На миг Эклире показалось, что в старухиных чёрных глазах блеснули зелёные крапинки, но та быстро взяла десерт и, захлопнув дверь, ушла.
В полной тишине раздалось голодное урчание.
– Извините, – потупился Шарлот.
– Н-надо выходить, в-вдруг эта старуха ч-что-то напутает или приведёт Озлоя сюда, – произнес Круас и с этими словами открыл дверь.
Кладовка выходила прямо на кухню. А за ней находилась ещё какая-то комната, должно быть, столовая. Послышался чей-то резкий голос.
– Чем ты меня сегодня удивишь? Пирожное? – Прогремел голос. – Что-то новенькое. – Голос ненадолго смолк. – Неплохо, только…что это со мной?
Карба выбежал в столовую, а за ним и все дети.
– Что вам угодно? – Спросил Озлой, приветливо улыбаясь пришедшим. – Заблудились? Не хотите ли чайку?
– Получилось! – Обрадовалась Эклира и бесстрашно бросилась прямо к колдуну.
– Помогите мне найти мне мою маму, – попросила Эклира и тут же к ней присоединились Круас и Шарлот.
– Конечно, дорогая. А что с ней случилось? – Любезно поинтересовался Озлой.
– Девять лет назад, двадцатого апреля, моя мама пришла к вам за помощью. Я тогда тяжело заболела, и она хотела, чтобы вы вылечили меня, – на глаза Эклиры навернулись слезы.
– Но в тот же день Мармела пропала, – вставил Карба, – а девочка чудесным образом выздоровела.
Тут неожиданно старуха замахала руками и что-то захрипела.
– Я понял, в чём дело. Да, я был ужасным человеком, раз лишил прекрасное дитя не менее прекрасной матери. – Озлой взмахнул руками, и старуха вмиг превратилась в Мармелу.
Несколько мгновений все глупо смотрели друг на друга, а потом Эклира, Круас и Шарлот бросились обнимать маму. Они никак не могли поверить, что она жива, и что все это время была в образе ведьмы из сказки.
Спустя полчаса слез и обниманий, все расселись за столом, слушая рассказ колдуна.
– В тот день, когда я увидел Мармелу, то влюбился в неё и сказал, что либо она останется здесь навсегда, либо я не вылечу её дочь. Она согласилась, пожертвовав собой, но была со мной так холодна, что я со злости превратил её в старуху. Но даже в таком виде она оставалась прекрасной в душе. Она пела удивительные песни, которые завораживали дух, и тогда я лишил её голоса. Но Мармела не сдалась, она выпросила у меня разрешения раз в год выходить из дворца, чтобы посмотреть на своих детей.
– Я вас всегда любила и ни на секунду не забывала, – произнесла Мармела. – Как же вы смогли пробраться сюда, и откуда взялось это пирожное?
По очереди дети и мясник рассказали ей и про старинный рецепт, и про его странное действие, и про то, что все эти годы Пап Брюлле рыл туннель, чтобы спасти свою жену.
– Но сейчас нужно спасать его самого, – грустно добавил мясник. – Надо его расколдовать. Помогите нам, – обратился он к колдуну.
– Увы, – ответил тот, – я могу превратить человека в свинью, в страуса или жабу, но я не властен над душой. Должно быть, – добавил Озлой немного погодя, – это и есть то сокровище, которое я искал столько лет.
– Ради свиной тушёнки, что же нам делать? – Растерялся Карба.
– Я знаю, – решительно заявила Мармела. – Мы пойдём к Пап Брюлле, и, увидев всю нашу семью, он вспомнит, как хорошо нам раньше было.
7.Волшебная сила
Трое детей и трое взрослых шли по Тамгаму. Утреннее солнце приятно пригревало. Озлой скакал через лужицы и, всякий раз, обрызгивая кого-то, горячо извинялся.
Возле дома кондитера они остановились, и Карба решительно постучал в дверь. Пап Брюлле не заставил себя долго ждать, а выйдя из дома, недоуменно уставился на пришедших.
– Поберушкам не подаю, – грозно сказал он, глядя на грязную одежду детей.
– Ты не узнаешь меня? – Спросила Мармела.
Пап Брюлле на секунду задумался, а потом резко ответил. – НЕТ!
– Что, совсем? А как же наша семья? Наши дети? – Мармела прижала к себе испуганных сыновей и дочь.
– У меня нет семьи, – отрезал кондитер и развернулся.
– В нашем дивном домике притаились гномики.
Вдруг запела Мармела, а кондитер остановился.
– Три маленьких проказника, – подпела Эклира.
Пап Брюлле заворожено стоял, качаясь из стороны в сторону.
– Всегда есть время празднику, – присоединился Круас, забыв про своё заикание.
– Любовь и дружный смех, – пропел Шарлот.
Кондитер схватился руками за голову, будто её что-то разрывало.
– В семье важнее всех, – закончил они все вместе.
Пап Брюлле медленно повернулся, его глаза были полны слез.
– Моя любимая Мармела, – прошептал он и горячо обнял жену. – Как я мог быть таким злым? Ох, Эклира, малышка, прости, – он кинулся целовать дочь, – я испортил тебе день рождения. – Шарлот, Круас, идите ко мне.
Карба и Озлой с умилением наблюдали за трогательной сценой восстановления семьи.
– Бекон-лимон, вот это волшебная сила песни, – засмеялся Карба.
– Нет, – не согласился Озлой, – это волшебная сила любви.
Спустя немного времени жизнь города Тамгама стала куда лучше. Озлой расколдовал всех своих пленников из замка, которые числились пропавшими. Он страшно извинялся и обещал наверстать упущенное. Улицу Узников переименовали обратно в улицу Шахтёров. Колдун поселился на Пернатой улице в доме родителей Пап Брюлле и стал заниматься разведением почтовых голубей. Время от времени он помогал жителям города, решая их маленькие, или не очень проблемы.
Старинный рецепт решено было сжечь, во избежание проблем. Хотя, стоит признать, что колдуну Анимадвен очень помог. Может поэтому его прорицатели и отправили в Тамгам, чтобы он исправился.
И ещё немного о колдуне. Ему не раз предлагали сменить имя. Какой же он теперь Озлой? Он скорее Добряк. Но колдун с уверенностью заявлял.
– Не имя делает человека добрым или злым. Только мы сами принимаем решение, какими быть, и имя тут ни при чём.
Обложка создана с помощью фотостока https://pixabay.com/tr/illustrations/fantezi-fantezi-dünyası-ağaçlar-4388628/, автор Willgard Krause. Картинка доступна для свободного использования.