Я решил взять сына на рыбалку. Десять лет, а он никогда удочку в руках не держал. Заглянул к нему в комнату, легонько тронул плечо – он тут и проснулся.

– Я не спал! Боялся, что ты не разбудишь и уедешь без меня!

Я улыбнулся и прижал сына к груди. Он так напоминает меня – такого же непоседливого и любопытного. Мы тихо собрались и, чтобы не будить остальных, на рассвете выехали в сторону Байкала.

Утром поставили палатку – не без труда, конечно, но нам это удалось. Весь день вдвоём ловили рыбу, собирали травы для чая, ягоды и грибы. В обед сварили уху. Вечером сын сказал, что устал, и завалился отдыхать у костра. Я же сел рядом с ним, разливая горячий ароматный чай по металлическим старым кружкам.

– А! Горячо! – сын отдёрнул руку и сразу схватился за ухо.

– Ну-ка, дай посмотрю, давай, – он неохотно протянул обожжённый палец. – Да, дела! Ну ничего, всё пройдет. К утру уже ничего болеть не будет, обещаю. Он натянул рукава кофты и обхватил кружку покрепче. В тишине мы оба разглядывали звёзды, и каждый думал о чём-то своем.

– Пап, а расскажи ту историю, которую всегда хотел рассказать. Сейчас время есть.

Точно, я должен рассказать ему, а там пусть уже сам решит. Время пришло. Мы на Ольхоне, накануне самой мистической ночи в году. Я налил себе ещё одну кружку чая, набросал туда еловых веточек и сделал большой глоток. Сел поудобнее и, бросив взгляд на звёзды, начал рассказ.

– Мне было тогда, как и тебе сейчас, десять лет. Я был жутко любопытным ребёнком. Однажды подслушал, как шептались мама с бабушкой на кухне. Мама жаловалась на шаманов: мол, из-за их ночных обрядов снова погода будет чудить, и пропадёт урожай. Мама шаманов не любила, а я мечтал увидеть всё своими глазами. Я чувствовал, что они хорошие, поэтому решил сбежать и найти их.

Я не мог дождаться момента, когда все заснут. Так и лежал под одеялом, боялся закрыть глаза. Вдруг просплю? Но когда все захрапели, на цыпочках пересёк комнату и тихо закрыл за собой дверь. Мы тогда жили на острове, так что мне нужно было просто идти в лес. Дороги я не знал, поэтому шёл по прямой. Вспоминал истории ребят, которые травили страшилки про шаманов, обряды, духов. Как сейчас помню бешеный стук сердца от страха и прохладу ночи.

Мне хотелось увидеть какое-то волшебство, понимаешь? Чтобы поверить, что это не сказки. Да и похвастаться перед друзьями хотелось тоже. Я шёл и смотрел на звёзды, они сияли так же ярко, как сейчас. И вдруг мне на нос упала снежинка. Потом ещё одна. Снег летом! Я не верил своим глазам. Большие ажурные снежинки падали и падали, я подставлял ладони и лизал их, чтобы проверить, настоящие ли они. Настоящие! Страх сменился радостью, я смеялся и кружился.

Вслед за снегом вдруг полил дождь. Холодный, противный, будто пронзал кожу тысячей кинжалов. Но, как и снег, дождь закончился так же внезапно, как и начался. Я стоял и не понимал, что происходит, но знал точно одно: назад идти нельзя. Как только подумал об этом, так в лицо задул с огромной силой ветер. Я схватился за дерево и держался изо всех сил. Ветки хлестали в лицо, оставляя порезы, в ушах стоял свист. Но вдруг всё резко стихло и стало как прежде.

С погодой явно творилось что-то не то. Мне хоть и было десять лет, но я был совсем не дурак. Я понимал, что где-то рядом шаманы. И ещё осознавал, что ночью в лесу я могу оступиться и упасть с обрыва или что в меня вселится злой дух. Знаешь, в тот момент я сомневался, надо ли это. Может, убежать домой в тёплую кровать? Или сжать кулаки и пойти вперёд в лес?

Словно получив ответ на свой вопрос, я увидел вдалеке свет. Не как от лампы, а такой красный, скорее, как от костра. Я зашагал быстрее, но огонёк никак не приближался. С каждым шагом я будто удалялся от него. Меня дразнили.

Всё вокруг вмиг стало мрачным. Небо заволокли чёрные тучи – да так, что не было видно ни луны, ни звёзд. Я мог теперь только слышать, что происходит вокруг, но и это стало трудным. Чужие голоса поселились в голове. Я не понимал, что они говорят и когда всё прекратится. Внезапно я услышал совсем рядом уханье совы. Она сидела на ветке совсем близко, буквально в метре от меня, и смотрела огромными оранжевыми глазами. Как страж, который решает, пропустить чужака или избавиться от него. С моих губ сорвалось единственное известное мне слово на языке эвенков. Я даже не знал, что оно означает, но слышал, как однажды бабушка его сказала одному шаману на улице. Сова улетела, и я снова остался один.

Костёр почти потух, я видел лишь тлеющие угольки. Он был так далеко! Казалось, что я до него никогда не дойду. Но шанс всё равно был, я не мог его упустить. Слишком сильно я этого хотел. Мне уже не мешали голоса в голове, которые звучали всё громче и громче, не мешало ничто. Заколдованным взглядом я смотрел в одну точку, когда почувствовал сзади чьё-то дыхание. Мурашки побежали волной от макушки до пяток. С силой я заставил себя обернуться и увидел то, от чего потерял сознание.

– А что было дальше, пап? Ты увидел шаманов?

Я похлопал сына по плечу и спросил про палец. Он с удивлением обнаружил, что всё прошло.

– Я же обещал. Давай допивай чай и ложись спать.

Я засыпал под привычный шум голосов в голове, а он так и сидел, глядя на звёзды и лунную дорожку на Байкале. Потом сын резко встал и, так же, как и я тогда, тихо ушёл в сторону леса.

Круговорот

Бенуа опаздывал на премьеру. Он догадывался, что его не будут долго ждать, но всё же это было как-то неправильно – вот так заявиться в театр на собственный спектакль после третьего звонка. Махнув рукой на дорожные законы, он поехал по тротуару и припарковался прямо напротив чёрного входа.

Выходя из машины, он наткнулся на просящую милостыню женщину с испуганными глазами, замотанную в чёрную шаль. Все в труппе опасались её и считали ведьмой. Может, за её большие чёрные глаза с прищуром, или за вечно голодный взгляд, или за её мрачный образ в целом. Она всегда находилась где-то рядом и пристально наблюдала за каждым человеком, входящим в здание театра и выходящим оттуда.

Бенуа, постоянно подшучивавший над ней, не был готов увидеть её сейчас. Сказал женщине какую-то грубость, она прошипела в ответ, как змея, и стала что-то говорить на непонятном языке.

– Ненормальная старая ведьма, что ты тут забыла?! Тебе тут не место! Это великий театр, и здесь играют лучшие актёры страны! А ты тут мешаешься постоянно! Поди прочь! – с театральным пафосом произнёс режиссёр.

Но женщина не двигалась с места. Она неотрывно смотрела в глаза Бенуа, шепча что-то себе под нос, чего тот не мог разобрать. Ему стало не по себе. Он не верил в магию и прочую чертовщину, но общаться с этой старушкой было ему некомфортно. Он сильно толкнул её, отчего та повалилась на спину. Бенуа, переступив через неё, скрылся за большой дверью с резными ручками.

– Больная какая-то! – крикнул он вслед и поспешил занять место в партере.

Премьера прошла блестяще. Актёры выложились на сто процентов, и критики были в восторге. Билеты на ближайшие показы были моментально раскуплены, а имя Бенуа не сходило с полос всех газет и журналов. За пару недель про него узнали все, он стал очень популярным человеком, его начали звать во все телепроекты – от кулинарных поединков до шоу «Холостяк». Он чувствовал себя на вершине славы.

Но чем популярнее он становился, тем всё чаще вспоминал ту чокнутую женщину в чёрной шали. Она начала сниться ему в кошмарах и мерещиться наяву. Бенуа стал нервным и раздражительным, он не мог избавиться от напряжения и чувства страха, как будто за ним постоянно кто-то следил, наблюдал за каждым его шагом. Он понемногу начал сходить с ума и опасался за свою жизнь. Ведь это она что-то сделала, отчего тот сразу стал знаменитым. Значит, что-то должно происходить? – думал он, вглядываясь в лица прохожих.

Бенуа утратил сон и аппетит. Он боялся спать, он был уверен, что если он заснёт – больше не проснётся. От нервов от начал чесать себе лицо до кровавых потёков, грызть ногти и кусать пальцы. Его взгляд стал диким и испуганным, он похудел и начал выкрикивать что-то бессвязное на улице, когда вдалеке замечал силуэт, похожий на ту женщину. Но её нигде не было, она как будто пропала, испарилась.