Глава21
Джека я оставила возле участка, хотя он очень пытался сначала остановить меня, а потом поехать вместе со мной. Чем я руководствовалась? Во-первых, парень еще молод, и незачем ломать ему жизнь, во-вторых, я его не знаю и не могу ручаться, что в экстренной ситуации он не подведет. Я прекрасно отдавала себе отчет в том, что если Дэвид жив, обменять его я смогу только на собственную жизнь или жизнь Джека. Я не герой и вряд ли стала бы рисковать своей шкурой ради кого-то еще, но Дэвид, мне кажется, того стоит. Конечно, при мысли, что сегодня я могу навсегда исчезнуть, по коже пробегал холодок, но я не собиралась просто так сдаваться. И вручать психу бонус в качестве еще одного «братика» в лице Джека тоже не собиралась. Ни к чему манипулятору знать, что кроме нас с ним есть еще сверхи. В общем, вы поняли. Я включила благородство и решила взять все беды на себя. По всем вышеописанным причинам я и взяла у Харди служебный автомобиль без отличительных полицейских знаков, сама села за руль и вбила в навигаторе адрес, сказанный на видео. По навигатору – ехать сорок минут. У меня челюсть сводило от страха и бешенства, впервые меня трясло внутри, тогда, как внешне я оставалась спокойной. Чувствуя нестабильность в своем состоянии, я тронулась очень аккуратно, памятуя, что одним из вариантов моей смерти была авария, так что не стоит облегчать судьбе работу и уходить раньше времени.
Дом действительно оказался дряхлым и нежилым. Не только дом, но и район, прилегающий к нему, жилым не назовешь. Ни фонарей, ни светящихся окон. Господи, что же произошло с этим районом, что его все покинули. Я не стала оповещать своего врага звуком двигателя, поэтому оставила автомобиль в паре кварталов от пункта назначения и остаток пути прошла пешком.
В полуразрушенном скосившемся доме слабо светились окна первого этажа. Возможно, они сидели при свечах или керосинке, или использовали ночник. Интересно, электричество в таких домах все еще подают? Так, Хелен, не отвлекайся, соберись. На улице стемнело, а нарастающий тонкий месяц не мог обеспечить хорошего освещения. Но мне было комфортно, у меня появилось прекрасное ночное зрение после неудачного суицида, поэтому я тщательно выбирала дорогу, чтобы раньше времени не оповестить маньяка о своем прибытии. В безлунной темноте был и еще один плюс – меня видно не было и, подкравшись к одному из окон, я осторожно заглянула внутрь. Оказалось, легкое освещение – это отсвет от достаточно яркого освещения за дверью. Стены дома были сырыми и склизкими на ощупь. Почему ему надо было выбрать самый убитый дом на районе, если рядом стоят вполне приличные домики. Правильно, он – псих.
Прислушиваясь, я постояла под окном несколько минут, но не услышала ничего. Пришло время решаться на свой выход в пьесе, и ладошки предательски вспотели. Я присела под окном и практически растворилась на фоне темного дома. В следующее мгновение я уже была в облике светлого силуэта в дальней комнате, в которой ярко светила настольная лампа, в углу на голом полу сидели трое – женщина, с избитым лицом, которую я ранее видела на записи, прижимающая к себе ребенка, девочку лет десяти. Девочка была на первый взгляд целой, возможно, у кукловода все-таки хватает совести не трогать детей. В некотором отдалении от них, ближе к центру комнаты на коленях стоял Дэвид, его лицо, как и у женщины, превратилось в помятую маску. Нос однозначно был сломан и рассечена бровь, но взгляд его темных глаз был жестким и не предвещал ничего хорошего для того, на кого он смотрел. А смотрел он на него. Кукловод на этот раз стоял в обличье клоуна. Да, да, без шуток. Высокий мужчина, в оранжевом клоунском балахоне с оборками у шеи и кистей рук. Его лицо было покрыто белой краской, которая местами стерлась, рот нарисован яркой красной помадой, одна половина лица улыбалась, а другая – печалилась. Он стоял на другом конце комнаты и пристально смотрел на Дэвида.
– Ты, наверное, не понял, что я собираюсь сделать. Я собираюсь намотать кишки твоей очаровательной дочурки на свою руку и выдернуть их. Ахаха! – Господи, когда же он перестанет хохотать. То, как он это говорил было ничуть не лучше того, ЧТО он говорил. Постойте, он сказал дочь? Я пристально посмотрела на ребенка. Однозначно есть какая-то схожесть с Дэвидом. Да ладно, у Дэвида есть маленькая дочь? Я совсем не знаю своего начальника.
– Если бы ты хотел их убить, они были бы уже мертвы, как и я. Мы с тобой прекрасно знаем, чего ты добиваешься и помогать тебе в этом я не стану. – Женщина при этих словах сорвалась с места, но дотянуться до Дэвида ей не давала короткая цепь на ноге, прибитая к стене. Только в этот момент я увидела, что руки Дэвида связаны такой же цепью за спиной.
– Что ты говоришь, Дэвид. Ты променял нашу дочь на какую-то малолетнюю шлюху?
– Замолчи, Рони. Ты не знаешь того, что знаю я. Хелен единственная, кто может остановить этого ублюдка. – У меня комок подошел к горлу. Стоя тут, лицом к лицу с маньяком, в шаге от гибели родных людей, он не сдавался и защищал меня. Я того не стою, Дэвид, честно, не стою. Глядя в испуганные, широко открытые и такие же черные как у Дэвида, глаза маленькой девочки, я решилась. Но играя с манипулятором, надо быть готовым к тому, что все будет не так просто. Если он вселится в Дэвида или кого-то из его семьи, все пропало. Все будет зря.
Мое появление на пороге комнаты произвело вполне ожидаемый эффект. Одновременно кукловод расплылся в широкой улыбке, расставляя руки в стороны, будто для широких объятий, Дэвид громко выругался, а ребенок издал тихое «ой».
– Как же я рад видеть тебя, тень! Я так долго тебя искал, мне было так больно – он скорчил грустную мину и, через мгновение, с улыбкой повернулся к Дэвиду. – Ты проиграл, мой маленький полицейский. А я победил. Ахаха.
– Не спеши радоваться, мозгосос. – Я стояла на пороге, освещенная лампой с растрепанными серебряными волосами, как фурия. Такой же я себя и чувствовала. Страх куда-то ушел, оставив твердую уверенность, что я сделаю все, чтобы спасти своего друга и дорогих ему людей. – Все трое должны немедленно уйти, целые и невредимые. Тогда, и только тогда, возможно, я сохраню тебе жизнь. – Кукловод неподдельно удивился.
– Ты сохранишь жизнь мне? – он сделал два медленных шага в мою сторону. – О, как это любопытно. Неужели мое излучение создало еще какие-то способности. О, милая, милая тень. Ты так прекрасна, что я не могу устоять. Эта игра, признаюсь, мне нравится гораздо больше, чем простое убийство. Ты же понимаешь, что, отпустив их, я могу в любой момент овладеть их разумом. Так чего толку стараться? Но знаешь, после нашей последней встречи я сильно скучал по тебе. Поэтому, я готов обменять жизнь кого-то из этих троих на одну маленькую услугу с твоей стороны – стань сегодня моей во всех, так сказать, смыслах.
– Черта с два! Хелен, уходи, пока не поздно. – Дэвид был в бешенстве. Казалось, он вот-вот разорвет цепь и сам прикончит клоуна.
– Если я соглашусь, что будет с остальными?
– На самом деле, они мне не нужны, никто из них. Я ведь сковал их только ради тебя. Я искал тебя все это время. Не представляешь, через что мне пришлось пройти.
– Нет! – Дэвид сделал несколько неловких движений коленями, продвинувшись чуть вперед – ноги его тоже были связаны. – Хелен, что ты творишь? Он убьет тебя! – Я посмотрела в глаза и улыбнулась Дэвиду, потом со вздохом отвернулась к клоуну.
– Знаешь, манипулятор, мы с тобой встречаемся во второй раз, но я до сих пор не знаю, как тебя зовут на самом деле.
– У меня теперь сотни имен. Если хочешь, я буду для тебя… ну скажем Крисом. Тебе нравится это имя?
– Да, мне нравится. Я – Хелен, Крис. Я предлагаю отпустить лишних зрителей, хотя бы женщину с ребенком. Пожалуйста, ради меня. – У меня в голове родилась безумная теория, но она настолько была похожа на правду, что я перестала сомневаться. Кое-что клоун мне уже сказал, подтвердив догадку. Осталось выяснить еще кое-какую деталь. – Ты ведь говорил, что хочешь меня во всех смыслах, а это не зрелище для малышки. – Дэвид молчал, настороженно глядя на меня, пытаясь понять перемену в моем поведении. Клоун тоже задумался. Рони и девочка смотрели на меня и клоуна попеременно широко раскрытыми глазами. Ну, в случае Рони одним глазом, так как второй практически полностью затек.
– Я понимаю, тень, что ты сейчас готова сказать все что угодно, лишь бы сохранить жизнь себе и своим друзьям, и я буду полным дураком, если поверю твоим словам. Но, признаюсь, меня заводит риск, заводит игра. Ты такая сильная, такая жесткая, твои серебряные волосы прекрасны. Мне кажется, будто я знаю тебя всю жизнь. – С этими словами он подошел так близко, что, протянув руку, мог меня коснуться. – И, конечно, я ничем не рискую. Ахаха! Я неуязвим. Поэтому не могу удержаться и рискну еще раз тебя потерять. – Он провел рукой по моим волосам. – Но я не могу отпустить их, а точнее – не хочу. Я же больной ученый, так ты меня в прошлый раз назвала? Их боль будет ласкать мне душу, пока я буду ласкать тебя. – Я сделала шаг в сторону, уходя от руки Криса. Вот, сейчас, пан или пропал.
– Знаешь, Крис, меня не возбуждают незнакомые мужики. Вот если бы ты мог вселиться в Дэвида, я бы тебе дала… – Думаю, Дэвид очень удивился, услышав такое, но я не могла сейчас отвлекаться на его реакцию. Я пристально смотрела в лицо клоуна, ловя любую мелочь, которая его выдаст. Есть! Глаза мужчины на секунду расширились, а через миг налились кровью. С бешенством он вскрикнул, плюясь слюной, ногой перевернул стол с лампой, которая чудом продолжала светить уже на полу, с криком «Змея! Я убью тебя своими руками! Сниму с тебя скальп и подвешу на гвоздь в своей спальне!».
Пока манипулятор крошил стол, я в один прыжок оказалась рядом с Дэвидом и с силой подтянула его в угол назад, к женщинам, усевшись по центру, стараясь никого не касаться. Я доверилась своей интуиции в который раз за день, и теперь, можно сказать, действовала на автопилоте. Клоун перестал кричать и двинулся в нашу сторону. Времени сконцентрироваться не было, поэтому я разом выпустила свою силу наружу, вокруг нас будто лопнул огромный надутый шар. Я почувствовала, как ударной волной отбросило клоуна в сторону, прибив его нижнюю часть столом, дом заскрипел и начал разваливаться. Джек предупреждал меня, что я умру под развалинами деревянного дома. Но он не упоминал, что нас будет четверо. Пол дрожал, с потолка начала сыпаться штукатурка, по стенам появились трещины. Где-то над головой раздался оглушительный треск и крыша начала проседать. Что я могу сделать? Что я могла? Да хоть что-нибудь, не умирать же вот так, подняв вверх лапки. Я сделала первое, что пришло в голову – смерч. Вокруг нас поднялись клубы пыли, а потом первые порывы ветра начали выкорчевывать куски крыши и стен дома, раскидывая их в разные стороны от нас, усиливаясь с каждой секундой. Мне кажется, я закричала, выкачивая из себя все возможные ресурсы за несколько секунд до того, как под оглушительный вой ветра дом начал разлетаться на куски. Мы были фактически в центре торнадо, внутри спасительного островка, который я поддерживала, не допуская в него крупных щепок и сильных порывов. Я уже не вкладывала в вихрь усилий, он словно жил собственной жизнью, и это меня сильно напугало. Рядом с нами покосилось окно, и стекло разлетелось на сотни осколков, кто-то пронзительно закричал. Мы сидели в центре ада. Последние куски старого дома стали постепенно опускаться вокруг нас, а вихрь замедлился, когда над головой показалось звездное небо. Мы были живы, МЫ БЫЛИ ЖИВЫ! Я сидела на коленях, склонив голову вниз, тяжело дыша, и эта радостная мысль заставляла мое сердце биться дальше. Кто-то пошевелился справа от меня – Рони отпустила из объятий ребенка и уже хотела дотронуться до меня, когда услышала жесткий окрик Дэвида.
– Не трогай ее. Это опасно! – Женщина отдернула руку, вопросительно смотря на Дэвида. – Она может высосать твою жизненную энергию, сама того не желая. Хелен, ты как?
– Но… Нормально – выдохнула я.
– Я могу стать твоим донором.
– Не… не надо. Я сейчас приду в себя.
– Рони, освободи мне руки. – За своим шумным дыханием я слышала их долгую возню. Справившись, наконец, с оковами и освободив остальных, Дэвид склонился надо мной, остерегаясь прикасаться к открытым участкам кожи.
– Хелен, ты – сумасшедшая. Что мне сделать, как тебе помочь?
Не успела я ответить, как мир вокруг окрасился разными красками под оглушительный вой сирен. Несколько полицейских машин с мигалками окружили развалины, и толпа полисменов с оружием высыпала на освещенную фарами и прожекторами поляну перед остатками дома. Харди уже бежал к нам, улыбаясь до ушей. Рядом с ним семенил Джек, так и не отставший от полиции, твердо отказавшись снова оставаться в участке. Харди помог Дэвиду встать и, поддерживая его жену, а может бывшую жену, я не знала точно, в каком она сейчас статусе, направился к карете скорой помощи. Ко мне подскочил Джек, сходу бросившись на колени.
– И не жалко тебе джинсы. – Я закашлялась. Джек отбросил падавшие мне на лицо волосы и, подхватив за талию и руку, помог встать. Я на него уставилась с полным недоумением, так что тот растерялся.
– Что? Что такое?
– Ты ничего не чувствуешь? Ты прикоснулся ко мне, и при этом не падаешь без сил.
– Не понимаю.
– В прошлый раз, когда я истратила свои силы, ко мне прикоснулся доктор, измеряя пульс, и чуть коньки не отбросил. Во время слабости мой организм выкачивает силу у всех, кто ко мне прикасается.
– Наверное, ее у меня слишком много, а может, на мне это не работает.
– Какой ты скромный.
– Коньки отбросил, с ума сойти… – он с улыбкой смотрел на меня. А вот кто был крайне недоволен и шел к нам размашистой походкой, так это Дэвид. Подошел он в тот момент, когда Джек увидел в моих волосах щепки и пытался их вытащить. Дэвид с раздражением посмотрел на парня и перевел взгляд на меня.
– Может, познакомишь?
– Дэвид, это Джек Вуд, Джек – это Дэвид Рамирес, мой куратор и начальник в одном лице. Джек, отвлекшись от моих волос, приветливо протянул руку Дэвиду для рукопожатия, не забывая при этом меня придерживать. Дэвид был зол, на что или кого конкретно не понятно, но мне было плохо и хотелось сесть, о чем я без обиняков сообщила мужчинам. Разрешив Джеку усадить меня в одну из полицейских машин, Дэвид отправился к своим коллегам. Он сказал, что нас ждет очень «веселая» ночь и был чертовски прав.
Глава22
Мы сидели в секретном штабе, в кабинете высшего руководства перед очень влиятельным лицом, имя которого мне, естественно, не назвали, уже три часа и записывали на диктофон нашу историю, объясняя каждую мелочь. Может, по ней потом роман напишут или ужастик снимут, кто знает. Лично сейчас мне очень хотелось попасть домой и лечь в постель. Я чувствовала, что от обморока меня спасает только третья кружка кофе с убойным количеством сахара.
Джека направили в отдел по дознанию, где наверняка изнасилуют ему мозг, а потом будут прокручивать фото жителей города для опознания. Мы же с Дэвидом убеждали «сеньора помидора» в верности наших решений и получении карт-бланша на дальнейшие действия в поисках маньяка. Рони с дочкой отвезли в госпиталь, где женщину продержат, по крайней мере, до утра. С девочкой теперь будет работать мистер мозгоправ, чтобы убедиться, что ее психика не пострадала. Дэвид отказался от госпитализации, взяв у скорой охлаждающий пакет и аспирин, дав честное слово утром сделать томограмму головы. Его внешний вид не оставлял сомнений: там точно что-то утром обнаружат. Как минимум, перелом носа.
Допив третий бокал кофе, я протянула его одному из младших полицейских за добавкой. Шепнув ему, что неплохо было бы к кофе еще что-нибудь дико калорийное купить, опустилась снова на спинку дивана. Комната вокруг продолжала плыть, отчего хотелось прикрыть глаза и расслабиться. Но тучный мужчина в дорогущем костюме продолжал прессинг, и Дэвид отбивался как мог. Мне стоило помочь ему, но где взять силы?
Бегло просмотрев еще раз записи, наш начальник глубоко задумался, сканируя своим тяжелым взглядом нас с напарником по очереди.
– Что получается? Этот псих охотится за себе подобными? То есть, его прямая цель – это вы – его взгляд уперся в мое лицо, и я медленно устало кивнула – и тот юноша, что сам вас нашел. Как же так вышло, офицер, что эм… фрики сами вас находят? То есть ваши действия настолько неэффективны, что вы не в силах самостоятельно поймать человека в не столь большом городе.
– Ввиду отсутствия понимания и какого-либо опыта с такой работой, да, сэр, так и есть. Мы, в частности я, многого не знаем и не понимаем до конца природу событий, поэтому нам, мне, трудно выполнить мои прямые обязанности. Я действую вслепую, сэр. И никто, к сожалению, не способен помочь, так как прецедентов подобного никогда не было.
– Хм… – Взгляд неумолимого начальника снова приник к записям, и я удержала готовый вырваться выдох раздражения. Молодой полицейский вернулся с набором шоколадок и крепким черным чаем, так что я, извинившись, с энтузиазмом стала их поглощать. Я честно предложила угощение коллегам, но все отказались. Ну как хотят… По мне пробежал укоряющий неприветливый взгляд начальника, но мне было плевать. Сила, приди!
– Как-то все странно получается… Он берет в заложники вашу семью, чтобы добраться до вас, офицер. А через вас добраться до цели… Как-то слишком сложно, не находите? – Мы одновременно с Дэвидом утвердительно кивнули. На этот раз, оставшийся целым глаз напарника уставился на меня, прожигая своим черным огнем. Я пялилась на него, продолжая жевать шоколад. Все же ему не помешает обратиться к врачу.
– У меня были некоторые догадки на этот счет, сэр. И Хелен смогла подтвердить некоторые из них. – Главный придвинулся к нам, опирая лицо на согнутые руки – весь внимание. – Псих явно знал, куда отправлять видео, следовательно, найти меня ему не составляло никакого труда. Зачем ему было тратить время и силы на поиски моих слабостей, когда можно было вселиться в меня и добраться до Хелен. И вот тут я понял, что он не может вселяться повторно. Вся моя команда была под его гипнозом в лесу, а в участок не так просто попасть левому человеку. Ты ведь так подумала? Поэтому предложила ему вселиться в меня? – Я в который раз утвердительно кивнула. Шоколад здорово помог, силы стали восстанавливаться. По крайней мере, комната остановилась, и легкое противное подташнивание исчезло. Ура! Внимание Дэвида перенеслось к начальнику.
– Почему же он не вселился в жену? Таким образом взять вас было бы еще проще.
– Полагаю, сэр, он или не может вселяться в женщин, или ему это не нравится. Не стоит забывать, что это крайне неустойчивая в психологическом плане личность, с резкими скачкообразными переменами в настроении. Можно смело говорить, что перед нами психопат с садистскими наклонностями с сексуальным подтекстом. – Я поежилась под мимолетным внимательным взглядом Дэвида. Мне стало не по себе. Быть целью убийства – одно, быть целью вожделения – совсем другое, особенно работая в компании молодых мужчин.
Беседа растянулась еще на целый час и только после этого меня выпустили из кабинета на волю. Но воля эта ограничивалась холлом перед приемной, но там я без стеснения улеглась на диванчик, с выдохом облегчения вытянув затекшие ноги. Клоун не шел у меня из головы. Странный выбор героя, хотя и прекрасно подходящий под характер кукловода. Но первыми его жертвами были вполне приличные мужчины… Может, у него прогрессирует сумасшествие? Тогда от него можно ожидать жути жуткой. Психа никогда не понять нормальному человеку. А насколько я нормальная? Вроде я не ощущала в себе сильных перемен в мышлении, да и настроение довольно стабильно держалось на одном уровне. Возможно, с ума манипулятора сводили бесконечные блуждания по головам других людей. Все же чужие жизни, чужие мысли…
Мои молчаливые рассуждения прервали голоса. Дверь кабинета открылась, и Дэвида выпустили наконец на волю. Он не выглядел особенно довольным, но и скорби на лице не было. Я освободила ему половину дивана, и он присел, раскрыв папочку с набором каких-то документов.
– Только что прислали из службы дознаний. Джек узнал лицо нашего кукловода. – Передо мной лежал лист с распечатанным на нем крупном фото лица полноватого и чуть лысоватого мужчины в очках. В нем не было ничего необычного. Лицо не запоминалось ничем, кроме очков. Я бы сказала, это среднестатистический офисный работник. И это он поставил всю полицию города на уши? Это он – тот больной маньяк, что желал меня во всех видах? По-видимому, мое лицо перекосилось в разочарованную мину, так как Дэвид тут же скептически хохотнул.
– Не стоит удивляться. Большая часть маньяков – абсолютно неприметные, ничем не выделяющиеся личности. В обычной жизни среди окружения это могут быть адекватнейшие люди, а по ночам они режут детишек в ванной. Вот и наш красавчик – Крис Холл, по образованию биофизик, работал всю жизнь на исследовательский государственный комплекс. Был среднестатистическим ученым, писал работы, подавал на гранты, но его работы не были одобрены и замечены. Общество своим игнорированием взрастило монстра, и этот монстр стремится стать Богом. Тем, кого все заметят, кого оценят и будут если не любить, то бояться точно. – Я с хмурым выражением лица посмотрела на напарника – мне показалось, или он сочувствует маньяку? Да нет, наверное, все же показалось. Хорошей новостью было то, что нам позволили продолжить расследование, и даже дали некоторую свободу в поимке психопата-манипулятора. Для меня же хорошей новостью было уже то, что я осталась на свободе и меня не устранили как опасный объект. В деле поимки решили использовать группу захвата, которая раньше оказалась под воздействием гипнотизера, чтобы не рисковать. Новые лица должны были привлекаться на сторонние работы, и не участвовать в операциях захвата.
Несмотря на побитое состояние нас обоих, мы с Дэвидом рванули к выходу, спеша присоединиться к группе захвата, выступившей по адресу регистрации нашего психопата.