– Да запросто. Людишки мне не соперники, я любого как хош заколдую. Будут на четвереньках ходить и лаять.
– Вот от этого воздержись, пожалуйста. Просто… просто прислушивайся к своей совести и поступай справедливо, хорошо?
– Если это так для тебя важно, то ладно.
– Обещаешь?
– Ну ты и требовательная, – недовольно скривился тот. – Я пообещаю, только если ты перестанешь называть меня сучёнышем или ещё какими-нибудь обидными прозвищами.
– Договорились. С этого момента, я буду называть тебя только имени.
– Тогда… – Егор встал передо мной на одно колено и склонив голову, почти торжественно объявил: – Клянусь прислушиваться к своей совести и поступать справедливо! Да будет моё слово твёрдо как гранит, и нерушимо как алмаз.
В этот момент что-то треснуло внутри меня. Я прижала ладони ко рту и затаила дыхание. Обернулась к Демьяну, ища одобрения, но… он смотрел на меня напряжённо. Даже брови нахмурил. «Кажется я только что проебалась», дошло до меня. Предчувствие верещало о том, что вскоре я пожалею о выторгованном обещании.
Домой ехали молча. Ко мне со всех сторон прижимались потные люди. Духота и вонь не слишком благотворно сглаживали заострённые углы.
Как только приехали, Егорка сразу же заперся в ванной, а вещи закинул в корзину для стирки. Мы с Демьяном сели на диван. Меня так и подмывало как-то оправдаться перед ним, но я жутко боялась начать разговор. Лишь спросила тихим шёпотом:
– Злишься?
– Злюсь, – подтвердил он. – Для чудей клятвы – это сакральная тема, Соф. А ты так пренебрежительно к этому отнеслась.
– Прости. Прости, пожалуйста. Люди обычно… нарушают обещания, когда понимают, что их выполнение того не стоят. Я позволила себе забыться.
– Хорошо, что ты хотя бы понимаешь свою ошибку. Будем молиться, чтобы обет, который Егор дал, не вовлёк его в неприятности.
– «Слушать совесть и поступать по справедливости» может как-то навредить ему?
– А разве не понятно? Ради чего тогда написаны все эти истории в этих ваших комиксах про супергероев? Чудям так и так в человечьем мире приходится вести «двойную жизнь», как этому Питеру Паркеру, или другим персонажам. А неся на себе бремя подобного обещания, он… В общем, ты сделала жизнь Егора очень непростой.
– Я понимаю, Демьян. Но я всегда буду рядом! Буду ему помогать!
– «Всегда»? Твоё «Всегда» – это от силы ещё лет шестьдесят, если повезёт, а мы, чуди, бессмертны.
– Значит, у него будешь ты. Всё просто.
– Действительно. Получается одним выстрелом ты двух зайцев подстрелила. Поздравляю, – внезапно улыбнулся он.
– Чего?
– Одного уговорила не озорничать, а второго навсегда к нему привязала. Мне теперь до конца жизни придётся за ним приглядывать. Никогда не останусь один.
– Всегда пожалуйста.
Глава Двенадцатая: И в болезни и в здравии
Полетели сквозь окна, занавешенные дождем,
Чтобы ты не промокла я буду твоим плащом.
Полетели сквозь стрелы под обстрелом и под огнем,
Чтобы ты не сгорела я буду твоим дождем.
Филипп Киркоров – Полетели
Осень плавно окрасила листву золотом. Кончался сентябрь. Егорка едва поспевал за «сверстниками», хотя ему-то было уже восемьдесят семь. Его день рождения мы справили совсем недавно. (Я сама испекла тортик).
С письменностью или литературой у него проблем не возникло, но вот с алгеброй или физикой… Сама как вспомню, так вздрогну! Ужас! С первых дней сумел подружиться со своим соседом по парте – Антоном. Все уши нам про него прожужжал.
Я возобновила учёбу в техникуме, погрузилась с головой. Правда, через каждые двадцать минут упорного изучения темы, голова кипела от наплыва информации. За год успела многое позабыть. Новая группа относилась ко мне с интересом. Одна из девушек по имени Марина помогла «влиться в компанию». Типичный экстраверт. Просто берёт, хватает за руку, и тащит в социум.
Мне исполнилось двадцать три. Отметили скромно у меня дома втроём. Я самостоятельно пекла тортик: бисквит в три слоя с вишнёвым джемом, покрытый шоколадом и воздушным кремом.
– Слушай, а у тебя-то, когда день рождения? – спросила я у Демьяна.
– Восьмого ноября, – спокойно сообщил тот. Поначалу его хладнокровное лицо вскоре сменилось довольным как у кота, а всё потому, что они с Егоркой очень любят мою выпечку. Я давно уже заметила все оттенки его эмоций: стоит только немножко взять в рот какую-нибудь сладость, и всё. Демьян – плывёт.
– Так это же совсем скоро. Почему раньше мне не сказал?
– Ты не спрашивала.
– Так не пойдёт. Нужно срочно что-нибудь заказать на ВБ. Чего б такого придумать? Хмм…
– Ты хочешь мне что-нибудь подарить? Зачем?
– Ну ты же подарил мне сегодня серьги. Так у людей заведено: дарить подарки на день рождения.
– А… – снова это его короткое «а». Он всегда так делал, когда открывал какую-то для себя правду. – Мне казалось, что вы приносите дар имениннику из суеверий, чтобы он потом умаслил этим вашего Бога. Как в жертву на удачный урожай, или что-то подобное…
– С чего мне жертвовать серьгами? Я носить их буду, глупенький.
– Что ж, я рад, что они тебе понравились.
Серьги спокойно ждали своей участи в коробочке на полке. Они не были дорогими или изысканными: всего лишь два цветка с сердцевиной из лунного камня и в оправе из нержавейки.
«Наверняка он голову сломал, пока выбирал их в каталоге. Чем же я могу выразить к Демьяну те же чувства?»
– Не надо никакого подарка, – вдруг встрял Егор. – Просто купи подарочную ленту и обвяжи себя ею. Да, дядь?
– Это было бы…
– Су… Егор! – чуть не вырвалось из меня ругательство. – Так делают только бедняки, а у нас есть деньги!
– Право, Соф. Ничего дарить мне не нужно. Разве что…
– М? – навострила уши.
– Испеки для меня такой же торт. Только побольше.
– Эх, ладно! Испеку-испеку. Везёт вам, чудям: все калории в крылья уходят, а я… жирком обрастаю.
***
Демьян получил сертификаты по английскому и французскому языкам в какой-то онлайн-школе. (Это не реклама). Стал зарабатывать больше. Его приглашали на Фил-кон, что-то типа фестиваля для лингвистов, (я так и не поняла, что это за сборище такое). Демьян отказался, так как ему было тревожно одному отправляться в столицу самолётом (или поездом). У меня не было возможности отлучиться от учёбы, чтобы его сопровождать, а у Егора наступили активные школьные дни.
Я начала задумываться о том, что будет, если меня вдруг не станет? Сумеет ли Демьян справиться? Естественно я умру намного раньше него. Из-за старости лет через семьдесят/восемьдесят, (надеюсь). К этому времени, ясен хуй, что мой чудила ко всему привыкнет. Однако если… если это произойдёт внезапно, то… «Не знаю, справится ли он? Боюсь оставить его».
На выходных уже по устоявшейся традиции, я готовила суп. На прошлой неделе мы ели уху, а на этой – солянку. «Спасибо, Боженька, за существование суповых наборов. С ними не надо париться». Как раз в этот момент стояла и нарезала картошку, пока курица варилась на медленном огне.
Егорка гулял с Антоном и периодически присылал странные фотки. В основном там были уличные коты, или красивые листья. «Н-да, с тех пор как этот гадёныш научился обращаться с камерой, память моих сообщений приходится периодически чистить».
Демьян вдруг решил оторваться от манхвы про принцессу попаданку и подошёл ко мне. Его тёплые руки обвили меня, и он, прижавшись подбородком в шею, глубоко вдохнул запах моих волос.
– Ты так сладко пахнешь, – почти промурлыкал тот.
– А? – прежде чем я успела отреагировать на этот вызывающий жест, Демьян выкрутил огонь комфорки до нуля, затем поднял меня, и забросил к себе на плечо. – Ты чего это?! Что происходит, Демьян?
– Ты вся напряжена. Я это ещё оттуда почувствовал.
– В смысле «почувствовал»?
Без лишних объяснений, мой чудик понёс меня на диван. Положил аккуратно, прижал руками за плечи, навис. Тёплая улыбка цвела на его лице, и эти очаровательные ямочки на щеках так и манили к ним прикоснуться. Одежда всё ещё пахла «морозной свежестью» после недавней стирки.
– Егора не будет ещё как минимум два часа. Давай займёмся любовью?
– Ты этого в манхве понахватался? – хитро сощурилась я. – Тамошние отношения, знаешь ли, гиперболизированы и утрированны донельзя.
– Я это давно понял. Люди любят… ставить на пьедестал всякие странные вещи. Ну а я не из таких. Я просто хочу тебя, Соф. Сейчас.
Сердце застыло, в горле резко пересохло. Демьян прильнул губами к моему уху, а затем постепенно всё опускался и опускался. Я зарылась пальцами в его густых волосах. «Надо будет на следующих выходных повести его стричься. Бля, о чём я думаю в такой момент? Так! Соберись, Соф! У нас тут секс намечается».
– Поцелуй меня…
Мой послушный любимый моментально исполнил просьбу. И стоило его губам коснуться моих, как всякие мысли схлынули, оставляя после себя лишь нарастающее вожделение. Тишина дома прерывалась едва заметным скрипом дивана. Его колено упёрлось мне между ног. Демьян оторвался от поцелуев, взглянул на меня, и мне… мне захотелось плакать в тот миг. Потому что его глаза сияли щенячьей преданностью. Аж в груди защемило, и дыхание в лёгких замерло. Ласковые пальцы заправили мой локон за ухо, а затем медленно поглаживали по коже лица.
Пуговка за пуговкой, звук молнии ширинки, шорох простыней. Когда Демьян снимает с себя верхнюю одежду: футболки или рубашки, то крылья всегда проходят через прорези, и вниз сыпется его блестящая пыльца. Я прикрыла рот и нос, дабы она ненароком не попала в меня. Залюбовалась крошечными бликами, рассыпанными на постели.
Неимоверно нежные касания его губ вызвали мурашки, особенно когда он прижался ими к моим бёдрам. На пол упали чёрные трусики, и я смутилась. Лобок уже успел обрасти колючим ёжиком, но Демьяна это не смутило. Он раскрыл свой мокрый рот, а затем погрузился в мою истосковавшуюся и трепещущую плоть. Я вся задрожала. Стонала, вцепившись ему в волосы. Ловкие тонкие пальцы проникли внутрь, массируя чувствительную область изнутри. Запрокинула голову, зажмурилась, глотала воздух часто-часто. Даже пальцы ног от нарастающего напряжения сжались, и колени подгибались. Пошлые причмокивания, бульканье, скрип, всё это лишь сильнее распаляло меня и пьянило страстью.
– Д-Демьян…
Отчаянный призыв подействовал безотказно: мой милый фей оторвался, прошёлся языком вверх вдоль моего разгорячённого тела, облюбовал сосок, рукой сжал вторую грудь, присосался к ключице, оставляя на коже покрасневший след, а затем припал к моим устам в необузданном торопливом поцелуе. Солёный вкус отпечатался в памяти, как и его нежные покусывания зубами. Почти в пупок мне уткнулась мягкая головка члена. Влажная… пульсирующая и жаждущая слиться со мной.
Оторвавшись совсем ненадолго, Демьян вытащил пачку из прикроватной тумбочки, достал презерватив, и надел его.
– Держись за меня крепко, ладно? Обхвати шею.
– Ты что-то задумал?
– Считай это проверкой на выносливость.
Хитрый прищур этих синих глаз меня заинтриговал, поэтому я послушалась. И как только мои руки окольцевали собой его бледную шею, Демьян ближе прижав меня к себе за талию, вошёл. Мой сдавленный стон попал прямо ему по уху. Не успела я привыкнуть, как мы сменили положение: Демьян подхватив меня за бёдра, взял на руки и встал на пол. Я повисла на нём скрестив ноги у него за спиной. Член выскользнул наружу.
– Проклятье, – шёпотом выругался он.
– Погоди, я сейчас…
Пришлось держаться на одной руке, и всё же я смогла вернуть обожаемый мной орган внутрь себя. Зафиксировала ноги так, чтобы Демьян мог держать меня за ягодицы. Это было немного неловко, потому что эту позу мы пробовали в первый раз, и могло не получиться. Наверное, со стороны я смотрелась как какая-то мартышка на дереве. Всё старалась попадать в ритм, двигаться вместе с ним, но правда заключалась в том, что это Демьян поднимал и опускал меня.
Пребывать полностью в его руках – это непередаваемое ощущение. С виду такой худой, утончённый и хрупкий, а внутри – фантастически сильный! Что же поддерживало в Демьяне этот несгибаемый стержень воли? Что делало его таким заботливым и порывистым? Что помогало ему не сдаваться до самого конца? Не стыдиться своих желаний и вопросов? Загадка века.
Плавные, но глубокие насаживания доводили до дрожи от наслаждения, и вместе с тем изнуряли. Я вся покрылась потом, как и Демьян. Пару раз чуть не соскользнула вниз из его цепкой хватки. Пальцы на моих ягодицах уже оставляли борозды синяков. И вот, когда я возжелала ускорить темп, Демьян – воспарил над полом. Его крылья запорхали молниеносно как у колибри, зажужжали в ушах, обдавали прохладой. Это дало ему возможность не только насаживать меня, но и самому толкаться навстречу. Снова узнаваемые пыхтящие стоны под моим ухом, снова пламя в глазах. Какой же он возбуждающий, горячий, и беспрекословно – мой. Только мой.
Вцепилась ему в волосы, губу закусила, стараясь сдерживать внутри голос. Бешенный ритм наших движений мог расплавить сам воздух вокруг! Занавески разъехались из-за ветра от крыльев. В комнату пролился яркий свет. Череда импульсов пронзила меня до оцепенения. Я запрокинула голову, выгнувшись спиной. Демьян врывался в меня ещё несколько раз: медленно, глубоко и… завершающе.
Мы опустились на пол, но ноги обоих уже не удерживали, и поэтому мы мягко рухнули прямо посреди комнаты рядом с диваном.
– Похоже нам пора приобрести секс-качели, – констатировала я.
– Ты захотела сделать из этой квартиры нашу личную… как это слово? Красная комната?
– Пф-хах! О нет! – звонко смеясь, отрицала я. – Ни за что!
После недолгих изнеженных обнимашек, я отправилась в душ, а Демьян принялся подметать по всей квартире свою пыльцу. Потом вернулась к готовке, довольная и расслабленная.
***
Середина октября. Учёба потихоньку начинает заёбывать. Из-за места жительства мне приходилось вставать на полтора часа раньше занятий. Живи я в студенческом общежитии, то мне было бы проще адаптироваться, но как я могла просто взять и бросить своих чудей? С другой стороны, могло бы быть хуже: некоторые из группы живут так вообще за три пизды, чуть ли не за городом, а в комнатах не могут жить из-за семьи. Им приходится вставать ещё раньше, и ехать в техникум по три часа с пересадками.
Марина как всегда на переменах без умолку о чём-то болтала. Не то чтобы мне её трёп был неинтересен. Зачастую она очень смешно шутит, аж пробивает на смех до колик в животе. Только вот напрягает меня. Не её поведение, а внешность. И нет, она не страдает ожирением, алопецией или другими какими-нибудь «косметическими» недугами. Просто… мне начало казаться, что она одна из Народа. Лицо – идеальная симметрия, бархатная кожа, безупречные пропорции фигуры. Да и ведёт себя на манер типичных, сука, главных героинь из дешёвых романов.
– Хмм… Кого бы выбрать? – вслух задумывалась она во время большой перемены в столовой.
– Ты это о ком?
– Да в меня тут двое старшекурсников вкрашились. Миша Красивомоськин и Артур Прессокубикин. Михаил весь такой холодный и загадочный, а Артур ревнивый шо пиздец, и дохуя горячий.
– Э-э-э… Ну, знаешь, как говорил Энтони Юлай: «Если к вам когда-нибудь будет подкатывать 117-летний парень, всегда есть вариант «выбрать его батю». Зачем тебе эти долбоёбы? Выбирай надёжного, работящего, и главное – со здоровой менталкой.
– Ауф, – рассмеялась она в ответ. – Зришь в корень. Тебе бы учиться на психолога, а не на пекаря.
– О нет. Выслушивать чужие проблемы – эт такой гемор. Ну нахуй. Я люблю кексики печь.
***
Вернулась домой как обычно – уставшая и измотанная после пар. Скинув рюкзак на пол, повесила плащ на крючок. Сразу пошла к холодильнику, чтобы налить себе тарелочку супа и разогреть его в микроволновке. Желудок буквально-таки верещал о голоде.
– Демьян, можно спросить на счёт чудей?
– А что с ними?
– Какие бывают типы? В смысле, бывают такие, что очень похожи на человека даже без ореола?
– Ну… допустим. А что?
– В моей группе есть одна девушка, которая во всём предельно честна, а ещё… ещё она очень напоминает мне своим поведением вас двоих. Может это быть совпадением?
– Хм… – задумался он, оторвавшись от ноутбука. Закрыл крышку, глаза прикрыл, а затем выдал: – Полностью похожих на людей – не бывает. Но, если у чудя, например, только хвост, или жабры, то их легко скрыть под одеждой.
– Ясно. А существует ли способ как-нибудь раскрыть чудя?
– Есть. Просто спроси напрямую.
– Просто спросить? Вот так открыто?
– Если бы эта девушка была из Тёмных, то ты бы её сразу раскусила. Такие предпочитают… выделяться из толпы, скажем так. Они мутят воду, юлят, подстрекают и провоцируют. Эта девушка никогда не затевала интриг в твоём присутствии?
– Ну… нет. Вроде бы нет.
– Тогда она из Светлых, и тебе бояться нечего. Просто спроси её.
– А если она не из Народа? Я же выставлю себя чудаковатой.
– Солги что-нибудь. Вы, люди, это умеете.
На его хладнокровный тон я чуток скуксилась. Понимаю, что он ничего такого не имел ввиду, но всё равно как-то обидно.
Мы расселись за столиком и принялись трапезничать. Кусок в горло не лез, в голове одни мысли о свалившихся на мою голову заданиях. Напиши то, напиши сё. Ещё Егорке надо помочь с домашкой. Столько мороки!
Раздался тихий чих. Мы с пиздюком посмотрели на Демьяна. Тот рукавом утирал нос, и продолжал есть суп. «Кажется лежание голышом на ледяном полу не пошло ему на пользу», поняла я.
– О нет… – испуганно протянул Егор.
– Что-то не так?
– Нет-нет-нет-нет! Всё норм. Всё кул! – сразу собрался тот, но стоило его дяде чихнуть ещё раз, как эта выстроенная стена позитива в миг рухнула. – Бля! Нет! Только не это!
– Да что блять происходит? – не выдержала я.
– Кажется я немножко заболеваю… – шмыгнул носом Демьян.
В тарелку супа упала ложка и брызги расплескались вокруг неё. Егор резко встал и куда-то пошёл.
– Ну нет! Нет-нет-нет! Я здесь не останусь!
– Боишься заразиться? – предположила я.
– Чего? Нет! Не в этом дело. Так всё: я щас соберу вещички и на пару дней свалю на вокзал. Училке соври, мол я тож приболел.
– Эй, погоди! Так не пойдёт.
– Покеда!
Егорка собрался за двадцать секунд и пулей выбежал из квартиры. Он даже обуваться не стал, а просто прихватил ботинки в руки. Мне пришлось догнать его в коридоре. Еле кое-как успела схватить этого гадёныша за шкирку.
– Стоять, нахуй! А ну признавайся: в чём дело?
– Отпусти, Соф. Я же итак поклялся, что буду поступать, по совести. У него есть ты. Ты о нём и позаботишься, а мне… уф! Нет-нет-нет, никогда больше!
– Чего это ты так боишься? Ну заболел Демьян, и что с того?
– Видишь ли, тут такое дело… – начал объяснять Егор, развернувшись ко мне лицом, когда я его отпустила. В глазах смесь паники и сожалений. Стоял на грязном бетоне коридора в одних носках. – Когда дядя простужается, то становится очень капризным, а ещё всё время плачет крокодильими слезами. Длится это недолго, но… Брр, аж вспоминать страшно! В остальное время может, Дамон и ангел, но, когда болеет – сущий дьявол. Тебе лучше тоже взять больничный в техникуме, и приготовиться к войне с его капризами. Два дня – максимум, но уверяю, за это время он всю душу из тебя высосет аки Дементор.
– Уверена ты преувеличиваешь. И плюс, я не могу вот так просто взять и отпустить тебя. В школе будут вопросы. Нужна будет справка от врача, опять походы и очереди. Оно тебе надо?
– По сравнению с его простудой – это ещё цветочки. Так что да – надо. Прошу, пожалуйста, отпусти меня.
– И куда ты пойдёшь? На вокзал? А если тебя узнают и доложат в социальные службы?
– Да я ореол наброшу, не волнуйся.
– Ну нихуя себе, какой ты у нас предусмотрительный. Может лучше всё же останешься и поможешь мне?
– Нет-нет-нет! Ни за какие коврижки! Это ж всё равно что с грудничком возиться. Ад!
– Ну хорошо: я тебя услышала, Егор. Можешь ночевать где захочешь, только в неприятности не попадай. Я тебе не мамка, но официально Демьян – твой опекун. Так что попадёшь в передрягу, и проблемы будут у всех нас. Ты же это понимаешь?
– Кристально чисто!
– Ну тогда всё – иди. Сейчас позвоню твоей классной руководительнице и сообщу, что ты болен. На выходных пойдём к терапевту, постарайся притвориться больным насколько это возможно, а ложь оставь мне.
– Спасибо, Соф. Ты – лучшая!
Не прошло и часа, как у Демьяна повысилась температура. Раньше я полагала, что знаю о моём парне всё: все его привычки, манеру поведения, оттенки эмоций. Теперь же тот образ в голове с треском разъебался об суровую реальность: у него тоже есть жёсткие недостатки.
Фрейд утверждал, что человеческая психика состоит из трёх частей: Сверх-Я, ЭГО, и Оно. Если совсем уж упростить, то первые две части как бы блокируют третью. Ставят некий незримый барьер между «надо» и «хочу». В «оно» спрятаны все человеческие инстинкты. Все его хотелки, потребности, и нужды. Если человек здоров, и его ЭГО работает правильно, то с возрастом он учится сдерживать и контролировать позывы «оно». Типа, вместо «хочу играть в Геншин весь день», он выбирает: «мне надо сегодня идти на работу, чтобы заработать чеканную монетку на еду». (Я не психоаналитик, но как-то так я понимаю эту концепцию).
Видимо, когда Демьян болеет, все его внутренние барьеры ослабевают, и это самое «оно» всплывает наружу. Я заварила ему Терафлюшку, так он отказался её пить, «потому что слишком горячо». Едва лекарство остыло, ему стало «недостаточно горячо».
– Соф! Софья… сходи в магазин, пожалуйста? Я очень хочу доширак. Куриный.
Я сходила. Принесла. Заварила. «Опять горячий». Подождал, пока лапша остынет, а потом… зарыдал. Прям, как и сказал Егор – «крокодильими слезами».
– Лапша размякла! Размякла! Я не могу это есть, Соф! Купи ещё!
От злости мне очень хотелось ему втащить по роже, но я держалась. Мало того, что Демьян абсолютно себя никак не контролирует, дык ещё и соплю ПОВСЮДУ! За два часа с начала его лихорадки, он использовал две пачки сухих салфеток. С носа постоянно течёт. Он ещё и плачет без остановки. Попыталась его отвлечь, показать что-нибудь в телефоне. Демьян в какой-то момент бросил его на пол. Экран аж треснул!
– Да что с тобой, мать твою, такое?!
– Прости-и-и-и! Но там был этот ужасный тупица-блогер. Как-его-там…? Бесит!
Затем, после долгих уговоров поесть и выпить таблетки, Демьян умолял обнять его. Я ненадолго прилегла, так он сразу же принялся домогаться. Руки засунул под майку, соплями все волосы запачкал. Всё его тело горело, словно поджаренное на сковороде. Через пять минут отрубился и заснул, а я осталась лежать в тисках его объятий. «Боженька, за что?»
Глава Тринадцатая: Ничего не происходит
Я хочу, чтобы во рту оставался
Честный вкус сигарет.
Мне очень дорог твой взгляд,
Мне крайне важен твой цвет.
Я умираю, когда вижу то, что вижу
И некому спеть.
Я так боюсь не успеть,
Хотя бы что-то успеть.
М… Замороженными пальцами,
В отсутствии горячей воды,
У… Заторможенными мыслями,
В отсутствии, конечно, тебя.
Земфира – Бесконечность
Когда Демьяну полегчало, он закрылся в себе. От стыда не мог и слова вымолвить. Ну а я? Я на него настоящего зла не держала. Все мы болеем. Все заслуживаем прощения за моменты слабости. Только вот от мысли, что подобные инциденты обязательно будут повторяться, меня настигала тревожка. Конечно, ничего криминального Демьян не натворил. Он не скандалил, не орал на меня, не поднимал руку. Просто капризничал как ребёнок. И плакал. Много-много плакал. «Может таким образом проявляется его внутренняя травма? Пора бы с ним об этом поговорить тет-а-тет, пока Егорка не вернулся».
Демьян сидел в углу на диване, уткнувшись лицом в колени, обнимая себя. Молчал. Моё сердце сжималось от жалости при взгляде на него. В глазах аж защипало.
– Слушай…
– Прости, – хрипло прервал он меня. – Знаю, что ты хочешь сказать. Я – невыносим, правда?
– Ты ошибаешься, – подсев к нему рядышком, подмяла ноги под себя, и положила голову ему на плечо. – Ты – это ты. Со всеми твоими плюсами и минусами, как у любых других людей. И чудей.
– Я же вёл себя по-скотски. Как ты можешь оправдывать меня?
– Могу и оправдываю. По сравнению с моим бывшим, твои косяки – это детский сад.
– Буквально, – рассмеялся он.
– Вот-вот. Короче, в общем, я хотела поговорить с тобой на эту тему. Прояснить несколько деталей. Ты не против?
– Не понимаю, чем это поможет, но ладно. Что ты хочешь знать?
– Как давно у тебя эти… эпизоды?
– Хмм… Думаю я часто вёл себя подобным образом в детстве. Потом подрос и мои капризы прекратились. Но когда болею…
– Понятно. А ты бы не хотел поговорить об этом со специалистом? Со мной, конечно, тоже можно, но у меня нет образования, и боюсь, своими советами, я могу сделать только хуже. Я хочу, чтобы ты больше не стыдился своих особенностей, и принял себя таким, какой ты есть. Понимаешь?
– Ты говоришь о психотерапии? Найдётся ли в этом городе хоть один из Народа?
– А зачем тебе необходим именно из Народа? Люди тоже умеют исцелять раненные души.
– Ты меня не так поняла. Чудь всегда поймёт другого чудя лучше, чем любой человек. Это не расовая особенность, а культурная. Именно благодаря общим знаниям о Дворах и царствах волшебных существ, о том, как устроен наш мир на самом деле, чудь куда более корректно составит план лечения. Это, как вы люди называете, «часть анамнеза».
– Хмм… – задумалась я. – Похоже мне предстоит долгий сёрфинг интернета. Я постараюсь найти кого-нибудь из Народа. Поспрашиваю на форумах. Глядишь – повезёт.
– Я ещё не согласился на терапию, Соф. Честно сказать, я не уверен, что она мне нужна.
– Демьян, посмотри на меня, пожалуйста, – он повернул ко мне своё измученное простудой лицо, и я одарила его тревожным взглядом. – Я волнуюсь за тебя. Ты мне важен. Важно твоё здоровье: как физическое, так и психическое.
– Прости… Прости, что заставляю переживать. Я пойду на терапию.
– Не ради меня, надеюсь? Потому что это должно быть исключительно твоё решение. Принятое не под давлением.
– Отчасти ради тебя. Отчасти ради нас с тобой. Но в целом… мне хочется сбросить груз, и больше не чувствовать себя так паршиво, как сегодня. Если путь, который ты мне предлагаешь, действительно поможет в этом, то я доверюсь тебе и пойду по нему. Ты ведь столь многому меня научила, Соф. Я знаю, что ты меня не подведёшь. И я… не хочу подвести тебя.
– Ну вот и молодец. Вот это правильно.
***
Мои подозрения не подтвердились. Марина – это просто Марина. Когда я её спросила прямо на перемене, она пришла в замешательство, и решила, что я говорю о какой-то ролевой игре, вроде ДнД. Пришлось молча кивать.
В этом семестре заканчивался предмет по микробиологии, и нас ждал финальный экзамен с устным опросом в конце. Мы приготовили зачётки, выстроились по очереди. Преподавательница бегло просматривала доклады в толстенных папках, а затем проводила блиц-викторину по пять минут на каждого ученика. Я получила твёрдую четвёрку. Марина потом звала отметить всё это дело к ней общежитие.
– Ну давай, Соф. Мы будем играть в мафию, пить пивчанский втихаря, – соблазняла она, а потом склонившись ко мне добавила шёпотом: – Говорят Павел Зайцев в тебя вкрашился. Я его позвала.
– У меня уже есть парень, Марин. И у нас всё серьёзно.
– «Серьёзно» – это когда колечко на безымянном пальце. Не строй из себя недотрогу. Погнали!
– Только если позволишь позвать с собой Демьяна. Всё-таки как-то некрасиво будет являться на вечеринку в соло. Зайцев сто пудов будет ко мне цепляться, а я не хочу разводить пиздадраму и ставить его в неловкое положение.
– Ну ладно! Зови, если хочешь. Чем больше народа, тем веселее!
Послала сообщение своему парню. Назвала адрес и время сбора. Он обрушил в ответ массу вопрос касательно этикета, дрескода, негласных правил, подарков и т.д.
– «Просто возьми с собой алкашку. Еду, скорее всего закажут. А как играют в мафию чекни на Ютубе», – ответила я голосовым сообщением. – «О, и оденься попроще. Это не званый ужин, и не дворцовый бал. Достаточно прийти в толстовке и в джинсах. Всё, целую».
Потом приходили сообщения от Егора, в которых он слёзно умолял взять и его тоже. Но я твёрдо отказала. Даже если этот гадёныш набросит на себя ореол, его детское поведение не останется незамеченным. Похоже, что мой отказ мелкий воспринял близко к сердцу, так как следующим сообщением от него пришёл стикер среднего пальца. «Обиделся», поняла я.
После пар мы сразу отправились в «Пятёрочку» за бухлом. Попрятали пузатые титьки пива в рюкзаки, так и прошли в студенческую общагу. Сразу нахлынули воспоминания о том, как я когда-то здесь жила. О моих соседках, которые в наглую разогревали рыбу в общей микроволновке. О преследованиях Никиты. Заглянула в общую душевую чисто чтоб проверить. «Да, они так и не починили автомат с тампонами. Россия, ёпт».
Комната Марины и её «сожительниц» представляла из себя тридцать квадратов свалки. Дверь с красноречивым номером «228», а за ней – бардак. Горы косметики на старом трюмо, две двухъярусные кровати по бокам, застелены только три. Холодильник, который они, скорее всего купили на свои кровные. Дверца украшена наклейками, магнитиками и шпаргалками. Порадовало, что есть один работающий санузел, где на полках возле раковины разбросаны всякие тюбики, шампуни, кремы, скляночки, ватные диски, ещё косметика. Слив у ванны весь какой-то ржавый, с крана капало постоянно, потолок треснутый, кафель поломанный. Живность на каждом углу: рыжие, жирные и усатые. «Общага такая общага».
Вахтёр на посту пропускал через турникет только по пропускам, благо у меня с собой всё ещё был старый, а Демьян наложив морок на простую записную книжку, самостоятельно прошёл дальше. Мне даже не пришлось выходить встречать его. Марина ахуела, когда увидела, что постороннему удалось так просто наебать общажного «Петровича».
Народ уже собрался, и с Демьяном нас вышло семь человек. Все тихо расселись по углам. Кто-то на кровати, кто-то выкатил стулья на колёсиках, а кто-то устроился на верхнем ярусе. На тумбочки поставили алкашку. Парни пили прямо из горла, девчонки открыли пачку солёных фисташек. Мой парень принёс две бутылки коньяка, от чего у некоторых глаза на лоб полезли.
– Это Демьян, – представила его я.
Остальные поочерёдно представились. Зайцев даже пожал ему руку, и мне показалось, что тот пытается сломать Демьяну ладонь. Марина достала специальные карточки для игры в мафию, перетасовала их, после чего раздала всем по одной. Мы потихоньку играли, стараясь не шуметь. Через час Марина вышла за пиццей. Ещё через час кое-кто из нас уже был не в состоянии играть. Зайцева уложили спать на верхний ярус. Демьян выбухал первую бутылку коньяка, но оставался бодрячком, так как человечий алкоголь его попросту не брал. Он охотно делился с другими своим пойлом, доказывая, что там не чай.