Глава13
Я сидела у себя дома на полу, обхватив голову и положив их на собственные колена. Рядом со мной остывал большой бокал только что сваренного кофе, в который Дэвид брызнул немного ликера для вкуса и успокоения нервов. Но ни пить, ни есть я не могла. Меня трясло, мне было холодно, и ни плед, ни одеяло не спасали. Хотелось выть, реветь, биться головой об стену и так неимоверно хотелось повернуть время вспять и исправить допущенные ошибки, но все напрасно. Эти муки совести теперь будут со мной всегда, и я либо научусь с ними уживаться, либо сойду с ума. Но все мои внутренние диалоги не облегчали сегодняшнего состояния. Как сказал светловолосый? Сегодня я буду жестко страдать. Угадал, гад.
Глаза вновь увлажнились слезами и от этого я еще больше взбесилась. Ненавижу, когда кто-то видит, как я реву. Со мной в полутемной зале на диване сидел Дэвид и рассматривал пол. Он не был смущен и не чувствовал себя ненужным, он просто ждал, когда моя истерика закончится. Сразу после окончания операции я нашла в себе силы рассказать ему все случившееся в подробностях, я даже присутствовала при выведении детей из здания, но когда начали выносить черные мешки с телами, я смалодушничала и убежала обратно в фургон. Меня так трясло, что пришлось обхватить свои плечи руками, чтобы ничего не задеть среди этой дорогущей аппаратуры. Стивен и еще один ассистент уже были в гуще событий, и я могла побыть одна. Мнимое, конечно, одиночество, но лучше, чем смотреть на тела убитых тобой людей. Фургон качнулся – Дэвид шагнул внутрь и остановился у большого монитора рядом с выходом. Он молчал, но я чувствовала, что что-то скрывается за его молчанием. Я смотрела на него в упор и сама чувствовала, насколько тяжелый у меня сейчас взгляд.
– Будь моя воля, я бы все от тебя скрыл, по крайней мере, сегодня. Но я работаю на очень серьезных ребят в государственной системе, название которой знать не безопасно для жизни. Я прикреплен к тебе как куратор, но все приказы, касаемые тебя, идут с их благословения. Я думаю, ты, как и я для них лишь кусок мяса средней прожарки. И им необходим подробный отчет обо всем происшедшем сегодня, особенно с переменой в личности преступника. И еще они настаивали на информировании по поводу убитых. Хм… В общем… – Дэвид на секунду замолчал – В общем, четверо из жертв – это рабочие строительной компании, остальные – это искусствовед местного музея, филолог и повар. Главарь оказался учителем истории в школе за два квартала отсюда. – Дэвид посмотрел на меня с таким сочувствием в глазах, что я не выдержала его взгляда. Все, что мне удалось произнести – это сдавленный всхлип. Я не могла больше держать себя в руках, меня накрыла такая волна сожаления, что стало физически больно. – Хелен, мы не знали, не могли знать. Мы действовали по ситуации, и я до сих пор считаю, что действовали верно. Мы нашли четыре трупа, все взрослые, с перерезанным горлом. Охранник, уборщица и два воспитателя. Они расфасовали их по шкафам в классах. Детей не тронули, но мы не можем ручаться, что не тронули бы, не останови мы их. – Я махнула головой, не пытаясь ничего говорить. Если я скажу хоть слово, то разрыдаюсь, громко, грязно, с соплями и головной болью. Всегда так. То, что они убили четверых, немного успокоило мою совесть, но я была уверена, что действовали они не по собственному желанию. Настоящий убийца сейчас на свободе и будет ждать меня завтра в семь. И он действительно думает, что я пойду к нему, больному ублюдку, общаться? Пойду, но не одна. Мы его схватим. И вот уж его я убью, и не буду мучиться совестью, но это не точно.
Моя истерика закончилась тем, что я в слезах проглотила стопку коньяка и завалилась спать на диване в зале, укутанная пледом руками Дэвида. Он подал руководству отчет с тем, что я уже успела ему рассказать. Наверняка ему устроят хорошую взбучку.
Я проснулась рано. Солнце только взошло, и на улице стоял этот холодный оттенок утра, такой приятный, полный вселенского спокойствия. В такое время люди выходят на приключения или далекие поездки, но никогда на работу. Чудесное время. Ко мне неприятной волной вернулись воспоминания о вчерашнем дне, заставив сердце пропустить удар, но рыдать больше не хотелось. Просто усталость и эмоциональное истощение, когда ты не хочешь ничего чувствовать, ни счастья, ни горя. Дэвид сидел на кресле напротив и смотрел в окно. Наверное, он тоже думал о волшебном ощущении раннего утра, когда услышал мою возню и перевел взгляд на меня.
– Ты не спал?
– Я привык не спать по несколько суток. Сейчас принесу кофе. – Он встал в помятой рубашке с закатанными рукавами, пиджак остался на кресле. Я только сейчас подумала, а женат ли он? Сомневаюсь. Вряд ли удастся сохранить семью с такой работой. Он сутками пропадает на расследованиях, проводит операции в разных географических точках страны, а может и мира, кто знает. Дэвид – неплохой специалист, но как человек он раскрылся для меня вчера впервые. Я как-то никогда не ощущала от него особой человечности или проявления чувств до этого. Пока я размышляла, он сварил кофе и принес две чашки ароматного напитка. Я сделала первый глоток, и от удовольствия захотелось прикрыть глаза, как в самой банальной рекламе, но сдержалась. Хватит того, что я расклеилась вчера и показала слабость. Это еще один пунктик в моей жизни – никому никогда не показывай свои слабости. Но я рада, что единственным зрителем моих страданий был Дэвид. Я была уверена, что он не будет мне этого припоминать или использовать в своих интересах.
– После первого убитого мной человека я не вышел на работу на следующий день. Мне было двадцать четыре года, и я напился до беспамятства. До сих пор это стоит у меня перед глазами, но все следующие дались мне легче. Это у всех так. Не одно поколение молодых полицейских прошло через мои руки, и поверь, у всех был шок. Кто-то справлялся со своими чувствами и шел дальше, становился профессионалом. Циником до мозга костей, но хорошим профессионалом. Те, кто не смог справиться с чувствами, уходили из профессии. Это жесткий отбор. И постепенно, уже с возрастом, я начал видеть, кто может с этим справиться, а кто сломается. Я знал, что ты справишься, Хелен, и ты справилась. – Он с легкой улыбкой посмотрел на меня. Все, что я нашла уместным сказать в ответ на этот душевный монолог – это спасибо и понимающе кивнуть.
– Дэвид, помнишь нашу первую встречу? Тогда ты сказал, что нашел нас, в множественном числе. Я не единственный экземпляр с вдруг возникшими способностями, да?
– Да. Я не хотел говорить об этом до тех пор, пока не разберусь, что ты собой представляешь и можно ли тебе доверять. Я никогда никому не доверяю в полной мере, это чтобы ты не воспринимала на свой счет. Но я считаю, что настал тот момент, когда можно приоткрыть занавес. Особенно в свете вчерашнего происшествия… Что это была за тень?
– Просто сгусток энергии, без четких границ. Примерно также я воспринимаю себя вне тела, но у меня светлый силуэт с плотным центром, а тот был темным и полупрозрачным, больше похожим на… ну не знаю… на чернильное пятно в банке воды. Оно растаяло буквально за секунду, и мужчина тут же пришел в себя. Эта тень явно управляла человеком как куклой.
– Получается, он управлял одновременно восемью взрослыми мужчинами. Никто из них не пошел бы по своей воле на такое преступление. – Дэвид допил свой кофе и крутил в руках пустую кружку.
– Как это возможно? Даже если у кого-то есть способность управлять чьим-то разумом. Как можно думать одновременно восемь мыслей?
– Или одну мысль, но транслируемую на всех. Почему он не расставил людей на первом этаже? Возможно, радиус его силы имеет ограничения, как у тебя с выходом из тела.
– Безумие какое-то. Мои способности – это уже из разряда фантастики, но то, что одновременно в одном городе появилось несколько сверхлюдей, это уже бред.
– Я бы назвал это не бредом, а закономерностью, которую нам следует вычислить и теперь сделать это становится чуть проще.
– Не поняла.
– Собирайся, я кое-что покажу. – В пять тридцать мы сели в мазду серого цвета и покатили разгадывать загадку нашего времени.
Глава14
В центре города в неприметном здании с обычной надписью «Городская библиотека» оказался бункер той самой секретной организации, которая меня завербовала. Я теперь могла знать некоторые тайны, так как подписала документ на пятьдесят три страницы мелкого шрифта, суть которого сводилась к тому, что я не имею права разглашать любую полученную на работе информацию, или исчезну, будто меня и не было. В этом случае отсутствие у меня родных только облегчало их работу, так как я – сирота. Думаю, сотрудникам с родственниками еще страшнее, так как на них у государства есть дополнительные рычаги воздействия.
На всех рабочих этажах здания действительно располагалась библиотека, и книголюбы сновали от полки к полке, а наш путь лежал чуть ниже – в подпольные помещения.
Глубина сооружения меня поразила, не думала, что у здания может быть столько нижних этажей. Масштабы были просто президентскими. Не удивлюсь, если вся эта громадина расположилась под несколькими городскими зданиями. Шли мы долго и витиевато. Обратно выйти мне было бы сложно одной, я перестала запоминать после третьего поворота. Тем более, мы прошли не менее трех пропускных пунктов. Кстати, никаких карточек, отпечатков и сканирования сетчатки как в модных шпионских фильмах. Как сказал Дэвид, здание нашпиговано камерами с системой автоматического распознавания. И если бы мы были чужаками, нас бы устранили уже на первом этапе. Как они устраняют чужаков, мне не сказали, но я на всякий случай шла поближе к Дэвиду.
Пройдя тридцать три коридора, мы оказались в просторной комнате, внешне напоминающей обычную жилую спальню. Здесь была мебель, картины на стенах, поклеены обои, односпальная кровать в углу. Не хватало окон, но комната была уютной и без них. Я пробежалась глазами по всем деталям убранства, ища обитателя сего жилища, но никого не было. Я вопросительно посмотрела на Дэвида. Тот, как и я оглядев комнату, сделал два шага в сторону и открыл дверцу шкафа. Оттуда с повизгиванием вылетел мужчина и от неожиданности я вздрогнула. Длинные темные волосы мужчины торчали во все стороны и прикрывали половину лица. Сквозь черные локоны кое-где пробивались серебряные пряди. Он был невысок и худ практически до истощения, одежда поношена и разорвана местами. Мужчина кинулся с ногами на кровать, сжался в углу, качаясь, прижав ноги к груди, и бросая дикие взгляды из-под копны волос на меня и Дэвида по очереди. Мужчина явно был не в себе, с каждым выдохом он издавал стонущие звуки и трясся все телом. Дэвид попытался заговорить с ним, но не добился никакой реакции. Махнув мне головой, Дэвид направился к двери, и, пропустив меня вперед, закрыл дверь на несколько оборотов ключа. Я пока не понимала, что происходит, но не давила на Дэвида, зная, что все, что мне надо знать, он расскажет сам. А то, чего мне знать не положено, не вытащить и под пытками. Дэвид недовольно причмокнул.
– Ему стало хуже с тех пор, как я его видел в последний раз. Я его поймал на деле по череде странных самоубийств, ну как поймал… фактически, он сам сдался, иначе мы бы просто не догадались, что эти случаи связаны с чьим-то психологическим воздействием. Когда он пришел ко мне, он был расстроен и немного не в себе, но смог внятно рассказать, что с ним произошло. Я был третий, к кому он обратился со своей проблемой, но предыдущие слушатели ему не верили. Он чудом избежал психбольницы.
Пятнадцатого апреля в десять часов вечера Николас, – Дэвид ткнул пальцем в дверь, из которой мы только что вышли – не справившись с глубочайшей депрессией, перерезал себе вены и лег в горячую ванную. Утром он очнулся абсолютно целый физически, но с полным набором начинающего психопата. Зрительные и слуховые галлюцинации, эмоциональная нестабильность, нарушения сна. Он сделал еще одну попытку покончить с собой, но не смог ее завершить, а на следующее утро узнал, что соседка по лестничной клетке, пятидесятилетняя Барбара, ставшая две недели назад бабушкой чудесного внука, найдена в своей ванне с перерезанными венами. Николас пытался убедить себя в непричастности, но он четко видел эту женщину в своих галлюцинациях в виде трупа до того, как это произошло. Таким образом, в течение месяца трое соседей в квартирах, смежных с квартирой Николаса, были найдены в своих ваннах. Мы предположили, что это были убийства, замаскированные под суицид, и открыли дело.
При опросе соседей погибших, мне посчастливилось самому беседовать с Николасом, и тогда он открыл мне свою страшную тайну. Последней каплей, подорвавшей его итак нестабильное состояние, была смерть его единственного друга, который навестил его всего несколько раз. До этого мы держали Николаса в обычной лечебнице, но после того как двоих сотрудников поймали со скальпелем в руке, его перевели сюда и полностью засекретили какую-либо информацию о его существовании. Доступ к нему строго ограничен по продолжительности и количеству посещений, в месяц не более двух раз. Медперсонал меняется каждые три часа.
Я пытался понять, как он это делает, мы проводили медицинские тесты и даже привлекли физиков, но так и не смогли понять природу его силы.
Он сводил окружающих людей с ума, даже не контактируя напрямую. Соседи с ним не общались, он даже не знает имен людей, живших у него за стеной.
В итоге, наша команда посадила его на сильнейшие транквилизаторы, но они практически не работают. Мы вводили его практически в наркоз, чтобы дать отдохнуть, и подключали парентеральное питание.
По сравнению с предыдущей нашей встречей, он сильно изменился. Не думаю, что он протянет долго. – Дэвид тяжело вздохнул. – По итогу получается, пятнадцатого апреля ночью что-то произошло. Что-то, что затронуло тех, кто либо решил умереть, либо был уже на грани жизни и смерти.
– Это ведь не все, да? – мой голос прозвучал устало.
– Да, наши исследования были провалены, но кое-что мы все же выяснили. В моменты его галлюцинаций резко усиливалась активность электромагнитного поля. Детекторы просто зашкаливали. По нашим измерениям, его поле составляло тридцать метров в диаметре на этапе первых исследований, и около пятидесяти метров месяц назад. Его сила возрастает пропорционально его безумству. Получив такую информацию, я привлек нескольких энтузиастов из мира физики, которые осуществили поиск подобных ему. С помощью установленных датчиков электромагнитных волн я заметил в одном районе на окраине города, практически в лесу, периодические вспышки активности и установил наблюдение. Так я нашел тебя. Полученный опыт работы с Николасом, заставил нас быть осторожными. Приказ о ликвидации опасных субъектов лежал на столе у очень влиятельного лица, но я смог выбить отсрочку и взял на себя ответственность за вербовку. Так ты и попала к нам.
Я не знала, что сказать. В то время как я баловалась в лесу с водой, решалась моя судьба. Получается, благодаря Дэвиду я жива. Пусть не очень свободна, но жива.
– Дэвид, я не знаю, радоваться сейчас или злиться, но понимаю, что благодаря тебе я еще жива. Теперь я понимаю, почему было такое количество вооруженной охраны и все ваши осторожности. Спасибо – это, наверное, все, что я могу сказать. – Дэвид энергично улыбнулся и слегка подтолкнул меня за плечо по направлению к выходу.
– Хватит нам киснуть, мы вчера спасли полсотни детишек, надо это отметить. Идем сейчас же есть хот-доги.
Глава15
Поев сосисок и выпив по чашке ароматного кофе, мы решили, что нужно привести себя в порядок и подготовиться к встрече с кукловодом. Дэвид подкинул меня к дому и проинформировал, что заедет за мной в шестом часу. Естественно, он будет участвовать в операции по взятию этого ублюдка.
Остатки своего времени я потратила на то, чтобы заставлять себя что-то делать. Сначала я решила смыть с себя всю грязь прошедшего, очень сложного дня. Подумав о ванне, тут же вспомнила Николаса и решила обойтись душем. Думаю, еще несколько недель я точно буду обходиться простым душем.
Высушив волосы и сменив одежду, я задумалась об обеде. В холодильнике у меня обычно крайне мало продуктов, я брала еду на вынос по дороге домой или иногда заказывала доставку на дом, но сегодня мне захотелось сделать что-то своими руками. Периодически в голове всплывали воспоминания вчерашнего дня, и я снова ощущала в руках неприятную мягкость и податливость человеческого мозга, но, встряхнув головой, отметала эти мысли подальше в уголок сознания, переключаясь на другие мысли. Кто такой этот кукловод? Что произошло в апреле в ту роковую ночь? И как, нахрен, это вообще возможно? С детства я жила в приюте и была ярой реалисткой и жутким циником. Я никогда не верила в волшебство и принца, знала, что Санта-Клауса нет, а у тех, кто не имеет родителей, нет даже плагиата Санты. Я знала, откуда берутся дети. Я всегда считала, что вслед за праздничным ужином идет уборка и мойка посуды, которая продолжается гораздо дольше самого праздника, и не понимала, на какой черт тогда он нужен. Я не ощущала чьей-либо любви, и мне тогда казалось, что это нормально, что она мне и не нужна вовсе, и я мнила себя дочерью свободы. С двенадцати лет я водилась со шпаной, воровала по мелочи, дралась и курила в подворотнях. В четырнадцать – попробовала, что такое секс. Мне не понравилось, однако из любопытства и ради крутости я меняла партнера за партнером. Но даже будучи подростком, я всегда предохранялась, за что себе благодарна по сей день. Мозги я включила, когда после школы смогла сама поступить на факультет филологии в местном колледже, прервала все связи, тянущие меня вниз, и принялась усердно работать. Я уже не жила в приюте, подрабатывала помощником в нескольких кафе, что позволяло кормиться и снимать койку на пару с одной инфантильной, вечно ноющей девчонкой. Она жутко меня раздражала, поэтому я старалась быть дома как можно реже и все свободное от учебы время работала. Благодаря этому я смогла купить свой первый ноутбук и начала зарабатывать на фриланс написанием и редакцией текстов. Я закончила колледж, живя уже в съемной квартире, полностью обеспечивая себя, и решила, что выходить на работу по своей специальности не хочу. Жизнь долго и больно меня била, я смогла вырваться из того темного и мрачного места, но оно никак не может вырваться из меня. Я всегда считала себя уверенным в себе человеком, но мне сложно было общаться с новыми людьми или долго находиться в обществе малознакомой компании. С детства я сохранила связь лишь с одной девочкой, с которой мы жили в соседних комнатах в детдоме. Она единственная, кто меня не раздражал, но, не смотря на это, мы встречаемся максимум пару раз в месяц. Казалось бы, все хорошо, но чувство тоски и одиночества по вечерам бывали даже у меня, и в двадцать пять лет я повстречала парня, которого, как мне казалось, сильно полюбила. Влюбленность меняет человека и впервые за свою жизнь я привязалась к человеку, потеряв саму себя. За пеленой гормонов перестаешь замечать, каким мудаком становится твой партнер, а разглядев, впадаешь в яму депрессии. Вот такая яма и привела меня туда, где я сейчас нахожусь. Не брось он меня в тот день, я не получила бы этих способностей. Даже не знаю, обвинять его или благодарить.
Из глубокой задумчивости меня вывел телефонный звонок. В тишине дома он звучал преувеличенно громко и от неожиданности я вздрогнула. Нервы шалят. Сняв трубку, я сначала ничего не услышала, только помехи. Я хотела уже положить трубку, когда зазвучал голос. Сдавленный, запыхавшийся мужской голос.
– Сегодня вы будете в опасности. Прошу, не спрашивайте, откуда я это знаю. Просто поверьте мне. Наденьте кевларовый бронежилет, скрытый. – Мне хотелось задать тысячу вопросов из тупых фильмов, по типу кто вы, откуда вы это знаете, где вы или просто завопить, что, блин, происходит! Но я сдержалась, со мной столько всякой сверхъестественной всячины происходило в последнее время, что я скоро перестану им удивляться.
– Может мне просто не ходить туда, где будет эта опасность?
– Слава Богу, вы мне верите, верите! – голос в трубке зарыдал.
– Да, я вам верю.
– Как хорошо – голос выдохнул. – Идти надо, обязательно, или погибнете. Сегодня пути судьбы ведут к одному, но с бронежилетом вы ее обманете, а в других вариантах не сможете. – Я сделала вдох, чтобы немного успокоить нервы.
– Я поняла вас. Можно узнать, как к вам обращаться?
– Я – Джек, мэм. Джек Вуд. – Что еще за мэм? В моем-то возрасте?
– Спасибо, Джек. Я могу вам помочь? Мне кажется, вы немного расклеились.
– Амм… Да, у меня в последнее время все непросто, но я держусь, спасибо. Я свяжусь с вами позже, не забудьте про кевлар. Они идут, мне пора. – В трубке послышались гудки, и я отключила звонок. Тут же набрав номер Дэвида, рассказала подробности. Дэвид же поделился своей догадкой, что в городе как минимум двое носителей сверхспособностей, которых он никак не может поймать и, по-видимому, Джек – один из них. По его словам, датчики, установленные в городе, периодически улавливали вспышки электромагнитной активности, но в разных местах, без определенной закономерности. Несколько раз активность шла одновременно из двух разных мест, что и навеяло ему мысль о еще двоих, таких как я и Николас. С каждым днем все веселее. Я проглотила яичницу с салатом из всего, что наскребла в холодильнике и улеглась на диван, включив телевизор. Он приятно развеивал тишину дома, создавал иллюзия присутствия кого-то живого и не давал противным мыслям лезть в голову. Наверное, поэтому они стали так популярны и востребованы людьми.