– Взгляни!
Это была визитная карточка. На ней значился номер телефона и имя «София Стивенс».
– Хочешь, чтобы я позвонил тебе? – уточнил Ник.
София опять кивнула.
– Я хочу увидеть тебя снова, София! – сказал Ник.
В ответ на это София обвила руками его шею и, посмотрев в глаза Нику, сказала:
– Я чувствую, что время спешит! А мы должны за ним гнаться?
Резко она выпустила мужчину из объятий, и, взлетев по ступеням крыльца, скрылась за дверью парадного входа.
Ответа на свой вопрос София так и не услышала…
Глава 2. Флоренция
Утро наступило, принеся за собой гнетущую тишину, будто не кипела за окном жизнь, а город вымер. Казалось, в чашке Ника на редкость дрянной кофе, и завтрак в клетке его номера безвкусен. Ник сию секунду должен был действовать.
Он потянулся рукой к мобильному, повертел в пальцах заветную визитку. Несколько раз ошибся в цифрах, Боже! Стирал набранный номер, набирал снова…
За долгими гудками словно на противоположной стороне существования, не было ничего. Ник срывался с места, сквозь панорамные окна смотрел на дивный город, и не находил больше в нём прелести.
Звонил ещё… София…
Наконец, за знакомыми протяжными гудками послышался её голос. Он совсем не звучал мило. София сказала решительно:
– Я уезжаю во Флоренцию… я подумала…
***
София подумала о том, что время действительно страшно ускорилось. В его вихре, прошлом, она потеряла себя, ту, какой была до знакомства с Патриком Ричкоутом. В вихре нынешнем, столь неожиданном и совсем ей не подвластном, она боялась снова раствориться в чужих страстях, а после очутиться на их обочине. Сколько ещё Ник будет искать с нею встречи, говорить нежности, держать за руку, целовать? Когда наступит момент, и успеет ли она уловить его наступление, в котором вдруг воочию откроются ей низменные порывы Ника, за какими ничего другого не окажется?
София боялась нелюбви, но в то же время боялась влюбиться…
Она предпочла сбежать…
***
Поезд постепенно сбавлял ход. Флоренция надвигалась неотвратимо, но, похоже, даже подобия спокойствия отъезд не дал Софии. Она ни разу не выпустила из рук телефон, если бы не тесное пространство купе, металась бы из угла в угол.
Быстро пришло сожаление. Её дурацкий поступок будто принадлежал глупенькой девчонке, а вовсе не ей самой. Она бесцельно смотрела в окно, не отвлекаясь от красоты пейзажа, но лихорадочно соображала…
И что теперь? Ник остался позади, а с ним что – то светлое и, наверняка, искреннее. Ещё вчера они гуляли по римским улицам, гуляли до боли в ногах, много говорили… София и забыла, что значит улыбаться, но Ник напомнил, живо… Они целовались… так сладко… Казалось, каждая собака замечает, как тянет их друг к другу… Темнота, ночь, и утро с планом побега… Одиночество, стук колёс где-то под сидением, мелькающая перед глазами картинка, природа, упрямо молчащий телефон…
Прибытие! Нет, да не здравствует Флоренция!
***
София сошла с поезда днём. Раздражающее солнце слепило глаза, и, отдуваясь тяжело под тяжестью багажа, женщина надела тёмные очки. Глазам стало чуть легче, но на душе, словно сумасшедшие, скребли кошки: сейчас Софию трудно было узнать в толпе.
Она ненавидела свой характер, упрямство, нерешительность. Всё это привело её к панике; София оказалась одна на вокзальной платформе. Ник оказался прошлым.
Поправив ремень сумочки на плече, София вздохнула прежде, чем двинуться навстречу новому городу в потоке людей. Как горько ей было, и с каждым шагом становилось всё горше! Ну, почему, почему она такова? Почему не может уже ни доверять, ни доверяться?! И столь ли глубока её рана, чтобы никогда уже не затянуться? Да, и ранена ли она на самом деле?
Ник…
***
Платформа была бесконечна, разочарование – вечным. Ник не отталкивал её, но сама София оттолкнула Ника! И как жестоко! Короткий звонок, и несколько слов, несколько слов после чудесного вечера! И того чувства, будто очутилась впервые с самым родным человеком! Бесчестная! И обманула она обоих: и Ника, и саму себя. Но ни шагу назад, не оглядываясь. Виновник должен понести наказание, а кто же, если не она, виноват в её серой жизни?
Краем уха она услышала голос. Кто – то звал, или ей, без сомнения, мерещилось:
– София…
Уверенная, что ей показалось, София не сбавила шаг. Но оклик, чуть более громкий, снова полетел в спину:
– София… Подожди!
Ради всего святого!..
Вслед за этим, явственно, она услышала позади себя шаги, быстрые. Нет, даже бег!
Потом, неожиданно, кто – то взял её за локоть, резко развернул к себе лицом. София, испугавшись, закричала:
– Отпустите…
Но София смолкла, едва увидев перед собой…
– Это же ты? – спросил Ник, как в одну из первых их встреч.
– Я знаю, что это я! – подыграла она человеку, который был единственным, перед кем София чувствовала вину. Теперь она чувствовала ладонь Ника у себя на талии. Он совсем не был разозлён?
Её дорожная сумка упала на платформу. Её никто никогда не держал так нежно в объятиях, и не смотрел на неё так. София даже дар речи потеряла, впившись взглядом в глаза Ника. Она мечтала…
– Что ты здесь делаешь? – наконец, пролепетала она.
Ник улыбнулся:
– Не хочу быть дураком, упустившим тебя… София!
– Это я… – тихо прошептала она.
София улыбнулась, густо покраснев. Она могла заплакать, если бы не была так счастлива. Ник склонился к ней:
– Я тебя не отпущу, сколько не проси!..
Ник её поцеловал. Будто впервые обретя друг друга, прямо на оживленной платформе, тесно обнявшись, они целовались, как давние любовники, мучительно долго бывшие в разлуке. София, отвечая Нику, просила прощения за поспешный отъезд, а он изо всех сил пытался доказать, что вины за ней не чувствует. Он доказывал, как нужна она ему именно такой, яростной защитницей собственной свободы, уникальной, умопомрачительной носительницей потухшей страсти, женственности, какую Ник хотел ей вернуть. Руки его всё крепче обнимали.
– По мне… – он дал ей вдохнуть воздуха, касаясь губами кожи на шее. – По мне, тебя слишком давно не завоевывали!
– Хочешь сам этим заняться? – пылко спросила София, вздохнув.
Как же он соскучился по её голосу!
***
– Я подумал, ты будешь не против этого! – серьезно ответил Ник.
– Ну, – игриво протянула София.
– Можно услышать что – то более обнадеживающее? – хмуро спросил Ник.
София ответила прямо, глядя в зелёные глаза и думая о том, что никто с такой надеждой на неё не смотрел, а её ответ давно никого так не интересовал:
– Другой бы не поехал за мной, я знаю! – она помолчала. – Я очень хочу быть завоеванной, Ник! Очень!
Её мягкая улыбка не оставила сомнений. К её ногам хотелось Нику положить весь мир, но… Пока что с глухим ударом к ним упала сумка Ника, он подхватил Софию на руки и закружил, будто она согласилась на что – то более важное, чем интрижка в отпуске. Нет, Ник не хотел, уже не хотел с этой женщиной обычной интрижки!
Она смеялась, обнимая его плечи, он снова её целовал. Прохожие оборачивались на них.
Не всё ли равно?!
***
Ник пропустил Софию вперёд, следом вошёл сам и стеклянные, словно несуществующие входные двери закрылись за ними.
Они выбрали эту неприметную гостиницу, где рассчитывали провести уютный «флорентийский» период своего путешествия. Всё броское отталкивало Софию, она предпочитала что – то маленькое и домашнее, что смотрелось мило; Ник предпочитал Софию. Потому маленький холл затерявшейся в тихом районе гостиницы был чем – то, что пришлось обоим по душе.
Девушка у стойки администратора улыбнулась приветливо. Уже не в первый раз в этом городе София чувствовала себя чудесно, а рядом был Ник. Он сказал, опустив на пол багаж:
– Найдутся у вас два одноместных номера?
В гигантских размеров регистрационном журнале девушка беглым взглядом отыскала две свободных комнаты, протянула Нику ключи. София почти восхитилась Ником. Снова он не настаивал ни на чём, не требовал от Софии ничего большего. Он был заинтересован в ней, как в женщине, и заинтересован довольно сильно, но при этом сам провёл границы, не желая торопить события, нарушить идиллию. Он не хотел оскорбить или испугать Софию той необузданностью, что он мог бы продемонстрировать стоило ей этого пожелать. Он был мужчиной, и рядом с ним находилась немыслимо привлекательная женщина! Знала ли София о том, что он чувствует к ней чуть ли не с первой встречи?
Однако, он хотел по —настоящему её завоевать, и начать решил с малого. Её сумку он отнёс в одну из снятых ими комнат, поставил в углу у двери и, обернувшись к Софии, спросил:
– Как будто неплохо, да?
София не ответила, подошла к окну, распахнула его настежь. Вид города покорил её, она обернулась к своему спутнику и сказала:
– Здесь прелестно!
– Рад, что тебе нравится!
Ник улыбнулся и, несколько секунд полюбовавшись на Софию, сказал:
– Я буду за стеной в случае чего!
София скромно опустила глаза:
– Надеюсь, твоя комната такая же уютная!
Ник преодолел разделявшее их расстояние, поцеловал Софию самым невинным поцелуем из тех, что были у них до этой минуты:
– Поужинаем вместе после того, как разместимся?
– Да! – на поцелуй она ответила, а потом проронила мечтательно: – На этих улицах, чуть позже, мы найдём изысканный ресторанчик с вкусной кухней и потрясающим вином… Заняв столик, станем спорить о вкусах, будем злить официанта, и ещё он будет посмеиваться над нами…
– Ммммм… Великолепно!
– Мы будем целоваться, чтобы смущать людей за соседними столиками? – спросила София.
– Обязательно! – весело ответил Ник.
– Ты оплатишь мой ужин?
– Нет, конечно, София!
***
В поисках того самого «изысканного ресторанчика» Ник и София проделали пешком несколько кварталов. За весь день, наполненный тревогами, падениями и потрясающими взлётами, она очень устала и теперь едва передвигала ноги. Ник держал Софию за руку и вел за собой, как заправский навигатор. Она бы доверила ему не только поиск уютного местечка. Она была голодна, но утрачивала энтузиазм и надежду хоть чем – нибудь подкрепиться.
– Ник… – жалобно сказала она.
Мужчина остановился, повернулся к ней лицом, но не выпустил её ладонь:
– Мы же у цели, милая! Чувствуешь?
Где – то близко, и правда, был источник тончайшего, приятнейшего аромата. Съестное, источавшее этот дурман, манило, Ник прибавил шагу, и его очаровательная спутница, приободрившись, словно открылось второе дыхание, пыталась от него не отстать…
***
София нетерпеливо барабанила пальцами по столешнице: они всё ещё ждали заказ. Ник остановил её, взяв за руку. София спохватилась:
– Тебе мешает этот звук!
– Да просто бесит! – ответил Ник.
Когда София, смущённо на него посмотрела, словно извиняясь, Ник улыбнулся ей с тем самым задором мальчугана, к которому она успела уже не просто притерпеться, а проникнуться. Он был готов позволить ей любые шалости, лишь бы не гасли от счастья её глаза. Её ладонь он прижал к своим губам, а потом, углубившись кончиками пальцев в волосы на затылке Софии, приблизил к ней лицо и поцеловал, так легко, как… Она подумала и сказала после, ещё ощущая на губах сладость поцелуя и вкус губ Ника:
– Меня никто так не целовал!
– Что за дурак откажется от твоих губ? – Ник был задумчив и серьезен, когда София, невинно – трепетная, хранящая в себе таинственность и всё же умеющая поделиться сокровенным, такая нежная, но глубоко уязвлённая, сидела рядом. Нику хотелось, чтобы именно он возродил в этой женщине что – то, что топтали другие…
Над их головами раздалось покашливание. Ник и София, оказалось, занятые друг другом, не заметили официанта с подносом в руках. Увидев его, наконец, София отняла руку, звонко засмеялась и, сквозь смех, сказала:
– Извините…
И, снова, на этот раз прикрыв ладонью рот, рассмеялась, отвернулась.
– Хм… – буркнул молодой человек невероятно дипломатично, поставил тарелки и бокалы перед гостями, увенчала красивую сервировку откупоренная им бутылка вина. Официант улизнул, оставив их одних.
– Как неловко… – бесстыдно не устыдившись фривольного поведения, прошептала София.
– Да уж, София! Неловко до жути! – весело подтвердил Ник, снова коротко, но напористо коснувшись её губ. – А знаешь, что будет совсем уж ужасно?
Она отрицательно покачала головой.
– Если остынет наш ужин! – Ник разлил по бокалам вино. – Аромат многообещающий, верно?
***
– Я думаю… – София осушила бокал вина.
– Интересно, о чём? – живо отозвался Ник.
– Я думаю, что у меня развяжется язык, если выпью ещё хоть глоток! – ответила София.
Ник тут же снова наполнил ей бокал:
– Любопытно, что ты можешь сболтнуть! – пояснил Ник под её взглядом.
София хохотнула:
– Ник…
– Да? – он словно век бы слушал её.
Но София, вопреки самой себе, не нашла, что сказать и, вместо разговоров, подцепила на вилку еду, пригубила бардового вина.
Даже молчать друг с другом им было приятно. Утерев салфеткой губы, Ник поднял свой бокал:
– Выпьешь со мной? – спросил он.
– А что я делаю последние двадцать минут?
– Нет, не так! – он поднёс свой бокал к бокалу Софии, раздался мелодичный звон хрусталя. —За тебя!
– И что во мне такого?! – нет, она не напрашивалась на комплименты, не ждала их. София искренне недоумевала.
И что в тебе такого, София?
Ник задавался этим вопросом уже несколько дней подряд. И ответ был неизменен и, кажется, мог только полниться эпитетами. Она была невообразимая! С этими ласковыми, несчастными глазами, с худенькими, бархатистыми на ощупь, уже чуть покрытыми бронзой загара щеками, с шёлковыми светлыми волосами, губами, которые должно целовать…
Общались они мило и свободно, будто были всегда знакомы. Они могли бы стать друзьями. Нет, только не это! Софию должно любить…
– Так что во мне такого?.. – повторила она.
– Не знаю! – Ник отпил вина. – Ты скажи!
София не воспринимала себя иначе, как неудачной попыткой высших сил сотворить совершенство. И за десять последних, как выяснилось, крайне бестолковых лет, только уверилась в этом. Она была ни важна, ни нужна человеку, которому по частице отдала себя. Отдала себя, слишком поздно поняв, что это была самая несуразная глупость. Как можно подарить то, что не нужно, бесполезно? И как можно ожидать отклика на дар, который не был желанен?..
***
София не знала в себе никакой исключительности. Вероятно, в ней и вовсе не было никогда того, что можно любить и ради чего быть рядом. Патрик не остался!
Наверное, не стоило портить такой хороший вечер слезами и огорчением; сейчас София была вполне способна сойти за женщину чьей – то мечты. Ник смотрел на неё так, будто мечтал о такой, как она, всю жизнь! Что ж, вполне возможно, у него просто плохой вкус?!
Наверное, тень досады на себя промелькнула у неё в глазах, потому что Ник быстро потерял желание шутить, а, словно уловив горькую перемену в настроении Софии, постарался увезти её от темы, которую сам же поднял:
– Помнишь мы говорили о свободе?
София кивнула.
– Куда ты вернёшься, насладившись ею в Италии?
– Домой! – ответила София витиевато.
– Хорошо! – хмыкнул Ник. – А где твой дом, София?
– В Лондоне, всю жизнь там живу!
– Уже кое- что! – Ник помолчал. —Жаль, что мы не встретились с тобой раньше, значительно раньше!
София нахмурилась, не понимая, почему он так говорит:
– Жаль? Не понимаю… И как мы могли бы встретиться раньше?
– Я тоже с детства живу в Лондоне, Хэмпстед!
– Вот оно что, Ник! Но это не удивительно: Лондон слишком велик!
София склонила на бок голову, и Нику впервые показалось, что она по – особенному на него смотрит. Словно в её глазах он стал настоящим именно в этот момент. София снова спросила:
– Почему ты жалеешь, что мы были не знакомы раньше?
Ник погладил её по щеке, его глаза улыбались:
– Я бы сделал тебя счастливой…
Шепот Ника стих, а глаза стали ярче.
***
Чёрная полоса в жизни Софии началась намного раньше встречи с Патриком Ричкоутом, хотя она, конечно, стала значительной вехой в несчастливой жизни.
Задолго до неё София потеряла мать. Уход её, который София называла, жестко и понятно, смертью, был ужасен, предсказуем и ожидаем, ожидаем со страхом. И долго ещё молодая София помнила его. И до сих пор, наверное, винила себя в нём. Почему? Бог знает! Но можно ли убедить человека бороться за что – то, бороться с невидимым, но сильным врагом, бороться без желания борьбы?..
И несколько следующих лет она не находила себе места, пока, наконец или к несчастью, не обнаружила, что стирается из памяти лицо матери, а всё, что связано с нею распадается, как карточный домик. София тогда, кажется, зализала раны, и принялась снова, на каждом шагу спотыкаясь, жить…
А потом горизонт затмил тот, кого стоило бы обойти стороной. Ей всегда казалось, что Патрик её любил, а, может быть, просто она не знала ничего о любви, обманывалась и разрешала себя обманывать? Он лишь сносно относился к ней, а София принимала это за нежность… Он молчал в трубку, а она говорила себе о его занятости…. Он стеснялся её девчоночьей ласки, а она считала, что он попросту не романтичен… Она сказала, что беременна, а он хмыкнул и вышел из комнаты… Она была в больнице, поправляясь после выкидыша, а он не пришёл ни разу… Он знал, что малыша нет, и с облегчением вздохнул… Он стал уходить, а София рыдала в подушку… Он был слишком умён, а она стала дурой…
Она глотнула вина, чтобы не заплакать, вспоминая о всей своей боли.
***
Рука Софии, держащая бокал, дрогнула, и она поспешно поставила его на стол.
– Я устала, Ник! – сказала она отстранённо, будто бы говорила не о сегодняшнем дне, а о всей жизни. —Я просто очень устала!
Да, на этот раз София сболтнула больше, чем хотела! Ник понял это, иначе она не смотрела бы на него так печально. Как можно страдать, и страдать снова, а потом улыбаться светло и нежно, идя вперёд? Однако, она, видно, этому обучилась. Улыбка её вышла искренней:
– Пойдём в гостиницу! Уже поздно! Слишком поздно…
Она поднялась на ноги. Салфетка, до этого лежащая у неё на коленях, очутилась скомканной на скатерти. Ник поднялся следом за ней, оставил на столе достаточно денег, чтобы оплатить и еду, и вино, взяв Софию под руку, пошёл рядом с ней к выходу. Он не хотел думать о слишком темном вечере, о слишком гудящей голове, о моменте, когда стало слишком поздно…
***
Ник проводил Софию до порога номера.
– Доброй ночи! – сказал он, но руки её не выпустил. София смутилась.
– Увидимся за завтраком? – спросила она, ей, почему – то не терпелось с ним расстаться.
Ник понял это, отчего —то чувствовать эту женщину у него получалось лучше, чем делать что —либо другое. Ник чувствовал, что София подавлена и ей хочется остаться одной. Он бы поцеловал её, но прошлые откровения будто остановили его: он должен был дать ей подумать. В прошлых отношениях София не нашла ничего стоящего, и, наверняка, не стремилась ещё окунуться в воды той же реки.
– Да, увидимся! – он отпустил её ладонь. – Обсудим за кофе, что будем делать!
– Да!
***
Утром Ник не дождался Софию во внутреннем дворике. Он отказался от принесённого кофе и тостов, поняв, что София опаздывает. В холле гостиницы Ник её тоже не нашёл, и подумал о самом для себя страшном. Неужели она снова сбежала?! Но администратор на его вопрос не ответила ничего вразумительного.
Ник взбежал по лестнице на свой этаж, миновав свой номер, постучал в дверь соседнего. В этом номере он надеялся найти Софию. Сначала он постучал тихо, отозвалась ему тишина. Второй громкий стук тоже встретила тишина.
– София, ты в порядке? – спросил он громко. Ник тревожился за неё, понемногу мысль, что София опять покинула его, оставила Ника, а на её место пришла другая: с Софией что – то не так! – София, ответь же! София…
За дверью послышалось торопливое шлёпанье босых ног и невнятное бормотание. Потом тысяча запоров поочередного открылись, дверь распахнулась. На пороге стояла София, милая и заспанная. С всклокоченными волосами и остатками торопливо сбежавшего сна в глазах, она была очаровательна. София по-детски широко и естественно зевнула, не особенно тщательно прикрыв рот ладонью, Ник улыбнулся при виде её.
– Я проспала, извини! – невинно сказала она. На Софии действительно был надет халат поверх ночной рубашки.
– Ничего! – отозвался Ник. Его самые страшные опасения не подтвердились, София изумительная и непосредственная, обнаружилась там, где он оставил её вечером. – Я жду тебя во дворе! Будешь кофе?..
Она уже начала закрывать дверь и сказала, вызвав хохот Ника:
– Буду, желательно внутривенно…
***
София с наслаждением вдохнула кофейный аромат и прошептала:
– Прекрасно!
Она спустилась во дворик свежей, скинувшей сон, взбодрившейся прохладным душем. От Софии веяло легкостью, будто прошлое осталось вчера, а сегодня она была открыта будущему. Но для будущего надо иметь силы в запасе, и София жадно проглатывала завтрак, кусок за куском. Ник поглядывал на неё, и ему всё больше её недоставало. Она сидела на расстоянии вытянутой руки, но словно уплывала далеко. Разве так могло быть? Она же так нужна ему!..
– Так чем мы будем заниматься сегодня, София?
Ник выудил из сумки карту Флоренции неизвестно, когда им припасённую. Он предложил маршрут прогулки, но София принялась спорить, желая прямо сегодня побродить по садам Боболи. Она жестикулировала, втолковывая незадачливому Нику, почему они должны оказаться в садах и дворце Питти именно сегодня и так отчаянно размахивала руками, что опрокинула прямо на карту стакан с апельсиновым соком. Когда изображение было безжалостно уничтожено, Ник покачал головой, как всегда, шутя выразив негодование поступком Софии и, уперев руки в бока, сказал:
– Значит, сады!
Он не смог отказать себе, и поцеловал её, едва только они закончили с завтраком:
– Ты всегда добиваешься своего?
– Может быть… – загадочно отозвалась София.
***
– Откуда ты узнала об этом месте, София? – Ник заворожённо оглядывался вокруг.
Они бродили по цветущим аллеям, поросшими кипарисами, уже несколько часов. Ник держал Софию за руку и, кажется, сделал уже добрую сотню фотографий.
– Нравится? – проницательно спросила София. Она впервые общалась с мужчиной, который получал удовольствие от созерцания старинных сооружений и скульптур. Недавно они битый час стояли у фонтана Нептуна, и Ник упросил прохожего сфотографировать их с Софией вместе. Уходя, незнакомец отметил, что они прекрасно смотрятся вдвоём…
– Спорю, когда-нибудь мы с тобой будем хвастать этим снимком перед нашими внуками! – сказал Ник.
– Заманчиво! – улыбнувшись мечтательно, сказала София…
… -Нравится? – спросила София.
– Да, да! Так откуда ты узнала?
София вырвала у Ника ладонь, и модельной походкой прошла вперёд, оглянулась:
– Из путеводителя…
Ник в пару шагов нагнал её, посмотрел в глаза.
– Я не думала, что встречу тебя, – покраснев до корней волос, сказала София, – тебя, человека с картой Флоренции за пазухой!
Она хотела было обойти его стороной, но Ник удержал её руку. Как полюбила она это, безусловно, нежное прикосновение! Ник ещё секунду глядел на неё, потом назвал по имени:
– София!
– Я не знала, что встречу тебя…
Ник обхватил её лицо ладонями и, прямо посреди аллеи роз, целовал. Целовал долго и сладостно, и, наверняка, они возмущали этим редких прохожих.
Но, если счастье их могло кого —нибудь возмутить и раздосадовать, они были не против!
***
Они гуляли по аллеям, вдыхая насыщенный аромат множества цветов. Ник признал, что в жизни не видел столько красоты вокруг, но в то же время, находясь совсем рядом с женщиной, которую посчитал самой для себя красивой, говорил Софии под взрывы её смеха, что она обязательно затмит собой любой цветок.
– Осторожнее, Ник! Когда всему придёт конец, я не смогу уже обойтись без таких слов! – говорила София, грустно заглядывая в будущее, где они всё же чужие люди.
– Постой! Почему всё должно закончиться?
София остановилась, заглянула в глаза Ника:
– Когда ты возвращаешься домой?
– Ещё не решил! – пожал он плечами. Он не любил ни загадывать, ни планировать события и поступки, а, после неожиданной встречи с Софией, стал даже страшиться этого. Они ведь были чужими друг другу людьми.
К тому же…
– Не хочешь спросить, к кому я буду возвращаться?
София посмотрела на него оценивающе, и на самом краю её сознания возникла мысль, что он, вероятно, несвободен, недоступен, необходим кому —то другому, другой… Она не хотела знать, кто ждёт его дома, они лишь завели приятное знакомство в древнем городе. А на что списать их неоднократные, почти жаркие поцелуи?!
– Думаю, нет! – ответила она.
Он не был уже безразличен ей! И это вот – вот могло стать проблемой.
***
Залы и коридоры Палаццо Питти София восприняла без прежнего трепета, подружённая в свои мысли.
Ник крепко держал её руку, да, но сбежать она не собиралась. Что будет дальше? Они расстанутся рано или поздно, вернувшись каждый в свою реальность. Но можно ли говорить о расставании, когда двое не связаны ничем, кроме подобия романтики? София рассказала о себе всё, но услышать, узнать что – то о Нике боялась. Боялась обнаружить, что в Англии жизнь его налажена, он успешен, может быть, даже счастлив. Она представляла, как в Хитроу его, сошедшего с самолёта, встречают дети, жена с влюблённостью во взгляде… София представляла девочку около десяти лет с отцовскими глазами, весёлую и шумную, рядом с ней младшего брата с курчавой головой… Жена Ника, прелестная женщина, носила под сердцем ребёнка…
Но тогда, что Ник делал в Италии один? И почему целовал её, Софию?!
И почему она это позволяла?..
***
– Что не так? Ты молчишь всё время, София!
Они ужинали в гостинице после насыщенного дня. Ник смотрел на Софию, и аппетит его пропадал; женщина неохотно ковыряла в тарелке явно аппетита лишившаяся.
– Да? – удивилась она.
– Что с тобой? – допытывался Ник.
– А кто ждёт тебя дома? – спросила София, уронив вилку. Глаза её горели каким —то пагубным интересом. Он был для неё никем, но она чувствовала, что может погибнуть от его ответа.
– Это стало важно тебе? – изумился Ник. – Ты же не хотела знать!
– Просто скажи! – нетерпеливо нахмурилась она.
– Клои, – ответил он, и заметил, как взгляд её отчего – то гаснет. Видно, София вообразила себе женщину или девочку. – Моя собака…
София явственно смутилась его словами. Может, она хотела уже укорить Ника в непорядочности по отношению к незнакомке. Она ведь сама была женщиной, удостоившейся предательства мужчины, и теперь всегда напоминала себе об этом. Она жалела себя, и ту, мнимую, неизвестную подругу Ника.
– Ох, да… – зарделась София. – Да?
Ник молча придвинул к ней свой стул. Теперь они сидели рядом, и Ник ласково поглаживал её волосы:
– Ты, что же, подумала, что я давно и счастливо женат, и жена вот- вот родит мне ребёнка? А я, мерзавец, вместо того, чтобы быть с ней, приехал сюда, встретил тебя, и теперь обманываю вас обеих…
София едва не прослезилась от облегчения и осознания собственной глупости.
– Да…
Обессиленная, она спрятала лицо на груди Ника, ощутила, как он обнимает её плечи, целует в макушку:
– Глупышка…
София шумно шмыгнула носом, унимая рыдания, вскинула голову, посмотрев Нику в глаза. Ник же ею любовался в эти краткие минуты:
– Ну, что такое, милая?! – он по-прежнему прижимал её к себе. – Ты нравишься мне, очень нравишься! Только ты… Помнишь, я говорил?..
***
– Да? – Нику нравилась робость в глазах Софии.
– Да, София! – в доказательство он тронул её губы поцелуем, правдивым и нежным настолько, что София растратила все свои сомнения: Ник не мог ей лгать, здесь и сейчас, тогда и в будущем!
Но будущего ведь не было, хотя губы его говорили иное? У них был роман, не долгосрочная связь, что обязана была сойти на нет! Неужели она так глупа, что за этим разглядела большее? Что является большим? Для Ника, для неё? Для Софии его объятия, его губы на её собственных уже были большим, но, однако, она поймала себя на мысли, уже не достаточным. А что же хотел Ник, что для него большее? И смог ли он в ней это обнаружить?..
Роман? Какое громкое слово! Они вели себя не как влюбленные! Или она совсем не представляла, как они должны себя вести?
С Ником ей было приятно и спокойно.
***
Целуя Софию, Ник растворял в её губах своё прошлое. Оно рассеивалось дымкой, и лица бывших подруг таяли, сглаживались. Их, этих женщин, не существовало, они не имели права стоять в одном ряду с Софией, его вновь найденным сокровищем. Сколько в них было кошмарной неискренности, поддельной красоты, не своих желаний! Они жили, все, как одна, его мечтами, его графиком, восхищались его ужасной не идеальностью! Он чувствовал, что задыхается в обществе одинаковых кукол! Он избавлялся от них, он не был мужчиной рядом с ними…
Рядом с Софией он чувствовал, как внутри него просыпается защитник, хранитель, тот, кто мог тревожиться, мог любить…
Нику не казалось, нет-нет, он был влюблён в Софию!
***
– Как бы ты не капризничала, сегодня я выбираю, куда мы отправимся, София! – сказал Ник за завтраком через несколько дней.
– Хорошо! – без споров, просто ответила София, легко орудуя столовыми приборами, отпила воды из стакана.
Ник ожидал от неё обычных милых препирательств, но София была, казалось, слишком поглощена едой, а потом, прожевав, сказала совсем неожиданное:
– Ты принимаешь решения, как мужчина! – проговорила она. —Неважно, в каких ситуациях, но мужчиной ты должен быть и оставаться!
Он смотрел на неё, будто увидел только сейчас. Да, он оказался прав, отделив её от всех прошлых его женщин. Она была уникальна, даже в этом суждении! Ник подумал, что с нею ему будет проще, чем с кем бы то ни было не потерять ни себя, ни мужчину в себе! Он верил, что такие женщины, как София, воспевают мужское начало… Но она не была его женщиной, и – ужасна эта мысль! – не захотела бы ею стать!..
– Мы пойдём сегодня на мост Понте-Веккьо! – Ник сделал глоток кофе. -И да, его я нашёл на своей карте, на уцелевшем фрагменте!
София расцвела улыбкой.
***
Они шли по мосту, любуясь открывшимся видом. Течение реки Арно под ногами почти не отвлекало: здесь было самое узкое её русло. Они шли мимо магазинчиков и сувенирных лавчонок, в каждый из которых любопытная София норовила заглянуть. Ей нравилось это место, и Ник не сожалел, что привёл свою красавицу сюда. София радовалась, как ребёнок, разглядывая множество витрин с интересными вещицами. Ник улыбался ей, когда она делилась с ним своими впечатлениями:
– Здесь так красиво… – поцелуй, – Ник, эта река потрясающая!
Снова поцелуй – Ник стремился насладиться её жизнерадостностью.
– А там я видела, – объятие – он не видел ничего и никого, кроме очаровательной женщины – девочки, которая проснулась в Софии, – такие милые вещи! Представляешь, ручная работа…
Она чуть не хлопала в ладоши, но даже не подозревала, что всё больше и больше покоряет его, Ника! Блеск глаз, улыбка, весёлость и бесподобная сила жизни! Всё было в ней!..