Глава 13
Он пробуждает во мне темные мысли и желания, а его темная сила, что струится сейчас по моим венам, ревет, стремясь вырваться наружу. Но я позволяю лишь окутывать меня, не давая замерзнуть. Только спустя минуту я понимаю, что черные полосы вновь появляются у меня под кожей.
– Я уберу их, когда мы вернемся во дворец, милая, – раздается над ухом его хрипловатый голос. – А сейчас идем.
Я ничего не отвечаю, чувствуя, как меня подавляет темнеющая под кожей сила. И позволяю уводить себя прочь из Большого дворца. Вот уже праздничные огни исчезают в темноте, показывается озеро, на берегу которого стоит хижина Гаффы, и из которой в любое время дня и ночи валит дым растопленной печи.
– Мы идем к Гаффе? – наконец, поворачиваюсь я к Александру и вижу, как он хмурится.
– Нет, нам надо на другой берег озера, и лучше пройти в противоположную от хижины старухи сторону. Я не готов к долгим спорам и препирательствам.
– Она не сильно тебя жалует, – мы действительно сворачиваем в другом направлении.
– Есть немного, – он хмыкает, и я останавливаюсь как вкопанная, заставив и Александра тормознуть. – Что?
– Она твоя мать? – подозрительно смотрю на него и нахожу всё большее сходство. Не только черные волосы и глаза, но и наклон головы, чуть заметный прищур, словно солнце слепит им глаза. – Так? – требую я ответа, потому что Дарк молчит.
– Теперь это уже не важно, – он равнодушно пожимает плечами. – Нам ещё нужно пройти довольно большое расстояние, Лена, не стоит медлить.
– Ты так спокойно говоришь о том, что твоя мать живет в старой хижине, в то время, когда ты восседаешь на троне в Малом дворце.
– Я не могу заставить её жить со мной, да и не очень хочу. Вот ты бы захотела жить с матерью тысячу лет бок о бок?
– Не знаю, – мы снова двигаемся вдоль заледеневшего берега озера. Платье мешает шагать быстро, но и Дарк не сильно торопит меня. – Чуть-чуть осталось, милая.
– Ты так и не сказал, куда ведешь меня, – опираюсь на его руку и стараюсь приподнять край подола, чтобы меньше цеплялся за высохшие прутья.
– Это сюрприз, – мужчина крепче сжимает меня руками, поднимая и перенося через небольшую замершую полынью. – Тем более сейчас, когда ты наполнена моей силой.
– Звучит так волнующе, – обнимаю его за шею, и чувствую, как его тело напряжено, когда Дарк ставит меня на ноги. – И возбуждающе, – добавляю шепотом на ухо мужчине.
– Мы вернемся к этому разговору немного позднее, а сейчас пошли, осталось перейти небольшой мост, и мы окажемся в поле.
– В поле? Александр, – торможу прямо на мосту. – Надо было переодеться, а не тащиться в поле в этом платье, – обвожу себя рукой.
– Ты недолго пробудешь в этом чудесном платье, – он снова обнимает меня за талию и почти несёт в сторону поля. – Скоро я избавлю тебя от этого сковывающего наряда.
– Правда? Оставишь меня мерзнуть в поле совершенно голую?
– Ты даже не заметишь холода, – он улыбается, а после останавливается прямо посреди небольшой расчищенной поляны. – Иди ко мне, Лена, – он протягивает мне руку, и я беру его за пальцы, делая шаг навстречу.
– И что мы тут будем делать?
– Испытывать тебя на прочность, – приподнимаю брови, но не успеваю я и глазом моргнуть, как Дарк разводит руки в стороны и поднимает тени от земли, делая из них стену темноты.
– Что я должна сделать? – склоняю голову набок и внезапно я вижу перед собой не своего любовника, и даже не мальчишку, который порой бесит меня неимоверно. Нет, сейчас мне становится по-настоящему жутко. Его руки собирают клубящиеся тени и словно заставляют их концентрироваться, делая насыщенными и словно маслянистыми.
– Защищайся! – его голос, словно эхо, множится в темноте, а после в мою сторону обрушиваются темные полосы.
Действую на инстинктах, даже не отдавая себе отчета в том, что происходит. Вскидываю руки и отталкиваю от себя темноту, рассекая молнией.
– Ещё! – раздается громкий голос, и следует удар грома. Темнота рассекает небо и спускается прямо на меня. Инстинкт самосохранения появляется раньше связных мыслей, и я просто закрываюсь от рассекающей воздух темноты. В этот момент мне становится нереально жарко, а приоткрыв глаза, я вижу, как поле, насколько хватает глаз, освещается, словно солнцем. И в центре этого действа стоит улыбающийся Дарк. Моё сердце колотится где-то в горле, но, поднося к глазам руки, я вижу, как они светятся золотом, а черные полосы, которые только-только начали появляться после секса, растворяются, словно сахар в чае. Он чуть не убил меня своей темнотой, а теперь скалится, словно довольный своим ребенком отец. Выпрямляюсь и подхожу к нему, не сводя глаз с довольного лица Дарка. Моя ладонь опережает мысли, с звонким шлепком опускаясь на его щеку.
– Ты хотел убить меня, ублюдок! – шиплю ему в лицо, потому что меня хватают за руки и притягивают к сильному телу. – А если бы я не смогла? Если бы у меня не получилось?
– Тогда это не имело бы значения, – он больше не улыбается, наоборот, его губы поджаты. – Ты сильна и без усилителей, Лена, а значит, готова встать со мной плечом к плечу.
– Ты псих! – смотрю на него расширенными глазами.
– Возможно, но я всё же прав. Ты именно та, кто нужен мне, – на этот раз он кутает меня в своё пальто. – И я не ошибся в тебе, – он прижимает губы к моему виску и чувствую, как гнев исчезает, как бы я ни цеплялась за него.
– Но ты был готов убить меня, после всего, что было между нами, после этой ночи.
– Лена, я был уверен, что ты выстоишь против разреза, – продолжая кутать меня в своё пальто, Дарк разворачивается и ведет меня обратно на другую сторону озера. – Именно ты дополняешь меня. Уравновешивая темноту своим светом.
– И ты готов был убить свою половину? – поднимаю голову, а мужчина останавливается, поднимая руку и прижимая её к моей щеке. – Для тебя нет границ? Нет правил?
– Я сам себе правила и границы, Лена, – он смотрит в глаза, и я начинаю вновь поддаваться его обаянию. – Но я должен был убедиться, что тебе не нужна моя сила для усиления.
– То есть, – томность мгновенно слетает с меня, – ты хотел таким образом убедиться, что я не прирежу тебя во сне и не заберу твой член как усилитель себе?
– Ну, может не член, но да, – он криво улыбается, а я же готова вцепиться когтями ему в лицо. И, словно чувствуя моё острое желание причинить ему боль, Александр делает шаг навстречу и притянув к себе, накрывает мои губы в поцелуе. Ну, не в морду, значит, по-другому. С особым наслаждением я кусаю его за нижнюю губу, пуская мужчине кровь, а после вырываюсь из его рук и шагаю в сторону Малого дворца. Но, видимо, я не так хорошо запомнила дорогу, потому что метров через тридцать я оказываюсь на тонком льду, который трескается под моими ногами. Я успеваю только вскрикнуть, как льдина переворачивается, накрывая меня с головой. Холод сковывает за пару ударов сердца, а тяжелый подол платья с такой силой тянет на дно, что не хватает сил даже вытолкнуть себя из воды.
“Вот чего стоила моя обида и злость” – мысли совсем не радостные посещают меня, но стоит мне только подумать, что я рассталась с Александром так паршиво, как сильная рука хватает меня под мышку и вытаскивает на лед.
– У тебя просто дар создавать проблем, милая, – Дарк снимает с меня мокрое платье, оставляя совершенно голой, и после кутает опять в своё пальто. На этот раз я даже не возражаю. Новый год действительно насыщен событиями. Чего только не случилось за эту ночь. – Идем, согреешься у старухи в хижине, да там и оденешься, когда служанка принесет тебе одежду. Хотя, – он ухмыляется, окидывая меня хитрым взглядом, – может быть, оставить тебя в моем черном пальто?
– Д-д-ду-р-р-а-ак, – зубы выбивают дробь, даже не позволяя выругаться, как следует.
– Скорее, милая, – он поднимает меня на руки и быстрым шагом направляется к хижине на краю озера. Гаффа не спит, кажется, она словно ждет нас, потому что, едва лишь Дарк вносит меня в её полутемное помещение, как старуха тут же набрасывается на него:
– Чем ты думал?! Глупый самонадеянный мальчишка! А если бы она не была готова?
– Да это её собственное упрямство и заносчивость. Лена ещё более невыносимая, чем ты.
– Молчи, негодник! – она задирает свою трость, и Дарк всё же замолкает, хоть и сверкает гневно глазами.
А я смотрю на них и думаю, что если Гаффа его мать, то сколько же ей на самом деле лет? Если Дарк говорит про свою тысячу лет, то ей, как минимум, столько же. И каково это: столько лет провести рядом?
– На, выпей, – мне под нос суют горячую жидкость, пахнущую какими-то травами.
– Что это? – сейчас я, как никогда ранее, рада стремлению Гаффы хранить тепло в хижине. По крайней мере, зубы у меня перестают стучать.
– Меньше болтовни, пей давай! – командует старуха, и я делаю глоток, чувствуя, как по телу распространяется тепло.
– Она именно та, кого я искал, – Дарк смотрит на старуху с торжеством. – Ты просчиталась.
– Правда? – её голос резок и холоден, как никогда ранее напоминает мне Дарка. – И как же ты узнал это?
– Она уничтожила теневой разрез, – от самодовольства на лице мужчины меня начинает подташнивать.
– Ты настолько самонадеян, что готов был убить невинную девочку, болван! – вместо похвалы на Александра обрушивается брань, а я же добавляю взглядом, что полностью согласна с Гаффой.
– Но не убил, – он снова повторяет этот уже ставший ненавистным для меня жест – пожимает плечами. – К тому же, если бы она не справилась, это была бы твоя вина, а ещё, что я ошибся в выборе.
– А ты никогда не ошибаешься, – заканчивает за него старая женщина.
– Да, так и есть! А сейчас пусть она посидит у тебя, пока я скажу служанке принести ей одежду. Её платье осталось на берегу озера.
– Я пойду с тобой, – вскакиваю с лавки, в панике глядя на Александра. – Сама дойду до своей комнаты, там и переоденусь.
– Босиком по снегу? Лучше не надо, к тому же мне не хотелось бы, чтобы ты заболела, хватит твоего купания в проруби.
– Дарк, – ощущение, что на этом мы закончили на сегодня, да и на ближайшие дни, не покидает меня. И внезапно я осознаю, что не хочу расставаться с этим мужчиной. Несмотря на его наглое поведение, расчетливые поступки и насмешки.
– Останься и дождись служанку, Лена.
И он выходит из хижины, быстро прикрывая за собой дверь, так что Гаффа даже рта открыть не успевает. А после старуха поворачивается ко мне.
– Ты сама не знаешь, во что ввязалась, – она всматривается в мое лицо. – Бежать тебе надо от него, а не за ним.
– А вы не сильно жалуете собственного сына, – замечаю, внезапно почувствовав острое желание защитить мужчину. Гаффа на мгновение замолкает, наклонив голову набок, точно, как Дарк.
– Он, значит, рассказал тебе. А рассказал ли он тебе, что Стена Тьмы – его рук дело?
– Что?
– Мой сын непростой кинж, и никогда не был простым. Но если вначале я взращивала в нем честолюбие и индивидуальность, то постепенно я не смогла сдерживать его. Будучи совсем юным, он мечтал найти место, где нас не будут унижать и уничтожать. Где кинжам не придется прятаться по углам. Но что-то пошло не так, и в итоге получился ужасный Стена Тьмы, а люди, которые оказались в этом месте, превратились в ужасных чудовищ, неподвластных Дарку.
– Но он говорит, что хочет уничтожить этот каньон.
– Мой сын скажет и сделает что угодно, чтобы получить желаемое. И пока ты будешь ему нужна, он не отпустит тебя. Но как только ты надоешь, без зазрения совести избавится от тебя.
Ничего не отвечаю, да и не успеваю собраться с мыслями, потому что в хижину проскальзывает Мэй, держа в руках черный кафтан и такое же черное пальто, как то, в которое укутывал меня ранее.
– Вот он уже и пометил тебя, – ворчливо замечает Гаффа, глядя на Мэй, держащую в руках черную одежду и теплые ботинки.
Молчу, опуская то, как именно он меня сегодня отмечал, но на теле моём действительно не осталось следов от черных полос под кожей. Но если он выдает мне черную одежду, то значит, это ещё не конец наших отношений. Забираю у служанки шелковый кафтан и теплое черное пальто. Черная шелковая ткань приятно холодит тело.
– Помни мои слова, девочка, – в черных глазах женщины в этот момент я вижу древнюю усталость. – Не позволяй заморочить себе голову настолько, чтобы потерять бдительность.
– Хорошо, – покидая хижину Гаффы, я продолжаю прокручивать её слова о том, что Дарк сам сотворил этот каньон, о том, что он амбициозный и умелый манипулятор. Но даже зная о нем эту нелицеприятную правду, мне всё равно хочется видеть его, чувствовать рядом с собой, ощущать поцелуи и объятия.
Однако в Малом дворце в этот утренний час нет ни души, или почти нет. В обеденном зале на своём почетном месте сидит Софья. И моё появление в черной одежде не остается незамеченным. Менять курс и делать вид, что я не хотела войти в покои Дарка, смысла не вижу, поэтому, задрав подбородок, направляюсь прямо к двойным черным дверям.
– Его там нет, – сообщает мне блондинка, заставив резко тормознуть, лишь занеся руку, для того чтобы толкнуть дверь внутрь.
– Тебе откуда это известно? – по тому, как она медленно улыбается, понимаю, что выдала себя с головой.
– Просто я хотела вернуть платье, которое надевала сегодня, – она поднимается и потягивается всем своим красивым телом. Правда, одета теперь Софья снова в синий с серебром кафтан.
– Долго же ты собиралась расстаться с подачкой Дарка, – я всё же открываю дверь и по-хозяйски захожу в его покои. – Счастливого Нового года, Софья.
– И тебе того же, шлюха, – слышу вслед, но даже не оборачиваюсь, перед её носом захлопывая дверь. А после прислоняюсь к ней, словно выдержав тяжелое сражение.
– Ты ревнуешь, Лена? – слышу его голос, но не вижу нигде Дарка.
– Нет, – скрещиваю руки на груди, приподнимая её таким образом. – А должна?
– Почему ты в моих покоях, а не в своих?
– Нам надо поговорить, поэтому, будь любезен, прекрати играть моим разумом.
– Если ты зайдешь в спальню, то сама всё прекрасно поймешь, – и его тихий смех затихает в тенях в комнате. Пересекаю комнату совещаний и открываю двойные двери в спальню, ступая в сумрак личных покоев мужчины. Но здесь нет ничего и никого. Кроме расстеленной кровати и одинокой черной свечи на тумбочке.
– Хорошая шутка, Саша, – ворчливо замечаю, и только собираюсь развернуться, как тут же меня обхватывают со спины.
– Я не шутил, Лена, – его губы, прижатые к моему уху, посылают вдоль позвоночника сноп мурашек.
Прикрываю глаза, позволяя будоражащему чувству наполнить меня, и растворяюсь в его объятиях. Губы мужчины спускаются по шее, прижимаясь к ключице, пока он расстегивает черный кафтан.
– Я знал, что этот цвет тебе к лицу, – Александр тянет шелк и спускает с плеч это темное одеяние. – И намного лучше, чем золото.
– Ревнуете вы, Ваше Темнейшество, – хмыкаю, но тут же втягиваю воздух со свистом, потому как Дарк обхватывает грудь, сжимая соски между пальцами. – А-а-ах.
– Так-то лучше, чем дразнить меня, маленькая развратница, – продолжая гладить и ласкать меня, он подталкивает меня к своей кровати.
– А эту суку ты тоже приводил сюда? – эта мысль сидит в моей голове с первых слов Жени о том, что Дарк одаривал подарками Софью.
– А тебя это волнует? – он разворачивает меня, так что теперь я смотрю ему в лицо. Внимательный взгляд любимых черных глаз, и даже намека на улыбку нет.
– Волнует, – отвожу глаза сама, не в силах выдержать его пристального взгляда.
– Здесь никого никогда не было, Лена, кроме тебя.
– Но ты же не…
– Нет, но не здесь. Мои покои – это только моё пространство. Я не мог позволить, чтобы другие люди или кинжи находились здесь, зная, какое я искушение для них.
– Да, ты не умрешь от скромности, – бью кулаком его в плечо.
– Ты прекрасно поняла, о чем я говорю, – он подхватывает меня на руки и кидает на постель.
– Надо и твою спальню переделать в черный, – задумчиво замечает он, рассматривая меня на своей кровати, пока расстегивает свою одежду.
– Ты даже не переоделся, – замечаю я, перевернувшись на живот и подперев рукой голову.
– Чтобы у тебя не возникло непрошенных мыслей.
Мужчина скидывает с плеч рубашку и берется за брюки.
– Да, особенно учитывая, что за дверями тебя поджидает эта белобрысая…
– Т-с-с-с, – он наклоняется и прижимает пальцы к моим губам. – Ни слова больше о других, есть только ты и я, и мы вместе изменим этот мир.
– Саша, – обхватываю его за шею и, перевернувшись на спину, прижимаю ближе, почти завалив мужчину на себя.
– Лена, – его горячий шепот на ухо лишает меня воли. – Лена.
Он сжимает меня руками, лаская и поглаживая бедра и спину, заставляя выгибаться навстречу его прикосновениям. И сама обнимаю его за плечи, обхватив ногами мужские бедра. Тот момент, когда мужчина толкается своей горячей плотью, заставляет меня задержать дыхание. В этот раз я выпускаю свою силу, даже не до конца осознавая, пока не освещаю темную спальню Дарка золотым свечением.
– Милая, тише, иначе ты спалишь нас в порыве страсти, – Александр накрывает губами сосок, втягивая его в рот, и одновременно с этим снова качает бедрами.
– А-а-ах-х, – хриплые стоны срываются с губ, и в этот раз жажда обладания куда сильнее, чем все предыдущие. Я отчего-то знаю, что Гаффа не страшилки мне рассказывала, а правду об этом мужчине. Но, словно мотылек, я лечу на это темный огонь, ища свой конец в его руках. Может, я действительно сошла с ума, а, может быть, настолько же порочная, как и Дарк. Но я хочу быть с ним, хочу отдавать ему всю себя, хоть иногда он бесит меня и вызывает желание прибить.
Зарываюсь пальцами в его темные шелковистые волосы и притягиваю голову мужчины ближе к своей груди. Он крепче сжимает меня руками, словно желая вдавить в себя, и я обхватываю его глубоко внутри себя, вызывая хриплый рычащий стон. Стоит мне лишь немного ослабить хватку, как Дарк перенимает инициативу на себя. Обхватив оба моих запястья, он заводит их мне за голову и прижимает к подушке одной рукой. Другой же проводит от бедра до груди и, сжав полушарие, накрывает его снова губами, с силой втягивая сосок. Моё тело вибрирует силой, что наполняет меня от мужчины и своей. Её становится так много, что в какой-то момент я просто не могу сдержать всё в себе. Мой громкий крик сопровождает оргазм и тьма, вырвавшаяся из- под контроля, но которая тут же рассеивается таким ослепительно ярким светом, что больно глазам.
Дарк шипит, ускоряя свои движения, и спустя полминуты я чувствую, как он кончает. Он утыкается мне в шею, стискивая руками так, словно желая сломать пополам, пока его тело содрогается, выплескиваясь наружу оргазмом.
После он валится на меня, укрывая собой вместо одеяла, и я прижимаю его к себе, медленно водя ладонями по его спине и плечам. Не знаю, сколько проходит времени, но я по-прежнему ощущаю покалывающее чувство на коже и, приоткрыв глаза, вижу, что она светится. Не ярко, а как мерцание светлячков.
– Как ты, милая? – Александр скатывается с меня, притягивая в объятия, и в отличие от того первого раза, теперь он начинает первым говорить.
– Я люблю тебя, – приподнимаю голову и, погладив его по щеке, целую в губы. – Можешь не отвечать, – тут же продолжаю я, не дав ему ответить.
– Ты мне очень дорога, милая, – он крепче прижимает к себе.
– Если я усну, ты снова отнесешь меня в спальню и заберешь все черные вещи?
– Нет, Лена, не в этот раз, – его руки крепче прижимают к сильному телу. – Больше я не выпущу тебя из вида.
– Это почти признание в любви, Дарк, – хмыкаю и опускаю голову ему на грудь, слушая, как сильно бьется его сердце.
– Со временем ты поймешь, что любовь – это лишь эфемерное влечение, которое не имеет ничего общего с истинной преданностью.
– Тогда я хочу как можно дольше не узнавать этого, – хмурюсь на его слова.
– Милая, ты сильная и проживешь ещё ни одну сотню лет, поэтому вернемся к этому разговору позднее, когда слово “любовь” приестся тебе.
– Ты невозможный циник, – продолжаю обнимать мужчину, поглаживая его теплую кожу на груди и наслаждаясь его легкими касаниями к моей спине и бедру. – Это же так сложно жить, когда нет надежды.
– Но у меня была надежда, – не вижу, но чувствую, что он улыбается. – Сначала сделать для всех кинжей безопасное место, а после найти тебя.
– Прямо меня?
– Ну, – он замолкает, и я поднимаю голову. – Не то чтобы прямо тебя, но любую другую разрушительницу тьмы.
– Ах ты! – толкаю его в грудь и спускаю ноги с кровати, намереваясь гордо удалиться из этой спальни и от него. – Ещё и признаешься в том, что тебе абсолютно всё равно, кто будет разрушительницей.
Я даже успеваю схватиться за ручку двери, как меня догоняют и прижимают к темному дереву.
– Но я очень рад, что это оказалась ты, а не беззубая седая старуха, – его насмешливый голос не позволяет мне злиться, а сильное тело, что совершенно обнажено и прижимается к моей спине, лишает меня возможности связно мыслить. – Я хочу тебя снова.
– А я тебя – нет, – из чистого упрямства заявляю, но тут же мои колени подгибаются, когда его длинные пальцы накрывают мою промежность и касаются набухшего клитора.
– Правда, что ли? – он продолжает гладить и обводить чувствительное место пальцем, так что через несколько секунд я просто начинаю дрожать в его руках. – А мне кажется, очень хочешь.
– Негодя-а-а-й! – возмущение превращается в стон, сдержать который я не в силах.
Он одними пальцами доводит меня до оргазма, а затем возвращает в кровать, и на этот раз сводит с ума неспешными касаниями и ласками, пока я не начинаю молить его о финале.