– Да кто ж его разберет… Как подменили его, – Киприянов слово в слово повторил мнение Ким Сян. – Шутки плоские какие-то стал отпускать в мою сторону, про возраст мой, про образование… Даже по родителям словами грязными проехался один раз. Это тогда при Димке случилось, тот высказался в духе, мол, некрасиво такое говорить, так Игорёша и ему отсыпал оскорблений.

Волков заметил, что бортмеханик сжимает и разжимает крепкие кулаки. Было видно, что ему тяжело дается рассказ о первом пилоте.

– Ладно, Валера, закончим на этом, я понял, – сказал капитан. Киприянов кивнул, тяжело поднялся, уперев кулаки в колени.

– Пойду возле двигателей коридоры проверю, раз там свет мигал, – сказал он и вышел из кают-компании.

В открытый дверной проем заглянула Хельга и сказала:

– Я закончила сканирование и провела несколько экспресс-анализов.

– Заходи, рассказывай, – приглашающим жестом капитан указал на скамейку напротив себя. – Только дверь закрой.

Пока капитан с бортмехаником разговаривали, Дмитрий качался в кресле возле пульта управления и рассеяно переключался с одной камеры на другую, не зная, чем занять себя на вынужденном дополнительном дежурстве. Автоматика корабля работала без перебоев, корабль летел в сторону Марса, который был их конечной точкой прибытия. Свою часть текущей работы Дима выполнил за смену. В общем, делать было нечего, только ждать.

В рубку быстрым шагом вошла Хельга и спросила:

– Где капитан?

Дмитрий развернулся вместе с креслом от экрана и кивнул на закрытую дверь кают-компании:

– С Киприяновым общается, надо подождать. Он по одному на разговор всех вызывает.

– Что спрашивает? Про Игоря?

– Конечно.

– С тобой уже разговаривал? – напряженно спросила Хельга.

Дима кивнул.

– И что ты ему рассказал?

– Про что спрашивал, про то и рассказал.

– Дима, ты издеваешься? Я надеюсь, ничего лишнего ты не говорил?

Связист не успел ответить. Открылась дверь кают-компании, и оттуда тяжелыми шагами вышел бортмеханик. Хельга прошмыгнула мимо него, заглянула в дверной проем и через секунду скрылась, нажав на сенсор закрытия двери.

Киприянов постоял в задумчивости несколько секунд и сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Я вот все думаю. Мы же когда Игоря из капсулы доставали, он ногами к выходу лежал. Хотя по правилам надо к выходу головой ложиться. Ну, Игорь тот еще бунтарь был, особенно в последние дни переклинило его, так что это еще можно объяснить. Но вот как в таком случае можно было определить, что он мертв, а не просто потерял сознание, например? Лица не видно. Окоченение еще не наступило. Пульс на ноге пощупать?

– Ну, Сян же залезла к нему в капсулу, там и до лица, и до пульса можно было дотянуться, – осторожно ответил Дмитрий.

– Сян залезла, – согласился бортмеханик, по-прежнему глядя в пустоту. – А Хельга бы не залезла. Габариты не те. Смекаешь? – тут он цепко глянул на связиста и, впечатывая подошвы в пол, пошел к выходу из рубки, бросив через плечо: – Я на обход к двигателям.

Дмитрий остался сидеть с приоткрытым ртом.

Раскрылась дверь кают-компании, оттуда выскочила Хельга и убежала куда-то в глубину корабля.

Следом за ней в рубку вышел капитан Волков. Глянул на Дмитрия исподлобья и спросил:

– Сколько часов до подъема следующей смены?

Связист обернулся к панели управления, чтобы свериться с показаниями часов на мониторе. На экране по-прежнему висела сетка маленьких картинок, транслирующих видео с камер наблюдения. Дмитрий увидел, что в жилом отсеке Сян зависла в невесомости возле закрытой капсулы мужа на втором уровне. Выражение ее лица невозможно было разобрать на мелкой картинке. Хельга торопливо шла по коридорам в сторону медицинского отсека. Киприянов тоже шел по коридору, но медленно, вероятно, направляясь в мастерскую за инструментами.

– А где Игорь? – Дмитрий вздрогнул, услышав прямо над головой голос капитана. Засмотревшись на видео, он не заметил, как Волков подошел и встал позади кресла. Палец капитана уткнулся в картинку, транслируемую из медицинского отсека. Видна была пустая кушетка, шкафы, провода, ведущие куда-то за пределы видимости.

Связист не успел ничего ответить, как по изображению пошла горизонтальная рябь, и через мгновение картинка сменилась: кушетка больше не была пустой. На ней лежал труп первого пилота, пристегнутый ремнями, чтобы не никуда уплыть в невесомости. Именно так его и уложили после переноса из капсулы. Еще через мгновение в кадре появилась Хельга, которая подбежала к шкафам, резко распахнула дверцы и стала энергично рыться на полках.

Палец капитана переместился к кнопке внутренней связи с медблоком.

– Хельга! – позвал Волков сипло, прочистил горло и повторил громче: – Хельга!

Она вздрогнула, завертела головой, не сразу сообразив, кто ее зовет.

– Капитан? Что-то случилось? Я сейчас принесу записи!

– Э-э-э… – Волков не знал, как сформулировать вопрос. – А как там Игорь?

– Ich verstehe nicht², – от волнения Хельга перешла на немецкий, потом потрясла головой, приводя мысли в порядок, и повторила по-русски. – Я не понимаю, о чем вы? Он мертв, причина смерти – кровоизлияние в мозг, я вам доложила.

Она оглянулась на кушетку за своей спиной, пытаясь понять, что имеет в виду капитан. Волков понял, что его вопрос прозвучал максимально глупо, поэтому снова кашлянул и строго сказал:

– Жду тебя с записями в кают-компании.

Он отключил связь и, не глядя на Диму, спросил:

– Так сколько там часов до следующей смены? Впрочем, неважно. Придется разбудить их пораньше. Сходи в жилой отсек и приведи всех сюда. Только про Игоря пока не говори. Я сам.

Связист кивнул, выбрался из кресла, над которым продолжал нависать капитан, и побежал к жилым капсулам. Волков сел на освободившееся место возле пульта управления и отрешенно наблюдал по камерам, как Дима добежал до капсул, там, отключив ботинки, взмыл к Сян, которая по-прежнему висела возле капсулы мужа на втором уровне, и, активно жестикулируя, объяснил ей приказ капитана.

Сян тут же нажала на сенсор открытия капсулы и, нашарив тонкими пальцами на обруче Донга кнопку отключения, прервала режим сна.

После принудительного отключения требовалось около десяти минут, чтобы человек пришел в себя. Сян осталась возле мужа, тихонько поглаживая его по голове, так что Дмитрию пришлось будить оставшихся членов экипажа. Хорошо, что они все лежали по правилам экстренного пробуждения – головой к выходу, чтобы их обручи легко можно было отключить, не залезая в капсулу.

Примерно через десять минут третья дежурная смена проснулась в полном составе: второй пилот, биолог и инженер-робототехник. Супруги Ким шептались на китайском – похоже, Сян пренебрегла приказом не рассказывать про Игоря. Борис и Ксения вопросительно смотрели на Дмитрия, ожидая объяснений.

– Капитан ждет всех в рубке, – сказал связист и приглашающим жестом указал в сторону командного отсека.

На подходе к центральной секции их процессия встретилась с Хельгой, которая несла свой медицинский планшет, прижимая его к груди. Не поздоровавшись с третьей сменой, медик ускорила шаг, первой вошла в рубку и, не останавливаясь, поспешила в кают-компанию. Остальной экипаж остановился полукругом возле кресла капитана.

Волков посмотрел на них, оценивая выражения лиц. Ким Донг был непроницаем, как обычно. Ким Сян вцепилась в его предплечье и держалась чуть позади, словно прячась за мужем. Дима был бледен и растерян. Ксения скрестила руки на груди и выжидающе смотрела на капитана, подняв брови, окрашенные в ярко-красный цвет такого же оттенка, как ее короткие волосы. Борис принял строевое положение «вольно» – ноги на ширине плеч, руки сведены за спиной – и спокойно ожидал указаний.

– Экипаж! – сказал капитан, добавив в голос металл. – Во время пересменки произошло непредвиденное происшествие. Игорь Бортников, первый пилот, был найден мертвым в своей жилой капсуле. По предварительным результатам смерть произошла из-за кровоизлияния в мозг. Что послужило причиной кровоизлияния мы пытаемся выяснить. Пока эта ситуация квалифицируется как несчастный случай, но не исключено, что произошло убийство – случайное или намеренное.

Капитан сделал паузу, наблюдая, как меняются эмоции каждого. Ким Донг никак не изменился в лице. Скорее всего, жена уже рассказала ему всю историю. Ксения нахмурилась и кусала губы. Борис Ященко переступил с ноги на ногу и шумно выдохнул. Ким Сян, Дмитрий и Хельга, которая тоже вышла в рубку, уже были в курсе, поэтому никак не реагировали на слова Волкова. Капитан продолжил:

– Я уже опросил часть экипажа и хочу поговорить наедине с оставшимися. Те, кого разбудили, принимайте пока дежурство. Остальные на подстраховке. – Он оглядел команду и кивнул биологу: – Ким Донг, давайте начнем с вас.

Они прошли в кают-компанию и закрыли дверь.

Борис решительным шагом прошел через рубку, сел в свое кресло возле панели управления и начал щелкать клавишами, выводя информацию о текущем состоянии полета.

Хельга отключила магнитные подошвы и, цепляясь за поручни, неслышно двинулась в сторону Дмитрия. Проплывая мимо него, она кивком указала на выход в коридор. Связист быстро прошел к пульту, подобрал планшет механиков, который там оставил Киприянов, и передал его Ксении.

– А Валера где? – спросила та.

– На осмотр к двигателям ушел. Вон он, – Дима кивнул на монитор, где по-прежнему висела сетка видеонаблюдения. Камера из коридора возле дальнего отсека показывала бортмеханика, который, уперев руки в бока, осматривал потолочное освещение.

Внимание Ксении, однако, больше привлек кадр из медблока, где на кушетке лежал бездыханный первый пилот. Она увеличила это изображение и спросила:

– Что у вас тут творится вообще?

Дима оглянулся на Хельгу, которая уже выплыла из рубки и скрылась в коридоре, и торопливо ответил:

– Сян пускай тебе расскажет.

Не слушая больше Ксению, он поспешил за медиком.

– Сян, дорогая, – обернулась к китаянке Ксюша, – посвяти в подробности вот этого, – она постучала пальцем по картинке из медблока.

Биолог с готовностью подсела поближе, и девушки принялись шептаться и жестикулировать, периодически оглядываясь на дверь в кают-компанию.

Ким Донг не сообщил капитану ничего существенного. С первым пилотом общался только по работе, никаких конфликтов не было. О том, что тот не просто стер данные, а в последние дни обижал его жену, ничего не знал до сегодняшнего дня. С Сян будет серьезно разговаривать на эту тему, чтобы больше не держала в тайне такие происшествия.

– Сейчас же Сян не должна ложиться спать? – уточнил Донг. Он, как и жена, говорил без акцента, но это было результатом усердного обучения – в Россию он приехал всего несколько лет назад. О том, что русский не его родной язык, говорило только чрезмерно правильное построение предложений. – Я хотел бы оказать ей поддержку и поговорить больше, чем полчаса пересменки.

– Да уже давно ее пересменка прошла, – сказал капитан, – в ближайшие несколько часов все будем на ногах, общайтесь на здоровье. Передайте Борису, чтоб зашел сюда через пять минут.

Донг кивнул и вышел из кают-компании. Волков закрыл дверь за спиной китайца и открыл стенной шкаф. Туда Хельга по его просьбе положила планшет медика-психолога с видео-дневниками всей команды.

Для того, чтобы экипаж не копил в себе негатив и не обманывал корабельного врача, была придумана такая психологическая разгрузка – высказывать свои мысли и чувства на видео. Предполагалось, что каждый член команды после смены в своей жилой капсуле будет оставлять такую запись и со спокойной душой ложиться спать. Раз в неделю записи с личных планшетов копировались на планшет психолога, который должен был оценить моральное состояние коллектива и провести беседу с тем, у кого нашел какие-то отклонения. Конечно, никто не гарантировал, что на записи будут откровенные высказывания о реальных проблемах. Но эксперты на Земле считали, что такой способ помогает.

Хельга напоминала о дневниках каждую пересменку двум другим группам дежуривших, и несколько раз говорила той группе, с которой дежурила сама. Настойчивости ей было не занимать. Капитан Волков через месяц полета серьезно поговорил с Хельгой и предупредил, что если она не перестанет требовать от него видео-дневник, то он вынужден будет доложить на Землю о ее непрофессиональном увлечении первым пилотом, которое сказывается на качестве ее работы. После этого к капитану претензий у психолога больше не было.

Капитан открыл на планшете папку «Ким Донг». Последний раз копии были сделаны как раз в прошлую смену Хельги, однако, все файлы были продолжительностью меньше пятнадцати секунд. Волков вздохнул и включил последнюю по дате запись.

Экран заполнило непроницаемое, как всегда, лицо китайца. Его эмоции можно было понять, только когда он улыбался, а делал он это исключительно редко. Все другие оттенки настроения никак не отражались на его гладком скуластом лице.

– Сто восемьдесят пятый день полета, – размеренно сказал Донг на видео. – Из-за повышения радиационного фона часть проросших семян погибла, но у другой части произошла стимуляция роста. Наблюдаем.

Он добавил короткую фразу на китайском, и видео оборвалось.

Волков не помнил в отчетах информации о повышении радиационного фона и поставил в уме галочку – уточнить этот момент. По прогнозам в тот период должен был начаться большой корональный выброс на Солнце, но для защиты экипажа корабль был развернут жилыми помещениями в противоположную сторону от звезды. Плюс дополнительный защитный слой, нанесенный на внешнюю оболочку корабля, защищал его от проникающего излучения.

Корабль был рассчитан на интенсивное воздействие космического излучения, и полет специально планировали в период максимума солнечного цикла. Это могло показаться странным человеку, не сведущему в разнообразии видов космической радиации. На самом деле наше Солнце испускает не самые «злые» электромагнитные волны – из межзвездного пространства в Солнечную систему прилетают более опасные потоки высокоэнергетических заряженных частиц. Их источниками считают вспышки сверхновых звезд и пульсары.

Во время периодов солнечной активности наша родная звезда интенсивно выбрасывает заряженные частицы и магнитные поля, которые тормозят и рассеивают галактические лучи. Так проявляется Форбуш-эффект, названный по имени американского физика, который сделал это открытие в начале двадцатого века.

Благодаря этому эффекту полеты во время солнечных бурь, как ни парадоксально, безопаснее в плане облучения. Правда, связь в это время или сильно барахлит, или полностью отключается на несколько суток, как сейчас.

Капитан запустил предыдущую запись.

– Сто восемьдесят четвертый день полета, – лицо Донга снова занимало весь экран. – Сегодня пришлось пересаживать грядку с рисом. Почва оказалась слишком соленая. Жаль.

В конце снова прозвучало несколько слов на китайском. На следующей записи биолог говорил только по-русски, без добавления каких-то комментариев в конце:

– Сто восемьдесят третий день полета. Сегодня продолжил замеры по люцерне. Вулканическая почва Марса плохо удерживает воду, стоит смешать с глиной.

Для очистки совести капитан просмотрел записи Донга за всю прошедшую неделю, они оказались аналогичными, велись только на русском языке. Остались загадкой фразы в конце двух последних видео. Насколько уловило ухо Волкова, эти фразы были разные. Он задумался, кого стоит спросить о переводе – самого Донга или его жену. В этот момент дверь в кают-компанию открылась и внутрь заглянул Борис.

– Разрешите войти? – спросил второй пилот приятным баритоном. Волков невольно вспомнил, как в годы учебы в академии они втроем ходили на выходных гулять и знакомиться с девушками. Те сначала «клевали» на красавчика Игоря, но когда начинал говорить Борис, то просто таяли от его голоса. Сам Волков не мог похвастаться ни ростом, ни внешностью, ни голосом – у него рано появились залысины, да и зубы были кривоваты, поэтому ему в пару обычно доставались «некрасивые подружки». Скоро ему это надоело, и вместо прогулок по выходным он стал проводить время в кампусе, занимаясь дополнительно. Может, благодаря этому он первый из их троицы и получил звание капитана.

Волков вернулся из воспоминаний, выключил планшет Хельги и кивнул, приглашая второго пилота присесть. Борис устроился напротив капитана, сложив руки, как школьник за партой. Лавка была тесновата для его габаритов. Капитан потер руками лицо, собираясь с мыслями и сказал:

– Борис, ситуацию я озвучил. Вопрос следующий: опиши поведение Игоря в последние несколько пересменок и как у него с коллегами общение шло. И с тобой в том числе.

Второй пилот вздохнул и заговорил, обволакивая помещение своим бархатным тембром:

– Мы в пересменки особо не общались, пост сдал – пост принял, и все. Последние разы я с Валерой в шахматы играл. Заметил, что он какой-то дерганый после смены был. Спрашивал его, что не так, но сам знаешь, он молчун. Максимум, бубнил свою любимую дремучую присказку, что «баба на корабле к беде».

Капитан хмыкнул и уточнил:

– Это он про какую из трех?

Второй пилот пожал плечами:

– Про Хельгу скорее всего, она же с ним дежурила последние дни. С Ксюшей и с Ким Сян он спокойно общался.

– А Игорь как с девушками себя вел?

– Да я не видел, говорю же, мы тут в кают-компании с Валерой залипали.

– Я слышал, Игорь за последние дни всем гадостей наговорил. Тебя миновало, выходит?

– Ну, как сказать, – Борис замялся. – Я просто близко к сердцу такое стараюсь не принимать.

– Какое «такое»? – насторожился капитан.

– Да Игорь напомнил, как у меня невесту увел, – подняв глаза к потолку, сказал Борис. – И прокомментировал, чем именно я ее не устроил. По его мнению.

Волков понимающе кивнул. Он тоже помнил эту ситуацию: почти сразу после окончания академии Борис собирался жениться. Девушку встретил на последнем курсе – вообще случайно на улице познакомился, Катей ее звали. Бегал к ней на свидания, чуть экзамены из-за этого не провалил. С родителями познакомился, дату свадьбы уже назначили. Но Игорь, который считал себя самым неотразимым в их компании, принялся настойчиво искать встреч с Катей в тайне от всех. Уж чего он ей наговорил про жениха, не известно, но свадьба не состоялась, потому что девушка выбрала Игоря. Продемонстрировав таким образом свое превосходство в вопросах с женским полом, Игорь расстался с ней буквально через неделю.

Борису при этом он сказал, что это был проверка, и Катя ее не прошла, мол, зачем она такая нужна.

Волков тогда оказался меж двух огней – ему хотелось сохранить их дружбу, а Борис и слышать не мог про Игоря. Общение свелось к формальному «привет-пока», после выпуска они устроились на разные космические корабли и потеряли контакты друг друга. Хотя в учебке строили планы, как будут вместе покорять Солнечную систему, а потом, глядишь, и галактику.

И вот, спустя более десяти лет после выпуска их свела случайность на космолете «Гордый», где Волков был назначен капитаном. Этот полет был второй исследовательской миссией, посылаемой на Марс. Первая группа ученых и инженеров благополучно долетела, высадилась и разбила лагерь на равнине Эллада. Пока еще на поверхности Марса не были построены надежно экранированные здания, но первопроходцы углубились под поверхность, где пролегают многочисленные лавовые трубки. В них обустроили подземный лагерь, защищенный от радиации, – это было первым этапом колонизации Красной планеты.

На втором этапе планировался завоз земной почвы, химикатов, которые могут способствовать росту растений, и непосредственно самих растений – необходимо было налаживать самообеспечение поселенцев кислородом и едой. Так что два биолога на борту «Гордого» появились не просто так.

Отбор пилотов на корабль велся через конкурс – желающих было много, и среди них проводили тестирование. Проверяли как умения по пилотированию, так и физические параметры. Волков был удивлен, когда увидел в результатах отбора знакомые фамилии, и немного сконфужен, ведь столько лет они не общались и расстались на неприятной ноте.

Однако два месяца в тренировочном лагере, где сформированный экипаж готовили к полету, показали, что Бортников и Ященко не зря получили места первого и второго пилотов. Оба демонстрировали замечательные профессиональные навыки, про обиды молодости никто не вспоминал. Общались друг с другом и с капитаном без фамильярности, по-мужски сдержанно и по-военному четко.

И вот через полгода полета Бортников резко пошел в разнос. Испортил отношения со всем экипажем буквально за два дня. Что-то было неестественное в его поведении.

«Как подменили его», – вспомнил капитан слова своей команды.

Такая резкая смена поведения могла произойти как из-за внешних причин, так и из-за внутренних. В душевные терзания, на почве которых Бортников спятил, Волков не верил. Скорее, имело место воздействие на мозг извне – химическое или физическое.

Оставалось множество вопросов – как именно первого пилота сделали таким скандалистом? Произошло это случайно или намерено? Если намеренно, то кому это было выгодно? А если характер у него испортился сам, неужели кого-то он оскорбил настолько, что человек пошел на убийство? И как в таком случае было организовано это убийство?

– Капитан, – тихо сказал Борис, – будут еще вопросы?

Волков понял, что глубоко задумался и молчит уже продолжительное время, хотя собирался подробно расспрашивать второго пилота. Побарабанив пальцами по столу, он ответил:

– Думаю, что к тебе у меня вопросов больше нет, Борис. Возвращайся к дежурству и скажи Ксении, чтобы зашла сюда через десять минут. И проверь, может, связь с Землей появилась.

Второй пилот вышел, а Волков активировал медицинский планшет и открыл папку «Борис Ященко». Здесь видеофайлы были продолжительностью примерно полторы минуты. Он запустил последний.

Борис, как было рекомендовано, снимал видео из своей жилой капсулы – позади его лица была видна внутренняя поверхность восьмиугольной секции, край личного ящика, в кадре периодически проплывали какие-то мелкие вещи – наушники, «сонный» обруч, что-то из одежды.

– Так, какой сегодня день? – взгляд Бориса скользнули куда-то в нижний угол экрана. – Сто восемьдесят пятый день полета, значит. Э-э-э… Так. Ну-у-у, сегодня дежурство прошло, ну, и прошло, и нормально. Так. Что еще могу сказать. Происшествий вроде бы не было. Во-о-от… Чувствую себя хорошо, да. К экипажу вопросов нет, все молодцы. Кхм, – Борис почесал нос и в задумчивости пощипал себя за подбородок. – Летим вот, скоро уже прилетим, два месяца всего осталось, ух! – он сжал кулак и потряс им в воздухе с наигранным энтузиазмом. – На этом, пожалуй, все.

Запись закончилась.

Капитан тяжело вздохнул. Ященко никогда не мог себя расслабленно чувствовать перед камерой, даже если он сам себя снимал. Запустив остальные видео за последнюю неделю, Волков убедился, что ничего полезного там нет. Даже у Донга в видеофайлах продолжительностью пятнадцать секунд было больше информации, чем в этих записях, которые длились в шесть раз дольше. Борис «нукал», «экал», вздыхал, покашливал и не мог собрать слов в предложение. Капитан выключил планшет и несколько минут сидел в раздумьях, пока в кают-компанию не вошла Ксения с планшетом механиков в руках.

Хельга и Дима дошли до медблока, но внутрь заходить не стали, оставшись в коридоре. Хельга облокотилась спиной о стену и скрестила руки на груди. Дима остался стоять перед ней с виноватым видом, как двоечник перед строгой учительницей.

– Ты сердишься? – спросил он робко.

Хельга, глядя в сторону, тихо сказала:

– Я пытаюсь понять, что происходит, Дима! Ты говорил Волкову про мои исследования мозговых волн?

– Говорил…

– Verdammt dumm³! – прошипела Хельга сквозь зубы и, оттолкнувшись от стены, вплотную приблизила лицо к лицу связиста. – Ты что, подставить меня хочешь? У Игоря кровоизлияние в мозг, а я подпольно изучаю варианты воздействия на мозг. Ты считаешь, капитан не сможет связать эти да факта?

– Подожди, но ведь его смерть – это не твоя вина, ты же не проводишь подпольные опыты, а просто изучаешь эти волны теоретически! – Дмитрий отступил на шаг от разъяренной девушки и выставил вперед ладони в примиряющем жесте.

Медик поджала губы и промолчала.

– Хельга, ты же не проводишь опыты? – встревоженно переспросил Дима. – Вообще-то в показателях за прошлую неделю, которые я скачал из обруча Игоря были какие-то не совсем стандартные параметры в паре мест. Я не стал про это капитану говорить, решил у тебя уточнить сначала. Но я думаю, это просто технический сбой, – поспешно уточнил связист.

– Да какие опыты могут быть без оборудования! – шепотом воскликнула Хельга, воздев руки в отчаянии. – Я же не могу микросхемы паять и обручи программировать! Если были какие-то сбои в обруче, это точно не моя вина!

– Вот я так капитану и сказал, – радостно подхватил Дима.

Девушка на несколько секунд замерла и потеряла дар речи, а потом принялась ходить по коридору взад-вперед, бормоча ругательства на немецком.

– А что не так-то? – наблюдая за ней, неуверенно спросил связист. – Тебя же тут не в чем обвинять!

Хельга резко остановилась, повернулась к Диме и схватила его за плечи, прошептав:

– Планшет! Планшет Игоря нужно забрать! У него там мой файл, его надо стереть!

Она быстро зашагала в сторону жилого сектора.

– Какой файл? Хельга, подожди! – Дима поспешил следом за ней, столкнувшись на повороте с Киприяновым.

– Да вы сговорились что ли! – возмущенно спросил тот, удерживая равновесие взмахами рук.

Дима пробормотал извинения, обогнул бортмеханика и скорым шагом двинулся вдогонку за Хельгой.

Девушка добежала до жилого сектора, отключила ботинки, взлетела ко входу в капсулу Игоря и остановилась в нерешительности. Дмитрий нагнал ее и, подлетев, тихо спросил:

– Мне достать планшет или ты сама?

Она жалостливо взглянула ему в глаза и, все поняв без слов, связист полез в капсулу мертвого пилота.

Немного повозившись в дальней части, он выбрался обратно и растерянно сказал:

– А планшета нет.

Хельга закрыла лицо руками.

– Пойдем-ка обратно в медблок, – предложил ей Дима, – и подумаем, что делать.

Капитан начал допрос Ксении с той же самой просьбы:

– Расскажи, как вел себя Игорь, когда ты видела его последний раз! И вообще что-то странное в его поведении, в его словах замечала в последнее время? – посмотрев на планшет механиков в руках девушки, Волков добавил: – Может, твои собачки что-то видели?

Ксения в этом рейсе была ответственной за роботов – маленькие боты-ремонтники закругленной формы диаметром от двух до десяти сантиметров использовались в труднодоступных местах, а также там, где радиация была слишком опасна для человека, например, в отсеках двигателя или на внешней обшивке. Кроме встроенных программ Ксюша для развлечения поставила некоторым роботам прошивку для выполнения нестандартных команд, за что их в экипаже прозвали «собачками». Они понимали команды «ко мне» (подъезжали вплотную), «голос» (пикали звуковыми сигналами), «фу» (останавливали деятельность), «танцуй» (кружились на месте) и некоторые другие. Конечно, это было сделано в тайне от капитана, который не одобрял баловство с казённой техникой. Но шила в мешке не утаишь. Так что девушка поняла, что имеет в виду капитан, включила планшет и вывела на экран карту корабля с пометками, где находятся ремонтные боты. Большинство стояли на зарядке в мастерской, с десяток ползали по технологическим каналам, проверяя целостность коммуникаций и высылая в общую систему отчеты в режиме реального времени.

Ксюша запросила историю за прошедшие сутки, чтобы выделить, какие боты находились рядом с жилыми капсулами и с рубкой управления, когда Игорь был еще жив. Выбрав подходящих, она через планшет дала им команду явиться в кают-компанию, чтобы скачать данные, подключившись через шлейф, – по удаленному доступу что-то кроме стандартных отчетов они отправить не могли. Проверяя, все ли боты выдвинулись в их сторону, Ксения вдруг нахмурилась и сказала:

– Странно, несколько штук не могут выехать из мастерской, сигналят, что дверь заперта. Валера что ли там сидит? Чего дверь-то не открывает, видит же, что малышам надо выйти! – Ксюша всей душой любила своих маленьких подопечных и переживала за них, как за живых существ. – Можно из рубки с ним связаться? – спросила она.

Капитан согласился, и они вместе вышли к пульту управления. Ксюша нажала кнопку связи с мастерской и начала звать бортмеханика. А Волков с некоторой опаской осматривал, что транслируют камеры наблюдения. Тело Игоря было на месте, в медблоке. Там же находились Хельга и Дмитрий: медик что-то делала за лабораторным столом, связист сидел спиной к камере и, видимо, что-то говорил ей. Супругов Ким в лаборатории не было, но капсула Донга была единственной закрытой из девяти, поэтому было понятно, что они прячутся от любопытных глаз там. Камера из мастерской показывала Валерия. В странной позе он сидел за столом, покачиваясь в невесомости, рядом в закрытую дверь глупо толкались маленькие круглые боты-ремонтники.

Глаза капитана расширились, он уже собирался отдать команду о спасении Киприянова, но вдруг по изображению пошли горизонтальные полосы, оно мигнуло, и на картинке появилась пустая мастерская с открытой дверью – ни бортмеханика, ни ботов.

Ксения не заметила этих миганий, потому что не разглядывала видео. Она продолжала нажимать кнопку связи и звать Валерия.

2. Я не понимаю (нем).

3. Чертовски глупо! (нем.)