Легенда о золотых драконах. Часть 2

Кьорвиги приплыли в Меллеорию для того, чтобы принести клятву верности Душе золотого дракона – это Вея ещё с первой исковерканной фразы поняла. Выразить покорность прибыли пять вождей – по количеству самых крупных из тридцати двух Мёртвых островов, которые сейчас находятся во владениях «вольного народа». Любой из этих островов может стать домом Душе дракона, если она того пожелает. Её будут уважать, почитать и любить.

– Если я попрошу прекратить набеги на другие острова, вы это сделаете? – прямо спросила Вея на общем языке.

Вожди переглянулись, говоривший ненадолго замолчал, а потом произнёс уже не так пламенно, как начал свою речь:

– Это убьёт вольный народ. Мы никогда не жили по-другому. Но если таково будет желание богини, мы ему подчинимся.

– А если я захочу стать вашей королевой?

Кьорвиги без раздумий снова рухнули на колени, а молодой наглец лишь слегка опустил голову, демонстрируя покорность.

– Встаньте, – вздохнула Вея. – Это был просто вопрос, но я подумаю, какую пользу можно извлечь из вашей верности. Вы чтите свои традиции и имеете право выбирать тот образ жизни, который считаете для себя возможным. Вы – сильные и храбрые воины. Но вас все ненавидят, и есть за что. Сейчас я не готова что-то от вас требовать, потому что речь идёт о целом народе, но я бы с радостью послушала о своём родном крае. Мёртвые острова ведь находятся не слишком далеко от западного берега Сеара, и вы наверняка плыли сюда мимо Акильфадии. Расскажите мне о ней. Ты расскажи.

Она указала на парня и почувствовала, как плеча предупреждающе коснулась рука Лейзы.

– Осторожнее, – шепнула ведьма и снова притихла.

Вея ожидала, что молодой кьорвиг хотя бы растеряется от неожиданного внимания к его персоне, но ответом ей была лёгкая самодовольная ухмылка, после чего воин заговорил на своём родном языке таким бархатным голосом, что режущее слух нагромождение звуков показалось девушке не таким уж ужасным и даже приятным.

– Акильфадия теперь другая, – рассказывал он. – Весна не пришла туда. Каменного дома вождей больше нет, потому что Краонгра разгневалась на людей и обрушила его в море. Скала тоже упала и обнажила пещеры. Много пещер. Там сейчас живут отвергнутые боги.

– Отвергнутые кем? Вольным народом? – вопросительно приподняла Вея бровь, понимая что речь идёт о чёрных драконах.

– Боги не покоряются людям. Они повелевают, – заявил кьорвиг, гордо подняв подбородок. – Вольный народ больше не чтит чёрных богов, потому что они служили людям.

– Но вольный народ чтит память о Страннике Акиле, который заставил чёрных богов покориться человеку, – возразила девушка. – Вы вырезаете на своём лице символ его дара, потому что уважаете стремление этого человека сохранить остров Сеар для своего народа.

– Душа богини знает о Страннике? – искренне удивился слепой вождь, приходившийся выскомерному воину отцом.

– А почему тебя это удивляет? – надменно поинтересовалась Вея. – Сеар принадлежал вольному народу и тысячу лет назад, и две тысячи, и тогда, когда Краонгра свободно парила над головами ваших предков. Золотые драконы и вольный народ жили здесь вместе. У вас не было магии, и богиня дала вам её, но через женщину, которой мужчины не захотели дать всё то, что пообещали мне вы. Уважать, почитать, любить – вольный народ всегда готов был относиться так к богам, но не к женщинам. Вы не оценили этот великий дар, отвергли его и по сей день продолжаете пользоваться только той магией, которую можно украсть. А дар богини Краонгры продолжает существовать, потому что первую Душу дракона пользовали, как обычную девку. Она родила дочерей, её дочери тоже произвели на свет девочек… Дарованная вольному народу магия сейчас принадлежит меллеорским ведьмам, а могла бы принадлежать вам. В женщинах, которые стоят за моей спиной, и в вас течёт кровь одних и тех же предков. Если мне известно даже это, то отчего же я не должна знать о Колехорте, подвиг которого изгнавшие вас с этого острова короли предпочли утопить в море лжи?

– Ты неправильно произнесла имя, – осторожно заметил слепой кьорвиг. – Вольный народ называет Странников Кьорхольтами, а не Колехортами. Кьор – это вольный. И ты сказала только о ведьмах, но не о себе.

На плечо Веи снова легла рука Лейзы. Тонкий лёд, да. От ответа на это замечание зависело многое, но девушка знала, как снова обрести твёрдую почву под ногами. Слепой вождь всё равно не мог видеть её лица, поэтому Вея одарила ослепительной улыбкой его сына.

– Я дочь двух матерей, – спокойно произнесла она. – Одна из этих женщин была колдуньей, отвергнутой своим народом и даже любимым мужем из-за магии, которая текла в её крови. Вторая была бесплотным духом – Фадией, о которой вы наверняка слышали, но, вероятнее всего, неправду. Много столетий назад её родила обречённая на медленную смерть меллеорская ведьма, которую вольный народ заставил обернуть силу природы против людей. Моим отцом был акильфийский вождь, но клана акильфов больше нет. Одна часть моей души принадлежит лично мне – человеку, женщине. Другая – золотому дракону, богине. Кто я, по-вашему? Где моя семья? Кого мне считать своим народом?

Лейза за спиной Веи уважительно хмыкнула, а кьорвиг промолчал. Они все молчали – даже молодой воин, который явно был озадачен тем, что услышал. Довольная результатом своей речи полубогиня тоже не собиралась нарушать многозначительное молчание, но из глубины шатра послышался негромкий храп Маркуса, и чтобы этот совсем не божественный звук не испортил достигнутый эффект, пришлось заговорить снова.

– Кто этот мальчик? – сменила Вея высокомерный тон на миролюбивый и кивнула в сторону сидевшей всё это время на земле рабыни, сделав вид, будто не знает, что это женщина.

– Это подарок, – обрадовался её интересу тот из вождей, который в начале аудиенции заговорил первым. – Девушка с твоей родины. Совсем дикая. Она хотела умереть, но морские боги не приняли эту жертву.

– С моей родины? – заинтересовалась Вея. – Пусть подойдёт.

Кьорвиг поймал девушку за локоть, рывком поставил её на ноги и толкнул в сторону шатра. Впервые Вея пожалела, что заставила гостей остановиться так далеко – утреннее солнце светило рабыне в спину, и поэтому разглядеть черты лица было сложно.

– Подойди! – снова прозвучал приказ, но девчонка не сдвинулась с места, поэтому пришлось обращаться за помощью.

Зачарованные воины Аукероста, ведьмы – помощников было хоть отбавляй, но Вея знаком показала молодому кьорвигу, что разрешает ему привести пленницу и, соответственно, приблизиться самому.

У девушки были красивые золотисто-карие глаза, но взгляд казался совершенно пустым и равнодушным ко всему. Она не пыталась сопротивляться, не выказывала недовольства бесцеремонным обращением, а когда кьорвиг подвёл её ближе к шатру и надавил на плечо, заставив опуститься на колени, рабыня сделала это с такой покорностью, будто ей было всё равно, убьют её или оденут в шелка. Некогда чистая и нежная кожа лица шелушилась от солнечных ожогов, а на растрескавшихся губах, которые раньше часто изгибались в надменной улыбке, теперь запеклась кровь.

– Ты её знаешь, – сощурился кьорвиг, заметив, как Вея побледнела, хорошенько разглядев свой «подарок».

– Знаю, – прозвучало в ответ. – Давно вы её нашли?

– Весной. Мы пытались найти подходы к Акильфадии там, где их раньше не было, а она прыгнула сверху прямо нам на головы. Это хороший подарок? Душа богини Краонгры довольна?

– Это худший подарок из всех, какие только можно себе представить, – сообщила Вея, разглядывая тощую фигуру безразличной ко всему законной жены Маркуса Колехорта. – А ребёнок? Она ждала ребёнка. Он должен был родиться в середине лета.

– Нет ребёнка, – покачал воин головой. – Мы нашли её такой. Если подарок плохой, я могу её убить. Привезём новый.

– А вы нашли в Акильфадии кого-то ещё? – заволновалась девушка, хотя изо всех сил пыталась казаться невозмутимой.

– Нет, но у нас много рабынь.

– Вернись к вождям! – резко приказала Вея, проигнорировав столь щедрое предложение и продолжая смотреть на измученное лицо Таирии Эгри, которую после всего случившегося должна была ненавидеть, но почему-то жалела.

Растерялась. Забыла о том, что нужно держать перед гостями лицо. Нервно поблагодарила их за подарок, за клятвы и за всё остальное, а потом попросила уйти, хотя планировала не просить, а приказывать. Это не осталось незамеченным. Воины Аукероста вывели кьорвигов за пределы магической ограды, а ведьмы сразу же принялись ворчать об ошибках, которые их божество допустило в процессе переговоров. Вея их не слушала – она присела на корточки перед Таирией и встряхнула девушку за плечи.

– Эй, ты меня узнаёшь? Тая!

– Она безумна, ты разве не видишь? – вмешалась Лейза.

– А я когда-то была целительницей, ты забыла? – огрызнулась Вея. – Я знаю, как выглядит безумие. Достаточно насмотрелась на него за свою жизнь. Это пустота, Лейза. Ничто.

– А ну-ка дайте посмотреть, – растолкала своих ворчливых зеленоглазых родственниц Гленда, которая обучала Душу дракона азам магии земли. Она приподняла пальцами подбородок Таирии, заглянула девушке в самую душу и подтвердила: – Да, это пустота. Надо дать ей яд, всё равно проку от такой рабыни не будет, а возни много. Её даже кормить надо с рук, она сама есть не сможет.

– Это внучатая племянница короля Эгдана, – сообщила Вея ведьмам. – Пусть её вымоют, хорошенько накормят и уложат спать, а я попробую придумать, как с пользой для себя избавиться от этого «подарка».

Глава 3. Любой ценой

Пустота не бывает случайностью. Человек впускает её в свою душу тогда, когда боль становится невыносимой. Вея видела такое лишь однажды – в детстве. Той весной в одном из южных акильфийских селений случилось большое горе – дети заигрались на лугу и не заметили двух горных львов, которые спустились за лёгкой добычей. Взрослые подоспели слишком поздно – хищники уже успели загрызть трёх мальчиков и девочку. Позже мать одного из погибших мальчишек привезли в деревню близ замка, чтобы провидица Иола заглянула несчастной женщине в душу, поскольку целители не смогли увидеть недуг. Та женщина была такой же, какой теперь стала Таирия – тихой и ко всему безразличной, как неживая. Ни воли, ни чувств, ни желаний – ничего не осталось. Она не подчинялась приказам, не реагировала на громкие звуки и боль, а ноги переставляла только тогда, когда кто-нибудь вёл её под руки. Муж бедняжки настаивал, чтобы колдуны или провидицы вернули его жене разум, и обещал убить бесполезную женщину, если она останется такой. Она умерла вскоре после того, как Иола позволила воспоминаниям заполнить пустоту. Бросилась с утёса на скалы, потому что не вынесла горя.

Пустота – это спасение. Она не отнимает память, но не позволяет боли захлестнуть человека с головой. Тот, кто впустил в свою душу пустоту, всё помнит, но ничего не чувствует. Со временем боль либо стихает, и тогда человек сам начинает потихоньку возвращаться к жизни, либо приходит безумие. Нужно время. Сколько? Никто не знает, потому что причины для пустоты у всех разные.

Кьорвиги нашли Таирию весной, а теперь уже закончилось лето. Она жила с опустошённой душой уже полгода и не умерла только потому, что дикари не позволили – им очень хотелось подарить свою находку новоявленной полубогине. Даже клеймо на её костлявом теле не выжгли, как обычно поступали со всеми рабами. Вея не видела, как девушку кормили, но позже Лейза сказала, что это не человек, а живой мертвец, который ничего не видит, не слышит и не понимает. Теперь Таирия спала под действием сонного зелья в маленьком шатре неподалёку от жилища Веи и действительно выглядела мёртвой.

– Не понимаю, зачем она тебе. Она ведь законная жена твоего мужчины, если я правильно помню. Я бы на твоём месте просто избавилась бы от этой проблемы, пока он спит и ни во что не вмешивается, – ворчала Лейза, недовольная тем, что её госпожа сидит у постели бесчувственной девчонки вместо того, чтобы готовиться к приёму королей.

– Не думаю, что она когда-нибудь будет претендовать на Маркуса, – с грустью в голосе отозвалась Вея и осторожно убрала коротко остриженную прядь светлых волос со лба Таирии. – Она любила другого мужчину. Любила так сильно, что совершила множество глупостей ради того, чтобы получить право быть с ним вместе. Но в итоге она потеряла сначала любимого, а потом и его ребёнка.

– Откуда ты…

– Я видела, Лейза, – вздохнула девушка. – Всё видела. Нирима немного приоткрыла разум этой девочки так, чтобы не нарушить границу пустоты, и объяснила мне, как туда заглянуть.

– И ты увидела там любовь? – скептически уточнила ведьма.

– Любовь, обман, предательство, тоску, злобу, смирение… Знаешь, ей ведь всего восемнадцать лет. Мой старший брат был её первым мужчиной и первой любовью. Да, Таирия не подарок. Да, она уничтожила половину моего клана, а потом с её подачи Джевед перерезал горло нашей матери. Точнее, Фадии, которая заняла тело Аллелии, но я-то видела окровавленное тело мамы. Эта девчонка всегда и всем доставляла одни только неприятности. Отравила Маркуса ядом схашивии, потом вопила на весь замок, что Дэнзет – самозванец, пока Аарек не начал подумывать о том, чтобы казнить всех чужаков, включая и её тоже. Она такая, какая есть, но Джевед любил её, иначе не пришёл бы за ней в Акильфадию. Всё ради любви.

– Беременность раздувает твою сентиментальность до поистине невероятных размеров, – покачала головой Лейза. – Сейчас ты жалеешь убийцу. Завтра она придёт в себя и воткнёт кинжал в твоё отвратительно доброе сердце. Ты сама-то собираешься взрослеть? Переговоры провалила…

– Кьорвиги разочарованы? – подняла на неё Вея виноватый взгляд.

– Озадачены, я бы сказала, – поморщилась ведьма. – Они ждали божественного величия и чуда, а увидели только капризную, напуганную девчонку, которая много знает, умеет красиво говорить и понимает их язык. Я предупреждала, что тебе пока ещё рано соглашаться на эти визиты. Ты сама ещё не до конца понимаешь, какую силу получила, и как её можно использовать. Уже полдень, скоро приедут Эгдан и Наэн, а ты тратишь драгоценное время не на подготовку к этой встрече, а на жалость к полумёртвой сопернице. Мне отменить приём, пока ты снова не напортачила? Или…

– Или, – нахмурилась девушка и встала с подушек, на которых спала Таирия. – Мне нужна эта встреча.

Мнение Лейзы на этот счёт было противоположным, но она перестала спорить с упрямой госпожой ещё несколько дней назад, когда Вея заявила, что если не будет переговоров, то она просто пошлёт клан меллеорских ведьм и их преданность куда подальше. Такой вариант развития событий точно был недопустим.

* * *

Никто не рассказывал Вее о том, что зеленоглазые меллеорские ведьмы и кьорвиги приходятся друг другу роднёй. В библиотеке и архивах клана никогда даже записей об этом не было – девушка сама обо всём догадалась. Всё, что она сказала вождям кьорвигов, было чистой правдой, хотя кое о чём Вея не знала. Первую Душу золотого дракона мужчины не просто использовали для плотских утех, как обычную женщину – они поступили с ней почти так же, как спустя полтора тысячелетия после этого вольный народ обошёлся с матерью Фадии. Дочери этой первой «особенной» колдуньи был всего год, когда кьорвиги взяли женщину в набег, заставили её применить природную магию против людей, а потом просто убили, как часто поступали с бесполезными, обречёнными на медленную смерть колдунами, чтобы не тратить на них провизию. После этого золотого дракона больше никто не видел, и годовалая дочка колдуньи тоже исчезла. Девочка выросла в Аукеросте, где люди с почтением относятся к тем, кто имеет магические способности. Рыжеволосая малышка с удивительно яркими зелёными глазами попала в обеспеченную семью, получила достойное воспитание и образование. Самые первые и самые ценные записи, хранящиеся в библиотеке клана, принадлежат именно ей. Это очень хрупкие пергаменты, и только магия не позволяет им рассыпаться в прах, поэтому их не привезли в Меллеорию. Вея не знала об их существовании. Верховная Мать решила, что новая Душа золотого дракона узнает об этом позже – когда снизойдёт до того, чтобы принять обычаи клана.

Теперь Лейза опасалась, что этого вообще никогда не случится, потому что у новой Души золотого дракона оказался строптивый характер. Отправляя в святилище старшую дочь и самых сильных ведьм, Верховная Мать пребывала в уверенности, что из несчастной, побитой судьбой двадцатилетней девчонки можно вылепить то, что нужно клану. Напутственная речь звучала так:

– Дочери Краонгры! Великая богиня спустя много столетий вновь явила себя этому миру, и это знак нам – тем, кто носит в своей душе дар её божественной силы. Век за веком мы с честью хранили это наследие, оберегали его и использовали только во благо. Вы знаете, откуда взялась наша сила. Знаете, кому она предназначалась, и кто её отверг. Магия была дана вольному народу для того, чтобы положить конец дикости и варварству, которыми всегда жили и по сей день живут кьорвиги. Сила, которую мы храним больше двух тысячелетий, могла сделать вольный народ самым великим и почитаемым народом не только на островах, но и в больших землях. Она могла дать им власть, богатство, уважение и все блага, о каких только можно мечтать. Кьорвиги отказались от этого дара, и время их не меняет. Они продолжают жить в злобе и жестокости, крадут женщин и детей, принуждают колдунов нарушать законы природы и вредить тем, с кем могли бы жить в мире и согласии. Великая богиня долго смотрела на эти бесчинства и наконец-то решила положить им конец. Она вложила свою душу в смертное тело юной акильфийской целительницы, чтобы вольный народ оставил в покое остров Сеар – дом золотого дракона. И это знак нам, что пришло время использовать хранимое нами наследие. Мы должны принять неразумное, но божественное дитя в лоно нашей семьи. Должны научить Вею Ког всему, что знаем сами. Должны указать ей верный путь, чтобы эта девушка выполнила предназначение, с которым две с половиной тысячи лет назад не смогла справиться её предшественница. Вольный народ должен стать мирным или прекратить своё существование – такова воля богини. Если Душа золотого дракона не сможет изменить кьорвигов, мы уничтожим всех их ценой своих жизней, как когда-то во имя свободы Сеара это сделала Меллео.

Лейза была склонна полагать, что её мать выжила из ума. И не только Лейза. Все пятнадцать её родственниц, отправившихся в путешествие через Грязное море к святилищу под горой Меллео, считали, что Верховная Мать спятила. Великой богине больше двух тысяч лет не было никакого дела до того, как живут кьорвиги, и насколько сильно от их образа жизни страдают жители островных королевств. Если бы Краонгру волновала судьба людей в общем и вольного народа в частности, ей бы и пары столетий хватило, чтобы понять, что кьорвиги неисправимы. Эти дикари и зеленоглазых ведьм клана охотно похищали из Аукероста, увозили на свои острова, использовали в своих целях и убивали, но богиня почему-то не гневалась на них за это. А теперь вдруг её терпению пришёл конец. Слишком долгое получалось терпение. И ладно бы Верховная Мать только взвалила на Вею чужое предназначение, но она вознамерилась полностью уничтожить свой клан, заставив ведьм пойти против вольного народа. Вопрос был только один – с чего она вообще взяла, что Великая богиня желает именно этого? Тогда ведь ещё даже не было известно, кого именно принёс в святилище золотой дракон – в Аукерост просто прилетела птица-вестник с собщением о том, что это рыжеволосая акильфийская целительница Вея Ког, и в её глазах плещется меллеорская магия.

Ещё на корабле ведьмы договорились, что Вея не узнает от них о навязанном ей Верховной Матерью предназначении. «Душа Великой богини сама знает, что нужно богине», – сказала тогда Лейза, и все с ней согласились. Обучать – да. Наставлять и советовать – да. Проявлять уважение – обязательно. Принуждать к чему либо – нет. Клан и верность традициям – это замечательно, но не тогда, когда интересы людей ставятся выше воли богов. Если кьорвиги до сих пор живы и здравствуют, значит, так нужно богам. Однажды меллеорские ведьмы уже обернули против вольного народа божественную силу своей магии, но после этого ничего не изменилось, и вряд ли очередным самопожертвованием что-то можно было изменить теперь.

Вея Ког оправдала ожидания Лейзы, которая была не старшей из шестнадцати наставниц девушки, но главной. Душа Краонгры не только знала, чего хочет богиня, но и умела добиваться желаемого. Сейчас ей нужно было расчистить для себя путь домой, в Акильфадию. Золотой дракон всегда жил именно там, о чём свидетельствовали и записи в архивах, и тот факт, что Лунные горы долгое время считались границей драконьих владений. В сказках и легендах имелась доля истины, пусть и мизерная. Золотых драконов не убивали ради драгоценной чешуи, и это был всего один дракон, а не множество, но жил он там, куда указывали все источники.

Лейзе не нравился способ, который Вея выбрала для того, чтобы сделать путь из Меллеории в Акильфадию безопасным, но она не могла не согласиться, что этот план имеет шансы на успех. Из-за того, что чёрные драконы получили свободу от людей, эти самые люди теперь остались без защиты. Кьорвиги поклялись не нападать на Сеар и на протяжении уже девяти месяцев сдерживали это обещание, но короли Меллеории и Сеаркаты всё равно их боялись. Этим утром, когда вожди вольного народа высадились на берег, их встречало всё меллеорское войско, хотя кьорвиги даже не были вооружены в знак того, что выполняют свои клятвы. Вражда, которая длилась столетиями, теперь могла сослужить Душе золотого дракона добрую службу. Если вольный народ нападёт на Сеар сейчас, короли потеряют всё, а им это точно было невыгодно.

И всё же непредсказуемость поведения Веи заставляла Лейзу волноваться. Ведьма не лукавила – клан меллеорских ведьм пойдёт за своим божеством куда угодно. Дочери Краонгры уважали Верховную мать, но их верность всегда принадлежала Великой богине. Вея – Душа этой богини, поэтому теперь её решения и желания ставились во главу угла. Но ведь она всего лишь девушка. Опечаленная утратой своей семьи, влюблённая, беременная и совершенно неуправляемая. Временами она проявляла поистине божественную мудрость, но чаще её решениями и поступками руководила человеческая суть. Кьорвиги – опасные союзники, с ними нужно быть предельно осторожной, а Вея оскорбила их тем, что не разрешила приблизиться, потом забыла о приветственной речи, а на молодого воина смотрела так, будто бы он был ей интересен. Она показала себя равной им, а должна была буквально излучать недосягаемость. Это было плохо, но ожидаемо – опыта-то у девочки нет. Оставалось только надеяться, что встреча с королями пройдёт не так ужасно.

* * *

– …И не вздумай благодарить Наэна за гостеприимство его королевства, а Эгдана за подарки и всё остальное, – выдала Лейза очередную порцию наставлений, украшая высокую причёску своей подопечной золотым гребнем.

– Почему? – удивилась Вея. – Это ведь просто вежливость.

– Что ты ела на обед?

– Фрукты и утку, а что?

– И ты благодарила утку за то, что она умерла ради твоего насыщения?

– Её для этого на птичьем дворе и вырастили, – нахмурилась девушка.

– Ну вот и к королям, если ты хочешь соответствовать своему статусу, нужно относиться точно так же, – невозмутимо пояснила ведьма. – Они существуют для того, чтобы ты была счастлива. Дарить подарки, проявлять гостеприимство, всячески тебя ублажать… И если тебе что-то не нравится, то этим уткам прямая дорога в жаркое или суп, поняла? До того, как Краонгра принесла тебя сюда, никто из ныне живущих не видел золотого дракона, а о возможности существования Души богини знали только женщины нашего клана. Мы не смогли сохранить эту тайну, но люди ничего о тебе не знают. Как себя преподнесёшь, так к тебе и будут относиться. Покажи им божественное величие, а не растерянную девочку, которая сама себя боится. Не унижай, но и не ставь вровень с собой. Ты – богиня. Они – простые смертные. Если хочешь чего-то от них добиться, то вести себя нужно именно так. С кьорвигами было проще, потому что они в драконах видят богов, а эти тебе руку по локоть откусят, если ты рискнёшь протянуть её им для поцелуя.

– Ясно, – вздохнула Вея. – Они уже ждут, да? Богиня может позволить себе опоздание?

– Богиня может позволить себе вообще не покидать шатёр, – улыбнулась Лейза. – Но богиня умеет летать, а тебе нужен безопасный путь по суше. Откажись, если не уверена в себе, но не забывай, что с оскорблёнными королями договариваться сложнее.

Отказываться Вея не собиралась. Она прекрасно понимала, что нельзя убрать всех искателей и охотников с острова в одночасье. На это требуется время, и чем раньше начнётся выдворение алчных гостей с заповедных земель, тем быстрее можно будет и ей отправиться в путь.

– Как я выгляжу? – покрутилась она перед высоким зеркалом, придирчиво разглядывая своё отражение.

Наряд для этой встречи был выбран не совсем обычный. В платье из золотистого шёлка ведьмы вплели немного магии, и теперь оно мягко переливалось разноцветными искорками при каждом движении. Широкие рукава оставляли руки открытыми по локоть, золотые браслеты на запястьях привлекали внимание крупными аметистами, и такие же камни были вправлены в гребень, венчавший причёску Веи подобно короне. Скромное декольте открывало верхнюю часть груди, где на нежной коже лежало массивное золотое ожерелье с подвесками, выполненными из, опять же, аметистов и пластин горного хрусталя. С тех пор, как девушка очнулась в святилище, её прикосновение заставляло кристаллы вести себя немного странно – они наполнялись золотистым блеском, который менял оттенок в зависимости от того, какую магию в конкретный момент использует колдунья. Теперь, например, подвески сияли переливами живого пламени, поскольку в медно-рыжие волосы Веи было вплетено простенькое заклинание, основанное на магии огня – для красоты.

– Божественно выглядишь, – улыбнулась Лейза. – Если ещё и вести себя будешь соответствующе, то и впечатление произведёшь желаемое.

Вея показала наставнице язык, тоже улыбнулась, но сразу же напустила на себя серьёзность и высокомерие, гордо расправила плечи и вздохнула.

– Идём.

* * *

День выдался жарким, поэтому для почётных гостей перед входом в шатёр Веи с помощью магии была возведена просторная, тенистая беседка, в пространстве между витыми колоннами которой сверху вниз, даря прохладу, беззвучно струились потоки ледяной воды. Внутри беседки ломился от изысканных угощений широкий стол, а по разные стороны от него стояли два изящных позолоченных кресла – для королей.

В этот раз зачарованные воины Аукероста не сомкнулись плотными рядами, а рассредоточились вдоль магической ограды, демонстрируя готовность разрубить на куски любого, кто посмеет хотя бы косо посмотреть на их госпожу. Ведьмы тоже вышли к гостям не все – только Лейза и Нирима. Они не прятали своих лиц под капюшонами, поэтому гостям предоставилась возможность хорошенько разглядеть меллеорских красавиц.

Для Веи и её спутниц тоже была установлена беседка, но поменьше, без стола и увитая цветущими розами – напротив той, что предназначалась гостям. Расстояния в пять шагов хватало для того, чтобы видеть лица друг друга, и вид короля Сеаркаты сразу же вызвал у полубогини недоумение. Со слов ведьм и Маркуса она представляла себе Эгдана сморщенным коварным старикашкой, а Наэна – невзрачным мужчиной лет сорока пяти. Меллеорский король этим представлениям вполне соответствовал – дорогая, но скромная одежда, приличных размеров залысины в редких волосах, усталый, но проницательный взгляд. Но Эгдан…

– Кто это? – нахмурилась Вея, по пути к своему месту настороженно разглядывая сидящего в беседке мужчину средних лет, лицом и повадками больше похожего на хорька, чем на человека.

Лейза тоже нахмурилась, потому что никто не удосужился доложить ей, что вместо короля Сеаркаты на аудиенции будет присутствовать кто-то другой.

– Это Браул, один из советников Эгдана, – шепнула она Вее.

– А где сам Эгдан?

– Понятия не имею, но я разберусь, а ты действуй, как было запланировано.

Она хотела уйти, но Вея придержала её за руку и улыбнулась.

– Мы просто спросим, успокойся.

Заметив приближающихся дам, оба мужчины встали, но не рухнули на колени, как до этого кьорвиги, а лишь склонили головы в почтенном приветствии.

– Прошу простить моего повелителя за то, что он не явился на эту архиважную встречу сам, но ему нездоровится, – сразу же заискивающе залепетал советник.

– Он просто струсил, – послала ему Вея ослепительную улыбку и села на позолоченную скамью в своей беседке, шурша пропитанными искрящейся магией юбками. – Сядьте, у вас обоих наверняка был полный забот день.

Наэна Третьего по праву считали мудрым правителем – он сразу понял, что беседа предстоит непростая, поэтому решил повременить с изъявлениями своего почтения к золотому дракону и его Душе. Он настороженно сдвинул брови и молча сел, а советника Браула слова Веи возмутили до такой степени, что его дар речи на несколько мгновений пропал, но потом вернулся одновременно с самообладанием.

– Могу я узнать, почему у Души золотого дракона сложилось столь превратное мнение о владыке Сеаркаты? – сощурился он, продолжая стоять.

– Превратное? – вскинула брови Вея, сочтя, что божественный статус даёт ей право быть не особенно вежливой даже с коронованными собеседниками. – Этот человек уничтожил мою семью, а теперь наживается на охотниках за редкостями, позволяя им грабить мой дом, что они уже давно бы сделали, если бы им не мешали чёрные драконы. Твой король и не собирался встречаться со мной, не так ли? Он прекрасно знал, что тёплого и радушного приёма для него здесь не будет. Не будь он трусом, я бы сейчас принимала его извинения, а не слушала твои смехотворные попытки обелить честь того, кто не имеет ни малейшего представления о чести.

Лейза бросила на девушку короткий взгляд, переживая, что злость и обида перевесят здравый смысл. Вея выглядела совершенно спокойной и даже улыбалась, но смотрела на советника таким тяжёлым взглядом, что мужчина смутился, сел и полез в карман своего сюртука за носовым платком, чтобы промокнуть выступивший на лбу пот.

– Очень жарко, простите, – виновато объяснил он необходимость своих действий.

– Да, погоды стоят далеко не осенние, – с лёгкой усмешкой согласилась Вея и перевела взгляд на короля Меллеории. – Надеюсь, мои утренние гости никому не доставили хлопот?

– Кьорвиги доставляют хлопоты самим фактом своего существования, – отозвался Наэн. – Я предпочёл бы, чтобы они держались подальше от берегов этого королевства, но что мои желания значат в сравнении с волей Души золотого дракона?