Почти всё, о чём можно только мечтать…Он вспомнил, как после стука приоткрылась, а затем резко распахнулась дверь. Вспомнил дрожащие руки матери, гладящие его по щекам, её полные слёз глаза, подёргивающиеся губы. Как они долго стояли, обняв друг друга: она, уткнувшись лицом в плечо и надрываясь в беззвучных рыданиях, и он, одной рукой прижав её к себе, а второй гладя по голове и спине. Все переживания, каждая бессонная ночь отразились на ней. Каждая морщинка и седой волос кричали о пережитых ею душевных муках. Он больше никогда не позволит ей страдать. Он всё сделает, чтобы она была счастливой.
А впереди ещё встреча с семьями Энрике и Амато…Старик всё понял по взгляду. Кивком попросил присесть на лавку рядом и, уставившись в землю перед собой, спросил лишь, достойно ли погиб Амато.
Орэбелла…встретиться с ней было тяжелее всего: теперь уже сирота, сестра Энрике, она была помолвлена с Амато. И теперь он должен сообщить ей, что она часом лишилась всего…
Марко видел, как мать относится к Орэбелле. Что она часто стала приглашать её под разными предлогами к ним в дом, а его заставляет выполнять нелепые поручения, призванные продемонстрировать все достоинства. Как тяжело вздыхает, с укором глядя на него, когда соседские детишки шалят за изгородью. От всего этого он уже устал закатывать глаза, но ему нравилось, что, занимаясь этими хлопотами, мать снова начинала светиться жизнью. Да, Орэбелла была невероятно красива и ему определённо льстило её внимание. Но ему было откровенно скучно в её компании. С другой стороны, а что он хотел?! Он только почувствовал вкус жизни, дела начали идти в гору, а вокруг столько возможностей, столько интересного и неизведанного! Хочется что-то изобретать, творить, рисковать, испытывать всплеск адреналина, биться, действовать и иногда делиться этим с тем, кто понимает. А она всего лишь женщина с незатейливыми мечтами и взглядами. Возможно, совместный путь откроет новые стороны у каждого, сгладит острые углы и сплотит их? Да, она выглядела как идеальная спутница того, кем он хотел стать. Донна из неё бы вышла на зависть! Он вспомнил окоп, «последние» мысли. Конечно, всё, чем он теперь занимается вряд ли укладывается в рамки «стать хорошим человеком»…Но семья, друзья – вот истинные ценности. И всё в его руках. Да и он уже не так юн и с годами уж точно не молодеет. «Она прелестна. Способна родить тебе наследника. Мать и вовсе её обожает. И как хорошо знать, что тебя всегда кто-то ждёт. Что тебе ещё надо?! Женись!» Нда… В некоторой степени именно она способствовала его последующему стремительному взлёту на «работе» – ему не хотелось возвращаться домой, где он хоть и не был один, но чувствовал себя одиноким… Сгладит острые углы. Ха! Что было важным для него ей казалось баловством и ребячеством. Ей было всё равно на его старания, переживания и заботы, на что-то глобальное, как и на всё прочее, что напрямую не касалось её комфорта. Зато появились притязания и уверенно высказываемые недовольства. Что ж, зато это давало здоровый заряд злости, который был полезен в деле и помогал сколотить жёсткую репутацию. Марко уже давно осознал причину – в глубине души Орэбелла винила его за то, что выжил он, а не Амато или Энрике. Словом, просто он был не Амато, а она…она не та, кто ему на самом деле нужен. Но он сам сделал выбор.
Мать, безусловно, всё замечала и чувствовала себя виноватой, и от того угасала ещё быстрее.
В какой-то момент показалось, что Донато стал действительно даром Божьим – одно из того немногого, о чём грезили сразу оба – и в их семье наконец-то всё пойдёт на лад. Но нет, они всё больше и больше отдалялись друг от друга (если вообще когда-то были близки). Их взгляды на воспитание несколько расходились. Орэбелла не оценила рвения Марко, давая понять, что имеет чёткое представление и планы на будущее сына и намерена окружать того только всем «правильным». Но отцу и бабке всё же удавалось вырвать малыша из этой канители, поощрять его маленькие детские шалости, дарить ему всю любовь, которую он заслуживает. В эти моменты Марко был по-настоящему счастлив.
Однажды, правда, дело дошло до скандала. Донато был без ума от лошадей и всего, что с ними связано. И на его четырёхлетие Марко решил, что юному всаднику уже пора обзавестись собственным настоящим «скакуном». Сын буквально прыгал от восторга при виде маленького плюшевого пони и в тот же день отправился с тренером на прогулку верхом на своём Марсе. Орэбелла, считавшая, что ребёнку следовало бы заняться бальными танцами, устроила истерику, обвинив Марко в том, что он намеренно подвергает сына опасности. Вначале он пропускал всё мимо ушей, молча выкуривая сигарету. Когда же начал излагать свой взгляд на то, что полезно четырёхлетнему мальчику и что он устал потакать её прихотям и наравне с ней может определять, что нужно их сыну, Орэбелла откуда-то достала пистолет и стала им размахивать. Марко спокойно пытался её образумить. Откуда ни возьмись ошарашенный охранник влетел в комнату, попытался руками успокоить синьору и забрать пистолет. Как округлились его глаза, когда пуля пробила грудь. Пришлось всё быстро «замять». Семье сообщили, что глава семейства погиб, защищая дом от грабителей. Обеспечили вдове достойное содержание и всё необходимое. Правду никто не знал. Кроме Уго и Руджеро, соответственно. После «ограбления», когда жене прописали санаторий и курс лекарств, стало почти спокойно. Почти всё, о чём можно мечтать.
Он не раз, коря себя, думал об этом. Но нет, он не мог, подобно своему отцу, предать Орэбеллу. Не могу бросить её, ведь сам сделал предложение и поставил её в эти условия, хотя ещё тогда не видел причин это делать.... Нужно расплачиваться за свои поступки.