Избранные

По дороге к кабинету Веккера, я специально сосредотачивала свое внимание на деталях окружающей обстановки, чтобы вытеснить волнение, и не позволить ни одной мысли о предстоящей встрече проникнуть в сознание. Перед олигархом я должна была предстать беззаботной и уверенной в себе деловой женщиной.

Оказалось, что переговоры уже начались. Секретарём Веккера был мужчина, прикрывающий веками свой пронзительный взгляд, и тем самым, выдающий свою принадлежность к сотрудникам спецслужб. Он учтиво распахнул передо мной дверь в кабинет шефа и предложил войти.

Веккер сидел во главе стола на своём рабочем месте. Он оказался невысоким полноватым мужчиной, с животиком и типично еврейскими глазами. Чуть задержав беглый взгляд на моём лице, он жестом, но весьма благосклонно, предложил мне сесть за стол переговоров. Я скромно присела на дальнем от хозяина конце стола.

Двое других мужчин, которые, видимо, и были представителями Косычева, проигнорировали моё появление и продолжили свой разговор с Веккером. Они просили о финансировании его холдингом избирательной кампании действующего губернатора Миссурской области. Я сразу подумала о том, что известие о банальном недостатке финансов для завершения избирательной кампании губернатора порадовало бы Алфеева. Однако, вскоре выяснилось, что присутствующие здесь «переговорщики» представляли интересы не только Косычева и губернатора, но и Полпреда. Я горько усмехнулась про себя: получалось, что Косычев и Полпред «сливают» Алфеева в пользу действующего губернатора.

Вскоре Веккер предложил переговорщикам пройти в другой кабинет, где их уже ждал его заместитель. Как только они вышли, Веккер встал, и, разминая ноги, прошёлся по кабинету. Остановившись у панорамного окна, он попросил меня дать оценку предвыборной ситуации в регионе.

– Мне ничего не остается, – сказала я, пряча от Веккера глаза, – как подтвердить слова «ходоков». Хотя в настоящий момент бесспорным лидером гонки является Алфеев, он не сможет противостоять триумвирату Полпреда, губернатора и Косычева, если таковой действительно сложился. Алфеев не обладает достаточным административным ресурсом и не готов к противодействию в случае его применения против него самого.

Разглядывая что-то за окном, Веккер, казалось, рассеянно слушал меня. Я осмелела.

– Но следует учесть, что победа действующего губернатора в первом туре, ещё не гарантирует его победы во втором. Расклад таков, что во второй тур, если в первом вывести из игры Алфеева, проходит Кротов. Важно, что Алфеев – лидер системной оппозиции, а Кротов – несистемной. Таким образом, вместе они контролируют весь протестный электорат, который почти в два раза больше электората лояльного действующей власти. Известно, что Кротов – сильная личность. Он способен идти к своим целям напролом, поэтому его нейтрализация обычными методами невозможна. Честно говоря, я не знаю, готова ли действующая власть на жесткие меры, на грани законности, по отношению к нему. Это всё, что я могу сказать.

– Спасибо, Джули Борисовна! Вы не могли бы подождать в Приёмной, пока я освобожусь, – минут пять, не больше.

Выйдя в приемную, я заметалась по ней, как волчица в клетке. Неприязнь к Алфееву, которая ещё в Миссурске обожгла мне сердце, куда-то испарилась. Мною овладело нетерпеливое желание немедленно предупредить его о закулисной игре. Я даже пару раз вынимала из сумочки телефон, но, каждый раз, сделав над собой усилие, возвращала его на место.

Когда меня снова пригласили в кабинет Веккера, я уже погасила вспыхнувшее волнение и смогла вернуться к рациональному поведению.

Поблагодарив меня, Веккер попросил передать Прудовскому небольшой конверт. Я вежливо улыбнулась, взяла конверт, и, сухо попрощавшись с олигархом, отправилась к Прудовскому.

Я была полностью удовлетворена встречей с Веккером, потому что она подтвердила мой прогноз: Алфееву суждено проиграть эти выборы!

В офисе Прудовский вскрыл привезённый от Веккера конверт, и, вынув из него небольшую пачку стодолларовых купюр, вручил их мне.

– Это Ваше вознаграждение за консультацию.

Осмелев, я обратилась к генералу с предложением заказать мне исследование.

– Договор уже готов, – ответил Прудовский, и, не скрывая удовольствия от произведённого впечатления, подал мне подготовленные бумаги. – Остаётся подписать!

– Я очень рад твоему приезду, – Матвей повторил за ужином слова, уже сказанные им по телефону.

– А я как рада! – светясь от счастья, вторила я. – И мой первый день в Москве, вопреки опасениям, сложился очень даже хорошо.

– Ты мне уже рассказала!

– Но ведь, правда, очень удачно сложилось?! Конечно, я надеялась, но не могла рассчитывать на договор с Прудовским. Его согласие на сотрудничество льстит мне.

– Может, по такому случаю выпьем?!

– Наливай, конечно! Но, знаешь, ещё больше я обрадовалась деньгам, заработанным у Веккера.

– Ты у меня ребёнок!

– Да! Я обрадовалась деньгам, как ребёнок радуется тому, что его, наконец, похвалили, и даже купили ему любимое мороженое! И дело не в сумме! А, может и в ней… Она, кстати, превышает всё полученное у Алфеева вознаграждение.

– А в чём же дело?

Матвей пододвинул мне фужер с вином и поднял свой, дав понять, что готов к тосту.

– Здесь мне легче и приятнее, – сказала я, – просто от того, что взаимодействие с влиятельными людьми происходит по понятным и приемлемым для меня правилам.

– Получается, что тебе надо возвращаться в Москву. Выпьем за это!

Вино оказалось сухим – очень кислым и прохладным. После напряжённого и изнуряющего своей суетливостью дня, оно освежило меня не хуже чистой родниковой воды.

Вернувшись к еде, я сказала:

– Конечно, сейчас для меня попасть в привычную среду – как бальзам на сердце! Но именно для того, чтобы решить две новые и важные задачи, мне необходимо выйти за пределы этого комфорта.

– Как ты умеешь обманывать себя! Какие важные задачи?! Уезжая в Миссурск, милая, ты даже не подозревала о существовании Алфеева!

– Да! Мое знакомство с ним – случайность. А случай, как известно, псевдоним бога, когда он не хочет называть своего имени!

– Или дьявола!

– Да ну тебя!

– Я серьезно! – сказал Матвей и расплылся в улыбке. – Ты же, сама сказала, что преследовала две цели, нанимаясь на работу к Алфееву. А за двумя зайцами…

Я взглянула на мужа испепеляющим взглядом, как это делают обычно героини мелодрам.

– Это во мне ревность говорит! – продолжил игру Матвей.

– Что?! – я театрально закатила глаза и заломила руки.

– Похоже, что этот герой массовой культуры, задел и твоё сердце!

– С чего ты взял?!

Встав из-за стола, я подошла к мужу и сзади нежно обняла его за шею.

– Ты сама призналась, что узнав об угрожающей ему опасности, сразу забыла обо всех обидах, и готова была ринуться его спасать, – ой, любимому плохо!

Мгновенно посерьезнев, я разомкнула свои объятия.

– А надо было утаить, что я по-прежнему переживаю за Алфеева?! – с укором спросила я, и тут же, наклонившись к Матвею, с любовью заглянула ему в глаза.

– Да, надо было! Если бы ты была мудрой женщиной!

– Вот глупый! – я ласково погладила мужа по плечам, и взъерошила руками его волнистые волосы. – То, что не сложились мои личные отношения с этим человеком, – одно дело. Совсем другое, – отношение к нему как политику. Почему же я должна перестать сочувствовать ему?!

– Но не содействовать!

– Я же тебе и рассказываю, что больше не содействую! Да, бог с ним, – у него своя игра, у нас – своя, правда?!

– Правда!

– Ребята не звонили? – поинтересовалась я, вернувшись на своё место за столом.

– Егор звонил. Сказал, что завтра они с Антоном и Ириной хотели бы встретится с нами. Может, в ресторан сходим?!

– Нет, лучше дома! Мне в кои то веки хочется повозиться с приготовлением к празднику.

– Измотаешься!

– Я?! Ни за что! А ресторан…. Нет, я не хочу весь день маяться от скуки и безделья! Что до готовки, то я не хуже иных поваров могу приготовить полноценный ужин за 15 мин!

– Только речь идёт о праздничном ужине!

– У меня свои секреты на этот счет. Главное, – стол должен быть красиво украшен! Беспроигрышный вариант – это белая скатерть и красные салфетки. Используем французскую сервировку.

Я вопросительно посмотрела на мужа, но не могла уловить его отношения к своему предложению.

– Расставим белоснежный фарфор и цветные фужеры чешского стекла – красные и золотистые! – мечтательно продолжила я. – Достанем те мельхиоровые приборы с гравировкой, которые Серёжа нам подарил на свадьбу. Да у нас вообще всё есть для праздничного стола!

– А еда?!

– Просто запеку мясо или рыбу. Конечно, необходим деликатес: устрицы или краб, например…Их можно купить! И какой-нибудь традиционный семейный десерт приготовлю: пунш или творожное суфле. Все остальное, чего дети могут захотеть, пусть приносят с собой!

– Убедительно говоришь! – Матвей ласково погладил меня по руке. – Значит, приглашаем детей к шести вечера!

Москва, 16 мая

Весь день я провела в хлопотах по приготовлению праздничного ужина для близких, а они пришли к нам уже сытыми.

– Мамуль, ну что ты право, столько наготовила?! – зашумел Егор, с порога заметивший сервированный стол в гостиной. – Мы тут по дороге «побаловались» креветками с пивом! Не расстраивайся!

Он немного отступил, пропуская вперед брата, и с удовольствием добавил:

– Ты, главное, смотри, какие цветы!

Антон протянул мне букет высоченных калл дивной красоты.

– Ты ведь, кажется, с такими была на свадьбе?!

Я с восторгом смотрела на цветы: они были так свежи и упруги, что, казалось, дотронься, – захрустят. Сыновья засияли от удовольствия, видя, что их сюрприз удался.

– Изумительный букет! Я уже и забыла, что Матвей тогда купил мне «самый торжественный», как он выразился, букет! Никак не ожидала от вас…. И где вы раздобыли такие роскошные, просто королевские цветы?!

– Это наш секрет! – хором ответили близнецы и все рассмеялись.

– Но на этот раз я подарил Джуличке красные каллы, – вмешался Матвей, горделиво указав рукой на великолепные красные цветы, украшающие стол, – символ любви! Видите?! Это – Аленький цветочек!

– Это амариллис, – я ласково поправила мужа.

Матвей, нисколько не обиделся, и, поцеловав меня в щеку, тут же похвастался:

– А она, блюдя традицию, подарила мне билеты в театр!

– Мы скромнее, – сказала Ирина. – Мы купили на всех билеты в «Варшаву» на «Грязные танцы – 2».

– События происходят в Гаване, в 1958 году, – добавил Егор. – Говорят, интересный фильм! Билеты на сегодня, на 21.00.

– Значит, поторапливаться надо! – воскликнул Матвей. – Помогите маме, она ведь гору еды наготовила!

– Действительно! Помогите мне установить на столе блюдо. Оно большое очень. Это – запеченная в фольге семга с золотистым рисом.

– А я белое вино припас! – радостно сообщил Матвей, и выставил на стол две бутылки марочного вина.

Когда все, наконец, расселись за большим круглым столом, Матвей попросил Егора разлить вино, а сам встал, готовясь произнести тост.

Растроганная, я с любовью смотрела на родных. Теперь, после всех неприятностей, пережитых мною в Миссурске, даже сам вид близким людей был мне особенно приятен.

– Я хочу сказать, – громко произнёс Матвей, – что мы с мамой, как всегда, рады видеть Вас на нашем общем празднике!

За столом все сразу угомонились и устремили взгляды на тостующего.

– Антон уже похвастался, – продолжил Матвей, – что они с Ириной в знак того, что соединились узами брака, надели по бриллиантовой серьге: он – в правом, а она – в левом ухе. Красиво получилось, ничего не скажешь! Но мы с мамой, счастливо прожив в браке более четверти века, так и не обзавелись ни кольцами, ни какими иными символами взаимной зависимости, потому что с огромным уважением относимся к свободе друг друга.

При этих словах он, лукаво улыбнувшись, вопросительно посмотрел на меня. Пряча ироничную улыбку, ведь на самом деле мы по крайней бедности не купили колец на свадьбу, а уже потом, действительно не имело смысла их покупать, я утвердительно закивала головой.

Получив моё одобрение, Матвей обвёл взглядом собравшихся и торжественно поднял фужер с вином:

– Предлагаю выпить за наш союз и взаимную любовь всех членов семьи!

– Горько! – крикнул Егор.

Я встала, Матвей обнял меня и поцеловал в губы. Отстранившись, я выпила вино в своём фужере, и поспешила исполнить роли хозяйки.

– Берите к вину салат из мяса краба! – предложила я. – Краб натуральный, сама сегодня варила!

– Вот тут к рыбе салат из редиса с яйцом.

Словно опытный гофмейстер, я принялась заботливо раскладывать и одновременно представлять закуску.

– А это – салат из стеблевой петрушки с яблоками.

Во время ужина все члены семьи с весёлым добродушием по очереди произносили тосты.

– А я предлагаю выпить за то, чтобы мама никогда не оказалась в роли зайца-консультанта. Знаете притчу?!

Обведя родных вопросительным взглядом, и, убедившись, что привлёк всеобщее внимание, Егор, принялся рассказывать

– Встретив Зайца, голодные Волки хотели было съесть его, но Заяц говорит: «Мною Вы не насытитесь, а я могу привести вас к стаду овец». Волки решили пойти за Зайцем, но пока поднимались в гору, не совладали с голодом, и съели его. Поднялись на гору и видят стадо овец…Сытно пообедали и один говорит: «Как-то нехорошо с Зайцем получилось». Пошли вниз, нашли останки Зайца и захоронили. Поставили камень на могилку и думают, что же написать. “Другу Зайцу” – не пойдет, не поймут, зачем друзья его съели. “Врагу Зайцу” – тоже не пойдёт, какой же он враг, когда привёл их к стаду овец?! Думали, думали, и написали: «Нашему КОНСУЛЬТАНТУ – Зайцу».

Это была всем известная притча. Но, рассказывая её, Егор проявил столько актёрского мастерства, что в конце все смеялись. Глядя на близких, я чувствовала то самое благополучие, которое приносит покой и восстанавливает душевное равновесие.

В разгар застолья Матвей напомнил всем:

– Пора заканчивать ужин, а то в кино опоздаем!

Ребята шумно поднялись из-за стола. Кто-то по неосторожности наступил на кошку Мусю, и она взвизгнула дурным голосом. Антон тут же подхватил её на руки, стал гладить и успокаивать, а потом поднес к картине, висящей в простенке между кухней и прихожей.

– Глянь, Ирина, это её мать – Муся 1. Её Егор в детстве нарисовал. Правда, здорово?!

Ирина озадаченно смотрела на портрет кошки, небрежно выполненный гуашью. Казалось, он был собран из оранжевых, белых и черных пазлов разнообразных геометрических форм. Один глаз кошки был раза в два больше другого. Но, в целом, получилось изображение такой хитрой, хищной и пластичной твари, что ни у кого не возникало сомнения в таланте художника.

– Близнецам было лет пять, – пояснила я. – Однажды, чтобы занять их, я дала им гуашь. «А что мы будем рисовать»?– заканючил Егорка. Я оглянулась, увидела кошку, и говорю: «Вот, Мусю рисуйте»! Закончила свою работу, – я тогда диссертацией занималась, – смотрю, а Егор что-то малюет на обломке ДСП. Подошла и ахнула, – настоящий шедевр! Жаль, что Егор не стал художниками! Правда, у меня талантливые сыновья?!

Все согласились, и разговор пошел о современном искусстве. Мужчины говорили умно и небрежно. По тому, что Антон каждое свое слово обращал к Ирине, всем было понятно, что он в неё влюблён.

– Пока люди молоды, – сказал Матвей, и, приобняв меня за талию, привлёк к себе, – главное в отношениях, – любовь. Но со временем придет понимание, что дружба ценнее.

– Правда?! – с иронией в голосе спросила я, и выразительно посмотрела на мужа глазами, полными печали.

– Шекспир так считал, – сказал он, – потому что дружба всегда взаимна и основана на доверии.

Миссурск, 3 июня

Вернувшись в Миссурск, я первым делом занялась наймом людей для сбора информации о ходе избирательной кампании. Совсем не простая задача – быстро нанять несколько десятков человек в разных районах области.

К моему удивлению, все, кому я предложила дополнительную работу, согласились. Провинция жила еще беднее, чем мне представлялось. Народ держался, главным образом, на натуральном хозяйстве. Люди были рады любому, даже незначительному приработку, так как прекрасно понимали, что после выборов шанса подзаработать долго не будет. Правда, они не имели, да и не могли иметь, навыков сбора нужной мне информации. Пришлось мне выезжать на места и, что называется, в полевых условиях обучать их. Эта деятельность поглотила всё моё внимание, отодвинув вглубь сознания переживания по поводу проигранной ставки на Алфеева.

Обучение «моего персонала» было не сложной и, по-своему даже интересной работой, но ежедневные многочасовые поездки по грязным, разбитым и ухабистым дорогам, обеды в столовых, больше похожих на жалкие кабаки, отсутствие возможности умыться и передохнуть, – всё это мне надо было как-то преодолеть. Чтобы не пасть духом и не сломаться, я применила особую тактику: сначала поехала в наиболее отдаленные районы, затем в более близкие, и, наконец, в те, которые непосредственно примыкали к областному центру. Таким образом, получалось, что с каждым днем неудобств и тягот становилось всё меньше, а завершение работы – всё ближе.

Вскоре остался «не охваченным» всего один район, расположенный буквально в получасе езды от Миссурска. Уже предвкушая конец своему испытанию, я созвонилась со старым знакомым – Ильёй Кац, проживающим в райцентре. Он работал заместителем директора судоремонтного завода, – толковый и вполне надежный человек. Кратко объяснив ему смысл проводимого мною исследования, я попросила помочь.

– Без проблем, – сразу согласился Илья. – У нас, как раз сегодня, уже через час, в Доме культуры встреча кандидата с избирателями. Предлагаю и Вам подъехать туда.

Обрадовавшись такому везению, я весело отозвалась:

– Постараюсь не опоздать!

– Это с Алфеевым встреча. Ничего?! – предупредил Илья.

У меня ёкнуло сердце. Не ожидала, что и в глухой провинции стало известно о моём увольнении из штаба Алфеева! Трусливо подумав о том, что лучше бы не пересекаться с этим кандидатом, я тут же твердо сказала себе: отодвигать из-за него свои дела больше не стану!

– Ильюш, – я постаралась быть убедительной, в том, что не поняла намёка, – не беспокойся! Моя теперешняя работа не публична, она никак не влияет и не может повлиять ни на чью кампанию. Всё в порядке! Встретимся прямо в зале вашего ДК, хорошо?!

Мы с Ильёй, вряд ли будем замечены в толпе, – успокаивала я себя по дороге, – уверенная в том, что на встречу соберётся много народу, так как Алфеев – лидер предвыборной гонки.

Добравшись до городка, я не сразу отыскала Дом культуры, поэтому вошла в зал минут за пять до начала встречи с кандидатом.

Большое помещение актового зала оказалось полупустым, – на встречу пришло всего человек сорок. В дальнем углу темного, довольно мрачного, совершенно не подготовленного к мероприятию помещения, я сразу увидела Алфеева. Он был явно не в духе. Скользнув по мне безразличным взглядом, он кивнул так, как здороваются с незнакомыми людьми. Я кивнула в ответ, и подумала: мне то что?! Пусть он переживает из-за низкой явки!

Илья ждал меня, пристроившись недалеко от входа.

– Привет! – поздоровалась я и села рядом с ним.

– Рад встрече! – негромко отозвался он, – Алфеев уже здесь!

– Я вижу! Хорошо, что здесь! Значит, встреча начнётся без задержки!

Безразличие Алфеева задело меня, и, чтобы не видеть его, я повернулась к Илье.

– Что-то здесь темновато,– тихо сказала я, – прохладно, да и людей мало!

– Сам не ожидал! – шёпотом сказал Илья. – А Вы знаете, что руководство нашего района уже неделю, как работает против Алфеева?!

– Понимаешь, Илья, для нас с тобой это сейчас не важно! Необходимо просто фиксировать ряд показателей, отражающих ход агитационной кампании всех кандидатов.

Развернув приготовленную заранее таблицу, я стала показывать Илье, что и куда необходимо вписывать.

Через пару минут я почувствовала, что кто-то сел на свободное кресло рядом со мной. Невольно обернувшись, чтобы взглянуть на соседа, я увидела – это Алфеев. Мгновенно сложив, таблицу, я передала её Илье.

Стараясь устроиться поудобнее в тесном для него деревянном кресле, Алфеев повернулся и наклонился в мою сторону так, что наши плечи соприкоснулись. Я внутренне возмутилась: он опять бесцеремонно нарушает мое личное пространство! – однако, не отодвинулась, опасаясь выдать свое неравнодушие к нему.

– Как дела? – с легкой хрипотцой в голосе, выдающей волнение, спросил Алфеев.

Полуобернувшись, я надменно взглянула на него.

– Спасибо, всё нормально! – вежливо ответила я, и вновь отвернулась.

Что из того, – пронеслось в моей голове, – что он сел рядом и невзначай соприкоснулся с моим плечом?! Если это – Алфеев, то ровным счётом ничего! Сейчас уже ничто не может изменить моего отношения к нему! Он исключён из числа тех, с кем я хочу и могу иметь дело!

Алфеев, не ожидавший такой враждебности с моей стороны, видимо, не знал, как выйти из положения. Опустив голову, он молчал. То, что он не уходил, придало мне уверенности. Повернув голову, я окинула Алфеева откровенно оценивающим взглядом, и вновь отвернулась. Подошёл, сам не зная зачем! – думала я. – До чего же бестолковый и импульсивный человек!

Алфеев продолжал сидеть, понурив голову, и, вопреки обыкновению, не двигался. Прислушиваясь к нему, я невольно затаила дыхание и замерла. И тут вдруг во мне возникло сладостное, пьянящее ощущение близости крепкого мужского тела.

Очарование момента разрушил неожиданно громкий голос ведущего, пригласившего кандидата к микрофону.

– Извините, – Алфеев обратился ко мне так, словно вынужден был прервать общение со мной, – надо идти!

Я кивнула головой. В то же мгновение, как Алфеев встал с кресла, исчезла иллюзия близости с ним. Он ушел к микрофону, стоявшему в середине зала, а мы с Ильёй вернулись к инструктажу по заполнению таблиц.

По итогам встречи «наблюдателю» необходимо было сделать отметку о том, как сами избиратели оценивают её. Илью смущало то, что, судя по прозвучавшим вопросам, на встрече собрались исключительно представители соперников Алфеева.

– Они тоже избиратели, – поясняла я, – хотя и заведомо настроенные против Алфеева. Других нет, придется работать с этими.

Потихоньку, чтобы не мешать остальным присутствовавшим, я стала задавать контрольные вопросы своим соседям. Оказалось, что люди были вполне удовлетворены и встречей, и самим кандидатом. Их подкупили серьезность и уважительное обращение Алфеева. Правда, они отметили, что кандидат Кротов «выступает ярче».

Все это не касается меня лично, – говорила я себе, пытаясь эмоционально дистанцироваться от происходящего. Всё же, известные мне разрозненные факты, которые прежде действительно воспринимались как индифферентные, теперь начали тревожить.

На прошлой неделе Васильев, надеясь обрадовать меня, рассказал, что Алфеев уволил Жарова, а так же ещё нескольких сотрудников, в том числе и пресловутого Шубина. Тогда я отмахнулась: мол, не мое дело, и мне не интересно! Но сейчас, когда я увидела, что на встречу с избирателями Алфеев приехал один, и даже его доверенных лиц в зале не было, я забеспокоилась. С командой Алфеева, очевидно, происходит что-то неладное. Вряд ли он сам, по собственной воле, внес такую дезорганизацию в работу штаба. Что же случилось?! Получается, что он подошел ко мне в надежде на помощь?! Может, он считает меня агентом Сухаренко?! Я усмехнулась и с горечью подумала, что впредь надо держаться подальше от Алфеева, – он бездумно разрушил возможность нашего сотрудничества, походя, легко обижал и оскорблял меня, – это опасный для меня человек!

Как только ведущий, поблагодарив собравшихся, объявил о завершении встречи, я встала и, поторопив Илью, направилась к выходу из зала. Надо было поскорее оказаться вне этих стен, чтобы не дать Алфееву оснований полагать, что наша встреча не случайна, да и самой избежать соблазна проявить участие к нему.

Но Алфеев, опередив меня, встал в дверях, перекрыв собой выход из зала. Я растерялась. Некоторое время мы оба молча стояли друг напротив друга. Не понимая, чего он хочет, я начала сердиться на себя. Намереваясь прекратить эту нелепую игру в молчанку, я дерзко взглянула в лицо Алфеева, но тут же стушевалась: его большие печальные глаза с мольбой смотрели на меня.

Тем временем вокруг нас стали собираться люди. Некоторые даже попытались задавать Алфееву вопросы, связанные с выборами. Но он молчал, и взгляд его был прикован к моему лицу. Чувствуя, что неловкая ситуация вот-вот превратится в пикантную, чего нельзя было допустить, я выдавила из себя дежурную фразу:

– Все будет хорошо!

Властным движением руки я потребовала от Алфеева подвинуться и освободить проход. На его лице появились обида и разочарование. Он отступил в сторону, и я поспешно вышла из зала. Быстро спустившись по лестнице, я практически выбежала из Дворца культуры.

Оказавшись на незнакомой улице, осмотрелась. Ильи не было видно. А ведь надо было договориться с ним о том, как будем держать связь! Похоже, поведение Алфеева настолько смутило его, что он решил удалиться «от греха подальше». Значит, и звонить ему сейчас не стоит.

Надо было возвращаться в Миссурск. Оглядевшись, я попыталась сориентироваться, где именно в спешке оставила свою машину. Вариантов не было: к старому обшарпанному зданию Дворца культуры, расположенному на самой окраине райцентра, вела всего одна, петляющая между небольшими частными домами, узкая, очень крутая и безлюдная улочка.

Судя по остаткам влаги на камнях, только что прошел небольшой дождь, и улочка выглядела по-особому чисто. Глубоко вдохнув свежий воздух, и, прикрыв от наслаждения глаза, я с удовольствием потянулась. Какой чудесный, теплый вечер! – подумала я. – Хорошо, что встреча с Алфеевым закончилась быстро и ещё не стемнело! Хорошо, что Илья куда-то подевался!

Спускаясь по дороге и принюхиваясь к легкому аромату сирени, я пыталась отгадать, откуда, из какого двора, доносится это благоухание. Легкий ветерок приносил его со всех сторон. Какая благодать, этот прозрачный вечерний воздух, эта нежная зеленая поросль вдоль дороги!

На особенно крутом месте спуска, я приостановилась, опершись рукой о шершавый ствол огромного тополя. В его приствольном круге, чьи-то добрые руки высадили анютины глазки и маргаритки. Умилившись этому, я подумала, что, пожалуй, впервые за последние полгода чувствую в себе такое радостное упоение жизнью. На душе у меня было легко. Я наслаждалась идиллией этого тёплого вечера.

Однако, причина радости, которую испытывала моя душа, сначала не отдавая себе отчёта, крылась совсем не в природе. Постепенно я начала осознавать, что ликую от того, что там, у выхода из зала, Алфеев молча просил меня о прощении и помощи. Поэтому вся прелесть этого места запечатлеется в моей памяти только благодаря возбуждению, которым я обязана недавней встрече с Алфеевым и близкой радости возвращения к нему.

И что это я так ожесточилась по отношению к нему?! – думала я. – Ещё не известно, как я вела бы себя, окажись в его возрасте в столь сложной и рискованной ситуации! Продолжая размышлять в этом духе, я всё более склонялась к тому, что Алфеева надо хотя бы предупредить о предательстве его партнеров. Мне казалось, что в этот раз, если приду, Алфеев не только примет меня, но мы сможем, наконец, откровенно обсудить сложившуюся предвыборную ситуацию и выработать меры противодействия триумвирату, действующему против него.

Миссурск, 5 июня

Чтобы не выдать своего нетерпения, я решила немного выждать. Но сегодня, еле дождавшись обеда, позвонила Алфееву и попросила о встрече.

– Приходите завтра в штаб. С утра пораньше, – предложил он.

– Хорошо, – согласилась я на отсрочку, так как мне тоже нужно было время для выполнения своей работы.

Миссурск, 6 июня

Раннее утро было по-летнему светлым, но ещё прохладным. В приподнятом настроении, предчувствуя удачное разрешение кризиса в отношениях с Алфеевым, я шла на встречу с ним, беспечно напевая про себя весёлый опереточный мотив. С любопытством поглядывая по сторонам, я с интересом рассматривала старинные купеческие дома, словно вросшие в землю.

В переулке, где расположен Штаб, я свернула за угол и увидела во дворе Алфеева. Стоя недалеко от крыльца, он что-то живо обсуждал с Жаровым. Сердце моё сжалось. Я замедлила шаг, но по инерции продолжала двигаться по намеченному маршруту.

У меня на глазах мужчины, завершив разговор, обнялись. В этот момент Алфеев, стоявшей ко мне лицом, заметил меня. Он что-то шепнул Жарову и тот, не поворачиваясь ко мне, поспешно удалился со двора через другой, дальний выход.

То, что между этими людьми сохранились близкие, дружественные взаимоотношения, мгновенно избавило меня от иллюзорных надежд на возможное сотрудничество с Алфеевым. Моё настроение и намерения резко переменились.

Расставшись с приятелем, Алфеев двинулся навстречу мне. Ещё издали он громко приветствовал меня и пригласил пройти к нему в кабинет. Подойдя, он поцеловал меня в щёку. Нарочитая, чрезмерная галантность выдавала его смущение от того, что я случайно «уличила» его в связи, которую он хотел бы скрыть. Я молча проследовала за Алфеевым.

Проходя мимо своей секретарши, он распорядился принести в кабинет два кофе: один – с сахаром, другой – без. Пропустив меня вперёд, плотно притворил за собой дверь кабинета.

– Видите, Джули Борисовна, – с игривой улыбкой сказал Алфеев, – я помню о Вашей привычке пить кофе без сахара! Присаживайтесь!

Лицо его выражало оживление и предупредительность.

– Евгений Алексеевич, право не стоило! – притворная любезность Алфеева раздражала меня.

Вынув из своей сумочки конверт, я положила его на рабочий стол Алфеева и осталась стоять.

– Это записка о Вашей позавчерашней встрече с избирателями. Там есть предложения. Посмотрите на досуге.

Заметив растерянность в глазах Алфеева, я тут же устыдилась того, что поддалась эмоциям.

– Но дело не в этом, – продолжила я.– Евгений Алексеевич, не знаю Ваших планов на сегодня, поэтому сейчас прошу только определиться по времени, когда Вы сможете переговорить со мной. У меня есть важная информация для Вас.

– Скажите, Джули Борисовна, – Алфеев испытующе посмотрел на меня, – Вы будете работать со мной?

Не понимая, что кроется за предложением, сделанным в столь странной форме, я молчала.

– Внесистемным аналитиком, – покраснев, уточнил Алфеев. – В штаб я Вас взять не могу, потому что только отладил работу после увольнения Жарова.

– Нет, Евгений Алексеевич, – твердо ответила я. – У меня уже есть другая работа, – я занята.

– Тогда и я не буду ни о чём разговаривать с Вами! – Алфеев строго взглянул на меня потемневшими вдруг глазами.

– Это не серьезно! – мой голос дрогнул от обиды. – У меня действительно важная для Вас информация. Нам нужен всего час.