–Стараемся, только всё самое лучшее для наших покупателей. Мне сказали, что Вы меня ждёте.
Юрий Николаевич кивнул.
–Совершенно верно. Мне нужно с Вами поговорить, но это, как сказать… секрет.
–Обожаю секреты! – Воскликнул Владислав Викторович, – пойдёмте ко мне в кабинет.
Владислав Викторович оказался владельцем и по совместительству директором магазина. По утрам он занимался общением с поставщиками, а по вечерам встречал покупателей.
–А теперь, когда мы с Вами познакомились, рассказывайте, с чем пришли.
Юрий Николаевич открыл рот, но не сказал ни слова, раздался стук, дверь открылась и в кабинет заглянула Алла.
–Владислав Викторович, ой, простите, не знала, что у Вас посетитель,
Владислав Викторович, Мистер Клац вернулся!
Директор хохтнул.
–Я его видел! Похоже, старикан тоже обрадовался мне. Надо его чем-нибудь угостить.
–Хорошо, – улыбнулась Алла и закрыла дверь.
–Мистер Клац это Ваш клиент? – Робко спросил Юрий Николаевич.
Владислав Викторович захохотал вновь.
–Нет, вовсе нет, это старый пёс, он раньше часто здесь околачивался, а потом пропал. Вот мы и обрадовались, думали, ушёл насовсем. Ну, о чём Вы хотели поговорить?
Юрий Николаевич нагнулся над столом и странным голосом чётко произнёс:
–Вот об этом псе.
Владислав Викторович перестал улыбаться и пристально посмотрел на собеседника.
–Так это он с Вами ушёл от нас.
–Да, со мной. И у меня есть кое-какие сомнения на его счёт.
–Думаете, с ним что-то не так?
Юрий Николаевич покраснел и выпалил:
–Да! Думаю, это галлюцинация.
Владислав Викторович покачал головой.
–Нет, не галлюцинация. Мы-то его тоже видим. Нет, вовсе нет.
–А что же? – Спросил Юрий Николаевич. Руки у него немного дрожали.
–Я бы назвал его иллюзоном. Понимаете, это не совсем призрак, не привидение. Он ведь выглядит совсем как живой. Поступает, как поступила бы живая собака. Он думает, решает, выбирает. Вас выбрал. Его кто-то видит, кто-то нет, отчего зависит – неизвестно.
Директор подвала замолчал, Юрий Николаевич тоже помолчал, собираясь с мыслями.
–Я будку хотел ему купить. На зиму. Теперь не надо?
–Не надо, – согласился Владислав Викторович.
–Теперь понимаю, почему корм не ест. И в дом не заходит. К Вам заходил?
–Нет. У входа лежал обычно.
–Вот и у меня – у входа лежит. А дождя не любит – прячется под козырьком.
Они опять помолчали.
–Ну я… не могу понять, как он за мной увязался, – сказал наконец Юрий Николаевич, – я вообще-то очень рад, но всё так странно. Откуда он?
Владислав Викторович поднёс ко рту пустую трубку и задумчиво пожевал мундштук.
–Была у меня одна посетительница, пару лет назад, принесла посуду, всего три чашки и три блюдца, изумительной красоты, английские, судя по клейму – 1864 года. На одной чашке тончайшие трещинки. Её так и не купили. Порой так сложно понять людей. Вы видели эту чашку, когда были здесь в первый раз.
Юрий Николаевич впервые улыбнулся.
–Неужели Вы думаете, что этот иллюзон, этот пёс имеет отношение к старой чашке?
Владислав Викторович посмотрел на пенсионера с некоторым удивлением.
–Вы ведь любите старинные предметы? Книги, насколько я понял.
–Люблю.
–Я так полагаю, этот иллюзон тоже их любит. В этом нет ничего странного. В эту чашку было вложено много труда и любви. Я её принесу.
Директор шумно и быстро вышел и тотчас вернулся в кабинет с чашкой в руке.
–Я всегда пытаюсь всмотреться в предмет, понять его историю, узнать его путь. Очень интересно. Вот эти узоры, Вы видите, сочетание матового золота и блестящего, означают, что мастер был очень высокой квалификации. А раз так, то возле него тучей носились помощники-подростки. Они разжигали печи, убирали цех после работы. Но ни пальцем не могли дотронуться до готового изделия. Потом один из них становился всё смышлёнее и полезнее, и вот мастер уже доверяет ему замешивать каолин со шпатом и кварцем. Но не выдавая секрета пропорций. Представьте, что этот сервиз, эту чашку делали на заказ для одной важной герцогини. Возможно, я ошибаюсь. Возможно, в доме, где стояла эта чашка, происходили умопомрачительные события, драмы, а возможно, жизнь там текла тихо и спокойно. А потом сервиз оказался здесь, в нашем городе, а сейчас я держу эту чашку в своей руке. Не удивительно ли?