на полочке в отсеке, когда привела сюда Хельгу укладываться, медик медленно пошла в сторону рубки.
Там ее уже ждали Борис, Валерий и Донг, которые по камерам увидели, что она очнулась, и обернулись от пульта управления навстречу к ней.
Щурясь от яркого света ламп, Хельга спросила:
– А что случилось?
– С тобой или вообще? – уточнил Донг.
– Я что ли не в свое дежурство проснулась? – девушка честно пыталась вспомнить вчерашний день. – А почему ботинки в коридоре стоят? – перескочила она на другую тему.
Валерий подошел к ней и аккуратно довел до свободного кресла, придерживая за локоть.
– Ты сегодня чересчур добрый, – заметила Хельга. – Лучше, чем вчера.
«Лучше чем вчера», – прозвучало у нее в голове, запустив цепочку воспоминаний. Вот Валерий, хмуро глянув на нее, уходит из рубки в коридор. Она, проводив его взглядом, поворачивается к своему собеседнику, с которым у нее происходит неприятная беседа. Она помнит свое ощущение обиды и отчаяния от его слов. Но не помнит лица того, с кем ведет диалог. В ее воспоминании лицо засвечено, как будто за спиной человека стоит сильный прожектор, и видно только темный силуэт.
Кто же это был? В памяти зиял провал.
Обернувшись к панели управления, Хельга заметила выведенную на край экрана фотографию черноволосого мужчины с классическими чертами лица, как у греческих статуй. Угол фотографии пересекала черная траурная полоса.
Мужчины в рубке напряглись, наблюдая за ее реакцией и ожидая нервного срыва, слез и прочего.
– А кто это? – спросила Хельга. – У нас новенький в экипаже? Хорошая прическа… Нет, мы же в космосе, откуда тут взяться новому человеку, – поправила она себя и задумчиво добавила: – И вообще он мертв, судя по траурной ленточке… Это какой-то известный человек на Земле недавно умер? Или на Марсе? – она испуганно посмотрела на мужчин. – С первой экспедицией все в порядке?
Пилот, бортмеханик и биолог переглянулись. Донг нарушил молчание:
– Хельга, у тебя, похоже, нарушение памяти. Избирательная амнезия на фоне стресса, я думаю. Мозг вытесняет из сознательной части плохие воспоминания.
– Для нее и для нас это сейчас самый лучший выход, – сказал Валерий, сочувственно глядя на девушку.
– А медицинские знания у нее не вытеснило из сознательной части? – подозрительно спросил Борис.
– Хельга, что последнее ты помнишь до своего пробуждения? – спросил Донг.
Девушка задумалась и неуверенно сказала:
– Я помню дежурство. И какую-то ссору. Валерия помню. Но смутно.
– Хорошо, а какой день ты помнишь четко? – продолжил расспросы биолог.
– Тоже дежурство, только не с Валерием и… кем-то еще. Был Волков и Ксения. Она еще тогда мне тайком показывала, чему «собачек» научила.
Валерий и Донг переглянулись. В таком составе, как сказала Хельга, дежурства были буквально неделю назад.
– Все в порядке, – заключил биолог, – медицинские знания остались на месте, пропала память только о последних событиях. Да и та, возможно, постепенно восстановится.
На панели управления замигал значок связи.
– Земля вызывает? – спросила Хельга.
– Бери дальше, – улыбнулся Борис, – Марс!