– Но мы такие разные, – сказала Ярушка, глядя на его когтистые пальцы. Ирвальд заметно напрягся, – вы княжич, а я здесь никто. У меня даже одежды нет.

– Это поправимо, – усмехнулся Ирвальд.

– У вас другой цвет кожи, – разволновавшись, девушка неожиданно осмелела, – и вообще, вы совсем другой – сильный и немного… хищный… Ваша жена должна соответствовать.

Ирвальд молчал, чувствуя, как понемногу накатывает ярость. Губы сжались в прямую линию, лицо потемнело, как грозовые тучи.

– Мне кажется, ваш отец будет недоволен, – тихо добавила Ярушка, сознавая, что наговорила лишнего.

– Отец примет мой выбор, – холодно сказал владыка.

– И всё же подумайте…

– Это вежливый отказ?

– Нет, – Ярушка покачала головой, – я согласна. Но у меня нет клыков, когтей, я не умею колдовать и рядом с вами совершенно неповоротлива. Разве вы находите такую невесту привлекательной? Мне кажется, вы достойны кого-то получше. Хотя бы с приданым.

Она говорила эти слова всерьёз – Ирвальд не заметил ни тени насмешки, ни даже малейшего намёка на кокетство. Эта безумно красивая девушка спрашивала, находит ли он её привлекательной? Ирвальд не знал, что ответить. Ему жутко хотелось овладеть ей, прямо здесь, в небе над долиной, в пушистом саване облаков. Но ведь она не поймёт его, не ведая страсти, это неискушённое человеческое дитя…

– Мне не нужно твоё приданое, – сквозь зубы процедил Ирвальд, направляя ядокрыла к дому.

Глава 16

– Зельда! – громко крикнул владыка, спешиваясь. Ярушка легко соскользнула ему на руки. Ирвальд поставил её на землю. Ноги, затёкшие от долгого сидения, подкашивались. Ярушка застыла на месте, разминая ступни.

Ирвальд выругался себе под нос, поднял её и понёс внутрь замка.

– Зельда!

Он усадил девушку на лавку и тут же ушёл куда-то, даже не оглянувшись. Звук его тяжёлых шагов разлетелся далеко по коридорам замка.

Ярушка огляделась по сторонам. Она ещё никогда не бывала в подобных местах: высокие стены, сложенные из тёмного, почти чёрного камня, переливались в отблесках факелов и казались бархатными. Под самым потолком виднелись причудливые фигурки, вылепленные, должно быть, из чёрной глины. Блики пламени причудливо играли на лицах глиняных существ, и казалось, что они хищно улыбаются, выставив передние зубы.

Факелы торчали из держателей, выполненных в виде огромных пауков, будто впившихся в стену когтистыми лапами. Глаза пауков сверкали драгоценными камнями. Пламя потрескивало – то угасая, то разговарясь с новой силой, переливаясь всеми оттенками красного.

Девушка, как завороженная, любовалась огнём факелов, как вдруг совсем близко снова раздались шаги владыки. На этот раз он был не один.

Ярушка удивлённо открыла рот при виде создания, напоминавшего кучку камней, сложенных горкой. Кожа у создания была серебристо-серой, плоть лежала буграми, отчего напоминала вздувшийся труп. Черты лица лишь отдалённо походили на человеческие – крошечные бусинки глаз глубоко засели в круглых отверстиях глазниц, ресниц совершенно не было. Нос был грубо вырублен, как будто наспех, губы перекошены и заметно приподняты к правой щеке. Пряди жидких чёрных волос собраны в куцую косу.

Судя по юбкам и огромному белоснежному переднику, существо было женщиной.

– Это Зельда, – сказал Ирвальд Ярушке, – она поможет тебе привести себя в порядок.

С этими словами он ушёл, оставив их вдвоём. Ярушка попыталась улыбнуться. На лице каменной бабы ровным счётом ничего не отражалось.

– Идём со мной.

Голос её был гулким, словно исходил из глубокой пещеры. Ярушке стало совершенно не по себе, однако выбора особого не было. Осторожно ступая босыми ступнями по холодному каменному полу, она последовала за Зельдой.

Они прошли по коридору и неожиданно оказались в комнате, залитой ярким солнечным светом. Окна, высокие, до самого потолка, утопали в сиянии. Ярушка подбежала к окнам и выглянула наружу.

– Красота-то какая, – радостно воскликнула она.

– Смотри, не вывались, – раздался радом противный скрипучий голос.

Ярушка от неожиданности отпрянула назад и едва не упала, споткнувшись о какое-то существо, маленькое и юркое, ловко шмыгнувшее между её ногами.

– Миклош, не шали, – грозно прикрикнула Зельда, – не то порву твой зад на лоскутки.

Ярушка огляделась вокруг, но никого не увидела. Только слышала звук, похожий на урчащего от злости кота. Она улыбнулась, как можно приветливей, и спросила Зельду:

– А кто это был?

– Местный паяц, – буркнула каменная баба.

– Неправда!

Существо выпрыгнуло на свет прямо из-под плаща, в который была укутана Ярушка. Это был маленький человечек – почти ребёнок, едва доходивший ей до колена. Он был неестественно худ. Руки довольно крупные для такого роста, с вытянутыми пальцами, но без когтей. На рыжем, усыпанном веснушками лице застыла насмешливая ухмылка.

– Я помощник хозяина, – гордо воскликнул человечек. Щёки его при этом совершенно не шевелились, только губы. Глаза тоже будто застыли в пространстве, ничего не выражая. Ярушка вдруг вспомнила деревянных кукол, которыми торговали на рынке. У Миклоша было такое же лицо – застывшее, как неживое.

– Тоже мне, помощник, – не унималась Зельда, – клоп на побегушках. Пошёл вон отсюда.

– А это невеста хозяина? – спросил Миклош.

– Твоё какое дело?

– Постойте, – попросила Ярушка, – я хочу познакомиться, Миклош. Моё имя – Ярина.

– Да оставь его, – махнула рукой Зельда, – нечего время терять.

– Ярина, Ярина. Глупое людское имя, – Миклош скорчил рожу, подпрыгнул, как заяц, и вприпрыжку умчался прочь.

Зельда ничего не ответила – молча развернулась и пошла дальше. Ярушке ничего не оставалось, кроме как последовать за ней.

Они прошли ещё один коридор и поднялись по лестнице наверх. Зельда отвела её в комнату – достаточно просторную и светлую, с высокими окнами и такими же бархатными стенами, по которым так и хотелось провести рукой.

Мебели в комнате было немного – большая кровать с балдахином, деревянный шкаф, лавка и большое зеркало в причудливой резной оправе. Из стен торчало несколько выступов, на которых красовались мраморные канделябры.

Увидев кровать, застланную пушистым одеялом, девушка почувствовала, что ещё немного, и свалится от усталости. После долгих ночей на жёсткой деревянной скамье в сырой темнице, полной пищащих крыс, ей так хотелось зарыться носом в мягкие подушки и забыться сладким сном.

Однако Зельда не позволила ей уснуть. Каменная фурия притащила лоханку с водой и помогла ей вымыться, поливая из кувшина. Затем довольно грубо расчесала волосы. Было больно, но Ярушка терпела, сцепив зубы. Ей хотелось отнять гребень у Зельды, но та выглядела так грозно и неумолимо, что Ярушка побоялась даже открыть рот.

Затем Зельда куда-то ушла, но вскоре вернулась, швырнув ей ворох зелёной одежды и клубок ниток с воткнутой посередине иголкой.

– Другой одежды нет, придётся подогнать под себя. И не мешкай – скоро обед.

Оставшись одна, Ярушка развернула одежду и приложила к себе. Платье было велико – и в талии, и в плечах. Печально вздыхая, она взяла в руки клубок с иголкой. Что с этим делать – она не знала. Боярышне негоже было шить. Вышивать красивые узоры на платочках и полотенцах – это она умела, но шить – никогда не шила.

– Ничего, – решила она, – как-нибудь справлюсь.

После двух часов возни с иголкой, исколов пальцы в кровь, Ярушке удалось кое-как подогнать одежду. Она оделась и посмотрелась в зеркало – выглядело довольно жалко. Фасон платья сильно отличался от тех, что она привыкла носить, и оставалось лишь молиться, чтобы её не подняли на смех.

– И почему здесь все так неласковы? – вслух пробормотала она

В дверь постучали. Ярушка не успела и слова сказать, как дверь приоткрылась, и в комнату прошмыгнул Миклош, корча в ухмылке наглую физиономию.

– Зельда велела тебя позвать.

– Спасибо, – поблагодарила девушка.

– Неважное тряпьё. Но у Зельды больше ничего нет. И других баб здесь тоже нет.

– Это всё равно лучше, чем то, в чём я пришла.

– В плаще хозяина? – оскалился Миклош. Глаза его по-прежнему не двигались, и Ярушка не могла взять в толк, смотрит ли он на неё или же куда-то в другую сторону. – А то, что было под ним, пахло крысиной мочой. Зельда сожгла то непотребство.

Ярушка почувствовала, как щёки краснеют от стыда, но сдержалась и промолчала.

– Зельда велела тебе собрать волосы. Хочешь, помогу? – неожиданно предложил Миклош.

– Нет, я сама справлюсь, – отказалась Ярушка, с ужасом вспоминая, как ей помогала Зельда.

– Лучше поторопись, не то все будут ждать.

– Все – это кто?

– Хозяин и Зельда.

– Здесь есть ещё кто-нибудь?

– Ты задаёшь много вопросов, – заметил коротышка.

– Я не знала, что нельзя спрашивать.

– Спрашивать можно. Но у нас этого не любят.

– Как у вас строго

– То ли ещё будет! – захохотал Миклош.

– А что мне ещё следует знать?

– А чего я тебе должен, как на блюдечке, все выкладывать? Сама узнаешь.

– Сама так сама, – пожала плечами девушка и стала плести косу.

– Нет, не так, – вдруг сказал Миклош и глаза его неожиданно заблестели.

– А как?

– Собери немного на затылке. А остальное пусть будет так.

Ярушка оторвала немного нити из клубка и присобрала волосы, как велел коротышка.

– Так у вас девушки ходят?

– Девушки, – расхохотался карлик, – у нас – девушки!

– Я опять что-то не то спросила? – растерялась девушка.

– На сотню верст вокруг – одни ведьмы. Они страшнее, чем моя рожа после попойки

– Я видела одну довольно симпатичную, – тихо сказала Ярушка.

– Ты, видно, тоже была пьяна, – коротышка затрясся в очередном приступе хохота.

– И имя у неё красивое – Мальва.

Миклош неожиданно перестал смеяться, а лицо его посуровело.

– Хозяин водил тебя к Мальве?

– Да, а что?

– Ничего.

– Может, всё же скажешь?

– То хозяин может сказать, а моё дело – заткнуться.

– Ну, хоть намекни, может, чего стоит бояться? – настаивала Ярушка.

– Лучше молчи об этом, – посоветовал Миклош, – и с Зельдой не вздумай болтать.

– Спасибо.

– За что?

– За совет, – улыбнулась Ярушка.

Рыжее лицо Миклоша сделалось пунцово-красным, он тихо выругался и шмыгнул прочь из комнаты.

Ярушка ещё несколько секунд покрутилась перед зеркалом – пугало пугалом в дорогой ткани, – вздохнула и пошла вслед за коротышкой.

Миклош молча шагал впереди, изредка подпрыгивая. Кулачки его были крепко сжаты, а рыжие волосы торчали колом, будто он злился на весь белый свет. Девушка не решалась с ним заговаривать, опасаясь, что он взорвётся от гнева, хотя и понятия не имела, что стало тому причиной.

Они спустились по лестнице в довольно просторный зал. На последней ступеньке Ярушка замерла на мгновение, с интересом рассматривая открывающийся ей вид.

Стены были из того же бархатистого камня. Невысокие окна, начинавшиеся чуть выше головы, пропускали достаточно света, но не было столь ярко, как в той комнате, что выделили ей. Всю дальнюю стену занимал камин в виде трёх открытых пастей диковинных зверей. Острые зубы каменных хищников спускались до нижних челюстей, сквозь пустые глазницы пробивались отблески голубоватого пламени.

В центре зала стоял большой стол из тёмно-синего мрамора. Во главе сидел Ирвальд. Ноги его были закинуты на скамеечку, стоявшую рядом с камином, а в руках он держал длинную штуковину, не то резную палку, не то дудку. Владыка подносил её ко рту, а после выдыхал в воздух белёсые облачка дыма. После он передал палку сидящему рядом существу, отдалённой напоминающему человека, совершенно чёрного, покрытого блестящей лоснящейся короткой шерстью. Существо сказало что-то, прижимая палку к губам, должно быть, что-то весёлое, потому что владыка зашёлся смехом, откинув назад голову. Волосы его рассыпались по плечам и тряслись, напоминая Ярушке мелкую рябь на вечернем озере.

Миклош довольно громко чихнул. Ирвальд с гостем наконец-то заметили Ярушку. Владыка убрал ноги со скамьи. Палка мгновенно исчезла. Существо быстро поднялось, очевидно, намереваясь уйти, и посмотрело на владыку. Тот, помешкав мгновение, кивнул. Существо легонько поклонилось Ярушке и стремительно исчезло из обеденного зала.

– Я вам помешала? – спросила Ярушка.

– Нет, – ответил Ирвальд, задумчиво глядя на девушку.

– Какой необычный запах, – заметила Ярушка, присаживаясь на стул, любезно отодвинутый для неё коротышкой, – только голова отчего-то кружится.

Миклош прыснул со смеху, Ирвальд же оставался спокойным, только глаза его заблестели.

– Надеюсь, ты проголодалась?

– Немного, – солгала Ярушка, чувствуя, что желудок ещё немного и намертво прилипнет к спине.

– Зельда приготовила обед.

Ярушка кивнула и опустила глаза, не зная, что сказать. Она чувствовала себя неловко – в чужом доме, среди незнакомых людей, в нелепой одежде и совершенно не представляя, как следует себя вести.

– Ваш гость довольно необычен, – наконец, решилась она.

– Это мой конюший, – ответил Ирвальд, – он зверолюд.

– Похоже, вы с ним дружите.

– Да, Себрий служит мне много лет.

– Тогда почему он ушёл?

– Чтобы не пугать тебя.

– Но мне все равно придётся привыкать, – заметила девушка, – здесь столько всего необычного.

– Знати не положено обедать со слугами, – голос Ирвальда звучал сухо, – у людей не так?

– Так, – подтвердила Ярушка, – но в каждом доме свои порядки, верно?

Миклош издал за спиной девушки неопределённый звук. Ирвальд насмешливо улыбнулся.

– Слуги обедают отдельно, лишь когда в замке знатные гости.

– Значит, я пока гость?

– Как ты пожелаешь, – Ирвальд пожал плечами.

– Я не возражаю против честной компании.

– Вот и славненько, – крякнул Миклош, забираясь на стул справа от неё.

– Сбегай, кликни Себрия, – велел Ирвальд.

Миклош, нехотя, сполз со стула и вприпрыжку умчался из обеденного зала.

Конюший вернулся, и Ярушка смогла рассмотреть его поближе. Зверолюд, как назвал его Ирвальд, был весьма занятным: шерсть покрывала его с головы до ног, короткая, как у хорька, лишь на голове была чуть длиннее, спускаясь до плечей лоснящейся гривой. Глаза у него были красные, круглые, как у кота, с чёрными зрачками-щёлочками. Нос Ярушка не смогла распознать, а вот рот Себрий открывал достаточно широко, сыпля не совсем понятными шутками-прибаутками, чтобы можно было разглядеть алые дёсна с вполне человеческими ровными зубами, слегка желтоватыми, какие бывают у людей постарше.

Мужчины непринуждённо беседовали, но время от времени Ярушка ощущала на себе туманный взгляд владыки.

Зельда принесла огромный поднос с множеством блюд. Основное из них составляла гора тушек, обжаренных на огне до румяной корочки. Было что-то, напоминавшее печёные овощи, огромная плошка варева, источавшего мясной аромат, пучки душистой травы.

Чёрная полупрозрачная тень метнулась к столу, проворно расставляя снедь. Когда поднос опустел, тень выплыла из комнаты и больше не появлялась.

– Это Хна, – шепнул Миклош, – она не ест с нами.

– Почему? – также тихо спросила Ярушка.

– Тени питаются огнём из камина. Как только мы уйдем, они придут сюда и сожрут пламя.

– Их много? – удивилась девушка.

– Про то хозяин ведает. Их трудно сосчитать. Вечно прут ото всюду, приходится отгонять.

– А что они такое?

– Кто их знает? Бродят по горам, прячутся в пещерах от дневного света. Чахнут от голода, пока молния не ударит в сухое дерево. Или хозяин не разведёт синее пламя. Они служат ему как верные псы.

– Вот почему в камине такое пламя.

– Ага, – с набитым ртом сказал Миклош, – только владыка Синих Гор может наколдовать такое пламя. От красного тени сходят с ума и пожирают друг друга, пылая, как факел.

– Жутко, – пробормотала Ярушка.

– Ты чего не ешь? – вдруг спросила её Зельда.

Четыре пары глаз тотчас же уставились на девушку, и она с ужасом почувствовала, что краснеет. Ярушка даже не заметила, как перед ней появилась тарелка, полная коричневых комочков, плавающих в густом киселе. Она схватилась за ложку.

– Это летучие мыши, – громко сказал Миклош, – и немного порубленных змей.

Ложка замерла на полпути ко рту. Глаза Ярушки расширились, и она с трудом проглотила застрявший в горле комок. Взгляд её скользнул по столу – где бы взять хлеба. Но его не было. Значит, они не едят хлеб. По-правде, она не помнила, чтобы видела хоть где-то возделанные поля. Обитатели Межгорья не пахари. Значит, они едят то, что есть.

– Вкусно, – не унимался коротышка, хлебая варево ложкой.

Ярушка посмотрела на Ирвальда. Они сидел, закусив губу так, что один клык торчал наружу, и она поняла, что он едва сдерживает смех. Чего они от неё ждали?

Девушка выпрямилась и мужественно поднесла ложку ко рту. Змеи так змеи. Придётся привыкать.

Проглотив второй кусок довольно нежного мяса, Ярушка вновь посмотрела на Ирвальда. Тот перестал смеяться, только глаза его стали ярко синими, как васильки.

– Мы не едим летучих мышей, – пояснил Себрий, – за этим столом. Может, Миклош щёлкает их у себя под одеялом, про то не могу знать. Но по мне так, их мясо горькое и вонючее, как навоз.

Миклош что-то зашипел, однако тут же притих под грозным взглядом Ирвальда.

Ярушка с трудом доела то, что было в тарелке, отказавшись от остального.

Тень, неожиданно возникшая позади неё, налила ей в кубок немного вина. Ярушка с удовольствием выпила, чувствуя, как по телу разливается благодатное тепло. Всё оказалось не так уж и плохо…

Глава 17

После обеда владыка куда-то исчез. Себрий, откланявшись, ушёл на конюшни. Зельда скрылась на кухне, а коротышка Миклош нарочно замешкался за столом, запихивая в себя остатки еды.

Ярушка осталась предоставленная самой себе и стала бродить по замку, рассматривая и восхищаясь диковинками. Очень скоро она заметила тень, стелившуюся по стене, и окликнула её.

– Хна?

Тень замотала головой и съёжилась.

– Хаш-ша… – услышала девушка.

– Тебя зовут Хаша? – догадалась девушка. Тень кивнула.

– Ты умеешь говорить?

Хаша не издала ни звука, и Ярушка поняла, что беседы не получится. Тем не менее, Хаша следовала за ней по пятам.

– Покажи мне что-нибудь особенное в замке, – попросила Ярушка.

Тень махнула рукой, указывая на лестницу, ведущую наверх. Ярушка поднялась по ступенькам, оказавшись в коридоре возле комнаты, которая, очевидно, теперь будет её пристанищем. Тень полетела дальше.

Стены замка изменились – вместо красивой кладки они стали сплошь каменными, будто они вошли в пещеру. Вглядевшись, Ярушка поняла, что так оно и было. Они нырнули в небольшой проход, спустились по вырубленной в скале лестнице, и Ярушка почувствовала, как в лицо ей пахнуло свежестью.

– О, Господи, как здесь чудесно!

Посреди пещеры виднелось небольшое озеро. Серебристые воды переливались крошечными волнами, бегущими от небольших водопадов, несущих воду из подземных источников. С потолков пещеры спускались длинные сосульки сталактитов, светившихся в темноте ярко-голубым светом. Стены пещеры также были усеяны светящимися кусками пород, отчего напоминали звёздное небо.

– Я могу искупаться? – спросила девушка тень.

Хаша сделала какой-то неопределённый жест и кивнула. Ярушка радостно схватилась за завязки на платье, но вдруг замерла.

– Ты ведь девушка? Я могу раздеться перед тобой?

Тень хмыкнула и куда-то исчезла, оставив Ярушку в одиночестве. То ли Хаша была мужчиной, то ли не хотела её смущать, она так и не смогла понять. Впрочем, это было уже неважно.

Ярушка сбросила платье и с опаской ступила в воду, вглядываясь в глубину – в этом краю можно было ожидать чего угодно. Однако никто не выпрыгнул на неё из воды, озеро по-прежнему оставалось спокойным, и Ярушка с наслаждением окунулась в его прохладу. Она плавала и ныряла, улыбаясь, словно дитя на ярмарке. Маленькие серебристые рыбки вились стайками вокруг запястий, коленей, едва прикасаясь к коже крошечными губами, оставляя светящиеся точечки. Выбравшись, Ярушка увидела, что всё тело светится, будто окутанное серебристой сетью.

Неожиданно она почувствовала чьё-то присутствие. Будто лёгкий ветерок пробежал по коже. Она огляделась вокруг, но никого не увидела.

– Кто здесь? – озадаченно спросила она.

В пещере царила тишина. Даже шум водопадов, казалось, замер.

– Хаша?

Никто не ответил. Ярушка быстро подняла платье, с трудом натянула на мокрое тело и, кое-как справившись с завязками, поспешила вернуться в замок.

Ирвальд стоял, будто зачарованный, а перед глазами по-прежнему мелькал образ обнажённой девушки. Тело её было совершенным: полные налитые груди с тёмными ягодками сосков, тонкая талия, упругие холмики ягодиц. Когда она вышла из воды, покрытая сорусом озёрных водорослей, Ирвальд почувствовал, как кровь в жилах закипела, словно в разгар жесточайшей битвы. Больше всего соруса скопилось на волосках между бёдер – казалось, будто она сочится серебристым соком. Владыка понимал, что вот-вот и начнёт терять голову – это было диковинное чувство, которое ему не нравилось.

Когда Ярушка ушла, Ирвальд облегчённо вздохнул и рухнул в озеро прямо в одеянии. Рыбки бросились врассыпную. Он яростно мотал головой, вытряхивая воду из волос, и тихо ругался, чувствуя, как тяжелеет намокшая одежда.

– Надо же, нашла…

То самое место, из-за которого владыка так любил этот замок. Слуги не ходили сюда, зная, что это его святыня. А она нашла…

Ирвальд выбрался из озера и разделся догола. Затем снова нырнул в воду, опустившись на самое дно. Когда он вынырнул на поверхность, его волосы пылали серебром. Собственное отражение в воде порадовало княжича.

Но, пора было заняться делами – пора завершить начатое до конца.

Спустя четверть часа Ирвальд, переодевшись в новое платье, оседлал ядокрыла и полетел в долину. Неподалёку от расщелины, идущей через врата в иной мир, раскинулся табор торговцев.

Несколько десятков шатров из крепкой парусины никогда не пустовали: торговцы постоянно прибывали, сменяя друг дружку, привозили товары из разных миров, выменивая их на зелье, чистое золото и серебро.

Вокруг табора сновали тени и стражи-зверолюды, зорко наблюдая за тем, чтобы никто не вывез из Межгорья чего не следовало.

Купить в купеческом таборе можно было всё, что угодно, и кого угодно. Про всё была своя цена. За некоторые товары можно было заплатить и жизнью. К примеру, если кто-то решался провезти младенца, то продавца лишали головы вместе с покупателем. Уж больно могучее колдовство творили на крови новорожденного ведьмы.

С появлением Ирвальда шум в таборе поутих. Торговцы замерли, заискивающе глядя на богатого покупателя, гадая, за какой диковинкой пожаловал владыка.

Ирвальд неторопливо прошёл через весь табор, остановившись возле уже знакомых ему торговцев. Маришка, еще довольно молодая цыганка, в ярких цветастых юбках, кокетливо подмигнула владыке. Муж её, Тадеуш, дородный светловолосый русич, подобострастно склонился, приветствуя Ирвальда.

– Чем можем угодить знатному княжичу?

– Нужна одежда, – Ирвальд покосился на толпу торговцев, вытянувших шеи, стараясь уловить каждое слово, и сделал знак Тадеушу. Тот мигом распахнул шатёр, пропуская его внутрь.

Юрей растянулся у входа в шатёр, распушив перья, отбивая охоту у любопытствующих подойти поближе и развесить уши.

– Женские платья. Обувь… и что там ещё может понадобиться знатной даме.

– У дамы есть предпочтения? – спросила Маришка.

– Наверное, – растерялся Ирвальд, – но я тебе доверяю.

– А сколько одежды?

– А сколько может понадобиться?

– У женщин обычно нет меры, – добродушно рассмеялся Тадеуш.

– Для начала сгодится несколько. Одно свадебное, – чуть тише добавил Ирвальд.

– А можно взглянуть на даму? – поинтересовалась цыганка.

– Зачем тебе?

– Нужно же знать, что искать. Девицы разные бывают – худые и не очень, высокие и такие, что в пупок мне дышат, – сказал Тадеуш, продолжая растекаться в улыбке.

– Она примерно, – Ирвальд приложил ладонь на два пальца до своего плеча, – не худая в груди. Ступня с мою ладонь. Да, и волосы у неё почти такие же, как у твоей жены, волнистые, только светлее. Княжне не подобает ходить простоволосой. Позаботьтесь, чтобы было что предложить.

– Она из людей? – вдруг спросила Маришка. Тадеуш бросил на жену быстрый взгляд, полный гнева.

– Ты откуда знаешь? – спросил Ирвальд, кладя ладонь на рукоять меча, – не лги мне, цыганка.

– Да что тут скрывать! – Маришка пожала плечами, закутанными в пёстрый платок, – Шаринка на каждом углу болтает, что княжич приводил к ней девицу – красавицу с янтарными глазами.

– Что ещё болтает?

– Да ничего толкового.

– Не зли меня! – пригрозил Ирвальд.

– Что морок просил навести, – цыганка опустила глаза, должно быть, проклиная себя за излишнюю болтливость.

– Морок?

– Любовный…

Ирвальд со злостью пнул сундук, попавшийся ему под ноги. Ворох блестящих тканей разлетелся по шатру. Маришка стыдливо прикрыла уши, чтобы не слышать поток ругательств, совершенно неподобающих княжичу. Но было занятно слушать колдовскую брань. Что-то, а ругаться Маришка любила не хуже старого солдата.

– Три дня сроку! – рявкнул Ирвальд, швыряя Тадеушу кошелёк с золотом, и покинул шатёр. Позади раздался хлопок и всхлипывание – должно быть, Тадеуш отвесил жене хорошую оплеуху. Ирвальд усмехнулся: недалёкие бабы распускают язык почём зря, не мудрено, что глупость потом смывают слезами.

Или кровью…

Княжич щёлкнул пальцами, и ядокрыл вскочил на ноги, готовый к полёту. Ирвальд прыгнул ему на спину и легонько сжал бока.

– К пещерным ведьмам, – зло улыбнулся владыка. В груди клокотала ярость.

– Шаринка!

Голос Ирвальда разнёсся по всей пещере подобно раскату грома.

– Где ты, дура? Я же всё равно найду, – пригрозил княжич.

Ведьма не отзывалась, но он ясно слышал запах страха, круживший в воздухе. Запах становился сильнее, и вот его уже чуть ли не тошнило от зловония испуганной ведьмы. Ирвальд метался по пещере, разнося всю утварь в щепки. Но ведьма удачно спряталась, потому что зловоние стало утихать.

– Я сожгу твоё логово к дьяволу, – зарычал Ирвальд.

Глаза его сузились и стали ярко белыми. Два крошечных искрящихся шарика молний отделились от зрачков и взмыли в воздух. Столкнувшись, они разразились белым пламенем, стремительно пожиравшим всё вокруг – нехитрую мебель, коренья и даже стены. Пауки в углах скукожились, сгорая заживо. Летучие мыши запищали в агонии, махая пылающими крыльями. Владыка, криво усмехаясь, прошёл сквозь огонь к выходу из пещеры.

Спустя минуту на пороге показалась Шаринка. Лохмотья на ней пылали, ведьма истошно визжала, хлопая себя скрюченными ладонями. Десятки ведьмовских псов сбежались со всех холмов на запах поджаренной плоти и громко лаяли, подпрыгивая, вокруг Шаринки, не решаясь наброситься на неё в присутствии владыки.

Ирвальд зарычал, показывая зубы, и свора скрылась за ближайшим холмом, наблюдая за ними из укрытия, готовые в любой момент сорваться и сожрать раненую ведьму.

– Твой отец, – прохрипела Шаринка, ползая на коленях.

– Полагаю, ему будут неинтересны твои оправдания. Так же, как и мне.

Ирвальд схватил Шаринку за волосы, намотал их на ладонь, приблизив лицо ведьмы вплотную к себе. Лёгкая голубая дымка сорвалась с его губ, проникая сквозь приоткрытый рот ведьмы. Плоть её перестала сочиться ранами и разгладилась, исцеляясь чарами владыки. Шаринка попыталась сложить губы в благодарной улыбке, но Ирвальд молниеносно ткнул её головой в землю и взмахнул мечом. Копна рыжих волос отлетела прочь, срубленная по самый корень.

Подумав, Ирвальд пнул Шаринку ногой, переворачивая на спину, с силой разжал упирающейся ведьме зубы и отхватил кончик языка.

– Будь ты проклят! – захлёбываясь кровью, прошептала Шаринка, отползая назад к дымящейся пещере.

– Зря сотрясаешь воздух, ведьма, – сказал княжич, вытирая меч о траву, – лучше беги, пока я сдерживаю твоих псов.

Шаринка с трудом поднялась на ноги и побежала через поле, то и дело спотыкаясь и падая. Псы взвыли от бешенства – лишённая колдовской силы ведьма была лёгкой и желанной добычей, однако не тронулись с места. Ирвальд покачал головой – годы жестокости, голода и унижений, которым их подвергали ведьмы, поддерживали в сердцах прислужников неугасаемое пламя ненависти. Теперь вся стая будет охотиться на Шаринку, пока не разорвёт на части. Но ему не было жаль ведьму. Если та успеет окрепнуть и выжить, пока не отрастут волосы, то уж точно усвоит урок.

Силуэт ведьмы исчез среди густой полевой травы. Ирвальд вложил меч в ножны, готовясь вскочить на спину ядокрыла, как вдруг увидел, что Юрей лежит на земле, беспомощно дёргая крыльями. Тело скакуна было увито белой лозой, будто верёвкой, столь крепкой, что зверь даже не мог пошевелиться.

– Что за дьявол! – успел крикнуть Ирвальд прежде чем земля разверзлась под его ногами, и он покатился вниз, больно ударяясь о камни. Голова закружилась, глаза слипались от крови, струившейся со лба. Наконец, он упал на твёрдую ровную поверхность лицом вниз. Рот был полон пыли и осколков зубов. Ирвальд приподнялся на локтях, сплёвывая на землю, и отдышался. Затем перекатился на спину и осмотрелся: вокруг были каменные стены – голые, выщербленные временем, крошащиеся мелкими камешками. Пещера напоминала глубокий колодец, а он лежал на самом дне, чувствуя спиной каждый камешек, впивавшийся в кожу. Створки пещеры захлопнулись, отрезая солнечный свет и погружая владыку в кромешную тьму.

– Что за ловушку ты устроил, отец? – прошептал Ирвальд. Он не мог поверить, что Мораш накажет его за расправу над Шаринкой.

Хоть он и бросил вызов его покровительству, но ведь то взбалмошная ведьма, а Ирвальд – его сын. И пусть у отца достаточно жёсткие понятия о чести, Шаринка не стоила того, чтобы Ирвальд лежал здесь, как беспомощный червь, истерзанный в кровь. Княжич проглотил обиду и погрузился в морок, заклиная своё тело. На восстановление ушло достаточно сил, и он задремал, но сон его был тревожен. Ему снились руки – вывернутые, искалеченные, лишённые кожи, тянущиеся к нему из почвы, словно корни деревьев. Руки хватали его, стремясь оторвать кусок плоти. Ирвальд вздрагивал от мерзости и просыпался, но после опять проваливался в сон.

Спустя некоторое время он открыл глаза, почувствовав себя достаточно окрепшим, чтобы попытаться выбраться из ловушки. Стены казались сплошными, так что единственный выход был наверху – откуда он и упал. Ирвальд сбросил с себя кафтан, закинул за плечо меч и стал карабкаться вверх.

Пещера оказалась невероятно глубокой. Ирвальд вскарабкался уже достаточно высоко, но выход казался всё дальше, будто пещера растягивалась.

– Проклятие преисподней! – воскликнул Ирвальд, повиснув на стене, чтобы немного отдышаться, – что за дьявольское место?

Внезапно стены задрожали. С самого дна послышались странные звуки. Ирвальд понял, что к нему кто-то приближается. Кто-то очень большой. Он посмотрел вниз и увидел восемь светящихся зелёных точек, расположившихся друг напротив друга. Точки приближались, симметрично покачиваясь и становясь всё больше. Ирвальд уже мог разглядеть тёмные пятна на яркой зелёной поверхности и вдруг с ужасом понял: это глаза.