Свет – Тьма. Вечная сага

– Полегче, я ведь смертный!

– Прости, – извинилась я, снова позабыв, что с ног до головы была покрыта пламенем.

Я ведь действительно могла причинить ему вред.

Кто сейчас испытывал неловкость – я или Дух? Мне казалось, что неловкость была присуща лишь людям с их буйством эмоций и нерациональным поведением. Но, похоже, Дух тоже мог ощущать дискомфорт. Во всяком случае ему стало не по себе из-за потенциально опасного для человека огненного тела.

Страж напряжённо кивнул, рассматривая мой новый облик. Его страх, как и страх тёмных, был очевиден, ведь теперь мои силы намного превосходили силы любого человека. Однако ещё в его глазах светилось восхищение, и это согрело человеческую душу внутри меня.

– Боишься? – задала я риторический вопрос.

– Ты прекрасна! – воскликнул Дэвид, а затем не без иронии добавил: – Но если бы видела себя со стороны, то тоже испугалась.

– Надо это исправить. Идём!

Я резко развернулась и устремилась к маячившим в отдалении скалам, желая закончить то, от чего меня отвлекло появление Ивана. Однако через мгновение поняла, что мои движения были слишком стремительны для человека – не в состоянии угнаться за полудухом, Дэвид отстал и плёлся далеко позади. Я сгорала от нетерпения, мне хотелось быстрее вернуть полученную силу, но пришлось двигаться медленно-медленно, чтобы Страж не потерял меня из виду. По сути, я могла бы сделать всё одна, а затем вернуться, но живущей во мне сентиментальной натуре обычной девушки хотелось, чтобы Дэвид находился рядом.

Наконец, мы добрались до места, где я оставила раненого Духа. Дэвид ничего не разглядел, поскольку чёрная кожа Фалега сливалась с цветом земли и скал. Однако я отчётливо видела его, лежавшего в той же позе между огромными валунами. На этот раз Стража я ждать не стала. Молниеносным движением пересекла оставшееся расстояние и, испытывая почти сакральный трепет и вполне человеческую жалость, вновь приклонила колени. Одной рукой я бережно приподняла огромную голову Духа, а вторую положила на его разорванную спину. Раны уже успели затянуться, из них перестала сочиться жидкость, поэтому зрелище стало вполне терпимым и не таким отталкивающим.

Я закрыла глаза…

Несколько мгновений ничего не происходило, но потом я почувствовала, как наполнявшая меня чужая сила начала просачиваться через микроскопические поры и пропитывать лежавшее передо мной бессмертное существо. Она текла и текла, медленно покидая меня и возвращаясь к хозяину. Сначала я ощутила тепло в кончиках пальцев, затем по всей поверхности ладоней, потом они вспотели, нагреваясь сильнее, словно лежали на включенной электрической плите. А когда тепло переросло в нестерпимый жар, грозя спалить вновь ставшую человеческой кожу, я отдёрнула руки и открыла глаза.

Распростёртого на земле Фалега снова обнимал огонь, опалявший и моё, находившееся слишком близко тело. Чтобы не сгореть заживо, я быстро отползла в сторону и схватилась за пылавшие ладони. И в этот момент агрессивной волной на меня накатила боль, пожирая обожжённую кожу, раненую спину и, кажется, сломанное предплечье, в которое Иблис вонзил свои зубы. У меня больше не осталось ни сверхъестественной силы, ни способности терпеть физические повреждения, на которые Дух почти не обращал внимания. Человеческая плоть кричала об опасности, требуя лечения и восстановления, но, несмотря на это, я ощутила спокойствие. Память о сделанном, увиденном и осознанном после обретения неожиданного подарка не утекла вместе с обжигающим пламенем, а осталась со мной, и я, наконец, поняла вещи, которые раньше не укладывались в человеческой голове. Хотя получить ответы абсолютно на все вопросы мне всё-таки не удалось…

– Ты в порядке? – прозвучал рядом знакомый голос.

– Да, – тихо отозвалась я, вскинув лицо.

Страж стоял совсем близко, обеспокоенно разглядывая то меня, то лежавшего в отдалении Духа. Скорее всего, он видел, как я возвращала силу Фалегу, и потому больше не испытывал иррационального страха перед этим могучим существом.

– Дух не может умереть, – ответила я на его немой вопрос. – С ним всё будет хорошо.

Я всхлипнула, пытаясь совладать с подступившими к горлу неконтролируемыми рыданиями. Разум устал, нервные окончания стонали, а напряжение рвалось наружу, грозя перерасти в настоящую истерику. Я чувствовала себя как выжатый лимон, из которого не только выдавили весь сок, но и выскребли мякоть. Тело превратилось в пустую оболочку, и я поняла, что отдала Фалегу слишком много, а мой собственный организм, лишившись последних крох, теперь отчаянно пытался сохранить сознание.

– Главное, что ты жива, – произнёс Страж, опустившись рядом и, наконец, позволив себе ко мне прикоснуться.

– Ты больше меня не боишься? – безвольно уронила я голову на его нагрудник.

– Не боюсь…

Давид прижался губами к моему лбу, и по телу тут же пронёсся озноб. Только вызвал его вовсе не поцелуй. Меня морозило, словно при простуде или переохлаждении, хотя это казалось невозможным, учитывая, что я несколько часов горела и снаружи, и изнутри, а вокруг парила адская баня. Я сильнее прижалась к Стражу, пытаясь согреться в его металлических объятиях и ощущая, что меня начинает колотить крупная дрожь.

– Эй, что с тобой? – взволнованно спросил он, чуть отстранившись. – У тебя руки ледяные…

– Всё… Нормально, – выдавила я.

Но чёрные скалы вдруг бешено закружились перед глазами, и меня окутал мрак…

Глава 7. Врата

Как в тумане передо мной проплывали странные образы.

Я видела испуганное лицо Давида, вдруг превратившееся в чёрно-красные облака. Видела Беса с бесформенным, желеобразным телом в белом балахоне, какие носили Старцы. Видела Ивана, Веронику и маму, склонившуюся надо мной с нежной улыбкой на устах. Затем миллионом иголок меня пронзило ослепительное сияние, но быстро погасло, а взамен, словно плотный кокон, тело с головы до ног окутала темнота. В ней я слышала голоса, которые непрерывно звали куда-то, и не понимала – мерещились они мне или это Свет и Тьма пытались перетянуть мою душу на свою сторону. Я не знала – спала я, бодрствовала или умерла, попав в непонятный Ад своих воспоминаний. Только в этом Аду тоже существовали Битвы, и Воины уходили на смерть и приходили обратно. Я испытывала нестерпимую боль, однако она жила не в теле, а в голове – болел разум, пытавшийся разобраться с творившимся вокруг безумием. У него никак не получалось отделить явь от бреда, и меня всё дальше затягивало в круговорот призрачных видений, которые превращались в новую, страшную и беспросветную реальность…

***

Я открыла глаза.

Несколько секунд чувство дезориентации владело сознанием. Я не могла понять, где находилась, но вскоре узнала мягкий, золотистый свет, серые, матерчатые стены и тусклый блеск доспехов, разложенных на подставках. Я была в палатке – нашей с Давидом палатке. Однако разум отказывался вспоминать, как я здесь оказалась. Я помнила Битву. Помнила, как покинула Стража и как поверженный Фалег передал мне остатки сил. Помнила, как сражалась с Иблисом, как победила его и как Давид держал в объятиях моё потухшее тело.

А потом была темнота…

Я села на постели и схватилась за голову. Но, вопреки ожиданиям, под пальцами оказались не спутанные и слипшиеся от пота колтуны, а чистые и сухие волосы, легко просочившиеся меж них. Запаха крови я тоже не услышала, а значит…

Застигнутая врасплох заставившей покраснеть догадкой, я несмело приподняла край одеяла.

Да, я была абсолютно голая, если не считать бинтов, покрывавших отдельные части тела. Кто-то снял с меня доспехи, старую одежду, омыл после Битвы, перевязал и уложил в постель, заботливо накрыв одеялом. И этот кто-то сейчас явно отсутствовал.

Я принялась срывать с себя бинты. Естественно, ран под ними не оказалось: кости срослись, мышцы восстановились, а кожа затянулась. И не осталось даже следов, словно Иблис не раскидал половину моего тела по чёрному полю. Наконец, справившись с повязками, смотав их в объёмный клубок и отшвырнув в сторону, я потянулась к стопке чистой одежды, неизменно лежавшей на краешке матраса, и схватила её. Что-то маленькое звякнуло о каменный пол. Крестик! Надо же, до сих пор не исчез, несмотря на то, что его с меня сняли. Обеими руками я бережно подняла единственный и самый дорогой предмет в этом мире, напоминавший мне о доме и о маме, и аккуратно повесила обратно на шею. А затем принялась быстро натягивать одежду, пока не вернулся Давид.

В глубине души я надеялась, что меня лечила Эмили, но надежды развеялись в ту же секунду, когда вход в палатку приоткрылся. На пороге появился Страж с тарелкой дымящегося варева в руках и со слишком серьёзным и озабоченным видом. По его глазам я поняла, что он и не думал звать кого-либо на помощь, а сам заботился обо мне, пока я находилась в беспамятстве.

Увидев меня, Давид явно удивился и бросился к лежанке.

– Очнулась! – воскликнул он, схватив мою руку. – Как себя чувствуешь?

– Нормально… – проскрипела я, смущенно отводя взгляд.

– Есть хочешь?

– Издеваешься? Конечно, нет! А от воды бы не отказалась…

– Сейчас! – Давид метнулся к сосуду, плеснул из него в неизвестно откуда взявшуюся металлическую чашу, а потом быстро вернулся и протянул её мне. – Держи.

– Спасибо…

Я приняла чашу из его рук и залпом осушила. Прохладная жидкость быстро растеклась по телу, погасив остатки пожара, и впиталась вся до капли. Я словно не пила несколько месяцев, хотя на самом деле – всего пять дней, до этого момента даже не испытывая потребности в таком необходимом веществе, как обычная вода.

– Что со мной произошло? – наконец, спросила я.

– Твой организм не выдержал нагрузки… – чуть взволновано ответил Давид, присев рядом.

– Я упала в обморок?

– Вроде того. Довольно продолжительный обморок.

– Сейчас утро или вечер?

– Утро. Скоро начнётся Битва, но в колокол ещё не били, – произнёс Страж, и в его голосе вновь послышалась напряжённость.

– Только шестая… – простонала я.

– Э… Восьмая, – поправил Давид.

– Как восьмая?! – я вскинула лицо, и от резкого движения в глазах на мгновение потемнело. – Я же помню, что…

– У тебя был очень продолжительный обморок, – напомнил Давид, выделив интонацией слово «Очень». – Ты пропустила две Битвы.

– Но… Мы же должны восстанавливаться к утру! – в ужасе прошептала я. – Разве такое возможно?

– Что касается физических ранений, да. Но я никогда не видел, чтобы человек заимствовал силу у Духа. Его мощь тебя выжгла.

– Значит, я злостно прогуляла, – угрюмо пошутила я.

– Не говори глупостей! Тебе бы не позволили валяться в постели без причины. Просто потребовалось больше времени на восстановление.

– Что ж, твоё желание сбылось – я осталась и ждала в безопасности, как ты и хотел… – печально покачала я головой.

– Прошло целых две Битвы! – Давид посмотрел на меня удивлённо, словно на умалишённую. – Разве стоит о них жалеть? Наоборот! Тебе повезло прожить на два дня дольше!

– Я не про то! – тряхнула я головой, правда, тут же об этом пожалела. – А если бы я очнулась, а ты погиб?! Каждая секунда сейчас бесценна, даже в Битве! Я не хочу их терять! Просто не могу…

– Здесь ты ничего не решаешь, – Давид придвинулся ближе и приобнял меня за плечи.

– Знаю, – грустно протянула я, прижавшись к нему.

– А ты стала теплее! – облегчённо выдохнул Страж. – Когда я нёс тебя в лагерь, ты была холодная как кусок льда. И абсолютно белая… Ты очень меня напугала.

– Тоже знаю… Спасибо, что позаботился обо мне.

– Разве я мог иначе?

Лица Стража я сейчас не видела. И он знал, что я его не видела, а потому позволил себе улыбнуться. И это напомнило мне, в каком виде я себя обнаружила.

– Ты меня перевязывал? – несмело спросила я.

– Да.

Я ощутила, что начала краснеть. Хотелось выглядеть идеально в его глазах, а он лицезрел моё наполовину растерзанное тело, покрытое потом и кровью, да ещё и в отсутствующем сознании…

– Думай обо мне, как о докторе, – со спокойной уверенность сказал Давид, разрушив неловкую паузу.

– Ты видел меня голой, господин доктор, – решилась я озвучить свои мысли.

– Не волнуйся, я не позволил себе ничего лишнего, – без тени юмора произнёс Страж.

– Верю…

– Правда, я бы не осмелился! Ты могла уничтожить меня одним взглядом! – неожиданно пошутил он.

– Могла, – улыбнулась я в ответ.

– И как тебе чувствовать себя всемогущим Духом?

– Это… Это… – я задохнулась от переполнявших меня эмоций, с трудом подбирая слова, чтобы их выразить. – Это как укол адреналина в сердце! – наконец, выдохнула я. – Энергия пропитывает каждую клеточку тела, заставляя его работать на сто… Нет, на тысячу процентов! Можно делать вещи, на которые раньше не был способен! И главное – ощущаешь весь мир! Каждого человека! Каждого Духа! Знаешь о них всё! Знаешь даже Свет и Тьму! Я словно слилась с ними, я почти их поняла! Это было поразительно! Жаль, что у меня больше нет той силы…

– А мне не жаль! – привычно жёстко фыркнул Страж, оборвав мой восторг. – Мне совсем не понравилось нести твоё ледяное тело и гадать – жива ты или в любой момент можешь рассыпаться пеплом. Это страшно…

– Я ведь не сама забрала силу Фалега, – принялась я оправдываться. – Он меня даже не спрашивал! Он отдал её мне, чтобы я помогла. И поверь, бороться с Бесом не менее страшно, чем думать о смерти…

– С Бесом? – искренне удивился Давид.

– Я победила Иблиса, – будничным тоном сообщила я. – Не убила, конечно, ведь Бесов нельзя убить…

– Я думал, ты сражалась с людьми…

– Людей я не трогала. Духи стараются не причинять вред смертным… Намеренно.

– Тогда твоему парню повезло! Мне казалось, что ты разорвёшь его на куски!

– Я хотела… Но не сделала бы этого, – покачала я головой, пропустив мимо ушей колкость про моего парня. – Достаточно того, что Иван меня испугался.

– Мы все тебя испугались. Но почему ты так злилась? В прошлый раз ты его защищала… От меня.

– Лучше не спрашивай… – выдохнула я.

– Что случилось? – конечно же спросил он.

Я отвела глаза в сторону, лихорадочно пытаясь что-то придумать. Но, как обычно, в самый нужный момент в больную голову не пришло ни одного приемлемого оправдания.

– Эй, я должен знать! – Давид осторожно повернул моё лицо обратно.

– Ты был прав, Иван стал совершенно другим, – холодно начала я. – Тьма подчинила его… Но Свет всё ещё надеется! Он запретил Духам трогать Ивана или Веронику… Зато они беспрепятственно могут убить нас!

– Ты увидела это в сознании Фалега?

– Да, – я глубоко вздохнула. – И в сознании Ивана. Ты дважды встал у него на пути. Иван затаил злобу. Боюсь, как бы он не…

Страж расслабился и потрепал меня по плечу, словно я переживала из-за абсолютной глупости. Мне даже стало обидно, ведь я на самом деле беспокоилась за него.

– Не волнуйся! Твой Иван ничего мне не сделает. Я уже побеждал его, помнишь? И если бы ты не помешала, я бы убил его ещё тогда.

– Да, но он нужен Свету даже сейчас, – напомнила я. – Мы не можем его убить. Раз Духам нельзя, то и нам тоже.

– Но кроме нас об этом никто не знает! – развёл руками Страж.

– Но мы-то знаем! – возразила я.

– Ты слишком беспокоишься о нём! – рыкнул Давид, чуть отстранившись.

– Не о нём, а о тебе! – в свою очередь воскликнула я, снова недоумевая от неожиданной реакции Стража. – Мой бывший парень, – я сделала акцент на слове «Бывший», – теперь хочет убить не только меня, но и тебя! А нам даже ответить нельзя!

Давид фыркнул, однако я поняла, что его раздражение немного улеглось.

– Иван не искал тебя больше?.. – осторожно спросила я через несколько долгих мгновений, внутренне непроизвольно сжавшись от опасения, что он снова взорвётся.

– Нет. Ты его слишком напугала, – сдержанно ответил Давид.

– Хорошо, если так, – прошептала я, чуть расслабившись.

Только вот расслабилась я оттого, что Давид избежал неприятностей, пока я отсутствовала, или оттого, что он не разозлился на меня снова? Разум недоумевал, почему я вдруг начала бояться сказать лишнее, чтобы не вызвать приступ гнева или раздражения с его стороны. Это было странно, непривычно, и я поймала себя на мысли, что с Иваном никогда не испытывала подобных опасений. Парню я просто бесконечно врала и переживала, что однажды он узнает о моей лжи.

Так и произошло…

– Не смей больше от меня скрываться! – привычным заботливо-приказным тоном отчеканил Страж. – Я не Иван и не хочу твоей смерти!

– Но именно поэтому я и ушла! – попыталась я объяснить. – Я просила не помогать мне! Ты отвлекался на меня, я отвлекалась на тебя! Нас могли убить в любую секунду, потому что мы думали не о Битве! Ты же помнишь, что именно это нас и погубило… Тогда.

– Помню, – глухо отозвался Давид. – Но когда ты исчезла, я отвлекался ещё больше! Каждую секунду я искал тебя!

– Прости, я думала, что это удачная идея…

– Она не работает, – снова фыркнул Давид. – В этом мы уже убедились.

– Мы не можем быть рядом, не можем быть врозь… – подытожила я, но, прервав мою фразу, над долиной вдруг раздался звон колокола.

Я поморщилась, испытывая досаду и недовольство, что он снова прозвучал так не вовремя, напомнив о неприятной необходимости, от которой некуда было деться. Давид же рефлекторно поднял голову, и на его лице появилось скорбное выражение. Я знала, что Страж давно смирился с неизбежностью, однако подавить годами выработанную привычку реагировать на громкий раздражитель, который не предвещал ничего хорошего, ему было трудно.

– Так что же нам делать? – вернулась я к разговору.

– Может, стоит сражаться вместе? – предложил Страж, поднимаясь с пола и протягивая мне руку.

– Эксперименты могут нам дорого обойтись, – предупредила я, принимая помощь, в которой действительно сейчас нуждалась.

– Или помогут выжить…

И он резко потянул, поставив меня на ноги.

Я мигом очутилась в вертикальном положении. Слишком быстро, чтобы измученный организм успел выровнять разницу в давлении. Голова закружилась, а в глазах вновь потемнело. И я чуть не рухнула обратно, утратив контроль над своим телом.

– Да уж, – словно издалека услышала я голос Давида, подхватившего меня. – Защитник тебе не нужен, а вот без помощника не обойтись…

– Всё в порядке, – выдохнула я, ожидая, когда туман, наполненный разноцветными вспышками, рассеется.

– Я волнуюсь, малыш… – вдруг нежно произнёс Страж, но я вздрогнула всем телом.

Так называл меня Иван.

Он произносил это ласковое прозвище на протяжении трёх лет, пока мы встречались, и даже здесь, когда ушёл к Тьме, а потому слышать его из уст Давида было вдвойне тяжело. Как я могла не думать о прошлом, если каждая мелочь напоминала мне об Иване? Если сам Страж неосознанно выбирал слова, которые глубоко запали в душу? Меня переполняла невероятная горечь оттого, что наши отношения стали такими исковерканными. Прежние чувства сгорели без следа, и осталась лишь ненависть. У меня – потому что Иван хотел убить нас. А у него… Его ненависти я до сих пор не понимала. Обрывки сожалений, подсмотренные в душе парня, не были связаны ни с нашим разрывом, ни с моими новыми ошибками. Иван утешился, он нашёл Веронику, однако его ненависти это не уняло. Она разгоралась, словно пожар, подпитываемый Тьмой, и без знания причин, её породивших, способов её погасить я не видела.

– Тебе нехорошо? – испугано спросил Давид. – Ты побледнела…

– Предложишь мне остаться? – попыталась я отшутиться и, приняв уверенный вид, направилась к подставкам.

– Предложил бы. Но это не в моей власти, – обречённо ответил он, последовав за мной.

Страж помог мне снарядиться. Частично доспехи оказались не моими, поскольку мои Иблис разодрал в клочья в последней Битве, однако по размеру латы снова подошли идеально. Меч и щит я поменяла как минимум два раза, поэтому мне уже было всё равно, чьё оружие держать в руках. А вот шлем оказался старым, с пресловутой вмятиной с левой стороны – где бы я не оставляла его, он, словно бумеранг, возвращался снова и снова.

– Готова? – наконец, спросил Давид, оглядывая результаты своей работы.

Сам он оделся быстро, почти моментально, причём без посторонней помощи.

– Нет, – честно призналась я.

Страж понимающе кивнул, заботливо натянул мне на голову надоевшую железяку, и мы вышли из палатки, чтобы вновь влиться в цепочку людей, следовавших к полю боя.

Я шла, молча рассматривая угрюмые лица Воинов и ощущая, как изнутри меня всё сильнее разъедало осознание своей вины или даже предательства. Чувство было такое, будто я бросила их, ведь пока я валялась в постели, они бились, получали раны и умирали. Да, формально я не провинилась и не прогуляла сражения – мой организм действительно нуждался в восстановлении. Но фактически в моё отсутствие кого-то могли ранить предназначавшимся мне ударом, а кто-то не выжил, сразившись с тёмным Воином, с которым должна была сражаться я. От одного человека действительно зависело многое. Пусть не исход боя, но чья-то жизнь.

Как и прежде, мы остановились посреди чёрного поля, напряжённо вглядываясь в промежуток между Вратами Тьмы. То есть, люди вокруг напряжённо вглядывались, и Давид в их числе. А я рассматривала стройные ряды, выискивая глазами Эмили или Меланию и пытаясь понять, кого мы потеряли за последние две Битвы. Однако сосредоточиться не получалось. Раскаты грома отдавались в тяжёлой голове болезненным эхом, свет молний неприятно хлестал по глазам, и, желая отдохнуть от бесконечных вспышек, я прикрыла веки рукой. Всего на секунду. А открыла их, лишь ощутив, как Страж схватил меня за нагрудник и зашвырнул к себе за спину, отводя удар тёмного.

Я пропустила звук колокола.

Я пропустила приближение Тьмы.

Я пропустила начало Битвы, и от этой мысли мне снова стало дурно. Я попыталась сообразить, в какой момент провалилась в беспамятство, вот только, пока разбиралась со своим сознанием, Давид один сражался за нас двоих. Мне нужно было помогать ему, но вместо этого я лишь всё портила. Я не заметила несколько ударов, которые он мастерски парировал, умудряясь следить не только за своими врагами, но и за моими. Потом, уворачиваясь от чьего-то меча, чуть не напоролась на меч Стража и получила укоризненный взгляд в награду. А затем, повинуясь внезапно проснувшемуся инстинкту и стараясь больше ему не мешать, развернулась и встала за его спиной, почти коснувшись Стража затылком.

Я глубоко вдохнула.

Я понятия не имела, что делала, но вдруг ощутила тонкую связь – единство разумов, какое ощущала, когда была Духом. Конечно, сейчас во мне не осталось даже отголоска той силы, которой наделил меня Фалег, однако я почему-то чувствовала Стража как саму себя. Я видела перед глазами своих врагов, но одновременно где-то внутри знала, что видел в этот момент Давид. Я могла предсказать, что он сейчас сделает, куда повернётся и на кого направит удар. Наши разумы слились. Мы стали единым целым – человеком с четырьмя руками, двумя мечами и двумя лицами. У Стража был опыт и сила, у меня – скорость реакции и предвиденье событий. Пусть всего на несколько мгновений вперёд, но и этого оказалось достаточно. Наши движения превратились в грациозный танец – пластическое выражение неуловимого ритма бушевавшей вокруг разрушительной стихии. Страж двигался вправо, делая выпад – я поворачивалась, чтобы охранять его тыл. Он перехватывал удар слева – я делала шаг, чтобы не мешать, и брала на себя подступавших с другой стороны тёмных. Он совершал разворот – я вторила ему, и мы менялись соперниками. Он замечал врага – я молниеносно ранила, опережая все возможные атаки, а Давид добивал. Теперь никто не мог прорваться сквозь нашу всестороннюю оборону, и вскоре вокруг выросла настоящая баррикада из чужих тел, а удары стали сыпаться всё реже.

Наверное, так же неуязвимо чувствовал себя Аратрон, имея четыре лица – два по бокам головы и два на коленях – и замечая всё, что творилось вокруг. Единственное, чего не мог Дух – видеть затылком, а у нас это получалось с лёгкостью. И если бы у меня ещё оставалась хоть капля былой силы, мы бы превзошли в могуществе даже бессмертных существ. Войдя в азарт и упиваясь непобедимостью, я совершенно забыла про свой недуг и даже начала получать удовольствие от вещей, которых раньше боялась сильнее огня.

Но я познала огонь, и страх исчез.

Я слегка расслабилась, понимая, что с данной тактикой мы были способны дойти до конца сражений, не получив ни единой царапины. Если бы узнать об этом раньше! Сколько тысячелетий подряд мы могли бы оставаться вместе и жить после Битв в нормальном мире, но лишь сейчас нашли способ избежать смерти…

– Привет, малыш! – неожиданно услышала я голос Воина, удар которого только что перехватила. – Ты не пришла на свидание, я волновался!

– Иван?!

Его имя растеряно сорвалось с губ, а неоднозначная ситуация, пропитанная запретами и ненавистью, всколыхнула в душе старые эмоции. Я смотрела на парня широко распахнутыми глазами и судорожно перебирала в голове варианты, как не нарушить планы Света, не убить его и при этом выжить самой. Мозг просчитал сотню комбинаций, но все они заканчивались либо его смертью, либо моей. Третьего пути у нас просто не было…

Однако схватка так и не состоялась.

Услышав возглас, Страж моментально среагировал, выхватил меня из-под оружия тёмного и занял моё место. Иван, навалившийся всей массой, потерял опору и чуть не напоролся на подставленный Давидом меч, а тот уверенно ткнул им, показывая, что может в любую секунду перерезать парню горло.

– Не смей её трогать! – прорычал Страж с такой злобой, что я тоже испугалась.

Тёмный чуть отступил и в примирительном жесте развёл руки в стороны, однако страх в его глазах так и не появился.

– Дэвид, не надо! – поспешила я вмешаться, отведя нацеленное на Ивана остриё.

Я искренне надеялась, что Страж прислушался к моим словам, и всё же решила предостеречь от возможной ошибки. Мы и так совершили их слишком много.

– Зачем пришёл? – устало обратилась я к парню.

– Сама позвала. Забыла? – Иван покосился на Стража, который не сводил с него злобного взгляда. – Но вижу, притащила охранника. Ладно, в следующий раз я тоже приведу помощницу. Двойное свидание тебя устроит?

Давид дёрнулся и попытался меня отодвинуть, но я схватила его руку, надеясь усмирить эту вспышку ярости.

– Нет, Ваня, не устроит! Опомнись! – взмолилась я. – А если не можешь, то оставь нас в покое! Просто оставь! Зачем тебе моя смерть?!

– Она мне не нужна, – пожал он плечами. – Это приказ…

Как всегда, не вовремя, как всегда, в самый неподходящий момент раздался удар колокола, оборвав фразу Ивана. Его звук остановил безумство вокруг нашего замершего в напряжении треугольника, но, в отличие от других Воинов, мы не опустили мечи и не разошлись в разные стороны, а остались стоять. Мы всматривались друг другу в глаза и пытались разобрать, что же происходило за этими крошечными окнами в чужой разум и чужое сознание. Только Иван больше меня не впускал, без труда блокируя слабые попытки добраться до него. А потом неожиданно развернулся и быстро направился к Вратам Тьмы.

– Ваня, подожди! – крикнула я, подавшись вперёд.

Но Давид остановил меня, не позволив пуститься вдогонку за тёмным.

Фигура Ивана быстро затерялась в толпе Воинов, не отличавшихся друг от друга ни единым завитком испачканных кровью доспехов, и я тут же потеряла его из виду. Вновь развернувшись к Стражу, я сняла осточертевший шлем и изумлённо спросила:

– Что это значило?

– Ему приказали тебя убить, – глухо ответил Страж голосом, полным боли и ненависти. – Только Тьма могла отдать такой приказ.

– Зачем?.. – снова спросила я.

А потом вспомнила, как Иван сказал в скалах: «Я должен был убить тебя сейчас…»

– Может, чтобы ты перестала взывать к его чувствам? Вдруг получится, – предположил Давид.

– Получится перетянуть его назад, чтобы он уничтожил Веронику?

– Теоретически ты на это способна.

– Теоретически, да… – протянула я, устремив взгляд вслед парню.

Теоретически, да…

Я видела в сознании Ивана, что он никогда не сможет причинить Веронике вред. Пока был тёмным. Но если бы он вернулся, и если бы они вновь стали врагами… Однако Тьма насквозь пропитала его разум. Он ни за что не отступится и никогда не оставит Веронику, а значит, я напрасно надеялась – он не прислушается к моим словам, как бы я ни старалась…

Что ещё я могла сделать, чтобы помочь Свету?

Только попытаться самостоятельно убить девушку…

Давид вдруг схватил меня за руку, резко привлёк к себе и заключил в объятия. Звякнул разогретый металл доспехов, и я снова услышала сладкий запах чужой крови, покрывавшей нас с ног до головы. Но теперь он показался таким обыденным, что не смутил и не вызвал приступа тошноты. Я вдыхала его, как раньше вдыхала запах вечернего города, газа или стойкого перегара, наполнявшего маленькую квартиру. К нему, как и ко всему остальному, вполне можно было привыкнуть.

И я привыкла.

– Больше от меня ни на шаг, – предупредил Давид, тоже посмотрев на Врата Тьмы.

– Ладно… – тихо произнесла я, сейчас готовая соглашаться с ним во всём.

Страж удовлетворённо кивнул, но, даже развернувшись к лагерю, не оторвал взгляда от далёких, ощетинившихся пиков.

Я шла назад с гнетущим ощущением недосказанности. Очередная ничего не решившая стычка с Иваном в корне разрушила мою уверенность в…

В чём?

В планах Света?

В возможности победить Тьму?

В возможности просто выжить?

Наверное, во всём.

Сколько ещё мы будем сталкиваться и брызгать друг в друга ненавистью, словно ядом? Я знала, что рано или поздно эта ситуация разрешится. Вот только все возможные варианты её разрешения я уже увидела сегодня, и они мне совершенно не понравились…

Вскоре мы достигли лагеря и минули несколько рядов разгоравшихся огней. Вокруг царило угрюмое оживление: люди сновали туда-сюда, помогали друг другу перевязывать полученные раны и залечивать раны душевные. Я видела не только в их глазах, но и в сердцах, что не одна я начинала привыкать к кровавому безумству. Возможно, любой, даже самый набожный и самый высокоморальный человек, если его заставить убивать, в конце концов свыкнется с запахом и видом крови, с фактом, что он должен отнимать чужие жизни, и поймёт, как это, в сущности, было легко и просто. А потом войдёт во вкус, ведь на земле нас сдерживало не осознание, что убийство – это плохо, а страх получить наказание за совершённые действия. Здесь же не наказывали, а наоборот поощряли, и потому убийство превратилось из преступления в благое для будущих поколений дело.

Смотреть на раненых, покрытых кровью и грязью Воинов было неловко, ведь на нас с Давидом не было ни царапины, словно мы не сражались, а стояли в стороне и лишь наблюдали за Битвой. Я знала, что мало в чьей голове могли зародиться подобные мысли, но всё же поспешила спрятаться в палатке от посторонних глаз.

– Подожду снаружи, – понимающе кивнул Давид, остановившись возле входа и отпустив мою руку, которую всю дорогу сжимал настолько крепко, что у меня онемели пальцы.