Однако от острова до материка без доброго судна не добраться. И даже если предположить, что корабль найдется, ему далеко не уплыть: схватившись беглецов, Водяной обязательно устроит шторм и, потопив судно, вернет их обратно. Уйти можно только по воздуху, но для этого нужны крылья. Ах, почему люди не летают, как птицы!
– Вот, рассказывают, раньше был где-то наверху ковер-самолет, – мечтательно вздохнула Василиса. – Как бы он нам пригодился!
– Стоп! – воскликнула, вскочив, Феникса. – У меня ж он есть!
Девушка принесла подарок медведицы, развернула коврик. Выглядел он, конечно, неважно: местами потертый, местами съеденный молью. Однако Василиса была убеждена, что своих самолетных свойств он от этого не потерял. Она даже клялась Светилом, что это летательное средство способно поднять в воздух всю их компанию! Правда, как управлять им, она точно не знала – не встречалась ей в умных книгах такая информация.
Экспериментировать с полетами возможности у заговорщиков не было – решили, что как-нибудь разберутся на месте.
Василиса обещала подговорить знакомых русалочек соблазнить богатырей и проконтролировать, чтобы Черномор не покидал винного трюма, да сварить к вечеру два зелья: одно бодрящее – для беглецов, другое сонное – для своих родителей. Когда хозяева дома заснут, друзья должны будут пробраться к Буяну и, как только начнется утренний отлив, выйти на берег, сесть на ковер-самолет и улететь подальше от опасного колодца.
Несмотря на то что побег не был хорошо продуман и тщательно подготовлен, он заговорщикам удался. Все пошло почти так, как было намечено. Сложность была только с поднятием в воздух ковра-самолета. Василиса далеко не сразу подобрала волшебные слова, приводящие воздушное судно в движение, а курс ему задать вообще не смогла. Так что понес их ковер-самолет туда, куда ему самому вздумалось, и только к вечеру опустился на землю на просторной поляне рядом с могучим дубом, на ветвях которого висел сундук и сидел холеный кот, который всем почему-то показался давним знакомым.
Глава девятнадцатая. Снова вместе
Мурава зашла в гости к Дейву на следующий день после отъезда подруги.
– Почему вчера тебя не было? – поинтересовался Дейв. – Я ждал и волновался: вдруг тебя рассекретили и заперли дома.
– Я разве тебя не предупреждала? – удивилась Мурава. – Я была на свадебно пире.
– Замуж вышла, а я не заметил? – пошутил Дейв. – Поздравляю!
– Не я, а подруга. Белороза. я тебе о ней много рассказывала. Представляешь, она вышла замуж за взрослого знатного мужчину, лорда Маркруза! Так что поздравлять надо ее.
– За Лазарка Маркруза? – уточнил Дейв.
– Да. А ты что, его знаешь? – удивилась Мурава.
– Лично не знаком, но весьма наслышан, – признался Дейв. – Так что поздравлять ее точно не с чем.
– То есть как не с чем?
– Так он же зверь! У нас полшайки – его жертвы. Если бы не он, не пошли б в разбойника. А так решили, что лучше уж на Большую дорогу, чем оставаться у него в услужении. Твою подругу не поздравлять надо, а спасать. И это, кстати, я серьезно.
– Ты тоже веришь этим нелепым слухам? – пожала плечами Мурава. – Все это ерунда, выбрось из головы. Я сама его видела, говорила с ним. Он обычный человек, даже весьма приятный в общении, и Белороза от него без ума.
– Вся беда в том, что это не слухи, и я сам тому свидетель. Услышь меня: я лично знаю тех, кто пострадал от рук Лазарка Маркруза. Это реальные люди, и у них не так развито воображение, чтобы придумать такие ужасы.
Дейв, щадя нервы и невинность своей подружки, рассказал ей только самую малость того, что знал о Лазарке Маркрузе, но этого уже было достаточно для того, чтобы она согласилась с возлюбленным: подругу, действительно, надо спасать. Но как?
Родителям, ни своим, ни Белорозиным, Мурава об услышанном от Дейва рассказать не могла. Во-первых, ей бы все равно не поверили. Во-вторых, она не могла раскрыть источник информации. Тут девушка вспомнила о Паже.
– Слушай, у нее же был ухажер, и он из рыжих. Он побрился, но я знаю, что он из них. Только я уже несколько дней не видела его возле нее. Нужно найти его и просить о помощи. Рыжие же, они обладают какими-то там особыми способностями. С ним нам будет проще. А если он и остальных своих позовет, мы ж этого Маркруза в порошок сотрем! – разгорячилась Мурава.
– А его не Пажом, случайно, зовут? – поинтересовался Дейв.
– Ну да, Пажом, а ты что, и его знаешь?
– Знаком маленько, – кивнул Дейв. – Только он Белорозу спасать не сможет, он сейчас другую барышню спасает вместе с нашим атаманом.
– Ну, может они и Белорозу заодно спасут…
– Не выйдет, они ушли в Дремучий лес, и одному Светилу известно, вернутся ли…
– Ну что ж, значит, нам придется выручать ее самостоятельно, – констатировала Мурава.
Прощаясь, они договорились, что постараются до следующей встречи придумать, как можно помочь Белорозе.
– Только завтра меня здесь не будет, – предупредил Дейв. – Неотложные дела в лесу. Так что до послезавтра.
– Договорились, – Мурава поцеловала Дейва в губы и поспешила домой, пока ее не хватились родители.
Мурава всю ночь не спала, придумывая варианты спасения подруги. И к утру у нее появился план, который она сочла бесподобным. Сразу после завтрака она помчалась к Дейву, чтобы поделиться с ним своей задумкой. Девушка, конечно, помнила, что он собирался в лес, но надеялась успеть до его ухода – ждать лишний день, пока он вернется в город, ей не хотелось. Она уже представляла, как он будет восхищен ее смелостью и сообразительностью, будет гордиться тем, что у него такая классная подружка. Но дома своего возлюбленного Мурава уже не застала.
Конечно, было бы благоразумнее вернуться домой и подождать денек, пока Дейв не вернется, но терпение не было коньком Муравы. Сил ждать у нее не было, особенно после того, как она себе нафантазировала, какое восхищение вызовет у друга ее хитроумный план. И тогда она решилась на совершенно уж безбашенный поступок… Она решила сама пойти в лес к разбойникам.
А что здесь такого? Разбойники – не злодеи, и она давно уже поняла, где примерно их в лесу искать, а хищные звери днем прячутся по норам. Если она пойдет прямо сейчас, то к вечеру, возможно, будет уже дома.
И Мурава отправилась в путь. Но то ли она плохо умела читать карты, то ли неважно ориентировалась в лесу по приметам, то ли разбойники сменили дислокацию… в общем, девушка заблудилась, сойдя с Большой дороги или слишком рано, или слишком поздно, или вообще не в ту сторону. Уже начинало смеркаться, но разбойников нигде не было видно и слышно. Девушка понимала, что если она их не найдет до темна, то до утра, вероятно, не доживет. Сердце сжимал ледяной страх, хотелось остановиться, сесть на пенек и заплакать… Но ведь лагерь разбойников не найдет себя сам! И Мурава, скрепя сердце, продолжала идти – уже не по приметам, которых не находила, а куда глаза глядят.
Когда совсем стемнело, и девушка уж было совсем отчаялась найти верный путь, вдали мелькнул свет, похожий на отблески полыхающего костра. Мурава поспешила навстречу ему и вскоре очутилась на поляне. Свет лился из огромного (почти с человеческий рост) дупла старого дерева, и еще оттуда слышались человеческие голоса. Девушка шагнула в дупло, и оказалась на большой поляне, на которой горел костер. Вокруг костра сидели люди, и одного из них Мурава знала. Это был Паж, тот самый Паж, который ушел, по словам Дейва, в Дремучий лес спасать свою рыжую подругу. Нежели ей повезло, и экспедиция уже вернулась? Значит, они все вместе будут спасать Белорозу! Сердце возликовало.
Удрав из подводного царства, друзья попали на странную поляну, где встретили ученого кота. Он и поведал им о том, что это место особое, магическое, и если ковер-самолет принес их прямо сюда, знать, на то была воля Светила. Кот Баюн посоветовал путникам задержаться у дуба хотя бы до утра, и если за это время ничего не произойдет, то уйти через портал. Он пообещал, что это самый короткий путь в Багряный лес и к замку Маркруза, куда им, собственно говоря, и нужно было попасть.
– А я пока вам порассказываю сказки, я в этом большой мастак, – пообещал Баюн. – Вот послушайте хотя бы сказку про Кощея Бессмертного.
И он поведал им историю, которую совсем недавно услышала из его уст Белороза. Рассказал и о Милаве, и о ключе – он же не давал слова об этом молчать.
Баюн не обманул. Поздним вечером, едва кот закончил свою сказку, портал открылся, и через него к ним устремилась девушка, в которой Паж тут же узнал подругу своей возлюбленной – Мураву.
– Белороза в беде! – произнесли хором Паж и Мурава. – Ее нужно срочно спасать!
Юноша познакомил подругу Белорозы со своими спутниками, и они стали вместе решать, как действовать дальше.
Мурава поделилась с ними своим планом, который несла Дейву. Она думала отпроситься у родителей и нагрянуть в гости к Маркрузам, чтобы проведать подругу, а потом поменяться с ней одеждой и позволить ей уехать вместо себя. А сама она должна была убежать в лес, где ее встретил бы Дейв со своими разбойниками.
– План можно взять за основу, но его придется упростить, предложил Лаверд. – Никому ни с кем не нужно меняться, никому не нужно никуда сбегать. Пусть Мурава просто проведает подругу. Лазарк не решится ее тронуть, так как будет бояться, что она, вернувшись, начнет бить тревогу. Он даже должен будет выпустить из подземелья Белорозу, припугнув ее, чтобы она молчала о том, как он на самом деле с ней обращается. Мураве нужно будет лишь быть внимательной и, независимо от того, будет ли жаловаться ей Белороза на свою жизнь или нет, поднять кипиш по возвращении домой. Я знаю отца Белорозы и уверен, что он не оставит свою дочь в беде. Он и не отдал бы ее замуж за Лазарка, если б только мог предположить, что тот будет ее истязать.
– А если родители не отпустят Мураву в гости к Маркрузу? – поинтересовалась Феникса.
– И вся эта операция займет много времени, – высказал свои опасения Паж. – Похоже, Белороза сейчас в таком положении, что каждый день может оказаться для нее роковым.
– А мне нравится идея с подменой, – неожиданно поддержала Мураву Василиса, которая вроде бы считалась неглупой девушкой. – Только поменяться с Белорозой должна я. Не могу всего рассказать, но у меня есть все основания думать, что я смогу найти подход к Лазарку. Хотите верьте, хотите нет, но я такое могу.
– Может, – встрял в разговор кот Баюн. – И хочет. И должна. Вы, думаете, почему в мире стало так холодно, и все холодает, холодает? Почему все меньше и меньше становится людей, способных мечтать и любить? Ведь Кощей здесь давно, а так холодно не было. Все дело в том, что нарушено равновесие. Вместо одного существа с ледяным сердцем их стало два. Но у Лазарка, Кощеева сына, сердце бьется в живой груди, оно еще живое, и его можно растопить. Но по силам это лишь той, кто полюбит это чудовище, то есть Василисе.
– Что, правда? Ты любишь его? – обступили юную кудесницу друзья.
– Истинная правда, – призналась девушка. – Поэтому и хочу к нему, и знаю, что должна попробовать спасти его душу.
– Только вот Белороза тебя не знает и не станет тебе доверять, – заметила Мурава, обращаясь в Василисе. – Да и лорд Маркруз не пустит тебя в свой дом, с какой стати?
– Пустить-то пустит, только примет не как почетную гостью, а как жрицу Огня, в плохом смысле этого слова, – предупредила Феникса.
– Эх, если б я только могла проникнуть в дом незамеченной! – мечтательно вздохнула Василиса. – Была бы у меня шапка-невидимка!
– Эта что ли? – спросила Феникса, доставая из ранца подарок вороны.
– Она самая! – с восхищением в голосе ответила Василиса, бережно беря из рук подруги потрепанную шапку.
В конце концов, решили, что Мурава приедет в гости к Маркрузам якобы для того, чтобы проведать подругу, но домой заезжать не будет. Лошадей ей дадут разбойники, роль кучера сыграет Дейв, которого лорд Маркруз в лицо не знает, а служанку, если потребуется, – одна из разбойниц, родом тоже не из этих мест. Василиса поедет с Муравой в шапке-невидимке. Девушки найдут возможность остаться наедине и убедят Белорозу поменяться местами с Василисой, надев шапку-невидимку и покинув замок Макруза вместе со своей старой подругой. Тут Василиса пустит в ход колдовские чары и очарует Лазарка.
К реализации задуманного решили приступить с самого утра.
Глава двадцатая. Колдовские чары
Часы пробили полдень, и тут же на воротах замка Маркруза бодро зазвенел колокольчик. Лазарк не ждал гостей: у него не было ни друзей, ни родственников, торговцы в такую глушь не забирались, клерки предпочитали решать его дела в городе, когда он сам к ним за этим обращался. Неужели родители Белорозы уже успели соскучиться по дочке и нагрянули в гости без предупреждения?
Распорядившись пустить гостей и проводить их в холл, сам Лазар поспешил в подвал, чтобы вывести Белорозу на свет солнечный. «Как заставить ее молчать?» – соображал он. Ему даже пришло в голову отрезать ей язык, свалив все на несчастный случай, но с этим он опоздал: рана не успеет зажить, да и выглядеть это будет слишком уж подозрительно. Тут он вспомнил о коллекции лекарственных растений, которые когда-то собирала его мать, а именно – о молчун-траве, настой которой в слабой концентрации подавлял кашель, а в сильной – вызывал временную парализацию языка. Лаборатория находилась рядом с камерой, в которой он держал молодую жену. Он вошел в комнату, в которой не был уже много лет, и где все напоминало ему о матери. Бегло осмотрев запыленные полки, нашел знакомый пузырек. Он был почти полон.
Лазарк поспешил к Белорозе. Она сидела на топчане и прислушивалась, как будто кого-то ждала. Губы у нее были слегка припухшие – накануне он шлепнул ее по рту, обвиняя во лжи. Но припухлость уст молодоженов всегда можно списать на слишком страстные поцелуи. Других следов насилия вроде бы не было. Осталось лишь разжать рот девушки, капнуть в него концентрат молчун-травы и пригрозить страшными пытками, если она вздумает кому-то на что-нибудь жаловаться. После этого он схватил жену под локоть и потащил по лестнице вверх.
– Неужели мама с папой приехали? – мелькнула надежда.
Но оказалось, что приехала Мурава. Это было даже лучше. Белороза не хотела пугать родителей и не знала, как рассказать им о своем несчастье, тем более что почувствовала, что язык у нее онемел. С Муравой они понимали друг друга с полуслова, и перед ней Белорозе было не так страшно открыться. Она обязательно что-нибудь придумает, чтобы Мурава поняла, что медовый месяц у нее оказался не сладким.
Белороза бросилась к подруге и обнялась с ней, не промолвив не слова.
– Привет, дорогая, – ответила Мурава на объятья подруги. – Тебе, наверное, в медовый месяц скучать не приходится, а вот мне без тебя скучно стало, решила проведать.
Белороза посмотрела на подругу благодарным взглядом и еще раз обняла ее, снова не издав ни звука.
– Ты что молчишь, язык проглотила, – засмеялась Мурава, хотя из-за понимания того, что подруга не может говорить, ей стало не до смеха.
– Простыла в дороге, слишком много молчун-травы в чай накапала, – ответил за нее Лазарк. – Пройдет.
– Ну, показывай, как живешь, какая у тебя комната, – деловито потребовала Мурава.
Белороза робко взглянула на мужа.
– В спальне, думаю, посторонним делать нечего, – заметил Лазарк, – веди подругу к себе. А рядом как раз хорошая комната для гостей, пусть располагается.
Белороза поняла, что Мураве разрешено показать ту комнатку, в которую ее поселили в первый день приезда, наверху. Она повлекла подругу с собой.
Как только девушки зашли в комнату Белорозы, Мурава плотно закрыла дверь и быстро произнесла:
– Я буду спрашивать, а ты кивай, да или нет. Он тебя обижает?
Белороза утвердительно кивнула.
– Тогда не теряем времени. Мы пришли тебя спасать. Мы – это я и Василиса. Ничему не удивляйся. Сейчас Василиса снимет шапку-невидимку.
Тут же рядом с Муравой возникла рыжая девушка.
– Завтра шапку-невидимку наденешь ты и уедешь со мной, поняла?
Белороза кивнула. Она хотела спросить, как Мурава догадалась про ее беду, что это у нее за такая чудесная шапка, откуда взялась Василиса и что с ней будет, когда Лазарк обнаружит подмену, но язык не шевелился.
– За меня не бойся, – промолвила Василиса, как будто догадавшись о сомнениях Белорозы. – Я смогу за себя постоять, а после Мурава тебе все объяснит.
Белороза снова утвердительно махнула головой.
Есть с онемевшим языком было трудно и невкусно, но обед Белорозе показался потрясающим. Ее никто не бил, ничего от нее не требовал, а завтра она вообще ускользнет из клетки. Хвала Светилу, Солнце услышало ее молитвы!
Вечером, когда девушки расходились по своим комнатам, Мурава шепнула: «Завтра после завтрака».
В назначенное время Мурава начала собираться домой, ведь нужно было успеть вернуться в город до того, как начнет темнеть. Она попросила подругу, язык которой ее не отошел, помочь ей со сборами, а заодно посмотреть на кое-каеие шмотки, которыми она хотела похвалиться.
Комната гостьи запиралась, и это было очень хорошо.
– Когда мы уйдем, закройся на крючок, чтобы он не сразу обнаружил, что Белороза сбежала, – попросила Василису Мурава.
Василиса сняла шапку и кивнула головой, затем надела волшебный головной убор на Белорозу, и та исчезла.
– Иди всегда первой, чтобы я знала, что не потеряла тебя, – сказала Мурава в ту сторону, где только что была подруга. – Как только я возьму дорожную сумку, направляйся к выходу. И постарайся никого и ничего не касаться.
Спустя четверть часа показалась Мурава со своим небольшим багажом.
– У Белорозы заболела голова, я сказала, чтоб она меня не провожала, – сказала она Лазарку. – И вообще говорят: долгие проводы – лишние слезы.
Лазарк проводил гостью до ее коляски и пожелал счастливого пути. Потом вернулся в дом и направился в комнату Белорозы. Девушки там не было. Он дернул ручку соседней двери, где останавливалась Мурава, – дверь была заперта.
– Отвари сейчас же, – приказал Лазарк, но не услышал ничего в ответ.
Ну конечно, как же она могла ответить, если он сам опоил ее утром новой порцией молчун-травы!
Довольный тем, что все прошло благополучно, и Мурава уехала, ничего не заподозрив, Лазарк испытал приступ великодушия.
– Даю тебе полчаса, – сообщил он жене. – Если не откроешь сама, прикажу выломать дверь. Не доводи дело до скандала, хуже будет.
Белороза знала что-то про ключ – Маркруз был в этом уверен. То, что каждый раз она приводила разные доводы и оговорки, говорило о явной лжи. То она утверждала, что никакого ключа у нее нет, и предлагала мужу еще раз обыскать ее комнату, перетряхнуть все ее вещи, чтобы самому в этом убедиться (как будто сам он не догадался это сделать). То говорила, что ключ есть, но он хранится в ее родительском доме, как будто он мог теперь, после всего того, что с ней сделал, повезти ее в город.
Лазарк начинал подозревать, что ключ, раз магический, может быть не виден всякому, или он может быть вделан в какой-нибудь предмет. Сомнения в том, что его супруга знает что-то о ключе, тоже закрадывались. Возможно, он спрятан в какой-то вещице, имеющей совершенно другое назначение, которой Белороза и пользуется по этому назначению. Может, ее пудреница или шкатулка с драгоценностями имеет двойное дно, или ключик вшит в чехол для маникюрных принадлежностей, куда-то еще. И она на самом деле могла не забрать нужную вещицу с собой, не зная ее истинной ценности и истинного предназначения! Если она и сегодня скажет, что артефакт в родительском доме, он пригрозит ей отрезать язык, чтобы она молчала обо всем, и только после этого отвезти в город, чтобы она могла забрать и отдать ему то, что ему нужно. Интересно, что она тогда запоет?
Конечно, ему нужно было быть с ней более жестким. Если бы он начал пытать ее по-настоящему, она бы рассказала все, что знает, даже его мать не выдержала когда-то этих пыток. Но, во-первых, она от пыток может умереть, не успев рассказать всего (тем более что не отличается крепким здоровьем), во-вторых, в глубине души ему все же было немного жалко эту девушку, которая его боготворила.
В сотый раз размышляя об этом, Лазарк уже начинал подумывать о том, чтобы сменить стратегию. Возможно, Белороза станет с ним более откровенной, если он перестанет ей угрожать, а предложит ей стать его союзницей. Возможно, ему сразу не нужно было открывать карты, начинать обращаться с ней грубо и требовать ключ, а нужно было продолжать претворяться любящим и нежным, а потом ласково попросить о ключе…
И вот сейчас, пребывая в хорошем настроении, Лазарк решился: он попросит у жены прощение, скажет, что это было наваждение, сошлется на какой-нибудь дурман или наследственную болезнь, окружит ее нежностью и заботой (насколько его хватит) и попытается хитростью вытащить из нее информацию об артефакте, которым она владеет, зная или не зная об этом.
Вместо обещанных 30 минут Лазарк дал Белорозе вдвое больше времени, а потом поднялся наверх. Дверь в ее комнату была открыта, и помещение по-прежнему оставалось пустым. Он подергал ручку двери, в которой час назад закрылась его жена, опасаясь, что ее упрямство все же заставит его выломать дверь и отказаться от запланированного примирения. По счастью, замок уже не был заперт.
Белороза сидела за туалетным столиком к нему спиной. На волосы ее был накинут оранжевый ажурный шарфик, из-за чего волосы ее в лучах полуденного солнца казались рыжеватыми. Он подошел к ней и обнял сзади, нагнулся, разворачивая к себе, чтобы поцеловать, и остолбенел – перед ним была не Белороза, а какая-то незнакомка. Она соблазнительно улыбнулась и, как будто догадавшись о том, что он хотел сделать, сама поцеловала его, да так нежно и одновременно горячо, что его тело тут же отозвалось на эту ласку.
Это было какое-то наваждение! Ему не хотелось думать о том, куда делась Белороза и что здесь делает эта дама. Он не переживал из-за того, что вместе с Белорозой исчезла его надежда заполучить ключ от драгоценного ларца. Ему хотелось только обнимать, целовать и ласкать неведомо откуда взявшуюся в его доме девушку, и обладание ею казалось большим счастьем, чем обладание хрустальным яйцом с сердцем его отца.
Он не заметил, как пролетел день и пронеслась ночь. Заснули любовники лишь к утру, изможденные и счастливые, проспали до полудня.
Когда Лазарк открыл глаза, то снова увидел ее. Она сидела за туалетным столиком, расчесывала свои рыжие локоны и загадочно улыбалась. Значит, все произошедшее не было сном. Но туман в голове рассеялся, и соображать Лазарк начал чуть лучше, чем вчера, когда его угораздило заключать в объятия эту жрицу.
– Ты, конечно, хороша, много лучше, чем другие подруги из твоего храма, которые сюда приходили раньше. И я обязательно дам тебе имя, так как заметил, что был у тебя первым. Но сперва я хотел бы узнать, как ты вошла в мой дом незамеченной и куда подевалась моя жена. Она вообще еще в замке? – сказал Маркруз, садясь на кровати и взглядом ища свою одежду. Она оказалась аккуратно сложенной на стульчике возле кровати. То, что его странная гостья позаботилась об этом, было приятно.
– Имя у меня есть, мне его дали родители, – ответила Василиса и, увидев его недоумение, пояснила: «Я не из этих краев».
Чужестранка? Это было интересно и пикантно. Вот почему ночью с ней он ощущал себя так, как будто не знал других женщин – он просто почувствовал в ней какую-то экзотичность, несвойственную местным жителям.
– И как же тебя зовут?
– Василиса.
– Да, необычное имя, – согласился Лазарк. – Но ты не ответила на главный вопрос: где моя жена?
– Не беспокойся, она в безопасности, – ответила Василиса. – Да и не жена она тебе. Светило все видит. И раз не было любви, брак – профанация. Перед ликом Солнца не она, а я твоя суженная. Так что твоя жена – перед тобой.
Девушка кокетливо улыбнулась, обнажив плечико, и Лазарк почувствовал, что снова начинает терять контроль над собой. Эта рыжая бестия, не слишком красивая, но очаровательная, обладала невероятным магнетизмом. Стоило только ему начать гневаться, она улыбалась, и на него накатывала волна не ярости, а страсти и желания. Как будто она на ходу перекодировала его эмоции, меняя знак минут на плюс.
– Я виноват перед ней, но не успел извиниться, – неожиданно для себя объяснил он свое беспокойство об исчезновении Белорозы.
– Ничего, извинишься позже, – успокоила его Василиса. – Она простит, увидев, что ты искренне раскаиваешься в том, что причинил ей боль.
– А ты уверена, что я искренне раскаиваюсь? – криво улыбнулся Лазарк. – А вот сам я в этом не уверен.
– Конечно, уверена. Ты хороший. Ты намного лучше, чем сам о себе думаешь. Это ты придумал про себя, что злой и жестокий, а потом забыл, что это неправда. Вспомни!
Мягкий, но властный голос Василисы прозвучал, как приказ, и Лазарк вспомнил.
– Не играй с ним, – услышал Зарик строгий мужской голос, доносящийся из-за двери кузни, к которой он подошел, чтобы позвать своего нового друга – сына кузнеца Сэма. – Яблоко от яблоньки далеко не падает: мать – рыжая ведьма, отец – хищник, а сам он – хитрый звереныш, и еще покажет свои клыки.
– Нет, Зарик не злой, и с ним интересно, – робко возразил мальчишеский голос.
– Прикидывается он. Не человек он даже, а чудовище – сердце-то у него звериное. Даже близко к нему не подходи, а то выпорю.
Зарик понял, что говорят о нем. Острая обида пронзила сердце. За что его так все ненавидят? Он же никому не делал ничего плохого.
Он повернул от кузни и пошел обратно к господскому замку. Деревенские ребятишки стояли возле дороги и провожали его злобными взглядами. Вдруг один мальчишка поднял с земли камень и швырнул его в спину барчонка.
– Гоните его! – крикнул пацан. – Нечему ему сюда ходить, а то повадился!
В Зарика полетели камни, палки, комья грязи, гнилые овощи.
– Монстр! Чудовище! Зверочеловек! – звенели в ушах злобные детские голоса.
Зарик зажал уши руками и побежал к дому.
Увидев возле замка маму, он подбежал к ней, и, уткнувшись лицом в подол ее платья, заплакал.
– Они говорят, что, я зверочеловек, что у меня звериное сердце, – пожаловался он матери, всхлипывая.
– Ты не зверь, ты хуже, – ответила она, отстраняя сына.
Из глаза Лазарка вытекла слеза. Ему стало неловко и стыдно перед Василисой, что он, взрослый мужчина, который должен быть сильным и хладнокровным, прослезился из-за детских воспоминаний. Но она пересела к нему на кровать и прижала его голову к своей груди. Она гладила, гладила, гладила его по голове, и его окутывало умиротворение. Душевная боль утихла, и он почувствовал, как в груди у него потеплело, как будто оттаяла льдинка. Сладостное тепло разливалось по телу, постепенно переходя в жар плотской любви, низменной и возвышенной одновременно.