Приключения магов

– А можно… Можешь ли ты стать полностью живым?

– Запустить сердце? Заставить работать мозг? Нет. Боюсь, мне никогда не подчинить себе тело до такой степени. Не многие люди способны вернуть полноценную жизнь покойнику.

Маргарита встрепенулась:

– Что? Ты хочешь сказать, что есть те, кто мог бы тебе помочь? Надо их найти!

Артём равнодушно пожал плечами.

– Единственное, что я знаю: я не хочу возвращаться туда, где я был. Я повинуюсь тебе, потому что ты вытащила меня оттуда. Но я не чувствую ничего, кроме… – Артём помолчал несколько мгновений, а потом продолжил. – Знаешь, я только что понял, что всё-таки, что-то чувствую. И я знаю, что это такое. Это твои чувства. Это то, чего хочешь ты и чего боишься. Я знаю, что ты действительно любишь меня и хочешь помочь. Что ж. Мы пойдём туда, куда хочешь ты.

Маргарита помедлила несколько секунд, прежде чем задать следующий, так волновавший её вопрос:

– А ты мог бы сделать что-то против моей воли?

– Тебя это почему-то беспокоит, – ответил он. – Да, мог бы. Но зачем?

Испытывая огромное облегчение, девушка вернула разговор в прежнее русло.

– Так куда нам теперь идти? Где искать людей, которые могли бы тебе помочь?

– Не знаю. В ближайший город. Туда, где собираются разные люди, чтобы выпить и провести время. Владельцы таких заведений знают много всякого, так как часто слушают бредни своих гостей. Ведь больше никто не обращает на них внимания, и они рады выговориться хоть здесь, где их выслушают, не перебивая, какую бы чушь они не несли.

– Но мы не можем идти прямо в город. На ходячего покойника многие обратят внимание. Представляю, что они при этом сделают!

– Ты права. Мы не можем идти прямо в город. Для начала необходимо раздобыть приличную одежду. Твоя превратилась в мокрую тряпку. На мне её вообще практически нет. И деньги нужны тоже. С такими, как мы сейчас, никто не станет разговаривать.

Маргарита нахмурилась. Она, конечно, уже поняла, что он хотел сказать. И всё-таки спросила:

– Где мы можем всё это достать?

– Придётся залезть в чью-то прачечную.

– Украсть?

– Почему нет? Некоторые люди покупают слугам новую одежду не потому, что она износилась, а потому, что это считается признаком высокого положения. Они даже и не заметят пропажи.

Маргарита слишком устала, чтобы спорить, и возразить ей было нечего.

– Ладно. Похоже, у нас действительно нет выбора.

На этом обсуждение закончилось. Маргарита свернулась калачиком у костра. Раньше, до того, как всё это случилось, она, бывало, засыпала, положив голову на колени своего возлюбленного. Тепло его тела приятно согревало её всю ночь. Но сейчас его тело было не способно её согреть. Он сидел в стороне, а её голова покоилась на мокром камне. И всё-таки она уснула. Артём неподвижно сидел рядом, глядя на неё.

– Не бойся, девочка моя, я обо всём позабочусь, – произнёс он вдруг. Так он говорил ей раньше, когда она сомневалась или тревожилась.

Больше за всю ночь он не сказал ни слова.

С рассветом Артём осторожно разбудил Маргариту. Теперь, когда он был с ней рядом, она чувствовала себя намного лучше. Он знал, как можно выжить в лесу, даже если ты не охотник, так что завтрак был вполне сносен. Тем более что завтракала одна Маргарита. Артём, как они неожиданно выяснили, в пище не нуждается.

Они выбрали направление наугад. Ну не совсем, конечно, наугад. В общих чертах Артём знал, куда надо идти. Он не сказал Маргарите, что специально выбрал не тот город, в котором их мог бы кто-нибудь узнать. Идти пришлось несколько дней. У них было достаточно времени, чтобы поговорить. Теперь, после того, что случилось, уже не было нужды притворяться. Но шли они почти всегда молча. Артём, в своём нынешнем состоянии начисто лишённый любопытства, говорил мало. Он только отвечал на вопросы Маргариты, когда она их задавала. Впрочем, Маргарита тоже не стремилась поддерживать разговор. Голос Артёма, невыразительный, равнодушный, каждый раз напоминал ей о той поре, когда она думала, что он любит её. Звук этого голоса причинял боль, поэтому она тоже старалась не начинать разговор без крайней необходимости.

– Интересно, – спросила она на одном из привалов. – Что случилось со зверями в этом лесу?

– Ничего особенного. А что с ними могло случиться?

– Но подумай, мы в лесу совсем одни и ни разу не увидели никого. И даже не услышали. Неужели они так испугались двух одиноких путников?

– Не знаю. Зачем они тебе?

– Не знаю. Просто интересно.

На этом разговор и закончился.

Ввиду города путники оказались рано утром. Весь день они бродили в его окрестностях, стараясь не попасться никому на глаза. Уже стемнело, когда они вошли в город.

Найти богатые дома не трудно. Они возвышаются над улицей. Большие двухэтажные каменные дома, окружённые садом. Только перед главным входом сохранялось открытое пространство. Проникнуть в такой дом незаметно мог бы любой воришка, даже не очень опытный. Хозяева таких домов знают об этом и потому держат во дворе большую собаку, способную при необходимости быстро загрызть человека. Кроме того, Городская Стража обходит улицы, на которых есть эти дома, с особым тщанием. Богатейшие жители города исправно приносят плату начальнику Стражи как раз для того, чтобы он об этом позаботился.

Бродя по улицам в поисках подходящего дома, наши путники несколько раз едва не столкнулись со стражниками. По счастью Артём мог ощущать чувства не только Маргариты, но и других людей. Он знал заранее, кто и с какими намереньями приближается. Каждый раз они успевали вовремя спрятаться за какими-нибудь кустами, которых на улицах этого города росло во множестве.

Один из домов стоял чуть в стороне. Хозяева, очевидно, не любили местное общество, так как постарались отгородиться не только забором, но и густой растительностью. Сада им показалось недостаточно. Вдоль всего забора заботливый садовник высадил красивые, стройные деревья с пышными раскидистыми кронами. Ветви деревьев переплетались между собой и свешивались через забор, полностью скрывая обитателей дома от нескромных взглядов. Они же позволили паре оборванных бродяг незаметно для окружающих понаблюдать за домом. Деревянный сарай, который судя по тому, что из него вышла женщина с корзиной белья, должен был быть прачечной, занимал самый дальний угол и на замок не запирался.

Когда совсем стемнело, Артём дождался, пока пройдут стражники и, оставив Маргариту снаружи, перелез через стену. Путешествуя по лесу, он обнаружил, что не только голод остался для него в прошлом. Его тело не уставало. Сила возросла необыкновенно. Даже будь перед ним забор метра в три высотой, он смог бы спокойно его преодолеть. Собака, почуяв чужака, выбежала к нему навстречу. Она должна была напасть, так уж её воспитывали. Но чужак оказался слишком странным. Собака остановилась, принюхиваясь, но оставаясь на безопасном расстоянии. Артём пошёл в её сторону. Собака рявкнула отрывистым коротким лаем. Артём продолжал идти. И собака не выдержала. Стараясь сохранить независимый вид, она отступила. Артём беспрепятственно преодолел задний двор и вошёл в сарай, предназначенный для подсобных служб. В одном углу сарая на длинных шестах висело множество разных платьев – простых и нарядных – предназначенных для слуг. Хозяйскую одежду, вероятно, хранили в доме. Он выбрал одежду для себя и Маргариты, стараясь придерживаться середины: не броско, но и не слишком бедно. Не забыл он и туфли. И тут он увидел кошелёк. Кожаный, с красивым шнурком и кантом по краю. В прачечной ему явно было не место. Очевидно, служанка забыла его тут случайно. Ничего. Эта семья не обеднеет, потеряв явно незначительную для них сумму. А им это может спасти жизнь. Другого способа раздобыть деньги у них пока всё равно нет.

Проходя через двор в обратную сторону, Артём заметил собаку, сидящую в конуре. Завидев странного чужака, собака постаралась отодвинуться как можно дальше. Не обращая на неё больше никакого внимания, Артём перебросил через забор тюк с одеждой, а затем перелез через стену и сам. Теперь следовало найти место, чтобы переодеться. Маргарита ни за что не согласилась бы сделать это прямо на улице. Пусть ночь и нет прохожих, да и кусты – тоже неплохое укрытие, всё равно. Что до самого Артёма, стеснительность ему не мешала. Единственное, что его останавливало – Городская Стража. Застав на улице человека без одежды, стражники, скорее всего, приняли бы его за сумасшедшего. А если сумасшедший к тому же бродяга, его просто убьют там же на месте, «дабы никто более не позволял себе столь безнравственных поступков в будущем». И не важно, что бродяг двое.

Вскинув тюк на плечо Артём направился к окраинам. На самом краю города проживали беднейшие. Там легче было найти брошенное жильё. Маргарита последовала за ним. Вскоре они нашли то, что искали. Маленький домик из нетёсаных камней. Крыша пробита, очаг разломан. Часть стены обвалилась. Никакого сада не было и в помине. Бедняки слишком заняты, им некогда заниматься садоводством. Да и земельный надел не настолько велик, чтобы они могли позволить себе сад. Путники пробрались внутрь. Артём вынул из тюка платье и прочие принадлежности женского туалета и аккуратно положил их перед девушкой. Затем быстро сменил тряпьё на приличную одежду и вышел наружу, давая Маргарите возможность переодеться. Ей тоже не понадобилось много времени, чтобы преобразиться. В хороших домах даже дешёвые платья для слуг шили качественно.

Переодевшись, Маргарита вышла к Артёму. Она выглядела очень мило, но он этого, конечно же, не заметил и не оценил. Сам он тоже выглядел весьма привлекательно. Одежда сидела на нём до того ловко, что никто уже не догадался бы, что он покойник, пока не увидел бы лицо. Но увидеть его было практически невозможно из-за широкополой шляпы и поднятого воротника. В случае если бы шляпу пришлось снять, он всегда мог натянуть на голову капюшон плаща. В этой одежде они походили на поселян среднего достатка.

Они вышли на улицу. Маргариту не оставляло чувство вины. Единственное, что успокаивало – никто в этом городе не знал их и даже не подозревал, что они только что совершили кражу.

После недолгих поисков они наткнулись на питейное заведение, хозяин которого за небольшую плату предоставлял комнаты. Маргарита не знала, как называются такие заведения и её это не интересовало. Ночь подходила к концу. Она устала, очень хотелось спать. Пройдя через дверь они оказались в довольно большой комнате, заставленной столами. Внутри помещение оказалось не слишком опрятным и довольно тёмным. Вечерами здесь толпилось довольно много желающих выпить и недорого поесть. А сейчас, в час перед рассветом, за столами сидело всего несколько человек. Все они были пьяны. В дальнем конце комнаты располагалось несколько бочек на козлах, некое подобие стола и очаг для приготовления пищи. Хозяин обретался где-то там же, следя за порядком в зале и одновременно наблюдая за готовностью того, что в данный момент жарилось в очаге на вертеле. Напитки подавал крепкий, но ещё очень молодой юноша, можно даже было сказать мальчик. Вероятнее всего – сын хозяина. Комнат в доме было не слишком много. Для приезжих в городе существовала гостиница. Путники, прибывшие с караванами, обычно предпочитали её. В таком заведении как это останавливались крестьяне, прибывшие по каким-то своим делам в город, а таких было немного. К слову сказать, нашим путешественникам повезло. Они не знали города и вполне могли наткнуться на пристанище, в котором ночуют бродяги, у которых завелось вдруг несколько монет, или, может быть, группа лихих ребят назначила встречу, чтобы с удобствами и без помех обсудить свои дела. Здесь тоже было не слишком чисто и немного дымно, и публика не отличалась хорошими манерами, однако известные границы всё же были, так как несколькими замечаниями дело и ограничилось. Путники беспрепятственно пересекли зал и прошли в указанную хозяином комнату. Артём, убедившись, что Маргарита заперла дверь, вернулся вниз и подошёл к стойке. Подал знак хозяину, чтобы тот принёс бутылку вина и стакан.

– Наконец-то, – устало произнёс он, получив заказанное.

– Что, проблемы? – спросил хозяин с ноткой дежурного сочувствия в голосе.

– Да не то чтобы, – равнодушно пожал плечами Артём. Он уже вполне освоился со своим телом, и теперь оставалась только некоторая угловатость движений, характерная для очень замкнутых людей. – Моя сестра. Недавно её жених помер. Здоровый был, чёрт. Но глупый. По глупости и помер. Ну, это не важно. Только услыхала она от бабки, что можно ему жизнь вернуть. Сказки, конечно. А эта дурёха поверила. Пристала ко мне, пойдём да пойдём, не отцепится никак. Вот мать и попросила её сопроводить. Пусть сама убедится, что это невозможно. Тогда успокоится и вернётся. Вот мы и рыщем теперь в поисках кудесника. Но где ж его найдёшь-то!

– Да… Сочувствую, – поддержал разговор хозяин. – Но, знаешь, эта бабка не так уж и не права.

Артём пододвинулся чуть ближе.

– Неужели?

– Не знаю, как сейчас, – продолжил хозяин, видя явную заинтересованность собеседника, – но когда-то давно мне приходилось слышать про некоего колдуна. Говорят, многое умел. Только его, кажется, убили тогда. Хотя с этими колдунами никогда не знаешь, может и не убили.

– И… где же его искать?

– Неужели пойдёте? – хозяин был искренне удивлён.

– А чего? – отмахнулся Артём. – Она ведь не успокоится. А так, может, быстрее домой вернёмся.

– Он пропал лет пятьдесят назад. С тех пор о нём никто не слышал.

– Пропал?

– Да… Говорят, тогда нечто страшное творилось. Я тогда ещё не родился. Да и вообще приехал сюда несколько лет назад. Но люди рассказывали. Не знаю, в чём там дело, но они постарались, чтобы этот колдун дорогу сюда позабыл. Если он выжил тогда, значит дорога закрыта прочно, раз он до сих пор не вернулся. Впрочем, может он и сам не хотел возвращаться. Знает, поди, что здесь ему не обрадуются. А может всё же не выжил…

– Так…Куда нам идти?

– На северо-восток. В самую глушь Северных Лесов. Только дороги туда нет. Болот много.

– Ладно. Спасибо.

Так и не выпив вина, Артём положил рядом с бутылкой несколько монет. Хозяин проводил его взглядом. Артём сделал вид, что ничего не заметил. Маргарита ждала его. Артём коротко изложил ей то, что узнал от хозяина. Новость с одной стороны была обнадёживающей. Она была уверена, что колдуна они непременно найдут и всё получится. С другой стороны…

– Что, опять в лес? – дрогнувшим голосом спросила она.

– Ты не хочешь идти?

– Но… Там ведь Обитель! И Орден…

– Тебя это пугает. Разве ты не хочешь отомстить за то, что с тобой сделали? Я бы на твоём месте этого хотел.

– Отомстить? Нет. Я бы хотела никогда больше не встречаться с ним.

– К сожалению, – ровным голосом ответил Артём, – это твоё желание невыполнимо. Ты принадлежишь Ордену и он не оставит тебя в покое. Впрочем, Обитель на северо-запад отсюда, а мы пойдём на северо-восток. Таким образом, мы пойдём прочь от Обители, а не к ней. Что касается колдуна…Слишком легко всё получается. Спросили у первого встречного и вот тебе, пожалуйста, даже направление указали. Это может быть миф, местная легенда, не имеющая ничего общего с реальностью. Но даже если колдун действительно существовал, неизвестно, жив ли он теперь и может ли им помочь.

– Ничего, посмотрим, – упрямо сказала Маргарита, устраиваясь на ночь на постели.

Артём же устроился на пороге. Маргарита предложила ему одеяло. Но он отказался, сославшись на то, что не чувствует холода и для него никакого значения не имеет, сидит он на твёрдом полу или

на мягком одеяле.

Едва рассвело, Маргарита была разбужена сильным шумом. Оказалось, пьяный забулдыга попытался вломиться в комнату. Это ему не удалось, и он ушёл. Подъём, однако, не раздосадовал их, так как они всё равно собирались выйти как можно раньше.

Артём предлагал для удобства и скорости воспользоваться лошадьми. Разумеется, их пришлось бы украсть. Но от этого (Маргарита тайком облегчённо вздохнула) они вынуждены были отказаться, так как лошади, впрочем, как и иные домашние животные, в ужасе шарахались от Артёма, как только он подходил к ним близко, и норовили убежать. Если, несмотря на это, Артём всё же пытался сесть верхом, лошади начинали выделывать ногами такие кренделя, что удержаться не было никакой возможности. Таким образом, продолжать путешествие им предстояло пешком.

Широкая и прямая дорога, покинув город, стала постепенно сужаться. Глубина колеи уменьшалась. То там, то здесь сначала между колеями, а потом и повсеместно прорастала трава. Было видно, что дальше по дороге никто не ездит. По обе стороны тропы простирался тёмный лес. И это не было метафорой. Деревья, покрытые тёмно-зелёной хвоей сверх того были увиты ещё гирляндами мха и росли густо. Прогалины затянуты колючим кустарником. Свободные от зарослей полянки на самом деле оказывались топкой трясиной. То тут, то там можно было увидеть кучи поломанных, хаотично переплетённых между собой веток. Спустя несколько дней путники шли уже по едва заметной тропке. Но и она вскоре потерялась среди завалов камней.

Артём, оглядывая местность с вершины одного из каменных завалов, проговорил:

– Знаешь, мне кажется, эти камни кто-то навалил здесь специально.

– Почему ты так думаешь? – спросила Маргари-

та, вставая рядом с ним.

– Посмотри. Между завалами хорошо просматриваются остатки дороги. А теперь скажи мне, откуда могли нападать все эти камни? Будь здесь горы, я мог бы предположить, что некая сила разрушила их. Но гор здесь нет.

– Однако я не представляю себе, чтобы кто-нибудь мог натаскать сюда столько камней. И посмотри, между камнями земля. Кое-где довольно большие деревца успели вырасти. Этим завалам не один год.

– Всё верно. Хозяин ведь и говорил, что минуло много лет. Похоже, кто-то очень не хотел, чтобы те, кто прошёл в этом направлении, вернулись. А тебе не кажется странным, что последние дни нам не попадается никакого зверья?

– Нет, не кажется. Вспомни лошадей. Возможно, и дикие звери в панике разбегаются при твоём приближении.

– Нет. Ведь раньше мне удавалось поймать хоть кого-нибудь. А теперь нет. Запасы еды подходят к концу. Если так пойдёт и дальше, тебе придётся плохо.

– Ничего. Животных здесь нет, зато растений достаточно. С голоду я не умру.

В эту ночь, словно сжалившись, судьба побаловала их. На ночлег они устроились на ровном и сухом месте. Из веток, собранных тут же, получилось сложить нечто похожее на шалаш. Даже осталось место на то, чтобы развести костёр. Утомлённая длинным и трудным переходом Маргарита забралась в шалаш. Несмотря на усталость, ей не спалось. Сквозь неплотно накиданные ветки она глядела на своего спутника. В этот момент Артём совсем не казался ей мёртвым. Языки огня отражались в его неподвижных глазах, блики мелькали на лице, и от этого оно казалось каким-то необыкновенно печальным. Вдруг он поднял голову. Маргарита могла бы поклясться, что его что-то встревожило.

– Что случилось? – спросила она его, не выходя из шалаша.

– Тихо. Медведь. Не выходи.

Маргарита ничего не ответила. В шалаше она действительно чувствовала себя немного увереннее, хотя, вздумай медведь добраться до неё, кучка тонких веток едва ли помешала бы ему. До сих пор ей не приходилось сталкиваться с этим зверем, и она могла судить о его повадках только по рассказам. Но и то, что она знала, не утешало. Охотники говорили, что медведь далеко не всегда питается только растениями да диким мёдом. Он охотится, а при случае не брезгует и мертвечиной. Справиться с ним в одиночку, а тем более без оружия, невозможно.

А медведь шёл по следу. Его интересовали оба – и живой, и мёртвый. То, что след человеческий, медведя нисколько не смущало. Ему вообще не было известно, кто такой человек: за всю его жизнь он не видел ни одного. Эти двое были для него немного странными, но всё же животными, а их размеры позволяли надеяться на лёгкую добычу. Он давно уже не ел мяса, и возможность полакомиться им показалась соблазнительной. Конечно, лучше бы попался живой. Но на худой конец и падаль сойдёт. Вдруг медведь остановился. Странным образом следы расходились в разные стороны. Никогда ещё не приходилось ему выслеживать мёртвое тело по следам. Но живой след перемешивается с неприятным запахом дыма и металла. Запах незнакомый и может таить опасность. У медведя не было опыта общения с человеком, и он ничего не знал об оружии, но инстинкт настойчиво твердил, что этот запах не к добру. Другое дело – мёртвый. Не было случая, чтобы какие-то неприятности исходили от падали. После короткого колебания медведь решил идти по следу мертвеца.

Артём не шевелился. Медведь подошёл так близко, что можно было бы почесать ему голову за ушами. Но Артём, конечно и не подумал этого делать. Он коротко замахнулся и ударил зверя по носу палкой, которую прятал до этого момента, прижав к руке. От неожиданности ослеплённый болью медведь поднялся на задние лапы и заревел. Маргарита в шалаше сжалась в комок и закрыла рукам уши. Артём не дрогнул. Он ждал. Прекратив рёв медведь снова опустился на все четыре лапы. В этот момент Артём снова ударил. Бедному медведю драться с падалью никогда ещё не приходилось. Он растерялся. Снова поднялся во весь рост и беспорядочно замахал лапами. И вдруг бросился. Тяжёлая туша медведя сбила человека с ног. Тяжёлая лапа опустилась прямо ему на грудь. Маргарита закричала. Для медведя это было уже слишком. Он прекратил драку и переваливаясь убежал прочь.

Маргарита выбралась из шалаша и бросилась к своему возлюбленному. Она видела когти медведя, размером почти с её палец. Такие когти не могли не оставить ужасных ран на его теле. Любой человек при этом был бы непременно покалечен. Но Артём не был обычным человеком. Он и сам до конца не знал своих возможностей. Когда медведь ударил его, он не почувствовал ничего, ровным счётом ничего: ни боли, ни страха, ни невероятной тяжести зверя. Но всё же, по-видимому, какие-то последствия были. Он не видел, как медведь покинул поле боя, как Маргарита опустилась рядом ним на колени, обхватила его голову руками. А она понимала только одно – Артём мёртв. Неподвижный взгляд устремлён вверх, кожа холодна, тело как деревянное. Маргарита провела пальцами по его груди, там, где оставила след медвежья лапа. То есть должна была оставить, так как никакого следа, ни малейшего повреждения там не было.

– Ты в порядке! – воскликнула Маргарита и в порыве внезапно нахлынувшего облегчения хотела поцеловать его. Какое-то подспудное чувство остановило её в последний момент. Это и вернуло Артёма к действительности. Он сел и этим окончательно успокоил свою спутницу. Маргарита отодвинулась от него на некоторое расстояние, но радость по-прежнему не отпускала её.

– Ну надо же! Любого другого такой удар обязательно бы покалечил.

В её голосе звучало восхищение пополам с опаской, словно даже неосторожное слово могло повредить её возлюбленному.

– Вероятно, это особенность моего нынешнего состояния, – бесстрастно констатировал он.

– Но… насколько далеко простирается эта твоя неуязвимость?

– Не знаю. Я никогда раньше не был живым мертвецом. Время покажет.

– Ладно, – неожиданно легко согласилась она. – А медведь? Он ещё вернётся?

Артём прислушался, а затем ответил:

– Нет. Он напуган. Никогда раньше мёртвое тело не оказывало ему сопротивления. Могу себе представить, что он пережил. Так что, никто больше не хочет на нас поохотиться. Эту ночь мы проведём спокойно.

Он проводил девушку до шалаша, проследил, чтобы она устроилась поудобней, и снова отошёл к костру. На этот раз Маргарита уснула быстро и спала без сновидений.

Артём не стал её будить, пока солнце не поднялось высоко. Сам, тем временем, прошёлся вокруг, пополняя запасы еды. Сон пошёл Маргарите на пользу. Они начали движение даже немного быстрее, чем накануне. Но так продолжалось недолго. Вскоре путь преградило небольшое болотце. Обойти его не представлялось возможным. Пришлось идти напрямую. Они брели по пояс в воде. Ноги вязли. Болотце хоть и не глубокое, тянулось довольно долго. К тому времени, как оно кончилось, Маргарита совсем выбилась из сил. Едва ступив на твёрдую землю, она попросила остановиться. Не говоря ни слова, Артём поднял её на руки и понёс. Девушка склонила голову ему на плечо. Ей вдруг вспомнилось: лес, не такой как здесь, а чистый и светлый, часто встречаются люди, собирающие ягоды или грибы. Она, смеясь, убегает. Артём ловит её, поднимает на руки и несёт. Она прижимается к нему. Маргарита вспомнила, каким горячим было тогда его тело, как билось его сердце. Он улыбался, и улыбка эта говорила гораздо больше, чем могли бы сказать слова. И сейчас ей страстно, почти невыносимо, захотелось, чтобы всё стало так же. Чтобы он хотя бы улыбнулся как прежде. Если б она могла сделать хоть что-нибудь, чтобы вернуть это!

Артём болезненно застонал и опустил руки, почти уронив Маргариту.

– Не надо так… Это больно… – с трудом проговорил он.

– Что? – встрепенулась она. – Что я сделала?

– Не знаю. Просто… Стало больно там, где раньше…

– Я просто вспомнила, как однажды ты нёс меня на руках. Тогда я впервые поняла, что люблю тебя.

– Ах, вот что. Эти воспоминания, должно быть, много для тебя значат. А я слишком хорошо чувствую то, что чувствуешь ты.

– Но я не могу не вспоминать. Ты же знаешь, не мог ещё позабыть, что контролировать воспоминания невозможно.

– Да, я помню.

Дальше они шли в молчании.

Вечером того же дня непроходимая часть пути кончилась. Лес поредел. Дорога, хоть и порядком заросшая, но вполне отчётливо различимая, тянулась дальше. Путники не стали уходить от неё далеко. Нашли удобное место и устроили привал.

Сидя у костра, Маргарита смотрела на Артёма, готовившего чай из каких-то трав. Утреннее происшествие не выходило у неё из головы. Отчего-то она чувствовала себя виноватой.

– Знаешь, мне так хочется, чтобы ты стал прежним, – тихо сказала она.

– Прежним? – Артём повернулся к ней, прекратив помешивать отвар. – Каким прежним? До смерти? Служителем зла? Адептом Ордена?

Маргарита невольно вздрогнула и отрицательно покачала головой.

– Ещё до вступления в Орден? – Артём заглянул ей прямо в глаза. Казалось, он хотел передать всю горечь, которую испытывал при жизни тогда. Но почти сразу снова отвернулся к своему отвару. – Я тогда был болен. Болезнь должна была изуродовать меня, а затем убить. Многие часы боли, дни страданий и уверенность, что это неотвратимо. Один из адептов Ордена случайно столкнулся тогда со мной. Я не представлял себе всего, что связано с этим Орденом. Просто хотел жить. Нормальной жизнью, как все. Я получил больше, чем хотел. Более ста лет молодости и красоты. Здоровье. Это стоило мне очень дорого. Но мало того, я встретил тебя.

– Так ты любил меня?

Артём помолчал. Маргарита смотрела на него, ожидая ответа. И он ответил:

– Нет. Не любил. Но ты зацепила что-то внутри меня. Когда тебя посадили в карцер, я почувствовал, что не могу оставить всё как есть. Я должен был с тобой поговорить.

– Это был смертельный риск, – тихо произнесла Маргарита.

– Конечно. Но я действительно не верил, что у тебя получится. Просто хотел дать надежду. И предупредить.

Маргарита подняла глаза. Она хотела посмотреть Артёму в лицо, понять, говорит ли он правду. Но его глаза ничего не выражали. Лицо оставалось неподвижным. Мёртвым.

– Ты… Ты мог бы обнять меня?

– Зачем?

– Пусть ты не любишь меня, но мне очень больно сознавать, что я для тебя вообще ничего не значу.

Артём придвинулся ближе и обнял её за плечи. Так они и сидели, пока девушка не задремала. Осторожно высвободившись, Артём уложил её поудобней и отодвинулся, сосредоточившись на себе. Он чувствовал многое. Вот белка, настороженно наблюдает за ними с ветки над их головой. Птица беспокоится о своих птенцах. Было и ещё что-то. Но всё чужое. Та боль, что он испытал сегодня утром, была его собственной. Сейчас она ушла. Ему не хотелось, чтобы она вернулась, но вместе с тем это было единственное, что он почувствовал с тех пор, как стал живым мертвецом. Она нарушила пустоту. Что, если и другие чувства ещё живы в его душе? Неужели и там и здесь его удел – боль?

Рассвет избавил его от этих мыслей. Нужно было вставать, продолжать идти. Думать обо всём этом было некогда.

Этот день, казалось, принёс им удачу. Дорога постепенно выправилась. Стала шире, ровнее. По ней явно перестали ходить не пятьдесят лет назад. Особенно это порадовало Маргариту. Она уже порядком устала бродить по бездорожью. Туфли, украденные Артёмом в прачечной, начали снашиваться, платье местами порвалось, когда они пробирались через заросли. Артём выглядел не лучше. Его это не волновало, а вот Маргарите очень хотелось поспать в постели, переодеться, причесать волосы. Дорога улучшилась, и это означало близкое жильё. Денег у них с собой мало, но может быть найдётся сердобольная душа, которая даст им приют и позволит привести себя в порядок. Маргарита не ошиблась. Дорога привела их в деревню. Увидев издалека первые дома, путники порадовались. Но подойдя ближе, они заметили нечто странное. Лето в деревне – жаркая пора. Обязательно должно быть слышно хоть что-то: мычание коров, голоса детей и многое другое. Но деревня молчала. Ни движения, ни звука. Маргарита нахмурилась. Обычно так не бывает.

– Какая тишина… – хрипло прошептала она. В горле запершило от тревожного предчувствия.

– О чём ты говоришь?

– Собаки. Не лает ни одна собака. А люди? Не видно ни малейшего движения.

Артём сосредоточился на ощущениях, но ничего не почувствовал.

– Действительно. Никакого движения. Никаких звуков. Странно.

Но, несмотря на отсутствие живых существ, деревня не выглядела брошенной. Казалось, стоит только задержаться на мгновение, и увидишь за окном ближайшей избушки женщину, занятую хозяйственными хлопотами, или может быть откроется дверь и на крыльцо выйдет мужик в видавшей виды рубахе и не очень чистых штанах. Путники невольно прислушивались, ожидая услышать скрип качелей и детские голоса на заднем дворе. Они подошли к избе, которая была от них ближе всех. Избу окружал невысокий забор, не мешавший рассмотреть двор. Калитка закрыта на обыкновенную вертушку, которую не трудно открыть с улицы. В дальнем конце двора конюшня, коровник и свинарник под одной крышей. Сбоку несколько затянутых сеткой ящиков для домашней птицы. Там же в землю вкопано корытце с водой. У самой калитки собачья будка. Перед ней миска, полная еды. Цепь с ошейником лежит тут же, словно собака исчезла прямо во время отдыха.

Артём открыл калитку, и они ступили на двор. Никто не вышел, чтобы спросить у незваных гостей, чего им надо. Они прошли дальше. Помедлив, Маргарита взошла на крыльцо и толкнула дверь. В избе была только одна комната, но большая. Печь отделяла от неё часть, которая служила кухней. В самом дальнем углу в полу прорублен искусно заделанный люк – ход в подпол, где в холоде сохранялись продукты. Посреди оставшейся части стоял большой деревянный стол, а вдоль стен – широкие лавки, при необходимости заменявшие жильцам и постели. По углам избы – сундуки, в которых, должно быть, хранилась одежда. Всё выглядело так, словно хозяева ненадолго вышли. На столе стоял обед, на одном из сундуков – брошенные детские игрушки.