Приключения магов

Спокойно глядя на ворвавшихся, Викториан насмешливо проговорил:

– Я вижу, вас можно поздравить с благополучным возвращением. Жаль, что вы не нашли мальчишку.

Его сочувствие, замешанное на открытой издёвке, не достигло цели. Маргарита ответила хладнокровно:

– Ошибаешься. Мы нашли его.

– Там? – Викториан не смог скрыть удивления. Правда состояла в том, что Бажен не поддался на его уговоры и хитрости. Он согласился работать вместо Владелина и сказал, что должен быть в курсе всех дел, чтобы с успехом заменить его. Викториан пал жертвой самоуверенности: будучи уверенным в том, что сумел провести ребёнка, он рассказал ему многое из того, чего не следовало рассказывать. Бажен воспользовался этим и однажды устроил себе пространственный переход. Куда? Узнать это Викториан не сумел. Неужели мальчишка попал именно в тот мир, куда Викториан послал его родителей? И самое главное, неужели и он там сумел выжить?

– Нет, не там, – с ноткой злой иронии ответил Григорий. – Но это тебе не поможет. Тебе придётся ответить за всё, что ты совершил.

Викториан поймал себя на том, что прислушивается к звукам в коридоре – не спешат ли сюда его люди. Но ничего не слышал. И это не удивительно.

Пока Иосиф сдерживал напор толпы снаружи, Петро разобрался с теми, кто неосмотрительно сунулся в коридор, спеша на помощь дерущимся на улице, хотя они в помощи и не нуждались. Уложив последнего он получил несколько минут передышки. Надо было срочно что-то придумать, иначе Иосифу придётся плохо. Петро огляделся вокруг и увидел статую. Кому-то здесь очень нравились статуи. Они стояли вдоль коридоров и попадались на глаза порой в самых неожиданных местах. Тем не менее, они явно не симпатизировали своим хозяевам, так как уже не в первый раз помогали их противникам. Удивляясь мимоходом этому обстоятельству, Петро подтащил статую к самой двери. Затем, рывком распахнув её, втащил Иосифа внутрь.

– Держи дверь! – крикнул он.

Иосиф навалился на дверь. Он не мог долго сдерживать толпу, но этого и не требовалось. Петро уложил статую поперёк прохода. Теперь дверь снаружи открыть стало невозможно. Иосиф притащил ещё одну. Тут им снова пришлось пустить оружие в ход, но это был уже сущий пустяк в сравнении с тем, что пришлось выдержать на площади. Тем не менее эта победа также далась им нелегко. Они устали. Передышка была слишком короткой. Нужно было сделать что-то ещё, чтобы лишить сподвижников Викториана возможности напасть с тыла. Они не смогли придумать ничего оригинального, просто подтащили несколько статуй, стоявших здесь во множестве, и перегородили ими лестницу. Теперь у нападавших практически не осталось шансов преодолеть кордон даже превосходящими силами. Во всяком случае, времени это займёт немало, и наверху успеют управиться.

Убить человека не трудно. Убийство не занимает много времени. Гораздо сложнее обставить всё так, чтобы это отвечало поставленной цели. Маги окружили Викториана. Он, несмотря на то, что оказался лицом к лицу с тремя грозными противниками, у каждого из которых были основания если не для ненависти, то для мести, по-прежнему сохранял спокойствие. Он не был бы великим властителем, если бы не умел выкручиваться из любой, даже самой безнадёжной ситуации. Во всяком случае, почему бы не попытаться?

– Итак, вы пришли, чтобы убить меня, – заговорил он. – Зачем? Ведь вы лучше других знаете – оттуда можно вернуться.

– Твоя смерть послужит хорошим уроком для прочих адептов. Они-то, в отличие от нас, не знают о том, как вернуться с той стороны. Да и тебе самому не худо бы испытать то, на что ты обрекаешь других.

Викториан несколько секунд размышлял. В случае если завяжется драка, ему, вероятно, не победить. Хотя шансы на победу всё-таки есть. Эта женщина хочет использовать его смерть в своих целях. Что ж, пусть. У него в рукаве тоже припрятан козырь. Прилюдная попытка убийства ему только на руку.

Выйдя на балкон, Маргарита быстрым взглядом оглядела площадь. Кто-то из находящихся внутри здания догадался наконец освободить двери, и толпа хлынула внутрь. Теперь единственной преградой для них оставались только Иосиф и Петро, охранявшие лестницу. Но тут на балконе появился Викториан конвоируемый Григорием и Владелином.

– Поможешь, Владелин? – спросила Маргарита. – Пусть они услышат меня.

Владелин кивнул головой.

– Говори. Они услышат.

Маргарита повернулась к толпе и повелительно произнесла:

– Остановитесь!

Что сделал Владелин, и как ему это удалось, она не знала, но голос её, хоть не слишком громкий, услышал каждый. Как по команде все головы повернулись в её сторону.

– Смотрите, Викториан там! – крикнул кто-то.

– Там! Там! Наш повелитель!

Адепты прекратили бой. Даже те, кто осаждал лестницу, поспешили на улицу. Каждый был уверен, что основные события произойдут именно здесь. Викториан улыбнулся. Приветственные возгласы приятно ласкали слух и согревали душу. Поспешность, с какой люди сбегались, чтобы посмотреть на него, тешила его тщеславие. Он добился того, чего хотел. Все они, те, что собрались сейчас под балконом, искренне желали видеть его своим повелителем. И не только они. Многие граждане этой страны, да и не только этой, добровольно преклоняли перед ним колени. На мгновение он даже забыл о том, что рядом находится друг, которого он предал, и родители мальчика, которого он похитил, стремясь достичь своей цели. Они о нём забывать, однако, были не склонны. Маргарита стояла у самых перил. Да, Викториан много лет был великим властителем и сейчас завоевал немалую популярность. Но всё же у неё было перед ним преимущество: глава Ордена – это не должность, которую можно упразднить, на которую можно выбрать или назначить любого. И сейчас она поняла это. Маргарита возвышалась над всеми этими людьми величественная и грозная, более впечатляющая, чем Викториан в своём спокойствии.

– Слушайте меня! – повелительно произнесла она. – Это тот человек, которого вы считали своим Главой. Но сегодня я докажу вам, что это обман. Не он является главой Ордена.

Толпа заколебалась, но отказаться от своего лидера так просто не захотела.

– А кто? Уж не ты ли? – крикнул кто-то. Возгласы из толпы поддержали кричавшего.

– Да, я.

Ни тени колебания или неуверенности не ощущала она, отвечая на этот выпад.

– Он дал нам свободу. А что можешь дать ты? – прозвучал тот же голос и снова толпа одобрительно зашумела.

– Свободу? – спросила в ответ Маргарита. – Свободу от чего?

– Нас не преследуют. Мы открыто можем проводить свои обряды.

– Верно. И к чему это привело? Вспомните те дни, когда адептам Ордена приходилось идти против общественного мнения, чтобы достичь своей цели! Среди нас не было трусливых тупых шакалов, нападающих стаей на одного беззащитного, чтобы получить то, чего и так можно достичь, приложив немного усилий. Тогда в Ордене были лишь те, кто готов был рисковать ради того, чего добивался. И цели ваши были куда серьёзнее, чем кошель с золотом или бочка вина, пусть даже и бесконечная.

Старших адептов – а таких в Обители было большинство – это больно задело. Они-то знали цену выполненным желаниям и в глубине души испытывали досаду и неприязнь к новым адептам, так легкомысленно использующим возможности проводимых обрядов.

– Это верно, – согласился оппонент из толпы, – но что можешь ты?

– Я могу покарать виновного. Любого, кто нарушит наши законы.

– У нас нет законов. Каждый из нас сам по себе.

– Тогда мы – не Орден, а просто сборище жестоких эгоистичных тварей. И это значит, что Викториан сделал то, что не удавалось никому в течение не одной сотни лет – уничтожил Орден. Но верно ли это?

Это был второй удар. Большинству присутствующих помнилось ощущение принадлежности к ограниченному кругу, чувство превосходства, рождённое осознанием того, что они сделали нечто, большинству недоступное. Всеобщая безнаказанность лишила их и этого тоже.

– Нет, это не так. Здесь, в Обители, мы храним верность Ордену. И мы повиновались тому, кого считали своим Главой. Но чем можешь ты доказать, что в состоянии заменить его?

– Я знаю, что каждый адепт способен узнать своего главу. Решитесь, и вы увидите, что я права.

Несколько мгновений на площади под балконом было тихо. И Маргарита, и Викториан напряжённо ждали. Но вот сначала несколько человек, а затем все остальные адепты, начали падать на колени. Викториан понял, что близок к проигрышу как никогда. Хотя надежда ещё оставалась. Сейчас она попытается его убить. Но она не знает о магической защите против оружия, которое Бажен успел наложить на него, прежде чем исчез. У неё ничего не выйдет и тогда он отыграется. Ведь она сказала, что может покарать виновного. Если у неё ничего не выйдет, значит, её слова – ложь. После этого она может говорить всё, что угодно, это уже не будет иметь значения. Он глянул на Маргариту, но в её глазах торжества не было. Происходящее было для неё только началом и совсем не доставляло удовольствия. Скорее это было тяжкой необходимостью.

– Вы признали меня, – обратилась она к коленопреклонённой толпе. Я – ваш закон и сделаю то, что необходимо.

Рукой, защищённой перчаткой, она вынула из свёртка шип хищного растения из зачарованного сада. Викториан понял, что на этот раз проиграл. Проиграл не потому, что у его противников оказалось оружие, про которое он не мог даже подумать. Его последователи отказались от него. Осознание это пришло к нему прежде, чем он умер. Владелин и Григорий подхватили безжизненное тело и унесли его.

– А теперь слушайте меня. Я – Глава Ордена и слово моё – закон, – продолжала говорить Маргарита. – Начиная с сегодняшнего дня, я разрешаю приносить в жертву только тех, кто принадлежит Ордену. Это не должно представлять никаких затруднений, так как многие, очень многие поспешили причислить себя к адептам в последнее время. Вот пусть на себе испытают все прелести той философии, которую они одобрили не раздумывая. Нарушителей я буду наказывать очень сурово.

Люди на площади склонили головы в знак покорности. Маргарита величественной поступью ушла с балкона. В комнате собрались все её друзья. Викториан лежал на постели.

– Что будем делать дальше? – устало спросила она.

Никто не ответил. Теперь, если ситуация не изменится, им придётся взять на себя уничтожение тех, кто нарушит приказ. Кроме того, придётся охранять Маргариту, так как у Викториана всё же остались сторонники и они, несомненно, попытаются вернуть всё в прежнее русло. А это значит, необходимо сделать так, чтобы Викториана невозможно было вернуть. Если он сам попал туда, куда посылал их, скоро уже не о чем будет волноваться. А если нет?

От размышлений Маргариту отвлёк кулон. Она прикоснулась к нему рукой и тут же услышала:

«Мама!»

«Бажен, – встрепенулась она, – милый, с тобой всё в порядке?»

«Да, мама. Но мне надо с тобой поговорить».

«Говори».

«Нет, мама. Мы должны увидеться».

«Когда? Где?»

«Приходи одна. Отец пусть остаётся на месте и прикрывает твоё исчезновение».

«Хорошо. Куда и когда мне прийти?»

Бажен дал подробные инструкции. Маргарита убрала руку с кулона. Григорий заметил этот неслышный разговор, но ничего не сказал.

– Возможно, Силена могла бы нам помочь, – выдвинул он предложение. – Она ведь богиня, верно? Маргарита поговорит с ней. Остальным лучше остаться здесь. Следить за безопасностью.

– Я и сам мог бы поговорить со своей женой, – высказался Иосиф.

– Конечно. Но Маргарита ведь ещё и маг, и глава Ордена к тому же. Её это касается больше всех. Кроме того, они с Силеной уже работали вместе. Я думаю, будет лучше, если поговорит она. Хорошо бы ей никто не мешал. Где можно уединиться?

– Здесь есть только небольшая комнатка – где он мылся, – сказал Петро, успевший провести разведку, пока остальные размышляли. – Больше ничего подходящего нет.

– Ничего, сойдёт.

Маргарита в сопровождении мужа прошла в ком-нату для мытья. Викториан, любивший комфорт, позаботился о том, чтобы и здесь был свет. А также окно – красивая картинка, выложенная из кусочков разноцветного стекла. Кроме того, в комнате обнаружилась скамья, чтобы переодеваться и большая лохань, в которую набирали воду. На крючке висело то ли полотенце, то ли простыня, в которую следовало заворачиваться после мытья. Словом, устроиться здесь можно было очень удобно, чем Григорий и воспользовался. Пока он обустраивал место для сна, Маргарита, открыв окно и зажав в ладони амулет, поднялась в воздух. В принципе, не обязательно использовать для полёта какой-либо предмет, просто удобнее, когда есть возможность сидеть или лежать, да и чувствуешь себя спокойнее, имея под ногами опору. Но ей приходилось раньше летать, и она могла обойтись без всего этого. Скоро Маргарита была в условленном месте.

Ночь в лесу для неё всегда была чем-то особенным. Любые чувства, будь то любовь или невыразимый ужас, ощущались здесь намного острее, чем в городе, среди людей и с крышей над головой. На этот раз ночная тьма скрывала собой тайну и радость долгожданной встречи.

Бажен сидел у костра. При появлении матери он встал и пошёл ей навстречу. Маргарита порывисто обняла сына.

– Дорогой мой! Ты в порядке? А ведь был момент, когда мы думали, что ты погиб безвозвратно.

Бажен не меньше чем она был взволнован встречей. Хотя со времени похищения ему пришлось пережить немало, и теперь он стоял во главе отряда, он оставался подростком и боялся показаться слишком сентиментальным и беспомощным. Поэтому Бажен постарался сдержать себя и ответить спокойно:

– Всё в порядке, мама. Давай пройдём в палатку и поговорим.

Маргарита смотрела на сына, удивляясь перемене, произошедшей в нём за это время. Внешне он почти не изменился, но теперь это был не мальчик, любопытный и шаловливый, теперь это был юноша – серьёзный, решительный, думающий. Она молча прошла за ним в палатку, села, следуя его примеру, на матерчатый пол, так, что их колени соприкасались.

– Итак, что здесь происходит, мама? В общих чертах я знаю что и как – там, где я был, тоже есть маги и они умеют видеть происходящее в других мирах, хотя, конечно, и не детально. Благодаря им я сумел связаться с Всемилой, когда Викториан заманил вас в тот мир. Теперь мне надо знать точно, какие изменения произошли.

Маргарита рассказала ему обо всём, что произошло, начиная с того момента, когда она узнала о его похищении. Слушая, Бажен всё больше хмурился.

– Это очень плохо, – проговорил он наконец. – Надеюсь, той помощи, что они смогли оказать нам, хватит, чтобы начать борьбу.

– О какой помощи ты говоришь?

–Там тоже есть Орден. Но он не распространён так, как здесь. Там есть отряды, созданные специально для того, чтобы уничтожать адептов Ордена. Один из таких отрядов пришёл со мной.

– Ты молодец, сын. Это лучшее, что можно было предпринять. Местные слишком запуганы, чтобы бороться. Им нужен толчок, надежда. Потом, когда они увидят, что с Орденом можно и нужно воевать, они тоже поднимутся. Тогда и у нас будут отряды.

– Да? Но ты понимаешь, что они будут уничтожать всех – всех! – адептов Ордена, про которых узнают?

Бажен с беспокойством смотрел на мать. Она не сразу поняла, чем вызвано это беспокойство.

– Тебя что-то беспокоит? – спросила она, чтобы быть абсолютно уверенной, что поняла правильно.

– Но ведь ты глава Ордена! – воскликнул он в ответ. – Разве это не беспокоит тебя?

Маргарита и Бажен смотрели друг не друга, как два военачальника, которым предстоит принять решение. Для каждого из них было очень важно, чтобы это решение было правильным. Маргарита первая нарушила молчание.

– Сын, я глава Ордена, но мы на одной стороне. И знаешь, есть один момент, который стоит учесть. Я, будучи главой Ордена, приказала использовать в ритуалах только тех, кто состоит в Ордене. Я думаю, вы согласитесь, что в первую очередь надо убирать тех адептов, которые нарушают этот приказ и нападают на мирных жителей, а лишь затем тех, кто, выполняя приказ, работает вам на руку.

– И что ты предлагаешь?

– Я предлагаю вам сосредоточить вашу деятельность на внешнем мире, обходя стороной Обитель. Там у вас тоже будет немало работы. И ещё, было бы неплохо, если бы нашлась пара парней, которым я могла бы давать информацию об адептах, нарушающих мой приказ и приносящих в жертву людей, не состоящих в Ордене.

– Но ведь Обитель – средоточие зла. Именно её мы и хотели уничтожить первой.

– Нет, сын. Во-первых, там буду я, а только я на данный момент могу получить информацию о каждом, кто состоит в Ордене. Вам же придётся продираться сквозь дебри лжи, клеветы, молчания, и вы рискуете наделать ошибок, пропустив кого-либо из адептов, что, впрочем, не так страшно, или устранив кого-либо, кто не имеет к Ордену отношения, что гораздо хуже, так как подорвёт доверие к вам и усложнит вашу задачу. Во-вторых, как я уже говорила, те, кто выполняют мой приказ, должны иметь преимущество перед теми, кто нарушает его. Ты согласен?

– Да.

– Надежда попасть в Обитель – зону, свободную от воинов твоего отряда, будет хорошим стимулом для них, чтобы выполнить приказ. В то же время страх быть изгнанным удержит их от нарушения и в дальнейшем.

– Так.

– Значит, ты согласен оставить Обитель в покое?

– Да, но только до той поры, пока за стенами обители есть хоть один адепт.

– Именно так. Только боюсь, пройдёт не один год, пока вы справитесь с этой задачей.

Бажен с минуту молчал, раздумывая. Кажется, всё верно. Всё мама говорит правильно. Но…

– Но что же делать мне?

Он был в затруднении и своим вопросом по-детски просил помощи у матери.

– Я не могу сказать им то, что ты сказала мне. Глава Ордена – моя мама и сотрудничает с нами! Этому не поверят. А если поверят, то могут решить, что я перешёл на твою сторону, то есть на сторону Ордена. А если об этом узнают в Ордене? Что тогда?

– Сын, Орден пытаются уничтожить не одну сотню лет. Если бы это было просто, его давно бы уже не существовало. По-моему, надо сделать так: я останусь жить в Обители. Мои друзья покинут её (каждый нужен на своём месте), после чего на Обитель будет наложено заклятие, и её нелегко будет найти.

– Кто наложит заклятие?

– Я не знаю. Посмотрим.

– Когда?

– На рассвете.

– Хорошо. – Бажен немного помолчал, потом встал на ноги и решительно проговорил: – Надеюсь, у тебя всё получится, мама. Днём мы выступим в поход.

Маргарита нежно притянула сына к себе.

– Прощай, сын. Возможно, мы никогда больше не увидимся или увидимся через много лет. Но ты сможешь приходить к отцу. Я тоже время от времени буду приходить к нему.

Маргарита вышла из палатки, огляделась, проверяя, не видит ли кто и поднялась в воздух. Бажен не вышел следом за ней. Он остался в палатке один, пока не высохнут слёзы.

К возвращению жены Григорий приготовил довольно удобное ложе из простынь и подушки, взятой с кровати Леона. Он знал, что связаться с Силеной Маргарита может только во сне и хотел, чтобы хоть это она могла сделать в относительном комфорте. Маргарита с улыбкой коснулась щекой его щеки, улеглась и задремала. Он же сел рядом с ней на пол, чтобы никто ей не помешал.

Григорий смотрел на лицо жены. Он видел, как гримаса страдания исказила его. Это значит, она опять видит кого-то, проводящего ритуал. Вот она хмурит брови – гневается. А сейчас гнев сменился состраданием. Но вместе с тем было в её лице что-то ещё. Сожаление о своей беспомощности, вот что. Но вот она успокоилась. На губах появилась улыбка.

Задремав, Маргарита увидела во сне лесную поляну. Лунная ночь могла быть прекрасной, скрывая под своим пологом робкие чувства влюблённых. Но вместо этого темнота скрывала преступление. Несколько молодых парней окружили дерево, к которому была привязана девушка, совсем юная. Две коротких косички усиливали впечатление её крайней юности. В лунном свете холодно блеснул нож. Девушка не осмеливалась плакать. Она молча смотрела на мучителей, прекрасно зная, что её ждёт.

– Остановитесь! – приказала им Маргарита, вложив в приказ всю свою волю. Раньше она никогда не пыталась вмешиваться в то, что видела во сне, думая, что это бесполезно. Но видеть взгляд этой девочки оказалось слишком мучительно. Приказ, вопреки ожиданиям, возымел действие. Парни недоумённо оглядывались, пытаясь понять, что происходит.

– Сию минуту расходитесь по домам или умрёте! – продолжала говорить Маргарита. – И смерть ваша, клянусь вам в этом, будет куда более мучительна, чем та, что вы сотворите сейчас!

В голосе, возникшем, казалось, прямо у них в голове, было столько гнева и угрозы, что парням стало страшно. Будь здесь рядом живой человек, они могли бы рискнуть и одолеть его силой. Тем более что голос, похоже, женский. Но как бороться с тем, кто находится неизвестно где? А голос тем временем продолжал угрожать:

– Вам известен приказ. Как посмели вы ослушаться его?! Ведь вы знаете, что ждёт тех, кто нарушает приказы Главы Ордена!

– Как он узнал? – испуганным шёпотом спросил один из парней.

– Какая разница? – ответил ему другой. – Надо бежать, пока нас не прикончили. Говорят, он страшен в гневе.

– Точно. Я тоже такое слышал.

И не заботясь об участи жертвы, парни быстрее ветра исчезли с поляны.

Больше Маргарита ничего не могла сделать. Взять нож или развязать верёвки не получилось. Не смогла она и поговорить с девушкой. Только тот, кто принадлежит к Ордену, был в её власти. Сделав над собой усилие, Маргарита сосредоточилась на облике Силены. Как всегда присутствие богини подействовало на неё успокаивающе. И дерево, и девушка исчезли в зыбком мареве. Вместо них появилось изображение амфитеатра в храме на острове Хоре. Лицо юной богини постепенно приобретало чёткость, пока, наконец, она не появилась вся целиком.

– Что случилось? – ласково спросила Силена после того как подруги нежно обнялись.

– Есть один человек, – сразу приступила к делу Маргарита, – которому крайне необходимо закрыть доступ в этот мир. Можно ли это сделать?

– Я, кажется, знаю, о ком ты говоришь. Ещё тогда, когда он украл моё ожерелье, он пытался захватить власть хотя бы над частью этого мира. Я могу поискать его. Возможно, нам не о чем беспокоиться.

– Если это тот мир, откуда ты вытащила нас? Но мы-то смогли выбраться, значит и у него может получиться. Особенно, если кто-нибудь поможет ему, а ведь это тоже не исключено.

– В том мире он опасен только до тех пор, пока не потеряет индивидуальность. Хуже, если он попал в какой-нибудь иной мир. Сделаем так. Пусть Иосиф доставит тело на остров, в мой храм. Это помешает Викториану вернуться сюда по крайней мере ближайшие несколько лет. За это время мы сумеем придумать выход.

– Хорошо. Он отправится прямо сейчас.

– Чем ещё я могу помочь тебе?

– Мне – ничем. Но мой сын взвалил на себя непосильную ношу. Помоги ему, если сможешь.

– Хорошо. Я буду оберегать его.

Подруги снова обнялись на прощание.

Григорий легонько потряс жену за плечо.

– Пора. Скоро рассвет.

Она сразу открыла глаза, словно и не спала. Григорий помог ей подняться и привести себя в порядок. После этого они вместе вышли к друзьям. Настроение у них было не радостное. Было ясно, что бой, выдержанный ими накануне не завершал войну. Война с него началась.

– Настало время прощаться, друзья, – тихо проговорила Маргарита.

– Прощаться? – спросил Иосиф. – Я думал, мы вместе до конца.

– Нет. Ты вернёшься домой. Доставишь тело Викториана в храм Силены. Пока это единственный способ нейтрализовать его. Петро проводит тебя. Мало ли что может случиться в пути. Потом, если захочет, сможет отыскать отряд Бажена и присоединиться к нему. А ты, Григорий, найдёшь себе дом, куда каждый из нас мог бы приходить, не вызывая пересудов окружающих.

Григорий удивлённо смотрел на жену. Он не думал, что она примет такое решение.

– Я останусь с тобой, – возразил он. – Как могу я оставить тебя одну в такой момент?

– Нет, Григорий, – Маргарита настойчиво коснулась его руки. – У нас есть сын и есть дочь. Нельзя, чтобы они лишились разом и отца и матери.

Григорий несколько мгновений смотрел на жену. Он не хотел расставаться с ней тем более в такое смутное время, но, кажется, она всё-таки права.

– Хорошо, – не стал спорить он. – Я сделаю,

как ты говоришь.

– Ну а ты, Владелин… Ты поможешь мне наложить заклятие.

– А потом?

– Потом делай, что хочешь. Ты и так помог нам. Мы не можем требовать от тебя большего.

– В таком случае я останусь пока здесь, с тобой. Помощь тебе понадобится.

– Спасибо.

Воцарилось молчание.

– Ну что ж. Если это всё, то прощаемся. Вы должны покинуть Обитель немедленно. До того, как заклятие будет наложено.

Они обнялись все разом. Затем Григорий, Иосиф и Петро поспешили прочь, а Владелин и Маргарита вышли на балкон. Владелин мысленно провожал друзей до того места в лесу, где была спрятана повозка. Убедившись, что они благополучно миновали стену, он простёр руки и медленно произнёс что-то на непонятном для Маргариты языке.

Наложение чар часто проходит незамеченным. Обычные люди склонны объяснять происходящее какими-то другими, более рациональными причинами. О магии вспоминают тогда, когда требуется дать объяснение, но сделать этого никто не может. На этот раз всё было иначе. Свидетелей тому было всего трое, но от этого зрелище не стало менее невероятным. Григорий и сам использовал такие заклинания, но ещё никогда ему не приходилось наблюдать их действие со стороны. Стены Обители, за секунду до того возвышавшиеся перед ними, вдруг исчезли. Во все стороны, куда ни посмотри, тянулся лес. Только кусты и деревья. И никаких следов присутствия человека. Иосиф попробовал даже пройти по тому месту, где только что находились вполне материальные, тяжёлые и шершавые камни стены. Ему не встретилось никакого препятствия. Если бы не лошадь, прихваченная из конюшен Ордена, можно было бы подумать, что всё это просто привиделось.

Повозка нашлась на том же месте, где и была спрятана. Если бы только они могли воспользоваться амулетом и перенестись по воздуху, как делали это раньше! Но сила амулета иссякла, а создать новый, не имея нужных ингредиентов, невозможно. Да и времени на это не хватало. Придётся передвигаться по земле. Предвидя это Григорий и прихватил одну из нескольких лошадей с конюшни. Он мог бы взять всех, но подумал, что это доставит больше хлопот, чем принесёт пользы. Теперь они медленно продвигались вперёд, лавируя между деревьями и выбирая пространство поровнее.

Викториан лежал в повозке крепко притянутый к ней ремнями. Чары, предохраняющие тело от разложения, придавали ему вид спящего. С одной стороны путешествовать так было намного удобнее. Но с другой – немного нервировало.

Дни тянулись вереницей – один похож на другой – в тишине и спокойствии. Казалось бы, чего уж лучше. Судьба предоставляет передышку, этому надо радоваться. Но радоваться не получалось. Тишина и спокойствие были вовсе не те, что позволяют расслабиться и на время забыть о неприятностях. Ощущение близкой опасности, гнетущая монотонность делали путешествие на редкость тягостным. По правде сказать, небольшая стычка сейчас обрадовала бы путешественников. Она доказала бы, что все эти дурные предчувствия не напрасны. Но им никто не попался. Они специально выбирали дорогу подальше от городов и деревень. Пока тянулся лес, это было легко. Города в лесу встречаются редко, деревни и того реже.

Ближе к горам лес становится не таким густым. Это обжитая территория. Иосиф и Петро с тяжёлым чувством ожидали того момента, когда поселения нельзя будет незаметно обойти стороной. Они знали, что там их не ждёт ничего хорошего.

Они были правы, но и не правы в то же время. Правы они были в том, что в поселениях их не ждёт ничего хорошего. Но они ошибались, думая, что это плохое будет связано с ними. То, что они увидели, пробудило в их сердцах сострадание и боль.

Жизнь северян никогда не была лёгкой и беззаботной. Вырастить и сохранить урожай в этом суровом климате могли только опытные, старательные труженики. Дети обучались этому с малых лет, чтобы став взрослыми они не умереть с голоду. Домашние животные, которых здесь очень любили и берегли, также требовали немало заботы и внимания. Но даже в самые трудные, неурожайные годы северяне не падали духом, а гордо поднимались навстречу беде. Теперь же путников встретили вымершие улицы, запертые или пустые дома, явно покинутые тайком и в спешке. Нет, война началась не тогда, когда Маргарита выступила против Викториана, и не тогда, когда Бажен вернулся со своим отрядом. Она началась тогда, когда кто-то впервые воспротивился Ордену и заступился за близкого человека или, может быть, отомстил за него. Сейчас перевес был на стороне Ордена, но противники его не сдавались. Подтверждение тому они увидели на окраине одного посёлка, там, где дома уже кончились, а целина ещё не началась. Человека убили давно, так что нельзя было сказать, как это было сделано. Но тело его так никто и не похоронил. Те, кто состоял в Ордене, не заботились ни о ком, кроме себя. Забота о ком бы то ни было считалась у адептов проявлением слабости. Выживает сильнейший, – таков девиз, продиктованный им Викторианом, – и если человек погибает, значит он слаб или не умён, а таких жалеть нечего. Те же, кто в Ордене не состоял, считали, что погибший получил по заслугам и тело его хоронить не следует в назидание и предостережение другим. В том, что погибший принадлежал к Ордену, убеждал портрет Викториана на его груди, выполненный довольно небрежно и пронзённый деревянным колом – оружием, издавна использовавшимся для борьбы с нечистой силой.

– Смотри-ка, – задумчиво произнёс Иосиф, – а мы-то думали, что Ордену никто уж больше не сопротивляется.

Петро посмотрел на него с мрачным торжеством.

– Я знал, что этого не может быть. Просто мы всегда путешествуем слишком высоко, чтобы разглядеть, что происходит на земле.

Иосиф помнил, как Петро рассказывал однажды о том, что адепты Ордена убили его девушку, и понимал его чувства. Сам он не был сторонником такой расправы, даже из мести. Но вряд ли сейчас был иной способ обуздать уверившихся в своей безнаказанности адептов. Сейчас его больше волновало другое.

– Однако ж, они знают Викториана в лицо. Нам стоит держаться подальше от людей, пока кто-нибудь не увидел его, иначе у нас могут быть

неприятности, – сказал он.

– А разве нельзя просто замаскировать его? – спросил Петро. – Григорий, кажется, называл это «заклинанием личины».

– Не выйдет. На нём уже есть одно заклинание. Если бы нам пришлось оставить его на месте, я, пожалуй, рискнул бы наложить на него несколько заклинаний. Но в пути это может быть чревато.

Григорий тронул вожжи. Лошадь послушно пошла дальше, таща за собой повозку.

Петро и Иосиф устроились рядом. Правили они по очереди, но даже во время отдыха, несмотря на усталость, предпочитали сидеть на передке. Соседство Викториана их тяготило. Каждый из них ловил себя на том, что отнюдь не считает его поверженным врагом. Он и сейчас оставался для них источником опасности. И то, что он мёртв, ничего не меняло.