***
Я так хорошо выспалась за эти выходные, будто выходила в отпуск и не гонялась по всему городу как ёбнутая мартышка с горящим хвостом. Судя по всему, смертные не видят пыльцу чудей без их разрешения или без способности заглядывать за иллюзии. Она не всасывается через кожу, а только через кровь и слизистую. Значит и дышать ею нельзя. «Будь у меня какая ранка на ладони, или заусенцы, то я бы точно отлетела». Благо в нашей квартире Демьян исправно выполняет свои обязанности и подметает рассыпанную всюду пыльцу. Покрывало достаточно встряхивать через окно по утрам. Егор выделял куда меньше пыльцы, что логично, ибо его махалки ещё маленькие.
Однажды поймала себя на мысли о том, что они начинают меня подбешивать. Егор себе что-то разогревал в микроволновке. Когда она пропищала, я решила подать ему тарелку с бутербродами. Мелкий гадёныш играл в Нинтендо быстро перебирая пальчиками по кнопкам. Пищала его приставка, действуя мне нервы.
И вот я значит, подхожу к микроволновке, открываю, и вижу, что на краю тарелки след от пыльцы. Раздражение в мгновенье ока переросло в злость. Я достала тарелку и громко хлопнув дверцей, привлекла к себе внимание.
– Что-то не так? – спокойно поинтересовался Демьян, читающий что-то в своём телефоне.
– А если бы пыльца как-то среагировала на нагревание? Ладно бы нам пришлось новую покупать – не страшно. Но если… если бы это отравило еду вашими чарами, то что тогда?
– Егор, ты снова помыл посуду спустя рукава?
– Ну почему сразу я? – возмущался он. – И потом, мы же бываем на солнце, и ничего не происходит с пыльцой, верно?
– Я говорю не об этом, а о вашей безответственности! – поставив тарелку на кофейный столик, утверждала я. Егорка моментально набросился на бутерброд, запивая его горячим чаем.
Демьян приблизившись ко мне, обеспокоенно спросил:
– Ты сегодня будто встала не с той ноги. Я могу как-то тебя успокоить?
– Вот вечно ты такой… такой…
– Какой?
– Податливый! Нет бы разозлиться, наехать, поскандалить как нормальные люди, но нет, тебе обязательно надо сгладить все углы! Парочки обычно ссорятся, а мы – нет.
– Очевидно, что сейчас, мы как раз ссоримся, – всё так же невозмутимо подметил Демьян.
– Тебя вообще хоть что-нибудь в этой жизни бесит?
– Толпы.
– А ещё?
– Тупицы.
– А во мне?
– Соф я, конечно, бессмертный, но не настолько…
– Чё? А ну отвечай!
– Вам надо написать на листках, что вас бесит друг в друге и обменяться ими. Так вы узнаете о жалобах одновременно. Вот, – предложив это, Егор вытащил ручку и тетрадный лист. Звук рвущейся бумаги мигом остудил мой гнев. «А ведь и правда: лучше всё спокойно обсудить, и не бросаться обвинениями».
Я написала очевидную проблему: «Твоя пыльца повсюду». Передала её Демьяну, а получила в обмен записку с красивым курсивным почерком: «Ты пинаешься во сне».
– Чего? Ты сейчас это серьёзно? Почему ты, блять, не сказал мне об этом?
– А ты почему держала в себе своё раздражение по поводу пыльцы? – парировал Демьян.
– Я просто не хотела заострять внимание. В целом она мне не мешает, вот только ссыкатно, как-то. Вдруг я случайно угандошусь перед работой? Меня ж уволят!
– Понимаю. Что ж, выработка пыльцы напрямую зависит от количества сладкого, которое я потребляю. Я мог бы… есть его поменьше. Тебя это устроит?
– Угу. А мои подёргивания во сне вызваны стрессом. Раньше мне в этом хорошо помогала валерьянка. Уф… хорошо, буду пить её перед сном, и пинков не будет. Идёт?
– По рукам, – очень тихо ответил Демьян, кивая головой. Егор уже доел свой бутер и понёс тарелку в раковину.
– И вымой как следует!
***
Вам, наверняка интересно, чем же ещё чуди отличаются от людей? Пукают ли они? Какого цвета у них стул? Идут ли месячные? Спешу разочаровать вас – всё практически как у людей. Их шептуны не пахнут розами, а моча не переливается всеми цветами радуги. Демьян сказал, что подобное возможно только если наложить на себя ореол, чем регулярно занимаются западные фейри.
– Они хотят поддерживать иллюзию своей сказочности. Ну, знаешь: неземные красавицы-нимфы, прячущиеся по кустам ежевики; юноши, соблазняющие девиц. Et cetera et cetera…
– А у русских, как всегда, с этим всё проще, – догадалась я. – Есть писюн – суй в дырку.
– Ахах! Точно-точно.
Через некоторое время наш конфликт окончился ничем: Демьян капитулировал, практически умоляя меня, позволить ему снова вернуться к прежнему рациону, ну а мне… мне осточертело пить гадкие настойки. Я с девства невзлюбила вкус валерьянки, пустырника да боярышника. А от таблеток вообще никакого проку. В конце концов, мы приняли недостатки друг друга, и всё вернулось на круги своя.
***
Наступил май. Я где-то подхватила простуду и сегодня валялась целый день с температурой. На градуснике тридцать восемь и две, лихорадит. Всё тело ломило, бросало то в жар, то в озноб. Демьян сходил в аптеку за таблетками и порошками. Егорка мне компрессы делал. Люблю этого сучёныша! Проспала целые сутки, а когда проснулась, обнаружила, что за мной постоянно наблюдают эти двое.
– Мне уже лучше, – прохрипела я неубедительно.
– Померь температуру, – заботливо вручая мне градусник, велел Демьян. – Кушать хочешь? Я приготовил куриный суп.
– Я, что, умерла и попала в рай? Когда ты научился готовить?
– Просто следовал рецепту из интернета. Вот…
На вкус оказалось вполне себе съедобно. Температура понизилась. Остались только слабость и недомогание. «Марья Ивановна наверняка вычтет мои больничные из зарплаты», невесело подумала я.
Их забота приятная, но стоило мне бросить взгляд на кухню, и я вся поёжилась. Демьян всю плитку загадил, пока готовил. И кому её оттирать? Конечно же мне!
Егору написал его приятель из соседнего дома, и он пошёл гулять. Мой парень тем временем устроился рядышком на диване, да погрузился с головой в учёбу. В последнее время он налегал на языки, хотел прокачать навык. Благо в интернете полным-полно всяких курсов да обучалок. Если поднапрячься, то вполне можно всему обучиться самостоятельно.
Прошлый ноутбук недавно полетел. Сказал: «всё – финита ля комедия». В конце апреля мы купили новый, который, надо отметить, ебашил на всю катушку. Видеокарта потянула третьего Ведьмака на максималках, а это, считай, показатель качества. Правда, когда я уговорила Демьяна поиграть, он застопорился на первом же враге и не сумел пройти дальше.
– Можно тебя спросить?
– Что такое? – оторвавшись от экрана, он повернулся ко мне.
– Ты говорил, что не любишь толпы, как и я. Мне интересно знать почему.
– «Почему»? Ну, как тебе уже известно, я рос не в самой здоровой атмосфере. Когда собирается Народ, к примеру, на балах, или на церемониях, в толпе всегда мог затеряться какой-нибудь убийца. Мне постоянно приходилось держать ухо востро, от того и тревожность развилась. А у тебя какая причина?
– За мной убийцы не гонялись, – нервно рассмеялась я. – Прости, я не хотела показаться грубой. Бляха, башка не варит!
– Тогда лучше отдохни.
– Нет-нет. Я расскажу в чём дело. Где-то около семи лет тому назад к нам в город приезжала моя любимая группа. Как ты понимаешь, событие один на миллион. Обычно артисты не устраивают тур по русским глубинкам, а тут на тебе! Мне только исполнилось шестнадцать, и я на всех парах рванула на этот концерт. Специально встала пораньше, приоделась, накрасилась. И вот я стою в огромной очереди за три часа до начала. Сумела пробиться поближе к сцене. Можешь себе представить?
– Ты была одна?
– Мы с подружкой собирались пойти, вот только… телефон как назло сел, и мы банально не сумели отыскать друг друга в толпе. Я простояла там до самого вечера. Ноги ахуевали от усталости. Но мне понравилось выступление. И тут, почему-то мне взбрело в голову обернуться. И я увидела, сколько же людей стоит позади меня.
– Тысяча? – предположил Демьян.
– Держи карман шире – дохуя тысяч! Чуть ли не весь, сука, город собрался на площадь. Полицейские перекрыли дороги, машины скорой патрулировали периметр. Одно дело, когда ты стоишь на сцене и видишь эту толпу, которая собралась на концерт ради тебя, и совсем другое – быть частью этой толпы. Ещё никогда я не чувствовала себя такой маленькой и ничтожной. Песчинкой в ебучей, мать её, Сахаре. В толпе негде развернуться, ни отойти пописать, на корточки блять ни присесть. А ещё воняет как в мужской раздевалке. Будто бы этого было мало. Знаешь, что бывает, когда концерт заканчивается? Все уходят домой. Огромная толпа: все куда-то спешат, толкаются, давят. А на улице к тому времени уже порядком стемнело. Я была совершенно одна с разряженным телефоном. И мне стало пиздец страшно! Транспорт не ходил, трафик такси зашкалил. Пришлось своими воющими ножками пешкодрапом до дома топать. Ко мне цеплялись подвыпившие мужики, на обочину кто-то подъехал, приглашал подвезти, а я включила резервную энергию и как побежала от них!
– Нелегко же тебе пришлось.
– Угу. С тех пор я толпы и не выношу. Не чувствую себя в безопасности, понимаешь?
– Да. Понимаю. Хорошо, что ты позволила себе выговориться. Если когда-нибудь тебе придётся идти в толпу, знай, что ты всегда можешь позвать меня, и я с радостью буду паниковать вместе с тобой за компанию.
– Хах. Замётано.
Глава Десятая: Дезориентированный тип привязанности
Тихо лужи покрывает лед, помнишь мы с тобою
Целовались ночи напролет под шум прибоя
Это лето не вернуть уже я знаю
Но когда печаль в моей душе я вспоминаю:
Яхта, парус, в этом мире только мы одни.
Ялта, август и мы с тобою влюблены.
Валентин Стрыкало – Наше лето
Наступило лето. Я уволилась с работы. Подумала: «Ай, в пизду! Всё равно мы недавно продали с десяток аниме-фигурок по Геншину». Выручка с этих продаж послужила отличной финансовой подушкой, пока я искала что-то более прибыльное. С гибким графиком, с хорошим начальством. «Мечтать, как говорится, не вредно».
Решила на пару дней съездить к родителям. Они жили в пригороде, в своём доме. Знакомить их с Демьяном мне показалось пока ещё рано. Чуди остались жить в нашей съёмной общаге. «Будет им очередным испытанием на прочность».
Краска на заборе облупилась, садик зарос сорняками, гуляла пузатая кошка по двору. Пахло как обычно – деревенской выгребной ямой. Я уже успела даже соскучиться по этому зловонию. Сразу вспоминала, как бегала здесь с какой-то палкой и от души лупасила ею всю крапиву. Как приходила домой с репейником в волосах, и маме приходилось стричь меня под каре.
– Ох, смотрите какие люди? – поприветствовала меня соседка.
– Здрасьте, Тёть Кать.
Потом ко мне вышла мама и крепко обняла. От неё пахло выпечкой и полынью. «Я дома», пронеслось у меня в голове. Отец как обычно трудился над чем-то в сарае. Я увидела его только когда наступил полдник. Мне писал Глеб, Егорка и Демьян. Ещё пришла парочка спама. На миг задумалась о том, что у меня не осталось ни одной подруги. Все одноклассницы да одногрупницы разъехались кто куда. Кто-то из них уже вышли замуж, кто-то уже в разводе и с люлькой лапу сосёт на пособии. Кто-то просто переехал в другой город, «потому что в Бредянске делать нечего». Помнится, где-то около полтора года тому назад, одна из моих старых знакомых внезапно позвала меня на встречу. Я уже было обрадовалась, мол не забыли меня ещё. А оказалось, что та просто хотела вовлечь меня в финансовую пирамиду. Обидно, что тут ещё скажешь?
Погостила я недолго. Вкратце поведала о моём новом молодом «человеке». Старалась лгать по минимуму, ибо Демьян в отличие от меня, напрямую соврать не может, и когда придёт время его знакомить с родителями, моя история возможно посыплется.
Папа приготовил свиной шашлык, но, когда мы собирались посидеть на веранде, поднялся такой ветер, что мою порцию снесло прямо мне на колени, а кетчуп брызнул на лицо. Я осталась сидеть с голой вилкой в руке, мясом на штанах, и «окровавленным» носом. Маман покатывалась со смеху, пока очередной порыв ветра не снёс и её шашлык тоже. «Зря вы накладывали в пластиковые тарелки».
Утром я сняла с верёвки свои постиранные вещички, а после помогала маме по хозяйству. В частности, я пыталась «починить» её компьютер, на котором, о сюрприз, оказался вирус. Вызвонили Дядю Серёжу, местного «компьютерщика», и он переустановил ей винду. (В самом прямом смысле этого слова).
Я бы пошла ещё на речку искупаться, но мне тупо было не с кем. Вся молодёжь отсюда давно разъехалась. Может некоторые детишки соседей ещё приедут погостить, но точно не сегодня. Посему, распрощавшись, я ушла на остановку, куда по расписанию приехал мой автобус и увёз меня обратно в город.
Дома меня ждал приятный сюрприз: всё было чистенько и прибрано, даже цветочки в вазе стояли. Егор опять где-то гулял. Демьян как обычно читал очередной роман в телефоне. Я бросила свой рюкзак на пол, и просто свалилась на диван не в силах что-либо делать. От меня всё ещё пахло костром, деревней, и маминой выпечкой.
***
Демьян подарил мне бледно-голубые цветы с жёлтой сердцевиной. Названия я так и не запомнила. Мы как раз гуляли по парку, держась за руки. Рядом Егорка опять насвистывал тему из «Фиксиков». Молодые мамочки лениво качали своих детишек на качелях. Кто-то гулял с колясками. Кто-то лизал мороженое. Небо в тот день было таким чистым и ясным, что мне пришло в голову раздобыть нам всем солнцезащитные очки. От яркости аж слезилось в глазах.
Мы зашли в ТЦ, прошлись по лавкам, наслаждаясь прохладой кондиционеров. Расплатились фальшивыми денежками из листьев. (Какая же я всё-таки плохая). Я выбрала для себя лисьи в полосатой оправе, а Демьяну купила такие крошечные как у кота Базилио, (ну или у Лепса). Ему они очень шли. Гадёныш упросил купить ему очёчи из магазина приколов в форме двух клоунских улыбок. «Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не вешалось».
– Я увидел их в клумбе, и незаметно сорвал для тебя парочку, – прошептал Демьян.
– Мои глаза не настолько голубые…
– Верно. И это делает их настолько уникальными, что даже природе не под силу повторить шедевр твоего оттенка.
– Нихуя себе ты закрутил. Прям поэт, – нервно рассмеялась я.
Когда мы вернулись домой, я отыскала на полке одну из ранее прочитанных книг, (кажется это был «Портрет Дориана Грея», точно не помню), раскрыла её по середине, и вложила туда эти цветы. Мне хотелось сохранить их навсегда, чтобы, когда мои воспоминания потускнеют, я бы смогла в любой день вернуться к ним, просто раскрыв эту книгу.
***
Палящее солнце разогрело асфальт и плавило воздух, заставляя его дрожать. Наступил июль. В тридцатиградусную жару нам взбрело в голову поехать покататься в парк аттракционов. (Угадайте кто нас на это подбил). Я надела белую блузку с вырезом и джинсовые шорты. Мои обычные босоножки могли оставить кровоточащие мозоли, поэтому я отдала предпочтение дешёвым пенопластовым шлёпкам. На голове соломенная панамка, чтоб не схватить солнечный удар. Карточка в кошельке, кошелёк в лакированном клатче на цепочке. Идеальный лук.
Демьян наконец-то надел рубашку в полоску, которую я ему подарила и джинсовые бриджи. Егор облачился в футболку со Спанч-Бобом, шортики и всё те же шлёпки на липучке. Им выдала по кепке с прямым козырьком. Не помню какие там были надписи. Что-то вышитое нитками, или это была эмблема?
Мы недолго проехались на маршрутке, затем с пересадкой на электричке до другого конца Бредянска. От ритмичного постукивания рельс Демьян впал в некий транс.
И вот перед нами гигантские ворота, построенные ещё в Советские времена. Рядом свежеокрашенные фигуры из мультфильмов. По бокам ларьки, знаки о запретах, картонные стенки с вырезами для голов. Длинная дорога, выложенная из розового кирпича. Клумбы, памятники. На столбах мегафоны из которых доносилась то попса, то ещё какая-то лабудень.
Егорка сразу с порога захотел на самый «экстремальный» аттракцион. Но от вида длиннющей очереди за билетами его запал поутих. Демьян выступил с предложением:
– Давайте я постою в очереди и куплю билеты, а ты Соф, возьмёшь нам по мороженому?
– Хорошо.
Как только я подошла к киоску, сучёныш внезапно затанцевал ногами. Ему приспичило по нужде, и он побежал к ближайшему туалету. Я осталась ждать, пока подойдёт моя очередь. «Если я правильно помню, то Егор любит фруктовое, а Демьян ванильное. Себе возьму… хмм… может фисташковое? О! Тут стаканчик Бабл-Гамм! Обожаю!»
Пачки держать в руках неимоверно холодно. Пальцы заледенели. Поэтому я обогнула киоск и подошла к столикам у кафе, чтобы там дождаться своих чудей.
– Соф? Ахуеть! Это ты?!
Голос из далёкого прошлого намертво приковал мои ступни к асфальту. Медленно подняла лицо, и увидела человека, которого когда-то любила. Парень в кепке и в белом спортивном комплекте стоял напротив меня. С ним был его друг, который о чём-то спрашивал, но я не расслышала. Они пили пиво в этом кафе. Прохладные капли конденсата медленно стекали по золотистому стеклу.
Знакомое лицо… знакомый голос… запах. Воспоминания с размаху и без предупреждения ударили по голове. Мороженое выпало из рук. Застыла как вкопанная. И слова не вымолвить!
– Не думал, что ещё увидимся. Почему ты меня заблокировала? Почему на звонки не отвечала?
– Я сменила номер…
– Ахуеть! Это она? – спросил его друг, хватаясь за голову. – Ты не говорил, что она такая сасная.
«Ну же, мать твою! Двигайся! Двигайся, блять!», но ноги меня не слушались. Сердце гулко билось в груди. Кололо. Мой бывший нагнулся, подобрал мороженое и подал его мне в руки.
– Чё, как-дела-то? Выучилась уже?
– Взяла академ…
– Можт помощь какая нужна? Давай созвонимся как-нибудь? Посидим? Я тя тыщу лет не видел!
– Нет, Никит. Я уже…
На моё счастье нас прервали. Демьян с билетами подошёл и встал рядом. Приобнял ласково за плечо.
– Вот ты где. Заждалась?
– А эт чё за пидр?
– Прошу прощения?
– Грабли убрал от моей бабы! – гавкнул Никита. Все в этом кафе моментально обратили на нас внимание. Демьян нахмурился. Ситуация шла по пизде, и вот-вот могла бы произойти потасовка, однако…
С ловкостью уличного кота, Демьян схватил меня и закинув к себе на плечо – показал им обоим средний палец.
– Она не твоя.
– Ты, сука, ахуел? Те втащить?!
Никита шагнул вперёд с выпученными от злости глазами. Его друг было попытался остановить буяна, но он резко отпихнул парня в сторону. Демьян просто взял и… убежал. На всех парах! Да так быстро, что аж пятки сверкали.
– Чё? Чё-ё-ё-ё-ё? Чё происходит? – ахуевала я. Едва-едва удерживала в руках мороженое, болталась на его плече мешком картошки, а мимо смазывалась картинка. Демьян будто летел на крыльях – невообразимо быстро. За нами поднималась дорожка летней пыли. Моя панамка слетала с головы, и плавно опустилась куда-то на тротуар.
Мы очутились на другом краю парка у колеса обозрения. Демьян опустил меня около лавочки, усадил, склонился надо мной. Его тёплые руки поглаживали меня по плечам.
– Ты в порядке?
– Что это, мать твою, было?!
– Прости. Я тебя напугал?
– Нет! Я про жест! Откуда ты… Пхах! Ахахахаха… – меня прорвало на смех. Аж слёзы на глаза навернулись. И с чего это вдруг?
– Егор сказал, что средний палец у людей означает «оставь меня в покое». Полагаю, это не так?
– Да! Напиздел тебе наш сучёныш с три короба! Средний палец значит: «Иди нахуй». Лол! Я не могу, Демьян! Хах! Надо же… Просто… Уф.
– Смейся-смейся. Главное, что не плачешь, – мягко улыбнувшись, он присел рядышком, и приобнял одной рукой за талию. Я прижалась головой к его плечу, и прошептала:
– Спасибо тебе. Я знаю, ты бы мог запросто подраться с ним, и уделать его одной левой. Ну или заколдовать. Но ты не стал.
– Побег мне показался самым правильным вариантом. Не хотелось поднимать лишнего шуму.
Егор написал: «Вы где?». Я ответила, и когда он подошёл, мороженое к тому времени немного подтаяло. Тем не менее своих вкусовых качеств оно не утратило. Полакомившись сладким, мы пошли кататься. Никиту в тот день больше не встречали. «Спасибо тебе, Боженька!»
– Так вы убежали из-за твоего бывшего, Соф? – спросил он, когда мы стояли в очереди на колесо обозрения.
– Угу.
– Расскажешь о нём?
– Что-то мне не улыбается похерить сегодняшний день такими мрачными историями.
– О-о-о-о… Ну давай! Ну расскажи! Глядишь – легче станет.
– Не приставай к ней, Егор. Не видишь, что она ещё не готова?
Нас усадили в синюю кабинку, и та плавно стала подниматься всё выше и выше. Огромный промышленный район потихоньку уменьшался, превращаясь в некую издевательскую карикатуру перемешанных улиц, парков и цветастых аттракционов.
– Мы познакомились на первом курсе в техникуме, – рассказывала я. – Встречались недолго, но наши отношения получились… яркими.
***
Вечеринки, вписки, походы в кино, и море бухла. Никита не знал крайностей ни в чём. Его было легко вывести из себя, но я надеялась, что пока всё молодо-зелено, то это ещё можно исправить. Что ж… я ошиблась.
– Нам надо расстаться, – спокойно сказала я. След от его пощёчины всё ещё горел на моей щеке. Фонарь освещал ночную дорогу. – Меня заебали эти эмоциональные качели.
– Ты никуда от меня не съебёшь! Поняла?
– Вот возьму и съебу.
Развернулась на пятках, хотела уйти домой в студенческую общагу, но он мне не дал! Схватив за локоть, притянул к себе. Полез целоваться. Я с силой вдавила каблуком сапога ему в ногу, а потом убежала! Поймала ближайшую попутку. Уехала! Вырвалась!
На следующий день он пришёл ко мне в комнату с букетом цветов и извинениями. Но я не дура, меня не наебёшь.
– Всё значит – всё, Никита! Мы расстались.
– Ну пожалуйста, Соф! Ну прости меня! Вот, чё хочешь сделаю!
И давай мне в ноги кидаться. Весь раскраснелся, рыдал. Сто пудов пьяный. Мне стало противно от самой себя. «Неужели я позволяла этому мусору к себе прикасаться?» Воистину любовь слепа.
– Уходи. Просто… уходи.
На этом всё не закончилось. Никита стал преследовать меня. Названивать, слать кучу сообщений. Сменила номер, сменила комнату, оглядывалась в коридорах училища. Боялась выйти из общаги.
Однажды я решилась пойти вечером в магазин за продуктами, а там он – прямо у входа меня караулил! Опять догнал, опять пытался до меня достучаться, а я вырывалась из его хватки.
– Да ты просто шалава! Ты никогда не найдёшь себе кого-то лучше, чем я! Сама ко мне приползёшь, вот увидишь!
– Отъебись от меня!
После этого случая я попросила соседку купить мне перцовый баллончик. В следующий раз, когда Никита опять по тому же сценарию, догнал и стал приставать, я применила его. Брызнула прямо в его наглые глаза!
– Ты ебанулась? Сука! Больно, блять!
– Больше чтобы я тебя в глаза не видела, уёбок! Ты меня понял? Увижу – кастрирую нахуй!
– Я тебе ещё покажу! Я тебя так отделаю – мать родная не узнает! – кричал он мне вслед.
На моё счастье Никиту скоро отчислили, и я его больше не встречала. Так прошло два года. Мне начало казаться, что прошлое осталось позади, и всё это был просто какой-то страшный сон. Но нет… Багаж былой драмы всегда найдёт способ укусить за пятки.
Глава Одиннадцатая: Слово Пиздюка
Когда-то у нас было время, теперь у нас есть дела
Доказывать, что сильный жрет слабых
Доказывать, что сажа бела
Мы все потеряли что-то на этой безумной войне
Кстати, где твои крылья, которые нравились мне?
Наутилус Помпилиус – Крылья
– Получается он был… как это слово? Сталкер? – предположил Демьян.
– Всё верно. Я с горем пополам от него избавилась. Ну, или думала, что избавилась…
– Небаись, Соф, – вставил Егор. – Появится, я его мигом заколдую так, что он грязь под ногами жрать будет!
– Не стоит. Я – сильная девочка. Сама справлюсь. Плюс, Никита не из тех, кто прощает обиды. Он злопамятный, ревнивый, драчливый задира. Стоит раз дать ему отпор, и он помешается на мести. А я не хочу, чтобы вся эта история и дальше затягивалась.
– Хмм… Возможно есть способ обойтись без лишнего кровопролития, – задумчиво протянул мой парень. – Чарами можно заставить смертного забыть о чём угодно. Кого угодно. Так что… если он продолжит тебя преследовать, то я заколдую его, и он забудет о тебе. Такой расклад тебя устроит?
– Вполне, – согласилась я.
Его ладонь легла на мою, и мягко сжала. Всем своим естеством я ощутила крепкую поддержку. Моя душа пела, а сердце разрывалось от нежности. Мы обнялись все втроём, уже не глядя на приближающийся город за окнами кабинки.
– Кстати, мелкий. Как ты умудрился солгать Демьяну? Вы же вроде бы не умеете…
– Солгать? Соф, да ни за что!
– Тогда каким образом ты убедил его, что средний палец означает «оставь меня в покое»?
– Ну дык, это ж правда. У пендосов этих один матерок – «Фак», и может переводиться по-разному. В том числе одна из версий «Фак Офф», буквально – «отъебись». И показывая средний палец, человек как бы посылает другого, мол «отвали, чел. Заебал».
– Пфф! Так вот как вы обычно обходите ограничения? Ищете лазейки? – рассмеялась я. Демьян понимающе похлопал меня по спине.
– Приходится, знаешь ли.
***
Август неприятно напомнил о том, что лето не вечно. Мне пришла пора задуматься над своим будущем. С одной стороны, надо Егорку готовить к школе, нужно будет закупиться всем необходимым, посещать родительские собрания, и блюсти все прочие «прелести» опекунства. С другой – моя учёба.
Первого числа, все канцелярские магазины резко повысили цены на товар, а потом просто повесили скидку до исходной. Мы с моими чудями отправились на рынок подержанных. Пришлось ехать на другой конец города, а потом дохуя топать чуть ли не за черту цивилизации. Полуденное солнце жарило наши макушки, а там на рынке к тому времени уже толпилась куча людей. Стало жарко как в парилке, плюс все эти шатры да палатки создавали тепличные условия. Народ парился в буквальном смысле. Некоторых откачивали на месте и вызвали скорую. В общем, творился там лютейший пиздец. Впрочем, как и каждый, мать его, год.
Телефон отсвечивал из-за обилия света. Ничего уж не разглядеть на экране. Поэтому мне пришлось по старинке записать список всего необходимого на страницу блокнота. Учебники, тетради, портфель, сменка, спортивная форма, костюм на линейку. «Н-да. Дохуя всего».
Егорка постоянно прилипал к какой-нибудь лавке, и умолял купить ему какую-нибудь тетрадку. Выбор дневников «для мальчиков», его не устроил. Там везде были то какие-то тачки, то роботы, то ещё какая-то фигня.
– Хочу такой, чтоб там была дама в бикини. Можно и без, мне не принципиально.
– Таких не бывает, – поспешила я сообщить.
– Можно я тогда наброшу морок на обложку? Можно ведь?
– Боюсь в таком случае учителя потребуют купить новый. «Нормальный».
– Что за глупые правила?
– Добро пожаловать в реальный мир.
Через двадцать минут парилки у меня голова закружилась. Демьян побежал за водичкой. Егорка «одолжил» у кого-то стул, усадил меня, а затем, развернувшись ко мне спиной – быстро замахал своими крошечными крылышками. Хлынувший на моё лицо ветерок ласково леденил дорожки проступившего пота. Когда мой парень вернулся, я выдула половину бутылки, а вторую полила себе на голову. Всё равно сегодня не красилась.
– Ты точно не хочешь пойти домой? – обеспокоенно спросил Демьян.
– Точно. Давайте за сегодня со всем разберёмся? Не хочется ещё завтра сюда возвращаться.
Так мы и проторчали на рынке до самого вечера. А когда шли до остановки, разговорились на тему школы.
– Похоже мне всё-таки придётся продлить академ.
– Почему? – спросил Демьян.
– Да потому что, как я смогу одновременно учиться и за Егоркой присматривать? Придётся пропускать занятия, а это карается лишением баллов, или ещё хуже – отчислением.
– А меня в расчёт ты уже не берёшь? Я вполне сам смогу посещать все важные мероприятия, и краснеть перед учителями. Я, как-никак, его родной дядя.
– Тоже правда, – согласившись, глянула на небо. Всё ещё голубое, невзирая на поздний час. Подул приятный прохладный ветерок, пакеты в руках зашуршали.
Мы встали на остановку, и принялись долго ждать транспорт. Дорога пустая, людей – много. Там столпилась целая орда таких же, как и мы – молодых родителей с тяжёлым грузом подержанных учебников. «Похоже, уезжать придётся в давке. Сука! Наверняка найдётся одна какая-нибудь скандальная мамашка, которая будет сраться за место у окна для своего сыночки-корзиночки».
– Ладно, Демьян. Я вернусь на учёбу. Ты только… только не стесняйся просить помощи, хорошо?
– Хорошо. Я рад, что ты, наконец-то, начала доверять мне.
– Я всегда тебе доверяла! Просто не в делах, которые касаются «человечьей» жизни. Помни, что ты здесь всего лишь восемь месяцев. И да, ты многому научился, но не всему. Особенности социального взаимодействия у людей уникальны. Особенно в школе. Там свои порядки, негласные правила, и до кучи наебалова.
– Например?
– Например: сдать денежку «на шторы». Принести цветы на линейку с шоколадкой для учительницы. Выполнять не написанные в уставе обязанности, по типу «субботника», или волонтёрства. Этих нюансов, Демьян – до пизды и маленькая тележка.
– А. Что ж… проблематичное это дело, школа.
– Угу…
Егор слышал наш разговор краем уха, так как нетерпеливо поглядывал на горизонт, выискивая приближающийся автобус. И тут вдруг решил вклиниться:
– Вот-вот, а я о чём говорю? Может ну её, эту школу? Я всегда могу набросить новый ореол и притвориться взрослым. Так к чему мне…
– Да потому что там ты куда быстрее освоишь все необходимые навыки. И нет, я не про уроки. Они тебе мало чем помогут в реальной жизни. Социализация, воспитание, и развитие дисциплины – вот главные задачи, которые выполняет этот институт. Выполняет, правда, на отъебись, так как платят учителям полкопейки, а работой загружают по горло, но всё-таки…
– Да понял я, Соф. Понял.
– Кстати, я хотела обкашлять кое-какой вопрос на эту тему.
– М? Какой?
– Что ты будешь делать, если заметишь, что в классе, в который ты перешёл, кто-то кого-то будет унижать?
– Что я сделаю? А это важно?
– Очень важно.
– Скорее всего не буду вмешиваться.
– Очень плохой ответ, пиздюк! Очень… плохой! – разозлившись, даже прикусила губу. Егор в этот момент так посмотрел на меня, словно это я здесь оказалась полной дурой.
– Ну а что прикажешь делать? Вступить в разборки с местными ОПГ? Самому стать арбузером и крышевать слабых? Нет, ну если за плату, то можно… Но…
– А ты представь, что у тебя нет этих твоих магических трюков, и на тебя каждый день выливают литры грязи? Представь, что взрослые не могут помочь, хоть и стараются. Представь какого это: каждый день добровольно вступать на границу лютого ада в полном одиночестве, и с восьми до двух терпеть пытки? Каждый, мать его, день.
– Соф… ты… – догадался Демьян, рассматривая пламенную ярость в моих глазах. Сжала ладони до покрасневших следов от ногтей.
– Слабые не выбирают этой участи. Буллинг – это типичная практика в школах. Этим никого не удивить. Но если… если ты в классе вместо того, чтобы молча наблюдать как на твоих глазах кого-то ломают, просто возьмёшь и поможешь. Если ты научишь слабых как быть сильными, если покажешь задирам, что есть иной выход для их негатива. Если сможешь проложить тем детям путь к здоровому взаимопониманию, то я… Я буду тебе век благодарна, Егор.