– Пахнет? – недоумённо посмотрел на тарелку.
– Так сосна же. Из сосны сделано.
– Да, свежесрубленная сосна сильно пахнет. Сладко… из сосны сделано?!
– Да ты что, оглох что ли? Я же сказал уже: из сосны сделано, – Станислав ласково потёр старый, посеревший от времени бок.
– Из сосны?!
– Цветана, он, кажись, того, – мужчина покрутил пальцем у виска. – Совсем. Перетрудился.
– И… ты постоянно из неё ешь?!
– Дык говорил уже: моя любимая посуда. Ну и… чтоб других не заразить, ем из своей.
– Из сосны…
Точно, Степан говорил, что перед тем, как потерять сознание, он упал у свежего пня. А очнулся – и ему стало лучше. Свежий пень. Сок был, цвет или… запах. Если это была сосна, то парень мог учуять запах. А Вячеславу отец принёс ветку с сосны, когда принц заикнулся, что любил то дерево.
– Кан, что случилось? – испугался принц, когда я появился возле его кресла.
– Долго возле тебя была сосновая ветка?
– Не знаю. Не помню. Только…
– Только?
– Я очнулся ночью – и всё плыло. Только иголки с ветки меня кололи. Чтобы хоть как-то не терять связи с миром, разжевал несколько хвоинок с той ветки. Вскоре меня потянуло в сон.
Жевал иголки? Хм, а ведь и та малышка…
Я вбежал в маленький дом, переполошив молодых супругов. Осмотрел Миладу. Да, здоровая, бодрая, вон как глазёнки горят. Я подхватил девчушку и закружился с нею по комнате. Громко смеялся, напевал. Душа ликовала.
– Дядя, ты чего меня схватил?
Окрик отца меня успокоил. Выпустив малышку, упал на лавку.
– Мы нашли, нашли!
– Клад? – пошутил мужчина.
– Лекарство! Осталось проверить, какая доза необходима!
Чтобы не терять драгоценные часы, тут же выскочил из дома, обегал всю деревню, нашёл молодую сосну, обломил веточку и кинулся испытывать на отце Милады.
Начал с крохотной дозы. Когда дошёл до пяти хвоинок, мужчина уронил голову на руки и заснул. Наши совместные усилия не смогли его разбудить. Супруга разволновалась.
Он проснулся через три дня, совершенно здоровый. Всё это время я неотлучно сидел рядом, следил за его состоянием. И вот… оно. Мы нашли лекарство! Мы нашли его! И, оказывается, не надо долгих и опасных опытов, чтобы создать нейтрализаторы. Не нужно тратить много вспомогательных веществ. Оказывается, всё намного быстрее и проще. И… ты ещё увидишь, Эндарс, что даже маленький отряд достоин уважения: потому что вашим магам и вашим алхимиком такого простого средства обнаружить не удалось! Мы победили! Мы!
Мне вдруг стало сложно сидеть. Я выскочил на улицу и радостно заорал. Малышка с удовольствием бегала, прыгала и пританцовывала около меня. Родители Милады и собравшиеся соседи насмешливо наблюдали за нами. Наверное, решили, будто я спятил, но мне было всё равно, что они там думают.
Подумать только, над нашей головой так часто протягивают свои мохнатые ветки с детства знакомые нам хвойные деревья, но когда мы поднимаем голову, то смотрим так, как будто в них нет ничего особенного. Для нас эти деревья стали совершенно обычными и неинтересными, но они – настоящее сокровище. О, сколько таких сокровищ нас окружает?! Разве нам известно, какую неоценимую пользу приносит каждое из них? Разве мы умеем ценить сокровище, которое так доступно и так необходимо нам? Нам так много предстоит выяснить и запомнить! Хотя и капли знаний уже достаточно для восхищения нашим миром и его растениями. В этом мире есть лекарства от всех ядов и всех болезней. Мы просто забыли о них. Мы большую часть забыли.
Чуть успокоившись, отправился в новодальский дом – там, кстати, во дворе тоже росла сосна. Удивительное совпадение: самое доступное из лекарств всё это время росло у нас под носом, а мы так и поняли!
Стал собирать во дворе наших людей. Если напарники и удивились, когда я стал перемещать их во двор новодальского дома, оторвав от дел, то виду не подали. Не ругались, что я куда-то пропал. Поняли, что дело было срочное. И Алина, которую я тоже переместил к нам, не ворчала, что меня где-то носило несколько дней. И Клён… Клёна я тоже переместил к нам.
Кто-то, радостно заорав, кинулся обнимать молодого алхимика.
Зажмурившись, чтобы меньше отвлекаться, разыскивал всех наших и перемещал сюда. Невольно ловил обрывки бурного разговора неподалёку от меня:
– Где ж тебя носило-то? Мы тут трудимся, трудимся, а ты увиливаешь?
– Тебя ж вроде казнили?
– Да не.
– А чё так?
– Меня король простил, потому что я… э-э… был смелым хамом.
– Чё?!
– Да он из наших, чернореченских.
– И?
– Да наш Мстислав любит стойких, смелых и дерзких.
– А-а…
Наконец, я переместил всех. Открыл глаза, вдохнул, собираясь заговорить.
Напротив меня Стёпка как раз подошёл обнять Клёна.
– Я, конечно, твою физиономию впервые вижу, но раз все тебе рады, то и я рад, – серьёзно заявил знахарь и тоже обнял потрясённого алхимика.
Тот недоумённо моргнул. С пера, которое он держал в руке – я его от каких-то расчётов оторвал – на одежду рыжего тихо сползла капля чернил.
Я рассмеялся. Всё-таки, этот рыжий – нечто.
– Где тебя носило-то, Кан? – проворчал Белотур, перемещённый последним.
Лекари возмущённо зашумели. Мол, я им три дня испортил, так как совсем про них забыл, шляясь неизвестно где. Алина, впрочем, ничего не сказала, только внимательно смотрела на меня.
С трудом перекричал всех. Как бы горло не надорвать. Мне ж ещё рассказать надо.
– Именно, замолчите! – поддержал меня Стёпка. – Видите, он чего-то сказать хочет.
На рыжего знахаря прикрикнули. Я окинул весёлым взором всех собравшихся людей и деревья над нашими головами. Среди них росла узловатая старая сосна.
– Мы нашли лекарство!
– Где?
– Что это?
Улыбаясь, оглядел взволнованные лица, затем торжественно произнёс:
– Сокровище над головой.
– Какое ещё сокровище?
– Ты спятил?
– Ты о сосне, да? – самым сообразительным оказался Стёпка Бездомный.
– Да, о сосне, – счастливо улыбаюсь. – Её хвоя – настоящее сокровище: она убирает яд намного быстрей, чем нейтрализаторы, созданные алхимиками из искусственных веществ! К тому же, её навалом по всем Враждующим странам, в то время как изготовление лекарств из искусственных веществ – процесс трудоёмкий и занимающий несколько месяцев, там ещё на создание и реакцию вспомогательных веществ нужно потратить много времени, усилий и иных веществ, природных и искусственных. Конечно, у нас полно забот: нужно подобрать подходящую дозу хвои и вылечить более сотни людей. Да и… всё-таки, есть несколько видов сосны, может, тут ещё тоже есть какие-то тонкости, неведомые нам? Но в целом, мы теперь знаем замечательное средство от Проклятия алхимиков.
Все потрясённо молчали, переводя взгляды с меня на толстое дерево. Первым с места вскочил рыжий знахарь:
– Ура-А-А!!! – радостно завопил он.
И, надо же до такого додуматься, сжал в объятиях самого склочного лекаря.
Все изумлённо притихли, ожидая очередной скандал. Белотур моргнул, растерянно глянул на обнимавшего его врага. Казалось, мужчина сейчас взорвётся. Парень, не подозревая об опасности, в которой оказался, продолжил вопить:
– Ура!!!
– Ура!!! – неожиданно поддержал Стёпку светополец и даже слабо обнял в ответ.
Теперь остальные растерянно смотрели на них. Юный знахарь не замолкал.
Внезапно всё перевернулось: враги, следуя примеру необычной пары, кинулись обниматься. Радостные крики взметнулись вверх, вспугнули птиц с крон ближайших деревьев, встревожили местных жителей. Горожане быстро набились во двор, залезли на забор – и свалили его своей тяжестью, упав вместе с ним во двор. На нас обрушился град вопросов:
– Чё такое?
– Чё случилось?!
– Что горит?!
– Откуда артисты приехали?!
– Этого купца с Серой улицы прищучили?!
– Милостыню раздают?
– Наследник будет?!
– Мы нашли лекарство! Нашли лекарство от Проклятия алхимиков! – прокричал в ответ ликующий Стёпка.
Несколько мгновений растерянной тишины. И вдруг… Что тут началось! Пришедшие закричали, начали обнимать всех подвернувшихся им знахарей, лекарей и целителей. Выбравшись из орущего, обнимающегося клубка мы с Алиной отошли в сторону.
– Думаешь, они вспомнят, кто принёс радостную весть? – с улыбкой спросила любимая.
– Какая разница. Лишь бы не дрались.
– Промолчим?
– Да. Пусть почувствуют себя причастными к открытию. Нам тоже достанется, ведь мы были с ними.
Не мешали заклятым врагам вместе радоваться нашему открытию. Любовались деревом, которое так предусмотрительно создал творец мира, чтобы уберечь нас от нами же созданных бед. Творец мира… мы почти не говорим о нём, мы ничего не знаем о нём. Если верить древним легендам, мы просто всё забыли и перестали быть собой, разучились понимать наш мир и его законы. А мир так прекрасен, так сложен и разнообразен, так интересен, неповторим в разных своих уголках. Хотя мои знания скудны, всё-таки понимаю, как чудесен этот мир. Уверен, сотворил его великий мудрец и великий художник. Хочу сберечь этот мир и хочу сказать, как благодарен его Творцу. Может быть, он как и мир слышит, когда с ним говорят от сердца?..
– А ну постой!!! – заорали где-то посреди радостного шума. – Я твою морду в светопольском войске видел!!!
Какой-то новодалец лет сорока пяти-семи грозил Белотуру кулаком:
– Это ты… ты меня тридцать лет назад крысёнышем назвал!!!
Я уже почти протолкался к ним и семерым мрачно обступивших их парням, которые расслышали, как возле давнего знакомого нашего лекаря возник Стёпка Бездомный, фамильярно обнял орущего за плечи:
– Да ты, дядя…
– Я тебе никакой не дядя! – оттолкнул его новодальский воин. – А этот гад…
– Да пришибить мы этого старого пня всегда успеем.
– Чего-о?! – взревел Белотур, разъярённый то ли быстрой переменой недавнего помощника, то ли сравнением.
– Вы вот вообще не о том думаете! – невозмутимо заявил Стёпка. – На том конце города, в новом трактире, рёбрышки по особому рецепту. Это такое… – он мечтательно причмокнул. – Такое… мм… это чудо! – и перешёл на шёпот: – И, по случаю открытия, сегодня в десять раз дешевле.
– Да?.. – знакомый Белотура как-то призадумался.
– Приправы – из Жёлтого края, – продолжал разливаться соловьём рыжий. – Я таких прежде и не пробовал! Это такое… такое… мм! Такое…
– А… – мужик призадумался ещё больше. – Вкус-то на что похож?
Стёпка опять его приобнял за плечи – на сей раз его не оттолкнули – и с придыханием зашептал:
– Такой вкус… мм… как же сказать?.. Слов-то не подобрать! Там целый букет! Значит… значит… тёрпко-сладкий такой привкус вначале. Такой… медовый даже. Вот как запах у цветущей пижмы. Не совсем такой, необычный, но немного похож! А потом там проявляется такая кислинка. Ягоды такие, заморские. Так интересно, вот терпко-сладкий с привкусом мёда! И вдруг… нотка кислинки. Это нечто! Это сказка! И корова, кстати, молодая, мясо такое сочное, нежное… – знахарь вдруг сорвался на крик: – Да иди ты уже скорей, пока корова не закончилась!!!
И, сорвавшись с места, недавний мститель, те семеро защитников отечества и ещё штук двенадцать-пятнадцать горожан, бывших по близости, ломанулись через толпу, на другой конец города.
– А что за приправы-то? – заинтересовалась какая-то женщина.
– Да откуда я знаю! Я же сам их придумал! – невозмутимо ответил Стёпка.
Проворчав что-то про наглых юнцов, новодалька мрачно удалилась.
Толпа, продолжая радостно шуметь, постепенно схлынула… слизнув заодно и весь наш отряд. Видимо, наши так счастливы, что им уже всё равно, с кем отмечать.
– А забор придётся чинить, – грустно заметила Алина. – А то хозяйка нас не простит.
В общем, пока все радостно отмечали моё открытие, сам я грустно чинил забор, причём, вообще чужой. И вообще не мной сломанный.
Чуть погодя, правда, у дома возник Белотур и, вскоре после него, Стёпка. Работа с ними закипела.
К вечеру – мы едва только закончили – у калитки появилась хозяйка дома, в новом ярком платке и ярко-красных бусах. Первым делом она заметила Белотура с топором, потом – неестественно ровно замерший забор, благоухавший новыми заплатами. Мы со знахарем переглянулись и бесшумно пошли в дом, оставив лекаря со всей честью и возможными наградами: заслуженными и не заслуженными. Правда, рыжий уже у самого угла умудрился зацепить какое-то ведро, то покатилось прочь – и загремело о сосну. Впрочем, влюблённые этого даже не заметили, продолжая смотреть друг на друга и улыбаться.
– Эх, мне бы так! – вздохнул Стёпка. – Интересно, каково это, когда только от взгляда чьих-то глаз забываешь обо всём и совершенно глохнешь?..
– А кто там недавно аки старец, умудрённый сединами, раздавал советы по очарованию женщин?
– Да так. Так только… чуть наблюдений сказал, – отмахнулся Стёпка.
– Может, тебе стоило пойти в торговцы? – ухмыляюсь.
– Да ну! Глупостями этими заниматься! Какой из меня торговец? – он ударил себя в грудь. – Я – знахарь. Потомственный знахарь, заметь!
Я первым зашёл в дом, продолжая ухмыляться.
Час спустя нас нашёл Клён. Встрёпанный, глаза горят. И потребовал, чтобы я сейчас же вернул его в Черноречье – у него пришла идея, как сделать нейтрализатор на основе сосновой хвои. С трудом удалось его убедить подождать до ужина, поесть. А то, зная его увлечённую натуру, полагаю, что после новой своей идеи он на несколько дней забудет и про сон, и про еду.
История Кана
«Счастливая напасть»
До утра в разных уголках столицы шумели: радостно орали, били глиняные кувшины, бурно обсуждали находку лекарства, жизнерадостно пересказывали выползшим знакомым. Травили байки про военные подвиги и события мирных дней. Бегали с воплями дети. Кто-то ругался. Где-то сломали забор. Где-то наступили на кота. Постоянные тихие щелчки и шуршание лёгких опадающих шкурок – вдова и Белотур сидели на скамейке за домом и лузгали семечки – тоже отвлекало, но меньше того кошмара, который царил в городе. Мои уши честно докладывали мне обо всех звуках на ближайших улицах и самых громких с дальних. Такого моя эльфийская натура выдержать никак не могла. Так ни на миг глаз и не сомкнул.
После зари, когда шум в Пряном граде стал чуток стихать, я было радостно укутался одеялом…
И с досадой вспомнил, что ещё нужно дозу лекарства выяснить, больных лечить, да и понять, почему были ухудшения у Станислава.
Тяжело вздохнув, выбрался из кровати, натянул штаны и сандалии, сонно сполз вниз, опираясь на перила лестницы, и поплелся на кухню. В дверях столкнулся с каким-то богато одетым человеком. Тот что-то спросил, не дождался внятного ответа и принялся кричать. Я накричал в ответ. Он растерянно отодвинулся и пропустил меня на кухню.
До кувшина с мятным отваром оставался всего лишь один шаг, когда негодяй подскочил сзади и облил меня ледяной водой из ведра. На вопли подбежала перепуганная Алина с тарелкой в руках: она уже готовила завтрак. Я ещё что-то проорал незваному гостю, тот – мне.
Так мы вопили друг на друга, а потом… потом я вдруг понял, что мерзавец, мной обруганный – это Вадимир. И оборвался на полуслове. Выбрать для хамства объект похуже, чем жестокий, коварный и злопамятный новодальский король, было затруднительно. Вот влип!
– Я пришёл поздравить вас с успехом, – с каменным лицом объяснил Вадимир.
– Пока рано поздравлять: мы только обнаружили вещество, которое может справиться с этой болезнью, а подходящую дозу ещё не определили.
Я растерянно замер, подбирая слова для извинений, и думая, не нужно ли прямо сейчас кидаться на колени и молить о пощаде? Мне этого вообще не хотелось, но вот в таких обстоятельствах это могло бы хоть немного смягчить его гнев.
– Почему же рано? – невозмутимо спросил новодалец, изведя меня своим спокойствием и молчанием. – Вы нашли лекарство. Кстати, у меня к вам просьба.
Что за просьба, ради которой он стерпел мою дерзость? Видимо, не из приятных. И, как назло, места для манёвров крайне мало: так как я его только что оскорбил. Оскорбил самого Вадимира!
Он долго играл у меня на нервах, медля с ответом. Наконец признался:
– Проклятье алхимиков захватило слугу, который мне очень дорог. Не могли бы вы вылечить его в первую очередь?
Едва удержался от облегчённого вздоха. Всего-то!
– Заходи! – закричал Вадимир.
Дверь скрипнула, по коридору прошлись тяжёлые шаги и в кухню вошел… Станислав?! Это ради него король Новодалья лично к нам пришёл?
– Знаю, что он когда-то не смог помочь Алине и Цветане, потому, полагаю, у вас нет ни малейшего желания его лечить. Но я согласен вам заплатить.
И даже заплатить? Не ожидал такого предложения от скупердяя Вадимира.
Пока мы с Алиной растерянно молчали, а Станислав с каменным лицом переминался за его спиной, правитель предложил нам сотню золотых, две сотни, пять сотен, тысячу, три тысячи…
– Не нужно денег! – возразил я, когда справился с потрясением.
В конце концов, прошлое прошлым, но мы – лекари, а не грабители. Тем более, этот мужчина чем-то помогал нам и школе, основанной Цветаной.
Вадимир помрачнел, проворчал:
– Хотите, что ли, чтоб я на колени встал? Перед вами?
У охранника графини на лице появился живейший интерес.
– Думаете, не смогу?
Думаю, но смолчу. С королями нужно следить за тем, что говоришь. Тем более, я ему уже нахамил – и он мне это точно однажды припомнит.
И вдруг… Вадимир сплюнул в сторону и опустился передо мной на колени. Это было так неожиданно, что я онемел. А вот Алина, пользуясь таким случаем, вдруг предложила:
– Давайте вы просто поговорите с королями Черноречья и Светополья?
С кряхтением мужчина поднялся, хотя, в общем-то, был ещё не слишком стар, всего-то первые нити седины появились, да тело ещё дышало воинской силой. Мрачно взглянул на девушку:
– А зачем мне с ними говорить?
А она, решив ковать железо пока горячо, невозмутимо соврала:
– Ростислав подумывает о заключении мира. И ведь вам же не надо соглашаться: я прошу вас просто сходить на встречу с ним, постоять, послушать, что он скажет, – и, припомнив одно из главных увлечений мужчины, припечатала: – И так мы с вас ни монеты не возьмём.
Я всё ждал, что Станислав сейчас не выдержит, взорвётся – и сорвёт весь спектакль. Но король всё повышал сумму, теперь ещё и Алина влезла с её безумной просьбой, а воин всё ещё молчал. Правда, на последних словах девушки он на мгновение ухмыльнулся, а когда Вадимир развернулся к нему, то вновь застыл с непроницаемым лицом. Король молчал очень долго. И я всё ждал, когда же он нас пошлёт с нашими деловыми предложениями, куда и с какими напутственными угрозами или проклятиями.
– Ну, хорошо, – вдруг согласился Вадимир. – Но я не обязан ни на что соглашаться, просто я побуду там какое-то время – и уйду. Но вы сначала вылечите моего слугу, чтоб я в этом убедился, – и, резко развернувшись, покинул дом.
Пауза затянулась. Судя по лицу Алины, она сама не ждала, что король Новодалья согласится, а тут…
– Мозгов у тебя, что у курицы! – проворчал охранник Цветаны, подходя к ведру.
Достал из походной сумки свою чашку с отломанной ручкой, зачерпнул воды в наш ковшик, из него вылил в кружку, выпил. Потом ещё одну также наполнил до краёв.
– Это ещё почему? – обиделась девушка. – Он же согласился!
– А то, что он вам готов был до пяти тысяч золотых за меня отвалить. Вам бы и вашим потомкам надолго бы хватило. А вы эту хорошую возможность упустили.
– Сам-то чего молчал? – вмешался я. – Никак надумал нам помочь?
– Да нет, – неопределённый взмах рукой. – Мне просто вдруг стало интересно, насколько я дорог Вадимиру. Даже на колени ради меня встал, старый бобёр!
Он медленно пил, а я пристально следил за ним. Наконец, не утерпев, полюбопытствовал у него:
– За что тебе такая честь?
Станислав в третий раз наполнил кружку и пил нарочито медленно, смакуя каждый глоток воды.
– Да я ему жизнь когда-то спас, по молодости, – вдруг признался воин.
Значит, пакостный и жестокий Вадимир умеет быть благодарным. Неожиданно.
– Тогда-то он меня братом называл… – Станислав ухмыльнулся, глядя на наши растерянные лица. – Да, наш король когда-то звал меня братом. Названным, ну да и что… что не родным. – с усталым вздохом он опустился на лавку, запрокинув голову на стену, продолжил мечтательно: – Эх, весёлое было время! За трон тогда грызлись родственники Вадимира, а он сам был тогда тощим прыщавым запуганным пареньком. А я был мальчишкой, который в один год потерял всё, ну, кроме брата. Брат тогда ещё был. И радовался, что меня взяли служить на королевские конюшни. Потом вот как-то вечером иду. Гляжу, этот сидит, с книжкой, а к нему кто-то крадётся, в чёрном с головы до ног. Вот я его тогда своей спиной и заслонил. Едва не окочурился у Вадимира на руках. Но он, кстати, справился с испугом, одолел кинжалом подосланного убийцу. А когда я очнулся через несколько дней, то Вадимир был рядом со мной, ещё более бледный и тощий. И с тех пор мы везде были вдвоём… – Станислав нахмурился. – А потом он вздумал спеться с графом Белозёром и ещё его двоюродным братом. Меня стал звать уже не братом, а просто другом. Потом вот трон прибрал к рукам, женился на чужеземной принцессе, загордился. И уже никак меня не звал. Я уж думал, что он забыл обо мне. Брат мой родной в тот год не вернулся с войны.
– Значит, племянницу Вадимир доверил названному брату, – улыбнулась Алина. – Не просто чужому человеку спихнул. А хорошему человеку, которому сам доверял.
– Да не племянница она ему! – проворчал мужчина. – Ну… Седьмая вода на киселе. Разве что дочка названного брата, – он горько усмехнулся. – Графа Белозёра. Который тоже когда-то спас Вадимиру жизнь… – он потянулся к кружке, нахмурился, опрокинул её, дном вверх. Поймал на палец последнюю вытекшую каплю.
Я сказал задумчиво:
– Что-то не заметил особого почтения к дочке названного брата, да ещё и дальней родственнице самого Вадимира.
– Да там братец сводный графа Белозёра вылез, – тяжело вздохнув, мужчина невольно потёр плечо. – Долгая и гадкая история. Предал, короче говоря, он Вадимира, вот и отец Цветаны в немилость попал, так как король решил, что те были заодно, – Станислав шумно вдохнул, выдохнул. – Правда, графу Белозёру повезло: он рано не вернулся с битвы. Потому и дочке его Вадимир жизнь сохранил. И заботится о ней.
Глаза Алины потемнели от гнева. Она что-то хотела было сказать, но всё же удержалась, смолчала.
– Впрочем, дело то давнее, – гость поднялся. – Ладно, мне ещё в школе у девчонки дел полно. Вы как лечить меня надумаете – зовите, да лучше поскорей, чтоб Вадимир не передумал. Он так Стояну, многореченскому королю, с ответом тянул: год, второй, десятый. А потом прикинулся, будто и не обещал ничего, тем более, сказано было всё при встрече, устно, а бумаг не было никаких про то.
Убрал кружку в сумку, пошёл к выходу. На пороге всё же обернулся, с любопытством уточнил:
– Слышьте, а на что вам встреча Вадимира и Ростислава?
В ответ на его откровенность Алина тоже разоткровенничалась, сказала, что с детства мечтала о примирении Враждующих стран.
– Не, ну, что у тебя голова дурная, я уже заметил, но чтоб настолько! – проворчал новодалец. – Да не помирятся они! Вон сколько времени и крови с тех пор утекло… – и, сделав неопределённый взмах рукой, Станислав отправился в поместье графини.
Со сбором отряда я запоздал. Да ещё и все они, бурно порадовавшиеся и местами напившиеся, и, уж точно, объевшиеся, были в основном в небоеспособном состоянии. Разве что Белотур, Степан, двое из школы графини, да три алхимика, выбранные Мстиславом, были трезвы, бодры и готовы трудиться. Алина накормила всех обедом – и мы отправились сражаться с Проклятием алхимиков.
Впрочем, я вдруг поймал себя на том, что от того недовольства, с каким раньше думал о болезни, не осталось и следа. Ведь она сделала то, что никто пока не смог: сплотила бывших заклятых врагов, оттеснив прежние обиды. А ещё нас собрала и объединила любовь простой девушки с искренней и доброй мечтой. Простой ли девушки? Нет, точно не простой!
На следующий день мы с Алиной навестили Ростислава и Мстислава, где я в обтекаемой форме намекнул каждому, что два других правителя уже как-то подустали от войны, да и что-то там в Синем краю кто-то облизывается на эти земли, но пока сказать кто я не могу, так как только слухи ползут, слухи.
Отправил невесту домой, а сам весь день слонялся по ближним странам Белого и Синего краёв, дегустируя яблочные и ягодные пироги в местных трактирах, потягивая то морс, то квас и размножая эти самые слухи, чтоб наверняка дошли до ушей трёх королей.
Неделя пролетела незаметно. Мы нашли примерную дозу лекарства и вылечили тридцать человек. Но двое заболевших, увы, скончались, не дожив до помощи. Другие помощники так и не подумали явиться. Если бы они хотя бы в одиночестве боролись с болезнью! Увы, оставалось только надеяться на их усердие.
Я начал искренне восхищаться ворчливым Белотуром, который ради такого дела даже отказался от ночных посиделок с новодальской вдовой, и Стёпкой Бездомным. Первый трудился до полного изнеможения. Разумеется, ворчать не перестал. Второй своим серьёзным подходом к делу и шутками притянул к нам ещё семь помощников. Те ничего не смыслили в лекарском искусстве, но искренне и усердно выполняли наши поручения, не требующие каких-либо особых знаний. Им «просто хотелось поучаствовать в большом и добром деле». Причём, четверо из них были из нами вылеченных больных. А трое заинтересовались лекарским искусством, наблюдая за юным знахарем. Алхимики тоже старались.
Клён, кстати, создал из сока хвои и чего-то ещё зелёновато-матовый кристалл, нейтрализатор. Он за день-два очищал воду от веществ, вызывавших Проклятие алхимиков, создавался в считанные часы, из легкодоступных материалов и, как утверждал его создатель, был совершенно безвредным. Проверку его я доверил трём алхимикам. А сам творец этого чуда, едва вручил его мне, так тут же сложил руки на столе, опрокинул на них голову и уснул. И пару суток так бы проспал, да мы его с Белотуром подняли, да на лавку в кладовке отнесли. Алина туда торопливо подстелила одеяло. Белотур при том ворчал, громко, язвительно, но алхимик будто и не услышал. Он там во сне, в первую ночь с лавки сдвинувшись, упал, но всё равно не проснулся. Остался спать на полу, на рассыпанных бобах из мешка, прогрызенного мышами.
Поутру заглянувший проведать его Белотур бобы в сторону смёл, одну из мышей вышвырнул в окно, за хвост держа, да так размахнулся, что за самый забор пролетела. И одеяло скинул на пол, разложил, перетащил на него Клёна. Алхимик даже и не заметил.
К середине этой недели, прознав про наши трудности, Цветана подобрала нам ещё сорок пять человек, так что дело потекло быстрее.
Пятеро заболевших, к сожалению, Грань перешли.
А ко второму дню второй недели в новодальский дом вернулись наши беглецы. Как оказалось, не все они там так долго праздновали находку лекарства: один успел найти себе жену, а двадцать пять с кем-то там подрались из старых знакомых, так что потом зализывали раны, прячась в лесу. Один даже приковылял с ногой перебитой, затянутой между досками. Самолично они там дерево срезали да отстругали кинжалами. Да обвязали обрывком чьей-то рубахи. Причём, судя по вышивке, тот заботливый был из другого народа. Значит, ещё больше сплотились. И ладно.
На следующий день порог дома вдовы переступил тот, чьего появления ни я, ни Алина никак не ожидали. Тем более, в Новодалье.
– Как поживаете? – доброжелательно осведомился Роман, проходя на кухню, как раз к обеденному столу.
Вот только выглядел он ужасно.
– Ох, Ромка! – девушка первая вскочила с лавки и бросилась к гостю, обняла его счастливо, потом, отлепившись, посмотрела на него с любопытством: – А как ты сюда попал?
– Да попросил Эндарса переместить меня, – мужчина неопределённо взмахнул рукой.
– А где он сам? – Алина его из объятий выпустила, на шаг отступила. – Тоже пришёл?
– Он сразу куда-то делся, сославшись на важные дела. Фух, ну и жара! Есть что попить?
Значит, боевой маг снова мне помог.
– Там такая неприятность! – Роман вздохнул. – Хозяева вернулись. Ну, того дома в Дубовом. Им не понравилось в Среднем городе, и они вернулись в столицу. Хорошо, хоть вещи мои дали забрать и в тайник заглянуть, – он похлопал по пухлой сумке со своими нехитрыми пожитками. – Так что я серебро моё не потерял.
– Как ты можешь продолжать думать о деньгах в таком состоянии?! – накинулась на него Алина.
– Совсем плохое, да? – он просто вскинул брови.
Испуганным или потерянным вообще не выглядел. Уже смирился?
Я проворчал:
– Хуже некуда. Мог бы сестру пожалеть: твой уход за Грань причинит ей страдания. Она и без того устала.
Роман фыркнул и насмешливо сказал:
– Ты бы в зеркало глянул, Кан. Сам едва на ногах стоишь.
– Если не мы, то кто?..
– Умные люди о других так много не думают, отдыхают хоть иногда.
Вздохнул. Мрачно сказал ему:
– Ты бы молчал, умный человек. Запустил болезнь, а нам теперь лечить.
– А вы уже нашли лекарство? – в его глазах зажглась надежда.
– Да, нашли, – улыбнулся ему, но добавил мрачно: – Но покуда надо его ещё наделать, чтобы хватило на всех. Жаль, но некоторые больные до лекарства дожить не смогли.
– А, тогда и ладно, – спокойно сказал светополец. – Главное, что докумекали уже, чем лечить.
Алина ещё долго носилась по дому, то пытаясь его угостить, то причитая, что он себя не щадил.
И, увы, с ним нам пришлось помучаться. Уже неделя к концу подошла, а у него не было никаких признаков улучшения.
В таком положении только Роман мог подступить ко мне с подобным вопросом:
– Когда ты женишься на Алине?
– Когда она захочет, тогда и женюсь.
Он нахмурился, прожигая меня недовольным взглядом:
– Сестра как-то не торопится.
Улыбнулся ему, но он остался пугающе серьёзным. Тогда я добавил:
– У неё совесть есть. Она не думает о себе, когда в её помощи нуждаются другие.
Он не сдался:
– А ты мог бы и заранее подготовиться. Тебе ещё много предстоит сделать.
– Ты о доме?
Он улыбнулся:
– Желаешь сам построить? Замечательно.
Смущённо улыбнулся:
– Я же не умею стоить дома. Но заработаю на то сам.
– Научу, – подмигнул мне Роман. – Могу доплатить серебром, которое скопил. Чтобы приданное ей было.
Отмахнулся:
– Да я и так её возьму! Я хочу с ней быть. Плевать хотел, есть у неё приданное или нет.
Брат невесты как-то странно ухмыльнулся.
– Ну, так я ей хоть подарок сделаю. Один я только у неё остался. Хотя, может, она уже сказала.
Хитро прищурившись, уточнил:
– Просто ты хочешь, чтобы я поскорее на ней женился? Чтобы наверняка?
– Ну, тады ты и понимать должен, что ежели ты её попользуешь и бросишь, то я до тебя дотянусь, – мрачно добавил мужчина. – Вот возьму и найму мага какого-нибудь, чтобы тебя отыскал. А уж голову срежу тебе сам. Потому что она моя сестра.
– Договорились, – похлопал его по плечу. – Но ты только не напоминай о том. При ней. Она нашего юмора не поймёт.
Светополец шумно выдохнул, посмотрел на меня сердито. Руку, впрочем, мою сам не столкнул. Проворчал лишь: