– Отнесите его в мою комнату, затем позовите лучшего лекаря из Связьгорода, – чуть подумав, принц назвал имя.
Брови воина недоумённо приподнялись. Вячеслав тихо пояснил:
– И впредь старайтесь не прибегать к услугам главных королевских лекарей. Я уже сам имел возможность убедиться, что лекари из столицы намного превосходят их. Ну, или прибегайте к услугам самого младшего королевского лекаря, к которому частенько обращался мой отец. Этот молодой человек достаточно талантлив и усерден, чтобы поручать ему тяжелобольных. Разумеется, вы не должны оскорблять королевских лекарей: они слишком влиятельны и накрепко въелись в обители дворца, чтобы с ними ссориться.
Комната, в которую нас привёл принц, напоминала гостиную. Её тускло освещал бледный оранжево-жёлтый камень, лежащий на металлической полочке, прикреплённой к стене, на высоте человеческого роста. Почти посреди комнаты стоял большой овальный стол из тёмного дерева, окружённый шестью креслами из дерева похожего цвета. По стенам чередовались высокие книжные стеллажи и картины с пейзажами. Принц отодвинул занавески и открыл спрятанную за ними дверь – в проёме показалась кровать с балдахином.
– Положите Славомира на постель, – велел хозяин комнаты.
На недоумённый взгляд одного из воинов, пояснил:
– Эти комнаты – моё место, а другого я пока не заслужил.
После чего поручил каждому из охранников что-нибудь – и те поспешно ушли. Затем парнишка ненадолго опустился в большое и старое кресло из тёмного дерева, жестом указав мне и Цветане сесть напротив. Мальчишка неподвижно лежал поверх его кровати, на белоснежном чистом одеяле, однако хозяина комнаты это не волновало. Вячеслав ненадолго прикрыл глаза. Мы молчали, не решаясь заговорить с ним. К тому же, произошло столько всего и требовалось время, чтобы всё это обдумать и осознать.
Чуть погодя парнишка вздрогнул, открыл глаза, сел прямо и громко произнёс:
– Войдите!
Тишина.
– Я же знаю, что это вы жмётесь за дверью! – весело произнёс принц.
Дверь медленно отворилась – и в комнату проскользнул высокий и худой старик с белоснежными волосами, одетый в тёмно-синие штаны и синюю рубашку до середины бёдер, стянутую на талии золотистым поясом – как и слуги, встретившие нового правителя на парадной лестнице или робко прячущиеся за статуи и большие вазы во дворце.
– Позаботьтесь, чтобы моих родственников не выпускали из комнат, – твёрдо приказал Вячеслав. – Всех, кроме Борислава. Его я приказываю запереть в башне, безо всяких удобств, ну, разве что с кроватью. Да, пожалуй, дайте ему одну-две книги стихов. Он стольких людей ни за что ни про что бросал в темницу, пусть и сам попробует, каково это.
Так значит, наследника не убили? Как бы чего ни вышло!
– А всех остальных моих родственников пусть оставят во дворце, – продолжил распоряжения новый правитель. – И передайте, чтоб о них заботились столь же заботливо и вежливо, как и прежде. Всё-таки, они не виноваты, что родились в королевском роду.
Старик, державшийся напряжённо и робко, просветлел лицом и радостно сказал:
– Слушаюсь, мой… принц?
– Ты угадал, – улыбнулся ему парнишка. – И ещё позаботься, чтобы для этих девушки и девочки подготовили приличную одежду и ванную. И комнату, одну на двоих, на этом же этаже, неподалёку от моей.
Слуга задумчиво покосился на меня, потом на Цветану. На девочке он задержал взгляд чуть дольше, чем требовали приличия, видимо, заподозрил что-то между ней и Вячеславом.
– Ну, ступай! – более попросил, чем приказал новый правитель.
Слуга почтительно поклонился, впрочем, не настолько низко, как полагалось кланяться королю, а примерно настолько, чтобы сильно не потревожить спину. Должно быть, ему это уже прежде разрешил средний принц. После чего старик всё-таки не удержался – видимо, он заботился о Вячеславе достаточно долго, чтобы тот ему позволял некоторые вольности – и посмотрел через открытый проём спальни на кровать. Поморщился, увидев, как грязен и оборван неподвижный мальчишка, после разглядел его лицо – и испуганно покосился парнишку.
– Я велел, чтобы к нему привели хорошего лекаря, – твёрдо произнёс хозяин комнаты.
После чего слуга опять поклонился и тихо выскользнул из комнаты. Вячеслав опять прислонился к спинке кресла. И тихо попросил:
– Давайте всё обсудим попозже.
Отдохнуть ему не дали: вскоре дверь с грохотом распахнулась, и в гостиную влетел мальчишка лет девяти-десяти, в атласных тёмно-зелёных штанах, поверх которых была накинута плотная белоснежная ночная рубашка – её подол завязали узлом чуть ниже пояса, чтоб не мешала. Незваный гость был встрёпан и весьма мрачно настроен.
– Что это ещё за дела? – грубо спросил дерзкий аристократ.
– Я отобрал трон у Борислава, – устало объяснил новый правитель.
Тут я заметила нечто общее в лицах обоих и то, что светло-русые волосы у них были одинакового оттенка. Третий принц?..
– Значит, слуги не соврали! – мальчик тяжело вздохнул. – Ты, конечно, поспокойнее Бориса и поумнее, но вот твёрдости у тебя маловато, так что я всё равно волнуюсь.
– Давай завтра поговорим, ладно, Славик? – мягко произнёс новый правитель. – У меня был трудный день.
– Разумеется! – сердито бросил младший сын Мстислава. – А меня не пригласил! Как всегда! Почему всё самое интересное происходит, когда меня нет поблизости?!
– Нечего тебе в переворотах участвовать! – нахмурился Вячеслав. – Когда отец вернётся, то и мне, и Бориславу надаёт на орехи, а тебя не тронет.
– А я бы тебя поддержал! – обиделся Слава.
Он мрачно посмотрел на меня и Цветану:
– А это кто?
– Завтра объясню, – тихо ответил парнишка.
– Нет, ты мне сегодня о… – третий принц заметил открытую дверь, вгляделся в лицо лежащего на кровати, побелел. – Славик?.. Ох, что с тобой сделали?! – он свирепо развернулся к брату. – А мне сказали, что Славик с родителями уехал к дальним родственникам, охотиться в их имениях!
– Если бы ты с горя не уехал охотиться в лесу близ Связьгорода, то не дал бы Бориславу казнить родителей Славомира и пытать его самого! – сердито прокричал Вячеслав.
Мальчишка побелел и потрясённо опустился на пол.
– Я… мне… – он давился слезами.
– Разумеется, Борислав запретил слугам рассказывать тебе об этом, – уже тихо и мягко сказал второй принц.
– А ты… – потерянный взгляд. – Ты же знал это!
– Я пытался спасти хотя бы Славика, но Борислав меня не слушал, – устало ответил парнишка. – Мне пришлось смотреть на казнь. И… я не ждал, что Славик выживет после жестоких пыток. И потому ничего тебе не сказал. А сегодня решил освободить всех невинных из тюрьмы и неожиданно нашёл там Славика. Он был ещё живой.
Вячеслав судорожно сжал подлокотники кресла.
Вошли стражник и лекарь средних лет. Они молча прошли в спальню. Вслед за ними в комнату юркнул младший сын Мстислава. Парнишка вздохнул, с усилием поднялся и отправился за братом.
Вскоре тихие звуки в спальне разлетелись от отчаянного вопля очнувшегося мальчишки и тихого виноватого лепета третьего принца, оборвавшегося шипящей бранью.
– Бедный Вячеслав, – едва слышно произнесла девочка.
Несчастный правитель долго пытался переорать недавних друзей. Потом выставил лекаря и стражника из своих покоев, велев подождать в другом конце коридора. Младший принц и его бывший приятель бранились ещё некоторое время, после чего вдруг неожиданно стало тихо. Чуть погодя Слава всхлипнул и обиженно спросил:
– За что?..
– Он столько всего пережил, ослаб, а ты посмел на него орать! – строго произнёс старший брат.
Судя по громким всхлипам, третий сын пропавшего короля повёл себя не самым достойным образом.
– Вам не ссориться нужно, а как следует всё обдумать, – твёрдо сказал Вячеслав.
– Вы прикажете мне простить его? – мрачно осведомился Славомир.
– О, я в эту ночь точно поседею! – простонал средний принц, потом уже спокойнее добавил: – Я бы на вашем месте воспринял случившееся как очень гадкий, но полезный урок.
– Что?! – возопили мальчишки одновременно.
– И постарался вырасти мудрыми и достойными людьми, занять высокое место, благодаря которому вы смогли бы избавить каких-то несчастных от жестокой расправы.
Повисла задумчивая тишина.
Парнишка вышел из спальни, громко закрыв за собой дверь. Устало опустился на пол, прислонился книжному шкафу. Должно быть, для него, миролюбивого любителя знаний, этот день был поистине нестерпимым. И всё-таки он пошёл на это, чтобы помешать Бориславу терзать невинных и, может быть, чтобы сберечь жизнь мне и Цветане.
Девочка поднялась, быстро подошла к нему, опустилась около него на колени, осторожно взяла его правую руку, перемазанную кровью и грязью, сжала в своих ладонях.
– Ты молодец, – сказала она едва слышно, – из тебя получится справедливый и добрый король. Если Мстислав не вернётся.
Он порывисто обнял девчонку, уткнулся лицом в её спутанные волосы. Тихо признался:
– Я так боялся, что не успею спасти вас!
– Тебе будет трудно одному управлять страной, но я верю, что ты справишься с этим, – шепнула ему Цветана.
Какое-то время они ничего не говорили, потом плечи принца опустились, и он дрожащим голосом сказал:
– Из-за меня сегодня погибли люди. Много людей. И среди них – отважная девушка. Она первая поддержала мой дерзкий план. И была одной из первых, переступивших Грань этой ночью. Мне так больно, Цветана!
– Я знаю, – ответила девочка тихо, – знаю, – и ласково похлопала его по руке.
Дверь спальни приоткрылась – и в гостиную выглянул младший принц. Второй мальчишка попробовал подкрасться к нему и выглянуть из-за его плеча, но не устоял на ногах – и рухнул на приятеля. Оба любопытных с воплями выпали на пол гостиной, заставив Вячеслава и Цветану испуганно отпрянуть друг от друга. Мальчишки вскочили, вытянулись как воины перед воеводой.
– Ну, мы это… – смущённо начал Слава и заткнулся под мрачным взглядом брата.
– Мы уже уходим! – закончил его мысль Славомир.
– Да, мы уже уходим! – подтвердил младший сын Мстислава.
– Мы задумаемся над вашими словами, мой король, – добавил аристократ.
– Мы станем достойными людьми! – вдохновлено подхватил принц.
– И не позволим злым людям обижать простой народ и вообще невиновных! – серьёзно добавил Славомир.
– И мы… – начал Слава.
– А не пошли бы вы уже? – терпение у хозяина покоев наконец-то закончилось.
– Мы уже уходим, Вячеслав! – одновременно выкрикнули приятели и шустро выскользнули из комнаты.
За дверью кто-то из них упал. Послышался тихий голос младшего принца:
– Обопрись о моё плечо, а то опять упадёшь.
И друзья куда-то ушли, медленно и шумно: должно быть Славомир не хотел как следует опереться о руку или плечо младшего принца, потому несколько раз падал и приятель с бранью поднимал его.
– Забавная парочка! – фыркнула Цветана.
– Надеюсь, Славомир когда-нибудь простит моего брата, – Вячеслав вздохнул. – У Славика кроме него нет друзей.
Он хотел ещё что-то сказать, но топот ног в коридоре заставил его замолчать.
Слава с треском распахнул дверь и грозно застыл на пороге, уперев руки в бока, и сердито заявил:
– Если ты посмеешь хоть раз обидеть Славомира, маму или сестёр, то я тебя самого свергну!
– Договорились, – новый правитель устало улыбнулся.
Его брат чуть помолчал и уже робко уточнил:
– Как ты думаешь, отец когда-нибудь вернётся?
– Завтра я отправлю новый отряд на его поиски, – пообещал второй принц.
– Спасибо, брат, – благодарная и чуть виноватая улыбка. – Если я тебе понадоблюсь, то только позови – и я примчусь, – и уже мрачно: – Но сегодняшней ночью меня не трогай: я хочу внимательно проследить за лекарем, чтобы он как следует позаботился о Славике!
– Ладно, – Вячеслав устало прикрыл глаза.
– Кстати, в конце коридора маячат какие-то служанки, должно быть, комнаты для твоих гостей уже приготовили, – мальчик с любопытством покосился на меня, на Цветану. – Я могу их проводить. Если комнаты неподалёку, а то беспокоюсь за Славика.
– Будь так любезен, Слава. Их комната недалеко: это Голубая гостиная, – попросил парнишка, не открывая глаз.
Младший принц любезно посторонился, изящным жестом пригласил меня и девочку в коридор. Собирался было закрыть за нами дверь, но вспомнил, опять заглянул в комнату:
– А ты не забыл приказать, чтоб приготовили ванну и для тебя?
Ответа не дождался, тихо заслонил дверь, первым пошёл к робко мнущимся служанкам. Вручив нас их заботам, тихо сказал:
– Попросите Вячеслава утром показаться лекарю, а то у него вид уж очень болезненный. До того устал, что уснул прямо на полу. А будить его совестно.
И величественно поплыл по коридору. Впрочем, едва он скрылся за поворотом, как послышался быстрый топот: мальчишка побежал к своему единственному приятелю, которого едва не потерял.
Мне и Цветане приготовили в отдельной комнате две деревянных ванны с тёплой водой, чистые полотенца, платья. Служанки долго извинялись, что принесли простые наряды. Может, они просто не определили, к какому слою относимся я и девочка, потому не стали искать для нас дорогую одежду, но и старье не дали. Мол, всё, что смогли так быстро разыскать.
Впрочем, мне не обидно, ведь такое удовольствие после грязной и сырой темницы дочиста вымыться в тёплой воде, после мрака насладиться мягким светом длинных неровных матово-жёлтых камней, напоминающих свечи, а потом одеть новое, чистое, мягкое платье, простого покроя, но со вкусом украшенное бордовыми льняными лентами. К тому же, в воду добавили травы с приятным запахом, а между двух ванн, в которых мылись мы с Цветаной, поставили табурет с вазой, в которой алела роза. Словом, мы наслаждались светом, чистотой, ароматом трав и красотой цветка.
А потом, когда чистые и счастливые оделись, закутали волосы в полотенца и вышли в коридор, служанки подхватили нас под руки и отвели в просторные тёплые покои с гостиной и спальней. На широкой кровати мы устроились с комфортом и быстро заснули.
Моя подруга спала долго, а вот я проснулась рано и много думала о случившемся. Мысли в голове витали всякие: от тёплых, переполненных надеждой, ведь случилось же чудо, вытащил нас наш приятель, до мрачных и беспощадных, ведь он, хоть и принц, хоть и завладел троном, возможно, даже ради нашей безопасности, и всё же – он ещё слишком юн. Лишь четырнадцать ему, хоть и выглядит на двенадцать-одиннадцать. К тому же, известен только как талантливый алхимик. Да и власть портит людей. То он драться не хотел, не желая причинять кому-то боль, то вдруг устроил переворот, приведший к кровопролитию, следовательно, не столь он и милосердный.
– Ну что вы, Быстр? У меня ещё дела есть! – донеслось откуда-то снизу.
Соскочила с кровати, подбежала к окну, осторожно отодвинула занавеску.
Под окном, по садовой лужайке тот самый невозмутимый стражник тащил новоявленного повелителя. Точнее, пытался: в правую руку парнишки вцепились Славомил и Слава. От первого, бледного и едва держащегося на ногах, пользы не было, но вот второй ухватился крепко и упирался прилично, из чего вытекало, что под его широкими атласными штанами и просторной толстой белоснежной рубашкой скрываются-таки мышцы. Лицо Вячеслава исказилось: дёргали его за руки весьма ощутимо.
– Отстань от короля! – вопил младший принц. – У него дела важные есть! Ему к народу выйти надо!
– Никаких выходов, пусть сначала потренируется! – загрохотал над садом мужчина. – Вы лучше его драться умеете, так что пусть ему перед вами станет стыдно! Пусть он как следует учится!
– Он вчера битву выи-и-играл! – не унимался младший сын Мстислава. – Так что отстань от него, грубиян невоспитанный!
– Да если б у него тех веществ не было, его бы первым ударом меча убили! – упрямился Быстр. – Того и умел, что старался близко никого не подпускать, да каменюками своими разбрасывался! И те, кто около него шёл, были в драке сильны! Ну, сторонников сильных нашёл: ум явно присутствует, но вот силы в теле – никакой! Меч у него, небось, с пёрышко весит: взрослый и большой ему поднять слабо! – бушевал воин. – А ежели что, ежели только один нож иль кинжал у него под рукой будет, он сразу за Грань пойдёт!
– Да тебе ж и выгодно, если у меня тело слабое! Если что – прирежешь запросто! – не утерпел новый властитель страны.
– Тоже мне удовольствие – дохляков убивать! – прошипел строптивый стражник.
На шум сбежалась стража – и бросилась вырывать юного правителя из рук мятежника, за что пинков получила от обоих.
– Мы просто разговариваем! – отрезал второй принц, потирая плечи освободившимися руками, в ответ на предложение сейчас же казнить хама.
– Ну, тогда предупреждать надо, что у вас тут просто разговор! – пробурчал Миргород, получивший от своего драгоценного принца по уху.
– В следующий раз дощечку на шею повешу с предупреждением, – ядовито отозвался Быстр. – Так и напишу: «Веду на урок». И вообще, скажите этому недоумку, что мужчина обязан уметь драться! А уж если он на трон сел, так должен лучше всех быть, пример подавать! Вот как славно Мстислав дрался – залюбуешься! А этот… – презрительный взгляд и смачный плевок на землю. – Тьфу, сопляк!
Если вначале противостояния предпочтения зрителей были на стороне Вячеслава, по вполне определённым причинам – король всё-таки, пусть и бурчит, что всего лишь на время, и чтоб просто принцем величали – то к концу гневной тирады Быстра большинство перешло на сторону наглеца, так как тот воинов задел за живое, за дорогое их сердцу представление: мужчина обязан уметь сражаться.
Словом, когда Цветана протёрла глаза и рискнула выглянуть в окно, второго принца уже почтительно уводили куда-то в сад, явно на тренировку. А Славомир хромал рядом со Славой и ухмылялся, порой тихо хихикал. Младший же сын Мстислава то и дело скатывался от ухмылок в непочтительный ржач. Уделали-таки строптивого принца, пытавшего избежать тренировок. Да как: прилюдно, на глазах у его опоры, воинов, дабы ему перед ними стыдно стало, дабы он и пискнуть что-либо не посмел. Из случившегося напрашивался определённый вывод: Быстр умел не только упрямо стоять на своём, но ещё и обладал приличной толикой ума или хитрости. Но возился он с принцем явно искренно, доброжелательно: должно быть, тот его ночью своим поступком потряс. Вот и потянуло несгибаемого стражника заботится от новом короле, правда, методы у него были своеобразные, как и манера обращения.
Когда новый правитель Черноречья и его торжественные спутники, не то свита, не то мучители, скрылись в глубинах сада за высокими деревьями, мы с девочкой кинулись одеваться и причёсываться. Вдруг кто зайдёт – и нам надо выглядеть прилично, чтобы Вячеславу за нас краснеть не пришлось. Но про нас часа два-три вообще не вспоминали: все теперь обсуждали, что Мстислав куда-то пропал, а не болел в своих покоях, а сыновья его взяли и подрались, да сколько-то людей убили в схватке своей. Обсуждали на всех углах – мы и под окнами болтающих видели и слышали шёпотки в коридоре. Да и как им молчать? Мстислав пропал! Он хоть и жёсткий, но опорою был твёрдой. А теперь опора та исчезла. И куда, кстати, исчезла?..
Завтрак нам принесли три симпатичных девушки под предводительством старого слуги, увиденного нами накануне.
– Его величество с вами откушать не может, – вежливо пояснил слуга. – У него сейчас важное обучение.
– А отобедать? – громко уточнила Цветана.
– Обед его величеству необходимо провести в кругу влиятельных персон, – кратко пояснил слуга. – Простите, но я не уверен, что вам следует туда ходить.
И взглядом велел служанкам, расставившим еду на столике в гостиной, удалиться. Те почтительно поклонились, пристально, но быстро взглянули, на наши лица и выплыли в коридор. У меня вырвалось восторженное «ах», когда я увидела то съедобное чудо, которое смотрело на нас с подносов: булочки разных форм и размеров, красиво намазанные вареньем, покоились в изящных тарелочках, между ними лежало три белых розы. А уж как красиво смотрелся морс в гранёных бокалах с растительным узором на боках и ножках! Юная графиня не шибко впечатлилась, должно быть, ей уже случалось видеть что-то подобное.
До обеда мы сидели молча, листая книги со стихами и легендами, оставленные в гостиной прежними хозяевами: стихи и легенды были хорошо подобраны, а ещё пересыпаны изумительными картинами. Эх, Кан бы восхитился. Как он там? Увы, Мириона молчит. А сам он не придёт. Ни за что не придёт, ведь для него моя мечта глупая и бессмысленная.
Выйти в город мы не рискнули: наверняка там сейчас неспокойно. Впрочем, и во дворце опасно, ведь положение второго принца шатко. Сбежать бы отсюда, подальше, дать бы девчонке вылечиться. Пожалуй, я попрошу Вячеслава отпустить нас из дворца, когда он к нам придёт, ведь вспомнит же он о нас когда-нибудь! Но Цветана вряд ли захочет уйти: она считает его другом, верит ему, особенно, после того, как парнишка вытащил нас из темницы. Для неё он – милосердный и мудрый герой. Должно быть, она к нему неровно дышит. Сердце девчонки – не камень, ему достаточно мелочи, чтобы пропитаться любовью к кому-то и начать излучать свет для Него. Жаль, что и раны обид, полученные рано, могут не заживать долго. А впрочем, раны всегда терзают и, как ни старайся, трудно уберечься от них. Да и возможно ли?..
Нам принесли обед. Что ж, за завтраком нас явно не травили, может и в этот раз обойдётся? Я не могу избавиться от подозрений, никак не могу! Время неспокойное, страна чужая, да ещё и девочка вместе со мной в этом змеином гнезде. И она графиня вражеской страны, вдобавок, дальняя родственница тамошнего короля.
Мы уже принялись за суп, как в дверь вежливо постучали.
– Войдите, – вежливо, но гордо отозвалась юная графиня.
Вошёл Миргород. Парень смущённо протянул девочке красивый горшок, обтянутый толстой атласной алой лентой. Из горшка на нас скромно взирали… лечебные цветы. Те самые, которые позарез были нужны девочке. Ясносинь.
– Его величество самолично в лесу накопал, – доложил воин, недоумённо оглядывая неприметное содержимое красивого горшка. – И просил вручить их той, которую зовут Цветаной.
Надо же, и про нас парнишка не забыл. Хотя Быстр его явно замотал обучением.
– Ой, какая прелесть! – радостно вскрикнула девочка, подлетела к воину и цапнула подарок, сразу нашлась, как умерить подозрения посланника: – Это мои любимые цветы! До чего же их люблю!
А целебная трава выглядела вполне свежей, ой, да он ж её с корнями выкопал, в землю посадил, да ещё и немного полил, чтоб была посвежее!
Воин ушёл, бросив недоумённый взгляд на невзрачные растения. А девчонка лучилась от счастья. И я неожиданно поняла: она не врала. Цветана и в правду полюбила эти цветы за то, что ради них пришла сюда и встретилась с ним. Немыслимо! Они совсем ещё дети! И почему-то он выступил против брата именно в тот день, когда Борислав напал на нас. До того не решался. Неужели, мы… неужели, Цветана для него так важна?
Мы так и не решились выбраться из отведённых нам комнат. Там, за пределами временного пристанища, нас ждал мрак неизвестности. Мы вслушивались в обрывки разговоров слуг за дверьми и поняли, что и в столице нынче неспокойно. Весь народ бурлил, обсуждая и осмысливая недавние события: король куда-то пропал, может даже, с концами, а второй принц, тихоня и слабак, послушный и с головой ушедший в науки, неожиданно выступил против наследника, причём, дело окончилось вполне удачно для мятежника. Так же обсуждали и милосердие к врагам: Борислава новый король не убил, а только запер в башне, да ещё и всех выживших его защитников отпустил на свободу, целыми и невредимыми. От этой «немыслимой глупости» ожидали новых потрясений. Люди привыкли, что недобитый враг может отомстить. Впрочем, их очень волновало, как же «такой сопляк» сумел «прибрать к рукам трон», так что восставать против самозваного короля чернореченцы не спешили.
Мы с девочкой ничем не можем помочь нашему другу. Наши жизни висят на волоске, пока мы живём во дворце. Впрочем, жизнь за его стенами тоже была не сахарной, ведь у нас не осталось средств к существованию. Наверняка, их сразу же после нашей пропажи прибрал к рукам практичный Станислав. Может, он изначально ожидал этого и пошёл с нами в надежде разбогатеть? Драгоценностей и денег Вячеслав нам не давал. Благодаря этому ходу ни одну из нас двоих не сочли его фавориткой. Но вот кроме как новых, удобных, средних по цене и красоте платьев, да новых сандалий, да лент в причёски у меня и у юной графини вещей не было. Воровать что-либо из дворца, чтоб добыть денег хотя бы на первое время после побега из дворца, мы бы не стали. Так что я и Цветана теперь зависели от нового правителя страны. Может, мы бы набрались сил и ушли бы, стали устраиваться в жизни самостоятельно, но времени после заключения прошло ещё чуть-чуть и мы пока не оправились от пережитых потрясений. Это ужасно, когда нет сил! Отвратительно от кого-то зависеть! И так больно, когда не можешь сам влиять на своё будущее! Хочется верить, что это пройдёт, что всё как-то наладится. Очень хочется верить, но…
На следующий день друг заглянул к нам сам, с новым цветком. Тем же самым, лечебным. Выглядел новый правитель Черноречья неважно, видать, нелегко ему давалось управление страной, однако же он не забыл, сколь важна для Цветаны эта целебная трава, не поленился сам её занести. Говорили мы мало. Он быстро ушёл, сославшись на дела. Его доверенный слуга, возглавивший шествие служанок с обедом, опять на нас косился. Старика несомненно занимало, почему Вячеслав притащил нас сюда, кем мы ему приходимся, но вот расспрашивать он не решился. Короли имеют право хранить тайны.
Новую ночь я провела без сна, едва сдерживаясь от непреодолимого желания переворачиваться с боку на бок: боялась разбудить сладко сопящую Цветану. Уже забрезжила над крышами городских зданий заря: мы жили на втором этаже, помещения тут были высокие, из окон видно крыши обычных домов через дворцовую стену, а я так и не смогла сомкнуть глаз. И вдруг в моём усталом, воспалённом сознании всплыл наш краткий разговор, произошедший в то время, когда девочка задержалась в доме для разговора со Станиславом, а я вышла за травой: приближался самый подходящий час для её сбора.
Тогда Вячеслав брёл, не смотря себе под ноги, меня не сразу заметил. А увидев, не поздоровался как обычно, только поднял на меня измученный взгляд. Взволнованно спросила:
– Что-то случилось? – хотя и так всё было понятно по его виду и потускневшим глазам.
Он медленно опустился на траву, поджав ноги. Бесцветным голосом произнёс:
– Трудно, когда от тебя ничего не зависит.
Похоже, недавно в его душе лютовала буря, но теперь все чувства переплелись и выцвели, не оставив после своей схватки ничего, кроме разрушающей боли. Пожалуй, из-за своих бед этот добрый парнишка не стал бы так огорчаться.
– Что-то случилось с твоим другом?
Он покосился на меня, быстро отвернулся, потом признался, смотря на раздавленный стебель незабудки около своих ног:
– Я не смог защитить его, – и с ненавистью припечатал: – Я такой слабак!
Ну, что тут сказать? Больно, когда с дорогим тебе человеком что-то случилось, а ты ничего не сделал, чтобы предотвратить. Мне долго снился по ночам горящий дом, и чудились крики Романа, который, как я долгое время считала, погиб там. Даже спустя года тот сон время от времени приходил и мучал меня. Даже когда я узнала, что мой брат живой и уже жила с ним под одной крышей. И всё же так хочется что-то сделать для этого измученного мальчишки, найти выход. Которого нет.
Положила ладонь ему на плечо – он не стряхнул мою руку – и грустно заглянула ему в глаза:
– Запомни это, чтобы стать сильным. Таким сильным, чтобы больше никто не смог обидеть дорогих тебе людей!
Он уныло вздохнул. Значит, смирился со своей слабостью. Чуть позже пришла Цветана, но не смогла его разговорить, обиделась на него из-за этого, а парнишка ничего ей не объяснил. Несколько дней в глубине его взгляда плескалась боль, потом потухла – вместе с частью былой его жизнерадостности.
Через семь дней после этого нас с девочкой схватили по приказу Борислава. В ту же ночь, когда нас бросили в тюрьму, Вячеслав выступил против брата. Значит, ему надоело смиряться с тем, что кто-то сильный обижает важных для него людей, и он набрался мужества, чтобы вступиться за меня и Цветану! И Славику со Славомиром он сказал слова, похожие на сказанные мной. Как же я сразу не заметила? Почему не поняла, что это из-за моих слов? Мои слова, сказанные от души, изменили жизнь этого робкого и тихого мальчишки! Из испуганного мышонка вдруг родился взрослый мужчина. Хотя ему только четырнадцать лет, на его лице уже появился тот самый отпечаток серьёзности, который свойственен взрослым. Он решился взять на себя ответственность за весь народ. И своим странным подходом, своей искренностью даже склонил на свою сторону ярого защитника Борислава! Может, отпущенные им стражники ещё вернутся, чтобы убить парнишку, вот только его искренность пока уберегает от их мести. Освобождённые стражники явно до сих пор пребывают в растерянности от поступка нового короля, потому и не спешат мстить.
Надо же, как иногда отзываются наши слова! Те, которые бросала для переубеждения Романа и короля своей родной страны, растаяли как снежинки под напором дыханья от обстоятельств и их гордости, а эти, сказанные другу, запали ему в душу и изменили его жизнь. Значит, можно менять что-либо без оружия и магии, только сказав такие, особые слова! И не оружие, не магия, не власть – то, что меняет нашу жизнь. Точнее, они не самое важное: порой достаточно только нескольких слов. О, если бы я могла! Если бы я нашла те слова, которые заставят людей задуматься!
«Попробуй!» – промурлыкала Мириона.
«Ты думаешь, у меня может получиться?»
«Ты же человек» – был ответ.
Опять она за старое! Ну, и что же с того, что я человек? Я ведь не человек Первого народа, так что очень мало могу!
«У тебя есть сила, с которой можно поменять жизнь без магии и оружия!» – она рассердилась.
Шутит, должно быть. А впрочем, даже если она мне не друг, а только издевается, не важно. Иногда слова могут менять судьбу. Даже я могу что-либо изменить. И эти мысли вселяют в меня надежду! Что ж, я ещё поборюсь! Я не сдамся просто так! Даже если моя мечта наивная и глупая, я постараюсь придумать что-нибудь ещё. Пока жива, могу что-либо изменить.
А над Черноречьем медленно распускалась заря. Как и в моей душе: сейчас состояние мира и моей души совпали, рождая причудливую мелодию надежды. И я больше не боялась этого волнующего сладкого чувства.
– Алина, ты куда? Нам же лучше никуда не выходить! – всполошилась моя юная подруга, когда я закончила укладывать волосы и уверенно устремилась к двери, ведущей в коридор.
Во дворцовом саду царило оживление: там прогуливались около десятка придворных дам, довольно-таки цветущих, не смотря на недавний переворот и исчезновение своего короля. Я подошла к ним и, прикидываясь равной по статусу, небрежно завела разговор. Моя персона, им незнакомая, заинтересовала скучающих аристократок. На вопрос о себе я ответила многозначительной улыбкой, чем ещё больше разогрела их интерес. Они решили, что моё дружелюбие вызвано равным положением, поэтому охотно – или то была ловушка – начали болтать о всяких пустяках. Разумеется, я попробовала навести разговор на интересующую меня тему. После разговора со вторым принцем и приоткрывшегося кусочка моих способностей, я была восторженна и полна сил для продолжения борьбы за перемирие. Одна баронесса неожиданно поддалась на мою уловку и призналась: