– Молодец,– вполне искренне похвалил меня учитель,– продолжай, Вероника же задала ещё один вопрос.
Вот такой подставы я не ожидал. Как же ты не вовремя вылезла со своим каверзным вопросом, моя милая. Обломала весь мой философский триумф. Ладно, продолжим ковыряться в терминах и понятиях. Если следовать словам учителя, то высшее я – это вроде как мыслеобраз в сознании Создателя, который проявляется в нашем мире в виде трёхмерных проекций, то есть нас, убогих. Так ведь высшее я, получается, и есть та самая форма, которую проявляет Создатель, то есть истинное я. Что-то я совсем запутался. В вопросе точно имеется какой-то подвох. Если бы высшее и истинное я были бы одним и тем же объектом, то учитель не стал бы так ехидно меня подкалывать, да и вводить лишний термин тоже не в его стиле. Значит, разница есть. Только я не понимаю, в чём она заключается.
А в чём разница между мной и моим высшим я? Это как раз не секрет. Разница в мерности. Мерность высшего я такая же, как у Создателя, а моя мерность соответствует мерности нашего мира, то есть трём. А какая мерность у того вибрационного спектра, который проявляется в виде меня? Вот и ответ. Проявленная форма моего сознания имеет меньшую мерность, чем проявленная форма высшего я. То есть моё истинное я – это проекция моего же высшего я. Ай да Лис, ай да молодец.
Когда я изложил мою выстраданную версию, учитель только молча хлопнул в ладоши, как бы отдавая должное талантам своего ученика. Ника бросила на меня такой восхищённый взгляд, что я покрылся краской до кончиков ушей.
– Совсем я тебя избаловал, Лис,– посетовал мой хитрый гуру. – Пожалуй, мне стоит прекратить разжёвывать для тебя сложные вопросы, ты и сам способен найти на них ответы.
Вот так, любая победа имеет в своём зародыше будущее поражение. Теперь мне придётся до всего доходить своим убогим умишком. А ведь всё начиналось так невинно, с Новогодней ёлки.
15 января
Вчера у Ники был день рожденья. Я долго думал, что бы ей подарить, но увы, в нашем ограниченном мирке ничего достойного моей малышки обнаружить не удалось. Я было приуныл, но Ворон быстренько вправил мне мозги. Действительно, я ведь начинающий маг, так чего ж тогда кукситься, нужно только напрячь свой ум и сварганить подарочек прямо из воздуха. А какому подарочку будет рада женщина посреди зимы? Правильно, цветам. Или лучше фруктам? Нет, с едой я экспериментировать поостерегся, а то ещё получится что-нибудь горькое или вообще ядовитое. А цветы, что с них взять? Главное, чтобы были красивые.
Прямо с утра я залез на чердак и бодренько взялся за претворение своего амбициозного плана в жизнь. Увы, очень скоро мне на собственном опыте пришлось выяснить, куда ведут благие намерения. Это был мой личный рукотворный ад. Вы не представляете, каких уродцев я наматериализовал за те двадцать часов, что трудился над подарочком. Ворон периодически меня навещал, но при виде жалких результатов моих экспериментов только хватался за живот и покатывался со смеху.
– Лис, хочешь я опять прикую тебя наручниками на морозе? – язвил мой сострадательный гуру. – Похоже, без хорошего стимула ты свой ум не в состоянии взять под контроль. Впрочем, ломать – не строить, тут фантазия нужна и творческая жилка. Ты подумай, может быть, тебе для твоей милой что-нибудь распылить или сжечь?
Я только скрежетал зубами от бессилия и продолжал тупо мастерить задуманный подарок – маленький керамический горшочек с живой розой. Сорванные цветы после объяснения учителя я сотворять не рискнул, чай не лето, энергии на минимуме. Только поздно вечером у меня получилось что-то удобоваримое. Не знаю, насколько эта роза окажется живучей, но выглядела она вполне натурально. Нужно сказать, что восторг именинницы возместил мои тяжкие труды сторицей. За праздничным ужином Ника поставила розу посреди стола и не сводила с неё глаз, я даже приревновал. Ворон тоже постарался, сварганил бисквитный торт с кремовыми розочками и свечкой. Кстати, тортик был так себе, слишком сладкий, но мы не стали капризничать, умяли десерт за милую душу.
После моего трудового подвига пришлось взять таймаут, сил на практики по управлению реальностью у меня совсем не осталось. Это ж надо было так вымотаться, словно я весь день мешки с песком таскал. Странно, я же по идее должен был расходовать энергию всеосновы, а вышло, что тупо потратил собственную жизненную силу. Похоже, чего-то я не учёл. Учителя, впрочем, моё состояние совсем не удивило.
– Лис, я ведь тебе уже рассказывал, что наш допуск к источнику ограничен уровнем нашей осознанности,– попенял он двоечнику. – Нам не дадут могущества больше, чем мы в состоянии контролировать. Ты явно превысил свой лимит, поэтому в ход пошла энергия твоего тела. Если бы ты вовремя ни остановился, то просто убил бы себя. Но не волнуйся, я за тобой следил и не позволил бы тебе довести себя до полного истощения.
– А у тебя, выходит, осознанности на тортик хватило,– уныло вздохнул я.
– На тортик хватило,– согласился учитель,– а вот на живую розу – не уверен. Если честно, я не ожидал, что у тебя получится, Лис, ты меня сильно удивил. Вот что делает с нами настоящая любовь.
Окрылённой похвалой моего гуру, я тут же полетел к Нике хвастаться. А потом мы с ней отправились гулять, благо погода была подходящая: морозец градуса в три и лёгкий снежок. Только ближе к вечеру, когда наша хозяюшка принялась за ужин, мы с Вороном нашли время поговорить, и этот разговор был особенный. Нет, не потому, что учитель по секрету сообщил мне великую тайну бытия, а потому, что впервые он не отвечал, а спрашивал. Впрочем, именно это он мне и обещал пару недель назад во время нашей ёлочной дискуссии.
– Ворон, а как ты думаешь, у высшего я тоже есть ум? – лениво бросил я в пространство, как бы обозначая начало беседы. Не то чтобы этот вопрос меня действительно интересовал, но надо же было чем-то заполнить ожидание ужина.
– Не вижу причин, почему бы его не было,– так же лениво отозвался мой собеседник. – Чем наше высшее я хуже нас?
– Значит, у него есть личность и воля? – я вовсе не собирался спорить, просто уточнил.
– Как и прочие атрибуты ума,– подтвердил учитель.
– И тело? – вот тут мне впервые пришло на ум, что мы, пожалуй, делаем уж больно легковесные и ничем не подтверждённые обобщения. Однако Ворон отчего-то совсем не напрягся, он принял пас и начал меня поучать в своей чуть снисходительной манере.
– Лис, ты придаёшь слишком большое значение телу,– провозгласил мой мудрый гуру. – Тело – это такая же проявленная форма твоего сознания, как и всё остальное. По сути, стул под твоим задом ничем не более особенный, чем сам твой зад. Это наш ум разделяет все проявленные формы на внутренние, то есть как бы принадлежащие тебе, и на внешние, не имеющие к твоей личности никакого отношения. А на самом деле всё, что проявляет твоё сознание принадлежит тебе в равной степени, это всё твоё тело, если хочешь.
– Ты полагаешь, что наш ум ошибается? – заинтересовался я.
– Возможно, это просто следствие несовершенства нашего сознания,– учитель задумчиво посмотрел на своего ученика,– скорее всего, у высшего я такой ошибочный взгляд отсутствует, его ум не делит все проявления на внешние и внутренние. Сам-то ты что по этому поводу думаешь?
Сказано это было небрежно, вроде бы только для того, чтобы ученик покорно подтвердил правильность точки зрения учителя. Но меня вдруг словно прорвало, сам не понимаю, откуда в моей голове взялись все эти мысли.
– До сих пор сотворённый Создателем мир не давал нам повода сомневаться в его совершенстве,– провозгласил оппортунист. – С чего бы ему делать такие ошибки, тем более в столь важном аспекте, как человеческий ум? Нет, если уж наш инструмент познания выделяет тело в особую категорию, значит, у него есть для этого основания.
– Может быть, тебе даже известны эти основания? – в голосе учителя звучали откровенно скептические нотки.
– Наше тело – это такой же инструмент познания, как ум,– мне показалось, что я услышал свой голос как будто со стороны.
– Интересная версия,– Ворон больше не ёрничал, он выпрямился на стуле и внимательно посмотрел мне в глаза. – Выходит, наше сознание сотворяет себе не один, а целых два инструмента для самоидентификации? Как-то нерационально, не находишь?
– Нет, инструмент один,– уже более уверенно возразил я,– просто он более сложный и комплексный, чем мы полагали вначале. Назовём его тело-ум. Высшее я – это ведь просто мыслеобраз в сознании Создателя, ему не требуется заныривать в среду, где имеются самые разнообразные вибрации, от грубых физических, до самых тонких. Для этого у него имеемся мы – его проекции. Надо же нам как-то контактировать с этим разнообразием вибраций нашего мира. Вот наше сознание и сотворяет себе такой щуп-анализатор с очень широким спектром действия в виде тела. Как тебе такая версия?
– О каком широком спектре ты говоришь? – уточнил учитель. – Все вибрации физического тела довольно грубые.
– Вообще-то, в тех же ведических учениях говорится о семи телах,– я победоносно улыбнулся. – Физический – это самый низковибрационный уровень, а ещё есть эфирный, астральный, ментальный и что-то там выше, уже не помню названий.
– Каузальный, бодхический и атманический,– на автомате продолжил учитель. – А какую роль в своей схеме ты отводишь уму?
– Если тело – это как бы «железо» нашего инструмента познания, то ум – это управляющий им софт,– меня уже явно понесло, ощущение сложившегося по мановению волшебной палочки паззла было настолько отчётливым, что аж дух захватывало. – Ум снимает показания с анализатора, интерпретирует данные, выдаёт свою оценку и распределяет всю информацию по локациям.
– Что-что? – Ворон непонимающе нахмурился. – О каких локациях ты говоришь?
– Что-то в архив, что-то в оперативную память, что-то непосредственно в подсознание для формирования новой картинки реальности,– спокойно пояснил я, довольный собой как кот, объевшийся сметаны.
Некоторое время Ворон внимательно изучал мою самодовольную физиономию, а потом откинулся на спинку стула и расхохотался. В первый момент я опешил от такого откровенного издевательства над моими интеллектуальными потугами, но потом заметил, что смеётся мой мудрый гуру вовсе не надо мной, не было в его смехе злорадства и даже скепсиса не было.
– Что не так? – пробурчал я. – Я сказал что-то смешное?
– Я просто радуюсь возвращению Белого Лиса,– радостно пояснил своё странное поведение Ворон. – Давно ждал, когда же ты начнёшь становиться собой прежним. Вот и дождался.
– А что, я и раньше любил пофилософствовать? – уже более миролюбиво поинтересовался я.
– Видишь ли, парень,– учитель мечтательно улыбнулся,– в нашем тандеме я всегда был больше практиком, а за теорию отвечал именно ты.
– Шутишь? – я действительно счёл подобное заявление какой-то подколкой, ведь весь базис, на котором я построил свою версию насчёт ума, я получил от него.
– Можешь не верить,– учитель пожал плечами,– но большая часть знаний, которую я тебе передал – это результат твоей же работы. Я только переводил твои теоретические выкладки в конкретные практики, что давало нам обоим возможность двигаться дальше.
– Но ведь ты можешь мне дать сто очков вперёд в плане этих самых практик,– я удивлённо уставился на моего гуру. – Разница между нами просто огромная.
– Да, двести лет – это солидная фора,– согласился Ворон. – Ты устроил себе довольно длинные каникулы, Лис, так что придётся навёрстывать. Скоро придёт твоя очередь стать для меня учителем. Если честно, я уже так соскучился по этому замечательному состоянию, что впору поторопить свой уход на перевоплощение. Нет, я вовсе не собираюсь накладывать на себя руки,– пояснил он, видя, как я встрепенулся после его заявления,– твоё обучение ещё не закончено, ты пока не стал достаточно взрослым, чтобы оставлять тебя без присмотра. Но ты уж постарайся повзрослеть, я устал ждать.
– Ворон, меня от этих замогильных разговоров в дрожь бросает,– пожаловался я. – Давай не будем говорить о смерти,– я украдкой бросил взгляд на Нику, которая с задумчивым видом что-то помешивала в кастрюльке.
Конечно, я отдаю себе отчёт в том, что моя нынешняя отчаянная жажда жизни имеет очень ясный источник. Это моя малышка, ради которой я готов умереть, но предпочту прожить с ней вместе долгую-долгую жизнь. У Ворона нет такого жизненного стимула, да и устал он за эти двести лет изрядно. Но я и мысли не допускаю, что он ждёт-не дождётся, чтобы уйти. Нет в нём желания умереть, я бы почувствовал, будь это не так. Тогда зачем он завёл этот похоронный разговор? Что это, какое-то лукавство или намеренная манипуляция? Для чего ему понадобилось убеждать меня в том, что смерть станет для него благодеянием? Хочет меня к чему-то подготовить? Уж не заболел ли мой учитель?
– Ладно, не будем о смерти,– спокойный голос Ворона ворвался в мои панические рефлексии,– давай про высшее я. Так ты согласен, что это такая же личность, как мы с тобой?
– Не думаю, что имеет смысл говорить о воле высшего я, отличной от воли Создателя,– на автомате выдал я, всё ещё пребывая в своих переживаниях.
– Обоснуй,– тут же ухватился за мои слова Ворон.
– Ты же знаешь, что мироздание построено по принципу подобия,– я выбросил из головы свои фрустрации и включился в дискуссию. – Представить себе, что какие-то мыслеобразы в моём сознании вдруг обретут независимость, я, если честно, не в состоянии. Так почему же с высшим я должно быть иначе? Создатель просто использует этот образ для общения с нами, игроками его Игры.
– По-твоему, высшее я – это просто средство коммуникации? – учитель ехидно усмехнулся. – Не слишком ли много ты о себе возомнил, великий теоретик? Мы ведь всего лишь проекции нашего высшего я.
– Нет, это не только средство коммуникации,– уверенно заявил теоретик,– ещё и эталон, к которому наши сознания должны прийти в процессе развития в полном соответствии с замыслом Создателя. Понимаешь, исходный мыслеобраз – это всего лишь пустая оболочка, форма, пока не наполненная содержанием. Но это та самая многомерная форма, которая в потенциале сможет обрести осознанность и стать независимой от сознания Создателя в его многомерном мире. Только для этого ей нужен опыт. В мире Создателя высшее я этот опыт обрести не в состоянии, вероятно, для того мира у высшего я не хватает осознанности, чтобы сотворить себе многомерный ум. Поэтому до поры оно является просто частью сознания Создателя без собственной воли. Примерно так же, как стулья, стол, чашки и тарелки для нашего сознания.
– Ух, ты,– восхитился Ворон,– красивая версия. А кто же тогда тебе посылал подсказки, Лис? Сам Создатель через свой коммуникатор?
– Он ведь за нами присматривает, разве нет? – я смущённо потупился, заявление о том, что я общался с Создателем, прозвучало несколько самонадеянно. – Ты же сам утверждал, что он не позволяет нам навредить себе и миру, ограничивая наш доступ к энергии творения.
– Вряд ли эти ограничения производятся в ручном режиме,– Ворон скептически усмехнулся,– скорее всего, Создатель встроил их в структуру созданной им Игры. Но мы же говорим не об этом, а о тех предупреждениях насчёт Вероники, которые не давали тебе спать спокойно.
– Скорее всего, это были подсказки моего собственного сознания,– самоуверенно заявил я. – Похоже, мой ум каким-то образом получил доступ к архиву, вот и выудил что-то по случаю. Мне кажется, что накапливаемый нами опыт сохраняется в наших сознаниях, а не в сознании высшего я. Хотя тут я не уверен, возможно, происходит дублирование.
– И что же будет потом, когда опыта накопится достаточно, чтобы высшее я смогло сформировать многомерный ум? – поинтересовался учитель, причём на этот раз без иронии, на полном серьёзе.
– Полагаю, все его проекции сольются с ним, образуя новую многомерную личность,– нагло заявил великий теоретик.
– Так ведь у этих проекций, скорее всего, будет весьма несоразмерный уровень развития,– возразил Ворон. – Как же они все сольются в дружном экстазе?
Этот вопрос застал меня врасплох. А ведь он прав, каждый из нас идёт своим путём, и ожидать, что все проекции одного высшего я вдруг синхронно достигнут необходимого уровня развития, было бы слишком оптимистично. Однако задумался я всего на несколько секунд, ответ пришёл как бы сам собой. Наверное, так и работает наш с Вороном тандем. Он находит несостыковки в моих рассуждениях и формулирует вопросы, а я на эти вопросы отвечаю. Довольно рационально, если подумать.
– Мне кажется, достаточно, чтобы одна из проекций достигла нужного уровня развития,– медленно произнёс я. – Это именно та проекция, которая идёт путём познания осознанно. Остальные же набираются опыта через боль и страдание. Видимо, это тоже необходимо.
– И эта продвинутая проекция обретёт способность собрать всех своих собратьев вместе,– закончил за меня Ворон. – Именно это сознание станет доминирующим в будущем многомерном существе, когда проявленная форма обретёт своё содержание.
– А как же мы с тобой? – эту фразу мы произнесли синхронно и рассмеялись.
– Похоже, Создателю прикольно было посмотреть, что получится, если доминирующих сознаний будет двое,– предположил я.
– М-да, даже не представляю, что это будет за мутант от скрещивания лиса и ворона,– учитель весело расхохотался.
Некоторое время мы вместе обсуждали мою теорию, касательно высшего я и его проекций, а потом Ворон вдруг замолчал, его взгляд затуманился.
– Мне всегда было интересно, что такого особенного должно быть в проявленной форме сознания, чтобы она вдруг принялась сотворять себе инструмент самопознания? – медленно произнёс он. – Это же не уровень вибраций, правда?
– Мне кажется, что это способность осознать присутствие своего «я»,– предположил штатный теоретик. – Всеоснова тоже осознанна, но понятие «я» в ней отсутствует, потому что она бесформенна. А у нас есть форма, которая делает нас уникальными, а значит, появляется некто, про которого можно сказать: «это я». Если у проявленной формы достаточно осознанности, чтобы осознать наличие этого самого «я», то у неё возникает естественная потребность в самопознании. А отсюда до формирования инструмента познания один шаг.
Ворон никак не прореагировал на мои слова, казалось, он вообще меня не слушал, просто задумчиво смотрел на полыхавший в печке огонь и расслабленно улыбался.
– Я давно хотел тебя спросить, Лис,– наконец произнёс он,– как в твоей голове возникают все эти идеи о строении мироздания? Вот вроде бы секунду назад ты ещё и сам ничего не понимаешь, а потом вдруг выдаёшь вполне стройную и непротиворечивую версию. Ты ведь всё это не выдумываешь, это заметно. Что это за такой особый канал связи с источником информации? И вообще, что из себя представляет твой источник?
Хотя слова Ворона прозвучали вовсе не как похвала или одобрение, у меня появилось такое ощущение, словно меня ласково погладили по головке. От самодовольства я даже зарделся как красна девица при виде своего суженого. Только через несколько секунд до меня дошло, что это был, вообще-то, вопрос, а не признание моих заслуг перед обществом. А вот ответа на этот вопрос у меня как раз не было. Впрочем, озарения, подобные сегодняшним, случались со мной и раньше, правда раньше это было в естественном состоянии сознания, а сегодня…
Я уже открыл было рот, чтобы поделиться с Вороном своим опытом, и только в этот момент осознал, что всё время нашего разговора я, оказывается, пребывал в своей природе. Теперь для этого мне не требовалось погружаться в медитацию, я так привык к этому состоянию, что перестал его замечать. Естественное состояние сознания стало для меня естественным. Вот такой каламбур. Что ж, теперь понятно, что является для меня источником информации о мироздании. Это само мироздание.
Реплика автора
Заранее хочу извиниться перед читателями за последующий временной пробел в записках Белого Лиса. Дело в том, что третью (хронологически) тетрадь мне найти так и не удалось. Причина её отсутствия мне неизвестна. Я готов поклясться, что в коробке было четыре тетради, когда я паковал её в свой рюкзак. В какой момент одна тетрадь исчезла, не понимаю. Домой я привёз только три. Возможно, содержание этой тетради было не предназначено для широкой публики, например, там содержались сцены насилия или слишком откровенные интимные подробности. Вот автор её и изъял каким-то волшебным способом. Конечно, не исключён вариант, что я всё-таки умудрился посеять одну тетрадь, или её украли, но мне это кажется менее вероятным.
Так или иначе, узнать о том, как зимовщики пережили самое холодное время года, не представляется возможным. Впрочем, судя по дальнейшим записям, ничего сакраментального за зиму не произошло, по крайней мере, на общем сценарии повествования утрата третьей тетради никак не отразилась.