– Пообещай, что не будешь меня резать без моего ведома, – лежу на его плече, рисуя пальцами сердечки на груди мужчины.
– Лена, я хотел уберечь тебя…
– Пообещай.
– Хорошо, я обещаю, что без твоего ведома не буду использовать тебя.
– Интересно, а с ведома будешь? – приподнимаю голову, заглядывая ему в лицо.
– Ты поняла, что я хотел сказать.
– Знаешь, Дарк, я уже успела понять, что ты всегда очень тщательно подбираешь слова. Это меня восхищает и бесит в тебе.
– Рад угодить, дорогая, – он приподнимает руку и ведет пальцами по плечу и руке, пока не касается груди, задев ногтем сосок.
– Ты просто невыносимо самоуверенный тиран.
– И ты всё равно любишь меня.
– Да, будь ты неладен.
– Знаешь что? – он приподнимается на локтях. – У меня есть идея. Одевайся.
– Что? – непонимающе хлопаю глазами. Только мне заявили, что я не могу никуда ходить дальше кровати, и вот уже тащат куда-то. – Но зачем?
– Я не хочу, чтобы тебя видели голой мои люди, – он вроде бы шутит, но я чувствую, что тут глубоко скрытая угроза и ревность. Мне бы хотелось подразнить его, вырвать у него спрятанные чувства, сорвать маску невозмутимости, которая меня порой так бесит. Но я отбрасываю эти мысли. Прекрасно понимаю, как больно видеть любимого человека с другими, или даже просто вожделенным для других. – Мы прогуляемся немного. Подальше от всех, кто сейчас здесь.
– Ты украдешь меня? – улыбаюсь, наслаждаясь истомой, разлившейся по телу после занятий любовью.
– Разве мне это нужно? – он поднимает руку и проводит по моей щеке.
– Саш?
– М-м? – он уже натягивает на себя рубашку, скрывая от меня вид своего потрясающего тела.
– А какое сегодня число? – со всеми этими событиями я совершенно потеряла счет времени. Кажется, зима ещё в самом разгаре, но здесь мы были обнаженные и ничего не случилось даже с открытым окном. Да и солнце светит и греет не по-зимнему.
– Седьмое апреля, – он заканчивает, просовывая руки в рукава кафтана. – А что?
– Седь…седьмое апреля? – резко сажусь на кровати, чувствуя как упускаю что-то очень важное.
– А ты куда-то спешишь? – он хмуро смотрит на меня, обернувшись через плечо. – И до сих пор ещё не оделась. Вот заверну тебя в ковер и отнесу так.
– Да…да, я сейчас, – поднимаюсь с кровати и тянусь к своей одежде.
– Нет, милая, надень мой цвет.
– Но…
– Надевай, – он подталкивает меня к стулу, на котором аккуратной стопкой сложена одежда. – Не хочу, чтобы ты как-то отличалась от меня.
– Знаешь что, Морозов? – нежнейший шелковый кафтан скользит по моему телу, словно изощренная ласка, будоража все нервные окончания. – Хоть ты и отрицаешь, но для безразличного человека ты слишком ревнив.
– Я не отрицал, что ты мне необходима, – он в два шага оказывается рядом, обхватив руками за плечи. – Но ты ждала признаний в любви. И я уже говорил, что это пустые слова.
– Говорил, – глаза начинает щипать, ведь я действительно хотела услышать от него слова любви.
– Милая, скоро ты поймешь, что есть вещи куда важнее, чем химия человеческого мозга. Идем со мной.
И он выводит меня из комнаты, продолжая обнимать за талию. В доме никого нет, зато на улице та целительница, что лечила мне руки, развешивает постиранное бельё на веревки. Так обыденна и привычна эта картина, словно я вернулась в родной Питер. И только сейчас я понимаю, что хочу назад, домой, но не одна. Мне хочется, чтобы Саша оказался со мной, чтобы все вокруг увидели и узнали, что я не страдаю по Кире. Что рядом со мной мужчина-мечта любой девушки с мало-мальскими мозгами. Улыбаюсь, понимая, что едва не сделала из Морозова трофей, которым готова хвастаться. Больше всего, наверное, мне хочется продемонстрировать это Кириллу, но тот уже и так всё видел. Или не всё…
Замираю на краю огромного пруда, уже покрытого по берегу сочно-зеленой осокой. Солнечные блики на сине-зеленой воде играют и ослепляют, а над головой теплый ветер шевелит огромную крону многовекового дуба.
Внезапно приходит сравнение, что это дерево может быть ровесником Дарка, а возможно, даже младше его.
– Здесь так красиво, – вижу, как мужчина внимательно смотрит на меня, прислонившись к широкому стволу дуба. – А летом, наверное, ещё лучше.
– На самом деле я плохо помню это место, – он по-прежнему не двигается с места, и я начинаю нервничать. – Мать увезла меня отсюда очень быстро, а после мы скитались по всей Рутении, тогда ещё единой.
– Саша, зачем ты привел меня сюда?
– Нам надо поговорить без лишних ушей.
– Все неприятности всегда начинаются со слов “нам надо поговорить”…
– Когда у тебя в последний раз была менструация?
– Что?! – чувствую, как мои щеки начинают гореть. – Какое тебе дело…
– Лена, просто ответь, когда в последний раз?
– Я… – замолкаю, понимая что в этом месте меня ни разу не напрягли критические дни. Просто потому что за всё время я ни разу не озаботилась, где найти древнюю “always”. И никогда даже не интересовалась у девушек, как они справляются с критическими днями. – Я не помню. Наверное, давно.
– И тебя это не напрягло?
– У меня и раньше было не регулярно, поэтому из нервотрепки в нервотрепку даже в голову не пришло…
– Идём, – он, наконец, отлипает от дерева и делает шаг ко мне, беря за руку. – Нужно кое-что проверить наверняка.
– Что?
– Мне нужна твоя кровь, а раз я обещал без спроса не резать тебя, надо, чтобы ты была в сознании и сама дала согласие. Я не нарушаю своё слово.
– Да зачем? – я едва поспеваю за ним, спотыкаясь от быстрого шага Дарка.
– Чтобы окончательно убедиться, что ты беременна.
Глава 21
Странное ощущение от осознания, что кто-то ещё пока незримый живет во мне. Я не собиралась беременеть, тем более здесь и от этого мужчины. Тут же антисанитария, лошади, грязь и болезни, от которых ещё не придумали лекарства. Однако безмолвно следую за мужчиной, пока мы не останавливаемся перед небольшим домом, с виду ничем не отличающимся от других.
– Нам сюда?
– Да. Тут нам никто не помешает и не узнает раньше времени.
– А какая разница?
– Ты уже столько времени здесь, а всё никак не уяснишь истину. Если ты сильна – тебя захотят уничтожить.
– Ты-параноик, Са… Дарк.
– Именно поэтому я до сих пор жив. Заходи внутрь.
– Да, Ваше Темнейшество.
Я ступаю через порог и внезапно понимаю, что внутри всё выглядит иначе, даже чем в гостинице. Вокруг всё окутано тьмой, так, словно я внезапно ослепла, поэтому, даже не раздумывая особо, поднимаю руку и освещаю хотя бы небольшое пространство.
– Нет, погаси свет, – Саша сжимает мою ладонь, и свет тут же гаснет вновь, погружая нас в темноту. – Ты здесь?
– А ты что, меня не видишь? – хмыкаю и тут же вскрикиваю, когда рядом раздается скрипучий голос.
– Да, господин, я пришла, как вы и звали.
– Кто это, Дарк? – теперь мне уже не до шуток. Ощущение какого-то страшного и странного ритуала накрывает меня с головой ещё более плотным покрывалом, чем тьма вокруг нас. Я сжимаю его руку своими, боясь, что если отпущу, то сразу же останусь совсем одна.
– Лена, это Агния, одна из древнейших кинжей всей Рутении. Агния, нам нужно удостовериться, что эта девушка беременна.
– Дай мне свою руку, – и только ощущение теплых губ Дарка у моего виска помогает сдержать нервный возглас, когда костлявые пальцы вцепляются в мою руку. – Сюда иди.
Никакого почтения, как у других, перед Дарком и мной, если он рядом. Но старуха, я теперь не сомневаюсь в этом, словно клещами держит меня за руку. И ей удается оторвать меня от Морозова, так что я теряю связь с ним.
– Дарк…
– Я здесь, Лена, делай, что говорит Агния.
– Садись, – и меня совсем не любезно толкают на какую-то твердую лавку, а после вынуждают откинуться на спину. Старуха задирает подол моего платья, и не успеваю я осознать, как дергаюсь от пальцев внутри. Мне неприятно и больно одновременно, и это сочетание заставляет меня светиться, словно рождественская гирлянда на ёлке. – Угомонись и не смей слепить меня.
Пальцы исчезают, так же быстро, как появились, а после и подол мой опускают на место. Но не успеваю я выдохнуть с облегчением, как моей руки касается острое лезвие и жалящая боль заставляет дернуться.
– Нет!
– Тихо! Нам же не нужно, чтобы ты истекла кровью?
– Дарк… – но в этой темноте я не вижу его, а на мою просьбу он не отзывается, и тут меня накрывает паника. – Дарк! Чтоб ты провалился, чертов манипулятор!
– Я рад, что ты всегда желаешь лишь добра, – тьма рассеивается, являя мне и самого Дарка и слепую или больную старуху с редеющими седыми волосами. Перевожу ошарашенный взгляд с мужчины на женщину и обратно. Она что-то мешает в глиняной миске, совершенно не обращая на меня внимания. – У тебя кровь идет, – Дарк приседает рядом и, взяв ленту ткани, заматывает ею порез.
– Зачем она меня порезала?
– Чтобы убедиться, что ты беременна, – даже голос у неё, как у бабы Яги из детских сказок. – И это так. Вот, взгляните, – и она протягивает ту самую миску. На дне кровь смешанная с какой-то странной субстанцией сплелась во что-то, похожее на эмбрион.
– Понятно, спасибо, Агния, – Морозов резко поднимается и тянет меня за собой. – Нам пора, Лена.
– Но…
– Мы поговорим, но не здесь. Идём, – и почти волоком он вытаскивает меня на солнечный день. Но на улице я уже торможу, внезапно понимая, что Дарк что-то задумал.
– Вот мы и вышли оттуда, а теперь говори.
– Ты немедленно уезжаешь в Аль Гросу.
– Ага, уже бегу, волосы назад, хлопаю ушами.
– Что?
– Это значит “нет”, Ваше Темнейшество!
– Не создавай проблем, – он снова берет меня под руку и наклоняется ближе к уху, а я смотрю на его яремную впадинку и мечтаю прижаться к ней губами. – Я не позволю моим врагам использовать тебя и моего ребенка против меня.
– Никуда я не собираюсь уезжать, тем более оставлять тебя здесь.
– Меня не интересует, собираешься ты или нет, ты в любом случае сегодня же… – он подходит ближе. – Нет, ты уедешь сейчас же.
– Но, Саша! – я совершенно забываю о том, что он запретил мне называть его настоящее имя. – Я не хочу оставлять тебя здесь…
– Знаю, и не хочу отпускать тебя одну, тем более сейчас, но так будет лучше.
– Поехали тогда со мной, если ты так боишься, – я всё же делаю шаг к нему, прижимаясь губами к его губам. – Так ты будешь уверен, что со мной всё в порядке.
– Я не могу, мы ещё не закончили здесь. К тому же, если щенок решится пересечь барьер, он может в скором времени оказаться здесь. И тогда я разом покончу со всем семейством.
– Я беременна, а ты только и думаешь, как убить Орловых! Ты прав, я уеду, но не куда ты скажешь, а куда сама захочу.
– Лена…
– С меня довольно! Это в первую очередь мой ребенок! И я сама его выращу!
– Лена…
– Не хочу больше слушать твои команды! Ты мне никто!
– Да неужели? – его глаза темнеют от гнева, и я делаю шаг назад, хотя голос звучит мягче шелка. – Я для тебя никто?
– Ты понял, что я хотела сказать… – опасливо отступаю ещё на один шаг.
– Понял и собираюсь доказать тебе обратное!
С этими словами он закидывает меня на плечо и направляется совсем не в сторону постоялого двора и гостиницы, в которой ждут другие кинжи. Наоборот, он сворачивает снова к пруду, возле которого ранее Дарк меня и допрашивал.
– Что ты собираешься делать? – вести беседу, свисая вниз головой, не очень удобно, но в какой-то момент он ставит меня на ноги.
– Как что? Доказать, что ты без меня не можешь, – он проводит по моей щеке и запускает пальцы в волосы. Массирующими движениями он гладит мой затылок, так что глаза у меня сами собой закрываются. – Ты ведь не можешь без меня, Лена?
– Саша-а, – его голос лишь вибрирует в моей голове, заставляя всю меня трепетать.
– Ты не ответила, – теплое дыхание щекочет мои губы, так что я сама подаюсь навстречу, целуя его. И мужчина поддается, ещё крепче сжимая меня руками, так что, кажется, готов раздавить, а губы его оставляют опаляющие следы на моих губах и коже, когда он спускается поцелуями по шее.
– Ты всё, – выдыхаю, ещё крепче стискивая руками его плечи.
– Что? – он приподнимает голову, всматриваясь в мои глаза. – Повтори, – закрываю глаза и мотаю головой, сопротивляясь этому доминирующему призыву.
– Нет, – хватаю руками отвороты его кафтана и дергаю в стороны, так что полы тяжелой одежды расходятся. И скольжу по шелку рубашки, пока вновь не обнимаю за шею любимого.
– Ах нет? – он прикусывает мою нижнюю губу и тянет слегка.
– Нет, – всхлипываю, когда его рука через ткань прижимается к моей ноющей и пульсирующей от желания промежности.
– Ты врешь мне, милая, – Дарк подталкивает меня к дереву, пока я не упираюсь в шершавую кору спиной. – Я же вижу, что ты не можешь без меня.
– Саша-а, – снова стон и дрожь возбуждения, когда мужчина задирает подол, уже без всяких препятствий лаская горячие и влажные складки.
– Кто я тебе? – страстный шепот у моих губ, а его палец погружается в жар лона.
– Моя любовь, – выдыхаю ему в губы и крепче прижимаю к себе мужчину. – Любовь.
– Неплохо, – я смотрю ему в глаза и тону в их темной глубине. – Но ты говорила, что я никто для тебя, – Дарк двигает пальцем, имитируя соитие, а я же начинаю задыхаться.
– Саша-а-а-а! – скольжу ладонью вниз по его груди и животу, пока не касаюсь напряженной плоти. – Хочу почувствовать тебя.
– Тогда скажи, – он надавливает пальцем на клитор, так что меня сотрясает первая дрожь от приближающегося оргазма. – Говори, или я остановлюсь сейчас же.
– Ты чудовище! – выкрикиваю, когда он убирает свои пальцы. – Ты не можешь так поступить со мной…
– Могу и сделаю, – его язык проводит линию по моей щеке до уха. – Я жду, милая.
– Ты… – крепче обхватываю его член, лаская через одежду по всей длине, и слышу хриплый стон у уха. – Ты всё для меня, Морозов.
– Ты моя, Лена, – он стаскивает на бедра свои штаны и, наконец, оказывается внутри меня.
– Да, только твоя, – обнимаю его за шею, почти не замечая, как при каждом толчке мою спину царапает жесткая кора дуба.
– И ты уедешь в столицу, – рычит мужчина, ускоряя движения, так что в какой-то момент я глохну, а после содрогаюсь в экстазе, впитывая в себя его силу и даже не осознавая этого. – Лена, – лишь со второго раза я слышу его хриплый голос. – Лена, остановись.
Распахиваю глаза и вижу, как мужчина бледнеет на глазах, а мои руки покрываются черными полосами. Непонимание сменяется страхом в один момент, и я отталкиваю от себя Дарка.
– Что ты со мной делаешь? – смотрю, как он пытается дышать ровнее.
– Это ты сделала сама, а не я. Ты чуть меня не опустошила, – в его глазах впервые с нашей самой первой встречи я вижу ужас. – Как ты это сделала?
– Ты издеваешься? Из нас двоих ты мастер по отбиранию силы.
– Я не отдавал, ты сама всё сделала, и я спрашиваю ещё раз: как?
– Да откуда я знаю, я вообще была в любовном угаре, ничего не слыша и не видя.
– Постой, ты хотела этого? – он внимательно осматривает меня, и я тоже замечаю, как черные полосы смещаются, прячась под платьем. – Лена?
– Я не понимаю, что происходит, – задираю подол, и вижу, как на моем ещё не округлившемся животе появляется рисунок. – Что это? Забери её назад, я не хочу, не хочу.
– Я не могу, эта часть тьмы стала частью тебя или его, – он опускает взгляд на мой живот, а после и руку кладет на рисунок, который тает и исчезает прямо на глазах. – Что ты чувствуешь?
– Мне страшно, Саша, – поднимаю на него глаза. – Страшно, что если я уеду от тебя с этим, может случится непоправимое.
– Но я не могу вернуть себе силу, как было раньше. Не сейчас.
– Тогда я не уеду никуда от тебя.
– Лена, я не могу разорваться на две части, защищать тебя и вести борьбу с ними. Тебя в любой момент могут использовать, как это сделал щенок.
– Алексей не использовал меня, он открыл мне глаза на твои поступки.
– Да? И что же?
– Ты действительно чудовище, но я люблю тебя. И знаю, что ты меня тоже любишь, хоть и отказываешься признавать это.
– Лена, если мои враги узнают, что ты носишь моего ребенка, ты станешь мишенью ещё больше, чем раньше.
– Можно подумать, меня это волновало.
– Пообещай мне кое-что, милая, – он обхватывает моё лицо ладонями. – Ты не станешь перечить мне на каждом шагу.
– А ты можешь пообещать, что не станешь манипулировать мной втемную?
– Как?
– Не раскрывая истинных причин, – закатываю глаза, опять понимая, что жаргон здесь вновинку.
– Хорошо, но только не перед всеми, – он целует меня, а после поправляет платье на плечах.
– Ладно, тогда обещаю не противостоять тебе открыто и перед другими, – сама целую его губы. – Но не могу обещать, что не отрежу тебе яйца, если ты снова вздумаешь мной манипулировать.
– Существенная угроза, – но я вижу, что он воспринял мои слова как шутку.
– Я не шучу, Дарк, – опускаю ладонь сжимая его причиндалы рукой. – И если тебе дорого твоё хозяйство, ты будешь помнить об этом.
– Лена, думаю, тебе не меньше дорого оно, чем мне, – одним быстрым движением он захватывает мои кисти, прижимая их к стволу дерева одной своей рукой, пока другой вновь вжимается мне между ног.
– Ты жестокий манипулятор.
– Вовсе нет, просто я за свои годы стал очень практичным, – он ещё раз быстро целует меня, а после обнимает за плечи. – Но помни, пока не заметно, о твоей беременности не должна знать ни одна живая душа.
– Ну, а разве эта старуха…
– Агния знает, что злить меня нельзя, одного урока ей оказалось достаточно.
– Это ты её так? – округляю глаза, глядя на мужчину, которого одновременно и знаю, и не знаю.
– Да, за то, что выдала моё местоположение, – он даже хмыкнуть умудряется. – Теперь ты понимаешь, насколько ты мне дорога? Любого другого я бы уже уничтожил за твои проступки.
– Начни с себя для начала, Морозов, – пихаю его в плечо. – Не я начала эту игру в обман.
– Но и я не лгал тебе.
– Да, лишь умело не говорил правду.
– Это другое.
– Ага, Ваше Темнейшество, – хмыкаю теперь уже я. – Вы как всегда умело играете словами.
– Это приходит с опытом, дорогая, – он ещё раз быстро целует меня, прежде чем мы выходим к постоялому двору и гостинице.
– Дать бы тебе по твоей самоуверенной морде, – на полтона ниже проговариваю я, когда мы подходим к дверям дома.
– Лучше поцелуй меня, – едва он пропускает меня вперед, как тут же в темноте холла накрывает мои губы своими. Обнимаю за шею и отвечаю на поцелуй, прижимаясь теснее. – Милая, тебе всё же нужно отдыхать. Столько всего за сегодня – это не каждый человек выдержит.
– Дарк, а ты не забыл, что я не просто человек, а кинж, который владеет тремя силами эфиров?
– Нет, не забыл.
– Да, ты же на себе испытал, хоть и недолго, эту силу.
– Лена, пообещай мне, что не повторишь того, что было на скифе.
– Не могу.
– Лена, я не шучу. Ты не можешь пока ещё справиться с этой мощью в одиночку.
– Так ведь и я не шучу, – позволяю ему отвести меня в комнату, в которой и была я раньше. – Я не знаю, что будет завтра, как и не знаю, что сделаю, если ты окажешься в опасности.
– Так ты за меня вступилась?
– Дарк, ты понимаешь, что я люблю тебя?
– Я знаю, – он останавливается на пороге комнаты. – Но мне пора. И я вернусь, немного позже, однако ты ложись отдыхать.
Мужчина наклоняется и дарит мне ещё один поцелуй, а после отстраняется и спускается по лестнице вниз. Я же захожу в комнату и опускаюсь на кровать, глядя на кресло, в котором несколько часов назад нашла окровавленного Александра.
Ощущение нереальности даже для этого нереального места просто зашкаливает. Беременна. Какими-то силами обладаю, которые даже до конца не понимаю. И ещё это странное событие, которое случилось у нас во время секса. Никогда я не оставляла в себе его силу, но и никогда я не забирала её с такой жадностью. Закрываю глаза, прислушиваясь, гудит ли тьма в моей голове, но ничего необычного не происходит. Наоборот, моё настроение даже улучшается, словно малыш, который теперь живет внутри меня, наелся и теперь довольный улыбается.
Оказывается мне довольно легко представить ребенка Саши, представить карие глаза малыша и темные шелковистые волосы. Мне почему-то хочется, чтобы это был мальчик. Забираюсь с ногами на кровать и накрываюсь вязанным покрывалом, продолжая рисовать портрет нашего сына. Я вижу, как он неуверенно стоит, держать за стульчик, а потом делает первый шаг и падает, теряя равновесие и заливисто смеясь. Даже не замечаю, как засыпаю, представляя нашего ребенка. Вот только во снах у меня никаких радостных мыслей не остается. Во сне я стою в темноте, совершенно одна и кричу, что есть сил. Я зову Морозова, зову малыша, но в ответ мне тьма ничего не доносит. Мне страшно, мне больно, и я хочу уже выбраться отсюда. Вырваться из этой недоброй темноты.
– Лена! Проснись, милая! – я наконец-то слышу его голос. – Проснись же.
– Саша, – я начинаю плакать, вцепившись в его плечи и прижимая к себе мужчину, даже не открыв глаза. – Мне было так страшно, так страшно! Я была одна и звала тебя…
– Я услышал, думаю, как и все мои люди, что в этот момент были внизу.
– О-о… – слезы тут же высыхают на щеках, но я продолжаю шмыгать носом. – Так громко?
– Есть немного, – на его губах даже мелькает улыбка на мгновение. Но тут же пропадает. – Мне кажется, это из-за того что было на берегу пруда. Наверное, лучше будет прекратить…
– Только попробуй договорить, и я сделаю из тебя бракованного Феникса! – сажусь тут же, отталкивая от себя Дарка.
– Как это?
– Это тот, что не возродится из пепла, – скрещиваю руки на груди, раздумывая о том, что он решил лишить нас занятий любовью, потому что боится, только вот непонятно, за меня или за себя он боится.
– Лена, я не могу контролировать себя рядом с тобой, особенно в такие моменты.
– Эврика! Дарк потерял свой нерушимый контроль!
– Не надо быть такой стервой, милая, – он берет меня за запястье, там где был порез, сделанный старухой. – Я прекрасно могу контролировать себя в любой другой ситуации.
– То есть это я виновата, что ты теряешь контроль?
– Да.
Всего одно слово, всего две буквы, но моё настроение, как на американских горках, скачет теперь вверх. И если раньше я могла сказать, что это манипуляции Александра, то теперь начинаю думать – это ребенок. Гормоны, чтоб им пусто было.
– Я люблю тебя, – подаюсь вперед, предварительно убедившись, что дверь в комнату закрыта.
– Лена…
– Ничего не говори, просто поцелуй меня, – обнимаю за шею его и забираюсь мужчине на колени. – Поцелуй.
– Я не считаю, что это верное решение…
– Дарк?
– Да?
– Закрой уже свой рот, – и я сама делаю то, что ему советую, накрывая его губы своими, толкая на мою кровать. Руками тянусь расстегнуть его кафтан, добираясь до шелковой рубашки и лишь касаясь теплой от температуры тела ткани, я спускаюсь поцелуями от его губ на подбородок, по шее до ключицы.
– Лена, я не закрыл дверь…
– Ты считаешь, что здесь мы скорее попадемся, чем у пруда?
– Нет, но я не хочу, чтобы тебя видели обнаженной.
– А мы не будем раздеваться, – двигаю бедрами вперед и назад, ощущая, как он возбуждается и твердеет.
– Совсем? – его круглые глаза и без того становятся круглее.
– Ну, можно и совсем… ай! – вскрикиваю, когда он скидывает меня с колен, а после направляется к двери и поворачивает ключ. – Ты решил всё же закрыть двери.
– Да, – он разворачивается, медленно скользя по мне взглядом, словно уже снимает платье. – Ты сама много слов произносишь.
– И что же? – опираясь на локти, я смотрю на то, как любимый медленно подходит ко мне.
– Пора лишить тебя дара речи.
– То есть, – наматываю на палец ленту, которая удерживает верх моего платья на груди и тяну её, распуская. – Теперь ты уже не боишься?
– Теперь, дорогая, я заставлю тебя забыть все связные слова, – он снимает с плеч свой кафтан, а после расстегивает рубашку, доставая её из-за пояса.
– Посмотрим, – хмыкаю, вставая на колени на кровати, так что платье спадает с плеч и бедер вниз.
– Я буду готов к сюрпризам, – шепчет он в миллиметре от моих губ, а после на самом деле заставляет забыть и о связных мыслях, да и о словах вообще.