Мы чуть-чуть рассказали о случившемся. Проявлять излишнюю осведомлённость о делах Черноречья не следовало. А если сказать немного правды, которую ему всё равно донесут, он может счесть нас полезными.
В выздоровление Цветаны король не поверил.
– Поживёте где-нибудь в столице, пока не проверю, не врёте ли вы, а потом поговорим о награде.
– Но на что нам жить? – уныло уточнил я.
Пока буду притворяться искателем приключений благородного происхождения, а уж потом добавлю обман о дальней родине на западе и занимательных сведений о состоянии родной страны и соседних с нею, весьма могущественных и процветающих.
– А вот это не моя забота. Так уж и быть, приглашаю на сегодняшний ужин, но сесть на мою шею вам не позволю.
Вероятно, его казна очень обеднела после многолетней вражды и битв.
Поблагодарив за щедрость и поклонившись – я всем своим видом намекал на знатное происхождение – вежливо попрощался с Цветаной. Та бросила на нас отчаянный взгляд, впрочем, глубоко вздохнув, выпрямилась, гордо вскинула голову, всем своим видом показывая: реветь не будет и вообще она справится. Она будет держаться. Ради Вячеслава. Проводив взглядом Цветану, медленно удаляющуюся за стражником, которому вверил заботу о ней Вадимир, мы с Алиной отправились искать комнаты для ночлега.
– Как думаешь, он хотя бы выслушает меня? – спросила девушка, когда мы выбрались из дворца.
– Заставим выслушать.
Она нисколько не успокоилась.
Сняли две комнаты в чистом трактире, долго сидели в одной из них, записывая наши мысли на лист бумаги вместо того, чтобы обсуждать их вслух. Возможно, кого-то послали следить за нами. Вадимир доверия не внушал. Должно быть, он до ужина будет расспрашивать Цветану.
Мы пришли пораньше, долго ждали в коридоре, пока нас позовут. Наконец появился король с женой, многочисленными дочерьми и уныло идущей сзади них Цветаной. И приказал, чтобы мы шли за нашей знакомой. Алина неожиданно помрачнела, кинула на меня испуганный взор. Начала благодарить короля за приглашение и отказываться, ссылаясь на ухудшение самочувствия. Вадимир едко велел ей замолчать. Что ж она так? Нельзя разбрасываться королевскими приглашениями! Это может разозлить правителя Новодалья и хорошо, если он просто выгонит нас! А ведь ещё может велеть казнить. Конечно, я ему не дамся, но вот после такого будет сложно подойти к нему с новой речью.
Нас посадили рядом, в самом дальнем конце стола. С гневом короля я бы смирился – он и вправе был разозлиться на странную реакцию Алины, да ещё и после его милостивого приглашения – но поведение любимой меня беспокоило. Она нащупала мою ладонь под столом и судорожно сжала. Если бы мог читать и передавать мысли, то постарался бы её успокоить.
«Уходи» – мелькнуло в моей голове.
Девушка отпустила мою ладонь, прижала руки к вискам и встала.
– У меня очень сильно заболела голова. Не проводите ли вы меня?
– Раз уж пригласил – сидите! – рявкнул король. Он внимательно следил за нами.
Алина неохотно вернулась на своё место. Внесли еду и напитки.
«Уходи, маг, пока не поздно» – что-то происходило с моей головой.
Очередная мысль появилась вопреки моей воле:
«Я – Мириона. Если вы не уйдёте, с ней случится нечто плохое. Поверь хотя бы ради неё, ведь ты её любишь»
Король неожиданно выплюнул кусок жареной курицы прямо на стол.
– Опять какой-то гадости подсыпали… лекарь!!!
Из-за стола, с близкого к правителю места, выскочил черноволосый мужчина и подбежал к нему.
– Дай твои порошки!
Лекарь поспешно вытащил баночки. Король откупорил каждую, понюхал порошки и с выражением брезгливости отбросил склянки на пол.
– Новые бы сделал, а не хранил эти прошлогодние травы! – и, вытащив из кармана три пузырька, откупорил один и выпил жёлтую жидкость. – Уже поесть спокойно нельзя. Так, ты, девчонка, – указал на Алину. – Отдай свою тарелку. Ты, смотрю, к еде ещё не притронулась.
Не ясно, что случилось. Его пытались отравить или он хочет обвинить нас в покушении на его жизнь?
Не спрашивая, слуги забрали тарелку и поднесли королю. Лекарь робко подобрал склянки и отнёс к его жене и дочерям. Те взяли, поблагодарили, выпили, размешав с водой из своих бокалов, а к еде больше не притронулись. Вздохнули и только. Даже не заплакал никто из женщин Вадимира! Кажется, не в первой. Так, а Цветане снадобий не досталось?! Надо будет к ней позже зайти, проверить её. Но это потом.
Я начал готовить короткое заклинание. Похоже, без драки не обойдётся. Жаль, потом будет сложнее подобраться к Вадимиру на новый разговор.
– Вроде бы еда хорошая, – король глотнул из другой склянки какую-то густую зеленоватую жидкость. – Эй, принесите ей чего-нибудь другое.
Перед Алиной поставили тарелку с супом. Она со страхом съела ложку. Резко вскочила с кресла.
– Душно… воздуха!
Я поднялся, отталкивая кресло, и подхватил девушку. О, нет, только не Алина! Только бы…
– Мерзавцы и в ту тарелку добавили яд! – король со злостью стукнул кулаком по столу.
Выплеснулся суп, опрокинулось несколько кубков. Все присутствующие начали выплёвывать еду, боясь отравиться.
– Она получила вторую тарелку с ядом, предназначавшуюся мне. Лекарь, дай ей противоядие!
Мужчина побежал к нам. Посмотрел на него с надеждой, но он, приоткрыв рот Алины и посмотрев на язык, грустно цокнул языком:
– Мне не ясно, какой яд был в её тарелке. Эти признаки… они мне не знакомы.
– Придумай что-нибудь! – рявкнул король. – Ведь ты не раз создавал новые противоядия!
– Если успею.
– Если не подберёшь… – Вадимир кровожадно усмехнулся – лекарь вздрогнул – затем повернулся к воинам: – Эй, стража! Схватите всех, кто сегодня был на кухне! И сто ударов каждому! На главной площади!
Алина задыхалась. Утром случилась трагедия с Вячеславом, теперь я вот-вот потеряю её. Нет, только не это! Лучше бы мне попалась тарелка с ядом!
Надо что-то придумать! Нельзя медлить. Но что же?.. Что же?..
Вдруг вспомнилось старое заклинание, смешанное с какими-то необъяснимыми действиями. По словам моего седьмого учителя, заклинание спасало от яда кого угодно, передавая яд магу, который был готов спасти в обмен на свою жизнь. Это, как говорил старик, уже больше чем магия, это значимое вмешательство в законы мира, когда яд из одного тела пытаются переместить в тело другому, через магический слой, а маг, сильно рвущий законы мира, разрывает самого себя, свою жизнь.
Любимая обмякла, перестав дышать. Пока выбираю, она уходит. Однако без неё мне моя долгая жизнь эльфа ни к чему.
И решился. Складывал заклинание вслух. Отпивал воды из кубка. Вода нас свяжет, позволит перетянуть яд из тела девушки в моё. Уже всё равно, есть ли в воде яд. Безразлично, как на меня смотрят собравшиеся люди.
– …Чтобы ты жила!
Договорив, коснулся губ Алины.
Тишина… точно ли прав был учитель? Ведь ничего не происходит!
Внезапно горло опалило огнём. Ощутил на языке что-то горькое, противное. Сердце забилось медленнее. Дыхание сбилось. Но если мне становится хуже, значит, ей должно стать лучше! Тогда наплевать, что станет со мной!
В висках загудело. Мир то темнел, то расплывался. Пространство вокруг стало вязким, как кисель…
Где-то в Эльфийском лесу играл на флейте Нэл. Сильно о чём-то задумался. Но почему меня так тянет к нему? И зачем ему разыскивать меня? Хотя… он же так и не сдал меня стражникам Хэла. Почему?..
Нэл вздрогнул и посмотрел вдруг прямо на меня. Он… он был далеко, но я был уверен, что сейчас этот эльф видит меня, сейчас смотрит прямо на меня, глаза в глаза. Краткий миг мы как будто были рядом.
Жаль, мы больше не увидимся, Нэл. Если бы ты помог моей любимой хоть в чём-то, то это было бы замечательно! Помоги ей, прошу! Хотя… глупо об этом просить, да?..
Льющаяся из флейты мелодия оборвалась. Флейта выпала из разжавшихся пальцев. Нэл, поморщившись, сжал вышитую рубашку над сердцем. Что с ним? Я отчего-то вдруг испугался сам за него.
Мир смазывался, темнел… ничего не осталось… цепляться было больше не за что…
Темнота…
История Алины
«Начавшаяся битва»
Я сидела на полу, потерянно прижимая к себе неподвижного Кана. Звала его, тормошила, но всё было тщетно. Люди сразу же разбежались, зал опустел. Никто не подошёл, чтобы помочь. Я даже не плакала. Только звала Кана, звала, звала, умоляя его очнуться.
Потом пришли Вадимир и его лекарь – и я немного отодвинулась – пропуская слугу. Тот осмотрел моего любимого и о чём-то шептался у окна обеденной залы с королём Новодалья. У дверей кто-то начал громко переругиваться. Я повернула голову: оказалось, Цветана что-то сердито выговаривает Станиславу. А Кан… мой любимый продолжал молчать. Он стал таким бледным! Да за что же?! Я только что потеряла друга, теперь я могу потерять жениха. Любимого жениха. Но, может?.. Может, ещё есть возможность?.. О, только бы он очнулся! Ведь он не может… он же не может бросить меня вот так! Он обещал быть со мной! Он… обещал.
Вдруг тень легла на лицо Кана.
Подняла голову и испуганно вскрикнула, увидев подошедшего, заслонила любимого собой.
– Я хочу помочь, – мягко сказал остроухий, преследовавший Кана и пытавшийся спрятаться у реки ночью, когда я хотела искупаться.
– Нет! Не отдам!
Вскочила, замахнулась… и рухнула бы, не подхвати меня жуткий эльф.
– Разрешите мне его осмотреть, умоляю! – взволновано попросил он. – Я разбираюсь в лекарском искусстве. Знаю исцеляющую эльфийскую магию. Эльфы – хорошие лекари – об этом всем известно.
Врёт. Он пришёл, чтобы забрать Кана, но я не отдам моего любимого! Что бы он там ни натворил в Эльфийском лесу, я его не отдам!
Вывернувшись, сжала пальцы на шее преследователя.
Кто-то вскрикнул рядом. Какой-то мужчина. Я только судорожно сжала пальцы. Новый мужской вскрик, как будто отдаляющийся от нас.
– Не отдам! Не отдам его! – прошипела я, сжимая пальцы.
Остроухий поморщился.
– Прошу, поверьте мне!
– Ты пришёл, чтобы забрать Кана! Я не отдам его! Не отдам!!!
– К… Кана?.. – глаза остроухого расширились, и он вдруг… улыбнулся. Счастливо улыбнулся.
Я пытаюсь задушить его, а он… улыбается?! Но… я… я проболталась?!
Пальцы мои дрогнули, ослабив хватку. Эльф высвободился, мгновенно, но мягко уложил меня на пол, рванулся к моему жениху. Я отчаянно вцепилась в ногу преследователя. Он попробовал её выдернуть. Тогда я вцепилась ему в ногу зубами. Он замер. Откуда-то сбоку донёсся резкий мужской смех. Скосив взгляд, увидела смеющегося Вадимира. Ну и пусть! Пусть я выгляжу смешно. Я никого не пущу к моему любимому! Я его не отдам!
– Послушай… Алина…
Я вздрогнула, услышав моё имя из уст остроухого незнакомца, но зубов не разжала. К Кану его не подпущу! Ни за что!
– Алина, дай мне осмотреть его!
Сжала зубы посильнее.
Какая-то прохладная волна скользнула у моего лица, обхватила голову. Зубы вдруг онемели. И всё лицо. Остроухий исчез, переместившись, но через мгновение опять стоял рядом, в паре шагов от меня. Но приблизившись ко мне, усадил меня, прислоняя спиной к креслу. Осторожно ладонью под подбородок нажал, вынуждая закрыть рот. Почему-то моё тело слушалось его. Маг сел рядом, грустно заглянул мне в глаза, положил руку мне на плечо. Я почувствовала, что онемение с головы проходит, и пыталась было вцепиться зубами в его руку, но он вывернулся, сжал мою голову двумя руками.
– Алина, послушай… – мягко начал он.
Я вздрогнула. Мне показалось, что я слышу голос Кана, но… изо рта этого жуткого остроухого мага.
– Я – его родственник, – вдруг сказал преследователь. – Я не желаю ему зла. Прости.
Хотела было что-то сказать, но у меня всё тело как заледенело, смёрзлось в глыбу льда.
– Прости, – повторил эльф и склонился над Каном.
А вдруг… он сейчас его унесёт? Отдаст его остроухим из леса, которым мой милый какую-то гадость сделал, рванувшись отомстить за своих? А я даже пошевелиться не могу.
У меня из глаз полились слёзы. Слёзы бессилия. Я потеряла Вячеслава. Теперь и его.
Невидимый лёд вдруг исчез. Я завалилась на бок. Вскочила, рванулась к остроухому, запуталась в подоле. Он подскочил, схватил меня почти у самого пола.
– Алина, послушай, я не желаю ему зла! – мягко повторил маг. – Я так рад, что он жив! Но сейчас мне надо его осмотреть, понять, каким ядом его отравили. Не мешай, – он осторожно прислонил меня к другому креслу, возле живота Кана, со стороны сердца. – А то придётся опять тебя заколдовать, – я судорожно вцепилась в левую руку Кана, всем видом показывая, что ни за что не отцеплюсь, а маг почему-то усмехнулся, сказал: – Ну, так-то лучше, – сел справа от моего любимого, стал осматривать его веки.
Так и сидели: я с одной стороны, вцепившись в руку Кана, а остроухий маг – с другой.
Чуть погодя к нам подошёл Вадимир. Спокойно спросил, задумчиво потирая подбородок:
– А вы хорошо разбираетесь в ядах?
– Вас тоже заморозить? – не оборачиваясь, ледяным голосом спросил эльф.
– А вот мне как раз нужен маг на службу. А со знанием ядов если, то вообще заме…
Казалось, остроухий сидел на полу, но вдруг он уже появился возле Вадимира, прижимая кинжал к его горлу.
– Заткнитесь, а? – прошипел маг. – Ваша болтовня мне мешает.
Миг – и он снова сидит у Кана, на том же месте, пробует открыть тому рот, рассмотреть язык. Что-то рассмотрев, побледнел, мрачно развернулся к Вадимиру – мужчина почему-то стоял там же и всем своим видом изображал дружелюбие, не смотря на хамство и внезапное покушение на его жизнь.
– Яд с примесью магии. Драконьей, – устало произнёс остроухий. – Впредь думайте, чтобы не переходить дорогу крылатым и их знакомым! То, что вас не убили сегодня – чистая случайность. Но древние маги не отцепятся. Особенно, озлобившиеся драконы. И отстаньте уже от меня.
– Какое жалованье вас устроит?..
Откуда в руке эльфа взялся кинжал, я не поняла. Миг – и оружие пролетело у головы Вадимира. Миг – и Станислав, возникший у дверей зала, извернувшись, поймал кинжал за рукоять и, развернув, сразу же швырнул обратно в остроухого. Эльф вскочил, повернулся, закрывая Кана собой и… подхватил кинжал за лезвие у своего горла. Вскрикнула Цветана, испуганно вцепился в косяк стоящий возле неё мужчина. Маг глубоко вдохнул, шумно выдохнул.
Я потрясённо огляделась. Я оказалась в комнате, которую мы снимали для Кана?! Но… вскочила, растерянно замерла.
Любимый лежал поверх своей постели, а остроухий маг сидел возле него, на краешке кровати, задумчиво водил ладонью у него над головой, глазами, животом. Так… так быстро! И… прямо в наш дом! И сразу Кана на кровать переместил! Но…
Эльф вскинул руку, заслоняясь от меня… светопольским жестом, просьбой оставить в покое. Мол, не до тебя сейчас, давай ты не будешь нарываться на новое заклинание? Я по-прежнему могла шевелить руками и ногами. Он… он мне не препятствовал?! Не заколдовал меня? Не грубил как Вадимиру, кинжал в меня не метал. Неужели, доверяет?.. И… тогда, когда Станислав метнул кинжал обратно, этот остроухий заслонил моего любимого собой. Ведь мог и не успеть перехватить оружие, но всё равно кинулся закрывать Кана собой! Но… а если он просто обманывает, пытаясь втереться в доверие? Просто если он достаточно ловкий воин, достаточно тренированный, чтобы позволить себе такие выкрутасы? Что если он не особо рисковал? И, говорят, эльфы очень ловкие и быстрые.
– Сходила б и поела, что ли, – тихо сказал незнакомец, не оборачиваясь.
Спиной ко мне сидит. А если я его сейчас чем-нибудь ударю по спине?..
Оглядевшись, приметила тяжёлый подсвечник на столе. Я не отдам ему Кана! Никому не отдам!
Бесшумно прокралась к столу, вооружилась.
– Если заболеешь от переживаний или голода, он расстроится, – мягко сказал остроухий.
И я, смутившись, замерла с подсвечником, занесённым над его головой. Кажется, он не желает мне зла. И, может быть, Кану тоже не желает, а я… что на меня нашло?
Эльф вдруг обернулся, а я, как дура, стояла с занесённым подсвечником. Но… тепло мне улыбнулся. Словно ничего особого не случилось. Словно я не пыталась только что подойти к нему со спины, чтобы напасть. И я, кажется, покраснела.
– Сядь. Успокойся. Шансы есть, – сказал он мягко и…
И когда он так улыбался, он… он был похож на Кана! Особенно, губы и подбородок. Форма лица, заострённый подбородок. Тон волос. Фигура. Вот глаза, брови и нос у них отличались.
– Я его родственник. Меня зовут Нэл, – добавил остроухий.
Родственник? А, и в правду, ведь похож. И я… что на меня нашло?
– Села б ты лучше. В ногах правды нет, как говорят люди.
Потупившись, села. На кровать, возле ног любимого.
– Перенервничала. Бывает, – мягко сказал Нэл и улыбнулся. – Сильно его любишь?
Кивнула.
– Рад, что у Кана есть своя семья, – новая улыбка.
Больше он не отвлекался. Молчал, совершая какие-то пассы над телом Кана. И я молчала, посматривая на них украдкой. А и в правду похож. Но, странно, Кан говорил, что он – единственный ребёнок в семье. Но этот молодой эльф вроде не плохой. Кан говорил, что похож на мать. И Нэл похож на Кана. Может быть родственником.
Уже начало темнеть, как затопали по коридору.
Сначала в комнату ворвался Станислав, с кинжалом, потом робко выглянула из-за двери Цветана.
– Ну что? – равнодушно осведомился маг. – В каком месте тебе дырки нравятся больше всего? Я, кстати, про тебя спрашиваю, воин.
– Кто это? – мрачно спросил у меня новодалец, указывая на остроухого лезвием кинжала.
В комнату заглянул ещё какой-то мужчина, с мечом.
– Лекарь. Эльфийский, – объяснила я.
– А-а… – недовольно протянул Станислав. – Мы тоже лекаря притащили. Человеческого.
– Подойдите, пожалуйста, – Нэл повернулся ко второму из пришедших мужчин, – Может, ваше мнение будет полезно.
– Станислав нам помочь согласился, – добавила Цветана, вплывая в комнату вслед за лекарем. – В обмен на то, что он нас подставил, бросив… там… может, мы его простим? Наполовину.
– Да больно нужно! – проворчал воин, выпрямился. – Я вообще-то, с поручением от Вадимира.
– Когда дядя успел тебе что-то поручить? – растерялась девочка.
– Дя… дядя?! – я испуганно закрыла ладонью рот.
Воин и юная графиня мрачно зыркнули друг на друга глазами.
– Нам на службе как раз нужен свой маг… – степенно начал Станислав.
– Так ты ради этого пришёл?! – сердито подскочила Цветана.
– Ну, не ради того, чтобы извиняться, разумеется! – проворчал Станислав. – Служить родине – моя мечта. А нам нужен маг при дворе. Вадимир обещал, что не поскупится и жалование будет воистину щедрым, так как…
Нэл молниеносно вскочил, скользнул пальцами левой руки в правый рукав, а правой – в левый. Станислав шарахнулся в сторону, минуя лезвие метательного ножа. Но через мгновение мрачно замер, пришпиленный к стене за одежду десятком метательным ножей.
– В горло надо? – с ласковой улыбкой спросил Нэл.
– Нет, спасибо, – проворчал воин.
Пощады просить не просил. Извиняться не извинялся. Ни перед разозлённым эльфом, ни передо мной и Цветаной, хотя равнодушно бросил нас на произвол судьбы в Черноречье, когда нас схватили по приказу наследника. Вообще замер с такой усмешкой, словно ежедневно вот так вот его пришпиливали метательными ножами к стене и, более того, ему это было аки развлечение, что висеть так, что остроухих магов до бешенства доводить.
– Ты бы о здоровье лучше подумал. О своём, – вдруг серьёзно сказал остроухий.
Станислав помрачнел и скосил взгляд куда-то в сторону. В принципе, недовольным и ворчливым я его часто видела, что по пути к Связьгороду, что в деревне, где мы жили, леча Цветану. Но в этот раз было что-то особенное в выражении его лица. Но я не поняла, что меня так напрягло во взгляде новодальца. Злой. Ну да. Недовольство? Вроде нет. Разве что наносное. Какая-то… обречённость? Да нет, он так и брызжет боевым задором. Но что-то не то сегодня с ним.
Нэл что-то обсуждал с пришедшим лекарем, про очищение крови, про травы.
Вдруг Нэл куда-то исчез.
Впрочем, вернулся почти сразу, с пучком разных трав в руке. Лекарь из своей сумки достал ступку, пестик. Они ещё обсудили, что за травы он давил там прежде – и эльф отправил лекаря на кухню, ступку отмывать «начисто» – и тот почему-то подчинился. Кстати, что-то вдовы-хозяйки нынче не слышно. Странно, она и на шум драки, на ругань не прибежала?
Вернулся лекарь с отмытой ступкой, он и эльф стали что-то сотворять из принесённой остроухим травы. Осторожно напоили Кана. Лекарь пристроился на постели, маг то совершал какие-то пассы над распростёртым телом, то что-то обсуждал со своим помощником.
Чуть погодя, Цветана подошла к Станиславу и осторожно освободила его. Воин не поблагодарил, мрачно отодвинул ножи краешком сапога, в горку, потом сел на пол, прислонившись к стене, близ места, где был пришпилен, скрестил руки на груди и погрузился в недовольное молчанье.
Ночь сгребла новодальскую столицу в свои объятия. Впрочем, ни у одного из нас сна не было ни в одном глазу.
Вдруг я услышала «Грань» из уст лекаря. Сердце как будто провалилось куда-то. Вскочив, подбежала к остроухому, вцепилась в его рукав.
– Он сошёл со Грани, – тут же произнёс эльф, спокойно.
Пальцы мои разжались, я упала на колени. Слёз не было. Ничего не было. Только пустота. Громко, отчаянно зарыдала юная графиня.
Нэл вдруг присел около меня, осторожно поднял мой подбородок:
– Жить будет. Понимаешь? Он жить будет. Он сошёл с Грани на нашу сторону, в жизнь.
Я неверяще посмотрела на него, на лекаря-человека.
– Восстанавливаться долго будет, – добавил новодалец. – Хорошо, если недели две. А то и три или четыре. Яд ему сильно кровь попортил.
Я шмыгнула носом и всё-таки разрыдалась. Нэл, чуть поколебавшись, обнял меня, погладил по голове. Рядом возникла рыдающая графиня, обняла нас двоих. И ревели мы на пару с графиней, как вдруг…
– Опаньки! – как-то растерянно сказал вдруг Станислав.
Воин стоял у окна, напрягшись, высматривая что-то снаружи.
Мы подошли к окну. И растерянно замерли.
Кажется, несколько сотен новодальских воинов в кольчугах, вооружённых до зубов, окружили наш дом и заполонили ближайшие улицы.
– Насколько я этого старого бобра знаю, он тебя покрошит в капусту, за дерзость и покушение, если не примешь его условия, – уточнил Станислав, покосившись на Нэла.
Остроухий маг устало вздохнул.
– Ну, что ж поделать? – ухмыльнулся воин. – Нам нужен маг. Прошлый покрылся синевой и сбежал, отказавшись с нами работать. А всё этот мальчишка! Ну, который новый чернореченский король. То есть, предыдущий.
– Что?! – испуганно вскричала Цветана.
А Нэл мрачно посмотрел в окно.
– Значит, эта женщина ушла доносить, – сказал маг.
– Так… принимаешь условия или всё-таки… в капусту? – торжествующе усмехнулся Станислав, пронзая эльфа многообещающим взглядом.
Нэл устало вздохнул, потёр переносицу. Ну вот. Он уйдёт к Вадимиру, а кто будет заботиться о Кане? Я уж молчу, сколько дряни сможет осуществить Вадимир, заполучив собственного мага, да ещё и из древних.
Остроухий вновь вздохнул, потом вдруг ухмыльнулся, смотря в глаза Станиславу:
– Ты уж извини…
– Значит, в капусту? – обрадовался тот.
А Нэл посмотрел в окно и… и войска не стало. Разом, всего. Как будто испарилось. Или…
Станислав испуганно сглотнул, но уточнил невозмутимо:
– Что, всех в капусту?
– Делать мне нечего! – проворчал Нэл и пошёл к кровати Кана. – Просто переместил их в Многоречье. Хотя… а может, в Лысегорье? Мне лень сверяться с картой, а направление по звёздам я сверить не успел. Так что, может, даже в Снежные горы. – он задумчиво потёр переносицу, зевнул. – А, нет, я не мог так сильно промазать со скоростным расчётом траекторий! Многоречье или Лысегорье.
– А в какое место? – продолжал любопытствовать воин. – Мог ты их… в реке потопить? Усех сразу?
– Это безопасное заклинание, – отмахнулся остроухий. – И вообще, потопиться вы сможете сами при желании, без моей помощи. Отстань уже.
Из-за дальних домов вышел одинокий воин с факелом. Вглядевшись, я признала в нём мрачного Вадимира. Станислав оттеснил меня, развёл руки в сторону, потом сделал несколько жестов, видимо, из тайных, понятных только им двоим. Вадимир сплюнул и, понурившись, побрёл прочь. Впрочем, через несколько шагов гордо вскинул голову, выпрямился, обернулся. Мрачно глянул на нас с Цветаной, подсматривающих из-за спины Станислава, и ушёл.
Лекарь и эльф что-то обсуждали, наблюдая за Каном, мы с Цветаной сидели на лавке, обнявшись, Станислав мрачно сидел под окном, прислонившись к стене. Никто не спал. Хозяйка дома так и не вернулась. Выходит, это она сдала наше местонахождение королю.
– Слушай, а всё-таки… – подал голос Станислав некоторое время спустя.
Мы невольно все обернулись к нему.
– Вот как там тебя… остроухий который…
– Нэл, – недовольно представился эльф.
Воин подался вперёд, в глазах его зажглось любопытство:
– Слушай, а куда ты дел Мстислава?
– Что?! – растерялся остроухий.
– Ну, чернореченского короля. Он, говорят, испарился прямо на глазах у своего войска. Хотя потом его воины вид делали, будто это мозги внезапно испарились у болтунов. Или что они там с горя от поражения лишнего хлебнули. А король просто стыдился показаться своим на глаза.
Нэл недоумённо моргнул. Я запоздало заметила, что в комнате почему-то по-прежнему светло, как в начале вечера. А, наверное, он намагичил.
– Никуда я его не девал! – растерянно ответил Нэл. – То есть, я слышал, что он куда-то пропал – и в Черноречье случился переворот. То есть, два переворота. Но зачем мне ввязываться в политику Черноречья, да ещё и таким глупым способом?!
– Ну, дела… – задумчиво протянул воин. – Странно… но кто-то ж помог ему исчезнуть! Вот интересно, кто? И зачем?.. Ты своей магией можешь посмотреть?
– Иди ты! – проворчал маг и отвернулся.
– Эх! – Станислав вздохнул. – Интересно же!
Хм, оказывается, тайны чернореченского двора совсем не тайны для двора новодальского! Но… если кто-то помог Мстиславу исчезнуть, то, действительно, кто и зачем?..
Около полудня я очнулась от фруктового запаха с нежными душистыми травяными нотками, причём, очнулась на своей постели, разутая, но в одежде и поверх одеяла. Трава и фрукты… Кан что-то готовит?
На пороге растерянно замерла. Когда он успел так волосы отрастить, всего за одну ночь?! До пояса вообще! И… но, нет. Ох, он же…
– Кан в порядке, но пока не очнулся, – улыбнулся мне Нэл, повернувшись ко мне. – Но вот очнётся в лучшем случае через неделю. Цветана, кстати, ушла, с теми лекарем и воином. Сказала, что у неё срочные дела, поэтому ей очень нужно уйти. Просила передать, что очень извиняется, что не попрощалась. Ты, кстати, садись, хлеб я уже приготовил, сейчас кашу доварю, – он придвинул по столу ко мне тарелку с маленькими выпеченными кругляшами из тёмного теста с разноцветными вкраплениями.
Хлеб, свежий и ещё тёплый, обладал изумительным запахом, а вот вкус… изумительная смесь букета травяных вкусов и даже… кусочки фруктов и ягод! Съела всего чуть-чуть, а настроение уже стало подниматься, будто крылья выросли за спиной.
– Ешь побольше, там травы, восполняющие силы. Тебе это полезно, – заботливо добавил эльф.
Правда, он посмотрел на меня как-то странно. Он… отравить меня хочет?.. Так… Кан…
– Да нету там яда! – возмутился Нэл, видимо, сомнения слишком ярко отразились на моём лице.
Сердце моё испуганно сжалось от какого-то неприятного ощущения… или… предчувствия?..
– Так… что не так? Что-то же не так, верно?
Нэл вздохнул, погрустнел. Значит, предчувствие меня не обмануло: что-то случилось, неприятное.
– Кан… он… живой?! – вскочила, с грохотом опрокинув лавку.
– Кан живой. Жить будет. Очнётся, – остроухий устало потёр переносицу. – Успокойся, с Каном всё в порядке. Вероятно, обойдётся без серьёзных последствий.
– Но… – я стояла, нервно сжимая подол. Было ощущение, что случилось что-то не то, что-то ужасное.
Мужчина обошёл стол, поставил лавку на место.
– Сядь, пожалуйста. Поешь. Потом скажу.
– Нет, сейчас скажи, что случилось! Что-то же случилось!
Нэл вздохнул.
– Цветана утром спрашивала меня, не мог бы я кое-кого проведать. Раз уж я маг. Раз уж я спокойно переместил то войско.
– Вячеслава?..
– Да, Вячеслава, если ты о чернореченском принце.
Ощутила какой-то подступающий ужас.
– Вячеслав… он… он… ушёл за Грань?!
– Нет, – голос эльфа был грустным, он не смотрел мне в глаза.
– Так что же? Что с Вячеславом?!
– Он выжил, но… заболел.
– Это… страшная болезнь?
– Люди зовут её Проклятьем алхимиков, мы – иначе. Но даже мы не знаем лекарства от этой болезни.
Вроде он стоял с другой стороны стола, но почему-то подхватил меня, когда я начала падать.
Прошло двенадцать дней. Кан ещё не очнулся, но Нэл, регулярно заглядывавший к нам, говорил, что он всё-таки идёт на поправку. Вадимир нас больше не беспокоил. На седьмой день вернулась хозяйка, что-то говорила, мол, её заставили королю рассказать. Пытать обещали. Я притворилась, будто поверила.
Кстати, уже на восьмой день главный маг Лысегорья вернул всех новодальских воинов обратно, прямиком в столицу, магией. Они, обросшие бородами и оголодалые, продирались сквозь лес, кой-где питаясь пойманной дичью, говорили, что медведя где-то завалили и сожрали сразу, почти сырым, а также корнями, ягодами, грибами и «подкожным жиром». Лириард, главный маг Лысегорья, сказал, что, по его подсчётам, их выкинуло куда-то в Многоречье, близ границы с Лысегорьем, которую они пересекли и заблудились в лысегорских лесах. Да, собственно, все Лысегорье было почти сплошным лесом. Что касается главного мага Многоречья, тот почему-то не вмешался сразу, а позже утверждал, что ничего не знал. Хотя в Многоречье тоже была своя школа магии, соответственно, там тоже уйма своих магов, как и в Лысегорье, и как они все поголовно ничего не заметили?
Нэл, которому я рассказала услышанное от Цветаны, сказал, что, может, просто Стоян, многореченский король, просто предпочёл не вмешиваться в чужие дрязги. А ещё задумчиво добавил, что, кажется, Лириард – не человек, а из древних магов или из боевых. Слишком легко такую толпу переместил. Впрочем, не моё это дело.
Вячеслав заболел Проклятьем алхимиков. Нэл говорил, что многие чернореченцы ходят в грусти после этого события, так как успели полюбить, зауважать или хотя бы заинтересоваться юным королём, правившим так мало, но успевшим сделать довольно много за этот срок. А Цветана…
Цветану как будто подменили. Или, нет, она внезапно повзрослела. Юная графиня из испуганного и легкомысленного существа вдруг превратилась в серьёзную и деловую даму – и в считанные дни основала в собственном поместье близ столицы лекарскую школу.
Причём, там была своеобразная система преподавания. Помимо основного состава учеников и учителей, продолжающего пополняться за счёт добирающихся до столицы новодальцев, прослышавших о месте, где можно учиться полезному делу и бесплатно кормиться, получить бесплатно кров, туда могли приходить и на время лекари, родственники больных, сами больные или просто заинтересованные. Каждый вечер во дворе или в главном зале дворца в поместье Цветаны – она смущённо призналась, что там есть даже свой дворец, «небольшой совсем» – собирались люди, обсуждая какую-то одну болезнь. Тему каждого собрания объявляли заранее в столице и в окрестностях. Все садились в круг – в центре Цветана, писцы, учителя школы и особые гости – а вокруг ученики, больные, родственники больных. Сначала рассказывали учителя школы, потом все дополняли, кто знал что-то ещё. Спрашивали и явившихся больных, их родственников. Лечили, объясняли, как лечить. Обсуждали известные рецепты, способы лечения. Писцы тщательно всё записывали.