Избранные

Интересно, – подумала я, – кто подготовил текст и насколько высказанное отражает убеждения Алфеева?! Хотя, сейчас это не важно! Для достижения успеха ему приходится вовлекать множество людей, а на прямоте и искренности, как известно, далеко не уедешь.

Меня приятно удивило, что Алфеев совсем неплохо скрывал волнение, естественное любому выступающему. Однако, наблюдая за его мимикой и телодвижениями, я заметила, что время от времени он шевелит правой ступней внутри своей туфли из мягкой кожи. Выглядело это так странно, что я даже испугалась. Трибуна прикрывала ноги Алфеева, поэтому остальные этого не видели. Но сама я не могла отвлечься, и время от времени с затаённым страхом и любопытством поглядывала на шевелящуюся в туфле стопу Алфеева. Очевидная догадка о том, что ему просто обувь жмёт, не приходила мне в голову, ведь у взрослого и состоятельного человека, полагала я, обувь всегда по размеру.

Выступление Алфеева длилось около полутора часов. Завершая его, он сделал объявление.

– У меня есть два помощника, – громко сказал Алфеев, перекрывая шум, от начавшейся в зале возни, – это Роман Скворцов, который всегда находится при мне, и Джули Борисовна Кузнецова.

Роман встал со своего места. Я тоже поднялась и сделала лёгкий поклон в сторону присутствующих.

– Она работает в свободном режиме, – продолжил Алфеев. – Её распоряжения для всех обязательны, они не нуждаются ни в каких согласованиях и подтверждениях.

Объявив собрание закрытым, Алфеев направился к выходу из зала.

– Евгений Алексеевич, – окликнула я его, когда он проходил мимо меня. – Вы обещали найти для меня сегодня полчаса!

Не глядя на меня, не сбавляя шага, он бросил:

– Ничего я не обещал!

Сделав ещё несколько шагов, обернулся и добавил:

– Я не хочу с Вами разговаривать. Вы меня грузите! Я чаю хочу.

И он ушел куда-то вместе со своей свитой.

Вот тебе и всесильная «помощница»! – У меня в глазах от обиды закипели слезы. Я готова была сквозь землю провалиться от стыда перед людьми, наблюдавшими эту сцену.

Сейчас же уезжаю отсюда, – решила я и быстрым шагом отправилась за своими вещами. Уже в номере меня догнала Светлана.

– Ты куда так спешишь?! – спросила она, явно намереваясь остановить меня.

– Домой поеду, – не поднимая глаз, ответила я дрожащим от обиды голосом.

– Посмотри, уже становится темно! Такси отсюда ты не вызовешь. А до трассы далеко. И что на него обижаться?! Смысла нет!

Я молча набрала телефонный номер сына. Связи действительно не было. От безвыходности я пришла в ярость и, зашвырнув телефон в свою сумку, села на кровать.

– Скоро ужин, – спокойно сказала Светлана. – Потом, если хочешь, пойдём встречаться с моей командой. Посидим, выпьем.

Её слова очень медленно доходили до моего сознания. Только после пары минут оцепенения мне удалось усилием воли отодвинуть неистовое возмущение и обиду вглубь сознания. Я изобразила улыбку.

– Вот и хорошо! – одобрила меня Светлана и тут же кокетливо оглядела себя в зеркало. – Я побегу, меня ждут! А ты не грусти! В кафе подходи ко мне, я тебе место за своим столиком оставлю. Хорошо?!

Она ушла, а я легла на кровать, вытянулась и закрыла глаза. Я стала вспоминать родные горы: раскаленные солнцем камни, на которых грелись серые и зелёные ящерицы, степное разнотравье с его пьянящими ароматами и завораживающий стрёкот кузнечиков. Расслабившись, я глубоко задремала, но буквально через несколько секунд проснулась, уже освежённая.

Можно было идти на ужин. Поправив костюм и причесав свои непокорные волосы, я вышла в коридор. Не зная, куда именно идти, я огляделась. Как раз в это время из соседнего номера вышел незнакомый, но приветливый мужчина. Поздоровавшись, он предложил проводить меня в кафе. Мы пошли вместе, по дороге рассказывая друг другу о том, что привело нас сюда.

Вдруг сзади кто-то крепко взял меня за плечи и развернул к себе. Я еле удержалась от инстинктивного желания влепить пощечину тому, кто схватил меня. Этим наглецом оказался Алфеев. Повернув меня лицом к себе, он взял мои, мгновенно похолодевшие, руки в свои теплые ладони, и, наклонившись ко мне, заговорщицки прошептал:

– Конечно, я найду для Вас время! Но не сейчас!

Я стояла неподвижно, как вкопанная. Ободряюще взглянув на меня, Алфеев развернулся и быстро ушел к «своим». Новый знакомый, с которым я шла в кафе, тоже куда-то исчез. Я стояла одна в полумраке гостиничного коридора. Внутри меня бушевали две взаимоисключающие эмоции: волнующая радость от тёплого прикосновения и тайного общения с Алфеевым, и гневное возмущение тем, что он позволяет себе так фамильярно обращаться со мною.

Из ступора меня вывел шум разгорающегося скандала, исходивший из дальнего конца коридора, где находилось кафе. По направлению ко мне, чуть прихрамывая, но довольно быстро, двигался невысокий, пожилой мужчина, истерично крича что-то на весь коридор. То, что этот ор адресован именно мне, я поняла только тогда, когда мужчина приблизился ко мне почти вплотную. Я брезгливо поморщилась: брызжущая у него изо рта слюна, заставила меня отступить и даже отвернуться. Но я узнала буянившего. Это был Шубин – тот самый человек, кандидатуру которого на должность руководителя районного штаба я не одобрила ещё в самом начале избирательной кампании.

Тогда я лично встречалась с ним. Это был опустившийся, спившийся человек. Он рассказал, что когда-то работал в органах внутренних дел и был, как говорили тогда, активистом. По секрету он сообщил мне, что является членом ЛДПР, и будет кандидатом от этой партии на предстоящих выборах главы района. « Но ведь у Вас в районе нет отделения ЛДПР?!» «Нет», – растерянно согласился Шубин, и вытер вспотевшие руки каким-то замусоленным платком, вынутым из кармана своего потрепанного пиджака. «Так кто же Вас поддержит»? – спросила я, пытаясь понять логику этого человека и того, кто рекомендовал его кандидатуру. «Алфеев»! – с гордостью воскликнул Шубин, и в глазах его появился радостный блеск. «Деньги и другие ресурсы для участия в выборах у Вас есть»?– спросила я, всё ещё надеясь вразумить его. «Нет»! – без тени смущения признался бедолага.

Разговор происходил на очень маленькой кухне двухкомнатной, обшарпанной хрущёвки Шубина. В соседней комнате тихо лежала его тяжелобольная жена. Однако я так и не решилась заглянуть к ней, настолько гнетущее ощущение возникло у меня от общения с её мужем – глубоко несчастным человеком.

И вот теперь он здесь! Оказывается, Жаров назначил его руководителем, но теперь уже вышестоящего – окружного штаба.

– Я слышал, что Вы хотите меня уволить!! – Возмущённо кричал Щубин. – На каком основании?!

– Успокойтесь, – одернула его я, и чётко, с нажимом на каждом слове, сказала, – я не собираюсь увольнять Вас! Но вопрос о Вашем соответствии должности обязательно поставлю перед руководством.

Считая разговор законченным, я отступила чуть в сторону, намереваясь обойти Шубина, чтобы продолжить свой путь, но вновь застыла на месте.

К нам не просто приближался, а словно вихрь летел Алфеев. Он весь покраснел от еле сдерживаемого гнева. Подскочив, своей рукой отодвинул меня подальше от Шубина, и обратился к нему:

– Извините нас! У неё нет права никого увольнять!

– А я никого и не увольняю…– я недоуменно пожала плечами.

Ирония в голосе и моё спокойствие, нисколько не вразумили Алфеева. И тут мне стало понятно для чего вся эта «буря в стакане воды» срежиссирована Жаровым. Алфеев грозно взглянул на меня, развернулся, и быстро ушел. Я разочарованно посмотрела ему вслед, и тихо выдохнула:

– Боже, в какой гадюшник я попала!

Отыскав в кафе столик Светланы, я подошла и села рядом с ней. В это время Алфеев начал о чём-то говорить в микрофон. Из уважения к нему, никто из присутствующих не приступал к еде, хотя собрались именно на ужин. Слушать Алфеева, а тем более думать о его избирательной кампании я больше не хотела. Но проскользнувшая фраза о том, что в его команде «много образованных людей» зацепила моё сознание.

– Вот, Артем Лыков, – с гордостью говорил Алфеев, – наш бухгалтер, член Центрального штаба. Он скоро защитит кандидатскую диссертацию.

Сделав небольшую паузу, словно споткнувшись обо что-то, Алфеев перешел к другой теме. Наверное, в заготовке было написано и про меня,– подумала я, – всё-таки кандидат наук. Ну а Артёмка?! Возможно, конечно, что он когда-нибудь защитится, но это, как говорится, вилами на воде писано. Если Алфеев ничего не сказал обо мне, значит, либо уже не считает членом команды, либо хочет уязвить. Тщетно всё это! И в прежние времена, когда научную степень защищали не многие, я не кичилась ею. По сути, степень была нужна мне лишь для формального обоснования должностного роста. А уж теперь, когда система высшего образования разрушена, и все более-менее дееспособные люди ушли из ВУЗов на заработки, совершенно не серьезно говорить о том, что научная степень является показателем образованности, таланта или научных достижений. В ВУЗах остались практически одни старики, алкоголики да бездари, которые мало чему могут научить молодёжь.

– Знаешь, как возмутился Алфеев, – обратилась я к Светлане, – когда в его биографической справке, я указала, что он учился в заочном институте!

– Зря указала!

Я вяло улыбнулась. В последнее время для нуворишей стал важен их образовательный статус. Они покупают дипломы или даже учатся, при этом презирая образование, как презирают всё, кроме животных удовольствий и развлечений. Дипломы нужны им, чтобы скрыть тот факт, что «из грязи в князи» их вынесло на волне, как говорят некоторые радикалы, «революции троечников – бездарей и недоучек».

Как только Алфеев закончил свое выступление, Жаров, на лице которого играла самодовольная улыбка-усмешка, предоставил слово Шубину. Оперативно действует мерзавец, – не без восхищения подумала я, – ловко организовал спектакль для меня и Алфеева.

Тщедушный Шубин, обрадовавшись оказанной ему чести, охотно заговорил. Вся речь его была бессовестной лестью организаторам мероприятия, но и Жаров, и Алфеев всё время, пока он говорил, удовлетворенно кивали головами. Остальные особо не прислушивались, перейдя, наконец, к еде, выпивке и застольным разговорам.

Рядом со мной и Светланой сидели ещё двое мужчин. Один из них – юркий и суетливый, игнорируя мои косые взгляды, всё время пытался развлечь нас пошлыми анекдотами. Другой, наоборот, ел молчала, изредка поглядывая на сотрапезников.

– Прошу любить и жаловать, – представила его Светлана. – Мой заместитель – Влад Петров.

Взглянув на Влада – невысокого, худощавого брюнета с непомерно пышными усами и буроватой, обветренной кожей, я только из вежливости сказала:

– Очень приятно!

Мужчина сдержанно улыбнулся и слегка кивнул головой. За весь ужин он не произнес ни одного слова, но в самом конце вдруг спросил:

– А Вы, Джули Борисовна, в шахматы играете?

– Играю, – впервые за вечер оживилась я.

– Ты осторожнее с ним! – Светлана многозначительно посмотрела на меня. – Мой зам – перворазрядник!

– А разве здесь есть шахматы? – поинтересовалась я.

– Есть! – ответил Влад. Он мягко улыбнулся, и чуть прикрыв веками глаза, таким образом предложил мне сыграть с ним. – Большие шахматы. Вы разве не заметили их в холле?!

– Мой муж тоже перворазрядник, а я – всего лишь любитель-самоучка. С Вами играть не рискну!

– Давайте сходим, я покажу Вам шахматы! – Влад увлек меня в пустой холл, в центре которого стоял шахматный стол с большими тридцатисантиметровыми фигурами.

– Поступим так, – предложил Влад, – я даю вам фору – слона, и мы играем блиц.

Отказаться при таких льготных условиях значило просто ломаться, и я согласилась.

Радом с шахматным столом находилась лестница, то есть пройти на третий этаж, где размещались гостиничные номера, не заметив играющих, было невозможно. Вскоре вокруг нас с Владом начали собираться любопытствующие. Большинство интересовала не столько сама игра, сколько результат интеллектуального состязания между мужчиной и женщиной.

Партия «с форой» получилась очень напряженной, но мне всё-таки удалось загнать Влада в пат. Я и на это не рассчитывала, и теперь ликовала, задорно поглядывая то на партнёра, то на собравшихся зевак. Влад был смущен.

– Давайте, сыграем обычную, – предложил он.

– Не с Вами! Вы точно выиграете! – отнекивалась я. – Может, кто из присутствующих хочет?

– Есть желающие проиграть женщине?! – пошутил Влад, и все рассмеялись.

Один смельчак всё же нашелся. Уже на 15-ом ходу стало понятно, что партия сыграна и мужчина положил своего короля. Тут же к столу пододвинулся Влад.

– А Вы Джули Борисовна, вводите в заблуждение людей! Сыграйте со мной! Мне действительно интересно.

Я отрицательно покачала головой.

– Да, собственно, и заняться-то сейчас нечем! – продолжил уговаривать Влад.

– Пощадите! – взмолилась я и, прижала руку к сердцу в знак искреннего извинения. – Я – просто самоучка! Да и поздно, почти десять!

Влад принялся расставлять фигуры по местам. Я сделала было попытку отойти от стола, но окружавшие мужчины, а их собралось почти два десятка, не позволили.

– Я уверен, Вы выиграет, – уговаривал один из них.

– Я ставлю на Вас, – подбадривал другой.

– А я – на мужчину, – перекрыл всех рокочущий голос, какого-то толстяка.

– Посмотрим!– вспыхнула я и решительно шагнула к доске.

– У Вас белые! – широким жестом Влад предложил мне начать игру.

Двинув первую пешку, я услышала, что тот самый толстяк уже принимает ставки. Однако, я тут же отрешилась от происходящего вокруг, и полностью сосредоточилась на игре.

Минут через пять, когда я намерена была сделать очередной ход, кто-то сзади крепко схватил меня за предплечье. Резко обернувшись, я гневно взглянула на …. Алфеева.

– У меня есть время для Вас, – он сделал приглашающий жест, отступил в сторону и начал быстро подниматься по лестнице вверх.

– Проходите в 401 номер, – добавил он уже с середины лестничного пролёта.

Я молча провожала его взглядом. Очень хотелось одернуть его, но сдерживало то, что рядом стояли нанятые им люди. Допустить публичной разборки я не могла. Проигнорировать приглашение, и просто не пойти тоже было нельзя, ведь это означало бы вызов кандидату.

– У меня нет с собой бумаг! – громко сказала я вслед Алфееву.

Он обернулся и чуть свесился с перил.

– Так возьмите! – ответил он и заговорщицки улыбнулся мне.

– Евгений Алексеевич, пусть она доиграет!– выкрикнул кто-то из болельщиков.

– Пусть доиграет! – поддержали его сразу несколько голосов. – Мы на неё ставку делали!

Алфеев, перешагивая своими длинными ногами через ступеньки, быстро поднялся наверх и исчез, свернув в коридор.

С сожалением пожав плечами, я нехотя отошла от стола.

Теперь вот ещё Светлану надо где-то искать, чтобы взять ключи от номера, – с досадой подумала я и тут же увидела соседку. Она шла мне навстречу. Узнав в чём дело, Светлана игриво заметила:

– А у него номер люкс!

– И что?!

– А там две комнаты, одна из которых – спальня с большой кроватью!

– Размечталась!!! – пересилив себя, усмехнулась я. – Глупая ты, Светка! Он мне в сыновья годится!

– Он ведь очень привлекательный! – настаивала соседка. – Видела, какими взглядами его провожают наши женщины?! Джули, он ведь большой мальчик!

– Оставь свои дурацкие намёки! – рассердилась я.

Доставая необходимые бумаги, я попыталась сосредоточиться на том, что и как следует обсудить с Алфеевым.

– А почему в номер приглашает, а не в переговорную?! – продолжила Светлана.

– Потому что устал за день, и теперь хочет сидеть на мягком диване, а не на жёстком стуле! – довольно резко сказала я и вышла из комнаты.

По дороге к номеру Алфеева мне предстояло пройти мимо мужчин, сгрудившихся вокруг того самого шахматного стола, за которым ещё пять минут назад стояла я, вызывая всеобщее уважение и даже восхищение. И теперь мне нельзя было уронить себя.

Подойдя к лестнице, я выпрямила спину и гордо вскинула голову. Но внутренне вся сжалась. Я прекрасно понимала, что мужчины, провожая меня взглядами, думают сейчас то же, что и Светлана.

Сомнения в необходимости идти в номер Алфеева не покидали меня, даже когда я уже поднялась на четвертый этаж. Какой смысл идти, если я больше не собираюсь с ним работать? – вела я внутренний диалог. – Нет, так нельзя! Нельзя руководствоваться эмоциями! Что-то я раскисла… Если с Алфеевым вести себя так, так как естественно для меня, то не стоило и наниматься к нему, – финал известен! Может и неправильно идти сейчас к нему в номер, но разве в любой ситуации есть правильное решение?! Надо попробовать.

Ещё раз взглянув на дверную табличку, и убедившись, что подошла именно к 401 номеру, я постучала, вся собралась и, отворив дверь, вошла.

В глубине комнаты, у окна, на изгибе большого углового дивана, в небрежной позе, широко раскинув руки вдоль спинки дивана и вытянув вперед ноги, сидел Алфеев. Его поза была столь нарочитой, что мне стало смешно. Было похоже на то, как сидят самцы крупных обезьян, когда хотят продемонстрировать свои «достоинства».

Но моя улыбка, едва появившись, мгновенно исчезла. Алфеев никак не среагировал на моё появление и продолжал рассеянно смотреть куда-то в пустоту перед собой. Лицо его было совершенно неподвижным и не выражало никаких эмоций.

Вменяем ли он?!– в смятении думала я, стоя у порога. – Может, он находится под действием наркотиков?!

Пауза затягивалась. Хотя Алфеев и не приглашал, я осторожно подошла к дивану, и присела на тот его край, который был ближе к двери. Аккуратно положила принесённую с собой папку бумаг на стоящий рядом журнальный столик. Взглянула на настенные часы – было уже пол одиннадцатого. Я нерешительно выбрала несколько листков из папки, и положила их на диван рядом с собой.

Алфеев так и не шелохнулся, и взгляд его оставался неподвижным.

Вздохнув, я решилась взять инициативу на себя.

– Уже поздно, Евгений Алексеевич, – произнесла я негромко, но подчеркнуто уважительно. – Полагаю, обсуждение вопросов стратегии можно перенести на понедельник или другое удобное Вам время. Остановлюсь только на тех организационных вопросах, по которым, на мой взгляд, следует безотлагательно принять решения.

Никакой реакции не последовало. Алфеев продолжал сидеть, как и прежде. Воцарившуюся в его номере тишину нарушало только глухое тиканье настенных часов.

– На настоящий момент количество сформированных районных штабов меньше, чем самих районов, – начала я и перечислила районы, в которых штабы до сих пор не были сформированы.

Затем назвала кандидатуры руководителей, и предложила решения по тем пяти вопросам, с которыми, по моему мнению, надо было срочно разобраться. Я говорила уже минут десять, но Алфеев по-прежнему ни на что не реагировал.

От внутреннего напряжения у меня похолодели руки. До сих пор мне не приходилось сталкиваться с наркоманами или другими неадекватными людьми, и теперь я не знала как правильно себя вести, чтобы не спровоцировать Алфеева на агрессию или бог знает ещё что. В то же время, стараясь сохранить самообладание, я упрекала себя за чрезмерную мнительность, то есть за то, что вижу лишь одну причину, объясняющую странное поведение Алфеева. Как бы там ни было, но необходимо было выходить из ситуации. Набравшись храбрости, я обратилась к нему:

– Евгений Алексеевич, надо принимать решения!

– Какие решения? – неожиданно спокойно отозвался он и внимательно посмотрел на меня ясным, абсолютно вменяемым взором.

У меня отлегло от сердца.

– Я только что перечислила вопросы. Например, по количеству штабов.

– Мы уже приняли, – отрезал он.

Что ж, – возмутилась я про себя, – получается, что я напряженно работала вхолостую! Ты сам поручил мне дублировать работу Жарова! И я выполнила поручение без какой-либо поддержки и официальных полномочий, исключительно за счёт собственных ресурсов! Сделать это было не просто! И вот теперь, когда тебе, наконец, стало ясно, что такое дублирование неэффективно, вместо того, чтобы оптимизировать мою деятельность, ты демонстрируешь недовольство, указывая, что я бью по хвостам!

– Тут есть и кадровые вопросы, – сказала я, пытаясь отвлечься от эмоций и сосредоточиться на деле.– Во многих штабах по два руководителя…

– Я в курсе, – Алфеев не дал мне договорить.

– Тогда ещё по Шубину, – понуро опустив голову, почти шёпотом сказала я.

– Никого я увольнять не буду!.

– Он же пьяница! Вы с ним проиграете даже не район, а целый округ! Возможно, и выборы….

– Ну и что! – Алфеев неожиданно развеселился. – И Вы будете в этом виноваты!

Я на мгновение замерла. Это как?! Что за игра?!

– Евгений Алексеевич, – с укором произнесла я, – у меня подобраны альтернативные кандидатуры. Вы можете в ближайшее время познакомиться с этими людьми… Не хотите ничего решать сейчас, давайте встретимся на неделе ещё раз, чтобы обсудить ситуацию в этом проблемном округе.

– Хорошо, – устало согласился Алфеев.

Понимая, что встреча закончена, я взяла со столика свои бумаги и уже намеревалась встать, как Алфеев вдруг заговорил.

– Мы с Вами, Джули, мягко говоря, тогда поругались…

– Не я себя уволила, – огрызнулась я, отметив про себя, что Алфеев впервые обращается ко мне по имени. – Знаете, Евгений Алексеевич, я могу предоставить Вам информацию о том, что Жаров объективно мешает кампании.

– Он мне нужен! – произнес Алфеев тоном, не допускающим никаких возражений.

Меня охватило чувство обреченности. Я не знала, как теперь действовать, что говорить. Не в силах скрыть огорчения, я опустила голову.

Алфеев встал.

– Мы тут засиделись, – буднично произнес он. – Перед товарищами неудобно! Надо ехать домой!

Алфеев направился к выходу из номера и, уже пройдя мимо меня, обернулся.

– Ну, Джули Борисовна, – с обидой сказал он, – я сделал для Вас всё, что Вы хотели! – и вышел, плотно притворив за собой дверь.

Мне удалось перехватить его взгляд и угадать его значение. «Если не по-моему, то – никак. Всё кончено!» – сказал этот взгляд. Это мгновенное впечатление глубоко проникло в моё сознание.

Мною овладела такая слабость, что – не поднять руки. Тело наполнилось необъяснимой тяжестью. Я сидела в оцепенении, не в силах поверить в произошедшее и перебирая в уме сказанное Алфеевым. И тут меня охватил гнев! Что это он для меня сделал?! Это я взялась за гроши пахать на него, а не он на меня!! Он что, считает, что облагодетельствовал меня, чисто символически поделившись своим авторитетом?! А кто изолировал меня от штаба?! Кто публично и многократно унижал меня?! А уж если ему так нужен Жаров, то и грош цена моему назначению помощником! Полудурок, я хотела совсем другого!

Разрядившись таким образом, я опамятовалась и сообразила, что мне сейчас лучше не находиться в номере Алфеева. Спешно упаковав свои, ставшие никому не нужными, бумаги в папку, я вышла в коридор.

Там никого не было, но, буквально через пару секунд, появился спешащий куда-то Лыков.

– Артём, – я шагнула ему навстречу, преградив дорогу, – а где Евгений Алексеевич?

–Уже в машине! Сейчас в город вернёмся.– Молодой человек спешил и был явно не расположен к разговору.

– Ты же говорил, что ночью будем работать!

– А я не знаю, что там у вас случилось! – огрызнулся он.

– Ладно, – я посмотрела прямо в большие и темные, словно две черешни, глаза Артёма, – Тогда, может, и меня заберете в город?!

Молодой человек устало вздохнул. Этому «оруженосцу» не позавидуешь, – успела подумать я, прежде чем услышала ответ.

– Нет. Мест больше нет! Взяли Селиванова, потому что у него сегодня жена в больницу попала. Извините, Джули Борисовна, меня ждут!

Артём ушел, а я осталась стоять, чувствуя, что вся горю, словно у меня начался жар. Ища облегчения, я инстинктивно прислонилась спиной к прохладной стене коридора.

Возмущение и негодование, захлестывавшие меня совсем недавно, сошли на нет. В дальнейшем обвинении Алфеева не было смысла. Важнее понять, а чего, собственно, он добивался. Не похоже, что он рассчитывал на доверительный разговор или хотел разобраться с прежними обидами. С другой стороны, он не настолько глуп, чтобы не понимать, что своими тычками сегодня только усугубил ситуацию. Провоцировал? Но на что?!

Я потрогала стену рукой: она была лишь чуть прохладнее воздуха. Оставаться здесь было бессмысленно. Надо было вернуться в номер и лечь спать: утро вечера мудренее.

Вернувшись в номер, я сразу легла в постели, и укуталась одеялом по самую шею. Мне очень хотелось плакать, жаловаться, пусть даже самой себе, но не получалась. Если бы рядом был Матвей, пережить этот стресс мне было бы проще. Он обнял бы меня, пошутил, рассмешил. С ним любая беда – не беда, и любая проблема по плечу. Обычно как-то так получалось, что, даже просто рассказывая Матвею о своей проблеме или сложной ситуации, я сама же находила решение или выход. «Это потому, – объяснял Матвей, – что проговаривание позволяет правильно сформулировать проблему»!

Вздохнув, словно сглотнув обиду, я задумалась над тем, почему сегодня Алфеев привнес столько эмоций в отношения, которые априори должны быть рациональными? Устал, переволновался, задерган? – Не без этого! Но эмоции только окрашивают, а не определяют поведение. Как успешный человек он должен действовать рационально. Похоже, он искал повод, который можно выдать за причину, чтобы отказаться от своих обязательств передо мной. Видимо, Жаров, или кто-то другой, надавил на него, и Алфеев уступил. Но неудобно ведь признаться в этом, вот и дергался, пытаясь сохранить лицо. Может, я и ошибаюсь, – время покажет. Очень хочется уйти, но нельзя сдаваться. Почему же нельзя?!

Вспомнилось, как года три назад я работала на Щепкина – одного из Сибирских губернаторов. Я была его помощником по вопросам привлечения инвестиций. Хотя мой кабинет находился в Представительстве региона, контролировал меня только сам губернатор. Обычно я по факсу высылала ему предложения или информацию, а он в ответ, присылал свое официальное распоряжение или решение какого-нибудь структурного подразделения администрации. Щепкин был опытным руководителем ещё советской закалки, и работать с ним было легко. Однажды, во время личной встречи с ним в Москве я посетовала на то, что мой доход ограничен зарплатой. Щепкин лукаво улыбнулся: «Хотите самостоятельности или большей ответственности?!» «Это две стороны одной медали», – ответила я. «Я не против, – сказал Щепкин, отведя глаза в сторону. – Но это и большие риски. Вы готовы?» Я согласно кивнула головой. « Подумайте, не спешите», – отечески посоветовал Щепкин. Потом он достал из своего портфеля подарок для меня: небольшую карманную пепельницу, крышечка которой была покрыта расписной эмалью. Ему нравилось «баловать» своих сотрудниц.

С тех пор я не возвращалась к этому вопросу. Решила, что игры с законом не для меня. Да и правила конкурентной борьбы таковы, что в ней побеждают наиболее изворотливые, наглые, эгоистичные и жадные. Опускаться до этого уровня я не хотела.

Другое дело – Алфеев. С ним я рассчитывала побороться за возможность «побеждать вдвоем». Пока не получается. Видимо, надо попробовать наладить отношения с Жаровым. И завтра шансы появятся. В любом случае, от такой попытки хуже не будет! – решила я.

Нащупав «ниточку Ариадны», я успокоилась и почувствовала, что жар у меня прошёл. Я начала задрёмывать, когда в номер пришла Светлана.

– Ну как, поговорили с Алфеевым? – с порога поинтересовалась она.

Сбросив одеяло, я села на кровати.

– Да, но только я поговорила. Высказала ему свои соображения по ряду вопросов, а он сказал, что и без меня всё знает. И сразу уехал в город.

– Ну и что ты скисла?!

– Очень неприятно! Только вернулась к работе и сразу такое!

– Слушай, Джули, ты и вправду не понимаешь, что он пригласил тебя в свой номер просто потому, что хотелось общения с тобой, а совсем не работы?!

– Может быть! Только ведь у меня другая профессия.

– Ну, подыграла бы!

– Я не так юна, и не настолько стара, чтобы играть в подобные игры!

– Ладно, поднимайся, хватит кукситься! Пойдем! Там, в 205-ом, мои собрались. Чаю вместе попьем. Пошли, выспишься ещё!

Приглашение Светланы было кстати, ведь я никогда не очаровывалась собственными страданиями и использовала любой шанс, чтобы от них избавиться. Быстро, как солдат, я сменила деловой жакет на демократичный джемпер. Светлана сунула мне в руки две заранее припасенные коробки конфет, сама прихватила чайную заварку, и мы пошли в соседний номер.

Нас обеих ждали, – возле небольшого столика, вокруг которого сгрудились мужчины, стояла пара свободных стульев. Взглянув на Светлану, я благодарно улыбнулась ей.

Практически всё время пока шло это неформальное совещание, я молча наблюдала за тем, как Светлана умело направляла застольный разговор в нужное русло. Вскоре большинство вопросов, касающихся организации работы в её округе, были согласованы. Алфеева упоминали исключительно по делу, и говорили о нём уважительно.

В конце встречи, когда все дружно принялись убирать со стола, кто-то из присутствующих с осуждением заметил:

– Штабные загоняли Алфеева по районам!

– Его политтехнологи говорят, – впервые высказалась я, – что польза от этих поездок несомненная: благодаря им, удалось разместить в региональных СМИ много статей и роликов.

Все дружно рассмеялись.

– За это время, – сказал молодой человек с приятными, мягкими чертами лица, – и без поездок Алфеева, можно было разместить в районных СМИ в два-три раза больше материалов! Ну да что теперь об этом говорить! Виват его политтехнологам!

Мстительное удовлетворение шевельнулось у меня в душе, но тут же возникло и беспокойство за Алфеева.

Санаторий «Берёзки», 11 мая

Взяв себя в руки, а в отсутствии Алфеева сделать это было не сложно, я весь день я активно работала: встречалась представителями территориальных штабов, выслушивала их замечания, просьбы, предложения. Жаров издали наблюдал за моими действиями, а в конце рабочего дня подошел.

– Хочу попросить, – сказал он с улыбкой пройдохи, – подготовьте, пожалуйста, предложенные решения к подписанию. Вы, я смотрю, плодотворно поработали сегодня! Сколько времени Вам понадобится?

– Всё готово, – только распечатать, – послушно согласилась я. – Завтра занесу Вам.

Жаров с тем особенным, несколько хитрым выражением, которое бывает в лице добившегося своего человека, вразвалочку отошёл от меня, всем своим видом демонстрируя удовлетворение превосходством «хозяина положения».

Миссурск, 12 мая

Весь вечер я приводила в порядок бумаги, но мне так и не удалось довести их до ума. С утра, на свежую голову, я завершила работу и, довольная результатом, поехала в Штаб.

– Добрый день, Сергей Сергеевич! – весело поздоровалась я, войдя в кабинет Жарова. – Вот обещанная дискета! – И тут же наткнулась на его жесткий, враждебный взгляд.