Избранные

– Я систематизировала внесенные вчера предложения. Мне кажется, их решение в Вашей компетенции. Мы можем их обсудить?!

– Нет! – злорадство мелькнуло в лице Жарова. – Я с Вами ничего обсуждать не буду!

Вспыхнув на мгновение, я вместо того, чтобы покинуть кабинета Жарова, на что, видимо, был расчёт, прошла к его рабочему столу и села на гостевое место.

– В чем проблема? – спросила я, спокойно глядя прямо в лицо Жарова.

Он тут же встал со своего кресла и направился к двери. Остановившись возле неё, Жаров, как швейцар в гостинице, рукой указал мне на выход.

– Я Вас уволил! – с пафосом произнёс он.

Мне стало смешно: точно с таким же выражением в одном из детских фильмов жаба говорила: «По воле моего королевского величества!»

– У Вас нет для этого полномочий, – сказала я с усталостью в голосе, свидетельствующей о том, что мне понятна игра. – Зачем так спешить?!

Продолжая сидеть, я прикидывала в уме, что ещё Жаров может предпринять, чтобы выставить меня за дверь.

– Мы с Вами фактически ещё и не работали, – сказала я. – А вдруг получится?!

Жаров сделал мрачное лицо.

– По правде говоря, – я пожала плечами, – мы можем и не пересекаться, ведь у каждого свой фронт работ! Ну а со своими предложениями я могу обратиться непосредственно к Евгению Алексеевичу.

– Его нет! Он в поездке по районам. Но вечером, как только вернется, я поставлю перед ним вопрос о Вашем увольнении.

– В чём все-таки проблема, Сергей Сергеевич?! – я укоризненно покачала головой. – Мне кажется, каждый из нас нужен Алфееву на своем месте.

– Не стоит меня уговаривать! Как только появится Алфеев, я поставлю перед ним вопрос: либо – я, либо – Вы!

– Зря Вы так! – сказала я и, встав из-за стола, направилась к выходу. – Мы оба наняты для обеспечения успеха кампании Алфеева.

– Это как сказать! – Жаров ехидно усмехнулся и распахнул передо мной дверь.

– До свидания, Сергей Сергеевич! – с вежливой терпимостью попрощалась я.

Он не ответил ничего.

Дверь за мной закрылась и я почувствовала, что мои щёки горят, а сердце холодеет и ноет. Я не могла разобраться в хаосе мыслей и чувств, обуревавших меня. Что делать?! Куда идти?! Я никого здесь не знаю! Стоять в коридоре неловко, а уйти нельзя, ведь уйдешь, – можешь и не вернуться, потому что в штабе строгая пропускная система. Пойду покурю и всё обдумаю, – решила я.

Войдя в курительную комнату, я обнаружила там Светлану.

– Привет, Светочка! – обрадовалась я.

– Привет! – холодно отозвалась она, и на лице её мелькнул не то испуг, не то досада.

Это навело меня на мысль, что, скорее всего, решение о моём увольнении уже принято и штабным известно об этом.

– Что-то здесь, как на извергающемся вулкане, – сказала я, – то камни летят, то лава льётся! Не понимаю, что происходит…. Пришла по работе к Жарову, а он заявил, что уволил меня.

Светлана, молча протянула мне зажигалку. Прикуривая, я поинтересовалась:

– А ты почему не уехала к себе в округ?

– Надо дождаться Артема. Он с Алфеевым. Мне надо смету утвердить.

– Получается, вместе будем ждать их до вечера.

– Ты что, с Алфеевым собираешься поговорить? – не сдержала удивления Светлана.

– Конечно! Надо его предупредить!

– А ты уверена, что он не знает об этом?!

– В любом случае! – я с насмешкой посмотрела в глаза Светланы. – Нанимал-то меня Алфеев! Значит, ему и решать вопрос об увольнении!

– А я бы на твоем месте сейчас уехала и не вмешивалась. Пусть мужики сами разбираются!

– Тебя не поймешь! То ты полагаешь, что мое увольнение санкционировано Алфеевым, то говоришь «пусть сами разбираются»! Полагаешь, у Жарова и Алфеева могут быть разногласия по поводу меня?! Нет, солнышко, мне самой надо разобраться с тем, что происходит.

– Покуришь, – сказала Светлана, направляясь к выходу, – приходи в 215-ю. Я тебя кофе угощу.

– У тебя уже свой кабинет?!

– Это для всех руководителей окружных штабов.

Оставшись одна, я задумалась над тем, почему Жаров с такой иронией отнесся к моему замечанию о том, что мы оба наняты для обеспечения успеха кампании Алфеева. Его задача – провести другого кандидата, препятствуя Алфееву?! Или он намекает на то, что это – моя задача?! Жаль, конечно, если Жаров действительно работает против Алфеева!

Черт, а ведь рейтинги Алфеева растут тем сильнее, чем больше грязи выливается на него в областных СМИ! Я изумилась тому, что раньше не придала должного значения этому факту. Получается, вакханалия чёрного пиара против Алфеева – это сознательно выбранная стратегия кампании трёх кандидатов – Сорокина, Косычева и Алфеева.

Так как растущий рейтинг Алфеева вроде бы подтверждает правильность выбранной ими стратегии, – увы! – никакие мои аргументы не будут услышаны. Пытаться сейчас убедить Алфеева в ошибочности их стратегии, все равно, что плевать против ветра. У меня нет шансов! Но, в таком случае, избирательная кампания Алфеева неизбежно будет проиграна! А, может быть, всё не так однозначно?! Может быть, политическое чутье Алфеева и в этот раз не подведет его?!

Размышляя об этом, я направилась к 215 комнате, и уже на пороге встретила Светлану.

– Я решила по магазинам пока пробежаться, – сообщила она, – ты уж, не обессудь! Попей чайку пока. А хочешь, пошли со мной!

– Спасибо! – поблагодарила я и осталась в просторной комнате одна.

Нервничая и изнемогая от безделья, я пару часов ждала там Алфеева. Потом перешла в гардеробную, чтобы перехватить его до того, как он встретится с Жаровым. Расчёт оказался верным: буквально минут через пять после того как я переместилась туда, в гардеробной появился Алфеев.

– Евгений Алексеевич! – обрадовалась я и с приветливой улыбкой шагнула ему на встречу.

– Вы здесь?! – он гневно взглянул на меня. – Я просил Вас не заходить в штаб!

Стало ясно, что это он принял решение о моём увольнении, но, видимо, в расчёте на свой прежний план: «а потом придумаем, как убрать Жарова». Это – пустой номер! Или Светлана права, и Алфееву я нужна только для того, чтобы развлечься?! Оба варианта негодны.

– Извините! А что собственно такого?! – откровенно ёрничая, сказала я. – Позавчера Вы публично объявили, и все в курсе, что я – Ваш помощник!

Алфеев остановился возле меня. Ноздри его носа шевелились от едва сдерживаемого негодования. Молодые люди, сопровождавшие Алфеева, стали спешно покидать гардеробную. Дождавшись, когда последний из них плотно закрыл за собой дверь, я сказала:

– Понимаете, вчера я вполне доброжелательно общалась и плодотворно работала с активом, и с Жаровым в том числе. Но сегодня, когда по его просьбе я заехала, чтобы передать наработанные предложения, тон его неожиданно изменился. Он с порога заявил, что хочет уволить меня, и как только Вы появитесь, поставит вопрос ребром: либо – он, либо – я.

Взглянув на Алфеева, я увидела, что он с замкнутым лицом смотрит поверх моей головы. Браво манипулятору! – подумала я. – Отличный прием, чтобы дистанцироваться от собеседника и не дать обнаружить истинные эмоции!

Я приблизилась к Алфееву так близко, практически вплотную, что ощутила его специфический мужской запах.

– Евгений Алексеевич! – тихо произнесла я, глядя на него снизу вверх. – Я не верю в серьезность этого ультиматума. Нет никаких объективных оснований для такой постановки вопроса! Возможно, он просто шантажирует Вас, – не берусь судить.

Изумленный Алфеев внимательно посмотрел в моё запрокинутое лицо. Почувствовав, что добилась желаемого, я чуть отстранилась.

– Но если он серьезно, – доверительно сказала я, – то думаю, разумнее оставить в Штабе его. Я, собственно, и дожидалась Вас, чтобы сказать об этом. Вы с Жаровым хорошо знаете друг друга, и в его руках все нити избирательной кампании. А у меня всё-таки был полуторамесячный перерыв. Что же касается Ваших обязательств передо мной, то я готова без обиды аннулировать их.

Ни один мускул не дрогнул в лице Алфеева. Казалось, и взгляд его остекленел. «Словно в соляной столб превратился», – мелькнуло у меня в голове. Я не ожидала подобной реакции, но была удовлетворена произведенным эффектом. Ну и что, – с горделивым отчаянием думала я, – пусть теперь увольняет! Полудурок! Захотела, вертела бы им! Пусть теперь думает! А я в такие игры не играю!

Подойдя к вешалке, я сняла свою куртку, накинула на плечи, и, обойдя неподвижно стоявшего посреди гардеробной Алфеева, не спеша вышла из штаба. Сердце моё колотилось так, словно я а только что пробежала пятисотметровку.

Миссурск, 13 мая

Ни на следующий день, ни позже никто из штабных не звонил мне. Выждав ещё пару дней, в течение которых, по моим представлениям, Алфеев должен был полностью отойти от своего «окаменения», я обратилась к Любови Петровне, но она сказала, что не в курсе происходящего в Штабе, и посоветовала позвонить непосредственно Алфееву. Поколебавшись ещё один день, сегодня вечером я набрала его номер.

– Извините, Евгений Алексеевич, я не знаю какое решение Вы приняли относительно меня.

– Я Вас уволил, – спокойно ответил он.

Мне было слышно, что, отвечая, он одновременно что-то жуёт.

– За что? – деловито поинтересовалась я, как если бы речь шла не обо мне, а о ком-то постороннем.

– Ни за что! – беззаботно ответил Алфеев, продолжая жевать.

Этот короткий ответ был абсолютно неожиданным для меня. Если бы Алфеев хоть как-то объяснился, пусть бы даже придумал какое основание для увольнения, то это был бы наш последний разговор, но он ловко поймал меня на психологический крючок. Помедлив секунду, я игриво поинтересовалась:

– А так бывает?

– Бывает! – не менее игриво ответил Алфеев и проглотил, наконец, кусок, который жевал.

«Тупоумное животное!» – подумала я, и чуть не рассмеялась от этого.

– А я могу получить расчет?! – стой же легкомысленной игривостью поинтересовалась я.

– Конечно! – посерьезнел Алфеев. – Посчитайте, сколько я Вам должен, и Артем выдаст эту сумму.

Я в сердцах бросила трубку. Полудурок, полудурком, а соображает быстрее меня, – с сожалением призналась я самой себе. – Какой расчет?! За пару дней?! Или за полгода, потраченных впустую?! Может обозначить ему реальную цену моих услуг?! Я злилась и негодовала как никогда.

В хаосе мыслей и чувств, обуревавших меня, вдруг пробилось подозрение, что Алфеев цинично обманывал меня, ещё тогда, когда предложил стать его помощником. Ни о каком сотрудничестве со мной он и не помышлял! Ошибка атрибуции! Он превратно истолковал мой рассказ об отношениях с Ильёй, и решил воспользоваться моим интересом к его собственной персоне. Ему необходимо было продемонстрировать активу свою традиционную сексуальную ориентацию! А то как же, ведь ходят разные слухи, а к нему приближены и крутятся вокруг него одни розовощекие мальчики!

Подумав так, я пришла в ужас от абсурдности и цинизма собственного предположения. Чтобы вернуться к здравомыслию, то есть привести себя в форму, я отправилась в ванную комнату и принялась умываться холодной водой. Ещё неделю назад я готова была выжать из себя все соки, чтобы помочь Алфееву завоевать победу! – укоряла себя я. – Осознанно! Пройдя через многие сомнения в отношении этого человека. А теперь вот готова считать его абсолютным негодяем и мерзавцем….

Снова и снова подставляя лоб под струю ледяной воды, я вспомнила, как Алфеев подарил мне букет белых лилий на день рождения. Ерунда, конечно, тысячи букетов раздарил кому ни попадя, – но, все-таки… Честно признаться, он всегда, когда я просила, находил возможность встретиться со мною, выслушать. А в период выборов это дорогого стоит! Вспомнилось многое другое, что подкупало, располагало к нему.

Но всё-таки он – полудурок! – снова застучало у меня в висках, как только я вернулась в комнату. Дарил цветы, потому что это ничего ему не стоило; выслушивал, потому что я высказывала здравые соображения; да и всему остальному – грош цена! Он подлец и хам. Хам из подворотни! Такой же, как и вся свора «молодых волков», рвущихся во власть, для того, чтобы насытиться воровством и грабежом! С другой стороны, – сама виновата! Невозможно безнаказанно отречься от правила, которому следовала всю жизнь: даже не знакомься, тем более, не «играй» с подонками и другими сомнительными личностями!

Мой мозг горел, не выдерживая напряжения. Надо было как-то успокоиться! Я принялась искать спиртное, в надежде, что дома случайно сохранилась бутылка какого-нибудь вина или коньяка. Ничего не найдя, собралась в магазин. Уже у двери, взглянула на свое отражение в зеркале, и сообразила, что выходить из дома в таком виде нельзя.

И тут я вспомнила, что недавно купила для мамы и её приятельниц четыре бутылки настойки боярышника. Она же на спирту! – обрадовалась я и достала из шкафа эти трехсотграммовые бутылочки. С трудом свинтила крышку одной из них. Сильный запах спирта ударил в нос, – то, что надо!

Налив полную рюмку настойки, я залпом выпила её. Прислушалась к себе, но ничего нового не почувствовала. Тут же налила и выпила ещё одну рюмку. После четвертой, которая, по моему мнению, тоже не действовала, я взяла в руки бутылочку и внимательно всмотрелась в этикетку. Всё правильно, – это была семидесятипроцентная спиртовая настойка. Пивали и покрепче! – подумала я. – Отличное лекарство от боли и разочарования!

Сознание, робко подсказывало, что пью я не водку, и даже не чистый спирт, а – вытяжку кардиостимулятора. Ну и что? – с рассеянной беспечностью думала я. – Мне нужна анестезия!

Рюмка за рюмкой я продолжала пить злосчастную настойку, а её оставалось ещё много…. Умру, так умру! – думала я. – Мне вообще, ещё до встречи с Алфеевым, не нравилось, как устроена эта новая жизнь. Но ещё больше я не нравлюсь самой себе, потому что попала в такую паскудную ситуацию!

Однако, ни опьянение, которое должно было бы свалить меня в сон, ни возможная смерть всё не приходили. Зато возникло сомнение: а вдруг случившееся – лишь интриги Жарова?! Чтобы разобраться с этим вопросом, я пошла проверенным путём: взяла бумагу и попыталась записать скачущие в голове мысли.

После очередной рюмки, я решила, что такой анализ не актуален, и разумнее написать прощальное письмо Алфееву. Пусть знает, что в случившемся, и даже в своей смерти я его не виню. Однозначно, – виноват Жаров! И вообще, дело даже не в Жарове, а в самой ситуации! Я медленно выводила на бумаге какие-то слова, а по моим щекам тонкими струйками стекали на подбородок слезы. Я писала до тех пор, пока не осознала, что попадать в строчку и вообще соединять букву с буквой стало слишком трудно. Руки перестали слушаться меня.

Надо лечь, – подумала я, – а то ведь можно и упасть! Последним усилием воли я подобрала ноги и боком повалилась на диван, на котором сидела.

Очнулась я от яркой вспышки. Это сын вернулся из школы, вошёл в комнату и включил свет. Я взглянула на него: здоровый, розовощекий с холода парнишка!

– Мамуль, привет! – он радостно улыбался мне. – Что отмечаешь?

Застигнутая врасплох, я промямлила:

– Так, размышляю, что дальше делать…

– С рюмкой?! – плутовато сощурился Санек.

– А как без этого?! Спиртное иногда выручает…

– Лекарством пахнет.

Он взял в руки бутылочку из-под настойки боярышника.

– Это спиртное?! – изумился Санёк. – Это же бабушке! И ты всё это выпила?!

– Представляешь, выпила, уснула и проснулась с ясной головой. Да и спала-то всего пару часов!

– Ты что, умереть хотела?! – он с подозрением посмотрел на исписанные листки, упавшие на пол.

– Нет, конечно! – проворно встав с дивана, я быстро прибрала бумагу, рюмку и бутылочки. – Просто хотела напиться, а в доме ничего другого не нашлось. Не бери в голову! Сейчас ужинать будем.

Мои уверенные движения и привычные интонации успокоили сына. Минут через пять он уже сидел за столом и с аппетитом поглощал плов, приготовленный мною ещё накануне вечером.

– Нравится?!

– Конечно! – Санёк насадил на вилку довольно крупный кусок ароматного мяса и с вожделением посмотрел на него. – А у тебя что случилось-то?

Почувствовав, что замять ситуацию не удастся, я вздохнула:

– Знаешь, кто на своем опыте учится?

Саша кивнул головой, и отправил кусок мяса в рот.

– Вот и я убедилась, что «в чужой монастырь со своим уставом не ходят», а «благими намерениями вымощена дорога в ад».

Прожевав мясо, Санёк с разочарованием спросил:

– Опять с Алфеевым цапнулась?

– Да нет, не цапнулась. Просто каждый пойдет своим путем. Я тут завершу пару дел и съезжу в Москву, – с отцом повидаюсь и попробую продать свои знания об этой избирательной кампании.

– А пить-то зачем надо было?!

– Чудак ты! Я рассчитывала, что мы с Алфеевым со временем приспособимся друг к другу. Увы!

– Это значит, что ты ушла от Алфеева.

– Нет, он уволил!

– Значит, поцапались! – юноша определенно гордился своей проницательностью.

– Нет, уволил «просто так»!

– Не хочешь, – не говори! – обиделся было Санёк, но, поразмыслив, добавил. – Ты не беспокойся, я тоже никому ничего не скажу! А Алфеев без тебя выборы проиграет, – он же дурак!

– Не дурак, а полудурок! – я ласково посмотрела на сына. – Чувствуешь разницу?! И не факт, что проиграет. Но это – уже не наше дело! Хотя, если проиграет, – совсем не плохо.

Миссурск, 14 мая

Проводив сына в школу, я нашла в стопке бумаг и прочла свое вчерашнее письмо Алфееву. По тексту и по почерку было заметно, что оно написано под влиянием опьянения, но я решила не тратить время и силы на редактирование. Уже не имело смысла! К тому же, письмо, вероятно, будет прочитано Артёмом или кем-то ещё, и вряд ли дойдёт до Алфеева. А дойдёт, – так и ничего страшного! Но им всем полезно будет узнать, что именно их отношение ко мне, даже в большей мере, чем ошибочная стратегия кампании, предопределило поражение Алфеева в этой кампании. Пусть сейчас сочтут написанное ерундой! Но, возможно, вспомнят об этом письме, когда проиграют выборы.

Позвонив Артему, я договорилась встретиться с ним в Центре, и попросила заплатить мне при расчёте 300 долларов, которых, по моей прикидке, должно было хватить на мою поездку в Москву.

В кафе я пришла первой. Оказалось, что Артём назначил мне встречу в какой-то замызганной забегаловке. Здесь пахло непроветренной сыростью, винным перегаром и дешёвым табаком. Преодолев брезгливость, я присела за свободный столик. Вскоре назойливые и недобрые взгляды подвыпивших бомжеватых посетителей вынудили меня спрятать свои ноги в кожаных светло– голубых кроссовках под стул. Я чувствовала, что находиться здесь для меня не безопасно, и нетерпеливо поглядывала на дверь. Артём появился в строго назначенное время.

Получив деньги, и расписавшись в ведомости, я подала ему конверт:

– Передай, пожалуйста, своему шефу.

Артём покрутил конверт между пальцами, и спросил:

– Евгений Алексеевич ведь и сам лично тоже давал Вам деньги?

Я с усмешкой взглянула в его холеное лицо и произнесла по слогам:

– Ни-ко– гда!

Затем, приложив руку к сердцу, добавила:

– Клянусь!

Артем продолжал с недоверием смотреть на меня.

– Я сама оценила себя «так дешево», – со вздохом призналась я, встала из-за стола, прощально махнула рукой, резко повернулась, и пошла своей дорогой.

В избирательном штабе действующего губернатора работал мой давний приятель – Александр Васильев. К нему я и отправилась. Александр был выпускником философского факультета МГУ, где в советское время давали одно из лучших в стране образований. По окончании столичного ВУЗа он распределился в Миссурск, – на свою родину. Вернувшись в провинцию, он стал искать общения с людьми своего круга, и быстро сошелся с нами. Мы с Матвеем охотно привечали молодого, либерально настроенного интеллектуала. Встречаясь за чашечкой кофе, мы азартно дискутировали по самым разным политическим проблемам, вместе слушали современную музыку. Позже наши пути разошлись, но расположение друг к другу осталось.

– До чего же приятно видеть старую знакомую! – воскликнул Александр, когда я появилась на пороге его кабинета, и радушно пригласил войти.

Он улыбнулся, и мне сразу стало легче. Его мягкая улыбка, чуть прикрытая пышными, но аккуратными усами, всегда нравилась мне.

– А ты посолиднел! – сказала я и взглядом указала на его великолепные туфли. – Не беспокойся, – добавила я, – я не на долго, по частному делу…

– Чем могу!

– Спасибо! – я рассеянным взглядом обвела рабочую комнату. – Смотрю, здесь большой коллектив, море компьютеров…

– Проходи, проходи! – Александр провёл меня в небольшое смежное помещение. Там было тесновато, но уютнее и респектабельнее. Практически всё пространство занимали кожаный диван, глубокое кресло и, в тон им, добротный письменный стол. На широком подоконнике стола дорогая оргтехника, чайник и небольшая электроплитка.

– Здесь у меня рутинная работа,– пояснял Александр, заваривая в турке кофе. – Говорить не о чем, и не с кем. В общем, – тоска! Ну а ты, слышал, на Алфеева стала работать?!

– Попыталась, но не вышло. Там внутри штаба идет какая-то непонятная для меня борьба.

– Сергей Жаров рулит?! – понимающе улыбнулся Александр.

– Ну да! – отмахнулась я. – Саш, я с просьбой к тебе зашла. Ты ведь мониторингом занимаешься?! Можно будет у тебя знакомиться с результатами?

– Зачем и в каком формате?

– Понимаешь, я в избирательную кампанию была втянута с января, – жалко потраченного времени! Думаю, а не подвязаться ли к кому с анализом этих выборов?! Может, в Центризбирком или ещё куда?! Временно.

Пока мы говорили, Саша сварил кофе. Взяв поданную им чашку, я, с одобрением ценителя, сказала:

– Слушай, у тебя такой ароматный кофе!

– Это мама старается. Потакает моей слабости! – глаза Александра потеплели. – Попробуй, он очень приятный на вкус. Только не увлекайся, он ещё и крепкий!

Я молча сделала несколько глотков.

– Какая-то ты сегодня скованная! Чем так озабочена?!

– Ну да! В принципе, я хочу вернуться в Москву. Но, наверное, пробуду здесь до конца 1-го тура выборов. Из-за Санька. Он будет поступать в университет. А Матвей и старшие у меня в Москве.

– Привет им передавай. С материалами, пожалуйста, знакомься! Но мы ведь их готовим в определенной форме, – под заказчика. Устроит ли тебя такой формат?! Слушай, Джули, а ведь у Алфеева неплохие шансы!

– Всё равно проиграет! – сказала я и опустила голову, стараясь подавить вновь нахлынувшую обиду. – Думаю, что реальные шансы только у Германа Матвеевича.

– Обиделась что ли на Алфеева?!

Вскинув голову, я невидящими глазами уставилась в окно, за которым высокие деревья раскачивались под порывами ветра.

– Дело не в этом! – сказала я после небольшой паузы. – Это долгая история. В другой раз, хорошо?!

– А «наши» его боятся, – недоуменно пожал плечами Александр.

За этой его репликой чувствовался живой интерес к тому, как я оцениваю предвыборную позицию Алфеева.

– Правильно делают! – с холодным безразличием произнесла я. – Если Алфееву удастся опереться на Сухаренко, то любые следующие выборы он выиграет. А сейчас – всё равно проиграет!

– От чего же? – настаивал Александр.

– Он прямо во время выборов оказался между двумя группировками, – сказала я и устало вздохнула от того, что вынуждена объяснять банальности. – Неправильно сориентировался ещё до выборов. А перестроиться на новую, более влиятельную группу Полпреда уже не успеет. Но, говорят, что не делается – все к лучшему. Правда?!

– Я вот сейчас подумал, а не захочешь ли ты принять участие в проекте анти-Крот? Я тут вношу свои предложения, – меня словно и не слышат! Хотя я разговаривал по этому вопросу прямо с губернатором. Во втором туре, я думаю, Кротов любого кандидата победит. Надо бы его в первом туре вышибать. У меня есть определенные наработки, но хорошо, если бы и ты, например, поддержала. Губернатор твоего Сергея уважает.

– Знаешь, Сашенька, – с глубоким вздохом сказала я, – не хочу больше «за чужие гавани вести бои». А твои наработки могу передать знакомому в Полпредстве, – они их больше заинтересуют, мне кажется. Подумай!

– Что тут думать! Подожди минутку, сейчас девочки выведут материал. Может и на дискете?!

– Давай оба варианта. А пока ждём, налей-ка мне ещё кофейку!

Александр ушёл к своим сотрудникам, а я, машинально помешивая кофе ложечкой, с грустью думала о том, что вот и Александр готов за «просто так» отдать плоды своего труда.

Москва, 15 мая

Выйдя из поезда на перрон, я повеселела. По-весеннему ярко светило солнце, свежо сияло голубое небо. Здесь, в Москве, все было иначе, лучше, чем в Миссурске! Здесь я чувствовала себя спокойнее и счастливее.

Пружинисто шагая, я направилась в метро, напевая про себя мелодию, прицепившуюся ещё в поезде.

– В наше время так редко встретишь человека, напевающего на ходу, – вдруг обратился ко мне какой-то мужчина.

– Да я, вроде бы про себя пела… – улыбнулась я от смущения.

– Что Вы, это же очень хорошо! – приободрил меня мужчина.

Я внимательно посмотрела на него: седой, подтянутый – вроде бы нормальный.

– Понимаете, я часто напеваю про себя, и не подозревала, что другие тоже слышат, как я мурлычу… Забавно! – я не удержалась и засмеялась.

– День обещает быть хорошим! – заразившись моим весельем, широко улыбнулся мужчина. – Спасибо Вам, за доброе настроение!

– Не стоит! Всего Вам хорошего!

Мужчина ушел, не оборачиваясь, и, проводив его взглядом, я продолжила свой путь. Лавируя в толпе приехавших, я вернулась к размышлениям о предстоящем объяснении с близкими. Старшие сыновья не были посвящены в мои дела и полагали, что в Миссурске я занимаюсь исключительно Саньком и его проблемами. Другое дело – Матвей! Так как он относится к тем людям, которые предпочитает раздумья действиям, то ему можно будет сказать, что Алфеев не оправдал моих ожиданий. С Сергеем сложнее. Хотя он тоже из породы мечтателей, и вполне может довольствоваться полуправдой, но с ним надо постараться быть убедительной. Это важно, потому что мне хотелось бы заключить договор с Фондом Прудовского, в котором работает Сергей.

Добравшись до дома, я первым делом позвонила брату на работу. Разговор был не долгим, но я успела рассказать о том, что Алфеев пригласил меня, как говорится, «в номера». Сергей молчал. Чувствуя, как у самой от волнения сердце выпрыгивает из груди, я сказала:

– Ладно, Серж, не бери всё это близко к сердцу, – мы ведь не дети! Бог с ним, с Алфеевым! Жаль только, что время зря потратила.

– Не горюй, что-нибудь придумаем! – пообещал брат.

– Мне тут мысль пришла, может, твой шеф заинтересуется анализом этих выборов?! У меня ведь больше половины материала уже собрано!

– Сомневаюсь, – сказал Сергей так, что я сразу потеряла надежду. – Но я спрошу.

Уже через пару часов он сам позвонил мне.

– Здесь такая история, – радостно сообщил брат, – сегодня с утра наш олигарх Веккер попросил Прудовского выступить в качестве эксперта на его встрече с представителями Косычева. Сказал, что речь пойдет о выборах в Миссурске. А тут я прихожу к Прудовскому, и рассказываю ему, что ты приехала из региона и в теме. Он взял твой телефон. Тебе должны позвонить.

– Спасибо! А ты сказал Прудовскому, что я хотела бы заключить с его Фондом договор?

– Сама разговаривай. Он точно позвонит!

– А переговоры-то когда?

– Я так понял, что сегодня в обед, буквально через час.

– Понимаешь, Серж, я с дороги…. А завтра – семейный праздник. Напоминаю, день нашей с Матвеем свадьбы! К нему надо готовиться, ведь дети приедут.

– Ты чего сопротивляешься?! – возмутился Сергей. – Сама же напрашивалась на работу эксперта по этим выборам!

– По выборам, – да. Но не против Алфеева! А Косычев – соперник Алфеева.

– Вот как! А его стоило бы проучить! Но не факт, что Косычев против Алфеева работает: сама говорила, что, скорее всего у них общая стратегия.

– Положим…. Но тогда скажи, а почему я должна «за так» консультировать твоего шефа?

– Не глупи! Он был генералом КГБ! Если ты хочешь заключить с ним договор, будь любезна, продемонстрируй свою лояльность.

– Мы с ним уже знакомы, – буркнула я из упрямства.

– Он знает тебя как специалиста, – рассердился Сергей, – а здесь речь о другом!

– Не шуми! – мне стало неловко. – Продемонстрирую! Продемонстрирую лояльность. Обещаю!

Ждать звонка Прудовского пришлось не долго. И, вот удача, он предложил мне одной поехать к Веккеру в качестве эксперта, приглашённого Фондом.

– А он… – заикнулась было я.

– Он в курсе, и ждет Вас к 13 часам.

Взглянув на циферблат настенных часов и поняла, что не успеваю.

– Машина уже вышла за Вами, надеюсь, минут через пять водитель будет у подъезда.

Привести себя в порядок за 5 минут?! – непростая задача. Выключив телефон, я сразу бросилась к платяному шкафу. Вынула плечики с жаккардовым жакетом, шитым золотом. Посмотрев на него так, словно вижу его впервые, я решила, – не пойдет! Хотя, почему?! Вспомнилась история, ходившая по Москве, о том, что одна дама, занимающая пост директора крупнейшей строительной фирмы, ежедневно являлась на работу в полном макияже, с салонной причёской, в вечерних нарядах и драгоценных украшениях.

Встав перед зеркалом, я окинула себя взглядом: несколько растрепанная стрижка и полное отсутствие макияжа! Это допустимо для современной женщины средних лет, и даже считается особым шиком, если она роскошно одета. Так что этот жакет, прямые шерстяные, темно-вишнёвые брюки и в тон им модные туфли, – как раз то, что надо! Но и к такому наряду нужны украшения, а драгоценностей у меня нет…. Нет, они были бы здесь совсем не уместны! А вот массивное колье из темного янтаря с вишневым отливом – в самый раз! Я быстренько сбегала за ним в соседнюю комнату, радуясь, что, наконец, нашелся повод надеть это колье. Матвей привез его из Прибалтики, и я тогда расстроилась: уж очень претенциозным и возрастным оно мне показалось. Но сейчас именно это колье сделало мой наряд стильным. Покрутившись ещё несколько мгновений перед зеркалом, и улыбнувшись на прощание своему отражению, я вышла из квартиры.

Уже на ходу, в лифте, подкрасила губы и нанесла на запястья каплю духов с дивным древесно-пряным ароматом, создающим стойкий многогранный шлейф. Очень дорогие, статусные духи, – я берегла их для особых случаев. Их тоже подарил Матвей. Сделав эти последние штрихи к своему образу, я успокоилась и даже почувствовала некоторый душевный подъем, – предвестник успеха, который был мне так нужен. Сейчас я была в одном из лучших своих состояний, в полном обладании всеми своими силами и способностями.

Офисное здание, в котором должна была состояться встреча, находилось в центре города, и видимо поэтому, не имело прилегающего земельного участка, а, следовательно, и забора с солидной охраной. Это было современное высотное здание без каких-либо архитектурных изысков снаружи и внутри. Огромные окна и обилие дополнительного освещения в холле первого этажа создавали ощущение лёгкости и большого свободного пространства. Казалось, здесь было свежее, чем на улице. А главное, – изумительная чистота: ни пятнышка, ни пылинки на глянцевых металлических и матовых кожаных поверхностях. Поддерживать такую свежесть и чистоту в здании, где работает много людей, – весьма недёшево. Я с восхищением осматривала лаконичный интерьер. Простота форм и идеальное качество деталей делали это пространство дорогим и респектабельным, – это и есть новая роскошь!