Дети нарциссов. Как взрослые дети токсичных родителей могут залечить свои раны

В семье Лизы было четкое и прямо сформулированное правило: «У нас всё лучше всех!» Мать преподавала в классе, где училась девочка, и была на хорошем счету у коллег и руководства. Отец работал мастером в ЖКХ и исправно 5 дней в неделю ходил на работу. Пятно на колготках, четверка по математике, разговор с соседкой для маленькой Лизы заканчивались суровым наказанием и отвержением и без того холодной матери. В семье были под запретом: уязвимость, усталость, дефицит сил, ошибки и поражения, а также алкоголизм отца. Все это отрицалось, отсекалось и категорически не обсуждалось. Лизе нельзя было испытывать гнев, отвращение, страх и стыд, связанные с алкоголизмом и отстраненностью отца, так как в семье отрицался сам факт проблемы. Нельзя было грустить или плакать, нуждаться в помощи. Нельзя было общаться с подругами и другими взрослыми под предлогом того, что люди опасны и могут повредить девочке и репутации мамы. Изоляция и контроль были нужны для того, чтобы сохранить нарциссический патологический гомеостаз в семье, и это не давало Лизе шансов дополучить от других людей необходимые поддержку, сочувствие и помощь, на которые ее родители были не способны.

В дисфункциональных семьях родители находятся в психологическом дефиците, вся энергия направляется на то, чтобы справляться с собственными ограничениями, и, к сожалению, ребенок становится ненужным. Один из самых распространенных страхов людей, которые воспитывались в дисфункциональных семьях, – страх повторить неблагополучный сценарий из родительской семьи.

В 90-х годах ХХ века американский психолог Джудит Валлерстайн провела исследование благополучных семейных пар и смогла опровергнуть миф о том, что патология семейного сценария обязательно передается по наследству. Только 5 пар из 100 хотели повторить семейный сценарий

своих родителей в собственной семье. Многие партнеры в счастливых парах, опрошенных Джудит Валлерстайн, пережили травматичный опыт в родительской семье, и отношения с супругом подарили им возможность эмоционально отделить себя от семьи своего детства, перестать быть заложником ошибок родителей и выстроить собственную жизнь.

Отделившись от родительского сценария, партнеры смогли направить силы на формирование общности, основанной на взаимной идентификации. Такая общая идентичность в семье подразумевает появление общего «мы», сохраняя при этом уважение к относительной автономии каждого партнера.

В нарциссической семье общность основывается на поглощении. Все члены семьи вынуждены ориентироваться на идентификацию нарциссического родителя и поддерживать ее. Индивидуальность членов семьи обычно рассматривается таким родителем как повторная нарциссическая травма и вызывает желание исключить ее (индивидуальность) из общности.

Для дальнейшего раскрытия семьи как системы рассмотрим некоторые ее функции, продолжая сравнивать характеристики функциональной и дисфункциональной семьи.

1) Продолжение рода и совместное воспитание детей.

В здоровой семье воспитание детей согласовано, все взрослые члены придерживаются одних правил и стратегий воспитания, а в дисфункциональной нет последовательности, правила не соблюдаются. Например, папа разрешает одно, мама это запрещает, а бабушка может предлагать что-нибудь третье, сопровождая свое решение комментариями о том, что папа и мама не понимают, «что такое хорошо и что такое плохо». В дисфункциональной семье нет четкой иерархии, и каждый стремится избавиться от ответственности, отбросив ее другому, как «горячую картошку». В функциональной семье детей воспитывают «на экспорт». Родители готовят ребенка к самостоятельной жизни и понимают, что семья не прекратит существование, когда дети повзрослеют и «вылетят из гнезда», родители готовятся сами и готовят к сепарации детей. В дисфункциональной семье дети рассматриваются как расширение родителей, неотъемлемая часть взаимоотношений супругов. Родители обычно с трудом представляют, как может семья существовать без детей, такие родители не готовы отпускать чад в самостоятельную жизнь и всячески препятствуют психологическому взрослению ребенка.

2) Реализация доверительных отношений.

Близкая и доверительная коммуникация внутри семьи возможна, когда между ее членами выстроены дружественные, искренние взаимоотношения. Доверие выстраивается на фундаменте позитивного опыта взаимопонимания, уважения и принятия.

Мама Марины родила ее в 17. В младенчестве Марина жила с бабушкой в загородном доме. Воспоминаний о той жизни почти не осталось. Когда девочка смогла посещать детский сад, ее перевезли в город к маме. Марина хотела говорить с мамой обо всем, что с ней происходило в саду, на площадке, о кружках и переживаниях. И мама всегда находила время поговорить с дочерью, но был один нюанс, неприятный для девочки. Что бы Марина ни рассказала матери, та сказанное обсуждала со своими подругами, и часто рассказы девочки превращались в анекдоты, переходящие из уст в уста. Сначала девочка просила мать не обсуждать ее секреты, но, встретившись с повторяющимися публичными обсуждениями своих тайн, Марина сдалась и закрылась. Только став взрослой, в собственной семье Марина шаг за шагом смогла преодолеть тревогу и приблизиться к возможности говорить с мужем о важном и ценном для нее.

3) Возможность свободно выражать чувства и эмоции.

Обычно человек не склонен выстраивать доверительные отношения со всеми подряд. Для близкого и искреннего контакта человеку не требуется большое количество людей, а партнер обычно выступает как исключительно близкая фигура. Именно в близости человек может позволить себе свободно выражать чувства и эмоции, а также перерабатывать их. На уровне средней близости (коллеги, знакомые) или на формальном уровне (кассир, продавец в магазине) не может быть реализована качественная и безопасная переработка эмоций и переживаний. В функциональной семье близость есть, и супруги постоянно развивают ее, то есть прикладывают конкретные усилия для поддержания теплого и доверительного контакта. Раскрывают собственные чувства и потребности и готовы уважительно принять чувства и потребности партнера. В дисфункциональной семье близость явление редкое, так как партнеры склонны ожидать, что такие отношения должны складываться сами собой и без усилий. А если и догадываются, что надо что-то делать, то ждут первого шага навстречу именно от партнера.

Ира в браке с Ильей 5 лет. Свое замужество она считает ошибкой. Преследующее ее чувство пустоты и недовольства собой до знакомства с Ильей за время супружества только усилилось. Ира устала угождать Илье, при этом не интересуясь у него, чего именно ему хочется, не пыталась она разобраться и с тем, чего на самом деле хочется ей самой. Илья, в свою очередь, убежден, что Ире нравится то, что она делает для него, и несмотря на то что ему хочется проявлять инициативу в отношениях, в семейных делах, он молча терпит и разрешает Ире действовать на свое усмотрение. Они не говорят об эмоциях и переживаниях, в их семье принято терпеть и молчать, до тех пор пока кто-то не вспыхнет и не разгорится ссора. Каждая ссора все больше убеждает супругов, что выражение эмоций разрушительно и надо справляться без них. После того как Ира узнала от подруги про «абьюзеров-нарциссов», для нее все стало на свои места: Илья – абьюзер, а Ира – жертва. Вся ответственность за неудовлетворение Иры взваливается на плечи Ильи, и все силы бросаются на то, чтобы его «вылечить». Пройдет много времени, прежде чем Ира и Илья научатся слышать друг друга и открыто говорить о своих переживаниях и потребностях, не дожидаясь взрыва.

Из-за отсутствия близких доверительных взаимоотношений в семье у супругов накапливаются невыраженные эмоции и переживания, отчего напряжение и стресс только возрастают. В результате формируется хронический стресс, который постепенно переходит в дистресс.

Дистресс – вид стресса, негативно влияющий на организм, на его поведение и деятельность. Длительное пребывание в состоянии дистресса способно привести к дисфункциональным и патологическим нарушениям в организме.

4) Разделение зон ответственности.

В функциональной семье понятно, кто и за что отвечает, а значит, ясно, с кого спрашивать. В дисфункциональной семье из-за постоянно меняющихся правил сложно разобраться, на ком лежит ответственность за то или иное происшествие. Например, глава семьи – супруг, но если случился кризис или он напился, то «жена довела». Ответственность в дисфункциональной семье или лежит где-то за ее пределами, или перебрасывается, как «горячая картошка», от одного члена семьи к другому, или находится один «козел отпущения», который отвечает за все без разбора.

Инна жила с мужем-алкоголиком, и каждый раз, когда он напивался, она обвиняла его в своих страданиях. Муж, в свою очередь, обвинял Инну в своей аддикции, аргументируя тем, что если бы она была хорошей женой, то он бы не страдал от алкоголизма. В данном случае ответственность за собственную жизнь ни один из партнеров брать не хочет, предпочитая обвинять в своих неудачах кого-то другого.

5) Взаимовыручка.

В дисфункциональной семье часто присутствуют конфликты и соперничество, если партнера и выручают, то небескорыстно – потом спрашивается плата или подчеркивается превосходство помогающей стороны, включаются манипулятивные игры в «кто главнее?», «кто влиятельнее?», «кто сильнее?» и т. д. В случае когда в семье есть запрет на несовершенство, ошибки, неудачи, уязвимость, сам факт необходимости оказывать помощь партнеру может восприниматься как угроза идеальному образу семьи в целом, за что уязвимую сторону могут сурово наказывать. В функциональной семье партнеры в атмосфере близких доверительных взаимоотношений способны поддержать друг друга и прийти на выручку, если партнер попал в беду. Самооценка партнеров адекватная, поэтому нет нужды в самоутверждении за счет другого, нет потребности поддерживать идеальный образ семьи.