Она шевельнулась, и всё как будто вернулось на свои места.
– Вы кто?
– Обычная девушка.
– Но с вами так хорошо!
– По-моему, ты – целительница, – сухо заметил мужчина. Кажется, он не знатного происхождения. Вероятно, охранник.
Тихо ответила:
– Ошибаетесь, у меня нет целительского дара.
– Что же, по-твоему, сейчас случилось? – его взгляд впился в моё лицо.
– Ей стало плохо, а я просто поддержала её, пока ей не стало лучше.
– Она никогда так быстро не приходила в себя, – уважения у него не было ни ко мне, ни к своей госпоже.
Пока пыталась понять, что произошло и как теперь оправдаться, чтобы не возникло каких-либо подозрений, воин предложил:
– Не желаешь ли исцелить графиню Цветану? Наш король приходится ей дальним родственником и заплатит золотом. Разумеется, если у тебя хватит сил чтобы исцелить её полностью. Бесчисленное число «лекарей» и «целителей» пыталась, но ей от них порой становилось хуже.
Я смотрела в умоляющие и доверчивые детские глаза и жалела, что не могу ни исцелить её, ни вылечить травами. Слышала кое-что о целебных травах от любимого, но не понимала, чем она больна, да и не много-то знала болезней. Ох, будь бы я целителем, могла бы ей помочь и немножко приблизить осуществление мечты, выполнения своего обещания!
«Пока ты единственная, кому это удастся. Потребуется забота и отвар из стеблей травы. Здесь эта трава не растёт. Ближе всего местечко рядом со столицей Черноречья»
«Значит, надо добраться до места с травой и потом вернуться обратно? Это трудно»
«Ей нужно около двух месяцев пить отвар из той травы. Каждый день нужно пить. Обязательно из свежей травы, от сухой для неё пользы будет мало»
Значит, девочку ничто не вылечит. Сомневаюсь, будто Вадимир отпустит со мной свою юную родственницу в какую-нибудь чужую страну, о Черноречье и речи нет.
– О, я бы отправилась даже к нашим врагам, помоги бы это мне выздороветь! – с горечью молвила Цветана, не дождавшись моего ответа.
Вздохнув, признаюсь:
– Увы, вот к ним-то нам и пришлось бы отправиться, чтобы вас вылечить. Целебная трава, которая может вернуть вам здоровье, растёт в нескольких местах. И самое ближайшее у столицы Черноречья, Связьгорода.
Графиня и воин призадумались надолго. Да, понимаю, это странное и неожиданное предложение. Тем более, что новодальцы давно враждуют с чернореченцами.
– Ты сама пошла бы с ней? – мрачно спросил телохранитель юной графини.
– Конечно, ведь только я знаю, как выглядит та трава и как готовить из неё отвар.
Надеюсь, ты мне подскажешь, Мириона.
«Конечно, подскажу. Но уговорить их – твоя забота» – немедленно отозвалась та.
– Даже если бы я согласилась пойти, король не отпустил бы меня. Он последний из моих родственников, поэтому растит меня и оберегает, – девочка опустила голову и крепко сжала правой ладонью мешочек, висевший на запястье левой руки.
Не оберегает он тебя и не заботится, иначе ты бы выглядела по-другому.
– В любом случае, Вадимир должен узнать о твоих словах, – решил спутник юной аристократки. – Учти, золото получит лишь тот, кто вылечит графиню. Обманщикам монеты не раздают.
– Король вернётся с охоты завтра, – уточнила девочка. – Вам придётся подождать.
Мне жутко стало от мысли, что увижу их короля. Поговаривали, нрав у него похуже, чем у Ростислава. Но других идей пока не было. Вот не получилось поговорить с Ростиславом, но, может, хоть король Новодалья прислушается?..
– К какому часу явится во дворец?
– С нами пойдёшь, – отрезал воин.
Назвался груздем – полезай в кузов.
Мы молча покинули рынок и зашагали по столице. Другою дорогой пошли. Здесь тоже дома были как светопольские. А на паре улиц у меня на несколько мгновений вообще появилось ощущение, словно я снова иду по Среднему городу и по Дубовому. Не понимаю, почему так?..
У ворот во дворец нас встретили угрюмые стражники.
– Кто с тобой? – осведомился один из них, высокий плечистый парень.
– Целительница вроде, – в тон ему ответил сопровождавший девочку мужчина.
– Уже не верю им. Эта тоже ничего не сделает, как и предыдущие обманщики.
Юная графиня прикусила губу. Ребёнку неприятно было слышать, что её никто не сможет вылечить.
– Она графиню обнимала, когда ей стало дурно. Так быстро графиня в себя никогда не приходила.
– У меня зуб болит, – выступил вперёд мужчина лет двадцати семи. – Раз она целительница, пусть исцелит.
– Да, давай, исцели! – поддержали его остальные стражники.
«Не умею больные зубы ни исцелять, ни заговаривать!» – едва не вырвалось у меня, когда он оказался передо мной.
«Коснись щеки и скажи…»
Поверив ей, прикасаюсь и послушно повторяю её слова:
– Врёшь, у тебя здоровый зуб! – затем понимаю, чего ему сказала и пугаюсь.
Как Мириона могла так со мной подшутить? Я ей верила, а она…
– Тебе-то откуда знать? – сощурился страж.
– А ты разве этого не знаешь? – припоминаю дорогу, по которой мы сюда пришли, и готовлюсь убегать.
– Чего-то ты много знаешь, – недовольно пробурчал мужчина.
Кто-то ткнул указательным пальцем в сторону самого молодого стражника, рыжего тощего парня лет девятнадцати или двадцати, и потребовал:
– Раз ты много знаешь, скажи этому мальчишке, чтоб боль в ноге не выдумывал!
«Обманывает: нога и впрямь болит» – снова подсказала мне Мириона.
– Ну, не тяни. Ведь мальчишка врёт.
В глазах самого молодого полыхнули бессилие и ненависть. Отчего-то стало жаль его. Странно, мне вроде бы нужно жалеть себя: одно неверное слово – и меня ничто уже не спасёт.
– Чего молчишь? Ага, так ты ничего не знаешь!
Отчего-то делаю шаг вперёд, затем второй, третий. Оказываюсь около рыжеволосого парня. Вглядываюсь в его глаза: сначала они недовольные, потом становятся растерянными.
Очень хочется помочь, чтобы он стал спокойнее и счастливее. Капля из такого родного моря падает ему на ногу чуть ниже колена с моей протянутой руки. С ладони скользит за ней теплая волна…
Ни ворчанья, ни ругани в ответ. Только завороженный взор.
– Вы позволите нам пройти? – вежливо уточнила Цветана, которой надоело ждать.
– Конечно, графиня, – стражники расступились.
Самый старший из них, полноватый старик, распахнул перед нами ворота.
Когда мы отошли от ворот примерно на двадцать шагов, вслед нам полетел вопрос рыжеволосого стражника:
– Что за тепло соскользнуло с твоей ладони?
От неожиданности останавливаюсь, оборачиваюсь. Он вдруг смутился, потупился:
– А, может, мне почудилось.
«Отчего стражник почувствовал, Мириона?»
«У него с рождения был дар целителя. Он сам его потерял. Ненависть, которая сжигает чьё-то сердце, и страстное желание навредить себе или другим, причинить наисильнейшую боль, мечта отправить за Грань многих людей, с этим даром вместе быть не могут» – она была грустной. Она страдала. Сколько же таких даров получали люди и не уберегли?
С юной графиней мы болтали до полуночи, сидя перед огромным окном. Девочка разговорилась не сразу, почти не улыбалась. Меня покормили с ней заодно, позволили выспаться в её удобном мягком кресле. Словом, жаловаться было не на что. А ночью, впервые за несколько недель, мне приснилось будущее, именно то, о каком мечтала. Приснился тихий уютный дом, сад, наполненный благоуханьем цветов, Кан и я, сидящие на крыльце, и маленькая девочка у меня на коленях, мирная страна, дружелюбные соседи, дети из разных стран, играющие вместе…
Воин, сопровождавший юную графиню во всех прогулках – подозреваю, на том забота короля о бедной родственнице заканчивалась – явился в комнату девочки, едва только Вадимир переступил порог своего дворца. Остальная королевская родня задержалась в чьём-то замке.
– Ну, пойдёшь к королю или попросишь отсюда выпустить? – с презрением спросил мужчина.
Тело затекло и ныло, но боль почти не замечалась, исчезала за приятными картинами сна.
– Пришла, чтобы поговорить с ним, поэтому не уйду, пока не поговорю, – поднимаюсь с кресла.
Наши взоры сталкиваются, воин отчего-то становится растерянным. Чем же вас так удивляет хрупкая, спокойная девушка? Почему в вас возникают растерянность или недоумение от того, что я не пугаюсь? Да и не из-за чего пугаться: всё самое мрачное, страшное мне уже известно, Гранью меня не запугать. Разве только волнуюсь за брата да за любимого, скучаю, но их рядом нет, потому за них можно не волноваться.
Девочка уныло проводила меня взглядом. Считала, будто не смогу уговорить Вадимира. В чём-то она права, случай почти безнадёжный: мало того, что эта трава поблизости не растёт, так ещё и находится под носом у их врагов. Но смиряться не хочется. И не буду смиряться! Я попробую изменить всё, что смогу!
Король Новодалья, шагавший между шкафов с книгами и свитками, обернулся не сразу. Мельком глянул на меня. Тощий и мрачный, лицо недовольное. Особого расположения или доверия не вызывал. Тем более, что из-за его войска ушли за Грань отец Романа и многие мужчины моего рода, были сожжены прекрасные поля, разрушены десятки домов и стали сиротами сотни детей в родной стране. Только нельзя выдавать, кто я. Пусть думает, будто бы родилась и жила в каком-то дальнем уголке его страны.
– А, это снова ты, Станислав, – проворчал Вадимир в ответ на приветствие воина. – Кто на сей раз с тобой? Очередная самозванка, ничего не умеющая, но желающая забрать как можно больше золота из моей казны?
– Она точно целительница, но, похоже, дар у себя недавно обнаружила. Притворщиков у ворот раскусила сразу, едва только успел досчитать до тринадцати. Заодно и вылечила среди них единственного больного.
Я не попалась в ловушку, нарочно приготовленную для всех мнимых целителей! Спасибо тебе, моя милая земля! То есть, мир. А, впрочем, земля – это тоже часть мира.
– Быстро раскусила. Однако из тех, кто оказался целителями, Цветану никто не вылечил.
– Графине стало лучше рядом с ней.
– Скорее, девчонка сама очнулась, – на меня король внимания не обращал. А о дальней родственнице, как и предполагала, особо не заботился, так только, для виду, чтобы люди особо не говорили.
– Так быстро Цветана никогда в себя не приходила. Я успел досчитать всего лишь до десяти, – сухо ответил воин.
Похоже, страдания больной здесь никого не беспокоили. Все следили за ней с каким-то жестоким интересом. Кормили, поили, предоставили комнату. Наняли крепкого мужчину, чтобы подхватывал, когда будет падать, защищал. Станислав не слишком-то и спешил помочь своей госпоже, а как единственный охранник для королевской родственницы был смешон. Какая будет от него польза, напади на графиню несколько воинов? Почти никакой.
– Хм, – Вадимир с интересом глянул на меня, – возможно, от тебя будет какой-то толк.
Настало время для решительного ответа:
– Мне не нужны монеты: ни золото, ни серебро.
– Неужели? – едко сказал король. – Это нечто новое: кому-то из них не нужно золото и даже серебро. Что же тебе нужно от меня? Не верю, будто бы вовсе ничего.
– Кое-что нужно.
– Разумеется, всем обязательно чего-нибудь нужно! – Вадимир звучно хлопнул в ладоши. – Что ты хочешь? Учти, пока Цветана не поправится, тебе не на что рассчитывать.
– Вам моя просьба ничего не будет стоить. Только выслушайте. Задумайтесь над моими словами. И я сама уйду.
Надеюсь, меня отпустят? После встречи с королём родной страны начала побаиваться правителей других. Впрочем, и раньше им не слишком-то и доверяла. Но раз уж мне довелось оказаться рядом с Вадимиром, то глупо не попробовать с ним поговорить.
– Дерзости тебе с рук не сойдут.
– Ни одного грубого слова вы от меня не услышите, – хотя, наверное, заслужили их тысячу или больше.
– Что же ты желаешь мне сказать? – во взгляде короля врагов проснулся интерес.
– Некоторые мои размышления. Но сначала вылечу графиню.
– И всё? – мужчина недоумённо поднял брови.
– Всё, если вам не захочется долго размышлять о том же.
– Подозрительно. Очень подозрительно.
– Всё потому, что лечить Цветану ей будет сложно, – вмешался Станислав, не дав мне рассказать самой. – Она у кого-то училась разбираться в травах и слышала о какой-то траве, которая могла бы помочь. Сама траву, похоже, никогда не видела. А та трава растёт под самым носом у наших врагов.
– Опасная затея, – нахмурился правитель.
– Очень опасная.
Очередной советник. Наверное, один такой и оклеветал меня перед моим королём, совершенно исказив смысл слов, сказанных в Среднем городе.
– Где именно растёт лекарство? – повернулся ко мне Вадимир.
– В Черноречье, – ухмыльнулся охранник юной графини.
– В ближайшее время я не намерен идти воевать с Черноречьем. Где ещё можно нарвать этой травы?
– Травы нужно много. Лучше рвать её незаметно и варить отвар сразу. Есть лишь один способ: тайно перевезти девочку в Черноречье.
Несколько ударов сердца король молчал, потом, усмехнувшись, произнёс:
– Я понял: ты пришла от моих врагов.
Опять меня заподозрили в чём-то плохом. Почему никто не желает понять, для чего я прихожу и ради чего говорю с ними?!
– Станислав, хватай её!
Воин крепко схватил за кисть. И нарочно сжал так, чтобы мне стало больно. Ох, зачем снова сунулась к кому-то из королей? От них мне только одни беды! Но если не они, то как мне повернуть народы на новые пути?..
– Стража, сюда!!!
Почти сразу же в зал ворвались стражники.
– Отправьте эту мерзавку за Грань!
Рванулось несколько мечей из ножен. Толкнул меня на пол и отскочил Станислав. И… как будто они замерли, хотя замереть перед ударами могла лишь я. Очень хотелось заплакать от бессилия, хотелось ещё раз взглянуть в дорогие мне серые глаза, только не удастся. Прости, мой любимый, ты старался меня спасти, а я убежала от тебя! Прости, брат! Больше ни от кого не убегу. Прости меня, Мириона, здесь ничего не изменится после моего ухода за Грань!
Руки, занёсшие мечи, вздрогнули, затем стражники медленно опустили оружие, через два удара сердца потупили взоры.
– Почему не исполняете мой приказ?! – заорал Вадимир.
– Не могу поднять на неё руку, – едва слышно проговорил кто-то из стражников.
– Ага, они послали к нам магичку, – проворчал король. – Начинаю понимать, кто из врагов постарался. Разумеется, юнец из Светополья: он собирает магов, чтобы те воевали против нас!
Всего недавно битва была, а он уже знает, да с такими подробностями?!
– Она хотела увести графиню в Черноречье. Думаю, её мог бы послать и тамошний король, – возразил Станислав.
– Мстислав собирает у себя алхимиков, а не магов. Хотя… – Вадимир задумчиво потёр подбородок, затем скулу и правую щёку. – Он мог нанять и мага. Да мне плевать, кто из них! У наглого юнца два мага, у этого сумасшедшего любителя алхимиков тоже может быть маг. Шатаются же некоторые маги по Мирионе, да нанимаются к кому ни попадя!
– А тот эльф у мальчишки? Ведь тоже странный тип! Не для помощи же юнцу король эльфов подослал того остроухого мага!
– Да хоть остроухий маг девчонку послал! Остроухим самим в последние дни спокойно не сидится!
Что-то внутри оборвалось, упало. Эльфы всполошились. Уж не Кана ли они ищут? Значит, он таки отомстил? Сделал в Эльфийском лесу что-то ужасное? Эх, а я-то обрадовалась, что он меня искать пошёл, думала, передумал мстить или отложил, чтоб ещё разок повидаться со мной.
– Эй, стража, кто выполнит мой приказ – получит два золотых!
Кое-кто, заслышав о золотых, дёрнулся, но почти сразу опустили мечи и головы. Остальные не шевелились.
– Вы боитесь её, что ли? – язвительно проворчал король Новодалья.
– Нет, – робко ответил один из стражников.
– Неужели она вас магией держит? Да она сама вот-вот за Грань уйдёт от страха!
Стражники долго молчали, затем начали красноречиво краснеть один за другим.
– Она не из нас! Она пришла от наших врагов! Да что вам сложно прирезать какую-то девку?!
– Всё равно, из наших или нет! – поднял голову один. – Как я могу зарубить женщину?
– Ах, всё равно? – яростно прошипел король.
– Магия это или нет, но… – у воина аж уши покраснели. – Но мне отчего-то совестно.
Так… у меня не только целительский дар? Но что же это за сила тогда? Что воины сами не решаются поднять на меня оружие?..
– С чего это вам вдруг стало совестно? – мрачно сощурился правитель. – Не вы ли мои самые смелые и дерзкие воины?!
– Чувствую, не прощу себя, если обойдусь с ней жестоко или грубо, – молодой стражник вернул оружие в ножны.
– Самого тебя отправлю за Грань! – вскричал Вадимир, выхватывая меч. – Чтобы все видели, как расправляюсь с теми, кто осмелился не выполнить мои приказы!
Стражник вздрогнул, бросил быстрый взгляд на меня и, вытащив меч обратно, отразил удар своего короля.
– Ты… да ты…
– Это тепло… – задумчиво прошептал молодой защитник. – Оно появилось и исчезло. Оно куда-то меня звало… – тут он заметил злость на лице Вадимира. – Я… что сделал я?
– Ты ослушался приказа. Встал на моём пути. Отойди! – король толкнул заступившегося мужчину.
Однако тот не отодвинулся, а заслонил меня.
– Ты хоть понимаешь, что делаешь?
– То тепло… оно с ней… не могу его потерять.
– Да какое ещё тепло? Какое заклинание она прочла, чтобы вы дерзнули не повиноваться мне? Плевать на все заклинания! Расправлюсь с каждым, кто придёт от моих врагов!
Поспешно вскакиваю.
Мы стоим вдвоём. Вместе стоим за одну мечту. Она и светящееся море. Я и сияющие искры. От каждой капли моря, от каждой искры идёт тепло. Это тепло ощущает душа, но не тело. Да, она – необычная сила.
– Это ты повлияла на них? – прозвучал мой вопрос в окружившей тишине.
– Я помогла вспыхнуть в них их свету. У молодого стражника оказалось чуть больше света, чем у короля и других.
– Надолго ли вспыхнул в их душах свет?
– Ненадолго. Они не ждут этот свет. Зато он сияет в твоей душе. Береги свет своей души. Тогда сможешь помочь и им. Они тебя не ждали. Они не ждали меня и мою силу. Но мы всё-таки пришли, чтобы кое-что изменить.
– Твои глаза… сияют! – изумлённо выдохнул король.
Значит, люди видят её, когда её сила отражается во мне, видят её свет! Как бы мне хотелось суметь исполнить нашу с ней мечту, как бы хотелось объяснить этим людям, что я желаю помочь той больной девочке!
Робко попросила:
– Отпустите Цветану со мной. Мне нет дела до интриг ваших врагов. Я – всего лишь целитель.
Долгое ожидание ответа. Задумчивое лицо короля. Я могу так много и одновременно так мало. Но что же делать?..
Добавила, вспомнив слова Мирионы:
– Может, вы не знаете, но мой дар таков: я потеряю его, если буду убивать или гадить кому-то, – на руки свои посмотрела грустно. – А мне нравится исцелять других. Я свой дар терять не хочу. Видеть улыбки выздоровевших – это самое лучшее, что в моей жизни было.
– Так зачем трава тебе, если ты – целительница? – проворчал Вадимир. – Целители известны тем, что лечат лишь касаниями рук. Тем более, к самому Связьгороду тащить её хочешь!
«Лечат-то лечат, но руки срубленные даже целители не прирастят, – торопливо подсказал мир, голос как будто из-за окна шёл. – Тем более, тело у девочки очень слабое. Дара целительского не хватит одного. Очень малое влияние будет, недолго. Надо тело очищать и укреплять травами, долго. Может быть, помогут только травы, но их надо свежих и много. А травы очень редкие. Абы где не растут»
Я королю ворогов слова мира пересказала. Он призадумался. И воины выжидали, более не двигаясь вперёд.
Вадимир вдруг согласился. Мол, иной надежды, кроме как на мою «затею бредовую» не было. И, мол, ему оставалось только положиться на мои слова, что я имею дар, только если спасаю людей, только если лечу их, а дар – мне дорог.
Король приказал Станиславу сопровождать меня и юную графиню. Тот, шумно выдохнув, кивнул. Вадимир даже дал воину карту Черноречья и серебряные монеты. Доброго пути пожелал, но с какою-то странною улыбкой. Возможно, он не ждал нашего возвращения. То ли желал избавиться от бедной родственницы, то ли побаивался меня.
Итак, у меня могла появиться ещё одна возможность высказать кому-то из трёх королей то, что думала о необходимости примирения. Нужно было сохранить её и использовать. Тем более, так случайно и удобно всё сложилось. Или…
«Да, я думала о том, не пригодится ли тебе болезнь Цветаны» – чуть погодя признался мир.
Значит, ты не просто так меня сюда отправил? Что ж, спасибо за помощь!
«Ты ещё почти ничего не сделала пока»
И верно.
Как опять встретиться с Ростиславом и переубедить его, буду думать потом. Сначала постараюсь вылечить Цветану. Мне действительно хочется ей помочь, ведь она не виновата, что она родилась родственницей этого подлеца. Дети ни в чём не виноваты: они рождаются, где рождаются.
Вопреки моим ожиданиям, путь оказался довольно-таки приятен. Станислав кроме оружия тащил ещё некоторые вещи и еду. В трактирах снимал на ночь самые чистые комнаты. Конечно, старался мужчина для одной только графини. Ему самому, как мне казалось, было всё равно, чего лежит перед ним на тарелке: ароматный пирог или чёрствый кусок хлеба. О моём удобстве, разумеется, воин вообще не заботился. Но Цветана требовала, чтобы её «спасительнице были приличные комнаты».
Девочка сначала робко жалась ко мне и испуганно поглядывала на встречающихся людей, затем осмелела, начала иногда улыбаться и болтать со мной о всякой всячине. Станислав почти ничего не говорил и, судя по его лицу, ничуть от этого не страдал. Первый раз обратился ко мне, когда мы подошли к опушке леса, соприкасавшегося с лесом Черноречья:
– И как ты собираешься обойти наших врагов?
– Использую ещё одну способность целителей. Мы о ней мало кому говорим, – приходилось прикидываться, так как объяснять честно, кто помогает мне, было нельзя. Вернее, можно, да сомнительно, что понял бы.
– А с дикими зверьми справишься? – недоверчиво прищурился охранник.
– Постараюсь с ними не сталкиваться.
«Ты ведь подскажешь мне и это, Мириона?»
«Подскажу. Если всё-таки столкнёшься, то не позволяй ему махать оружием – и они спокойно обойдут вас. Если у них инстинкты взыграют, мне будет сложно ими управлять»
Без неё мне было бы очень трудно. Впрочем, нет, без неё я бы не справилась вообще.
– Или же наложу на них одно хорошее заклинанье.
– А переместить нас прямо в Черноречье вы можете? – юная графиня с опаской косилась на опушку.
– Этому меня не учили.
– Ох, мне казалось, будто бы каждый маг сумеет любое чудо! – огорчилась девочка. – Ну, или хотя бы сможет создать портал.
– Полагаю, в нашей стране нет хороших магов, способных создавать портал. А меня чему путник научил, то и умею. Я как-то больше с травами возилась. И дар целительский использовала.
– Или же ты не из нашей страны, – предположил Станислав.
– Нет, я из Новодалья. Неужели, вы не видите, что у меня синие глаза?
Как будто поверил. Доверять, впрочем, не стал.
А я запоздало вспомнила, что половина моего рода – из новодальцев. Вот до чего привыкла их врагами считать: Роман сказал о моём отце, а я совсем забыла!
Может, я сейчас иду по той же земле, где когда-то ступали ноги моего отца и всей его родни? Вот только больше нет его нигде. Земля осталась. И я осталась. Но больше нет отца. А брат немного знал о нём. Немного мог рассказать. А о родне отца моего – и подавно. Я иногда чувствовала себя деревом, отрубленным от корней, когда снова вспоминала про тайну моего отца. Отец… прости отец, я даже имени твоего не знаю! Уж вряд ли бы ты моей матери рассказал своё настоящее. Или… только ей? Роман вряд ли знал.
Цветана несколько раз задумчиво смотрела на меня, но быстро отводила взгляд.
Грустнее, чем обманывать её, было обмануть моего родного брата. Ох, Ромка, ты, должно быть, очень сильно обиделся! Надеюсь, когда-нибудь меня простишь. Надеюсь, уцелеешь среди бушующего моря жизни. И так хочу верить, что Кана не поймают! Тревога за дорогих людей не оставляла меня тогда, не оставляет и сейчас. Тьфу, снова забыла, кто Кан. Просто… ну, так-то он как человек. И не подумала бы на остроухих, если бы сам не признался. Но, всё-таки… всё-таки, он часть тайн своих мне открыл. От этой мысли теплеет на сердце.
Незаметно стемнело. Мы остановились, сложили сумки в одну гору. Станислав разжёг костёр. Цветана начала волноваться и придвигаться к воину всё ближе и ближе. Мужчина сердито глянул на неё и попросил прислоняться не к нему, а к какому-нибудь дереву. Девочка прислонилась к тому же, у которого сидел он, стараясь не задевать его плечо. Бедная, каково же ей было, когда частенько у неё был один единственный спутник – этот молчаливый воин?
Взор скользил по мерцающим надо мной звёздам. Тревога за дорогих мне, чувство вины перед Эндарсом, с которым была холодна. С трудом заставила себя перестать думать о них.
– Ты сидишь в этом лесу так спокойно, как будто это не лес, а твой дом, – проворчал воин. О моих волнениях он не подозревал.
– Я сижу в лесу моей родной Мирионы.
– В обществе твоих родных комаров, медведей, лосей, кабанов и волков? – съязвил мужчина и с досадой задавил очередного кровососа.
Странно, почти все комары липли к нему, какие-то крохи голодной стайки покусывали графиню и вовремя скрывались, на меня же не зарился никто, не смотря на то, что у меня вообще не было желания их давить. Наоборот, наблюдала за ними с любопытством и единственное, что чуть-чуть раздражало – звук, который эти юркие насекомые издавали в полёте, особенно, когда пролетали близко от моих ушей.
Станислав мрачно глянул на пламя, потом – поверх огня – на меня. Мне стало противно его недовольное лицо. С радостью бы отошла от него подальше.
«Тут неподалёку есть хорошее озерцо» – сообщила заботливая Мириона.
«Замечательно! Надеюсь, с ними ничего не случится?»
«Нет. Дикие звери обойдут их стороной: я это устрою»
«Спасибо, милая!»
Достаю из сумки свёрнутое полотенце.
– Вы ведь вернётесь? – настороженно уточнила юная графиня.
– Конечно. Я только искупаться схожу, – улыбаюсь ей. – Или вы со мной?
– Ну, уж нет! – Станислав возмутился. – Я больного ребёнка морозить в ночной воде не позволю!
– Мы тут подождём, – робко сказала девочка, тут же согласившись с ним.
– Хорошо, я тогда одна схожу, – и, следуя подсказкам Мирионы, пошла к озеру.
Отчего-то по пути мне вспомнилось видение, где был эльф, настолько похожий на любимого, что мне показалось, будто там два Кана. Странно, он появился там, где уже стоял кто-то другой. Хотя, нет, он появился на месте другого эльфа, будто бы светловолосого. А, ясно, мне удалось увидеть всё без их иллюзий! И тот второй эльф тоже скрывал свою настоящую внешность ото всех. Не знаю, подозревал ли об их сходстве мой любимый или нет.
В воде небольшого озерца отражались звёзды. Я подошла к воде и заворожено ахнула. Вот, какая-то звёздочка падает сверху, и она же будто бы падает снизу вверх. Ух ты, словно я стою не на земле, а на островке в небе: и надо мной звёзды, и подо мной!
Мои глаза скользнули по ровной воде. И… слева, в четырёх или пяти шагах, обнаружили молодого темноволосого мужчину в какой-то узорчатой одежде! Длинные волосы того стягивал золотистый шнурок. Были видны немного заострённые сверху уши, не спрятанные под волосами. Ой, это его я приняла за второго Кана!
Говорят, будто внезапное появление эльфа похоже на красивое видение. Что дамы, да и простые девицы, увидев сию красоту и великолепие, потрясённо замирают иль даже картинно падают в обмороки, чтобы очутиться в сильных и красивых эльфийских руках. Но я совсем не восхитилась. Наоборот, мне захотелось завопить или сбежать, поскольку неожиданная ночная встреча меня испугала.
В следующий миг, подняв взор от воды, онемела от ужаса: в воде отражался тот эльф, а на земле, на том же самом месте, оказалась… молодая сосна. Чего же врёт: вода или мои глаза?..
Эльф в воде повернулся и начал спокойно разглядывать меня. Сейчас точно упаду и потеряю сознание. Как могло мне примерещиться такое?!
«Это он врёт» – заявила земля мира. То есть, мир. А, ладно…
«Так сосна – это иллюзия?»
«Очень хорошая иллюзия, эльфийская»
«А отчего иллюзия не отражается в воде? Иллюзии не могут отражаться в воде?»
«Я этого не желаю. Ты, возможно, не порадуешься, узнав, что этот эльф следил за тобой. К тому же, вы бы и так когда-нибудь столкнулись и поговорили»
«Но ты обещала укрыть меня от магии!»
«Ты просила укрыть тебя от магии тех, кто захочет помешать исполнению твоей мечты – и я укрываю тебя. Ещё, как могу, стараюсь сберечь тебя от тех, кто может быть тебе опасен. Но он не знает о твоей мечте. И не желает тебе зла. К тому же, хочет поговорить с тобой»
«О чём?»
Она немного помолчала, потом заговорила вновь:
«Пусть скажет, если хочет. Не всё мне надо выполнять за вас, да и не всё я делать вместо вас желаю. Лишь помогаю я. Вы – сердце мира, сами вы творцы, вы сами в силах выбирать свою судьбу, и власти вашей у вас отнять я не могу и не желаю»
Некоторое время стояла, разглядывая отражение эльфа. Тот разглядывал меня, нисколько не беспокоясь из-за моего внимания к его отражению. Наверное, не понял, что я вижу его настоящего, а не иллюзию.
А вдруг он хочет выяснить о Кане? Вадимир упомянул, что у эльфов вроде бы что-то произошло. А Кан собирался отомстить эльфийскому королю. Нельзя ничего подсказывать этому незнакомому остроухому. И нельзя позволить ему постоянно следить за мной. Надо показать, будто мне известно, когда за мной следят, будто за мной следить опасно.
Наклонившись, зачёрпываю воду в ладони, медленно выпрямляюсь и выплёскиваю на мнимую сосну.
Сосна потемнела, расплылась коричневыми и зелёными пятнами, между которыми виднелся силуэт мага. Несколько мгновений пятна висели в воздухе, заслоняя его, потом исчезли. Эльф растерянно смотрел на меня. С его подбородка капала вода.
Остроухий так долго не отводил от меня глаз, что испугалась. Страшно мне или не страшно, надо прикинуться рассерженной и опасной. Сглотнув, грозно спросила:
– Почему вы следили за мной?
Он не спросил, как я узнала о его присутствии. И не оправдывался. Ответил, будто ничего особого не случилось:
– Я хочу узнать у вас кое-что.
– Что именно?
Внимательно смотрю на него. Эльф в свою очередь внимательно смотрит на меня. Что-то схожее с Каном у него есть. Но глаза, нос и брови другие. Наконец он вытащил из ворота свиток, развернул – через мгновение бумага засветилась – и я увидела на ней портрет Кана. Когда он раненный попал к нам в дом. Разве что на портрете уши открыты, чуть заострённые сверху. Кажется, он и должен быть таким.
– Вы хорошо его знаете? – спросил эльф. – Того мага, который пытался вас вытащить из дворца Ростислава, светопольского короля?
– Разве я была там?
– Разумеется, были. И вы видели там меня.
– Нет, вас я впервые вижу.
– А, верно, я и забыл об иллюзии, – передо мной появился тот самый светловолосый эльф, затем, через пару мгновений, снова стал прежним, похожим на моего любимого. – Теперь вы меня узнаёте?
– Ну, я была там. Однако не припомню, чтобы кто-то пытался меня спасти.