Остров Веры – 2

Глава 3
Красное на белом

Антон проснулся, когда солнце уже поднялось и, ворвавшись в маленькую комнату, осветило царящий в ней хаос. Стопки книг в художественном беспорядке на стуле, на компьютерном столе, на подоконнике. Сброшенная прямо на пол одежда. Посреди этого безумного бардака на старом кресле с выгоревшей зеленой обивкой сидела Вера, забавно подогнув под себя ноги. Солнечные лучи запутались в ее волосах, отчего над головой сиял слепящий ореол. Вера читала, уткнувшись в планшет. Левой рукой она терла подбородок, выставив его чуть вперед. На плечи девушки была накинута рубашка Антона, и это привело его в умиление.

– Ой, ты проснулся? – встрепенулась Вера и тут же испугалась. – Боже, ты давно за мной наблюдаешь?

– Тебе идет моя рубашка, – Антон улыбнулся в ответ.

– Хах! Мне всегда шли чужие вещи, – засмеялась в ответ Вера, обнажив ровные, белые, чуть влажные зубы.

Они пили на кухне терпкий чай, намазывали на печенье смородиновый джем и непринужденно болтали.

– Даже не знал, что ты такая замарашка. – Антон попытался вытереть джем со щеки Веры.

Она уворачивалась, смеялась и сквозь смех отвечала ему:

– Не надо, не надо, я еще запачкаюсь.

За окном холодный ветер обрывал последние листы с деревьев, готовя их к суровым зимним холодам. Ледяное солнце запуталось в голых ветвях. А на маленькой уютной кухне было тепло и радостно.

– Что это ты читала с утра? – спросил Антон.

– Наши контракты, – ответила Вера. – Могу сказать, что Ильин был прав. Это действительно твой шанс сделать отличную карьеру ученого. Ты окончательно принял решение насчет работы в корпорации?

– Знаешь, если бы в «Ана Ката» пригласили меня одного, я бы, наверное, отказался. Без тебя ничего не имеет смысла.

Это прозвучало так неожиданно. Вера резко отвернулась к окну, боясь, что Антон по выражению ее лица может неправильно истолковать ее мысли. Она торжествовала. Да, она чувствовала себя победительницей. Антон готов ради нее отказаться от карьеры, от шанса, который выпадает раз в жизни. Но сказала совсем не то, о чем подумала:

– Какие глупости. Это твой проект и это твое право закончить работу над ним. Это дело всей твоей жизни. Не смей даже думать о том, чтобы отдать кому-то то, что принадлежит тебе. В конце концов, без тебя этот проект вообще может умереть.

– Слава богу, мне не придется делать выбор между карьерой и тобой.

– Кстати, сегодня праздник – Рождество Пресвятой Богородицы. Давай сходим в церковь.

– Ты серьезно? По-моему, в московские старые церкви сейчас ходят только туристы и богомольные старушки.

– Я не богомольная старушка, – засмеялась Вера, – просто чувствую, что мы стоим на пороге изменений в жизни, и я должна внутренне получить какое-то понимание, что мы поступаем правильно. Ну не знаю, как объяснить.

– Хорошо, хорошо. Мне все равно куда идти, если ты рядом. – Антон взял ее руку и прислонил маленькую ладошку с длинными пальцами к своим губам.

На улицу они вышли уже после обеда. День выдался прохладный, но солнечный. До центра города доехали на метро. У храма Христа Спасителя, что на Волхонке, перед шлагбаумом собралась толпа людей, жаждущих войти внутрь. В воздухе разливалось спокойствие и умиротворенность. Солнечные отсветы горели на золоченых маковках храма, на стенах, облицованных белым мрамором. Антон с любопытством рассматривал людей. Женщины в длинных юбках и платках на головах, мужчины, осеняющие себя крестом и глядящие странным просветленным взором куда-то вверх, будто видят там, вверху, нечто приводящее их в состояние счастливого блаженства. Антон непроизвольно вслед за ними поднял глаза. Вера тоже посмотрела вверх, но увидела лишь купола храма на фоне прозрачного голубого неба. Она видела, что ее спутник чувствует себя чужим, инородным телом среди прихожан, но говорить ничего не стала, давая возможность ему самостоятельно проникнуться атмосферой праздника. Сама же Вера органично вписалась в среду прихожан и быстро нашла с ними общий язык.

– Почему не пропускают? – спросила она, и тут же несколько человек откликнулись.

– Народу много внутри.

– Вечерня сейчас начнется.

– Храм, говорили, вмещает аж пять тысяч прихожан.

– Так там и есть пять тысяч внутри.

– Да больше там, больше пяти тысяч, душно от свечей и кадила.

– Не пять тысяч вмещает, а десять. Я точно знаю.

Вера вдохнула прохладный воздух всей грудью. А небо над Москвой чистое, голубое, синь бездонная. В напоенном солнцем воздухе птичий гомон и колокольный звон заливается, возвещая о радостном празднике. На ней прозрачная, почти невесомая шаль, вышитая белыми цветами, которую купила тут же, в церковной лавке. Девушка улыбалась, хотя праздник омрачался тем, что Антон не в состоянии был разделить ее настроение. К толпе возле шлагбаума подходили все новые и новые люди.

– С праздничком всех, а служба идет уже?

– Идет служба, вот и не выходит никто.

– Выходят потихоньку. Не каждый до конца в такой духоте отстоит.

Народ оживился, на столбе загорелся зеленый сигнал, и шлагбаум откинулся в сторону, пропуская всех страждущих в церковный двор.

– Платок, платок надевай.

– Да не толкайтесь вы!

– С праздничком, православные!

Внутри храма, за высокими деревянными резными дверями, девушки в белых одинаковых косынках и майках с надписью на спине «волонтеры» встречали вошедших и направляли ко внутренним решетчатым воротам. Лица у всех девушек приветливые, благостные.

Решетчатые створки ворот, окрашенные золотом, с замысловатым узором и крупной, в две ладони, с витым наконечником ручкой распахнуты настежь. Прямо у ворот уже стояли люди. А дальше за ними плотная толпа, заполнившая огромное помещение. Хоровое песнопение красивыми переливами неслось к самому потолку, где в облаках купались ангелочки с прозрачно-белыми крылышками.

– Красиво, правда? И торжественно сегодня, – прошептала Вера, перехватив взгляд своего спутника. Она взяла его за руку и потащила вглубь толпы. Но даже протиснувшись почти в самую середину зала, им почти ничего не было видно. Лишь иногда вдали, возле престола, над головами проплывал высоко поднятый золоченый крест, обозначая, что там происходит праздничное действо. Ближние к алтарю ряды по невидимой команде начинали кланяться и креститься, а за ними следующие. И так дальше до самых последних рядов, что стояли у входа. Из глубины неслось:

– Днесь неплодная врата отверзаются и дверь девическая Божественная пред грядет… Днесь всемирных радости провозвещение, днесь возвеяша ветре, спасения провозвестницы, естества нашего разрешается неплодство. Днесь неплодная Анна рождает Богоотроковицу.

Вера внимала каждому слову, будто ждала каких-то ответов. Но сосредоточенное ее лицо говорило, что никаких ответов она не слышала.

– Пресвятой, Пречистой, Преблагословенной Славней Владычице нашей Богородице и присно Деве Марии… – запел хор.

И тут же торжественный голос святейшего патриарха, перекрывая хор, громогласно вознесся над головами:

– Господь призвал нас к подвигу деятельной любви, запечатленной в самоотверженном служении ближним, а наипаче тем, кто особенно нуждается в нашей поддержке: страждущим, больным, одиноким, унывающим. Если этот закон жизни, который так ясно был представлен и выражен в земной жизни Самого Спасителя, станет достоянием большинства, то люди будут по-настоящему счастливы. Ведь служа другим, человек обретает несравнимо больше, чем отдает. Сам Господь входит тогда в его сердце, и через приобщение Божественной благодати меняется вся человеческая жизнь. Как без труда нет святости, как без Голгофы нет Воскресения, так и без подвига невозможно подлинное духовно-нравственное преображение личности. Поздравляю с праздником Рождества Пресвятой Богородицы!

– Зачем нужно вести службу на старославянском языке, который не понимает большинство из присутствующих? – шепотом спросил Антон.

Вера не ответила и приложила палец к губам. Она верила, что праздник трогает душу Антона, просто он переживает все по-своему. Разве может такая красота оставить равнодушным? Над алтарем в честь праздника соорудили венок из белых роз. Мерцали золотом развешенные по расписанным стенам хоругви. Песнопение, отблески свечей… Какая же красота! Вера подалась вперед всем телом, внимая каждому звуку.

– Ныне Силы Небесные с нами невидимо служат, – голос прозвучал грозно и повторился уже внутри ее головы, – невидимо слу-у-у-жа-а-ат…

Иконы на стенах вдруг покачнулись, задрожали, словно мираж. Из белых роз вырвались белые голуби с пышными белыми холками и взлетели, кружа спиралью, вверх, к куполу, к розовощеким ангелочкам. И стали биться в стекла окон, пока на белоснежных крыльях не появились красно-кровавые пятна. Они, отчаянно взмахивая окровавленными крыльями, переворачиваясь в воздухе, один за другим падали вниз, забрызгивая прихожан своей кровью. Но те будто не замечали ничего и продолжали кланяться и креститься. Белые цветы медленно пропитывались кровью, пока не стали полностью красными и с них не стали капать кровавые капли вниз, на воспарившего пред золотыми вратами над головами прихожан патриарха. Кровавые капли стекали по его красной мантии, расшитой золотыми крестами. Это последнее, что увидела Вера перед тем, как ее силы покинули ее.

На улице Вера пришла в себя и, схватив обеими руками за куртку Антона, забормотала непослушными губами:

– Там мертвые голуби падали из-под купола. Белые голуби. И на них была кровь. Красное на белом.

Антон обнял ее и притянул к себе.

– Все хорошо. Мы уже ушли оттуда. Теперь все будет хорошо.

Вера резко оттолкнула его и несколько секунд пыталась понять, где она находится.

– Как я тут оказалась? – удивленно оглядываясь, спросила она, сообразив наконец, что сидит на ступеньках возле церкви.

– Ты начала терять сознание… Я так испугался… когда ты с мертвенно-бледным лицом повернулась ко мне и начала медленно оседать на пол. Я подхватил тебя и вывел из толпы. Возле дверей подбежала девушка-волонтер. Она помогла вывести тебя на улицу и усадить на ступени перед храмом. Тебе лучше?

– Да, уже лучше. Наверное, в церкви было слишком душно, – Вера пыталась успокоить саму себя, но это у нее плохо получалось.

– Ты прости, я, наверное, своим видом испортил тебе настроение. Знаешь, не сложилось как-то у меня с церковью, несмотря на то, что по настоянию бабушки в детстве я был крещен. Помню, как сопровождал бабушку за несколько месяцев до ее смерти, уже ослабевшую, с мелко дрожащими морщинистыми руками, в церковь. Священник после прочтения молитвы, раскачивая кадило, вошел в толпу прихожан и направился прямо ко мне. – Антон выдержал паузу и посмотрел на Веру.

– И что было дальше?

– Он грозно посмотрел на меня и закричал: «Руки из карманов вынь, отрок, ты в Господнем храме!» Я поймал на себе укоризненные взгляды окружающих людей. Они даже расступились, отстранились, будто выявили чужака в своей стае. Мои руки действительно были в карманах, вот только как священник мог это увидеть издалека? Я стоял посреди осуждающе-молчаливой толпы, и мне вдруг стало страшно. Страшно и неуютно. Благовонный дым из кадила от воскурения фимиама душил и вызывал головокружение. Я решил, что священник намеренно выбрал меня как жертву для назидания. Даже если бы мои руки были не в карманах, меня все равно бы осудили.

– Это действительно неприятная ситуация.

– Сложно сказать, как бы я поступил, случись такое сейчас. Возможно, послушался бы, вынул руки из карманов и потупил взгляд, изображая покорность, чтобы от меня отстали. Во всяком случае, не придал бы такого значения инциденту. Но тогда внутри меня все вскипело. Я разозлился и демонстративно выбежал из церкви. Дождавшись бабушку на улице, получил нагоняй еще и от нее. На первый взгляд, пустяковая совсем история, которую другой давно бы забыл, осталась в моей памяти на всю жизнь как негативный опыт, который я не хотел бы повторять.

– Теперь понятно, почему ты стал воспринимать церковь как атавизм и рудимент человеческой цивилизации. – Вера попыталась улыбнуться, но глаза ее были печальны.

– Ты можешь идти? Пойдем прогуляемся пешком, – предложил Антон, желая как можно быстрее покинуть церковный двор.

– Пойдем, конечно, – ответила Вера.

Они перешли на другой берег Москвы-реки по Патриаршему мосту. Антон говорил без остановки, стараясь отвлечь Веру от негативных мыслей. Он вспоминал общих друзей, их университетские проделки и смешные студенческие истории. Вера слушала молча, лишь изредка кивая в знак согласия, или отделывалась короткой фразой: «Да, помню». Неожиданно она перебила Антона:

– Послушай, а если ты не согласишься работать на «Ана Ката», то что? Они ведь не собираются вернуть экспериментальный образец «Временатора» и все расчеты и схемы, которые принадлежат тебе и в данный момент находятся в корпорации.

– Но мы же решили принять предложение «Ана Ката», и, думаю, они знали наверняка, что мы согласимся.

– Потому что поняли, что ты находишься в безвыходном положении?

– Я не понимаю твоих вопросов, мне казалось, что мы обо всем договорились и приняли решение. Если бы во время беседы с Ильиным я отказался от сотрудничества, то, наверное, он предложил бы какие-либо новые условия. Хотя, мне кажется, они предусмотрели все.

Антон не стал говорить, что «Ана Ката» предусмотрели даже место работы для Веры, закрыв сразу вопрос насчет их отношений. Это и так было понятно. Вера, подумав, согласилась:

– Конечно, условия контракта фантастические. На твой проект будет работать целый Завод, полное и практически неограниченное финансирование. Вот это меня и настораживает.

– Что именно тебя не устраивает?

– Я не могу объяснить, но внутри неприятное чувство тревоги, когда я начинаю об этом думать. Будто мы совершаем ошибку, которую потом невозможно будет исправить.

– Успокойся, все неприятности позади. Просто жизнь дала резкий разворот, и ты не успела к этому адаптироваться. Мы вместе, и это самое главное. Ты же сама говорила, что внутри каждого из нас есть остров Веры, который дает нам опору и защиту, и позитивные мысли делают этот остров сильнее. Страх неизвестности плохо на тебя действует.

– Ты помнишь все, что я говорила? – хмыкнула Вера, услышав из уст Антона свои собственные слова, некогда сказанные ему.

– Не все, только самое важное. Ну же, улыбнись.

Вера попыталась улыбнуться, но у самой внутри все переворачивалось от ужаса. Грядет нечто нехорошее. Она пришла в церковь, чтобы получить успокоение, но страшное видение во время праздничной службы внесло в ее душу смятение. Необъяснимые сомнения, возникающие по поводу контракта с корпорацией «Ана Ката», стали казаться совсем ненадуманными.

Должно произойти нечто ужасное, но она не могла понять, откуда исходит угроза. Красное на белом. Безумное видение окровавленных белых голубей породило внутри нее фиксированную фразу. Красное на белом. Почему эти слова застряли в мозгу и возникают снова и снова? Что это? Какой-то знак? Обсуждать далее все это с Антоном не имело смысла. Вера постаралась скрыть беспокойство и, прислонившись щекой к плечу своего спутника, сказала:

– Хочу мороженого.

Глава 4
Контракт

Антон остановился возле одной из высоток Москва-Сити и невольно посмотрел вверх на уходящие в небо гигантские овальные конструкции, закрепленные на темно-зеленых панорамных стеклах. Овал во всю высоту здания зрительно ломал строгие линии, придавая высотке объем.

– Башня «Империя» – Imperia Tower. Мы пришли, – сказал он спутнице, которая была в этот момент сосредоточена и серьезна.

– Какая красота, дух захватывает, – ответила Вера.

Через вращающуюся стеклянную дверь они вошли в огромный холл с высокими потолками и исполинскими коричневыми колоннами, опоясанными золочеными обручами. Между колоннами за стойкой сидел молодой человек в черном джемпере с серебристым наушником в ухе.

– Как, вы говорите, ваша фамилия? – переспросил он, не расслышав тихий голос Антона.

– Соколов, – повторил тот.

– Нашел! Есть пропуск на имя Соколова.

– Посмотрите пропуск на имя Веры Урусовой.

– На Веру Урусову тоже есть. Проходите, вас ждут на тридцатом этаже. Мой коллега вас проводит.

Администратор говорил монотонным голосом. Застывшая на его лице улыбка казалась неестественной, но при этом украшала невзрачное лицо с водянистыми серыми глазами.

Из-за колонны появился еще один молодой человек в таком же черном джемпере и с серебристым наушником. Он пригласил Антона и Веру пройти за ним.

– Не волнуйся, держи себя естественно, – пыталась Вера дать наставления Антону, но скорее говорила это себе, чтобы успокоиться. Ее вдруг охватило непонятное волнение, хотя никаких явных причин для этого не было.

– Ты со мной, и я спокоен, – ответил Антон.

На тридцатом этаже створки лифта бесшумно разъехались, выпустив Антона с Верой, и тут же закрылись за спиной. В приемной их встретила секретарь-голограмма, девушка приятной наружности. Секретарь уже получила информацию о посетителях и приветливо улыбнулась вошедшим.

– Рада приветствовать вас в офисе корпорации «Ана Ката». Меня зовут Гела. Прошу Веру Урусову пройти в кабинет на собеседование, вас ожидают.

Вера проследовала в кабинет, а Антон уселся на длинный, тянувшийся вдоль стены, обтянутый экокожей диван. Оставшись наедине с секретарем, молодой человек почувствовал себя неловко. Ему не нравилось общаться с голограммами – копиями людей. Это хуже, чем разговаривать с кофеваркой или роботом-уборщиком, которые хотя бы имеют физическое тело. Голограмма, которая выглядит как девушка, похожая на твою соседку или коллегу, но сквозь которую при этом просвечивает противоположная стена, навевает тоску. Он всегда недоумевал, зачем голограммам-помощникам придают человеческий облик, да еще и разрабатывают разную внешность. Но потом догадался, что дело тут в маркетинге, и никакой иной пользы от очеловечивания голограммы нет.

– Желаете напиток? – услышал Антон приятный голос Гелы.

Секретарь стояла напротив него в ожидании ответа с вопросом в глазах. «Даже эмоции воспроизводит точно, как человек», – отметил про себя Антон и молча кивнул. Из подлокотника дивана выехала панель с бокалом витаминного напитка лимонного цвета.

– Я могу рассказать вам о нашей корпорации и провести небольшую экскурсию по офису, – предложила Гела.

Антон снова кивнул, выразив тем самым согласие. Девушка растворилась в воздухе. На ее месте появился прозрачный экран, посреди которого подрагивал и испускал мерцающие блики красный логотип корпорации «Ана Ката». Приятный голос Гелы произнес:

– Вас приветствует корпорация «Ана Ката», занимающая лидирующее место в мире IT-технологий. Как и полагается перспективной ведущей компании, мы постоянно отслеживаем новые тренды рынка IT, делаем аналитику и строим прогнозы.

Презентация, показавшаяся вначале Антону слишком официозной, к удивлению, оказалась очень познавательной, и, когда Вера вышла из кабинета, он нехотя оторвался от просмотра.

– Ну как? – спросил он Веру.

– Контракт подписан. Все супер! Господи, да я сейчас счастлива как никогда.

Вера и правда сияла, глаза ее блестели. Она излучала энергию, которая передалась Антону, и напряжение, подспудно сковывавшее его с момента визита в офис корпорации, полностью исчезло.

Секретарь-голограмма, вновь возникшая вместо исчезнувшего экрана, пригласила Антона пройти в кабинет.

Антон встал с дивана, выдохнул и произнес:

– Ну, я пошел?

В его глазах была та мягкая, но непреклонная решимость, которая всегда помогала ему идти вперед несмотря ни на что. Вера ободряюще кивнула:

– Конечно, иди.

В офисе Антона встретил сотрудник «Ана Ката», который представился Кругловым Юрием Александровичем. Это был человек, который, как и Ильин, не имел во внешности особых характерных черт. Средний рост, средняя комплекция, обычный мужской костюм, короткая стрижка, гладко выбрит. Они с полковником Ильиным внешне совершенно не были похожи, но оба подошли бы под одно описание.

– Надеюсь, вы отключили телефон? – вместо приветствия спросил хозяин офиса и пригласил жестом присесть за длинный стол переговоров.

– Да, Юрий Александрович, ваш секретарь меня предупредила, – отозвался Антон.

– Прекрасно, прекрасно, – заулыбался тот, потирая руки, – давайте сразу к делу?

– Сначала я хотел бы задать вопрос, – сказал Антон.

– Я смотрю, вы не только ученый, но еще и деловой человек. Разумеется, я отвечу на любые ваши вопросы, – не выказав недовольства, ответил Круглов

При этом глаза его, холодно застывшие, не выражали абсолютно никаких эмоций.

– Согласно контракту, требуется полная конфиденциальность, неразглашение и тому подобное. Я хотел бы узнать, где будет мое новое место работы. В России? – сказал Антон, чувствуя, что говорит путано, непонятно.

Ему казалось, он говорит не то и не так, поэтому он резко оборвал свою речь и замолчал. Юрий Александрович понимающе кивнул.

– Антон, буду с вами откровенен. Прежде чем предложить вам работу, мы провели полную проверку вашей личности, и, разумеется, нам известны ваши предпочтения. Делается это для того, чтобы предоставить для вас наиболее благоприятные условия. Завод, оборудованный всеми передовыми технологиями, находится в России, и скажу больше, он расположен недалеко от Москвы. Для работы над проектом «Временатор» мы собрали команду лучших специалистов мирового уровня.

Юрий Александрович принялся расписывать перспективы работы в «Ана Ката». Антон, слушая его, невольно разглядывал распростертый за окнами город. С тридцатого этажа открывался ошеломительный вид на Москву.

Вот она, настоящая Москва, величественная, сотканная из амбиций, денег и власти. Москва, не прощающая слабости, всемогущая и непокорная. Город, стороннему наблюдателю кажущийся беззаботным в своей праздной лености, статусности и богатстве, внутри же наполненный какой-то мистической силой, клокочущей, неистовой. И кажется, сила эта готова в любой момент вырваться наружу, снося все на своем пути в удалой резвости своей. И только золотые маковки церквей да колокольный звон, умиротворенно несущийся над крышами домов, в состоянии затушить буйный столичный норов. От созерцания видов города с высоты птичьего полета Антона оторвал спокойный голос Юрия Александровича:

– У вас остались еще вопросы или мы можем перейти к контракту?

– Да, конечно, я внимательно изучил контракт и готов подписать его.

Вера между тем, не желая проводить время в обществе голограммы Гелы, спустилась на лифте в холл первого этажа, потому что справедливо полагала, что с Антоном разговор будет длиться дольше, чем с ней. Администратор с бесцветными глазами был на месте и, увидев, что она озирается в поисках места, куда можно присесть, предложил:

– У нас есть уютная кофейня, там, за колонной.

– Спасибо, – улыбнулась в ответ Вера и направилась в указанном направлении.

В кафе не было ни одного посетителя, тихо играла классическая музыка. Секунду назад скучавшая у кассы официантка с резко очерченными тонкими бровями мгновенно изобразила приветливость. При этом черные изогнутые брови ее поднялись, еще более изогнувшись. Вера заказала кофе и села за один из столиков спиной к выходу. У нее было эмоционально приподнятое состояние после собеседования.

Вера пыталась вспомнить подробности и проанализировать, все ли она правильно делала и говорила. Но в голове все перепуталось, и она оставила эту затею. Тем более контракт был подписан, и у нее начался новый этап жизни. Все было хорошо, даже лучше, чем просто хорошо. Все было настолько замечательно, что у девушки захватывало дух. И конечно, Вера отдавала себе отчет, что все это счастье свалилось на нее, простую девчонку, не за ее заслуги, а исключительно благодаря Антону.

Она достала из сумочки телефон и, включив фронтальную камеру, взглянула на свое лицо. На экране телефона она казалась себе более живой и естественной, чем в зеркале. Вера отвела руку с телефоном подальше, чтобы посмотреть на себя в интерьере, и увидела на экране позади себя мужской силуэт. В кафе зашел новый посетитель. Вера убрала телефон в сумочку, боясь попасть в неловкое положение. Вдруг посетитель заметит ее манипуляции и подумает, что она за ним шпионит.

– Мне то же, что и вон той девушке, – услышала она голос незнакомца.

За спиной послышались шаги, и прямо над ухом раздался его голос:

– Разрешите присесть с вами.

Причин отказать незнакомцу у Веры не было, и, хотя такое вторжение в ее личное пространство показалось ей несколько назойливым, она кивнула.

– Я видел молодого человека, с которым вы пришли, – неожиданно сказал незнакомец, присаживаясь за стол.

– Вот как? – удивилась Вера.

– Я его знаю. Это Антон Соколов, верно?

Вера начала понимать, что незнакомец подошел к ней неслучайно.

– Кто вы? – спросила она.

– Все зовут меня просто Таксист.

– Таксист? – переспросила Вера и продолжила: – Вы знакомы с Антоном?

– Нет, но я работаю в «Ана Ката». Он ведь сейчас пошел именно туда? На тридцатый этаж?

– Да, – ответила девушка.

Она не могла понять, что нужно этому человеку со странным прозвищем или именем Таксист. Может, он просто хочет познакомиться, как будущий коллега? Или он соврал, что является сотрудником «Ана Ката», и хочет получить от нее какие-то сведения. На всякий случай Вера решила поменьше говорить, а побольше слушать. Официантка принесла две чашки кофе. Таксист протянул руку к кружке, и Вера заметила, как его рука нервно подрагивает. Мужчина заметил ее взгляд и убрал руку под стол.

– Я хотел загладить вину, предупредить вас, – Таксист внезапно перешел на шепот, – только не перебивайте. Это страшные люди. Все они из «Ана Ката». Вы не представляете, чем они занимаются в своих лабораториях. Они проводят опыты над людьми. Бегите отсюда прямо сейчас. Пока вы еще можете. Антон Соколов уже не сможет, а вы можете.

– Загладить вину? О чем вы?

– Корпорация «Ана Ката» – монстр, пожирающий человеческие мозги. Бегите, милая девушка, пока не поздно. Пока они вас не взяли под полный контроль, пока они не стали следить за каждым вашим шагом. Исчезните, спрячьтесь.

– Откуда вы знаете Антона? – попыталась Вера перевести разговор на понятный ей язык.

– В корпорации о нем только и говорят в последнее время. Если бы он не пришел сам, его все равно бы привели сюда. Все это время за вами следили. Я следил за вами. У Антона нет шанса уйти, а у вас есть. Бегите. Прямо сейчас.

Таксист несколькими большими глотками выпил кофе и странным настороженным взглядом окинул кофейню.

– Вы следили за нами? – Вера не могла понять, правду говорит этот человек или это плод его больного воображения. В голове у нее был полный сумбур.

Таксист не ответил. Его лицо исказилось гримасой боли, и он схватился за голову. Потом вдруг резко поднялся со стула и выскочил из кафе. Быстрым шагом пересек холл и скрылся за поворотом, оставив Веру в полном недоумении.

Вера набрала номер Антона.

– Абонент не отвечает или находится вне зоны доступа сети, – ответил металлический голос.

«Ах, ну да, во время собеседования просят отключить телефон», – вспомнила она.

Вера не находила себе места, пока не увидела входящего в кафе Антона. Она встала и пошла ему навстречу.

– С тобой все в порядке, слава богу.

– Все отлично. Что со мной могло случиться? – сказал Антон, не замечая волнения Веры.

– Мне нужно тебе кое-что рассказать, – сказала Вера.

– Подожди, сначала я, – перебил Антон. – Я подписал контракт. На следующей неделе за нами заедет машина, и нас отвезут на Завод. Это недалеко от Москвы. Там мы и будем жить. Возможность продолжать свой проект под покровительством сильной корпорации. Это ли не удача! У меня внутри все бурлит и готово было вырваться криком благодарности Вселенной за такой подарок судьбы. Мы теперь официально сотрудники корпорации «Ана Ката»!

– Это здорово! Такое событие нужно непременно отметить, – ответила Вера, не зная, как начать разговор о странной встрече с Таксистом.

Она отметила, что за короткое время переговоров Антон каким-то образом изменился. Он как будто стал увереннее в себе.

Подошла девушка с изогнутыми бровями и забрала со столика, за которым только что сидела Вера, две пустые кружки.

– Чья это вторая кружка у тебя на столике? – спросил Антон.

– Послушай, я об этом и хочу тебе сказать. Пока я ждала тебя здесь, ко мне подсел странный человек. Он сказал, что его зовут Таксист.

– Таксист? – машинально переспросил Антон. Он все еще был под впечатлением от переговоров и подписания, как ему казалось, самого важного в его жизни контракта.

– Этот человек – сотрудник «Ана Ката». Таксист вел себя очень странно и говорил странные, даже страшные, вещи. Он был как будто сам испуган.

– Говорил страшные вещи? – снова переспросил Антон.

– Да, и мне от этого стало не по себе. Он говорил, что за нами велась слежка. Что он сам лично следил за нами по поручению корпорации «Ана Ката».

– Даже если это и так. Не вижу ничего предосудительного в том, что, прежде чем нас нанять, корпорация устроила проверку. Существует коммерческая тайна, которую охраняет каждая фирма. Учитывая, что корпорация, в которой мы теперь будем работать, занимается научными разработками, это совсем неудивительно. Я вместе с контрактом подписал обязательство о неразглашении коммерческой тайны.

– Еще этот Таксист сказал, что «Ана Ката» ставит опыты над людьми.

– Что он еще сказал?

– Что мне нужно бежать отсюда, пока не поздно. Я могу еще уйти, а ты уже в их руках, и тебя не отпустят.

– Вера, тебе не кажется, что это полный абсурд? Кто он, этот незнакомец, откуда он взялся? Почему ты ему веришь?

– Да, – подумав, сказала Вера, – у него сильно тряслась правая рука, и он спрятал ее под стол. А потом он посреди разговора неожиданно залпом выпил свой кофе и, не прощаясь, практически сбежал от меня.

– Ты сама себя послушай. Человек с именем Таксист, который ведет себя неадекватно, говорит странные вещи, а потом и вовсе по непонятным причинам прерывает разговор и убегает. И ты после всего веришь его рассказам? Возможно, этот человек психически не здоров.

– Прости, я сама не понимаю, что говорю. Конечно, ты прав, не стоит верить во всякую ерунду, – Вера виновато посмотрела на Антона.

– Тем более в такой знаменательный день. Давай завалим в какой-нибудь бар и оторвемся по полной.