Свет четырёх влюблённых звёзд, или Приключения доктора в Запределье. Часть первая

«В Бога веруешь?» – неожиданно для себя спросил-подумал Сергей.

«Это вы в своем мире веруете или отрицаете веру, переходите из одной веры в другую, забываете, кому вчера молились, выискиваете себе новые объекты поклонения… А мы – знаем…»

«Что знаете?»

«Знаем о том, кто все миры сотворил. И ты прав: я преклоняюсь перед Создателем всего сущего, перед его могуществом, но не со страхом, а с уважением и почитанием его силы и доброты», – с благоговением во взоре ответил сам себе Сергей.

Конечно, это Нина в его теле ответила, но так странно было смотреть на себя, уверенно вещающего:

«А бояться себя только тьма требует – наслаждается, питается взахлеб энергией страха. Она закрадывается в душу просящего, постепенно его порабощая. И темная сила за любую услугу жертву хочет. И каждая новая оплата за предоставленное богатство или могущество в разы большей оплаты требует.

Сквозь все века всевозможные правители пытаются подобных тебе на службе держать. Чтобы силой и мощью вашей свое величие подпитывать. Одно дело, если это праведный правитель – тогда и силы твои во благо народа пойдут. И совсем другое – когда и правитель твой, да и ты сам у тьмы под колпаком находитесь. И решение такой правитель принимает не потому, что он мудрый и действует только в интересах своих подданных, о которых призван заботиться. А потому, что он у руля и его мнение – для всех закон! И необязательно ему быть тираном. Гораздо проще умы человеческие поработить. Конечно, юные пылкие сердца легко сбить с истинного пути, к высоким идеям апеллируя».

Подумала немного и, словно конь гривой, тряхнув непомерно отросшими русыми волосами, добавила:

«Хорошо, что ты в своем человеческом мире смог со службы уйти. Внутренние войска – тот еще капкан для души. Плохо, что всё равно у системы под колпаком остался… Ну, не будем к темным силам внимание привлекать, энергию свою им отдавать. Будем хорошие участки жизни еще больше высветлять, теплом напитывать».

Тело Сергея улеглось на широком столе, мысли Нины пронеслись в сознании:

«Приступим. Соберись, отдышись, пульс проверь. Так, хорошо. А теперь – на солнышко смотри».

И доктор, стоя перед столом в женском облике, поднял голову и взглянул прямо в небо, где по синему простору, расплескав во все стороны жгучие лучи, катилось благодатное жаркое Солнце. Откликнувшись на искренний призыв человека, оно вошло своим Светом прямо в душу, заполонило естество всепроникающей любовью, насытило каждую клеточку радостью и великой созидательной силой. Оно словно подсказывало Сергею, что делать в следующий миг, как мыслить и как искренне верить в свои возросшие от слияния со Светом возможности.

И он, ни секунды не сомневаясь, потянулся вслед за этим сияющим проводником и учителем, расправил изящные плечи, произнося волшебную, подсказанную свыше формулу из непонятных пока слов и цифр, испросил для проведения операции твердости духа и чистоты помыслов.

Столп яркого пламени пронзил общее сознание, вливая в распростертое на столе тело солнечный огонь, раскрывая перед взором Сергея в образе Нины весь энергоконтур мужского тела, представляя ему на суд его же внутренние энергетические течения. Конечно, доктор и раньше осознавал свою энергию, но теперь, со стороны, обладая такими невероятными возможностями…

Душа весила много. Гораздо больше, чем у обычного среднестатистического человека. Рисунок личности был явным, без изъянов и пробелов. И, благодаря развернутому к солнцу потоку антенн-волос, свободно считывался.

Сергей, мимоходом делая отметки, отследил астрономические координаты, сопоставил их расположение с телесными меридианами, прослушал отзыв потоков психологической крови на энергию солнечного Света. Прана текла легко и свободно, плавно циркулировала по каналам и меридианам тонкого тела, омывая каждый орган, отдавая энергию жизни и очищая, освобождая от шлаков.

Общее обследование работы организма завершилось, и доктор перешел к детальному изучению позвоночника. Энергетический столб сиял. Только сияние это не было равномерным на всем протяжении. Несколько позвонков в поясничном отделе выбивались из общего свечения.

«Да, – сказал сам себе Сергей, – вот они, последствия той давней травмы».

Но не позволил душевной ране открыться навстречу увиденному. Наоборот, вооружившись силой, подаренной ему Благодатным Огнем, принялся за работу. Жарким солнечным лучиком он прикасался к каждому больному нерву, к межпозвонковым дискам, забывшим уже свое первоначальное положение, наращивал мощь и силу мышц, сухожилий, выравнивал течение внутренних энергий, стабилизировал процесс. И тело отзывалось на благодать каждой клеточкой, радовалось счастью, выправлялось и восстанавливалось под воздействием непреодолимой Силы Жизни…

Операция закончилась. Солнце ласково погладило мужчину и женщину, окутало напоследок искристой пеленой, пожелало счастья и любви, ослабило связь. Сергей в который раз всей душой отозвался на добрый посыл, с благодарностью и восхищением посмотрел на сияющий диск и с поклоном освободился из ласковых объятий солнечных лучей. Тело на столе, прежде упругое, словно натянутая струна, теперь обмякло, затихло. Русые волосы золотыми искрами осыпались с головы, вернув мужчине прежнюю короткую прическу.

Сергей всё не переставал удивляться возможностям запредельного пространства. И одновременно с этим понимал: теперь он и в мире людей способен на такие дела, что дух захватывает… И в сознании роились светлые, восторженные мысли:

«Что такое счастье? Тот же солнечный Свет. Радостный, сияющий, всеобъемлющий, не подверженный лжи и отчаянию. Он льется легко и свободно, преодолевая любые преграды, сжигая на своем пути весь негатив…

Но это – счастье в идеале. А когда оно проходит через призму человеческих эмоций, сила его напрямую зависит от чистоты людской души. И, если присмотреться внимательно, немногие несут в себе этот Вечный Огонь Вселенной. Зачастую в счастье своем люди – эгоисты. Они не спешат делиться с окружающими избыточной энергией Света. Более того, когда в горе их личные внутренние ресурсы понижаются, они, забыв в своем неведении о Великом Источнике, судорожно ищут поддержки у окружающих: кто бы дал свою накопленную от Света энергию, поделился жизненной силой. А в небо так и не решаются взглянуть… Я не про религии, я про чистый, Изначальный Свет…»

«А где его искать? – спросил он сам себя. Вернее, Нину, беспардонно влившуюся в поток его мыслей. – В небе?»

«В нити волшебной, связующей солнце и душу человеческую, – ответила женщина, незаметно вернувшаяся в свое тело. – Я тебе уже говорила, что жизнь – это постоянный, непрекращающийся поток сознания. А человек познает окружающий мир, телом своим реагируя на внешние раздражители и испытывая при этом определенные эмоции. Это неоспоримая истина. Но мало кто задумывается о том, что качество восприятия каждого отдельного индивидуума напрямую зависит от содержания Света в его душе… – Она немного помолчала, а потом уже обычным, слегка ворчливым голосом добавила откуда-то из другой части общего сознания: – Ну, ты это… Ты долго еще в моем теле оставаться планируешь? Пора уже и в свое возвернуться».

Сергей несколько раз глубоко вдохнул, с каждым выдохом всё дальше отпуская солнечную силу. Открыл глаза. Снизу вверх посмотрел на улыбающуюся хозяйку и, приподнявшись на руках, легко спрыгнул со стола. Немного постоял, прислушиваясь к ощущениям. В теле, если можно так выразиться, на разные голоса пели птицы. Новорожденная жизнь кипела в нем. Настоящая, Солнцем данная.

* * *

Вечером человек и три его наставницы снова собрались под березой. Закончив ужин, Сергей опять пристал к ним с расспросами:

– И что нам известно про Троелуние?

– А ты внутренний компьютер открой да посмотри.

Доктор незамедлительно обратился к информационному полю человеческой реальности. Перед взором его в мгновение ока проносились терабайты данных. Но всё сводилось к одному – неподтвержденной никакими источниками древности информации: «Полтораста тысяч лет назад в девятый день месяца завершения лета в славянских Родах зародился праздник – День Трех Лун».

– В этот день, по нынешнему времени он приходится на двадцатое августа, сходятся на небосводе в одном месте малая и ближняя к Земле луна Леля, – прочла его мысли Нина.

«Луна Фатта, прибывшая с орбиты пятой от Солнца, а ныне разрушенной планеты Деи», – продолжила белка.

«И та, что и в вашем небе до сих пор светит. Луна под названием Месяц – моя прародина», – вздохнула Клавдия.

– Из-за того, что Леля обращается вокруг Земли за семь дней, Фатта – за тринадцать, а Месяц за двадцать девять с половиной, орбиты их сходятся на небосводе только раз в год… И это всё? – удивился Сергей. – Интернет больше никакой информации по данному вопросу не предлагает?

– Это, скажем так, разрешенная в твоем мире информация.

– А неразрешенная где?

– В твоем сознании, обогащенном Солнцем.

«В этом году мы схождение лун на рассвете ожидаем. Поэтому в легенде и говорится: "Когда прольется луч рассветный…"»

– Пролиться то он прольется… Но кто мне скажет, что в это время делать? Где соответствующие инструкции? Дата нам известна – двадцатое августа, утренний час. А где я должен в это время находиться, с кем взаимодействовать – на эти вопросы ответа пока нет. Где его искать?

«Узнаешь», – последовал в общем сознании лаконичный отклик.

– И когда? Кто подскажет, как я должен себя вести, чтобы прожить эту самую легенду?

«Всё узнаешь в свой час. Появится тот, кто принесет тебе энергию и знания из энергоинформационного поля Вселенной».

«Сплошные загадки, – ворчал про себя Сергей. – Нет чтобы сразу четко и ясно всё обозначить. Я же должен подготовиться, собраться с мыслями, силы рассчитать, в конце концов…»

ГЛАВА 15

Бесконечный, загруженный заботами день угасал. В большой зале Черного Замка у потухшего камина возился слуга. Он выгреб остывшую золу и заново разжег огонь. Отвесил низкий поклон подошедшей Антонине и неслышно удалился. Горничные спешно готовили залу к приходу господина: раздвигали тяжелые портьеры, чтобы впустить в помещение ночную свежесть и прохладу, сметали пыль с мебели, взбивали диванные подушки. Неуемный клыкасто-когтистый смотритель пристально наблюдал за действиями прислуги: пропустят хотя бы пылинку – головы полетят у всех!

Воительница рассеянно смотрела на огонь. Атласное темно-зеленое платье до пола отлично гармонировало с собранными в высокую прическу ярко-рыжими волосами. Тяжелое бриллиантовое колье и роскошные серьги с изумрудами подчеркивали красоту и элегантность Антонины. Но девушку совсем не радовали дорогие наряды и изысканные украшения. Во взгляде печальных черных глаз отражались языки пламени.

– О чем размышляет моя прекрасная амазонка? – неслышно подошел Предводитель. – Какие думы мешают смелой деве наслаждаться приходом ночи?

– Господин, вы и в самом деле решили меня продать? – прямо спросила девушка.

– О чем вы? Как можете говорить так о своей бесценной персоне? Продать?! Никогда! Ни за что! Вы слишком дороги мне, Антонина!

– Но приспешники меж собой шепчутся…

– Кто посмел? Вырву языки и скормлю кровожадным тварям!

– Да и Нерц думает, что уже почти купил меня.

– Дражайшая моя, – приблизился к ней Жеглард. – Кому все-таки вы верите? Пусть этот мальчишка помечтает. У нас с вами свой план. И, если юный Смерч в своем неведении поможет нашему черному замыслу осуществиться, я ему хоть сердце Золотого Дракона пообещаю! Лишь бы человека помог захватить!

– А потом, когда он выполнит свою часть работы?

– Потом я еще что-нибудь придумаю. Вам ли, прекрасная моя Антонина, не знать, как я умею вывернуть ситуацию в свою пользу, – Предводитель коварно улыбнулся.

– Не по нутру мне притворство, – поморщилась Антонина.

– Поэтому, бриллиантовая моя, вы – великая Воительница, а не политик… – Граф подошел к распахнутому окну и окинул взглядом затянутое мутной пеленой пространство. —Был бы светлым, так бы и воскликнул: «Красота!» Сыро, сумрачно, промозгло… От ближайшего болота так ароматно прелью несет! М-м-да… Мог бы дышать – вдохнул бы полной грудью! – Он повернулся к девушке: – А как это – дышать? Как – чувствовать?

– Господин, вы же различаете ароматы, воспринимаете вкус еды, определяете цвет. Ощущаете холод и тепло. Только не реагируете болезненно на смену температуры. Не испытываете при этом движений души, мыслите рационально и хладнокровно.

– Перечисленные вами ощущения вполне естественны для сущностей темного плана. Мы же не смертные – нам не нужен свет, чтобы видеть, не нужен воздух, чтобы дышать. Мы – дети Великого Хаоса, гораздо выше людишек, намного ближе к Абсолюту. Но… есть одно «но». Мы неспособны на тонкие духовные вибрации. У нас лишь ощущения… не чувства… Да, есть определенная граница, за которую нашим эмоциям не перейти. Страх, ненависть, злорадство – пожалуйста! А вот радость, нежность – все эти нерациональные эмоции… Какие они?

– Увы, вам их не воспринять – так же, как и воздух, – в раздумье ответила Антонина.

– Безусловно, нам кислород не требуется, чтобы по венам жизнь нести. Черная кровь не нуждается в живительном обновлении. Прана нам не нужна. Но постоянно необходима энергия живых существ. Вот я и ставлю опыты – изучаю, как функционируют тела смертных, как их выгоднее использовать для достижения своих целей. Но более любопытны мне мысли и чувства. Научный, так сказать, интерес. Расскажите, дражайшая моя…

– Это просто, – медленно, словно вспоминая далекий сон, ответила Антонина. – Дышишь. Ощущаешь жизнь каждой клеточкой тела. Чувствуешь биение сердца, его живое тепло. С радостью воспринимаешь душевные порывы… Порывы… души! – Она широко распахнула глаза, резко обернулась.

Жеглард, с ужасом отметив пробивающееся сияние в ее заполоненном тьмой взгляде, без промедления оградил себя противосолнечной защитой – и витиеватым плетением обездвижил деву.

– Что-то мы заболтались, – еле сдерживая животный страх и пытаясь унять дрожь в голосе, почти прошептал он и поднес к лицу Воительницы маленькую золотую табакерку.

С минуту внимательно наблюдал, как девушка вдыхает ядовитые пары, затем осторожно спросил:

– Вы помните, что на сегодняшнюю ночь у нас намечен очередной сеанс по изучению вашей сути? Дабы вычислить наконец, где искать вашу светлую ипостась и человека. Готовы, моя прелестная амазонка?

– Я готова служить своему господину, – бесцветным голосом проговорила девушка.

Предводитель с облегчением захлопнул усыпанную бриллиантами крышку табакерки и освободил Антонину от заклятия недвижимости. Еще бы немного – и не ворковать ему у грозной девы над ушком. «Следить надо за каждым словом… Болтун старый!» – мысленно выругал он себя и громко крикнул прислуге:

– Эй, кто там! Быстро подготовить нам шестую лабораторию! О готовности доложить незамедлительно!

– Господин, – робкий лакей низко склонил рогатую плешивую голову. – Там ваше присутствие необходимо. Нужно в темные подвалы проход через пространственные смещения открыть. Без вашего высочайшего повеления – никак!

– Ничего без меня не могут! – вскочил Жеглард и, аккуратно обогнув Антонину, вышел из залы.

* * *

За окном послышалось громкое хлопанье, затем дробный цокот копыт возвестил о прибытии ночного гостя. Черный огнедышащий жеребец, сложив громадные кожистые крылья, замер у высокого крыльца.

– Выгулять! Затем дать лучшего пива и накормить отборной мертвечиной! – спрыгнув на землю, бросил Нерц подбежавшему лакею. – Если заскучает, пусти его в амбар крыс погонять!

Юный Смерч легко взбежал по ступеням. Взглядом распахнув пред собой все двери, вихрем промчался по анфиладе роскошных комнат и ворвался в черную залу.

– Какая встреча! – обрадованно воззрился он на застывшую у окна Антонину. – Так и манит припасть к этим стройным ногам!

– Нижайше благодарю, Ваше Темнейшество, за оказанное внимание, – присела в глубоком реверансе девушка, привычно опустив взгляд. – Но попрошу вас быть осторожнее в своих выражениях и действиях. Что мне мешает в порыве страсти этой самой ногой сломать вам нос?

– И что ждет тебя после подобного?! – вскинулся обескураженный ветреник.

– А вот это, князь, решать не вам, а моему господину, – холодно улыбнулась девушка. – Не думаю, что он будет в восторге, узнав о том, как вы обращаетесь с его со…

– Собственностью? – с наглой усмешкой перебил ее мальчишка.

– Соратницей! – вскинула голову Антонина.

– Собственностью! – гадко оскалившись, протянул Нерц. – А скоро, как только заветный дядюшкин сундук доверху наполнится сверкающими детскими слезами, эта строптивая прелестная собственность перейдет в мои руки!

– Несбыточные мечты, – надменно парировала девушка, а затем с презрением добавила: – Детские слезы – звучит ужасно. И как вы вообще на такой бизнес сподобились, князь?

– Да что вы говорите?! – язвительно скривил губы ветреный красавец. – Смех, да и только! Если б мог, расплакался бы от умиления! Обращенная светлая Воительница пытается воззвать к моей совести!

– Мне просто мерзко от того, какой ты… мерзкий! – Антонина в гневе забыла о придворном этикете.

– И это говорит та, что с одинаковым рвением рубит своим огненным мечом и живых, и нежить? Рвет в клочья любого, на кого направлен указующий перст господина? Кто из нас после этого беспринципный?

Ответом ему был быстрый, почти незаметный, но от этого не менее действенный тычок под дых. Нерц согнулся пополам и тут же, получив сокрушительный удар между лопаток, растянулся на дорогом ковре. Антонина движением ноги перевернула его на спину, наступила на горло. Острый каблук жадно впился в область сонной артерии. Капля черной крови проступила на жилистой шее.

– Был бы жив, уже давно был бы мертв! – примирительно поднял одну руку Смерч, второй пытаясь отодвинуть на безопасное расстояние стройную ногу в замшевой туфельке, на время превратившейся в грозное оружие.

Князь не испытывал физической боли. Но в груди разгорался стыд: подумать только, какая-то девка заставила его уткнуться носом в пол! Впрочем, он из последних сил пытался сохранить лицо в такой щекотливой для себя ситуации.

– Сдаюсь на волю прекрасной Воительницы!

– Слабак! – Антонина с презрением разглядывала поверженного князя. – Я всегда тебя побеждала! – Она на секунду замерла и, тщетно пытаясь что-то вспомнить, тихо повторила: – Всегда… что? Побеждала?

– Что здесь происходит? – в зале появился Жеглард.

Он почти подбежал к племяннику, быстро осмотрел его, оценил обстановку:

– Уберите ногу, Антонина! Такое поведение по крайней мере граничит с безумием! Оно способно разрушить все мои гениальные замыслы! Где ваше гостеприимство?

Антонина хлестнула Предводителя гневным взглядом, от которого тот мгновенно сжался, но сдержала эмоции, отпустила Нерца и в глубокой задумчивости направилась к окну.

– Князь! – с деланым подобострастием склонился Жеглард над родственником. —Поднимайся, племянник… Как самочувствие?

– Ничего не ощущаю, дядя! Ничего вокруг не вижу от дикого, неуемного желания отомстить! Три сундука слез отдаю, но чтобы к утру эта стерва была у меня! – Нерц вскочил, провожая удаляющуюся девушку разъяренным взглядом. Ранка у него на шее быстро затянулась, не оставив следа. Черная кровь пылью осыпалась с мраморно-белой кожи.

– Успеется… – примирительно прошептал ему на ухо дядюшка. – Всё успеется. Ты только о бриллиантах не забывай да о нашем общем деле. Месть – она сладка, когда каждый шаг выверен, когда всё подготовлено, спланировано. Нахрапом брать – никакого вкуса не испытаешь. Хлопнешь в ожесточении муху и сам потом не вспомнишь о ней. Лучше всё заранее продумать, предусмотреть – чтобы надолго растянуть сладость наслаждения мучениями чужими… Я тут лабораторию подготовил. Не желаешь поприсутствовать? Хочешь в естество Воительницы заглянуть? Почувствовать, увидеть своими глазами, что такое – сознание?

Нерц слегка успокоился и заинтересованно глянул на отошедшую к дальнему окну Антонину:

– В естество заглянуть? А что? Я с наслаждением погружусь в суть этой бунтарки! С вожделением зачерпну ее эмоций…

* * *

В подземной лаборатории на отделанных черным мрамором стенах не отражалось ни блика света. В зеленоватом сиянии приборов внутри большого, отлитого из толстого стекла агрегата, напичканного темнопространственной магией, в полуметре над решетчатым полом парила зачарованная Антонина. Ее длинное платье и распущенные волосы искрились от напряжения.

– Знакомое колдовство, – вздрогнул юный князь.

Он не раз наблюдал за экспериментами дядюшки. Но в последнее время эта процедура начинала вызывать у него то ли раздражение, то ли просто животный страх. Ему стал сниться один и тот же сон: словно он сам парит в полупрозрачном зеленом мареве, вытягивающем из него что-то ценное, такое важное, так давно забытое… «Но это всего лишь сон», – успокоил себя Смерч и повернулся к Жегларду:

– Дядя, у тебя и у меня – разум. А почему тогда у нее – сознание? Она что, всё еще от Света не освободилась? Возможно ли вообще такое в нашем пространстве?

Жеглард, поманив племянника за светопоглощающую перегородку, развернул перед собой энергетический экран и нажал одну за другой несколько кнопок на полукруглом пульте, затем загадочно произнес:

– У светлых есть и разум, и сознание. А у темных – только разум. Много веков назад я совершил величайшее открытие! Собрал воедино разрозненные частицы знаний, обработал информацию и издал многотомный труд, в коем описан метод извлечения светлой сути из человеческих (и им подобных) существ. И моя метода безотказно действует до сих пор!

– Что в этом величайшего? – фыркнул князь. – Лишняя головная боль – ковыряться в этих светлых эмоциях и добреньких чувствах. Стоит ли, дядя, время на них тратить?

– Смотри внимательно, – кивнул Нерцу граф. – Лишь воздействуя на разум светлого существа, по каплям выдавливая его сознание, добавляя чуждые мировоззрения и подменяя изначальные догмы выгодными нам понятиями, мы загоняем потерявшегося в своих сумбурных мыслях индивида в ловушку тьмы.

На экранах отобразился всплывающий над девушкой тысячелепестковый лотос. В зеленоватом полумраке его сияние было бы нестерпимым для нежити. Но Предводитель заранее позаботился о безопасности, установив непроницаемую защиту.

– Светлая, что ли? – в страхе дернулся тщедушный Смерч. – Так она меня сегодня запросто бы завалила! Выходит, ты ее не до конца обратил? Силы Тьмы… Предупреждать надо, дядя!

– Не руби сгоряча! – осадил его Жеглард. – Ты же знаешь, дражайший мой племянник, сами мы плодиться не можем. Только с помощью человеческих женщин… Или обращая к тьме такие вот светлые сущности… Что я и делаю постоянно… Смотри же!

Машина натужно загудела, воздух вокруг Воительницы задрожал, сгустился. И сияющие лепестки один за другим стали наливаться мраком.

– А вот еще, стремительный мой, гляди, что я в ее контуре открыл! – Предводитель повернул рубильники, передвинув на пульте несколько фейдеров¹⁴, увеличил поток входящей энергии. Пред взором Нерца распахнулось многомерное сознание Антонины.

– Все-таки – сознание! – стиснул кулаки мальчишка.

– Да не суетись ты, порывистый мой! – осадил его дядюшка. – Вот тут, гляди, непомерная, огромная емкость. Она пустая. Сколько места без дела пропадает! – сетовал Предводитель. – Я туда невероятные пласты зла пытался закачать! Всё без толку. Тьма не приживается там, где даже просто энергетический след высшей светлой субстанции остался.

– Какой субстанции?

– Любовь там была…

Жеглард шипел и плевался. Его страшно коробило даже от следа Любви. Но он всё равно изучал, стремился понять это антинаучное, иррациональное с его точки зрения чувство.

– С другими эмоциями девы справиться было проще, – продолжил ученый. – Открыв их прежнее местонахождение, мне не составило особого труда заполнить опустевшие емкости темной энергией.

– Опустевшие?

– Именно так. Воительница сознательно пожертвовала собой много веков назад, в той легендарной битве. Сначала отделила от себя Память и Проницательность. Потом одну за другой высвободила сущностные программы, чтобы стремительность в бою не сковывали. Расслоила себя, чтобы тьму удержать, время потянуть… На Надежде одной продержалась долго. Помнишь, я тебе рассказывал о столбе белого пламени? Любовь – великая сила. Именно она за миг тьму уничтожила. Кстати, родителя твоего стремительного именно Любовью наша амазонка разметала. И весь его Чернокрылый Легион одним махом сокрушила…

А вот сын великого военачальника наотрез отказался военную карьеру унаследовать, – он неодобрительно глянул на племянника. – В бизнесмены подался. Где это видано, чтобы аристократ, наследник грозной династии Темных Рыцарей, купеческим делом занимался? Вот в наше время…

– Дядя, не нуди, – отмахнулся юный князь. – Тебе в Предводителях комфортно – и замечательно… Плевать, если честно, мне на династические привилегии. Сам видишь, чем военная карьера грозит… Не по мне эти ратные подвиги и вероятность сгинуть в один миг…

Кроме того, Всетемнейший сам дозволил мне открыто заниматься тем, чем вы все, кичась происхождением, занимаетесь исподтишка. Вспомни хотя бы Причерногорские виноградники и подземные винные заводы. Пусть они оформлены на тещу твоего советника, но кто настоящий владелец винного производства, мы-то с тобой знаем…

Он многозначительно глянул на Жегларда и, как ни в чем не бывало, весело продолжил:

– Но мы отвлеклись от темы. И что, нет теперь у твоей амазонки Любви? Взорвала моего папашку и сгинула безвозвратно?

– Если бы! – покачал головой исследователь иррациональных чувств и душ людских. – Эта субстанция исчезнуть так просто не может. Неубиваемая энергия Вселенной, мрак ее возьми! – скрежетнул Жеглард острыми зубами. – Любовь покинула тело нашей Воительницы, но в пространстве ни на йоту меньше ее не стало. Вышла из тела, растворилась в мире…

Но, если посмотреть с другой стороны, это даже нам на руку. Для опытов. Ты не представляешь себе, бесценный мой, сколько шпионов после той легендарной битвы по утесу шныряло в поисках частиц ее естества. А сколько погибло, наткнувшись на солнечные искры… Бездарные, бездарные слуги… Создаешь нежить, стараешься! Силы и время на их перевоплощение тратишь, а они не в состоянии оценить ни моего величия, ни оказанной им милости. Вот и мрут от Света как мухи…

Но вернемся к нашей подопечной… Вот смотри, – он подкрутил ручки потенциометров. – На всех диаграммах четко прослеживается: от Любви остался только след. Память и Проницательность – абсолютный ноль. Радость, Гордость и Мужество добровольно отделились и в одном ряду с Воительницей наши армии тогда громили… Тоже на нуле их потенциал в этом теле. Остальных чувств – не более трех процентов. И на этих жалких процентах – на малой толике Надежды – амазонка целых восемьсот лет продержалась! Да она просто смеется надо мной!

И ты до сих пор думаешь, я ее поработил? Каждую неделю всеми правдами и неправдами мне ее в эту банку консервную приходится заманивать, тьмой напитывать. А разума – независимого от Света Вселенной ума – как не было, так и нет! Всё еще сознание у нее, а не разум. Вот и остается мне ласковым дядюшкой прикидываться. Повелевать этой девой по-настоящему я еще не в силах.

Нерц даже не удосужился подумать о том, что граф мог делать со светлой энергией… Ну изучает, опыты свои проводит – да и пусть себе тешится… Его интересовало совсем другое:

– А чего Антонина в том страшном бою в режиме самоуничтожения сражалась? Отступила бы, сбежала, наконец. Но зато в живых бы осталась.

– Не понимаешь ты сути светлых. Они готовы в жертву себя принести, только бы идея не погибла. Вот и разбила себя дева на части, чтобы сознание человеческое и Нину белокурую спасти.

Убедившись, что сияние лотоса перешло в инфракрасную фазу, Нерц осторожно вышел из-под защиты и подошел к мерно гудящему агрегату. Открыл стеклянную дверь, заглянул внутрь магического аппарата, потянулся к Антонине. Осторожно взялся за изящную туфельку, нежно провел рукой по тонкой щиколотке, добрался до округлого колена, с вожделением произнес:

– Теплая, вкусная!

Замер в предвкушении, решая, что сделать дальше с недвижимой и такой желанной девой, но вдруг по руке его пробежали синие искры. Вспышка электрического разряда! И Смерч, пулей пролетев метров десять, с размаху впечатался в мраморную стену.

– Забыл предупредить тебя о жесткой защите даже в беспамятном состоянии, – ехидно ухмыльнулся «добрый» дядюшка. – Эпохи сменяют друг друга, а женским капризам нет конца. Без них, поверь, мой юный князь, куда спокойнее. Ты это поймешь… хотя и со временем. – Он внимательно осмотрел Антонину и добавил: – А вот у меня к ней чисто научный интерес!

– Надеюсь, что мой ненаучный интерес к особям противоположного пола не иссякнет никогда, – потирая обожженное запястье, вернулся к защитному экрану Нерц. – Иначе от скуки взвыть можно. Наука мне – до фонаря. Война вообще не привлекает. Твои таланты по части одурманивания сознаний – уж точно не для меня. Что тогда останется? Бизнес, бесконечное накопление? Да моя казна скоро по швам трещать начнет! Говорят, богатства много не бывает… Бывает! Еще как! И с каждой ночью его всё больше и больше… И что прикажешь? Как дед троюродный, над добром накопленным чахнуть? У него лишь одна страсть – злато-камни-самоцветы! Аж бороденка трясется от натуги. Противно…

– Молодость! – хитро улыбнулся Жеглард.

Нерц изучающе посмотрел на дядюшку: сколько же ему лет… точнее, веков? На вид – лет тридцать. А на самом деле, может быть, и все тридцать тысяч…

* * *

Ожидая полного затемнения сознания Воительницы, злобные родственники перешли к обсуждению всех тонкостей захвата человека и его Светлой Сущности. Предварительный план был готов. Оставалось еще найти точку входа в Светлое пространство.

– Ага! – вспомнил вдруг князь. – Я, когда сюда летел, медведя внизу видел!

– Поохотиться решил?

– Дядя, послушай, – нетерпеливо поерзал в кресле Нерц. – Кто у нас свободно сквозь разнополярные пространства ходит?

– Медведь! – Граф изумился, как это ему самому не пришла в голову такая простая и такая блестящая идея.

– Так отследи его звездный путь. Лови косолапого и шагай вслед за ним сквозь портал!

– Заморочим и вместе со зверем на Светлую сторону попадем! – обрадованно потер руки Жеглард. – А ты сообразительный не по годам! Когда твой родитель в той страшной битве погиб, тебе всего-то лет четыреста от темного воплощения было. Молод, конечно… Но вдовствующая маман во всеуслышание заявила, что ты вполне способен возглавить род и заняться делами семьи. Регентшей становиться наотрез отказалась, сразу передала бразды правления в твои тогда еще неокрепшие руки. И не прогадала!