Новолуние наступило быстро – не успели и глазом моргнуть. Свадьба ожидалась скромной, однако Ирвальд и не догадывался, что понятия скромности старших владык могут отличаться от его собственных. Семейство Кошей заполонило замок – отец, его братья, их жёны и дочери, а также их слуги сновали повсюду, создавая много излишней суеты.

Какого-то дьявола пожаловали хранители, включая Отраду – вот уж кого Ирвальд точно не хотел видеть в день своей свадьбы.

– Отец, с чего вдруг небесные оказали такую честь? – недовольно спросил он Мораша.

– Это Калеш, – хмыкнул Мораш, – не знаю, что озарило его светлую голову. Может, у него были планы, которые ты нарушил?

– Меня не касаются его планы.

– Значит, он просто их пригласил.

– Ну, конечно же, – хмыкнул Ирвальд, нервно теребя прядь волос.

– Где же твоя невеста? Все сгорают от нетерпения, – раздался позади сладкий женский голос. Отрада подошла незаметно, так что владыки переглянулись, гадая, слышала ли она их разговор.

Девушка кокетливо улыбалась, хитро взмахивая густыми ресницами. Но улыбка вдруг погасла, глаза сузились, став похожими на щёлочки, готовые метнуть молнии.

Ирвальд догадался, что Ярушка вошла в зал – хотя бы потому, что стало тихо.

Десятки глаз уставились на невесту. Ирвальд кожей чувствовал волнение, взыгравшее в крови присутствующих мужчин, и пламя зависти, встрепенувшееся в женских сердцах. Интересно, каково сейчас Ярушке под этими взглядами? Это дитя, должно быть, совсем растерялось.

Ирвальд вышел навстречу невесте с улыбкой, едва затрагивающей кончики губ. Как он и ожидал, Ярушка искала его в толпе, а глаза её были широко распахнуты от страха. Встретившись с ним взглядом, девушка вздохнула от облегчения, по щекам разлился румянец.

Ирвальд застыл на месте, будто прирос ступнями к каменному полу. Он не хотел, чтобы невеста приближалась – только не сейчас, когда наваждение сковало все его члены, мешая двигаться. Странное дело – он настолько привык видеть её растрёпанной, в простых одеждах, что не сразу узнал в пышном свадебном наряде. То была невероятно красивая незнакомка, плывущая к нему из самых похотливых сновидений.

Ярушка была одета в платье цвета утреннего неба, украшенного серебром. Белые кружева нижних юбок подчёркивали яркую голубизну наряда, отчего казалось, будто она скользит по облакам. Волосы собраны на затылке в причудливый узор, украшенный синими цветами с дрожащими на лепестках серебряными капельками. Длинная прядь спускалась на одно плечо, подчёркивая гибкую белую шею. Серебряные сережки, ожерелье из горных алмазов сверкали, отражаясь искорками в янтарных глазах.

Ирвальд только и сумел, что подать ей руку, двигаясь, будто во сне, и повёл её по семейному кругу, кланяясь каждому из старших владык, принимая их благословения.

Затем, согласно обычаю, Ирвальд взял обе её ладони в свои и сказал – громко, чтобы услышали все прибывшие на свадьбу гости:

– Я выбрал тебя в жёны. Согласна ли ты делить со мной радости и невзгоды, стать матерью моих детей и принять обязанности, возложенные на жену княжича?

– Согласна, – голос Ярушки срывался от волнения, но всё ж прозвучал достаточно громко.

– Обещаешь ли ты быть верной чести владык Синих Гор?

– Обещаю.

– Тогда я нарекаю тебя своей женой – перед лицом семьи и почётных гостей этого замка.

Ирвальд приблизил свои губы к её губам и едва прикоснулся в поцелуе. Она была удивительно тёплая и мягкая, благоухала весенним разнотравьем. После поцелуя, девушка смущённо отстранилась, должно быть, чувствуя себя неловко. Ирвальду и самому стало не по себе – жарко от охватившей всё тело страсти, и досадно от того, что вокруг полно шумных, любопытных гостей.

Едва их руки разъединились, тотчас же заиграла музыка, начались танцы. Тени сновали повсюду с разносами, полными всевозможных яств и напитков. Калеш подошёл к Ирвальду, похлопал по плечу и, залихватски улыбаясь, попросил подарить ему первый танец с невестой.

– Первый танец полагается отцу, – заметил Ирвальд.

Но Мораш махнул рукой и кивнул. Ярушка бросила на Ирвальда испуганный взгляд, но Калеш уже увлёк её за талию и повёл в толпу гостей.

– Я узнал этот запах, – сказал Мораш, как только их оставили одних, – вот значит, какой плащ ты купил у торговцев.

– Хвала твоей памяти, отец.

– О чём ты только думал, сын мой? – сухие растрескавшиеся губы старого владыки дрожали, а глаза были полны горечи.

– Чем она тебе не приглянулась? – искренне удивился Ирвальд.

– Да всем! У меня уже была человеческая жена… Тебе ли не знать, чем это всё закончилось. Ты не сможешь вечно держать её в мороке.

– Я и не держу, – сухо сказал Ирвальд.

– Ты хочешь сказать, что она добровольно стала твоей?

– Да, она могла отказаться. Но согласилась.

Мораш задумчиво посмотрел в сторону танцующих. Невеста выглядела немного растерянной, но держалась вполне достойно. Калеш, старый дьявол, ловко кружил её в танце, который, очевидно, был для неё в новинку – девушка то и дело не попадала в такт, тыкаясь носом ему в грудь. Но это было поправимо.

– Смотри, не пускай её в своё сердце, Ирвальд, – мрачно произнёс Мораш, – век её недолог. А новая жена может не быть столь красивой.

– Мы только поженились, а ты уже справляешь её кончину? Отец!

– Лишь раз в жизни я видел красавицу, равную ей, сынок… И поверь мне, это не так просто стереть из памяти.

– Я не стану об этом думать, – лицо Ирвальда потемнело, на скулах заиграли желваки, – и не собираюсь никому отдавать своё сердце.

– Это правильная мысль, – похвалил его Мораш, – главное, не забудь её.

– Спасибо за наставления, – Ирвальд уже пылал от гнева.

– Я беспокоюсь, сын.

– Я понял. Но это пустое. Мне пора – я должен потанцевать с женой.

Ирвальд торопливо покинул отца и, скрипя зубами, принялся высматривать новоиспеченную хозяйку замка в толпе гостей.

– Ты часом не нас ищешь? – раздался за спиной голос Калеша.

– Да.

– Вот, передаю руку невесты мужу.

Старший владыка широко улыбался. Однако улыбка его выглядела зловещей – морщины избороздили худое лицо, делая его похожим на потрескавшийся кувшин. Губы уже не покрывали клыки, и они торчали, как у оскалившегося пса. Говорили, что когда-то Калеш считался одним из немногих красивых владык, но сейчас тяжело было в это поверить. От былого величия старику остался лишь рост – на добрых полголовы выше любого из гостей, да прямая не по годам осанка.

Ярушка поспешно высвободила пальцы из ладони Калеша и встала рядом с мужем. На лице было написано облегчение. Ирвальд видел, что она напугана, но к чести своей, старалась не подавать виду.

– Я хотел бы ещё кое-что добавить, Ирвальд, – торжественно сказал Калеш и поднял вверх правую руку, призывая к тишине. Музыка смолкла, а гости обернулись к старшему владыке.

– Уже много веков Горами правят четыре князя. Так повелось у наших дедов, и наших отцов, и так будет у наших детей и внуков. Наш младший брат Орвилл безвременно покинул этот мир. И Синие Горы готовы принять нового князя!

Гости захлопали в ладоши, а три князя Кош подняли вверх свои мечи в знак уважения к новому титулу Ирвальда. Младший владыка достал из ножен меч и подошёл к остальным князьям. Четыре острия соединились в одной точке, как четыре стороны света. Мужчины семейства Кош дружно ударили себя левым кулаком в грудь и зарычали. Глаза засверкали, а из открытых ртов выплеснулось пламя. Стены замка содрогнулись от грозного боевого клича, вырвавшегося из глоток владык. Клич Ирвальда звучал громче всех.

В праздничном зале начался хаос. Женщины громко приветствовали князей, слуги пританцовывали, улюлюкая. Под потолком, откуда ни возьмись, закружились летучие мыши, хлопая крыльями и радостно вереща.

Совсем рядом с невестой раздался протяжный волчий вой. Ярушка вздрогнула и схватилась за горло. Едва дыша, она повернула голову и увидела Себрия, гордо скалившего зубы. Он снова завыл, с наслаждением прикрыв глаза. Едва вой стих, он поклонился новой хозяйке, улыбаясь во весь рот, однако слова застряли в глотке, едва он увидел, что она бела, как полотно.

– Простите, – только и смог прошептать он, проклиная себя, на чём свет стоит. Он и забыл, что для Ярушки всё происходящее – в новинку. Хороша будет невеста, испуганная до полусмерти в первую брачную ночь.

– Князь, князь! – тихонько окликнул Себрий Ирвальда, добравшись до него сквозь толпу, – думается мне, вам стоит пойти к невесте.

– Уже иду, – ликующе воскликнул Ирвальд и, схватив с разноса скользящей рядом тени кубок, в один глоток осушил его.

Вид Ирвальда, взъерошенного, в сверкающих голубых одеждах, расшитых серебром под стать её свадебному наряду, с горящими синим пламенем глазами и клыками, торчащими из-под слегка приподнятой верхней губы, привёл её в ужас.

Ярушка никогда не видела его таким. В ушах до сих пор стоял его клич – громче и яростней, чем у самого лютого зверя.

Ирвальд заметил, как изменилось лицо невесты, и радость его померкла.

В голову совершенно некстати закрались слова Мораша. Как же он был глуп, взяв жену из мира людей! Она здесь чужая. И уже в день собственной свадьбы смотрит на него, как на чудовище.

А ведь он и есть чудовище!

Яростное, безрассудное.

И как только он мог поверить, что это дитя примет его как мужа?

Как всё же некстати Калеш объявил его князем. Быть может, ей стоило ещё немного привыкнуть…

– Сын мой! – тяжёлая рука Калеша легла на его плечо, – у меня нет своих детей. Ты теперь наш единственный сын.

Ирвальд грустно усмехнулся, закатив глаза к потолку, затем тряхнул головой, сбрасывая пелену тоскливых мыслей, и повернулся к старику.

– Теперь это принадлежит тебе.

Калеш протянул ему кольцо верховного владыки – главный символ владычества, который передавался первенцами рода своим первенцам. Было строго запрещено передавать его младшим владыкам.

– Но я не могу принять такой дар! – воскликнул Ирвальд, однако сердце уже наполнилось ликованием.

– Ты единственный первенец. И это кольцо перейдёт твоему сыну. Я всё сказал.

Калеш замолчал, глядя на него исподлобья, давая понять, что разговор окончен, и кольца он обратно не возьмёт. Ирвальд склонил голову, позволив старшему владыке коснуться лбом своего лба, и надел кольцо на палец.

Кольцо было древним, покрытым орнаментом, разгадать который, пожалуй, уже не мог никто. Золото потемнело от времени, а синие кристаллы истёрлись, но всё же это был знатный символ рода.

Ирвальд сжал ладонь в кулак и снова разжал, любуясь украшением. Кольцо плотно обхватило палец, словно было выковано по его руке.

Ирвальд поискал глазами отца. Мораш стоял неподалёку и выглядел немного растерянным. Видно, Калеш не посвящал братьев в свои планы. Или же отца мучила ревность – ведь он не мог оказать сыну такой почести.

Затем Ирвальд опять вспомнил про невесту. В этой суматохе он совершенно потерял её из виду. Он бросился искать её по всему залу и нашёл в компании хранителей небес. Отрада что-то рассказывала Ярушке, важно задрав подбородок к верху, норовя подчеркнуть своё превосходство. На лице жены была написана скука, и у Ирвальда отлегло от сердца. Только дьявол знал, чего могла наговорить ей вероломная хранительница, но, похоже, Ярушка совсем её не слушала, думая о своём.

– Позвольте, я похищу свою жену, – вежливо поклонился Ирвальд, уводя Ярушку за собой. Она благодарно сжала его ладонь холодными пальцами.

– Устала? – спросил Ирвальд.

– Немного. Примите мои поздравления. К сожалению, я не умею так громко радоваться, как остальные. Но я счастлива за вас.

– Благодарю, – сквозь зубы процедил Ирвальд.

Он задумался над тем, как она примет его этой ночью. И что будет с ней, когда наступит утро. Понимает ли это дитя, что он уже не просто добрый молодец, который от нечего делать вызвался спасать её из передряг?

Что если отец прав, и жена вовсе не готова его принять? Быть может, поэтому её взгляд столь доверчив и бесхитростен, потому что она уверена – Ирвальд не причинит ей вреда.

Задумывалась ли она о супружеском ложе? Он сомневался, и это угнетало со страшной силой.

Ирвальд мотнул головой, хмуря брови. Настроение было испорчено, и всё, чего ему сейчас хотелось – это взмыть высоко в небеса и, затерявшись за облаками, забыться в порывах ледяного ветра…

Ярушка едва дождалась, пока свадебное торжество подошло к концу. Зельда и несколько теней проводили её в опочивальню, подготовленную для молодожёнов. Там было очень красиво – огромное ложе, накрытое голубым покрывалом с вышитыми золотом бутонами роз, стены задрапированы полупрозрачной тканью, переливающейся при свете факелов. По углам были расставлены чаши с благовониями, источавшими дивный аромат.

Тени помогли ей раздеться и надеть тонкую, как паутина, сорочку. Ярушка беспомощно сжалась в комочек, дрожа, как осиновый лист. Руки отказывались слушаться, ноги подгибались от страха.

Тени, наконец, исчезли. Зельда тоже ушла, как всегда, неодобрительно бурча себе под нос, и Ярушка осталась одна. Она в ужасе забралась под покрывало и прижала колени к груди. Ей было страшно.

Существа, которых сегодня довелось увидеть, были ужасны. Эти лица с клыками, эти зловещие взгляды, не сулящие ничего хорошего, эти дикие неистовые вопли…

Ирвальд принадлежал к этим существам, и только сейчас она это поняла.

И с ужасом ждала, когда он придёт, чтобы продемонстрировать ей ещё одну свою сущность. Ярушка не знала, как быть, и что делать. Будет ли он неистов и поставит её на колени, чтобы овладеть с той же яростью, с какой изрыгал пламя, раздирая спину острыми когтями? Она вдруг вспомнила, как Ирвальд потрошил рыбу – ловкими, точными движениями разрезая плоть, словно бритвой.

Ярушке вдруг стало так страшно, что она была готова умереть. Не в силах больше сдерживаться, она заплакала, уткнувшись в подушку. И даже не заметила, как уснула.

Глава 21

Солнце пробудило спящую красавицу первыми лучами. Ярушка приподнялась на локтях, удивлённо озираясь по сторонам, пока, наконец, не вспомнила, где находится.

Ирвальд так и не пришёл.

Она вздохнула с облегчением и воздела руки к небу, благодаря Всевышнего за оказанную милость. Она вряд ли бы пережила эту брачную ночь.

Ярушка слезла с кровати и открыла шкаф. Вся её одежда была аккуратно сложена тенями. Выбрав платье попроще, она скинула сорочку и оделась. Пальцы уже приноровились к завязкам на платьях, и Ярушка вполне справилась без теней.

Она поправила волосы, радуясь, что не сильно повредила свадебную причёску. Разве что цветы примялись и остались лежать на подушке, но то была небольшая беда.

Главное, что гости разъехались – Ярушка больше не слышала клёкота ядокрылов, шумных перебранок слуг. Замок тихо просыпался, встречая новый день.

Где, интересно, провёл ночь её муж?

Ярушка посмотрела на своё отражение в зеркале и заметила складку, появившуюся между бровей. Она прикусила нижнюю губу, стараясь унять трепет, некстати появившийся в груди. Какое ей до этого дело?

Ярушка удивлялась самой себе, вспоминая вчерашние терзания, но всё же не смогла прогнать назойливую мысль.

Почему же он не пришёл?

– Разве ты не этого хотела? – спросила она своего зеркального двойника.

Дверь легонько скрипнула, и в проёме показалась тень. Ярушка вымученно улыбнулась и кивнула, позволив ей войти.

Тень немного повозилась с покрывалом, разравнивая складки, и поклонилась Ярушке, приглашая идти за собой.

Они спустились в обеденный зал, где всё уже было накрыто к завтраку. Однако за столом была лишь Зельда.

– Доброе утро, – поздоровалась Ярушка.

Щеки её покраснели, кровь застучала в висках, когда она поняла – каменная баба знает, что Ирвальд не ночевал с ней в одной постели. Должно быть, его вообще не было в замке, раз они сели завтракать без него. Ярушку так и подмывало спросить Зельду, где её муж, но гордость одержала верх. Пусть думает, что её это не волнует.

Хотя волновало, да ещё и как!

Ярушка с трудом сделала несколько глотков цветочного напитка и встала из-за стола. Есть совершенно не хотелось. Откровенно говоря, она не знала вообще, что делать. Как себя вести, какие задавать вопросы. Привычный мир рухнул, как песчаный куличик. Хуже всего было то, что Ирвальд оказался совсем по другую сторону. Ярушка очень хотела его видеть. Но кресло его пустовало.

Шатается, чёрт синемордый, по невесть каким делам!

В замке вдруг стало душно, и Ярушка пошла в сад. Птицы-болтушки с человеческими лицами тоже куда-то запропастились. Зато она увидела Миклоша, сидевшего на камне. В руках у коротышки были нож и кусок древесины. Он что-то вырезал – должно быть, мастерил куклу или иную игрушку.

Ярушка не помнила, чтобы Миклош был на свадьбе. С того момента, как он укусил её за руку, коротышка вообще не попадался ей на глаза.

Вот и сейчас, заслышав её шаги, Миклош спрыгнул с камня, норовя улизнуть.

– А ну постой! – крикнула Ярушка.

– Мне не следует здесь быть, – грустно ответил Миклош, – я даже не знаю, что сказать.

– Я не держу на тебя зла, – улыбнулась Ярушка, – а ты исхудал! Уже столько дней не обедаешь за столом.

– Дел было невпроворот, – солгал коротышка, густо краснея.

– Это точно. Но если хочешь, Зельда накрыла на стол. И еды осталось вдоволь.

– Спасибо…

Миклош сорвался с места и вприпрыжку помчался завтракать. Пятки его так и сверкали, отчего Ярушка громко рассмеялась.

– Прожорливый плут, – раздался позади голос мужа.

Ярушка охнула от неожиданности и обернулась, оказавшись почти в объятиях Ирвальда. Князь подхватил её за локти, придерживая, затем отстранился и отступил в чащу.

– Что ты бродишь в такую рань? – спросил он её.

– Уже совсем и не рано, – заметила Ярушка, поглядывая на солнце, высоко стоявшее над кронами деревьев, – хотела прогуляться в тишине.

– Извини, что помешал.

– Вы… нисколько, – поспешно сказала Ярушка, – гости были такие шумные, но вы… не могли бы показать мне лес? Я ещё не гуляла по здешнему лесу.

– А мне казалось, что ты уже знаешь там каждую птицу, – вздохнул Ирвальд.

– Только тех, что прилетают в сад. Одна я не хожу в лес.

– Ладно, идём.

Ирвальд поманил её за собой, и Ярушка радостно засеменила следом, едва поспевая за широкими шагами мужа, пока тот не услышал её тяжёлое дыхание и не сбавил шаг. Они долго шли молча, погружённые каждый в свои мысли. Ярушка очнулась первой.

– Непривычно видеть вас без ядокрыла.

– Ему тоже полагается отдыхать.

– Но вчера его никто не тревожил.

Ирвальд не ответил. Он-то прекрасно знал, каково пришлось Юрею. Они летали, соревнуясь с потоками ветра, целую ночь. На рассвете скакун уже хрипел от усталости. А Ирвальд всё никак не мог угомониться – ярость била ключом, мешая уснуть. Но сейчас она немного поутихла.

– Я вижу озеро! – голос Ярушки наполнился ликованием. Она подхватила юбки и, радуясь, как малое дитя, побежала вперёд.

– Это всего лишь лужа, – скривился Ирвальд и, расстелив плащ на траве, уселся, наблюдая, как молодая жена резвится, плескаясь босыми ступнями в воде.

– Ах!

Ярушка неожиданно выскочила из воды, стряхивая что-то с ноги.

Ирвальд глубоко вздохнул и заметил с укоризной.

– Я предупреждал. Или ты уже забыла?

– О чём? Что меня опять укусят? Да что они все на меня взъелись?

– Ты девственница… Лакомый кусок.

– Но откуда им это известно?

– Твой запах, – просто сказал Ирвальд.

– Вы хотите сказать, что от меня несёт за три версты? – разозлилась Ярушка.

– Дальше, – ухмыльнулся Ирвальд, любуясь, как молнии начинают искриться в её глазах.

– Но ведь вы легко это можете исправить!

Она взглянула на него, затем вдруг покраснела и прижала ладонь к губам. Ирвальд сделал вид, что ничего не заметил, поднялся и достал меч из ножен. Подойдя к озеру, он стремительно вонзил острие в воду. Раздалось шипение. Озеро забурлило, выплёскиваясь из берегов. Что-то завопило, сначала тихо, затем громко, да так, что засвистело в ушах.

– Некоторых стоит проучить, чтобы понимали, кто здесь хозяин, – рявкнул Ирвальд, стряхивая склизкое серое существо, походившее на жабу-переростка, на траву.

Ярушка брезгливо наморщила нос и отскочила в сторону.

– Мерзость-то какая!

– Кое-кто из твоих приятелей находит их очень даже ничего.

– В каком смысле?

– Миклош, – оскалился Ирвальд, начищая меч, – когда я нашёл его в лесу, он только ими и питался.

– Значит, он раньше жил в лесу? Понятно, почему он такой диковатый.

– Какой уж есть, – пожал плечами Ирвальд, – надеюсь, он не доставил тебе хлопот?

– Нет, – поспешно ответила Ярушка. Правая бровь Ирвальда удивлённо поползла вверх, но он не стал ничего спрашивать.

– А каков его народ? Имя у него вполне человеческое.

– Я сам назвал его, – признался Ирвальд, – ему не дали имени.

– Почему? – удивилась она.

– Миклош самый младший в семье понурышей. Пятнадцатый или шестнадцатый отпрыск, немного переросток. Таких понурыши обычно съедают, но Миклош сбежал.

– Съедают? – переспросила Ярушка, – как так?

– У них мало самок, – спокойно пояснил Ирвальд, – а те, что есть, редко доживают до старости. Мрут примерно на двадцатых родах. Поэтому лишних мальцов cъедают, пока у них не началось… В общем, пока они не смотрят на самок. Потом их мясо горчит и смердит тухлятиной.

– Господи, как жестоко! Зачем же рожать столько детей?

– Не все могут себя контролировать – глаза мужа блеснули – как в еде, так и в похоти… Для понурышей быть съеденным всё ж лучший выход, нежели все те коварства, которые устраивают молодые самцы, чтобы обладать самкой. И старые – чтобы её не потерять.

– А вам он на что сдался?

Ирвальд не сразу нашёлся, что ответить. Иногда случалось, что к нему прибивалась нечисть вроде теней или Миклоша. Если ей находилось место в замке – она оставалась. Если же нет – то вылетала вон, хотя такое случалось не так уж и часто. Ирвальд не задумывался, зачем ему эта свора – она просто была, и пока не мешала, он позволял ей существовать рядом.

– Сперва он забавлял меня – так лихо откусывал бошки этим жабам, что любо дорого было смотреть. Потом увязался за мной, а уж Зельда нашла ему применение.

Тут Ирвальд немного приврал. Каменная баба сразу прогнала понурыша, но тот не сдавался. Каждый раз провожал и встречал владыку, приветливо кланяясь и поднося подаяние в виде замученных тушек жаб и лесных птиц, которых с удовольствием поглощал ядокрыл. Понурыш не брезговал ни малейшим поручением, которые на него сыпались ото всех в замке, получая в благодарность лишь пару тумаков. Ирвальд чувствовал злость, кипевшую в груди коротышки, и гадал, когда же она вырвется наружу. Однако терпения у Миклоша было не занимать. И однажды Ирвальд, находясь в добром расположении духа, решил, что понурыш заслужил своё место в замке, пусть хоть на правах скомороха.

– Если он тебя смущает, можешь выставить его вон, – предложил Ирвальд.

– Что вы! – Ярушка возмущённо замахала руками, – он забавный, хоть и ворчун.

– А ещё он…

Ирвальд не договорил. Зрачки его сузились, так что синева полностью застлала глаза владыки. Ноздри, наоборот, расширились, шумно вдыхая воздух. Он согнулся пополам, вытянув вперёд голову, чем напомнил Ярушке охотничьего пса, почуявшего лису.

– Ступай в замок, – тихо велел он ей, – и не бойся, я тебя слышу.

Ярушка кивнула головой и побежала назад, не испытывая страха. Она не сомневалась в словах мужа. Видно было что-то, что заставило его отправить её одну. Она никак не могла выбросить из головы его взгляд – взгляд хищника, способного разорвать пополам любого, кто встанет на его пути. Ярушка знала, что Ирвальд её слышит – даже биение её сердца, и от этого становилось не по себе.

Она быстро достигла замка и нырнула внутрь, остановившись лишь возле обеденного зала. Отдышавшись, Ярушка поправила волосы, отряхнула сбившееся от бега платье и, вскинув подбородок, вошла в зал.

За столом был лишь Миклош, с упоением поглощавший похлёбку. Ярушка вдруг вспомнила мерзкую жабу, болтавшуюся на острие меча, и ей стало дурно.

– Вы недолго гуляли, – громко чавкая, заметил коротышка.

– Пожалуй – раз уж ты ещё не лопнул, значит, не так много успел съесть.

– Старая жаба всё спрятала. Достались крохи, – пожаловался Миклош.

Значит, Зельды поблизости не было. Ярушка облегчённо вздохнула и уселась на стул.

– А ты не голодна? – вдруг спросил Миклош. Жирная капля задрожала на подбородке, готовая вот-вот сорваться и ляпнуть на воротник. Миклош утёр её рукавом.

– Нет, благодарю.

– Не нужно меня благодарить. Так не принято.

– Почему? – удивилась Ярушка.

– Ты княжна.

– Ну и что с того? Разве от меня убудет от добрых слов?

– Не стоит быть слишком хорошей, – настаивал коротышка, – достаточно прикрыть глаза и слегка улыбнуться.

– А потом начать гневаться по пустякам и наказывать розгами? – рассмеялась Ярушка.

– Так делают глупые курицы, – замотал головой Миклош, – а знатные дамы держатся вдалеке. Иначе каждый возомнит себе невесть что.

– И как же я должна держаться с тобой? – Ярушка спрятала улыбку, глядя, как топорщатся непослушные вихры коротышки.

– Я вообще никто.

– Для никого ты слишком много болтаешь.

– Могу заткнуться.

– Пожалуй, не стоит. Вести беседу в одиночестве как-то не с руки. А куда делась Зельда?

– Мне-то что? Укатила куда-то свои булыжники. Может, торгуется с травницами. Может, проедает плешь Себрию за то, что скакуны сегодня кричали, как оголтелые. Дьявол её знает.

– А ты, – Ярушка положила подбородок на сложенные перед собой руки, – много знаешь?

– С чего ты взяла?

– Всюду суёшься с советами.

– Ну, повидал на своём веку, – Миклош горделиво выпятил грудь, словно петух на ярмарке.

– Знаешь, каковы обязанности хозяйки замка?

– А что, владыка про то ничего не говорил?

– Стала бы я спрашивать? – вздохнула девушка, – тут всё налажено. Осталось ничего не испортить.

– Да, какие могут быть обязанности? Раздвигай ноги да радуй хозяина!

Ярушка ахнула, заливаясь краской. Схватив со стола пустой кубок, она запустила им в Миклоша, однако коротышка увернулся, так что кубок пролетел мимо, ударился о спинку стула и с шумом покатился по полу.

– А что я такого сказал? – удивился понурыш, пожимая тощими плечами, – будто у людей не так!

– У нас не принято говорить такое вслух!

– Вот уж не поверю!

– Так поверь! Я ж не девка какая-нибудь. Мой брат бы уже всыпал тебе кнутом, если б такое услышал.

– Понятно, – ухмыльнулся Миклош, – сдаётся мне…

– И слышать не хочу, – Ярушка замотала головой, прикрыв руками уши. Уж больно щекотливую тему поднял коротышка. Лучше было говорить про что-то другое. Но, как назло, в мыслях вертелось лишь одно – Ирвальд не пришёл в её постель после свадьбы, а сейчас и вовсе услал прочь. И если то, о чём говорил ей Миклош, было её единственной обязанностью, тогда зачем же она владыке? Неужто он просто пожалел её, как когда-то понурыша? Как и раньше жалел, когда выручал из всех передряг, что свалились на голову. Однако женитьба – как-то уж слишком для жалости.

– Расскажи-ка лучше, как у вас здесь заведено? – встрепенулась она, отгоняя прочь накатившую вдруг тоску,– я видела много теней, несколько зверолюдов, вроде Себрио. Они принадлежат хозяину? Или работают за плату?

– Хозяин ничего нам не платит.

– Стало быть, вы ему принадлежите?

– Да нет, – Миклош озадаченно хмурил брови, – мы вольны уйти, куда хотим.

– Тогда зачем же вы служите владыке? Без денег?

– А зачем? Если мне что-то надо, я беру у торговца, а хозяин платит.

– Но так ведь можно набрать чего угодно!

– Можно, коли с головой не дружишь, но то быстро лечится. Хозяин щедр, но не любит, когда на плечах дурная башка. А так… Нам здесь неплохо живётся. Куда лучше, чем где-либо в Межгорье.

– Хорошо кормят? – подмигнула Ярушка.

– Здесь мы под защитой. А там – сами по себе. Что поймал – то сожрал. Или тебя сожрали. Как повезёт.

– Забавно. Только вот здесь так мало девушек, – осторожно заметила Ярушка, – и словом перекинуться не с кем. Тени только слушают, а что шумят в ответ – не понять.

– Только помни – хозяин их хорошо слышит, – предупредил коротышка.

– Да мне и нечего скрывать.

– Это только так кажется.

– По-моему, тебе только гадость всякая мерещится, – отмахнулась от него Ярушка, – а скажи мне, в Межгорье есть девушки, такие, как владыка?

– Это какие? – не понял Миклош.

– Быстрые, синеглазые, с острыми зубами?

– Как двоюродные сёстры хозяина?

– Примерно, – по-правде говоря, Ярушка их совсем не помнила – гости на свадебном торжестве были такие необычные и разные, а она – до смерти напугана, и единственное, что всплывало в памяти – это их пронзительные взгляды да жуткие клыки.

– Они живут в своём замке и здесь не появляются. На вашей свадьбе я впервые их видел.

– А другие такие же?

– Я никак не пойму, что ты хочешь узнать? – Миклош сердито насупился и сжал кулачки, – таскал ли хозяин сюда своих баб? Так и скажи!

– Я ничего такого не спрашивала! – вскрикнула Ярушка, чувствуя, как огонь стыда охватывает её всю, с головы до ног, покрывая краской до самых корней волос.

– Не таскал, – буркнул Миклош.

– Мне о том не надобно знать, – она сердито стукнула ладонью по столу, однако от сердца заметно отлегло. Коротышка заметил, как посветлело её лицо, и подмигнул, нагло скалясь, – и не вздумай сказать хозяину, что был такой разговор!

– Я дурак что ли? Да и вообще, – не унимался Миклош, – чего тебе переживать-то?

– Я не переживаю. Просто… я здесь совсем другая, нежели остальные.

– Это уж точно.

– Мне просто любопытно, как выглядят красавицы Гор.

– Какие красавицы? Есть парочка ведьм, на которых можно взглянуть, не вылакав с ведро пойла.

– О ведьмах ты уже говорил. Я о тех, что из рода хозяина.

– Красавицах? – прищурив глаз, уточнил коротышка.

– Ну да, – Ярушка замерла, приоткрыв рот, ожидая, что ей скажет Миклош, но паскудник медлил с ответом, и она сникла, чувствуя, как волною накатывает грусть, – я знаю, что многим невдомёк, почему владыка взял в жёны меня, а не девушку себе под стать.

– Вот чудная! – понурыш хлопнул обеими руками по бёдрам и расхохотался.

– Чего ты? – обиделась Ярушка.

– Сдаётся мне, ты сравниваешь розу с лопухом.

– Ты странно говоришь, Миклош.

– А что тут странного? Роза в любом цветнике – царица. А лопух – он везде сорняк.

– У розы есть шипы, – грустно прошептала Ярушка.

– А лопухом удобно подтирать зад, – возразил Миклош.

– Наглец! – возмутилась она.

Миклош продолжал смеяться: губы его тряслись, а изо рта во все стороны летели брызги слюны, пахнущие недавней похлёбкой. Ярушка поднялась со стула и, пригрозив понурышу кулаком, поспешила в свою комнату. Сейчас она впервые пожалела, что рядом нет Зельды. Её каменное лицо отвлекало девушку от ненужных мыслей, и та бы уж точно не позволила коротышке ляпать своим чёрным языком, что попало.