Она уже освещала фонарем противоположную стену. Там что-то лежало, но пока Ника не могла понять что. Её сапог снова обо что-то зацепился на полу. Ника опустила взгляд, это была верёвка. Ника нахмурилась, отряхивая ногу, и снова направила свет на стену, подходя к тому, что там было накидано в упор.

На земле валялась целая куча пустых мешков и целлофановых клеенок. Ника остановилась прямо напротив этого безобразного зрелища и готова была поклясться, что в этом углу запах стал ещё насыщеннее.

Делая шаг в сторону, чтобы рассмотреть по внимательнее дальний правый угол, она снова зацепила что-то ногой. Выругавшись себе под нос, она, как и прежде, опустила голову вниз, и в следующую секунду чудовищный, душераздирающий крик отразился от стен подвала, вырвавшись из груди девушки.

На земле под кучей мешков виднелась чья-то тонкая посиневшая рука.

Глава 15

Внутренняя истерика поднялась вверх по солнечному сплетению к горлу. Она закричала, отшагнув назад. Пульс отдавался где-то в висках. Семён бросился к ней, его внимание сразу привлекла мертвенно-синяя рука, выглядывавшая из-под войлочной мешковины.

Сохраняя бдительность и спокойствие, он приподнял пальцами край материи и бесстрашно откинул её в сторону. Панический страх парализовал девушку в тот момент, когда она увидело мертвое безжизненное тело. Семен, содрогнувшись, отпрянул назад, чувствуя жуткий трупный запах. Повторяя движения, он откинул в сторону оставшиеся мешки.

Вероника в ужасе попятилась назад, спотыкаясь и падая на землю. Снова раздался крик, пронзающий стены этой тёмной комнаты. Ника даже не сразу поняла, что это она кричала.

–Нет! Нет! Нет!

Она буквально ошалела от внутренней нестерпимой боли. Будто кто-то только что вогнал кинжал ей прямо в сердце. Мёртвое лицо подруги отпечаталось на её собственном лице. Сбылись её самые страшные из ночных кошмаров. Ника замотала головой, зажмурила глаза в надежде, что сейчас проснётся, что это лишь страшный сон. Но она не просыпалась. Слёзы градом потекли из глаз.

Чьи-то холодные руки пытались поднять её с земли, но она ничего не видела, ничего не слышала кроме бешеного стука сердца и непонятного шума в голове. Картинка перед глазами стала мутной от слёз и не выносимой боли в груди. Она буквально физически чувствовала, как тьма сгущалась вокруг них, покрывая все живое своей траурной шалью.

Прямо пред ней в неестественной позе, выброшенные, как ненужный мусор, на полу лежали три омертвелых тела девушек. Двое из них уже разложились, демонстрируя взору школьников лишь кости. О том кому принадлежали эти останки, оставалось только догадываться по одежде и личным вещам, оставшимся на них. А вот третье тело оставалось узнаваемым, хоть и начало уже гнить. Но, несмотря на испытанное отвращение после всего увиденного, Ника все же была способна узнать свою подругу.

Мысли путались, превращаясь в кашу, разум отключился, ноги и руки перестали её слушаться. Она совсем забыла про Семёна, и что он находился где-то рядом. Она не осознавала, что происходит.

Вероника стала кашлять, задыхаясь. Отвратительная вонь не давала нормально дышать, не говоря уже о том, чтобы просто думать. Понимание приходило медленно, словно что-то блокировало эту функцию её мозга. Надежда на лучшее в одночасье покинула её тело, рухнув тяжелым камнем куда-то вниз. То, что Ника увидела этой ночью, ещё долго будет преследовать её по ночам в кошмарах.

Она в очередной раз всхлипывала, когда почувствовала, как крепкая рука оторвала её от земли, пытаясь поставить на ноги, и буквально с силой заставила идти за собой к лестнице. Она провела руками по щекам, они по-прежнему оставались мокрыми, поскольку слёзы лились не переставая. Девушка не понимала, где сейчас именно билось её сердце, в каком месте скручивалось спазмами тело, все смешалось в одну кучу, заставляя все чувства и эмоции слиться в одну не понятную странную смесь. От всего этого она почувствовала резкий приступ тошноты и ускорила шаг, поднимаясь вверх, желая только, быстрей выбраться наружу.

Холодный осенний ветер показался ей спасительным в данном случае. Оказавшись на поверхности, она устремилась за дерево, но ноги путались, подкашивались и едва передвигались. Её рвало, и это было отвратительней всего.

Оттолкнувшись от дерева, она вытерла рукавом рот, и сделала несколько шагов. Снова упала, не чувствуя сил. Тело цепенело от страха, ужаса, холода и бессилия одновременно. Её плечи тряслись, а ладони накрыли лицо, стараясь отгородиться от всего увиденного.

Но вот и всё! Оля мертва! Её больше нет, как и других девочек. Мы не успели! Я не успела! Не успела спасти её! Я видела их тела! Господи, за что с ними так жестоко!? Они мертвы! Они все мертвы!

В добрых сказках говорят, что добро всегда побеждает зло! Тогда как объяснить произошедшее!? Со временем зло стало только сильней?! Его невозможно победить, остановить, чем бы оно ни было! Оно неуловимо…

Сквозь дрожь и собственные всхлипы, Ника, наконец, смогла расслышать звуки его голоса. Семён присел прямо перед ней. Его голос звучал надрывисто, испуганно, но при этом уверенно, мягко.

-Вероника, посмотри на меня! Ты слышишь, что я тебе говорю? – спрашивал он, убирая ладони с её лица. Его руки тряслись толи от страха, толи от потрясения, толи от холода.

-Детка, услышь меня, пожалуйста, нужно уходить! Нас могли услышать,– произнёс он, поглаживая большим пальцем по щеке, пытаясь успокоить, – Ты молодец! Ты нашла их, слышишь!? Ты смогла то, что не сделала полиция!

Он продолжал ей нашептывать успокаивающие слова, сжимая в ладонях её мокрые от слёз щеки, и Ника, не задумываясь, прижалась к его груди в поисках утешения. Она ещё какое-то время продолжала громко рыдать в его объятьях, пока руки парня прижимали её крепко к себе. Она не заметила, когда и почему начала постепенно успокаиваться, дышать ровнее, словно всё плохое медленно выходило из неё.

–Пойдём, – мягко сообщил он, отстраняясь от неё, – Нужно придумать, что сказать взрослым, почему мы не спали, и как-то объяснить, как смогли найти тела погибших. Нам придется поговорить сейчас или утром с кем-то из взрослых…

–Нет! – закричала она.

Она качала головой, отрицая все, что он говорил, пытаясь параллельно собраться с силами, и найти в себе хоть каплю здравомыслия, чтобы принять сейчас верное решение. Она сделала глубокий вдох, затем последовал долгий прерывистый выдох. Её руки все ещё дрожали, а вот слёзы уже не текли.

–Нужно звонить сразу в полицию! – твердо заявила она, встречая его встревоженный взгляд, – Пусть приезжают и на месте разбираются!

Он понимающе посмотрел на неё, а затем кивнул. Поднимаясь с земли, он быстро отряхнул колени и тут же достал из кармана телефон, набирая нужный номер.

***

Это была долгая ночь. Сразу после того, как Семён позвонил в полицию и сообщил о чрезвычайном происшествии, и при этом, казалось бы, оставался совершенно спокойным, они вдвоём вернулись в школу. Он повернулся к ней лицом и заявил, что им необходимо немедленно выпить прямо сейчас чего-нибудь горяченького.

Они вместе прошли через остеклённую террасу, а затем проследовали на кухню. Ника ещё по пути туда дрожащими руками стянула с себя пальто и без слов накинула его на плечи Семёна. Он не стал спорить с ней, потянул его на себя и едва заметно улыбнулся. В женском пальто он выглядел смешно, но она в своих спортивных штанах, натянутых поверх ночной рубашки не лучше. И хоть обоим сейчас было совершенно не до смеха, покосив на неё взгляд, он не смог сдержать широкую улыбку на лице, а она, заметив это, ответила ему тем же.

На кухне их встретила Полина Александровна. Их молодая учительница по физики как раз этой ночью была дежурная по школе. Внешний вид учеников привел её в замешательство: растрепанные волосы, руки перепачканные грязью, пальто одно на двоих, посиневшая от холода кожа, и перепуганные глаза.

Женщина сразу поняла, что они были на улице посреди ночи в такую погоду, да ещё и полураздетые. Она тут же принялась их обоих отчитывать за самовольный выход из здания школы. Но когда Семён пояснил, что сейчас в школу приедет полиция, она оторопела.

Она потребовала объяснений, и оттого Ника занервничала, а Семён сообщил, что говорить о случившемся будет только со следователем и только в присутствии родителя. Полина Александровна, недовольно сомкнув губы в тонкую линию, наконец, замолчала и вышла из столовой, оставляя их одних.

Семён тяжело вздохнул, переводя задумчивый взгляд на девушку. На его плечах все ещё было накинуто её пальто.

–Они не имеют права допрашивать нас без присутствия взрослых. Мы несовершеннолетние ученики школы, – произнес он твердо, – поэтому я позвонил отцу, он приедет с минуты на минуту.

Ника нервно сглотнула. Она не могла последовать его примеру и позвонить своему отцу.

Если он узнает, что произошло этой ночью в школе, то вероятней всего просто заберет меня от этого места подальше. А даже если и приедет, то не «с минуты на минуту», а через часик другой, а то и два, если не три. Он не сможет приехать так скоро.

Семён поймал её встревоженный взгляд.

–Мы можем давать показания вместе в присутствии моего отца…

–Нет! – возразила Ника, внезапно приходя в чувства. Может Меньшиков старший и не имеет отношения, к тому, что здесь происходило, но она не станет ему доверять или как-то иначе принимать от него помощь.

Семён, словно прочитав её мысли, закатил глаза.

–Ты действительно думаешь, что мой отец может иметь к этому отношение!? Где мой отец, а где школа!? Его не связывает с этим местом ничего корме меня…

Ника прищурилась. Она понимала, что возможно он прав, но она ни за что не согласится давать показания в его присутствии.

–Может быть, но это не отменяет того факта, что он чуть не придушил меня! – запротестовала она, бросая на него упрямый взгляд.

–Ты упряма, как ослица! – фыркнул он и резко замолчал, посерьёзнев,– Нам нужно думать над тем, что мы скажем, а ни как все это будет происходить!

Ника стиснула зубы, упрямо не желая сдаваться. Однако она сейчас была не в том состоянии, чтобы что-то обсуждать или обговаривать с ним, а уж тем более спорить. Сил, казалось бы, совсем не осталось. Она была вымотана, но понимала, что если им придется давать показания поодиночке, нужно будет ей многое с ним обсудить, чтобы их слова не противоречили друг другу.

Семён тем временем встал, возвращая ей пальто, и подошел к столу, чтобы заварить две кружки горячего чая

Пока он возился с чайником, Ника устало опустила голову и взглянула на свои руки. Они были перепачканы грязью, а под ногтями скопились остатки перегнивших листьев вперемешку с землей. Она встала и направилась к раковине. Пока девушка мыла руки ароматным мылом, краем глаза заметила, что Семён разыскивал что-то в кухонном шкафу. Наверняка сахар…

Отмыв от грязи руки, она умылась и, обернувшись, заметила, что он достал с полки вовсе не сахар, а банку с мёдом. Как завороженная, она наблюдала за ним, пока он открывал банку и добавлял тягучую золотую сладость себе в кружку.

Мёд? Ах, ну конечно, мёд!

Он положил себе ровно две ложки, а затем повторил тоже с другой кружкой. Закончив он повернулся, протягивая одну ей.

–Я люблю чай с медом,– мягко сообщил он, замечая её наблюдательность.

Пару минут они пили чай в тишине. Ника обратила внимание, что мёд даёт особенный привкус чаю. Ей даже понравилось, что он при этом получается сладкий, но не приторный и немного травяной. В какой-то момент она отметила, что вот так сидеть, и молчать наедине рядом с Семёном ей было очень даже комфортно. Пропала прежняя нервозность и беспокойство, словно весь мир перестал существовать в одно мгновение. Это было странное чувство, ранее не знакомое ей. Она сидела тихо, украдкой изучая его задумчивое серьезное лицо.

Внезапно все резко оборвалось, когда он, откинувшись на спинку стула, снова заговорил, задавливая её аргументами.

–Между прочим, это по твоей вине я оказался втянут во все это, так что не упрямься, Лаврова, – произнес он совершенно обыденным тоном. Опять это его «Лаврова»!

Она несколько раз моргнула, приходя в себя.

–Тебя, кажется, никто об этом не просил!

Его взгляд снова потемнел от злости.

Боже мой, как же быстро у этого парня меняется настроение!

–Если бы ты оставалась в своей койке до утра, мне бы и не пришлось! – строго заявил он.

Ника несколько секунд раздумывала над тем, что сказать, и как ей лучше поступить. Как не печально признавать, но он прав.

–Ладно, мы будем давать показания вместе, так будет лучше, но при условии, что я сама буду говорить, а ты только соглашаться со мной!

Он снова посмотрел на неё так, будто она сказала какую-то глупость, но спорить не стал. А уже через пятнадцать минут вокруг них собралось несколько человек. Полина Александровна привела их охранника, разбудила заведующую по учебной части. За ними поспешил явиться на кухню и завхоз. Все были встревожены и обеспокоены. А самое главное, никто пока до конца не понимал, что происходит и по какому поводу. Взрослые пытались расспросить их с Семёном, но они так же молчали.

Ника внезапно осознала, что она опять прибывает в состоянии шока, только теперь ощущалось это как-то иначе. Всего каких-то полчаса назад на неё накатили все эмоции сразу, разорвавшись в её теле на миллион маленьких частиц. Затем её стошнило, она плакала, злилась, а после не осталось ничего. Одна пустота. И теперь уже не было слёз и не было страха. Всё это осталось там, на улице, но было что-то другое, новое. Нестерпимое чувство мести, с привкусом расплавленной меди на губах.

Она решила, что даст показания следователю, а затем поможет найти убийцу, и путь даже ради этого ей потребуется снова встретиться со Стасом лицом к лицу. Может, так даже будет лучше. Во всяком случае, ей удастся увидеть его реакцию, так сказать в «прямом эфире», в тот момент, когда она будет рассказывать о случившемся следователю.

Ещё через двадцать минут приехала машина капитана Понамарева, а за ним и Степан Львович появился на пороге школы. Директор оставался на ночь дома, а тут поступил звонок из полицейского участка, и ему срочно пришлось ехать в школу.

Ника ощутила жуткое волнение, когда капитан, переговорив с директором, направился к ним. Его глаза горели, как два ярких сапфира, а на голове заблестела все та же седина, в тот момент, когда он снял шляпу.

–Где вы их нашли?! – сходу спросил он, поскольку по телефону Семён успел кратко пояснить, в чем заключалось дело.

Повернувшись в сторону Ники, Семён едва заметно кивнул, затем поднялся с места и повел капитана по коридору школу через террасу на улицу к месту, где они совсем недавно обнаружили тела.

Ника последовала за ними. Она оставалась в стороне все это время, следуя за мужчинами на расстоянии. Пока они ожидали приезда следователя, она успела быстро подняться к себе в комнату, переодеться и завязать волосы на голове в тугой пучок. Теперь её внешний вид был опрятен, и вполне приемлем для беседы со следователем. Девочек она при этом старалась не разбудить.

Пускай спят! Сегодня им предстоит тяжелый день!

Семёну Полина Александровна принесла чью-то мужскую куртку, в которой он теперь пошел на улицу.

Когда все вышли на улицу, Ника остановилась на ступеньках у террасы, а Семён довел капитала до самого подвала. Пономарев запретил присутствующим приближаться к месту обнаружения тел и сам спустился вниз. Спустя несколько минут он быстро вылез, и тут же вызвал полицейский наряд в школу. Ещё через несколько минут подъехали несколько полицейских машин. Все происходило так быстро, что Ника запоминала происходящее лишь обрывками. Место вокруг подвала оцепили. Никого из работников школы близко к нему не подпускали, пока полицейские работали там. Прошел час, а может и больше, прежде чем мужчины достали тела погибших девушек из их «могильной ямы». Ника в ужасе зажала рукой рот, когда из-под простыни выглянула синяя рука погибшей.

Полина Александровна тут же нервно взвизгнула и поспешно отбежала в сторону. На поднявшийся шум во дворе к этому времени уже выбежали другие учителя. Многие отступили ещё на несколько шагов, зажимая нос рукой. На лицах взрослых был шок, ужас и негодование. Отовсюду слышались перешёптывания и отдельные фразы: «Что же теперь будет!?», «Кто это сделал!» и пр.

Именно в тот момент Ника испытала новый приступ паники и тошноты. Видеть всё это в живую было не просто не приятно, а жутко и страшно. Однако она стала успокаиваться, когда вдруг почувствовала прикосновение пальцев к своей руке, а чуть позже ощутила, как её кто-то взял за руку. Она повернула голову и увидела рядом с собой Семёна. Он всё это время стоял рядом, и смотрел на то, как работала полиция. Ещё через секунду он повернулся, и мягко прижал её голову к своей груди, отгораживая от всего этого безумия. Всё это казалось таким странным и возможно не правильным, но именно в его объятьях она, наконец, то смогла умерить дрожь.

Тела погибших сразу унесли в машину скорой помощи. Мужчины в форме ещё какое-то время топтались вокруг подвала, тщательно исследуя это место. Олег стоял рядом с коллегами и постоянно с кем-то говорил. Вероника наблюдала за его поведением со стороны, и по тому, как он кричал на некоторых и хмурился, можно было смело сказать, что сегодня явно не лучший из его дней.

Через какое-то время Вероника и Семён отправились в кабинет директора давать показания в присутствии Меньшикова старшего.

Капитан уселся прямо напротив них, обводя своим тяжелым взглядом каждого. Его пальцы нервно стучали по столу. Он, подобно Меньшикову, старался не выдавать своих истинных эмоций, но тут нужно было быть дураком, чтобы не понять что он заинтригован.

Ника начала говорить первая. Она рассказала ему все о своих подозрениях, за исключением только разговора с Валерием Игоревичем, и о том, что она видела запись с камер видеонаблюдения. Она знала, что её слова со стороны звучали глупо и не оправданно, но ведь результат того стоил!

Во время рассказа она делала паузы, посматривая на Стаса, но тот сидел с каменным выражением лица на протяжении всего её допроса.

Глупо было надеяться на другой расклад…

–А как вы оказались с Лавровой Вероникой этой ночью?– подозрительно спросил Понамарев Олег, обращаясь к Семёну.

Он молчал. Сердце панически забилось в груди девушки от мысли, что он мог сказать сейчас что-нибудь не то, или промолчать вовсе. Стас так же обратил внимание на сына. На его серьёзном лице мелькнуло любопытство.

–Я пересекся с ней случайно и посчитал, что ей не следует идти на улицу одной,– ответил он честно, но, как и она без подробностей.

Дальше следователь уже задал несколько вопросов ему. Ника все это время сидела молча, положив руки на ноги, и до боли сжимала пальцами кожу, которая прощупывалась под мягкой тканью штанов.

–Почему вы сразу не позвали никого из взрослых?! – строго спросил капитан.

Семён молчал. Ника почувствовала, как напряжение сковывает тело. Прочистив горло, она заговорила первая, покосившись перед этим на Стаса.

–Потому что, к сожалению, мы пока не знаем, кому можно доверять в этой школе, а кому нет! – смело выдала она.

Капитан прищурился, внимательно вглядываясь в её лицо, а затем кивнул, вероятно, приходя к тому же мнению. Кем бы ни был убийца, он сейчас где-то здесь в школе. А быть может не он сам, а его сообщник.

–А вы умны! – лукаво заявил Олег, кротко улыбнувшись.

–Спасибо!

Внезапно почувствовав себя немного увереннее, Ника выпрямила спину, заправляя выбившуюся прядь из пучка волос за ухо.

Внезапно Ника пришла в ужас от мысли, что сегодня ей придется объясняться ещё и со своими друзьями.

Как я объясню им, что была всё это время с Семёном? Боже, как я объясню Саше всё это!?

–И кого же вы подозреваете? – спросил он из чистого любопытства. Ника застыла, набрав в лёгкие воздуха. Краем глаза она заметила, что оба Меньшикова в этот момент покосились на неё.

Да, был бы сейчас здесь Рома, первый бы показал на них пальцем! Однако Семён прав. Его отец не мог знать школьный двор так хорошо, чтобы найти этот подвал и тем более не стал бы оставить здесь эти тела. Если только у него нет сообщника в школе…

–Я пока не знаю…

В этот момент капитан усмехнулся. Он явно видел на её лице сомнения, но и не предполагал, что она действительно назовет ему чье-то имя. Это было бы глупо.

–Ну, хорошо! Я думаю на этом всё! – произнес он.

Какое-то время они сидели молча, пока Олег допечатывал текст с её слов на компьютере директора. Закончив последнее предложение, он распечатал два листка с текстом протокола на принтере и протянул один ей, один Семёну.

–Ознакомитесь, распишитесь и можете быть свободны!

Поднимаясь с места, он кивнул Стасу, приглашая его на разговор. Ника быстро пробежалась глазами по знакомому тексту, поставила подпись и вышла. Семён последовал её примеру. Девушку распирало от любопытства узнать, о чем там беседовал следователь со Стасом.

Семён молча подошел к окну и сел на подоконник, дожидаясь отца. Она смотрела на него какое-то время, но молчала, не решаясь заговорить. Они оба устали. Оба хотели спать. Это было видно по измученным глазам.

Ждать долго не пришлось. Стас почти сразу вышел из кабинета директора и направился к ним.

–А вы действительно умны, девочка моя! – произнёс вдруг он, поворачиваясь к ней и одаривая её своей обольстительной улыбкой. Но даже от улыбки этого человека прошел мороз по коже. Его глаза при этом оставались мрачными и холодными.

–Семён говорил, что вы самая умная девушка в классе, но теперь я лично в этом убедился,– сообщил он, и она внезапно прочла тайную угрозу в его словах. Это был вовсе не комплимент и не благодарность. В его словах был скрыт явный подтекст. Ему не хотелось, чтобы она говорила о своих подозрениях, о нем направо и налево, а уж тем более следователю. Но все же он был удивлён тем, что она не рассказала об их разговоре тет-а-тет у него дома Олегу,– Признаюсь, я восхищен вашей храбростью! Однако люди часто путают храбрость с глупостью.

Он почесал подбородок левой рукой.

–Ну, я думаю, что в вашем случае все же первое, а вы как думаете?

Ника прищурилась, бросая на мужчину уничижительный взгляд, желая доказать ему серьёзность своего намеренья.

–Я думаю, мною движет справедливость!

Он ухмыльнулся и, махнув рукой сыну, развернулся и уверенной походкой зашагал прочь.

Ника чувствовала себя уставшей настолько, словно из неё выкачали все жизненные силы. Она с трудом переставляла ноги, когда поднималась вверх по лестнице, а как добралась до кровати, то упала замертво и тут же уснула. Это было где-то на рассвете.

***

–Уважаемый Степан Львович, – нарочно театральным голосом произнес капитан, усаживаясь в кресло в кабинете директора,– Может, объясните, как так получилось, что тела всех трёх девушек нашлись на территории вашей школы!? – акцентируясь на слове «вашей».

Директор сурово уставился на него. Он наморщил лоб, брови сдвинулись ближе к переносице, но он не выглядел напуганным.

–Я был удивлён не меньше вашего, капитан! – произнес он, – К тому же я уже забыл о существовании этого подвала на территории нашей школы. Думаете, у меня есть выгода ставить репутацию школы под угрозу!?

Олег поджал губы. Факт оставался фактом, тела нашлись и скоро придут анализы экспертизы. И он был уверен, они подтвердят личности пропавших девушек в школе. А раз так, это – серийное убийство, как и предполагалось. И убийца скорей всего где-то здесь в школе.

–У кого был доступ к подвалу?

Степан, не обдумывая пожал плечами.

–Да у всех, кто знал о его существовании. На нём, как вы успели заметить, не было замка…

–А кто знал о его существовании?

–Ну, в первую очередь наш садовник,– не раздумывая отвечал мужчина. Его черты лица немного смягчились, но он всё равно оставался напряженным,– Он пользовался этим помещением раньше, хранил там разный хлам. Наш завхоз – Пётр Алексеевич, тоже знал, но я не уверен, что он туда спускался.

Лицо директора школы снова стало мрачным.

–Бедные девушки, это я во всем виноват! Это я не уберег их…

Капитан на мгновение снова задумался, мысленно возвращаясь в события прошедшей ночи. Когда ему позвонили из участка и сообщили, что из школы проступил тревожный звонок, он до последнего думал, что это чья-то дурацкая шутка. Однако приехал сразу же, и ещё по дороге позвонил Степану, потребовав от него того же.

Чуть позже ему было совсем не смешно. Хватило лишь только одного взгляда на лица школьников, обнаруживших тела, чтобы сразу стало понятно, они не лгут. На лице девушки отпечатался испуг. Её глаза были слегка опухшими от слёз, потускневшими, а лицо побледнело, теряя привычный оттенок. Он видел такое раньше на лицах пострадавших или их близких. Такой отпечаток оставляет только смерть, коснувшись своими костлявыми пальчиками того, кто осмелился стать невольным свидетелем её работы, кто видел её жертв.

Теперь вопрос, кто натравил загребущие руки смерти на этих юных девушек, стоял главным списке вопросов. Парни уже обыскали место обнаружения трупов, но там не было найдено ничего, что указало бы на убийцу. Ни орудия преступления, ни отпечатков пальцев. Это существенно осложнило задачу.

Учителя истории придется отпустить. Если это серийные убийства, он выходит из-под подозрения, потому что на момент пропажи первой девушки он не работал в школе. Но если не он, то кто!? И дело Шестопалова придётся отправить на перерасмотрение. Вот же черт!

–Мне нужно будет поговорить со всем персоналом, в особенности с теми, чьи имена вы сейчас мне предоставили.

Директор понимающе кивнул. Сосредоточенный взгляд Олега снова встретился с ним.

–Ученикам вашей школы не безопасно продолжать учится здесь, пока мы не найдём убийцу!

Директор молчал, поджав губы, но все же кивнул.

–Да, мы отпустим учеников раньше на осенние каникулы, – многозначительно сообщил он,– И я надеюсь, за это время вы продвинетесь в своём расследовании.

–Я тоже на это надеюсь…