Глава 23
Возвращаться в лагерь совершенно не хочется, словно с того момента, как мы появимся там, всё изменится. И для нас тоже. Поэтому тяну, как могу. И, надо сказать, Морозов словно чувствует то же самое, поэтому на предложение поваляться подольше на траве в этом месте или ещё раз поплавать голышом в озере любимый отвечает согласием. Но когда начинает темнеть, становится не по себе.
– Нам пора, милая, – он достает из моих волос травинку.
– Не хочу возвращаться в лагерь, там, где все эти люди, что даже по имени тебя назвать не могу.
– Милая, скоро всё закончится, – он притягивает меня к себе, и я обнимаю, утыкаясь в его шею. – И мы с тобой будем во главе процветающей и счастливой страны.
– Знаешь, даже спустя время и все пережитое я воспринимаю твои слова, как какую-то сказку, и не могу поверить, что это закончится.
– Это цель всей моей жизни, но до нашей встречи она и мне казалась сказкой.
– Ты столько возлагаешь на силы, но я не уверена, что это возможно.
– Теперь всё ещё куда масштабнее, – мужчина опускает ладонь на мой живот. – Всё иначе.
– Мне страшно, Саша, – накрываю его руку своей, а второй обнимаю за шею и прижимаюсь губами к губам Дарка.
– Чего ты боишься?
– Не знаю, просто не хочу возвращаться в лагерь, – поднимаю глаза на него. – Давай уедем в горы и дальше, туда где нет Стены, нет других кинжей…
– Мы не можем бросить всех, – он ещё раз быстро целует меня в губы.
– Почему мы не можем быть только вдвоем?
– Потому что они зависят от нас, Лена, – любимый начинает одеваться, и я с сожалением замечаю, как исчезают открытые участки кожи. – А ты не будешь одеваться? – он приподнимает бровь, поймав меня за наблюдением.
– Буду, – мне не до его заигрываний, тревожное чувство не отпускает ни на одно мгновение.
– Что с тобой? – он подходит, запуская руку в волосы на затылке и притягивая к себе мою голову.
– Я уже сказала, – отвожу взгляд, прекрасно понимая, что готова умолять его не возвращаться.
– Но ты же понимаешь, что я не могу оставить тех, кто надеется на меня?
– Даже ради меня? – всё же поднимаю на него глаза. – Ради нас?
– Лена, это нечестный прием, – он хмурится, но я и так знаю ответ.
– Понятно, это значит “нет”, – высвобождаюсь из его хватки и отступаю, натягивая через голову черную тунику.
– Лена, – он обхватывает меня за плечи, останавливая процесс нервного одевания. – Ты для меня важнее всех.
– Да-да, – киваю и снова высвобождаюсь из его рук. Не могу сейчас выносить касания, которые – я это точно знаю – влияют на моё настроение и чувства. – Поэтому мы возвращаемся в лагерь.
– Ты же поняла, о чем я, – он снова хмурится, но мне так горько и обидно, что просто игнорирую все признаки недовольства.
– Конечно, поняла! Ты супер ответственный лидер, который думает в первую очередь о своих подчиненных, а не о себе.
– Лена…
– Оставь меня сейчас, я не хочу говорить с тобой и слышать тебя.
– Как скажешь, – и он действительно замолкает, но я погружена в свои мысли, поэтому даже не реагирую на тишину. Даже не замечаю, как мы оказываемся на месте, где разбит лагерь. А если точнее, был разбит, потому как открывшаяся картина заставляет Дарка так резко остановить Сапфира, что жеребец встает на дыбы, едва не скидывая нас на землю.
Я во все глаза осматриваю выжженную местность, от черного шатра осталась только горстка пепла, рядом с ним и дальше лежат мертвые кинжи. Возле одного из людей Дарка лежит золотистый флаг с двуглавым орлом.
– Твари! – рычит мужчина и быстро спешивается с жеребца. – Бездушные ублюдки!
– Они все мертвы? – я пытаюсь отвлечь его немного, но быстро захлопываю рот, потому что бешенство во взгляде мужчины заставляет сжаться от страха.
– Я должен был оставаться с ними, – он запускает пальцы в волосы, словно желая вырвать их.
– И был бы так же мертв! – я спрыгиваю со спины коня и подхожу к Александру, дотрагиваясь до его плеча. – Саша…
– Это моя вина! – он оборачивается ко мне, обжигая злостью во взгляде. – Но они заплатят за каждую отнятую жизнь.
– Что ты собираешься делать?
– Я уничтожу всю Рутению, если нужно, и построю на её месте новый мир.
– Но простые люди не виноваты в этой трагедии.
– Они все такие же! Жадные до власти, лицемерные и лживые твари!
– Но не все же! – я хватаю его за плечи и разворачиваю целиком к себе. – Посмотри на меня! – и когда Дарк обращает на меня взгляд, продолжаю: – Тот, кто это сделал, заслуживает смерти! Но нельзя равнять всех людей, обладают они силой или нет, под одну гребенку. Ты остался жив и должен быть благодарен судьбе за это.
– Со мной они могли выстоять, – снова повторяет, как заведенный, мужчина.
– И мы все были бы мертвы! Ты разве не видишь, что всё было неожиданно! Уж кто-кто, а твои люди могли за себя постоять.
– Всё равно…
– Или ты бы предпочел найти и меня среди них?
– Что? Нет! – наконец-то он начинает думать мозгами. – Ты бы не пострадала!
– Откуда тебе это известно? Спасло лишь то, что нас здесь не было.
– Ты, наверное, права, – он поднимает руки и сжимает меня в объятиях. – Ты спасла нас, настояв на этой поездке.
– Вот видишь, ты уже начинает находить хорошее в этой ужасной ситуации.
– Это не отменяет моего намерения уничтожить их всех. Останется только собрать армию кинжей.
– Но я думала…
– Здесь был только разведотряд, Лена. Ты же не думаешь, что моя армия – это полсотни человек?
– Но…
– Скоро ты увидишь её и тогда поймешь, что всё гораздо масштабнее. А сейчас едем отсюда, не хочу больше видеть моих людей такими.
Он возвращается к жеребцу и поднимает меня, усаживая в седло, а после и сам запрыгивает на спину Сапфира. Развернув коня в сторону столицы, Александр пришпоривает гнедого, и сильное животное, словно стрела, устремляется вперед.
Мы останавливаемся по дороге к Аль Гроссе трижды, а также, наконец, покупаем послушную кобылу для меня, чтобы я больше не перегружала черного жеребца Даркинга. С каждой остановкой у нас прибавляется сопровождение. Сначала это дюжина человек, потом в три раза больше и к концу нас уже больше пятиста. Но все остаются за стенами столицы, внутрь въезжаем только мы с Дарком и ещё пара верных ему кинжей: один в синем, другой в красном.
– Веди себя естественно, кто бы что ни говорил, я просто вернул тебя назад после похищения.
– Ну, так и было, – я прячу улыбку, когда Морозов поджимает губы.
– Лучше бы мне не вспоминать об этом.
– Милый, но мы же вместе, – поднимаю руку и провожу по его щеке, как раз в тот момент, когда пересекаем мост, ведущий к элитной части столицы. – И будем вместе всегда.
– Да, – он поворачивает голову и прижимается губами к моим пальцам.
Странно возвращаться в это место, особенно после того, как я была здесь в последний раз. Кажется, полжизни прошло, а по факту даже полугода не минуло с того момента, когда я в последний раз поднималась по ступеням дворца кинжей. Но всё же я рада оказаться здесь, особенно когда навстречу мне по ступеням сбегает рыжеволосая девушка неземной красоты.
– Женя! – отпустив руку Даркинга, я обнимаю подругу, которую не видела полгода.
– Ты ужасно выглядишь, дорогая!
– Потому что ты здесь, а не со мной.
– Но разве сила не помогает тебе преобразиться?
– В последнее время мне не было надобности проявлять свои силы, – беру подругу за руку и вместе с ней поднимаюсь вверх по ступеням. – Скажи, а моя комната ещё никем не занята?
– Лена, – зовет меня любимый, и я оборачиваюсь на лестнице. – Не засиживайся там надолго.
– Хорошо, – посылаю ему улыбку, а после снова поворачиваюсь к подруге.
– Я не узнаю Даркинга, – шепчет Женя мне на ухо, уже перед самой дверью в спальню. – Что с ним? Он болен или умом повредился?
– Знаешь, есть такое небольшое чувство – любовь, называется. Вот это с ним.
– Не может быть, – голубые глаза подруги делаются огромными. – Он сам признался?
– Нет, – тень набегает на меня при этих словах, но я тут же силюсь улыбнуться. – Но это и не нужно, ты же сама заметила его отношение.
– Лена, не надо грустить, даже половина этих изменений стоит много.
– Прости, это все, наверное, гормоны…
– Что?
– Не бери в голову, – я отворачиваюсь, и в этот момент туника натягивается на животе.
– О, Святые! – Женя зажимает рот ладонью. – Ты…ты…
– Не вздумай никому сказать! – с большей, чем следовало бы жесткостью проговариваю я.
– Да я не болтушка, но… как?
– Что как?
– Как ты могла забеременеть… ведь вы же… даже…
– Женя, так же, как все. Когда мужчина и женщина занимаются любовью, появляются дети.
– Да это я понимаю, но он никогда… раньше не позволял рожать… даже тех, кто беременел, вынуждал избавляться…
– Попробовал бы он мне такое предложить… – хмурюсь при одной мысли, что за столько лет у него могла быть целая армия из детей.
– Значит, он действительно любит тебя, – на глазах подруги появляются слезы. – Может быть, для нашей страны действительно теперь появится шанс.
– Расскажи лучше, как ты здесь?
– Ну, с того момента, как старый король скончался, ко мне больше не проявляют особого интереса.
– Скончался? – я во все глаза смотрю на подругу.
– Да, у него проблемы с сердцем давно были.
– Женя, – я закатываю глаза. – Я знаю про тебя всё, – она испуганно отстраняется от меня.
– Откуда… а, ну да, я забыла, с кем говорю.
– Вот именно, – понимающе улыбаюсь. – И знаешь, что скажу: так ему и надо.
– Ты правда не осуждаешь?
– Милая, если бы я была на твоем месте, он бы не прожил и недели. У тебя ещё ангельское терпение. А что его сыновья?
– Алексей так и не вернулся после отъезда в армию на Новый год, а Василий, мне кажется, больше интересуется мужчинами, чем женщинами.
– Никуда щенок не пропадал, это он похитил меня и увез за море, в Астрэйн.
– О-о, – огромные глаза подруги делаются ещё больше. – Но зачем?
– Чтобы я помогла им уничтожить Даркинга.
– И ты согласилась?
– Разве такое возможно? Ты бы согласилась уничтожить Давида, даже твори он плохие вещи?
– Нет, но Давид и никогда бы не стал уничтожать людей к своей выгоде.
– Или выгоде страны. Так не согласилась бы?
– Нет.
– Вот и я не согласилась. Кстати, а как у тебя с Давидом? Он же здесь?
– Да, но всё, как и раньше, словно он не может найти ничего интереснее своей лаборатории. Я уже и сидела с ним, и звала гулять, но дальше поцелуев дело не продвинулось.
– Может быть, вам попробовать что-то стимулирующее?
– Например?
– Например, эффект неожиданности. Приходишь ты к нему в лабораторию и раздеваешься догола. Если он и после этого устоит, то я нареку его “Мистер-Импотент”.
– Кто?
– Тот, кто не может заниматься любовью, потому что у него всегда мягкий член…
– У кого всегда мягкий член? – раздается от двери, и мы обе в испуге поворачиваемся туда. Морозов стоит, прислонившись плечом к косяку. – Если вы говорите на такие темы, следовало бы прикрывать двери.
– А кому-то следует обозначать своё присутствие, – ворчливо замечаю я. – Ты уже знаешь новости?
– Про то, что недоумок Василий теперь король? Да, и то, что было на границе, его рук дело.
– Неужели он решил так мстить?
– В любом случае его действия будут иметь последствия. А сейчас идем, уверен, ты устала не меньше моего, так что надо поспать.
– Но я не хочу, – упрямлюсь, хоть и вижу, как Женино удивление растет с каждой минутой. – Дай мне ещё побыть с подругой.
– Хорошо, но если через час ты не спустишься в мои покои, я тебя отнесу туда на плече.
– Обожаю, когда ты так себя ведешь, – посылаю ему воздушный поцелуй и только когда мужчина, качая головой, закрывает за собой дверь, вновь поворачиваюсь к подруге. – Что?
– Вы действительно изменились оба.
– Ты меня услышала, до того, как нас так бесцеремонно прервали? Я опозорю этого фабриканта, если он и после такой провокации не решится на действия.
– Хорошо, – Женя даже краснеет от моих слов, но лишь на мгновение, а после вновь улыбается. – Но не обещаю, что расскажу тебе об этом.
– Дорогая, мне и не нужно будет ничего рассказывать, если всё получится, тебя выдадут глаза. А что ещё тут изменилось?
– Да больше ничего, даже Софья осталась всё такой же стервой.
– Ну, теперь она, может, поубавит свою спесь, – усмехаюсь, представляя выражение лица заносчивой блондинки при виде меня.
– Не уверена я в этом. Она мнит себя едва ли не заместителем Даркинга.
– Да неужели? Ну ничего, скоро она поймет, где её место.
– Я бы не стала с ней связываться Лена, она очень сильная…
– Серьёзно?
Поднимаюсь и отступаю от подруги, разводя руки в стороны. Комнату тут же наполняет ветер, а после прямо на моих ладонях начинают танцевать маленькие молнии. Ещё один щелчок – и вот уже пламя сменяют молнии, вспыхивая на пальцах. Всё это представление завершаю, осветив спальню таким ярким светом, что больно глазам.
– Ну что? – усмехаюсь, глядя на ошарашенную подругу. – Я ещё и тенями могу управлять, но решила, что для тебя это перебор будет.
– Это невозможно, – шепчет подруга, глядя во все глаза на меня. – Невозможно.
– Ты глазам своим не веришь? – я продолжаю улыбаться, но тут же на моё лицо набегает тень. – Правда, единственный раз, когда я в полную силу использовала все три способности, то едва не умерла.
– Ничего себе.
– Да, поэтому “заместителю” Софье придется подвинуться.
– Ей это не понравится… – шепчет подруга, а потом задорно улыбается. – Но я хочу это увидеть.
– Хорошо, тогда ты спустишься со мной вместе сейчас, думаю, все уже собрались на обед.
– Да, она так и продолжает сидеть за столом Даркинга.
– Надеюсь, в покои его она не переехала?
– Нет, этого ей не позволили бы его опричники.
– Отлично. Тогда это будет незабываемо. Идем.
И я поднимаюсь и тяну за собой подругу. Как бы я не упрямилась и не скучала по Жене, Морозов прав, я чертовски устала. Поэтому чем скорее мы покончим с определением границ дозволенного, тем скорее я смогу выспаться на мягкой постели. В зале трапезы полным-полно кинжей, и все говорят, создавая прямо рой жужжащих пчел. Но все разом замолкают, едва я переступаю порог. Блондинка действительно сидит за столом Дарка, но замирает так же, как и остальные, едва поднеся ложку к губам. Улыбаюсь, задрав подбородок, и прохожу между рядами столов до помоста, на котором стоит кресло Даркинга. Торможу возле кресла и оборачиваюсь ко всем собравшимся здесь кинжам.
– Я очень рада вернуться сюда к вам, – обвожу всех взглядом. – Не всем посчастливилось вернуться, но рада, что мы ещё живы и будем жить. Можешь продолжать сидеть здесь, – обращаюсь уже к Софье, а после разворачиваюсь и направляюсь к тяжелым двойным дверям, по-прежнему сопровождаемая тишиной. Лишь оказавшись в покоях Даркинга, я расслабляюсь и выдыхаю, чтобы вскрикнуть, когда меня обхватывают сильные руки.
– Ты задержалась, – шепчет в миллиметре от моих губ любимый.
– А я думала, ты со своими людьми обедаешь, – обнимаю его за плечи. – Там твой заместитель так ждала, наверное.
– Ты снова за старое? – он опускает ладони с талии на живот мой. – Разве мало тебе доказательств, что кроме тебя мне никто не нужен?
– Мне никогда не надоест убеждаться в этом снова и снова.
– Да вы эгоистичное создание, мадам, – он покусывает меня за шею.
– А правда, что ты не разрешал рожать твоих детей?
– Да, – он перестает целовать и отстраняется, глядя в мои глаза. – Я не мог плодить бастардов.
– А со мной почему передумал?
– А ты не знаешь?
– Я не знаю, чем ты выделил меня, – берусь за пуговицы на его рубашке и начинаю медленно расстегивать.
– Ты единственная в своем роде, точно так же, как и я, – он продолжает гладить мой выступающий живот. – Таких, как мы, больше нет, и наши дети продолжат наше величие.
– А другие? Те, кто избавлялись от твоих детей?
– Лена… – он отстраняется, тем самым словно разрывая контакт. – Не надо…
– Я хочу понимать, – скидываю с себя черный кафтан, а после через голову стаскиваю и тунику, направляясь в спальню мужчины, и забираюсь на кровать.
– Что именно тебе непонятно?
– Как ты выбирал себе женщин?
– А ты мужчин? – он снимает с себя одежду и останавливается в изголовье кровати, глядя на меня сверху вниз.
– Не переводи тему, я первая спросила.
– Кто симпатичен, того и выбирал, а иногда это были политические связи.
– А у меня, кроме Кирилла, никого не было раньше… – мужчина кривится, когда я упоминаю имя своего бывшего парня. – Что?
– Не могу поверить, что ты выбрала этого слюнявого и ничтожного мужчину.
– Я и тебя выбрала.
– Это я тебя выбрал, – он опускается на кровать, пригребая меня к себе в объятия. – И ты моя женщина до конца наших дней.
– Которые наступят, надеюсь, не скоро, – тихо отзываюсь я. Но в этот момент я ещё и не догадываюсь, как быстро изменится наша жизнь с рассветом.
Глава 24
Нас будит крик, который доносится даже через плотно закрытые двери. До того он пронзительный и громкий, что я вздрагиваю, а любимый резко садится в постели.
– Что это? – я натягиваю черную простынь выше, укутывая даже плечи.
– Жди здесь, – он так быстро соскакивает с кровати и начинает одеваться, что мог бы легко бить армейские рекорды. И не успеваю я сформировать ещё один вопрос, как Морозов исчезает за двойными дверями, не догадавшись прикрыть их, поэтому спустя мгновение я слышу выстрелы.
– Хватит ждать, Лена, – ворчу себе под нос, натягивая на голое тело шелковую тунику и сверху черный кафтан. Но когда я оказываюсь в обеденном зале, тошнота подкатывает к горлу. Изуродованные трупы кинжей устилают пол, словно повторяется картинка из лагеря на границе, в воздухе витает приторно сладкий запах свежей крови. Через дверной проем я вижу, как несколько красных и синих кафтанов бьются с солдатами короля.
– Он что, выжил из ума?! Нападать, да ещё так подло?
– Лена! Быстро вернись в покои! – слышу сначала его голос и только спустя пару ударов сердца замечаю в самой гуще, в человеческом клубке из разноцветной одежды любимого. Он раскидывает солдат короля, как котят за шкирку. Пули ударяют в него, но отскакивают от кафтана словно горошины.
“Смертельно опасные горошины” – поправляю сама себя, боковым зрением замечая, как один из солдат целится на этот раз прямо в голову моему мужчины. Гнев поднимается, кажется, из самой глубины. Характерное потрескивание в воздухе окружает меня, и, хлопнув в ладони над головой, я обрушиваю на макушку вояки разряд молнии.
– Лена! Твою мать! Почему ты ещё здесь?
– Потому что спасаю твою жизнь! – огненный шар врезается в другого мужчину в серо-зеленой форме солдата королевской армии. – Лучше бы спасибо сказал!
Дарк оказывается рядом в одно мгновение, хватая меня за руку чуть выше локтя, да так крепко, что оставляет синяки. И тащит на выход, через покои и черный ход под лестницей, пока мы не оказываемся в саду за дворцом.
– Быстро садись на коня и уезжай отсюда на север, – он поднимает меня и усаживает на спину Сапфира.
– А ты?
– Я догоню, – он так быстро произносит это, что я понимаю – лжет.
– Александр! – мне уже всё равно, узнает кто-то его настоящее имя или нет. – Поехали со мной.
– Я не могу! – и мужчина бьет жеребца по крупу, пуская того в галоп, так что я даже обернуться не успеваю. Но торможу на повороте как раз в тот момент, когда весь дворец кинжей погружается в черноту, а после раздается такой оглушительный взрыв, словно бомба сдетонировала. Я не хочу думать, что Саша подорвал сам себя, как не хочу думать, что осталась одна.
Разворачиваю коня и пускаю того в галоп. Сапфир не противится, устремляясь вперед, и с легкостью преодолевает небольшие овраги и дороги, минуя крошечные деревеньки.
Однако очень скоро я слышу за спиной топот копыт, а обернувшись, вижу, что меня преследует десяток солдат. Сапфир – мощный жеребец, но даже он выдыхается спустя час погони по пересеченной местности.
– Не спешите, Ваше Величество! – раздается насмешливый голос, и я узнаю Алексея.
– Что? Как?
– Ты всё же поддалась ему, – горькая улыбка появляется на красивом лице, которое не портит даже усталость.
– Ты не понимаешь…
– Чего? Что ты предала нас? Что променяла мир для всех людей ради постели монстра?
– Нет! – я вырываюсь, когда принц пытается забрать поводья у меня.
– Не сопротивляйся лучше, дорогая, – он всё же забирает поводья и притягивает фыркающего жеребца ближе к своему. – Мы всё равно закончим с тобой то, что прервалось несколько месяцев назад.
– Я не могу!
– Можешь и сделаешь! – теперь перед собой я вижу вовсе не мальчишку-шутника. Он ожесточается, в одно мгновение превращаясь в сурового мужчину не знающего пощады.
– Ты не понимаешь, столько силы попросту разорвет меня на части.
– Ты же раньше как-то справлялась, и сейчас справишься.
– Я беременна, Лёша, пожалуйста! – но на моё признание принц лишь бледнеет и поджимает губы, а после с такой злостью выдает, что я невольно отшатываюсь от него:
– Ты уничтожишь этот проклятый барьер, который Даркинг использовал столько раз против нас. И, честно говоря, после всего, что было, мне всё равно, выживешь ты или нет. Он уничтожил всю мою семью: отца, мать, брата. Поэтому я заберу у него то, что ему так дорого. Хотя, учитывая, что он не так давно рассыпался на мелкие частицы, превратившись в пыль, вряд ли это уже будет иметь значение.
– Нет! Ты лжешь! Он не мог так просто погибнуть!
– Разве ты не слышала этого взрыва? Теперь на месте дворца кинжей огромная воронка, похоронившая там всех, кто ещё мог биться за тебя.
Чувствую, как начинаю задыхаться от каждого слова принца. Или это от осознания того, что он просто подтверждает мои самые сильные страхи. Страх остаться одной, с ребенком, и самый большой страх: не увидеть этих колдовских черных глаз.
– Я не верю тебе! – жалкая попытка зацепиться за надежду, ведь Даркинг обещал, что догонит, а он никогда не нарушает свои обещания.
– Да наплевать мне, веришь ты или нет! Мы завершим то, что начали зимой, и тогда моя страна, наконец, обретет процветание.
– А если я откажусь?
– Тогда тебя заставит твой второй любовник, – он улыбается, но улыбка не касается красивых золотистых глаз, а после Алексей указывает в сторону второго всадника, в котором я узнаю Кирилла.
– О, Святые! – мне хочется прямо на землю опустится и забиться в истерике. Но вместо этого я продолжаю всматриваться в лицо некогда любимого мной мужчины и почти не узнаю эти черты.
“Что с ним было? Где он был?” – вопросы, которые я не рискну задать даже под пытками. А Орлов продолжает:
– Представь, как я удивился, узнав, что ты предала и его, променяв на Даркинга, – он разворачивает Сапфира и переходит на бег рысцой, возвращаясь по тому же маршруту, но минует столицу.
– А ты не предавал разве меня? – смотрю на принца в упор, потому что управления конем меня лишили. – Ты и сейчас хочешь лишь использовать и наплевать тебе, что я могу погибнуть.
– Ты мне нравилась, Лена, очень, возможно, я даже влюбился, но твоя одержимость Темным всё испортила! Ты ничего не желала слышать, ничего не желала видеть, даже помогла ему уничтожить моих родных.
– А разве ты не в курсе, что после смерти твоего отца именно твой идиот братец напал на лагерь и убил ни в чем неповинных людей Даркинга? А сегодня напал с самого утра, перебив едва проснувшихся кинжей. Как это низко и подло!
– Он убил моего отца, мою мать, которая точно была невиновна.
– Да брось, Лёша. Кто-кто, а уж твои предки точно запачкали руки в крови по самые локти.
– Тебе ли осуждать? Ты во всем помогала своему ненаглядному темному повелителю.
– И ты поэтому мне мстишь?
– Нет, я мщу не тебе, дорогая, я мщу ему. За всё что он сделал с моими родителями!
Мы проезжаем мимо разрушенной столицы, где уже нет не только дворца кинжей, но и Большой больше не сверкает золотыми башнями. Всё в руинах и дымится, хотя и прошло несколько часов.
– Ты же сам только что сказал, что Даркинг мертв.
– Я этого не говорил. Я лишь сказал, что он стал пылью.
– А разве это не одно и то же?
– О нет, милая, этот кинж умеет собирать себя по атомам.
– Тогда я не завидую вам, когда он обретет свою силу…
– Что с тобой стало? – вдруг спрашивает мужчина, а я даже сбиваюсь с мысли, что ещё хотела добавить.
– Что?
– Ты всегда была за мир и людей, а теперь у тебя даже мускул не дрогнул, когда ты убила двух солдат.
– Жизнь в этом мире научила меня одной простой истине: тут или ты, или тебя.
– Но как же люди? Невиновные и простые крестьяне, которые живут вблизи Стены Тьмы?
– А что с ними?
– Ты разве не понимаешь, что твой любовник увеличит темноту настолько, что она уничтожит всё живое, превращая их в тварей, живущих во Тьме. Ты же сталкивалась с ними?
– Да и чуть не умерла, пытаясь спасти людей от них.
– Даркинг вернется, и как только он поймет, что ты со мной, он уничтожит всю Рутению. Именно поэтому мы должны уничтожить его детище!
Больше мы не говорим, а молчаливое присутствие моего бывшего действует на нервы больше, чем если бы он язвил или оскорблял. Путь до границы занимает полтора дня, и то, потому что мы почти не делаем остановок. Разве что для того, чтобы справить нужду. И когда перед нами вырастает Стена Тьмы, все всадники резко осаждают коней.
– Готова? – Леша равняется со мной, тоже не сводя глаз с темноты впереди.
– А что изменится, если я скажу “нет”?
– Ну, мы тогда поможем тебе. Помнишь, как тебя поперло от обычных цветков, а уж если это особый эликсир, тогда эффект будет грандиозным.
– Я ни за что не приму ту гадость больше.
– Примешь, – он почти ласково улыбается и достает из своей седельной сумки мешочек с оранжевым порошком и высыпает его во флягу с водой.
– Я и без неё обойдусь! Надо только ближе подъехать.
– Хорошо, – принц подъезжает ближе ко мне. – Давай тогда сделаем это, пока никто не пострадал.
– Если я смогу разрушить это проклятое место, ты отстанешь от нас?
– Лена, главное, чего я хочу, это чтобы моя страна процветала.
– Тогда вперед.
Но оказавшись в полуметре от тьмы, которая, словно живая, колышется на ветру, я теряю всю свою решимость. Я слышу монстров внутри темноты, слышу их плач и зов. Они – словно часть меня. С того момента, как я поняла, что ношу ребенка, для меня всё изменилось в этом мире. Как изменилось и восприятие чудовищ. Они тоже дети. Дети Даркинга, созданные не специально, но тем не менее существующие.
Однако, вспоминая моменты, проведенные мной в этой тьме, момент, когда эти “детки” напали на своего родителя, я сжимаю зубы и концентрируюсь на силе. Ветер взвивается вокруг, разметав мои волосы и кидая пряди в лицо. А после безоблачное небо рассекает молния и ударяет прямо во тьму, рождая визг и шелест крыльев. Я же падаю на колени.
– Я не могу. Это слишком сложно для меня, – у меня голова идет кругом, а от напряжения дрожат руки и ноги.
– Тогда пришла пора выпить зелье.
– Не уверена, что это поможет.
– Вот увидишь. Давай до дна, дорогая, – и пока я не успела воспротивиться, он поит меня из этой фляги. Отплевываюсь, чувствуя, как горчит во рту, но спустя пару ударов сердца приходит эйфория.
Сначала всё для меня становится необычайно ярким, даже взмахи крыльев во тьме я вижу очень четко. Словно слепой прозревает.
– Невероятный эффект! – осматриваюсь вокруг и вижу, как пульсирует кровь в жилах Орлова, выталкиваемая его сердцем к голове, я будто обретаю рентгеновское зрение. И тут вздрагиваю, когда в моей голове раздается голос любимого.
– Давай, милая! – это голос Дарка, но измененный и словно бы искусственный. – Покажи им, на что ты способна!
– О да, – улыбаюсь, как сумасшедшая, и поднимаюсь на ноги, а после взбираюсь на небольшой холм.
– Не-е-ет! – это уже другой голос, и я вскрикиваю, заметив, как темное облако надвигается на нас и поглощает одного из солдат Алексея. – Ты не мог так быстро воскреснуть!
– Я и не умирал, ты, ничтожество! – улыбаюсь, безумно счастливая видеть живого Александра. – А вот ты умрешь! Как и все рутеанцы! Я хотел защитить свою страну от других воинственно настроенных народов, но вы все время желаете войны. Теперь станет некому воевать!
Широко открытыми глазами я наблюдаю, как он напрягает руки и плечи так, что оживает тьма, как она сперва словно вздрагивает, а после сдвигается в сторону, словно бы разрастаясь. И начинает поглощать маленький город внизу в долине.
“Но жители ни в чем не виноваты!”
– Нет! Остановись! – мне кажется, что я кричу, но на меня никто не обращает внимания. – Остановись, Дарк!
Отчаяние захлестывает меня с головой, от невозможности спасти невиновных, от желания прекратить, наконец, это безумие. И в этот момент происходит всплеск такой силы, что, кажется, я превращаюсь в живой факел. Огонь, свет и ветер смешиваются в одно, устремляясь навстречу тьме, разрывая её пополам, а после ещё раз и ещё, разделяя и уничтожая этот барьер. Я слышу крики тварей, которые пытаются скрыться от света, но у них ничего не выходит.
– Лена! Нет! Остановись сейчас же! – этот крик рвет мне душу, но если я не смогу уничтожить эту проклятую Стену, люди будут гибнуть и дальше. Сосредотачиваюсь – и ещё больше магии вырывается из меня, подпитываемые темной силой моего ребенка.
С торжеством успеваю заметить, как рушится, словно карточный домик, вся стена тьмы, а после падаю на землю, лишенная сил, и лишь успеваю заметить, как надо мной мелькает любимое лицо.
– Что ты наделала, Лена?! – такая боль сквозит в его вопросе, что мне хочется обнять и прижать к себе, но я не могу пошевелить даже рукой.
– Я спасла всех, – силюсь улыбнуться, но выходит откровенно плохо. А после перевожу взгляд в небо, чувствуя, как холод постепенно охватывает моё тело. – О, любимый, смотри, сегодня затмение, – замечаю, как в небе солнце закрывает луна и на землю опускаются сумерки, но под конец фразы срываюсь на кашель, чувствуя во рту металлический привкус крови. – Так же, как и тогда, когда мы с тобой в первый раз встре… – больше я не успеваю сказать ничего в этой жизни, как и услышать слова, которые ждала так долго и опоздала.