– Боялся спугнуть бандитов. У меня тут серьезное дело развернулось. Вышли зеки на нашего браконьера. Пришлось выжидать. Правда, один зек погиб, Фингал его… глотку перегрыз.

– Сам Фингал как? Не пострадал?

– Нет его больше. Меня от пули своим телом прикрыл.

– Жалко, хороший пес был. Ты сам не ранен?

– Руку, гад, зацепил. Но ранение не серьезное.

– Что с остальными?

– Второго зека удалось задержать. И браконьера тоже поймал.

– Ну и новости… Ты где? Сейчас помощь организую.

– Мы у Гиблого болота. Планируем пойти в сторону ручья.

– Там мы тебя встретим. Сейчас соберу мужиков и выдвинемся. Держитесь там, скоро будем.

После разговора Юрий Матвеевич приступил к подготовке. Ему предстояло соорудить из веток и верёвки что-то напоминающее носилки, чтобы перенести мертвое тело зека. Работа продвигалась медленнее, чем хотелось. Каждое его движение вызывало острую боль от ранения, заставляя Юру делать перерывы.

Алексей молча подошел и стал помогать – тянул веревку, подавал топор, помогал вязать узлы. Юра не возражал против его участия, и постепенно работа стала продвигаться вперёд. Вскоре они соорудили нечто вроде волокуш, достаточно прочных, чтобы перевезти тело.

Хриплый к тому времени уже пришел в себя. Он сидел, опираясь спиной о дерево, и молча наблюдал за происходящим. Его взгляд, полный злобы и ненависти иногда скользил в сторону Юры. Однако мужчина не обращал на него внимания, сосредоточенно продолжая работу.

Вскоре волокуша, хоть и была изготовлена в спешке, выглядела достаточно крепкой, способной выдержать вес погибшего зека. Её дно было тщательно устлано мхом и листьями, чтобы предотвратить повреждение тела во время транспортировки.

Алексей, молчаливый и сосредоточенный, помог Юре аккуратно уложить тело на носилки, после чего они обмотали его верёвками. Хриплого, которого Юрий решил использовать как вьючное животное, впрягли в волокушу, надежно связав узлами.

– Идём, – сказал Юрий Матвеевич, кивнув Алексею. Он не дал ему ружья, несмотря на то что в их обстановке любая помощь могла быть на счету. Доверие в такой ситуации – вещь рискованная.

Они направились к реке, пробираясь сквозь густой подлесок и пересекая заросшие болотистые участки. Юрий нес оба ружья, перекинутые через плечо, что придавало ему облик стража, в котором сочеталась и защита, и тяжесть невидимого бремени.

Алексей шел рядом, помогая направлять волокушу через сложные участки местности, иногда поднимая её, чтобы она не застревала в корнях или не проваливалась в грязь. Хриплый, молчаливый и угрюмый, тянул за собой тело того, кого он не собирался оставлять в живых. Он был нужен ему только для побега. В глубине его холодных глаз таилась расчетливость хищника, готового использовать любую возможность для обретения свободы. В его поступках не было места состраданию, ведь для него другой человек был не более чем средством к достижению цели.

С каждым шагом, который делал Хриплый, его сознание омрачалось воспоминаниями о днях, проведённых за стальными решетками и болезненным осознанием утраченной свободы. Его лицо, изрытое морщинами как страницы потрёпанной книги, повествовало о долгом и изнурительном пути через жизнь, полной тяжкого груза вины и неосознанных обид. О своем побеге из заключения Хриплый не жалел – его глубоко раздражала мысль о пленении, особенно после того, как он вкусил свободу. Но он держался, виду не подавал.

– Алексей, – обратился к браконьеру мужчина. – Ты зачем браконьерить начал?

– Красивой жизни захотелось, – честно признался парень.

– Вот смотри на зека и думай, к чему тяга к красивой жизни приводит.

– Ну так я не такой! Я же не для себя! Мне бы только мамку отдохнуть на море отправить, чтобы она ни в чем не нуждалась, – возмутился Алексей.

– Ты не кипятись, а послушай, – наставительно произнес Юра, поправляя на плече ружье. – Человек – продукт своего общества, окружения. Вы с братом – из одной семьи, в одинаковых условиях выросли. Но твой брат, вернувшись с зоны, не изменился. А ты, пока он отбывал срок, взялся за ум, получил образование, отслужил в армии и устроился на работу. Разве твоя жизнь была так плоха? Деньги? Так их никогда достаточно не будет.

– Но подумайте, это ведь несправедливо – одним достаётся всё, а другим – ничего! Сколько ещё мне придётся пахать, чтобы купить квартиру? А сынок какого-то чиновника просто так её получает.

– Знаешь, с годами я понял: жизнь сама накажет виновных. Ты думаешь, что большие деньги приносят счастье? Нет, это лишь испытание. Вот сынок какого-то чиновника живёт в роскоши, питается деликатесами с фарфоровых тарелок, но на самом деле он несчастен. У него нет настоящих друзей, нет искренне любящей женщины – вокруг лишь лицемеры. И когда наступит момент, и его отец уйдёт из жизни, что он будет делать? Деловые партнёры отца, которые когда-то пожимали ему руку, первыми попытаются его обобрать. Да и сам он ничему по-настоящему в жизни не научился.

– Ну и как тогда, по-вашему, правильно жить? – ехидно усмехнулся Алексей.

– Поступай так, как подсказывает тебе сердце. Но помни главное правило: человек должен помогать человеку. Ведь только испытавший боль знает её цену. Это словами не передать, тут нужно чувствовать душой, – сказал Юрий, и, ускорив шаг, начал увеличивать дистанцию с Алексеем, тем самым давая понять, что разговор закончен.

По мере их продвижения к реке, ландшафт вокруг расширялся, открывая просторные виды, а заливистый шум текущей воды наполнял пространство, словно подчеркивая неизбежное приближение к цели их мучительного пути.

Это путешествие, казавшееся бесконечным, пробудило в каждом глубокие размышления о прошлом, настоящем и предстоящем, разворачивая перед их взором богатую палитру жизненных переживаний.

Добравшись до реки, Юра объявил привал. Теперь надо дождаться помощи.

Юра, отдыхая на небольшой поляне, вглядывался в старую сосну, которая одиноко возвышалась на краю обрыва. Ее кора была шершавой, истерзанной ветрами, ветви изогнуты, напоминая старческие артритные пальцы, тянущиеся к небу. Она стояла гордо, но в ее изгибах читалась усталость и печаль прожитых лет.

Эта сосна, в мыслях Юры, была не просто деревом, а хранительницей тайги, свидетельницей многих её забытых временем секретов. Сколько раз ветер менял направление? Сколько лунных ночей отсчитывало ее одиночество? Стоя непреклонно, несмотря на груз веков, она олицетворяла стойкость, отказываясь подчиниться течению времени.

Юрий медленно поднялся и подошёл к сосне. Смотря на её изогнутый, поражённый временем ствол, он мысленно проговорил:

«Вот и я, – размышлял Юрий, – одинокий и измученный болезнями, но всё ещё держусь за эту землю, за эту жизнь. Подобно тебе, я пережил множество испытаний и не покорился. Неважно, как сильно болит спина или как тяжело каждое утро вставать и продолжать жить, я буду это делать».

Он погладил шершавую кору, чувствуя под пальцами и силу и усталость дерева. «Мы с тобой не так уж и отличаемся, – продолжал он мысленный диалог со старым деревом. – Ты росла здесь десятилетиями, видя изменения мира, но не утратив своей сущности. Так же и я, в водовороте шумного мира, стараюсь не потерять своё истинное „я“».

Юрий задумчиво отошёл на шаг, окидывая дерево взглядом полным понимания и сожаления. «Ты, как и я, одинока среди этой бескрайней тайги, клочка земли, который мы называем домом. Но в твоём упорстве и непокорности я вижу красоту, способную противостоять времени и обстоятельствам».

13

Юрий, Алексей и Хриплый сидели на берегу реки, их взгляды были прикованы к лесной тропе, ожидая прибытия егеря с подмогой. Безмятежное журчание реки создавало иллюзию безопасности и спокойствия в этом диком уголке природы. Окружающая тишина была такой, что казалось, будто сам лес вдохнул синхронно с ними затаив дыхание в предвкушении чего-то неизбежного.

Напряжение в воздухе стало ощутимым, когда неожиданно из густой зелени появился медведь. Огромное тело животного медленно вышло из лесной чащи, остановилось на поляне в двадцати метрах от них, принюхиваясь к воздуху. Солнечные лучи играли на его мощной шкуре, подчеркивая каждую мышцу и движение гиганта.

В этот момент время, как будто, замедлилось: шепот ветра в кронах деревьев, лёгкое колыхание травы под ногами медведя, даже река, казалось, приглушила своё журчание, уступая тяжелой поступи хищника.

Хриплый, подчиняясь инстинктивному страху, отполз назад. Лицо его побледнело, глаза расширились от ужаса. Алексей замер, проглотив комок в горле. Кулаки его сжались, готовые к любым непредсказуемым действиям. Юрий, хоть и закаленный встречами с дикой природой, почувствовал, как в его теле напрягается каждая мышца, готовясь к возможной схватке.

Медведь, чье внимание теперь было приковано к троице у реки, издал глухой рык, словно заявляя о своих правах на эту территорию. В его глазах читалось первобытное любопытство и желание узнать, кто осмелился вторгнуться в его владения.

Все трое, затаив дыхание, следили за каждым движением могучего зверя, ощущая, как натянутая струна ожидания вибрирует в воздухе, готовая в любой момент разразиться громом неудержимой природной силы.

Юрий, почувствовав нарастающую угрозу, инстинктивно снял с плеча ружье. Рана на предплечье мгновенно отозвалась острой, пронзительной болью. Однако, стиснув зубы и преодолевая страдание, он вскинул оружие

Рана на предплечье мгновенно отозвалась острой, пронзительной болью. Однако, стиснув зубы и преодолевая страдание, он вскинул оружие

Медведь, учуяв запах гниения мертвого тела под палящим солнцем, метнулся к ним с ужасающей скоростью. С каждым его шагом растущая в воздухе напряжённость становилась всё ощутимее, переплетаясь с инстинктом выживания.

Огромный зверь, мощным броском в попытке сбить с ног незадачливых нарушителей своего царства, разъярённо харкал пеной, всем своим видом демонстрируя намерение раздавить их под своей громадной массой. Но в последний момент, когда дистанция между жертвами и хищником стала критической, раздался громкий выстрел. Пуля точно нашла свою цель, пронзая сердце медведя.

Из последних сил раненый зверь в отчаянии замахнулся своей огромной когтистой лапой в направлении Юрия. В этот момент времени, когда уже ничего не оставалось, кроме смирения с неизбежным, Юрий почувствовал резкий толчок в бок. Кто-то оттолкнул его в сторону, спасая от смертельного удара. Упав на землю, мир вокруг померк, и он потерял сознание, погружаясь в беспамятство, оставляя события разворачиваться без его участия.

Юрий очнулся в больнице. Пулю из предплечья успешно извлекли, и рана начала быстро заживать. Рядом оказался и Алексей – его спаситель. Именно он оттолкнул Юрия от смертельного удара медведя, но сам получил травму: лапа зверя оставила на его теле глубокую царапину, но к счастью, все шло к выздоровлению. Алексей быстро восстанавливался. К нему уже не раз заходили следователи с вопросами, на которые он отвечал честно и открыто.

Хриплый вернулся за решетку, чтобы отбыть остаток срока, к которому добавили пару лет за побег.

Незадолго до выписки, к Юре зашел Ефим, небрежно накинув на плечи халат и держа в руках пакет из известного супермаркета. Извлек из него бананы, шоколад и бутылку водки, Ефим налил рюмки, подал одну Юрию, и с тостом: «не водки ради, здоровья для», выпил залпом. Юрий также отпил, закусывая долькой шоколада. После беседы о здоровье и выпив еще пару рюмок, Ефим стал собираться домой.

– Юрий Матвеевич, – произнес старый егерь перед уходом, – А ведь у меня для тебя подарок. Давай, хватит притворяться и отлеживать бока, пора выписываться. Жду тебя у себя. Бывай.