Я хочу большего. Том 2

– У нас табу на студенток, – начал Лужнин, изменившись в голосе. Он словно замурлыкал, и на его губах появилась сладкая полуулыбка.

– Это во-первых. А во-вторых, ты девушка Хигира, – продолжил он, томно глядя на Лену.

– А если бы не было всех этих во-первых и во-вторых?.. – всё тише и тише говорила она.

Лужнин смотрел на неё, не отводя глаз и слегка приоткрыв рот.

Лена вдруг вскинула ресницы и, подойдя к нему совсем близко, приподнялась на носочки и шепнула на ухо:

– Ты бы согласился? Ты бы хотел?

У Лужнина перехватило дыхание, он набрал воздуха в грудь, но не выдохнул. Она сделала шаг назад и пристально взглянула на него. Саша, не шевелясь, смотрел на неё, не моргая. Она его добила! Не дожидаясь ответа, Фадеева резко отвернулась и быстрым шагом направилась к такси. Её щеки пылали, и сердце бешено колотилось, но Лена осталась довольна, что положила его на лопатки.

Лужнин действительно был в нокауте. Он долго стоял на одном месте, осмысливая случившееся, а потом медленно побрёл обратно в клуб. Остановившись около входа, он провёл рукой по волосам, потряс головой, приводя себя в чувство, и достал сигареты. Курил он редко, только когда сильно волновался. Такое случалось крайне редко, но на всякий случай пачка обычно лежала в кармане куртки. Он дрожал всем телом. Пытаясь согреться, он вжал голову в плечи, но это ему не помогло, так как эта дрожь была вовсе не от холода.

Приведя себя в порядок, насколько это было возможно, Лужнин вернулся в клуб.

Он быстро вошёл в комнату, где находились его друзья, схватил стакан с коньяком и мгновенно опрокинул его себе в горло, даже не поморщившись.

Хигир уже сидел в обнимку с какой-то новой девицей. Когда пришёл Лужнин, Алекс окинул его надменным взглядом и холодно спросил:

– Ну чё, проводил эту сучку? Надо было тебе с ней поехать и трахнуть её.

Лужнин, стоявший к нему спиной, через левое плечо спокойно ответил:

– В следующий раз так и сделаю.

Хигир изменился в лице и несильно пнул друга по колену, так что тот слегка согнул ногу. Лужнин никак не отреагировал, а только развернулся к нему и, взяв новый стакан с коньяком, раздражённо произнёс:

– Сам бы сейчас её трахал, если бы не был таким долбоёбом, – и опрокинул в себя вторую порцию алкоголя.

– Ты чё, совсем охуел! – взбесился Хигир и хотел уже встать, но почему-то передумал.

Лужнин проигнорировал и это, сев на своё место рядом с Юлей.

Ребята заметили небольшую перепалку между двумя друзьями и вмешались:

– Эй, вы чего! Тише, тише! Будете ссориться из-за какой-то соски?!

Хигир отвернулся и больше не смотрел в сторону Лужнина.

Юля с момента появления Лены внимательно наблюдала за этой троицей. Её проницательный взгляд ничего не упустил.

– Что-то произошло? – участливо спросила она у Саши, удивляясь, что он сразу столько выпил.

– Всё нормально, – сухо ответил Лужнин.

– Как она? – спросила Юля с лёгкой усмешкой.

– Психует, – махнул рукой он.

– А ты? – заглянула Юля ему в глаза.

– Что я? – словно не понимая, спросил Лужнин, отведя взгляд в сторону.

– Ты такой нервный, я тебя никогда таким не видела.

– Хигир дурак, – возмутился Саша вполголоса, – первый раз нашёл нормальную девушку, и вот результат.

– Так ты о друге печёшься? – недоверчиво спросила Юля.

– Я хочу, чтобы Хигир женился на ней.

– Женился? – удивилась Юля. – А ты думаешь, они оба этого хотят? Мне показалось иначе.

– В самом деле?

– Мне показалось, что ты хотел бы оставить её для себя. И, самое интересное, она, по-моему, не против.

– Ты ошибаешься, потому что не всё знаешь, – спокойно ответил Лужнин.

– Может быть, – задумчиво произнесла Юля, не сводя с него глаз, словно пытаясь что-то прочитать в них. – Но Хигир ревнует её к тебе…

Лужнин нетерпеливо вздохнул, ему наскучил этот разговор, а вернее, этот допрос. Сегодня вечером было слишком много допросов от любопытных женщин.

– Хватит. Я не хочу больше о них говорить. Может, пойдём наверх? – снизив тон, предложил он.

Юля на самом деле не была его девушкой, как ошибочно предположила Лена. Когда-то она встречалась с Хигиром, вскоре он её бросил, но Юля очень хорошо вписалась в их компанию и довольно быстро стала её частью. Но, оставшись одна, она решила переключиться на Лужнина, который иногда не отказывался от знаков её внимания, хотя и оставался к ней холоден. Поначалу Юлин интерес к Саше был расчётливым и поверхностным – она проявляла его как бы в отместку Хигиру. Однако позже её чувства стали более нежными и глубокими, но Лужнин всего этого не замечал. И даже спал с ней он без особых эмоций. А сейчас он не переставал осыпать её тело жадными и горячими поцелуями, что было совсем на него не похоже. Эта внезапно появившаяся чувственность насторожила девушку.

– Что с тобой сегодня такое? – шептала Юля, тая в его нежных объятиях.

– Я ужасно хочу тебя, – часто дыша, ответил он.

Вдруг Юлю осенило. Она напряглась.

– А меня ли?

Он вдруг остановился, громко вздохнул, не поднимая головы, потом сел на кровать.

– Ты чего? – удивлённо спросила она.

– Я расхотел, – хмуро ответил Саша и стал быстро одеваться.

Юля не знала, что сказать, и, ошеломлённая, смотрела на Лужнина.

– Ты куда? – вдруг с отчаянием вырвалось у неё.

– Домой.

– Значит, я права? Ты сейчас её представлял вместо меня? – с досадой спросила Юля после небольшой паузы.

Лужнин молчал.

– Признавайся! – уже злилась Юля.

– Зачем? – с горечью бросил он и вышел, оставив её одну.

Она поверить не могла, что он ушёл. Юля винила себя за свой дурацкий язык и своё дурацкое любопытство. Она заплакала от обиды, закусив край ладони.

 
                                       * * *
 

У Лены голова шла кругом после этого сумасшедшего вечера. Несмотря на то, что она не выпила ни капли алкоголя, в её голове была полная каша. Хигир и его издевательства, поцелуй танцовщицы, пощёчина, усмешки его друзей и везде, везде этот странный взгляд Лужнина, он так и стоял у неё перед глазами… Все эти мысли и образы не давали ей уснуть. Особенно её волновал разговор с Сашей. Лена постоянно прокручивала в голове происшедшее. Она то думала о Хигире, то снова возвращалась к Лужнину, продолжая мысленный диалог с ним, и от этих мыслей она краснела…

Ей казалось, что она совсем запуталась в собственных чувствах. С одной стороны, страстная любовь к Хигиру вперемешку с обидой. С другой стороны, Лужнин – спокойный, понимающий друг… Рассказанное им никак не укладывалось у неё в голове. Однако было что-то ещё, чего Лена не понимала. Саша волновал её.

Не зря говорят, утро вечера мудренее. Все эмоции за ночь улеглись, и у Лены появилась некоторая ясность, а ещё – отчётливое чувство вины. Она уже жалела, что ударила Хигира и что так вольно вела себя с Лужниным. Лена боялась, что их только начавшейся дружбе придёт конец. Она расстроилась, что ушла и не дождалась его реакции на свой откровенный вопрос. А ведь Саша на данный момент был единственным человеком, который поддерживал её.

Весь день ей очень хотелось позвонить ему, но не хватало духу набрать номер. Лена около получаса сидела, вертя телефон в руке, представляла их разговор, но так и не смогла. Фадеева решила, что всё-таки лучше будет встретиться с ним в университете. Кровь стыла в жилах и всё внутри замирало, когда она думала, что Лужнин больше и знать её не захочет. Следуя его же совету, девушка решила себя не накручивать и заранее не волноваться. Однако успокоиться было трудно.

В понедельник Лена жутко нервничала, потому собралась на учёбу быстрее обычного. Она пришла в вуз раньше всех. Коридоры были полупустые. Фадеева встала напротив аудитории Хигира, облокотившись на перила. Студенты и преподаватели постепенно заполняли пространство университета. Она видела, как пришёл Лужнин. Не заметив Лену, он скрылся за дверью своего кабинета. Но только она собралась пойти к нему, как вдруг увидела Хигира, направляющегося туда же. Фадеева остановилась. Хигир, опередив её, прошёл к Саше.

Друзья не стали ругаться из-за Лены. Небольшая ссора, которая произошла между ними в клубе, была забыта и даже не обсуждалась.

Пар у Хигира в этот день не было, он пришёл заняться бумажной работой. А Александр Вадимович во время лекции был задумчив и не так разговорчив, как обычно. В сторону Лены Саша бросил пару взглядов, от которых у неё внутри всё похолодело. Вот теперь точно стоило начинать волноваться. Как она ни старалась, поговорить с Лужниным не удалось, он будто ускользал от неё. Но Фадеева не собиралась сдаваться.

Вечером она осмелилась позвонить. Дрожа от волнения, вспотевшими руками девушка набрала его номер. Пошли гудки, сердце бешено колотилось.

– Алло, – холодно ответил Лужнин.

У Лены так всё и опустилось внутри. Сомнений не было – он обиделся.

– Привет, – тихо произнесла она.

– Привет. Извини, я сейчас не могу разговаривать, – вежливо, но сдержанно сказал Саша и отключил звонок, не дождавшись её ответа.

У Лены защипало щёки, она знала, что он не перезвонит. Так и произошло. Нужно было действовать более решительно.

Во вторник после лекций Лена зашла к Лужнину, он был один в своём кабинете – сидел за столом и изучал какие-то документы. Увидев её, Саша равнодушно улыбнулся и отложил бумаги.

– Можно? – робко спросила она.

– Ну, проходи, – сухо ответил он.

Лена молча села на диван.

– Я же тебе говорил, чтобы ты сюда не приходила.

– Скажи, ты меня избегаешь? Ты обиделся? – с тревогой наконец выговорила Лена.

Лужнин вздохнул и закатил глаза, отвернувшись.

– Мне не нужны проблемы с Хигиром.

– Я не хочу из-за Хигира потерять друга, – не сдавалась Фадеева.

– А я тоже не хочу потерять друга из-за тебя, – упирался Лужнин, но делал это, как обычно, спокойно и вежливо.

– Я не понимаю, о чём ты.

– Он ревнует тебя ко мне, мы чуть не поссорились из-за этого.

Лена округлила глаза.

– Но я не давала повода.

– Зато я давал, и нам лучше не общаться.

У неё перехватило дыхание, сердце бешено застучало.

– Александр Ва… – она хотела было назвать его по имени-отчеству, но одёрнула себя.

– Саша, – поправила себя Лена, первый раз назвав его коротким именем. – Прости меня, пожалуйста, я не должна была задавать тебе таких вопросов. Я не знаю, что на меня нашло, я злилась на весь божий свет. Прости…

Лужнин отрицательно покачал головой.

– Не в этом дело. Я не в обиде.

– А в чём тогда?

– А ты не понимаешь? – спросил он и искоса бросил взгляд на Лену.

– Э-э-э… Нет, – ответила она, наивно хлопая ресницами, и вопросительно посмотрела на него.

Лужнин задумчиво потёр лоб.

– В общем, нам просто больше лучше не общаться, – ещё раз повторил он, но уже более настойчиво.

– А как же Хигир? Как же наш план? – бледнея, спросила Фадеева.

– Он провалился, – коротко бросил Лужнин и отвёл глаза.

– Пожалуйста, не говори так! Не бросай меня, умоляю! Не поступай со мной так! У меня никого нет, кроме тебя… – на её глазах показались слёзы.

Лужнин молчал. Ему было тяжело принимать решение.

– О господи, Лена, только не надо слёз, – занервничал он и провёл ладонями по лицу.

– А что мне остаётся делать? – уже шмыгая носом, сказала она.

Лужнин вдруг встал и сел на диван рядом с ней. Её заплаканные глаза приобрели изумрудно-сияющий цвет, они были прекрасны. Лужнин не смог устоять. Он вздохнул.

– Скажи, ты любишь Алека? – спросил он, глядя в сторону.

– Да, – жалобно ответила она и закивала.

Лужнин снова вздохнул.

– Ладно, давай всё забудем, – всё ещё сдержанно произнёс он, нахмурившись.

Лена заулыбалась.

– Значит, всё нормально? – весело спросила она.

– Да, но только ты будешь делать всё, что я тебе скажу, и никакой самодеятельности, – серьёзно сказал Саша и вернулся за свой стол.

– Я сделаю всё, что ты скажешь. Я буду примерной ученицей.

– Надолго ли? – ухмыльнулся он.

Лена засмеялась.

– А Юля твоя девушка? – задорно спросила она.

– Да, и никаких вопросов, – строго ответил Лужнин. – Всё, что нужно, я расскажу сам. Прошу тебя, воспринимай меня как психолога. Ты же не спрашиваешь у врача, что у него болит, когда приходишь к нему на приём.

– Я думала, мы дружим, – по-детски обиделась Лена.

– Дружим мы с Хигиром, – не щадил её Лужнин. – А тебе я просто помогаю построить с ним отношения.

– Тогда я буду платить тебе как психологу и записываться на приём, – надула губы она и скрестила на груди руки.

Лужнин, видя настрой Лены, вдруг смягчился.

– Это я виноват. Мы стали общаться ближе, и это ни к чему хорошему не привело. Давай будем соблюдать некие правила и держать дистанцию. Если ты будешь переходить черту, то и продолжать всё это не стоит.

Необоснованные обвинения возмутили Лену, ей не понравился его тон и предъявленные претензии.

– Возможно, я и позволила себе лишнего, но не просто так, – краснея, начала она. – Ты сам виноват.

Лужнин вопросительно посмотрел на неё.

– Ты так смотрел на меня в клубе, твой взгляд был таким… – Лена не могла подобрать слово, которое было бы правильным, но одновременно корректным.

Лужнин без слов понял, что она хотела сказать.

– Так и я тебе о том же, – с лёгким смущением произнёс он. – Лена, я мужчина, не забывай об этом.

Её удивило, что Саша не стал отпираться и поддержал её предположение. Ей даже польстило, что она вызывает у него интерес как женщина. Но он был прав, в клубе Лена действительно перегнула палку.

– Прости меня, пожалуйста. Я обещаю соблюдать твои правила и не пересекать черту.

– Знаешь, ты тоже меня прости, – совсем растаяв, сказал Лужнин, с сожалением поджав нижнюю губу. – Я не защитил тебя в клубе, хотя и обещал. Но я не мог. Это было бы странно. Я и так скомпрометировал себя, пойдя за тобой.

Лена понимающе кивнула и опустила глаза в пол.

– Так значит, мы с тобой больше не друзья? – спросила Лена с опаской.

Лужнин сдержанно улыбнулся и как-то обречённо вздохнул.

– Конечно, друзья, но я прошу тебя не забывать, что Хигир тоже мой друг.

– Я уже поняла, – предупредительно подняла она ладонь вверх.

– Ты умная девушка, – улыбнулся Лужнин и, намекая, что ему пора работать, а ей уходить, перевёл взгляд на документы и продолжил работу.

Но она так и продолжала сидеть на диване и с интересом смотреть на него.

Он с очаровательной улыбкой поднял глаза: «Ты так и будешь здесь сидеть? Иди уже».

Лена заулыбалась в ответ, покорно встала с места и направилась к выходу.

– Значит, в остальном у нас с тобой всё по-прежнему? – не отставала Фадеева, словно не веря ему и требуя подтверждений его обещанию.

– Да, – нетерпеливо ответил Лужнин, улыбаясь.

– Я рада, – весело бросила она и вышла из кабинета.

Лужнин ещё некоторое время смотрел на дверь, за которой только что скрылась студентка, и, почесав затылок, со вздохом сказал сам себе:

– Что я делаю?…

 
                                       * * *
 

У Лены словно груз с плеч свалился. Она была довольна не только наладившимися отношениями, но и тем, что в них появилась некая ясность. Исчезли неоднозначность и недосказанность. Больше не надо было додумывать и гадать, всё встало на свои места. И снова на первый план в её жизни вышел Хигир.

Но с ним отношений как раз не было никаких – от слова «совсем». Он вёл себя очень холодно и надменно, словно никогда ничего не испытывал к ней. Лужнин убеждал Лену не торопиться, говоря, что Хигиру нужно дать время на борьбу с собственным самолюбием, и предостерёг, чтобы она не пыталась идти на примирение, по крайней мере, сейчас. Девушка терпеливо ждала.

Однако и Лужнин, несмотря на все его слова, постепенно отстранился. По его инициативе они стали разговаривать только по телефону, никаких личных встреч больше не было, а увидеть его можно было только на лекциях.

И на этом фоне в её жизни неожиданно снова появилась Настя.

Подойдя к Лене на перемене, что вызвало у неё и удивление, и радость, Настя предложила встретиться после занятий. Фадеева охотно согласилась. Девушки пошли в кафе рядом с университетом. Разговор начала Настя.

– Ты знаешь, я тут подумала… Ты права, я не должна вмешиваться в твою жизнь, да и в его тоже. Я бы снова хотела с тобой дружить. Ты не против?

– Конечно, нет! – радостно воскликнула Фадеева.

– Мне нелегко было принять это решение. Но я больше не буду вам мешать. Только у меня просьба: не рассказывай мне ничего про ваши отношения и про свои чувства к нему тоже. До тех пор, пока я окончательно не успокоюсь.

– Хорошо. Честно говоря, я не думала, что наша дружба когда-либо возобновится.

– Я тоже. У меня в голове долго крутились твои слова, что нужно самой нести ответственность за свою жизнь. Правда, они долго меня бесили. А потом дошло, о чём речь.

Девочкам сначала пришлось приложить некоторые усилия, чтобы вернуть общение в прежнее беззаботное русло. Неловкость постепенно исчезла, хотя были периоды, когда приходилось подолгу молчать, потому что было не о чем говорить. О Хигире было нельзя, а Лужнин строго-настрого запретил Лене рассказывать кому-либо об их общении.

 
                                       * * *
 

Лужнин обожал гонки. Профессионально оборудованный автодром, дорогие машины и мастера, колдующие над ними, зрители, красивые девочки, денежные ставки, спонсоры, соревнования, тренировки, костюмы, шлемы… Он чувствовал себя здесь как рыба в воде, тем более что был неплохим гонщиком, и, как бы ни складывался заезд, ему практически всегда удавалось оставаться в пятёрке лучших.

Юля иногда ходила поболеть за него. Вот и в этот раз, несмотря на обиду, она напросилась на автодром, чтобы помириться после заезда.

Лужнин согласился. Ему было всё равно.

Как всегда, в десять вечера начались очередные соревнования. Пятнадцать мужчин разного возраста – от двадцати до сорока семи лет – собрались, чтобы в очередной раз помериться виртуозностью вождения. Юля наблюдала, как Саша умело обгоняет на поворотах одного за другим своих соперников, быстро перемещаясь по позициям. Вдруг его машина вильнула и лихо подлетела вверх, перевернувшись в воздухе, а потом со страшным грохотом упала на землю и, проехав несколько метров на крыше, ударилась о борт трека. Зрители ахнули и вскочили, что-то крича, а Юля в ужасе не могла пошевелиться. Гонка была остановлена. Подобные аварии случались нечасто. Персонал бросился к месту происшествия, на трибунах оживлённо обсуждали случившееся. Юля некоторое время сидела без движения, потом резко встала и побежала вниз к нему. Но её не пустили – некоторые машины ещё неслись по треку.

Суета продолжалась. Кто-то уже вызвал скорую, один из сотрудников бежал к разбитой машине с огнетушителем, к Саше спешили другие гонщики. Лужнин потерял сознание. Он повис на ремне безопасности, который крепко удерживал его, не давая упасть. В таком положении пострадавшего было не достать, и они решили перевернуть машину на колёса. От резкой встряски Лужнин очнулся и застонал.

– Слава богу, живой! – крикнул кто-то.

Все бросились вытаскивать его.

– Саня, Саня, ты как?! Ты слышишь меня?!

Лужнин некоторое время не отвечал.

– А? М-м… Всё, всё нормально, – еле пробормотал он.

– Ты можешь шевелиться?

– Нет, нога…

– Подожди, мы сейчас тебя достанем…

Несколько мужчин с трудом открыли помятую дверь и отстегнули ремень безопасности.

– Саш, сейчас будет больно, – сказал один из них, взяв его под руки.

Другой держал пострадавшего под поясницу, помогая освободить сломанную ногу, которая совершенно не слушалась.

– А! – громко и коротко вскрикнул Лужнин. – Сука, как же больно… О-ох…

Его вытащили из машины и перенесли на уже подготовленные носилки, чтобы максимально бережно доставить в комнату отдыха, уложили на диван, расстегнули гоночный костюм и сняли сапоги. Один из присутствующих, опытный в таких делах (его почему-то редко называли по имени, в основном по фамилии – Зайцев), проворно разрезал штанину пострадавшего и стал осматривать повреждённую ногу.

– Так, ну, перелом закрытый, – деловито комментировал он, – это хорошо. Мягкие ткани не повреждены. Нужно зафиксировать конечность.

Он взял доску и жгуты.

– Так, Саня, крепись, сейчас снова будет больно, – предупредил Зайцев, делая всё быстро, уверенно и безошибочно. – Обезболивающее до приезда скорой колоть нельзя, чтобы не портить картину диагноза. Поэтому вот тебе, друг, перчатка. Понимаешь, зачем?

Как раз в этот момент вошла Юля и онемела. Лужнин лежал на диване, сжимая перчатку в зубах, – готовился терпеть боль, а трое мужчин держали его, чтобы не дёргался в процессе. Она от испуга зажмурилась и на несколько секунд перестала дышать.

Лужнин громко застонал, выгибаясь всем телом.

– Всё, Санёк, всё, держись! – громко заговорил мужчина, взявший на себя околомедицинские заботы. Он уже зафиксировал ногу и закреплял удерживающее устройство.

Лужнин стал успокаиваться, тяжело и шумно дыша.

– Как машина? – тихо спросил он через некоторое время, приходя в себя от боли.

– Вдребезги. Но мы постараемся что-нибудь сделать, – сказал инженер, обслуживающий его авто. – Сейчас пойдём собирать…

– Ладно, машина. Хорошо, что живой остался, мы даже в какой-то момент подумали, что потеряли тебя. Полёт, конечно, был эффектный, потом посмотришь запись… – бодро сказал Зайцев, видавший истории и похуже. – Хотя вряд ли в ближайшее время тебе захочется её изучать.

Ребята убрали обрезки костюма, накрыли Лужнина пледом и вышли к треку, чтобы освободить дорогу от обломков разбитого авто. В комнате осталась Юля.

Она медленно подошла к Саше, всё ещё находясь в шоке, и осторожно села рядом, молча разглядывая его.

– Испугалась? – мягко спросил он.

– Не то слово, – выдавила она сиплым голосом.

Она взяла Сашину руку и поцеловала её. За дверью послышались шаги. Это были врачи скорой. Они быстро осмотрели Лужнина, спросили, как всё произошло, переложили его на свои носилки и понесли к выходу.

При виде кареты скорой помощи Юля вдруг очнулась. Её начало колотить, она разрыдалась и, узнав у врача, куда сейчас повезут Сашу, стала звонить Хигиру.

Хигир, в отличие от Лужнина, не был полуночником и уже спал крепким сном. Услышав звонок, Алекс не сразу сообразил, что происходит, и, еле открыв глаза, посмотрел на экран. Увидев, что это бывшая, он удивился, поморщился и, начиная злиться, нажал на красную кнопку отбоя. Но, когда она набрала ещё раз, Хигир немного встревожился. Юля давно уже не беспокоила его пьяными ночными звонками после расставания.

– Алло, – раздражённо сказал он в трубку.

– Алек, – заплакала Юля.

Алек насторожился.

– Что?

– Саша… Саша разбился.

У Хигира всё внутри перевернулось, сердце сжалось, подскочило и стало биться где-то в горле.

– Как?! – испуганно воскликнул он, вскочив с кровати.

– На гонках. Только что, – рыдала в трубку Юля, не в силах удержать себя от истерики.

– Он живой? – бледнея, спросил Хигир и замер.

– Да, всё нормально, у него только нога сломана. Его в больницу повезли…

Хигир выдохнул.

– Тьфу ты, дура! Чего меня пугаешь? Разбился, разбился… – закричал на неё Хигир и схватился за сердце. У него в голове Саша уже успел умереть и воскреснуть.

– Извини, я просто… Я это всё видела… это ужасно, – не успокаивалась Юля.

– Ладно, не реви. Куда его повезли, ты знаешь?

Она назвала больницу.

– Я поеду туда, – прибавила Юля.

– Давай, я тоже выезжаю, – ответил Хигир и стал быстро собираться.

Приехав в отделение, Алекс прежде нашёл Юлю, которая спорила в коридоре с санитаром – тот выгонял её за дверь.

– Всё, положили вашего парня, все обследования завтра, идите домой, – грубил он, хватая её за локти, пытаясь выпроводить.

Хигир, увидев это, не останавливаясь, оттолкнул санитара и встал между ним и Юлей, загораживая её своей спиной.

– Так, руки свои убери, – грозно прошипел он.

Санитар при виде внушительной фигуры Хигира сделал шаг назад и сменил тон на более вежливый.

– Ну ребят, сколько можно… – жалобным голосом сказал он. – Уже ночь, я объясняю, что все обследования завтра, а она…

– Она всё правильно делает, – защитил Алек Юлю. – Где врач?

– Да нет никого уже, – упирался санитар, но уже менее смело. – Ночь ведь на дворе.

– Где дежурный врач? – настаивал Хигир.

– Он занят…

Хигир начал злиться и пошёл на него. Он схватил санитара за грудки и гневно, но тихо произнёс:

– Слышь, ты, козёл, я депутат Государственной Думы. Знаешь, что с тобой будет, если я сейчас же не увижу врача?

Санитар присел и испуганно кивнул.

Пройдя многочисленные и извилистые коридоры, они наконец остановились у нужного кабинета. Санитар попросил немного подождать и шмыгнул за дверь. Врач вышел к ним сам.

– Доброй ночи, – равнодушно сказал он, увидев Хигира и Юлю.

– Доброй, – недовольно бросил Хигир.

– Чем обязан?

Юля всё объяснила.

Врач спокойно её выслушал и осмотрел Хигира с ног до головы, о чём-то раздумывая.

– Можно ваши документы? – недоверчиво спросил он у него, уже, видимо, осведомлённый о статусе посетителя.

Хигир молча вытащил корочки депутата и сунул под нос врачу.

– Хорошо, – всё так же спокойно отвечал тот. – Чего вы хотите?

– Я хочу, чтобы моему другу провели все необходимые процедуры и обследования, – надменно сказал Хигир.

– Вашему другу наложили гипс, завтра его обследуют и, если всё будет в порядке, послезавтра уже выпишут.

– Нет. А вдруг у него внутренние повреждения? Давайте вы сейчас проведёте все необходимые обследования и, если всё хорошо, завтра его выпишете, – сказал Хигир, вытащив из кошелька несколько оранжевых пятитысячных купюр.

– Взятка? – тихо сказал врач и, недоверчиво прищурясь, взглянул на Хигира.

– Если вы сейчас откажете мне в моей просьбе, у вас не будет ни денег, ни работы… завтра…

– Сейчас сделаем, – коротко сказал врач, но деньги не взял от греха подальше

– Да, и я бы хотел увидеть своего друга.

Сашу положили в отдельную палату, об этом уже успели договориться ребята-гонщики.

Лужнин ещё не спал и, услышав голос Хигира, который попросил Юлю подождать в коридоре, обрадовался и включил ночник.

Хигир вошёл в палату.

– Привет, дружище, – ласково сказал он, глядя на Сашу, лежащего на кровати с загипсованной ногой.

Лужнин заулыбался и пожал руку Хигиру, который наклонился и приобнял его.

– Саня, ты достал уже биться, – начал журить его Хигир. – Я чуть не обосрался, когда Юля позвонила и сказала, что ты разбился.

– Да ладно, бывает, это же гонки, – оправдывался Лужнин, пытаясь приподняться.

– Заканчивай ты эти свои гонки! Тебе что, жизнь не дорога?

– Я не могу без них, я стухну, если не буду кататься.

– Бабу найди себе, будет чем вечерами заняться, – небрежно бросил Хигир.

Лужнин ничего не ответил.

– Что произошло-то? Тебя кто подрезал, что ли?

– Да нет, представляешь, на ровном месте задумался и перепутал газ с тормозом, – удивлялся вслух Саша, – а скорость большая, вот меня и перевернуло.

– Чё-ё?! – воскликнул Хигир, услышав такую нелепую версию. – Ты профессиональный гонщик, как ты мог перепутать газ с тормозом?! Это о чём надо было так задуматься?

– Я уже не помню, похоже, сознание временно отключилось. Дальше помню только с момента, когда ребята стали меня из машины доставать.

Хигир недоверчиво покачал головой.

– Ну дела. Сейчас тебя обследуют. Рентген, томограмма, анализы… Что там ещё полагается, не знаю…

– Ой, а можно завтра? Я так уже устал, – заныл Лужнин.

– Нет, конечно. А если у тебя внутренние повреждения? Так можно и до утра не дожить.

– Да всё нормально! У меня даже сотрясения мозга нет, – Саша уже очень хотел побыть один и поспать.

– Зато, если всё нормально, завтра тебя уже выпишут.

– Ладно.

– Только ты мне заранее позвони, когда тебя забирать.

– Хорошо.

Друзья распрощались. Юлю к Лужнину Хигир так и не пустил, сказав, что ей нечего там делать, и поехал отсыпаться, по пути подкинув девушку домой.

 
                                       * * *
 

На следующее утро о случившемся судачил весь университет. Некоторые студенты были на автодроме, поэтому слухи расползлись быстро и, как обычно, приобрели самые причудливые формы. Кто-то говорил, что Лужнин погиб, кто-то – что всё обошлось и что он сегодня придёт в университет, некоторые слышали, что преподаватель в больнице в тяжёлом состоянии. Но толком никто ничего не знал.

Лене бросилось в глаза, что однокурсники что-то коллективно обсуждают. Обычно они кучковались по интересам, а не стояли в одном общем круге. Фадеева подошла к Насте, тоже участвующей в разговоре.

– Привет, – бодро поприветствовала Лена подругу.

Настя медленно повернулась и серьёзно взглянула на неё.

– Что случилось? – с любопытством спросила Лена, видя, что на Насте лица нет.

– Представляешь, Саша Лужнин разбился на гонках, – медленно выговорила Ливанова, всё ещё не веря этой новости.

Лену как будто током дёрнуло. Она побледнела, руки и ноги потяжелели, по телу пробежали мурашки.

– Ка-ак? – выдохнула Лена и приоткрыла рот.

– Не знаю, говорят, сегодня ночью, – обеспокоенно ответила Настя.

– Он живой? – испуганно спросила Лена и с надеждой посмотрела на Ливанову.

– Не знаю, непонятно.

От этих слов у Лены земля ушла из-под ног. Она присела на лавку и уставилась в пол, стараясь справиться со своими эмоциями.

Настя удивлённо обернулась на подругу, бледную как полотно.

– Ты чего? Тебе плохо? Так и в обморок можно упасть, – участливо сказала она, сев рядом.

– Ну, надо же выяснить, что с ним, – не обращая внимания на вопросы, шептала себе под нос Лена. – Ты звонила Хигиру? Он точно знает, что случилось.

– Нет, – спокойно ответила Настя, продолжая удивляться. – Он всё равно трубку не возьмёт.

– Хотя, если там что-то серьёзное, мы бы точно уже всё знали, как ты думаешь?

– Ну, наверное, – изумлялась Настя реакции подруги. – Ты чего так переживаешь? Я и не знала, что ты такая впечатлительная.

– А ты… ты ему звонила? Как же я не догадалась сразу, надо ему позвонить! – затараторила Лена, дрожащими руками ища телефон в сумке и игнорируя подругу.

«Абонент временно недоступен».

Лена всем телом чувствовала, как бьётся её сердце.

– Абонент временно недоступен, – с тихим ужасом повторила она, и на её глазах навернулись слёзы. Она больше не в силах была сдерживать свои эмоции.

– Лена, ты чего? – ещё больше изумилась Настя. – Ты случаем не влюбилась?

Лена потрясла головой, больно закусив нижнюю губу, чтобы не расплакаться.

– Я уже не знаю, – вдруг выдавила она.

Настя округлила глаза.

– Нет, я конечно, за тебя рада, а за себя ещё больше, но я тебе сочувствую, если вдруг… – Настя запнулась, боясь произнести эти страшные слова.

– Нет! – неожиданно воскликнула Фадеева. – Он живой, всё нормально, – уговаривала она сама себя. – Господи, но почему же выключен телефон?

Тут прозвенел звонок, все потянулись в кабинет. Началась лекция по адвокатскому делу.

Лена не могла сосредоточиться и сидела как на иголках. Она положила телефон на парту перед собой, то и дело поглядывая на него. Фадеева не могла ни о чём другом думать и убеждала себя, что с Сашей всё хорошо, находя объяснения, почему телефон может быть выключен. Но дурные мысли так и лезли в голову, отчего слёзы сами снова наворачивались на глазах, остановить их не получалось.