Может, мне померещилось?
Я убрала ладонь, затем снова прикоснулась к груди. Нож опять появился, готовый скользнуть в мои пальцы…
«Ты…ты…ты… только ты, одна» – шептал ветер.
Я захлопнула ставни, забралась в кровать и натянула одеяло до самого подбородка. Что это? Что происходит со мной? Чей это голос?
Я совершенно ничего не могла понять. Так и уснула, в раздумьях…
Мне приснился странный сон.
ночь…буйно цветущий сад… девушки, совсем юные, резвящиеся среди кустов…
воин… невероятно красивый и статный, наблюдающий за ними горящими глазами…
из-за облаков робко выглядывает полная луна…
маленький, едва заметный дождь капает с почти ясного неба…и шёпот…
– Эй, ветер, кажется, она стащила один из запрещённых артефактов Красных Гор!
– Она этого не сделает…
мужской уверенный смех…
Луна распадается на две половинки и на траву падает нож с голубым навершием…
Я вскрикнула и проснулась, села на кровати, и перед глазами пронеслось видение: кто-то стоял надо мной. Высокий, светловолосый, голубоглазый, с надменным лицом.
Многоликий…
Он протянул руку к моей груди, затем отдёрнул. Резко, словно обжёгшись. И исчез.
«Только добровольно, любимая…»
О, Горы, во что ты опять вляпалась, Рейна?
– Давай убежим. Сегодня же! – робко предложила Милина, – отец грозится сосватать меня купцу. Ты ведь знаешь, он никогда не позволит нам…
– Да, – Руслан скривился, – я всего лишь зодчий. Без роду без племени…
– Неправда, – девушка сгребла его мозолистые натруженные ладони в свои и прижала к щеке – мягкой и шелковистой, как у младенца, – у тебя золотые руки. А какая слава идёт!
– Да, Милина! Слава! Князь обещал вольную и чин первого зодчего княжества тому, кто построит терем краше всех! Такого шанса больше не будет.
– Но ведь Пётр Воеводский тоже славный зодчий. Говорят, ему сам дьявол помогает. Тебе ли тягаться с ним?
– Ты в меня не веришь? – он со злостью убрал ладони.
– Верю, – Милина грустно опустила глаза, – но неспокойно мне… Давай убежим!
– Нет! И не спорь. У нас будет всё, Милина… Всё…
А оказалось, что ничего…
То ли Воеводскому и впрямь помогал сам дьявол, но у Руслана с самого начала не заладилось. Помощник его ногу сломал, а боярин какого-то лешего решил баню строить, и никакие увещевания Руслана слушать не желал. Видно, не хотел терять зодчего…
И рос терем Петра – такой, что любо-дорого поглядеть. Златоверхий, с резными коньками. Люди шли мимо – оглядывались, улыбались. А Руслана злоба брала…
В его тереме только сруб стоял…
Милину к тому времени выдали за купца. Знатный оказался купец. Смазливый, богатый. Тоже Воеводскому терем заказал – для жены своей ненаглядной…
Руслан уже и спать не мог, думал с горя пойти утопиться…
А потом в деревне появились торговцы, которые шёпотом, крестясь, поведали о существе, которое заключает сделки…
И теперь зодчий снова висел на этом чёртовом кургане, слушая рассказы проклятых ягод. Странный день сменялся не менее странной ночью, и всё словно вращалось по кругу, пока, однажды, к нему снова подошёл он…
То ли человек, то ли дьявол… Скорее, последний. Боязно, до ломоты в зубах…
– Ну, здравствуй, Руслан.
Он откинул назад свои длинные волосы и протянул руку.
Стебли плюща расползлись, выпуская жертву, и Руслан упал на траву. Дрожа, как осиновый лист, мужик прижался спиной к кургану и прикрыл ладонями лицо.
– Ты ещё помнишь, почему ты здесь, зодчий?
– Помню, – прошептал Руслан и внезапно расслабился, обречённо уставившись в небо. Если бы он мог повернуть время вспять, то никогда бы не спускался в преисподнюю и не заключал эту сделку…
– Ты и впрямь хочешь, чтобы всё сгорело синим пламенем? – спросил Лаорт.
– Да, синим, – воскликнул Руслан. Для храбрости он изрядно хлебнул вина, поэтому слегка пошатывался, и облик белокурого исполина то и дело расплывался перед глазами. И от этого он ещё больше злился, пиная ногой цветы, рассыпанные по полу, и морщился от запаха тлена.
– Вместе с Воеводским и купцом проклятым! Пусть мучаются! А мой терем… будет таким, чтобы веками про него вспоминали!
– А что я получу взамен?
– Да хоть душу! Больше всё равно дать нечего…
– На что мне твоя душа… коль её у тебя нет…
– Тогда что? Не томи!
– Хорошо, я дам тебе, что хочешь, а взамен ты послушаешь немного зачарованный плющ. Он любит поговорить…
– Немного? Это сколько?
– Пока в преисподней не взойдёт настоящее солнце, – тиран ухмыльнулся, а взгляд его стал ледяным.
– У тебя есть шанс всё исправить, зодчий.
Руслан пожевал губами, прикидывая, чего можно ожидать от этого существа, и в глазах внезапно вспыхнула надежда.
– Я хочу выбраться из этого адского места! Очень хочу!
– Тогда тебе придётся сделать невозможное…
Взмах руки, и они оказались в полуразрушенном замке.
Руслан с интересом осматривал стены, проводил дрожащими руками по фрескам, даже опустился на пол, ощупывая мягкую поверхность. Щёки его порозовели, и он то и дело восхищённо прицокивал языком.
– Я ещё никогда не видел подобного чуда. Этот зодчий, должно быть, от Бога! – в голосе звучала ревность, как у всякого художника, с изумлением взиравшего на творение более искусных рук.
– Ты сможешь отстроить его?
– Да это же… это же сколько работы! – воскликнул Руслан, – да и камень этот.
– Это особый камень. Он отражает солнечный свет так, что не остаётся ожогов.
– Как луна?
– Да, – задумчиво пробормотал «дьявол», и холодные голубые глаза его сверкнули. Руслан даже перекрестился со страху – как луна отражает солнце, смягчая его палящие лучи.
– Где ж мне такой взять?
– Тебе помогут. И достанут любой камень, какой понадобится. Главное, ты должен сделать так, чтобы она захотела здесь жить.
– Она – это золотоволосая княжна? – осторожно спросил Руслан.
«Дьявол» не ответил. Подошёл к фреске и провёл пальцем по драгоценным камням, из которых был выложен глаз невероятно красивой женщины.
– Этот замок… Самое моё любимое место в преисподней. Он слишком долго стоял недостроенным. И уже почти разрушен…
– Я думал, у тебя нет сердца, – прошептал зодчий совсем тихо, но «дьявол» услышал и усмехнулся.
– Я живой, зодчий. Значит, оно у меня есть. Но смотри, если не справишься…
С этими словами он оставил Руслана одного. Зодчий осмотрелся – работы действительно предстоит немало. Восстановить то, что, похоже, разрушалось не одну сотню лет.
Замок, похожий на божественный храм…
Сложно представить, чтобы он не пришёлся кому-то по душе…
Хотя, из того, что он успел узнать о Рейне, её вряд ли можно было бы завлечь богатством и роскошью. «Дьявол» и сам должен понимать…
Прошло несколько дней, а потом недель. Тиран не показывался, и я вздохнула спокойно. Должно быть, я и впрямь перестала быть ему интересной.
Слава Горам, никто не заметил нож на моей груди, хотя матушка постоянно забегала в комнату, чтобы убедиться, что со мной всё в порядке, да и милая сестрица то и дело совала свой нос.
Похоже, его видела только я…
Боли в груди больше не было… но в сердце занозой сидела тоска…
Иногда, украдкой смотря на небо из распахнутого окна, я представляла себе розовые облака, фениксов, парящих под самым сводом преисподней…
Ох, Адис, как же я тебя люблю… и ненавижу тоже. И совершенно ничего не могу понять…
В то утро я проснулась и долго возилась перед зеркалом, то расплетая, то заплетая косы. Пальцы плохо слушались, и пряди то и дело выскальзывали из рук, и я уже думала плюнуть на всё и позвать Зельду, как вдруг краем глаза уловила какое-то движение за окном. Я подошла и выглянула наружу. Так и есть. Около конюшен приземлились три огромных ядокрыла. Наездники в богатых одеждах, сверкающих золотом, стремительно соскочили вниз и направились в замок. Все трое были широкоплечими, с красно-коричневыми лицами. И сердце невольно дрогнуло.
Яры. Что ещё им понадобилось? Они вроде как не должны знать о том, что я вернулась. Может, они решили посватать Флоризель? Это было бы забавно…
Но мало похоже на правду. Интересно, о чём они говорят там внизу?
Я вернулась к зеркалу, села на табуретку и продолжила сражаться с непослушными волосами, гадая, как подобраться поближе, чтобы послушать, но не попасться никому на глаза. Но тут зеркальная поверхность пошла рябью, и я увидела два огромных голубых глаза, и сердце оборвалось.
– Как поживаешь, Рейна? – спросил Лаорт.
– Неплохо, – усмехнулась я, гадая, что ещё ему надо.
И тут я почувствовала запах земляники и услышала тихий шорох цветов, ползущих по полу прямо ко мне. Опять? Я вскочила с табуретки и схватила её, норовя пристукнуть надоедливые стебельки.
– Нам нужно поговорить, – глаза тирана побелели, и я заметила крошечные молнии, мелькавшие в уголках. Края моей сорочки были распахнуты, и я поняла, что он смотрит на нож. Вот как? Значит вот почему он появился…?
Как и тот Многоликий… Да чтоб им пусто было!
Никто его не получит. Никогда. Я могла лишь предполагать, каким образом у меня появилось это колдовство, и почему оно не даёт всем покоя. Но я твёрдо знала, что если оно попадёт в чужие руки, это будет плохо. Для меня. И для Адиса…
Поэтому Лаорта не стоило подпускать слишком близко.
– О чём? – спросила я, незаметно приближаясь к зеркалу.
– Ты вообще-то моя жена.
Надо же, жена…
Тиран, если отбросить мою личную неприязнь, пожалуй, самый красивый мужчина Межгорья, мог иметь любую, даже без магии, даже с десятой частью своей власти. Что ж он так зациклился на одной неугомонной княжне?
Я невольно вспомнила его вездесущие цветы на своей коже, и что-то внутри меня ёкнуло. Вряд ли есть женщина, которая устоит…
И сколько же их у него за тысячу лет было? И зачем только я об этом думаю… Вот дьявол!
Будь он проклят со своими цветами!
– Я что-то не помню свадьбы, Лаорт. Не помню брачных клятв.
– Я объявил об этом при всех. А ты согласилась. Что ещё нужно?
– Ничего!
Я пожала плечами и запустила табуреткой в зеркало. Оно рассыпалось на тысячи осколков, а белые стебли стремительно поползли назад. Однако я понимала, что передышка будет недолгой. Сейчас он придёт в себя и соорудит новый портал, поэтому нужно было убираться из замка – куда-нибудь, где много яркого солнечного света.
Я мигом надела штаны, рубаху, стянула волосы в узел и вышла из комнаты. Коридоры были пусты, и я осторожно спустилась вниз, стараясь не попасться никому на глаза. Должно быть, все собрались в приёмном зале – я слышала довольно громкие голоса. Не желая рисковать, я пробралась в кухню и вылезла через распахнутое окно, затем побежала к конюшне.
Карт почуял меня и поприветствовал радостным клёкотом, и я впервые за столько дней искренне улыбнулась.
Да, мой боевой друг, сегодня мы полетаем.
– Как глупо, Рейна, – раздался насмешливый голос Лаорта. Я обернулась и на мгновение застыла от ужаса.
Тиран стоял передо мной в лучах солнечного света, и кожа на его лице пузырилась от ожогов. Со лба стекали капельки пота, а губы подрагивали. Я даже представить себе не могла, насколько ему сейчас больно. Солнце сжигало живьём его плоть, а он стоял и корчил из себя невозмутимого воина, и мне даже стало его жалко.
Совсем немного.
– Ты сумасшедший, – выдохнула я и бросилась к ядокрылу.
– А что ты будешь делать ночью? Ночью мне лучи не страшны…
Ей-Горы, он даже смеялся. Поверить не могу! В иной раз я бы восхитилась его упорству, ведь это должно быть невыносимо больно. Смело и безрассудно. Если бы он не охотился за мной…
– Послушай, Рейна… то, что ты получила – очень опасно. Для всех нас.
– О чём ты? – мило улыбнулась я.
– Думаю, ты уже поняла… Постой. Мне нужно кое-что тебе рассказать. Обещаю, что не стану тебя насильно волочь в преисподнюю. Ты можешь мне доверять. Только мне, Рейна…
Да-да, я помню…
За тысячу лет можно найти множество способов обойти обещания…
«Только добровольно, любимая…»
Я поняла, Лунный ветер…
Я ещё не знала, что буду делать ночью, но как раз сейчас мне пора уносить ноги. Я свистнула Карту, он подхватил меня на лету, и мы взмыли под самые облака. Летать тиран уж точно не умел, и слава Горам!
Несколько часов мы носились над Синими вершинами. Я гоняла Карта, не жалея, даже закружилась голова. Ядокрыл быстро выбился из сил и начал хрипеть. Да и у меня в животе уже довольно долго бурчало от голода. Возможно, Лаорт уже поостыл и убрался в своё подземелье зализывать раны.
Так или иначе, нужно было передохнуть. Я опустила Карта на поляну, и он сразу же сорвался в лес охотиться. А я осмотрелась вокруг и, заприметив заросли малинника, пошла туда.
Ягоды были крупными, сладкими. Я с наслаждением набивала ими рот, чувствуя на языке чуть кисловатый приятный вкус. Как много было ягод, а ещё я обнаружила ежевику, и тут меня совсем понесло. Руки были липкими, розовыми от ягодного сока, а я всё никак не могла насытиться. Неожиданно накатила тошнота, и меня вырвало прямо в кусты.
Голова кружилась, и всё поплыло перед глазами, и я опустилась на колени, чтобы не упасть. Откуда ни возьмись налетели болтушки, расселись по ветвям и загалдели:
– Рейна, Рейна, Рейна
– Ягоды ела!!!
– Очень много…
– И потом её тошнило.
– Сильно-сильно!!!
– А замуж так и не вышла…
Негодницы замолчали и спустились ближе, а на любопытных мордашках было написано беспокойство. Эти пронырливые пташки иной раз бывали такими проницательными, что я диву давалась. Но то, на что они сейчас намекали, просто не укладывалось в голове. Рука моя невольно опустилась на живот, и я почувствовала новый рвотный спазм.
– Бедная Рейна, – пискнула одна из болтушек.
– А ну кыш, негодницы, – шикнула я, и пташки разлетелись по сторонам. А меня снова вырвало в кусты.
– Я, конечно, не могу сказать, что сильно разбираюсь в сущностях, – воскликнула Мальва, – но одно знаю наверняка: нельзя понести от того, кого нет. Так что твой Адис наверняка существует. Вполне даже.
Я лежала на лавке и слушала её вполуха, думая о том, как теперь быть. Опозоренная на все Межгорье, наполовину замужняя княжна, оставленная любимым, о котором и знает-то с напёрсток… и отчего же я чувствовала себя такой счастливой?
Ещё недавно я и мысли не допускала о том, чтобы быть к кому-то привязанной. А теперь у меня будет ребёнок. Я прижимала ладони к животу, совершенно плоскому, даже впавшему за последние несколько недель, пока я маялась, не в силах впихнуть в себя больше, чем несколько крошек, и понимала: я хочу его, это дитя. Я уже представляла его себе – смуглая кожа, коротенькие чёрные кудри, сверкающие голубые глаза…
– Рейна, хватит валяться, – ведьма трясла моё плечо и махала перед носом мешочком с травами, – нужно что-то делать.
– Что? – не поняла я.
– Я сварю зелье. И ты залезешь в самый большой котёл с очень горячей водой…
– Нет.
Я подскочила на лавке, как ужаленная и со злостью уставилась на Мальву. Что она несёт, глупая ведьма! Как она только могла подумать, что я захочу избавиться от ребёнка Адиса? Он ведь всё, что у меня было от него… Всё, что осталось.
– Это неразумно, моя девочка, – ведьма ласково провела пальцами по моим волосам, но я дёрнула головой и отодвинулась.
– Мальва, скажи, ты хоть раз жалела о том, что родила Данилу? Ты так не охотно говоришь о его отце. Но я вижу: любишь.
– Я совсем другое дело, княжна. Простая ведьма может позволить себе… любить. И позволить растить безотцовщину. Но ты… Ты знатного рода, Рейна. Подумай о своей семье, об отце. Он с ума сойдёт!
– Но не убьёт же, – грустно улыбнулась я, чувствуя, как сердце сжимается в комочек. Мальва права, сто раз права. Родители не поймут…
Ведьма обняла меня и поцеловала в макушку. Я чувствовала тепло, идущее от её тела, почти как матушкино, и мне вдруг стало так грустно, что я не выдержала и зарыдала. А она всё стояла и гладила мои непослушные волосы, и по щекам бежали слёзы…
– Мы что-нибудь придумаем, – едва слышно прошептала я.
Однако весь мой пыл улетучился, когда по пути домой меня перехватил отец. Он велел Карту спуститься на землю, затем схватил меня за локоть и привлёк к себе. Глаза его были тёмными, как грозовое небо, и не предвещали ничего хорошего. Неужели Яры опять что-то потребовали? И почему он смотрит на меня так, будто я опять что-то натворила? До сегодняшнего дня я почти не выходила из своей комнаты.
А ведь мне предстоит ему ещё кое-что рассказать. Оставалось молиться, чтобы момент выпал подходящий, и он меня ненароком не прибил.
Только вот я совсем не ожидала, что такого момента ловить не придётся.
– Знаешь, почему Миклош сегодня выловил всех болтушек в саду и скормил им семена забвения? – спросил отец.
Я догадывалась, но вслух сказать не решалась. Проклятые болтушки. Надо было сразу скрутить им головы…
– Я жду, когда ты мне всё расскажешь, дочь. Значит, Лаорт всё-таки тебя тронул.
– Нет, отец, – я опустила голову, рассматривая кончики сапог, – это не он.
– Тогда кто? Отвечай! И желательно правду, Рейна.
И я рассказала ему всё, о чём раньше молчала, за исключением, пожалуй, ножа. Эту тайну я не доверила даже Мальве. Не знаю почему, но мне казалось, что даже слово о ней, сорвавшееся с губ, могло обернуться бедой.
Отец слушал меня и всё больше хмурился.
– Знаешь, что, дочь! Яры, конечно, невероятно рассержены, тем более что появился ещё один повод…
– Какой ещё повод?
– В их тайник вчера забрался тиран. Они не сказали, что он похитил. Но я понял, что это очень древний артефакт.
– Теперь они думают, что это я открыла ему путь? Но я ведь его так и не узнала!
– Дочка, тиран может проникнуть куда угодно и без тебя. Просто раньше такого никогда не бывало. Они полагают, что ты замешана, говорят, что за тобой тянется след Луны. И они хотят получить ответ на свои вопросы.
– Я клянусь, что ничего не знаю! Лаорт не посвящал меня в свои планы. Да мы почти не говорили. Тем более, о Луне.
– Думаю, он скоро себя проявит, – задумчиво сказал отец, – но к дьяволу Лаорта. Меня волнуешь ты, Рейна. Кассиль Яр – довольно неплохая партия. Сейчас он обижен, но это и понятно. Но он всё ещё влюблён, и это заметно. Возможно, когда ему станет известно, что тиран тебя отпустил, он поостынет и женится на тебе.
– Не хочу, отец! – я топнула ногой, – я его терпеть не могу. С самой нашей первой встречи! Пусть лучше женится на Флоризель. Из них получится отличная пара!
– А возможно и нет, – терпеливо продолжал отец, – возможно, ближайшие лет сто все будут судачить о том, что тиран взял тебя в жёны, а потом вернул обратно, неугомонную княжескую дочь. А если ещё и узнают, что ты понесла… ты представляешь, какая молва прокатится по Межгорью?
– А ещё ты наконец-то станешь дедом, – прошептала я, – очень молодым.
Отец усмехнулся и покачал головой. Затем прижал меня к себе ещё крепче, и зарылся носом в мои волосы. Мне вдруг стало очень тепло, даже жарко.
Неожиданно он меня оттолкнул. Я упала на траву, прижимая колени к животу. Затем отец рывком поднял меня на ноги и приблизил к своему лицу.
– Что он за существо, Рейна?
– Я уже тебе рассказала…
– Дитя только что отбросило меня, словно… Словно защищалось. И не слабо! Но я ведь ничего не делал!
– Наверное, ему не нравится магия ярости, – предположила я. Или оно почувствовало, что ему не рады…
Отец посмотрел на меня так, будто видел впервые. Затем заговорил, но голос его казался глухим, усталым.
– А теперь послушай, Рейна. Домой возвращаться нельзя. Яры караулят вокруг замка. И тиран, что бы он ни задумал, будет там же тебя искать. Так что ты спрячешься в укромном уголке и будешь сидеть очень тихо. Потом мы скажем, что у нас с твоей матерью родилось ещё одно дитя. Только так, и не иначе, Рейна! Никто ничего не должен узнать…
Я обречённо вздохнула. Мне ничего другого не оставалось, кроме как согласиться. Нужно переждать, пока не разрешится вопрос с тайниками Красных Гор и тираном.
И осмыслить, что дальше делать…
А сейчас отец прав. Мне стоило затаиться. Никому, а в первую очередь моему настырному «муженьку» не стоит знать, что наша связь с Адисом выльется в нечто большее, чем кто-либо мог предполагать…
Никто ничего не узнает, Лунный ветер…
А ведь скоро наступит ночь, и солнце не будет ему угрожать, а я пока не нашла, где спрятаться так, чтобы он меня не нашёл.
Что же мне сегодня делать? Я могла летать под облаками, сколько выдержит Карт, но это был не самый лучший выход. Пожалуй, лишь одно существо могло помочь.
Если, конечно, колдун захочет…
Отец привёз мне самые необходимые вещи, я и вновь полетела в Чёрные Горы. Он, как ни странно, не возражал против того, чтобы я пряталась там. Лишь взял с меня слово, что буду докладывать ему о каждом своём шаге и не стану творить глупости. Как будто сейчас мне было до баловства!
Главное, чтобы Тарьял меня не прогнал.
Я стала возле входа в пещеру и долго стояла, буравя взглядом глухую стену. Пока она, наконец, не расступилась.
– Ну, чего тебе снова понадобилось, княжна, – недовольно спросил Тарьял. Однако я заметила, что краешки его губ дёрнулись. Кажется, он действительно рад меня видеть…
И я тоже, признаться, рада…
Я не знала, чего ожидать от колдуна, особенно после того, как мы расстались в последний раз.
– Спрячь меня от Лаорта, – прямо сказала я, – можно на Небесах. А я… за это я не стану совать свой нос, куда не следует…
Тарьял рассмеялся, и в следующий момент мы очутились внутри его холостяцкой обители среди колдовских источников.
– А теперь рассказывай, княжна…
– Я ожидаю дитя.
Лицо колдуна вытянулось, а взгляд стал задумчивым.
– Это тот парень, который обладает магией лунного ветра?
– Да, и я очень хочу, чтобы никто об этом не знал…
– Это будут нелегко, Рейна.
Тарьял прошёлся по пещере, взволнованно перебирая пальцами амулеты, висевшие у него на шее. И я с удивлением узнала один из них.
Точно такой же мне когда-то дала Камая – благодать Синей птицы. Но откуда он у колдуна? Очень хотелось спросить, но я велела себе забыть об этом. Раз и навсегда. Каждый имеет право на собственные секреты…
В том числе и я…