Свет четырёх влюблённых звёзд, или Приключения доктора в Запределье. Часть первая

– Приветствую тебя, Господин Гор, – скинул заснеженную аляску Сергей. – Нам очень твоя помощь нужна.

– Помощь? – надменно вскинул бровь Дух. – Разве я кому-то обещал помощь? Никогда! Ни за что!

Сергей слегка оторопел от такого «гостеприимства»:

– Ты уж извини, что мы так бесцеремонно к тебе ввалились, Ледяной Господин. Но медлить нам нельзя. Антонина может этой ночи не пережить.

– Мне до ваших проблем дела нет, – отмахнулся Дух. – У меня и без вас забот хватает…

– Ты весь в заботах? – доктор в недоумении обвел взглядом огромный пустой зал. – Судя по всему, ты тут просто пьянствуешь, вместо того чтобы путников достойно встретить.

– Достойно?! – Дух даже привстал с кресла. – А достойно обращаться ко мне только тогда, когда именно вам это требуется? Достойно не вспоминать о моем существовании веками?! А вы ни разу не задавались вопросом, что мне тоже необходимо делиться с кем-то своими мыслями, слышать доброе напутствие, чувствовать на себе чей-то ласковый взгляд и познавать радость сотворчества?..

– Мне кажется, что твои возмущенные вопросы не по адресу, – спокойно ответил Сергей. – Пообщайся с родней, заведи друзей, наконец.

В ответ Дух заливисто расхохотался, прикрыл глаза и сквозь длинные ресницы с интересом воззрился на человека:

– Как же ты наивен…

– А ты чересчур эгоистичен… Если не хочешь помочь Антонине, тогда верни мне то, что передали тебе прислужники Жегларда, – рассердился Сергей. – То, что по праву принадлежит мне!

– Сила и Воля нужны? Так пойди и возьми! – на прекрасном лице нерадушного хозяина, без труда отследившего душевные метания человека, змеилась зловещая улыбка.

Дух коварно оскалился, слегка повел пальцем – и дальняя стена грота распахнулась проявившейся вдруг на ледяном фоне ажурной дверью. Сияющие в ночном небе звезды с любопытством заглянули внутрь сказочного дворца.

– Ты пойдешь на склон, возьмешь то, что было твоим изначально. Принесешь сюда, отдашь мне! – властно приказал Дух. – А за это я тебе верну вот эту штучку. – Он вынул из широкого рукава мавкин подарок – пропитанный ктарром шип. – Или не отдам… Ты же без Воли своей мне совсем не страшен. А сейчас ночь. Знаешь, что я могу с тобой ночью сделать?

– Янус двуликий, – вспомнил Сергей.

– Он самый, – кровожадно ухмыльнулся Дух.

– Если у меня Силы и Воли нет, чем же я тогда бесов в гранитной пещере обездвижил? – попытался осадить его человек. – Не боишься со мной связываться?

– А это, так сказать, остаточный потенциал был. По инерции еще ты двигался… Или попросту не знал, чего лишен… И не суетись, – Дух мягко встал и осторожно, чтобы не спугнуть жертву, направился к высокому окну. – Суета – один из главных барьеров, преграждающих человеку путь к познанию своего «я»… Ой, – осекся вдруг Дух, сообразив, что сболтнул лишнее.

Но человек был занят другими мыслями:

– Мы же почти друзьями расстались в прошлый раз…

– Раз на раз не приходится! – певуче ответил хозяин, мягко ступая по прозрачному полу, аккуратно обходя человека, вдыхая его энергию, предвкушая скорую расправу.

Вдруг взгляд его упал на обережный кокон. Хозяин Гор склонил голову, обдумывая дальнейшие действия:

– Снова кокон, снова дева… Прекрасная… Сильная и властная… И почти что темная… – Он движением руки исказил видение, и Сергей разглядел в капсуле Светлану, свою так горячо любимую когда-то жену.

Дух склонился над Воительницей, призывно улыбаясь. Та открыла глаза, с интересом всмотрелась в лицо ледяного красавца, улыбнулась в ответ. И поднялась навстречу очаровавшему ее незнакомцу. Хозяин Гор обнял ее и страстно поцеловал.

Увидев, что женщина ответила на поцелуй, прильнув к Духу всем телом, Сергей потерял самообладание – а ведь именно оно помогало ему до последнего момента сдерживать амазонку от неминуемого падения в пропасть – и ощутил, как Антонину окончательно заволокла, поглотила тьма.

Опустошенное человеческое сознание Ледяной Господин заточил в стеклянный лабиринт и приставил к нему двух неразлучных врагов – беса сомнения и беса самомнения, которые без размышлений принялись рвать сущность Сергея на части. Для пущего эффекта Дух запустил внутрь зеркальной ловушки и кривого-косого-хромого полубеса полумер, который, поселяясь в умах людей, с завидным постоянством одобрял все мысли и действия, поддерживал благие намерения, но умел заронить в сознание мутную капельку пассивности, с помощью которой все хорошие дела откладывались «на потом».

– Ты такая страстная, дева моя, – шептал на ушко Антонине Дух. – Не торопись, красавица, у нас еще вся ночь впереди… – Жадно обнимая такую желанную женщину и коварно усмехаясь, он с наслаждением глядел на Сергея, ополоумевшего от осознания своего бессилия, от мысли, что вверенную его заботам Воительницу может походя, мерзко использовать и так же бездумно, как сломанную куклу, выбросить очарованный злом Дух.

Сергей с ужасом наблюдал, как в объятьях Ледяного Господина коварно улыбается Светлана, страдает от отвращения Нина, страстно отвечает на ласки Духа Антонина. Как это происходило, как получалось увидеть три жуткие сцены одновременно – представить было невообразимо. Но представлялось четко, во всех подробностях…

Бесы, наслаждаясь хаосом сумбурных мыслей, подсовывали в воспаленное сознание человека одну за другой гадкие, откровенно омерзительные картины, а полубес полумер всё никак не давал принять хоть одно стоящее решение.

Стеклянный лабиринт, по которому в поисках выхода бежал и бежал Сергей, никак не заканчивался, отражая в каждом новом зеркале всё более жестокие и извращенные видения. Наконец доктор сдался – упал на колени, сжал руками виски. Он ничего не смог сделать, он не спас Антонину. Теперь она навсегда, навсегда останется… СТОП! Где-то уже такое происходило! Когда? С кем? Но ответа не было…

За три часа до рассвета в ледяной грот пожаловал сам граф Жеглард. Взглянув на злоключения плутающего в лабиринте мыслей неподвижного человека, на заполоненные тьмой глаза амазонки, он злорадно ухмыльнулся и не стал отвлекать Духа от приятного времяпрепровождения.

Зачем напрягаться? Все дела надо вершить чужими руками, как в случае с Коварством… Через трое суток человек совсем потеряет рассудок. Ледяному Господину этот молодчик не нужен. Тот отдаст безвольное существо за пару ящиков того самого вина, что пил на закате. Кстати, чем больше вина из Причерногорских виноградников выпьет Дух, тем сговорчивее будет, тем скорее перейдет на сторону графа… А Антонина, судя по всему, не выйдет из этой ночи прежней. Свет ее после связи с Духом померкнет навсегда. И забрать ее в свою цитадель после всего произошедшего не составит большого труда…

Предводитель добился своего: трое злейших его врагов обезврежены. Пришло время разобраться со златокудрой Ниной и каким-то там новоявленным младшим братом. Кто еще остался? Белки да собаки? Пустяки! Все свое получат…

* * *

Друзья договорились дежурить у постели впавшей в оцепенение Нины по очереди. Помочь Хранительнице они пока ничем не могли. Исправить положение способен лишь человек. Оставалось только ждать его возвращения… Сашку помощницы обоюдными усилиями отправили спать. Он немного поспорил, но потом всё же спустился вниз…

Белка пристроилась на подушке рядом с хозяйкой. Клавдия обходила окрестности – несла дежурство… Теперь стоило быть как можно бдительнее. Она догадывалась, каким путем попала в душу Нины жгучая Ревность. Волчица задумалась: внутреннее чувство ей подсказывало, что в тот день, когда человек и Хранительница вернулись в Светлое Запределье, хозяйка изменилась. Но, списав это на злоключения в пещере Жегларда и усталость от долгого перехода, обрадованная после вынужденной разлуки белая собака не стала утруждать Нину и доктора длительным карантином с исполнением всех положенных ритуалов. А надо было… ох как надо… Тогда бы и не лежала дева в своей горнице почти бездыханная…

Посетив скалистый обрыв и в который раз оглядев окрестности, Клавдия собралась обратно, к холму. Но, обратив взор на дом, с недоумение заметила сияющие искорки у окна второго этажа. Маленькие светлячки кружились вокруг особняка, беспрепятственно проникали в комнату, где в обережном коконе спала Нина. «Что-то не так!» – собака ринулась к дому, по пути на ментальном языке взывая к Ветру и Рыжуле.

Белка откликнулась сразу:

«Что?! Где? Ох ты! Чтоб вас всех… Стоит только глаз прикрыть! Налетели тут…»

Проснувшись от зова Клавдии, она прямо-таки остолбенела от неимоверного количества слетевшихся к сияющей капсуле светлячков. Их холодный свет словно разъедал прозрачную оболочку. Насекомые сплошным ковром облепили кокон. Злые искры стремились пробиться сквозь хрусталь и вырвать деву из-под защиты.

«Вы что, серьезно решили разрушить нерушимое?» – белка потянулась было за амулетом, чтобы отправить незваных гостей восвояси, как вдруг оберег распахнулся и дева, словно ожидая этого момента, резко поднялась.

Грозно глядя прямо перед собой, она без конца водила руками в пространстве. На кончиках пальцев искрилось злое (злое!) волшебство.

Белка резко отпрянула в сторону, едва лишь увидела боевые плетения темных.

Ворвавшегося в комнату Ветра тут же отшвырнуло к стене кровавым заклятьем. Но белые крылья отразили страшный удар – невредимый Воин поднялся на ноги и, сжимая в руках сияющий меч, застыл в нерешительности. Он не знал, что делать дальше. Он просто не мог напасть на девушку…

«Что стоишь, хватай ее! В кокон укладывай!» – завопила белка.

Она совсем забыла про общее ментальное пространство, не додумалась отключить мысленную дорожку к сознанию Нины. В ответ та, коварно улыбнувшись, одним ударом разнесла свой оберег в пыль.

«Не может быть… – охнула белка. – Не может Хранитель свой оберег уничтожить… Разве что это не она, а та дрянь, что в душе поселилась!» – догадалась Рыжуля.

– Какой сообразительный зверек! – не своим, а каким-то приглушенным мужским голосом ответила Нина. – Долго же я ждал встречи с тобой, незабвенная моя Рыжуля Авдеевна.

«Жеглард! – вскинулась белка. – Какого… ты тут командуешь? Быстро отпусти хозяйку!»

– А не то что?

«Да хоть что! – воинственно вздыбила она шерстку на загривке. – Я на тебя всегда управу найду! У меня духа хватит!»

– Правда? Давай попробуем, испытаем дух твой на прочность… А для начала я тебе кое-что покажу.

«А не пошел бы ты?!»

«А ты не отказывайся, – ехидно проворковал у нее в голове голос Предводителя, – может, и не покажет тебе больше никто кончину твоих родственников…»

Рыжуля осеклась на полумысли. Перед взором ее пронеслась картина: вот идет через черную залу Жеглард с железной клеткой в руках, вот размахивается, остановившись перед ярко пылающим в камине огнем… Лапки извечной противницы графа задрожали, заготовленное заклятье извлечения рассыпалось в воздухе.

«И как, понравился тебе мой подарочек? – торжествовал бесцеремонно разместившийся у нее в голове Предводитель. – Всё! Помаши ручкой папе с мамой… Были белки – и нет их больше! А кто виноват? – он мстительно усмехнулся. – А виновата одна слишком любопытная зверушка…»

Белка, в один миг растеряв воинственный пыл, молча сидела перед одурманенной хозяйкой, смотрела в заполоненные мраком глаза, внимала каждому слову. Маленькая ворожея будто окаменела, застыла от осознания собственной вины, безысходности и отчаяния.

А над ней, выворачивая наизнанку тело дивной Хранительницы, разрастаясь, заполоняя естеством своим всю комнату, воплощался огромный огнедышащий монстр. Вот страшная когтистая лапа, проломив кровать, утвердилась на скрипнувшем от огромного веса паркете, вот открылись и глянули вокруг безжалостные желтые глаза. И уже готовы к страшному удару мощные, покрытые крепкой чешуей руки-клешни…

Белой молнией влетела в комнату Клавдия. Не снижая темпа, с размаху кинулась на готового к бою врага. Но страшное звероподобное существо без труда отбило удар, попутно вонзив в белое брюхо острый шип неведомо откуда возникшего чешуйчатого хвоста. Воплощенный демон смачно смял белоснежную волчицу в огромной горсти, не торопясь приподнял окровавленную, но всё еще пытающуюся вывернуться из страшных тисков Клавдию, швырнул на пол. Затем придавил своей громадной тушей, с удовлетворением вслушался в хруст проломившихся под неимоверной тяжестью ребер.

– Ну что ж, будем прощаться, великая лунная волчица, – прорычало злобное чудище, нагло ощерив зубастую пасть.

Монстр размеренно, по очереди переломил ей каждую лапу, с вожделением вслушиваясь, вбирая в себя всё новые энергии боли и ужаса. Наконец, насытившись и пошевеливая в предвкушении страшными, отливающими зеленым огнем клешнями, нацелился сломать Клавдии шею.

Серебристым потоком, звонким ручейком вытекали из сознания Рыжули неисчерпаемые силы целого рода обережных белок. Преломляясь под воздействием безысходного горя, суть волшебства теряла свое сияние и беспрепятственно перетекала в темную сущность… Сашка, прочувствовав состояние белки, ее невыразимое горе, впал в транс. Он всё видел, слышал – но ни на что не мог отреагировать. Стоял у стены, словно истукан.

– Как же взаимозависимы эти влюбленные! – торжествовал Жеглард. – И совсем неважно, кто и в кого влюблен. Главное – идентичная энергия! Поработил одного – и тут же зацепил в свои сети другого…

Волчица, понимая, что помощи ждать неоткуда, и предвидя скорый конец, отчаянно взвыла. Вой ее эхом отозвался в пространствах, устремился в космос, достиг луны. В ответ пришел настолько мощный импульс, что без промедления вырвал Светлого Воина из состояния прострации, вспыхнул в ветреном сердце с такой силой, что Сашка всем существом своим ринулся на помощь Клавдии.

Он почти не соображал, где враг, которого надо сокрушить. С каким-то непостижимым остервенением взмахнул он мечом – и рассек пополам обернувшегося драконом Жегларда.

Пространство раскололось на части, десятки огненных вихрей заметались по дому, выжигая всё на своем пути, оставляя только тучи серого пепла…

* * *

Черный лес поражал своей бесконечностью. Вокруг небольшой прогалины, на которую неведомым образом попали три подруги и соратницы (вполне возможно, уже бывшие соратницы) теснились деревья без листьев и коры. Облезлыми шершавыми исполинами нависали они над покрытой серым лишайником поляной. Могучие каменные стволы, неустанно переплетаясь, судорожно стремились ввысь, заслоняя друг от друга небо в неуемном порыве вырвать у конкурентов хоть каплю энергии. Но ни энергии, ни солнечного света не было в этом месте. Сизая мгла окружала прогалину, нагоняя на каждого, кто попадал в этот мир, невыразимую тоску, погружая всё естество в бесконечный мрак. Пространство-вампир, где даже время течет в обратную сторону, забирая у нечаянных пришельцев энергию, жизнь, свет.

Нина, скорчившись на земле, тихонько подвывала. В ее сознании, как и в окружающем мире, не было тепла и радости. Одни неуемные порывы ревности, разбивающиеся о гранит отчаяния. Горе! Сплошное горе заполонило всё естество девы. Не было выхода из этого тупика. Не было стремления изменить хоть что-то. Лишь невыносимая тоска, разрывающая сердце, съедающая душу, превращающая внутренний мир в безжизненную пустошь.

Рыжуля, присев рядом на расколотое дерево, даже не попыталась освободиться от морока. Ментальная связь с младшим Ветром, возникшая во время атаки Жегларда, оборвалась, осознание собственной неполноценности навалилось на маленькую белку с удвоенной силой. Она в недоумении водила отрешенным взглядом по сплошной стене сплетенных ветвями деревьев:

«Их больше нет… Я уже в который раз мысленно прощаюсь с ними. Казалось, вспыхнула искра надежды, а тут – всё… Всё, нет их больше… ни в этом мире, ни в каком-либо другом… И не возродятся они уже никогда после темного огня… Никогда… Это всё вы виноваты… – вскинулась она, обернувшись к похожей теперь на тряпичную куклу Хранительнице. – Вы все! Мне своих спасать надо было! А я! Я всё о других, об абстрактных каких-то великих целях думала… Не своих – чужих… Вот и додумалась, вершительница дел добрых! Теперь уж точно совсем одна осталась!»

«Рыжуля! Опомнись, что ты несешь?!» – Клавдия пыталась встать, но перебитые ноги не слушались. Из-под брюха на мелкий острый щебень, покрытый рваными клочьями мха, уже натекла большая кровавая лужа.

Однако, не обращая внимания на увечья, волчица всё пыталась вернуть из небытия сознание подруг:

«Хозяйка, в себя придите. Так недолго и в нежить превратиться. Мы же сейчас не на своей территории, подпитки от Матери-Земли нет, солнечного света нет. Кто нам поможет, если вы обе своими энергиями всё бо́льшую тьму сюда призываете?»

«И что будет? Какая разница, убьют нас или сами погибнем? – обернулась к ней зареванная белка. – Да пожалуйста! Я хоть сейчас в пасть к тьме отправлюсь. Пусть подавится!» – она отвернулась, даже не взглянув на страдания подруги, на расплющенную гибельной тяжестью страшных мыслей Нину. Вновь погрузилась в пучину отчаяния, принялась снова и снова жалеть себя.

«Рыжуля… я скоро умру, слышишь меня? – Клавдия всё пыталась достучаться до подруги. Ее прерывистое дыхание порой переходило в хриплый утробный звук, огромные клыки окрасились кровью. – Вспомни себя, не сдавайся. Помоги хозяйке заново суть обрести. Теперь только ты сможешь ее поддержать…» – Она судорожно сглотнула, пытаясь преодолеть смертельную слабость, но из пасти тонкой струйкой потекла алая кровь.

Восстановить свой организм волчица оказалась не в силах: солнца и луны в этом мире не было. Осознав всю безысходность своего состояния, Клавдия в последний раз обратилась к несчастной ворожее:

«Рыжая, услышь меня, наконец, почувствуй… Эх, белка, где же сознание твое сейчас плутает?.. Я всё понимаю: детские травмы и прочее… Но ты же такая сильная… Очнись, приди в себя!»

Но Рыжуля, погруженная в свое горе, никак не отреагировала на слова подруги.

Немного отдышавшись, белая волчица потянула носом промозглый сырой воздух:

«Эх, хоть бы в последний раз на небо взглянуть, к луне обратиться. Избранный мой, не вернусь я к тебе, не исполню обещанного…»

Она в последний раз взглянула на хозяйку, затем с трудом повернулась к застывшей белке:

«Ты уж прости, подруга моя, что оставляю вас в такую минуту… Без меня теперь…» – Огромная голова волчицы безвольно упала на искалеченные передние лапы.

* * *

Сашка вскочил на ноги. Ночное небо, слабо подсвеченное искрами далеких звезд, не давало достаточно четко обозреть пространство, где он так неожиданно оказался. Поблизости шумела бурная река, очертания высоких гор почти сливались с черным небосводом. Вихрь, перенесший его в иной мир, застыл чуть поодаль, слабо покачиваясь, словно дерево на ветру. Бродяга почувствовал, что связывавшая его с Рыжулей нить ментального взаимодействия оборвалась. Оцепенение схлынуло. Он поднял меч, выпрямился и огляделся по сторонам.

Когда глаза привыкли к темноте, богатырь заметил на каменной россыпи распластанное тело. Ринулся вниз, перевернул субтильного мужчину, вгляделся в лицо: это и есть граф Жеглард? Инстинктивно отбросил от себя бездыханного врага, быстро вскочил, словно желая как можно дальше отстраниться от этого мерзкого существа, даже руки о кольчугу вытер, забыв, что в перчатках.

«Он, несомненно, мертв!» – возникла в голове догадка.

«Я всегда мертв!» – граф, воспользовавшись ментальной связью, ворвался в сознание Ветра.

Тот с отвращением оборвал мысленную нить, отпрянул от медленно поднимающегося с земли существа и со всё возрастающей жаждой мести произнес:

– Ну, готовься, нежить! Теперь тебе точно конец придет!

– Нет-нет! Это нечестно! Ты своим взглядом во мне дыру прожечь норовишь, – Предводитель прикрылся краем плаща из драконьей кожи. – Я за справедливый бой, без каких-либо преимуществ! В глаза мне не смотри… Или ты не желаешь сравнять наши шансы на победу?

– Я-то как раз за честный бой, – затемнил с помощью гарнитуры свой взгляд Сашка. – А вот ты всегда обмануть норовишь…

– Отчего же? У нас здесь всё как на ладони. Ты один, и я один, – ухмыльнулся в ответ Жеглард. – Будем драться. И еще неизвестно, чья возьмет. А может, ты подумаешь и на мою сторону перейдешь? Столько земель завоюешь, столько богатств награбишь! Сокрушительная слава будет греметь о тебе, великом воине, по всей округе!

И я! Я всегда буду рядом. Поддержу советом, а если понадобится – и помогу освоиться в моем мире! Решайся же! Что держит тебя? Все, кого ты любил, тебя предали. Теперь только ты и я! – Он протянул воину руку, затянутую в тугую перчатку из драконьей кожи. – Тебе только стоит сказать мне «да» – и всё закончится.

– Ты, как обычно, несешь чушь, – Сашка встал наизготовку, подняв меч, и его фигуру окутал сияющий защитный контур. – Прими бой и умри. Ты ответишь за всех, кто был мне дорог.

– Откуда тебе знать, как я обычно общаюсь с врагами? Ты же меня впервые видишь, судишь обо мне только по чужим рассказам. А сам разве не хочешь убедиться в моей лояльности? – Жеглард отследил ментальную реакцию воина и пожал плечами: – Ну, нет так нет… Что ж, в искусстве боя мне не найти равных уже много столетий.

– Посмотрим, чья возьмет, – процедил сквозь зубы Сашка, принимая боевую стойку.

Предводитель вынул из ножен длинный черный меч. А вокруг него самого в невероятном танце закружилось облако светлячков. Жеглард немного помедлил и вновь попытался склонить чашу весов в свою пользу. Слишком уж велик и могуч был противостоящий ему богатырь. Так хотелось захватить его без боя, получить добровольное согласие Светлого Сознания…

И граф, вооружившись страшным артефактом, решился на последнюю попытку обращения светлой сути, вложив в заготовленный заговор Обещания огромную мрачную силу, которая непременно должна сковать стальным обручем огненное сердце:

– Но не думаешь ли ты, что совершаешь большую ошибку, отказавшись от моего такого заманчивого предложения? В последний раз спрашиваю. Обещаю…

– Бейся уже! – Бродяга, отмахнувшись от ночного насекомого, сделал пробный выпад, но удар пришелся лишь в развевающийся плащ Жегларда. Скользкий и верткий злодей был настороже и, без труда уклонившись от сверкающего лезвия, нанес ответный удар.

Бой закипел. Мечи звенели без конца, выбивая яркие искры, соперники сражались ожесточенно и уверенно. Ни один не уступал другому в силе и ловкости.

Но спустя некоторое время Предводитель понял, что ему не выстоять против ярости атакующего Бродяги. И он потихоньку стал отступать, заманивая разгоряченного противника в подготовленную заранее ловушку.

Схватка переместилась с заливного луга в предгорье. Повсюду из земли торчали гранитные валуны, достигающие порой трехметровой высоты. И Сашка даже не заметил, как из темного подлеска и из многочисленных пещер к ним потянулись неясные тени, свиваясь в клубки и обретая физическую форму. Страшные твари притаились за камнями, выжидая жертву и обеспокоенно поглядывая на светлеющий восточный край неба. Они могли бы сбежать, но боялись мести господина. Тот приказал во что бы то ни стало ликвидировать Сияющего Воина до рассвета.

Предводитель, уже не так уверенно отбивающий удары Сашкиного меча, вдруг отскочил в сторону с криком: «Убить его!» Сияющий клинок высек искры из серого гранита, где мгновение назад стоял Жеглард, который теперь улепетывал с места сражения за гряду камней.

Сашка с удивлением воззрился на столь поспешное отступления с поля боя. Даже растерялся немного. И в момент, когда воин замер, на спине его угнездилось целое облако светлячков.

Вдруг откуда-то сбоку налетел огромный бес в образе звероящера – сбил парня с ног, пролетел по инерции еще несколько метров. Пытаясь затормозить, взрыл огромными когтями землю, оставляя на ней глубокие борозды, расшвыривая во все стороны крупные камни. Хищно раскрыв пасть, развернулся для прямого удара.

Защитное поле обережного кокона вдруг исчезло, гарнитура слетела с белокурой головы, оставив незащищенной грудь и шею. Сашка вскочил, увернувшись от страшного шипастого хвоста, перекатился по земле, подобрав по пути свой меч. Но тут на спину ему прыгнул костистый монстр и острыми как бритва когтями полоснул воина по шее, вскрывая яремную вену. И сейчас же, обезглавленный, покатился по траве.

В следующий миг подбежавший звероящер рванул зубами легкую броню, сминая стальные кольца кольчуги, раздирая в клочья мышцы, выворачивая из груди ребра. Юноша из последних сил взмахнул мечом – и рассек чудовище пополам.

Истекая кровью, недвижимо стоял он над поверженными бесами. Энергоконтур белых крыльев моментально завернул богатыря в свое поле, не давая душе покинуть тело, и занялся восстановлением организма.

До рассвета было еще около получаса, Солнце не могло помочь воину, но Мать-Земля щедро делилась с ним своей энергией. Золотые искорки бежали снизу вверх по ногам, по позвоночному столбу, стремительно разливаясь над головой чистым светом, окутывая Бродягу всё большей энергетической защитой, исцеляя кровавые раны.

Выглянув из-за большого камня, Жеглард убедился, что ему уже ничто не угрожает: воин обездвижен. Предводитель заранее позаботился о том, чтобы разрушить в теле Бродяги обережный кокон. Многие годы изучая возможности тела Антонины, он понял наконец, в чем сила оберега. Более того, он нашел способ уничтожить хрустальную защиту любой из светлых ипостасей.

Непробиваемый обережный кокон оказался очень даже уязвимым для… хитрости. Долгие ночи и дни потребовалось Жегларду просидеть в лаборатории, чтобы разобраться в переплетении энергий внутри кокона. Он выяснил, что конструкция держится на магическом штыре-основании, на своеобразном энергетическом столбе, дублирующем позвоночник. Именно на нем крепятся все уровни брони. Злобному ученому не терпелось узнать, как, каким образом можно уничтожить, пробить защитную преграду. И он нашел! Нашел исходную точку… Изначальная сила держала в равновесии все энергии оболочки, оберегающей носителя. Но если нащупать эту базовую точку и прицельно бомбардировать ее пучком черной энергии – вся сборка рассыплется, не станет единой системы!

Против чего не выстраивал защиту кокон на скалистом обрыве и в темной пещере? Против того, что не угрожало его хозяйке. От чего не защитят Воина и Хранительницу обереги? От крошечных, не сулящих вреда существ… И, проследовав по проверенному пути, Жеглард собрал миллионы светлячков и стал начинять их тьмой. Насекомые гибли в страшных муках. Но разве это кого-то останавливало? Ужасные эксперименты не прекращались. И вот в одну из ночей очередной подопытный жучок не выдержал истязаний и впустил в себя каплю тьмы.

Ободренный успехом Предводитель стал клонировать маленькое тельце, с каждым разом увеличивая в нем уровень отрицательного заряда. И наконец настало время, когда жестокие опыты были закончены. Две тысячи начиненных тьмой и не переставших сиять холодным зеленовато-белым огнем светлячков, способных выжечь, разрушить силу хрустальных оберегов, ждали своего часа в тайном хранилище Предводителя… И вот это час настал. В одну ночь златокудрая Нина и Бродяга-Ветер лишились своих энергетических контуров.

Изящно поигрывая черным мечом, торжествующий Жеглард прошелся вокруг погруженного в целительный сон богатыря и с удовольствием всмотрелся в бледное лицо:

– Где тот взгляд, что чуть меня не убил? Уже и не видишь меня? Где та защита, которая делала тебя непобедимым в бою? Выжжена, разрушена, растоптана! Глупый мальчишка! Возомнил себе, что можешь меня сокрушить! И – без капли хитрости?! Глупец!

Предводитель широко размахнулся и одним движением перерубил Бродяге ноги чуть ниже колен. Бездыханное тело рухнуло на молниеносно развернутый графом черный плащ, зависший в полуметре над землей и перекрывший организму воина последнюю возможность для восстановления. На зеленую траву изливались всё новые и новые потоки алой крови.

Жеглард с удовольствием вдохнул ее запах, хитрым плетением забросил обрубки ног поверх Сашкиного тела и победно расправил плечи:

– И еще минус один! Ну, кто на сей раз даст тебе силы? Ни солнце, ни земля, ни друзья, ни любимые – никто не поможет. Ума не приложу, как же вы теперь пространство людей спасете? – глумливо склонился граф над поверженным воином. – Ну что ж, мой юный враг! Я несказанно рад такой развязке. Самоуверенные простаки – легкая добыча.

Злодей вынул из подпространства темный артефакт – антрацитового паука – и заключил в него душу Бродяги, отделившуюся от тела сияющей звездочкой.

ГЛАВА 43

«Каменную дверь пронзи. Имя вслух произнеси!» – откуда-то издалека пробивалось в сознание.

Что это? Чьи это слова? Звонкий голосок, голубые миндалевидные глаза… Но проснувшуюся было надежду заволокло сонное марево. Это только воображение, никогда он не видел такой девочки…

«Девочки? Неужели это…» – что-то промелькнуло и… угасло.

«Не бывает таких. Вообще…» – по-хозяйски завозилось в душе сомнение.

«Будет пусть неведом страх. Жизни свет в твоих руках…» – не унимался, рвался к сознанию Сергея юный переливчатый голос.

«Да! В моих руках! В моих!» – развернулось было самомнение.

Но серебристое сияние, рыбкой пробившись сквозь серую муть, вмиг разметало потоки самодовольства и надменности. В сознании человека возникли ярко-рыжие, почти красные волосы, перепонки меж пальцев рук, теплое крепкое рукопожатие и опять тот же звонкий и уже сильно рассерженный возглас:

«Мы, мавки, зря никого не одариваем. И просто так в чужое сознание не лезем, не вышвыриваем оттуда всякую нечисть… Да ты очнешься уже когда-нибудь?!»

Сергей вскинул голову так резко, что шею заломило. В сознании не было бесов. Ни одного.

«Маленькая Плиона постаралась!» – догадался он и отправил ей благодарственную мысль.

«Нечего благодарить, – тут же пришел ответ. – Кругом опростоволосился: шип потерял, деву-Воительницу на потеху Духу предоставил, да и сам уже сдаться был готов… Стыдно! А еще – человек!»

«Какой я человек? Что я могу без силы воли?»

«Ты что, от бесов еще не освободился?! Рассуждаешь точно слизняк! Как дам больно! Кто тебе вообще сказал, что у тебя всё отняли?»

«Нина».

«А она откуда знала?»

«Знала, и всё».

«А ты не думаешь, что ей в сознание тоже бесов подсунули?»

«Да ты что?! Она бы заметила…»

«Ну ты же не заметил, – донеслось сквозь плеск воды. – А я проверяла. Внутри ее сознания такая зараза черная сидит. И скоро наружу вырвется!»

«Откуда же ей там, в Светлом Сознании, взяться?»

«Как откуда? В пещере же ее пытали, силы почти совсем лишили. Вот и подсунули, воспользовавшись тем, что она остатки своей энергии на поддержание твоего естества тратила. И даже не заметила, как в ее сущность тьму внедрили… Не почувствовала ее от боли своей».

«И что теперь? Моя Воля при мне? Ну и прекрасно! А… это точно? Иначе как я свои ипостаси спасать буду?»