Путь домой затянулся на целый день. Пока Юрей гонялся по лесу за белками, Ирвальд разобрался с торговцами, изловившими птицу с человеческим лицом и схоронившими её в небольшой клетке под кафтаном. Он не пожелал слушать их россказни о том, что за птицу им заплатила ведьма, и попросту срубил всем головы.

Были и раньше смельчаки, пытавшиеся вывезти диковинных зверей и птиц Межгорья, и всех их постигла та же участь. Владыки не терпели дерзости, считая, что лучшее лекарство от наглецов – срубленная голова. Но жадность людская не знала границ. Поэтому подлесок был усеян человеческими костями, изглоданными зверьём.

После расправы княжич задремал на маковом поле, а когда проснулся, в голове будто звенел колокол.

– Дьявол, маковица!

В отличие от других владык маковый морок действовал на него, пусть и не так сильно, как на других существ. Ирвальд знал, чьих рук это дело, но так и не собрался разобраться с маковицей. Он старался держаться стороной от ведьмы.

Поднявшись во весь рост, Ирвальд пошёл к лесу, пошатываясь, и добравшись до ручья, плюхнулся в него с головой. Сквозь журчание воды он услышал стук копыт ядокрыла.

– Нарезвился, плут? – смеясь, спросил он скакуна. Тот издал довольный крик и захлопал крыльями.

– Пора домой, – вылезая из ручья, сказал Ирвальд.

Наконец-то он прибудет домой, поплавает всласть в излюбленном пещерном озере, выспится в собственной постели. Небось, слуги его совсем заскучали и подустали от ворчливой Зельды, которая в отсутствие владыки не давала им спуску. Возможно, ей дозволялось больше, чем следовало, однако Зельда была надёжна, как скала. Она нянчила Ирвальда, пока Ольжанка плела свои сети вокруг старшего брата, оберегая его, как орлица. Сейчас княжич доверял ей управляться с делами замка и готовить ему пищу.

Как они будут делить власть с его будущей женой, Ирвальд не мог представить. Ему и не хотелось это представлять. Тем не менее, отец был непреклонен.

Верховный владыка требовал наследника, и долго тянуть не получится.

Но не жениться ему, в самом деле, на Топчанке? Ирвальд расхохотался, представив себе лица владык, увидевших в княжеских палатах лесную ведьму.

Но на Отраде он точно не женится. Ирвальд до сих пор сплёвывал, вспоминая их единственный поцелуй.

И тут он совершенно некстати подумал о Ярушке. Её губы не давали покоя. Так ли они сладостны, как он себе представлял? Он вряд ли узнает об этом наяву. И через некоторое время её образ сотрётся из памяти.

– Интересно, добралась ли она? – спросил он Юрея, взобравшись ему на спину. Ядокрыл ничего не ответил, только склонил голову набок. – Можно узнать.

Ирвальд запустил руку в карман под кафтаном, однако ничего не нашёл.

– Вот дьявол!

Он соскочил с ядокрыла и перетрусил всю одежду. Шнурка с крестиком не было. Должно быть, он обронил его. Только вот где? За эти дни Ирвальд побывал во многих местах долины. Поиски займут вечность, если вообще увенчаются успехом.

Может, оно и к лучшему? Последняя связь оборвалась…

Ирвальд стоял у ручья, задумчиво поглаживая перья ядокрыла. Юрей прикрыл веки от удовольствия и слегка подёргивал задними лапами. Внезапно владыка сжал кулак так, что острые когти впились в кожу, и на ладонях выступила кровь. Он вскочил на спину ядокрыла и стиснул коленями бока.

Юрей взмыл в воздух и, сделав круг над лесом, полетел к селению ведьм.

Возле пещеры маковицы Ирвальд спешился и стал яростно топтать цветы, буйно разросшиеся с момента его последнего визита с Ярушкой.

– Мальва!

Ведьма выбежала из своей пещеры и всплеснула руками:

– Ты мне все заклинание разрушил!

– Ничего, переживёшь! И так всё поле загадила своей поганью.

– А-а-а, видать, тебя цепляет! – обрадовалась Мальва и, заткнув краешки юбок за пояс, прошлась перед княжичем, насмешливо виляя ягодицами.

– Не зли меня, ведьма!

– А то что будет?

– Прикую на цепь и велю торговцам по ярмаркам водить.

– Не страшно, – Мальва показала язык, розовый и на удивление чистый, – лучше расскажи, с чем пожаловал. Неужто соскучился?

– Не дождёшься, – хмыкнул Ирвальд, – отдай мне кровь девицы, что я приводил.

– Какую кровь? – Мальва невинно захлопала алыми ресницами, однако по щекам побежали пятна.

– Не ври мне, ведьма!

– Да нет никакой крови. Она дала монету, и всё.

– Так я тебе и поверил!

– Истинная правда!

– У тебя минута, Мальва. Далее моё терпение иссякнет.

– Да чтоб мне головы не сносить! – Мальва довольно искренне заплакала. Голубые капельки слёз причудливо дрожали на кончиках ресниц.

– Ану-ка, в сторону.

Ирвальд оттолкнул ведьму, и та полетела, задрав юбки, к подножию холма, сминая по дороге васильки. Княжич ворвался в пещеру и принялся крушить всё, что встречалось на его пути. Вверх полетели охапки сухоцветов и пригоршни колдовской пыли из порубленных мечом ведьмовских мешков. Ирвальд принюхивался, надеясь почуять знакомый запах, однако в пещере было столько ароматов, что он терялся.

Мальва, очухавшись, вбежала следом и завыла, увидев, что устроил владыка.

– Будь ты проклят!

– Отдай то, зачем я пришёл, и твоя берлога не сгорит. Иначе…

Ирвальд поднял вверх раскрытую ладонь, которая тут же разгорелась синим пламенем и продолжала пылать, пока ведьма, утирая слёзы, не сдалась.

Мальва достала из тайника шёлковую салфетку, в которую был завёрнут листочек с кровью Ярушки, и нехотя протянула Ирвальду. Тот развернул салфетку и лизнул листочек кончиком языка. Глаза его закатились от наслаждения, дыхание стало частым и хриплым.

От удивления Мальва приоткрыла рот. Однако смолчала, не рискуя ещё больше гневить владыку.

– Покажи мне её, – потребовал Ирвальд.

Мальва послушно разожгла очаг и насыпала в котёл немного колдовской пыли. Затем оторвала самую малость от листочка и бросила в воду.

– Смотри.

По поверхности воды пробежала рябь, колдовская пыль засверкала тысячами мелких звёзд. Затем вода стала белой и густой, как молочный кисель. В середине образовалась воронка, которая росла и росла, захватывая воду вокруг. Затем всё стихло, и поверхность стала ровной и гладкой, как зеркало.

Ирвальд заглянул в него и увидел девушку. Сердце отчего-то бешено заколотилось. Она оказалась ещё красивей, чем он запомнил. Однако лицо её было грустным, и одета она была странно, как простая девка.

– Что это на ней? – спросил он ведьму, – какое-то серое тряпьё?

– А пёс её знает, – равнодушно ответила Мальва, – кто этих людей поймёт.

Больше ничего не удалось разглядеть – образ Ярушки задрожал и растаял. Вода забурлила и стала мутно-зелёной.

– Увидел? Теперь отдавай, что осталось.

– Э-нет.

Ирвальд сунул остаток листочка в рукав. Мальва в бешенстве запрыгала вокруг него, шипя от негодования.

– Кровь девственницы, ты, изверг! Она сама мне её дала, так что всё честно. Это моя кровь!

– Хочешь золота?

– Далось мне твоё золото!

– Возьми мою кровь.

– Волос! – торговалась Мальва, глаза её высохли и заблестели от жадности. Волос владыки стоил крови десятка девственниц. Но Ирвальду это хорошо было известно.

– Ты знаешь моё лекарство от наглости, – сказал он ведьме, – лучше уйди с дороги, пока я не передумал.

Ирвальд покинул разгромленное жилище ведьмы, свистнул ядокрыла и полетел в Горы. Вид этих мощных величественных вершин, утопающих в грозовых облаках, наполнял его сердце гордостью. Он, Ирвальд Кош, владыка этих Гор! И он летал над их вершинами, не уступая ветру!

С того места, где Ирвальд остановился, была видна башенка его замка. Он мог даже рассмотреть, как мелькает свеча в руке слуги, поднимавшегося по лестнице.

Однако он развернул скакуна в другую сторону – высоко над Горами, пересекая черту, за которой терялась их колдовская сущность.

Глава 14

Новый суд состоялся совсем скоро – на следующий же день Ярушку опять повели в гостевую комнату. На этот раз народу было поменьше, но девушке не удалось увидеть хотя бы одно знакомое лицо. Было несколько женщин в богатых одеждах, и все они глядели на Ярушку неприветливо, так что мороз пробегал по коже.

На этот раз Любашка молчала. Сидела в хозяйском кресле и не двигалась, только слушала. За неё говорили другие. И как говорили! Будто пели песню, рассказывая те же небылицы, что раньше сестра, и красок совсем не жалели. Не боялись ни Бога, ни чёрта.

Ярушка искала глазами Анджея, гадая, когда ж он, наконец, заткнёт им рот. Но его не было. Неужто он бросил её?

Она посмотрела на сестру в упор. Любашка хищно улыбнулась, довольно сверкая глазами. И Ярушка поняла, что брат не придёт.

Люди в комнате шумели, вполголоса переговариваясь между собой. Бабы бросали на неё взгляды, полные ненависти. Мужики хмурились и поглаживали длинные бороды.

– Сжечь ведьму! – крикнул кто-то, и в комнате воцарилась тишина.

Один из обвинителей громко прокашлялся и заговорил медовым голосом.

– Может, испытаем её водой?

– Вот ещё – колодец отравим, – пискнула одна из баб. Остальные согласно закивали.

– Но сжечь ведьму можно лишь с благословения церковников, а они нынче к князю отправились.

– Так отправим им гонца за дозволением!

– Негоже князю про то докладывать, – вмешалась Любашка, – а то гляди, весь город прочистить велит.

Народ заволновался и поутих. Ярушка стояла ни живая, ни мёртвая, гадая, что ещё придумала сестра.

– Завтра к вечеру у нас будет поп – привезём из соседнего Перемышля. Он и решит.

Перемышль… Ярушка ничего не слышала о Перемышле, но люди вокруг заметно оживились и довольно закивали друг другу. Видать, славен был поп из тех краёв. Только будет ли он милостив к девице? Ярушка и думать боялась. Не стала бы сестра за ним посылать, будь в его сердце хоть капля жалости…

Ярушку опять поволокли в темницу, но на этот раз забрали кувшин с водой и тряпьё, покрывавшее лавку. Бросили на пол коврижку сухого хлеба, уже надкушенную с одного бока, и захлопнули дверь. Снаружи раздалось лязганье замка, зашумели цепи. Видно, её не собирались открывать до утра.

Есть совсем не хотелось, однако она подобрала хлеб и стала понемногу грызть, чтобы хоть как-то отвлечься от рвущих сердце и душу мыслей.

Вот как повернулась судьба…

А ведь ещё три года назад Ярушка была завидной невестой, и жених у неё был хоть куда. На Зайара заглядывались девки, привечали их матери. И богат он был, и статен, и умён.

Отец сговорил их, когда Ярушке было четырнадцать, и с той поры Зайар терпеливо ждал – целых три года, пока Любашку не выдали замуж. И за это время всего лишь один раз поцеловал невесту – жаркими молодыми губами, так что у Ярушки захватило дух.

Но в портовый город, куда Зайар приехал по своим купеческим делам, пришла чума. В Залесье вернулась страшная весть – молодой купец заболел и умер по дороге домой.

Ярушка долго печалилась, но годы молодые взяли своё, и вскоре уже новые женихи оббивали пороги.

Но в ту пору князь призвал отца в стольный город. И оттуда он уже не вернулся. Корабль, на котором отец держал путь домой, затонул. Вскоре не стало и матери. И с тех пор на порог их дома перестала ступать радость. Удача отвернулась, а нынче и ушла совсем.

***

Ядокрыл летел, как вихрь, под самыми облаками. Копытца его блестели в звёздном небе как стайка ретивых светлячков. Ирвальд гонял его целую ночь, лишь изредка останавливаясь и позволяя перекусить белками и кроликами, которыми кишели здешние леса.

Едва на небе стала разливаться утренняя заря, они достигли города. Перелетев ворота, Ирвальд велел опуститься на городской площади.

Повсюду пахло людьми и разными нечистотами, лошадиным навозом и несвежей едой. Ирвальд морщился от омерзения и плевался. Вот поэтому в Межгорье не было городов – лишь небольшие селения, которые время от времени перемещались, чтобы не засорять земли. Владыки сжигали оставленные дома синим пламенем, очищая долину.

Людей в городе было мало – все ползали, как полусонные мухи, с хмурыми скучными лицами. Дородная девка с трясущимися грудями мела площадь, другая, потоньше, собирала капусту, рассыпавшуюся из мешка, и складывала горкой.

– Ты думаешь, ведьму сожгут?

– Типун тебе на язык, Дарья, – ответила толстуха, продолжая лениво махать метлой, разворачивая клубки пыли.

– Так охота же поглядеть, – не унималась Дарья, забыв про капусту, присела на корточках и сложила руки под подбородком.

– Отродясь не было такой напасти в городе. Не приведи Господь.

– А слыхала, что сказывают? Будто ведьма задумала приворожить купца. А он не поддался.

– Не поддался, – плечи толстухи затряслись от смеха, пышные груди заходили ходором, – мамочки! Не поддался.

Дарья расхохоталась вслед за подругой и повалилась на бок, развалив капустную горку.

– А ну ша, дуры! Не то вожжой отхожу!

Хромой мужичонка с немытыми растрёпанными волосами бежал по площади, размахивая вожжами. Девицы тут же спохватились и вернулись к работе.

Ирвальд усмехнулся и вскочил на спину Юрею. Людишки со своими мелкими сплетнями не занимали его.

В городе было слишком много запахов. Он достал листочек, приложил его к губам и закрыл глаза, прислушиваясь. Тонкий, едва уловимый звук, похожий на звон натянутой тетивы, звал его дальше.

Миновав высокие дома, которые у людей считались богатыми, Ирвальд очутился на краю города, у самой стены. Дом, на который указывал звук, выглядел довольно вычурно. Выбеленные стены, расписные ставни, причудливые башенки.

Ирвальд спешился и обошёл дом вокруг.

– Да где же ты?

Если Ярушка спит, решил он, то не станет её будить. Просто посмотрит ещё раз и улетит обратно. Если же бодрствует…

Ирвальд надеялся, что она не поднимет крик прежде, чем он пояснит, зачем пришёл. А вот на этот вопрос ответа заготовлено не было. Одна дурь в голове. И зачем ему понадобилось ещё раз её увидеть?

Лучше бы Ярушка спала…

Звон тетивы становился громче и настойчиво звенел в ушах, однако шёл почему-то от земли. Ирвальд посмотрел под ноги – голая земля, камни, пыль. Что за дьявольщина?

Княжич обошёл стену дома, всматриваясь в высокие окна, но чем выше он поднимал голову, тем дальше становился звук. Наконец, он заметил небольшое окошко, уходившее в землю. Оно было столь мало, что Ирвальд едва смог бы пролезть в него. Окошко было закрыто решёткой с толстенными прутьями. Княжич удивлялся, какой был в нём прок – свету давало мало, и даже за версту разило сыростью, ведь и талая, и дождевая вода непременно стекали через окошко внутрь.

Звон неожиданно прекратился, и княжич понял: он на том самом месте. Но ведь этого быть не могло! Ирвальд опустился на колени и заглянул в окошко. Глаза его хорошо видели в темноте, и он тот час же заметил Ярушку, сидевшую на скамье, подобрав колени до подбородка. Волосы были распущены, а глаза – большие и яркие, будто светившиеся в утренней полутьме. Княжич не сразу догадался, что это слёзы.

– Тираны Преисподней! – выругался Ирвальд и вырвал решётку из окна. Без прутьев отверстие стало немного шире, и владыка протиснулся внутрь и сполз по стене в комнату, больше напоминавшую склеп.

– Ну, здравствуй!

Ярушка широко открыла глаза и тут же зажмурилась. Нет, этого просто не могло быть. Но глядя сквозь полуопущенные ресницы, она ясно различала уже знакомый силуэт.

Ирвальд стоял возле стены, молча, ожидая, когда она придёт в себя.

– Вы? – только и смогла сказать Ярушка.

– Я, – невесело улыбнулся владыка, – вижу, тебе здесь хорошо живётся.

– Надо было ехать в Залесье, – Ярушка нервно хихикнула и закусила губу.

– И что на этот раз? – поинтересовался княжич.

– Меня объявили ведьмой.

– Они никогда не встречали ведьм? – удивлённо воскликнул владыка, – даже на мгновение тебя нельзя представить ведьмой! Ни у одной ведьмы нет ровных зубов.

– Им нет до того дела. Любашка затаила на меня обиду. Её муж… Он… Он пытался ко мне приставать, и я его прогнала.

– Ах, вон оно что, – догадался Ирвальд, – это о тебе судачат на городской площади.

– И что говорят?

– Что пора отсюда бежать. Вставай, чего расселась, – прикрикнул он на девушку.

Ярушка с трудом разняла затёкшие от долгого сидения ноги. По телу пробежали мурашки. Её слегка шатало от голода и усталости. Она начала падать, тогда Ирвальд подхватил её на руки.

– Ты должна обнять меня за шею. Сзади. Иначе я тебя не вытащу.

Он опустил её на пол, прищёлкнул каблуком обнаглевшую крысу, вздумавшую шнырять по босым ногам Ярушки, и повернулся спиной. Девушка привстала на цыпочки и обвила руками плечи княжича.

Ирвальд ловко вскарабкался по стене, цепляясь когтями, и у самого окна велел Ярушке взбираться по его спине. Девушка с трудом протиснула пышную грудь в узкое отверстие и выбралась наружу, подталкиваемая рукой владыки.

Ирвальд пролез следом почти мгновенно. Ярушке оставалось лишь удивляться невероятной гибкости, с которой его широкие плечи смогли изогнуться так, чтобы пройти в столь неподходящий лаз. Он встряхнулся, расправляя тело, принимая прежнюю форму, чем напомнил ей, что он всё ж таки не человек.

Ирвальд снял с себя плащ и обернул вокруг Ярушки, закутав с ног до головы.

– Спасибо, – вымученно улыбнулась она, – я совсем продрогла.

– Это защита от перьев Юрея, – сказал Ирвальд, – они ядовиты.

Ярушка смущённо кивнула головой.

Княжич усадил её на спину ядокрыла и пристроился рядом. Юрей радостно крикнул и взмыл в небо навстречу утреннему солнцу. Ярушка закрыла глаза от слепящих лучей и положила голову на грудь владыки. Волосы Ирвальда скользнули по её спине, путаясь с девичьими кудрями, и он едва не застонал от нахлынувшего вожделения.

Глава 15

Неподалёку виднелся лес, и княжич велел ядокрылу спуститься в самой густой его части. Из кустов во все стороны ринулись зайцы. Юрей молнией рванул за ними, щёлкая острым клювом по макушке.

Ирвальд развёл костёр, чтобы девушка смогла согреться, отобрал у ядокрыла заячью тушку, сорвал с неё шкуру и нанизал на меч.

Ярушка почти не притронулась к еде. Зато Ирвальд подобрал всё, поглядывая на ядокрыла, хрустящего костями, подумывая, что бы ещё отнять.

– Я видела сверху озеро, – сказала Ярушка, – могу я искупаться?

– Ты больше не мёрзнешь?

– Мне нужно… столько дней в темнице. Я до сих пор чувствую запах крыс.

– Думаю, не стоит.

Ирвальду не хотелось думать о том, как обнажённая девушка входит в воду. Не сейчас. Он и так пребывал в смятении.

Ярушка опустила голову, кутаясь ещё глубже в плащ. От ткани исходил резкий запах дыма, дождя и мускуса. Она поймала себя на том, что ей нравится этот запах.

Ирвальд забросил в кусты последнюю кость, вытер о листья пальцы и пристально уставился на Ярушку.

– Ты ничего не хочешь рассказать?

– Я не знаю, что добавить.

Девушка сжалась в комочек и закусила нижнюю губу почти до крови. Она явно лукавила. Ирвальд напрягся, а на скулах заходил желваки. Он с трудом сдержался, чтобы не схватить её за волосы и не наказать за упрямство.

– Твоя сестра взъелась не тебя неспроста!

– Я не пыталась соблазнять её мужа. Мне это не нужно, – обиженно сказал Ярушка.

– Твоя сестра такая же, как ты?

– Не понимаю…

– Понимаешь!

Ирвальд окинул её взглядом с головы до ног. Ярушка и раньше замечала подобные взгляды мужчин, но Ирвальд глядел так на неё впервые. Ей стало неуютно, щеки налились румянцем от смущения.

– Она немного… немного другая.

– Тогда понятно.

– Что?

– Она должна была просто отправить тебя домой. А объявить ведьмой – это слишком жестокая месть. Но если она дурнушка…

– Думаете, дело только в зависти?

– А в чём еще?

– От меня много неприятностей, – призналась Ярушка.

– Каких ещё? – удивился Ирвальд.

– Мне бы не хотелось…

– А мне очень! Заметь, я спасаю тебя уже в который раз!

– Спасибо, – грустно улыбнулась девушка, – если бы не вы… Но что вы делали в Хориве? Я думала, вы не покидаете Горы.

– Иногда покидаем. У меня было тут одно дельце, – солгал Ирвальд, – и на площади я случайно услышал, как говорят про ведьму. Охота была посмотреть.

– На ведьму? Вы хотели её спасти?

– Нет, – усмехнулся Ирвальд, – никогда не видел, как жгут ведьм.

– Это ужасно! – в страхе воскликнула Ярушка.

– У людей свои порядки. Мы предпочитаем не вмешиваться.

Ирвальд хотел добавить, что настоящая ведьма сумела бы за себя постоять. Мало кому из людей удалось бы поймать ведьму и сунуть в костёр. А если бы и удалось, то вряд ли бы это осталось безнаказанным. Совет ведьм стёр бы обидчиков в порошок и развеял по ветру. Поэтому все ведьмы, когда-либо сожжённые людьми, были обычными шарлатанками. Или неугодными – вроде самой Ярушки.

Но девушка и так выглядела испуганной, так что он промолчал.

– Что ты теперь будешь делать? – чуть погодя спросил Ирвальд.

– Я могу попросить вас отвезти меня в Залесье?

– Видно, придётся, – нехотя буркнул княжич.

– Вам я тоже доставляю неприятности, – пробормотала Ярушка, – но мне действительно не обойтись без помощи.

– Как же!

Ирвальд вскочил на ноги и громко щёлкнул пальцами. Ядокрыл выбрался из чащи, с треском ломая ветки, и, отряхнув перья, с радостным криком взвился на дыбки.

– Какой величественный зверь! – восхищённо прошептала девушка, – хотела бы я его погладить.

– Перья ядовиты, – с улыбкой ответил Ирвальд и потрепал Юрея за шею.

– На вас яд не действует?

– Нет.

– Пора ехать?

– Да, – Ирвальд почувствовал, что в горле пересохло, и негромко прокашлялся, – мне нужно возвращаться в Горы. Поэтому лететь придётся быстро. Готова?

Ярушка кивнула. Румянец по-прежнему играл на щеках. Отблески догорающего костра причудливо плясали в янтарном омуте глаз. Ирвальд вспомнил о поцелуе, который собирался потребовать, и от мысли об этом ему стало жарко. Только бы она не отшатнулась и не убежала прочь…

Юрей нетерпеливо заклекотал и захлопал крыльями. Мощный поток воздуха растрепал длинные волосы владыки, закрыв прядями глаза. Ирвальд тряхнул головой и заметил, что Ярушка больше не смотрит в его сторону. Взгляд её был устремлён в небо, к пушистым облакам, проплававшим над лесом. Он тихо вздохнул, аккуратно поднял девушку и усадил на спину скакуна.

– Надеюсь, в Залесье, тебя встретят с большей радостью, – пошутил Ирвальд. Ярушка не ответила. Плечи её опять поникли, а кровь схлынула с лица.

– Что такое? – резко спросил княжич, нахмурив брови.

– Все в порядке, – неуверенно прошептала Ярушка.

Ирвальд стащил её с ядокрыла и поставил перед собой, крепко сжав хрупкие плечи.

– Не отводи очей, – потребовал он, хватая пальцами подбородок, – рассказывай, что не так в Залесье?

– Меня там не сильно любят.

– Почему?

– Из-за Илая, нашего лесничего. Мой брат велел повесить его.

– Но ты-то тут причём?

– Всё из-за меня.

– Он тоже приставал к тебе? – сквозь зубы спросил Ирвальд.

– Нет, что Вы. Илай бы не посмел. Он вступился за меня.

– И за это его повесили?

– Он зарубил моих обидчиков топором. Один из них был знатного рода.

– А за это казнят?

– Да. Простой люд не может поднимать руку на знать, – девушка грустно покачала головой, – хотя по мне так, это несправедливо.

– А что за обида была?

Девушка опять покраснела и положила ладони на предплечья владыки, отводя их в сторону. Освободившись, она подошла к едва тлеющему костру и присела на корточки…

Воспоминания нахлынули с новой силой, отдавая всё той же горечью, что и год назад…

Ярушка часто ездила в лес верхом на Ванко, собирала цветы и ягоды, купалась в лесном озере. Все об этом знали, и никто никогда не трогал боярскую дочку. В деревнях поблизости её любили и привечали свежим коровьим молоком и мягким хлебом только что из печи. Поэтому девушка не знала страха, бродя по здешнему лесу.

С Илаем она была знакома с детства. Ещё будучи ребёнком, они с матерью гуляли, а молодой лесничий кланялся, приветливо улыбаясь. Едва же Ярушка стала подрастать, взгляд лесничего изменился – стал тяжёлым и задумчивым. Ни для кого не было секретом, что Илай неровно дышал к боярышне, но лишнего себе никогда не позволял.

Вскоре Илай женился на дочери кузнеца, и рассказывали, что в молодой семье все складывалось. К осени ждали первенца.

К тому времени у Ярушки объявился новый жених, Гришай. Не стар и не молод, не беден, но и не богат. Не красавец, но знатных кровей. Ярушке он не сильно пришёлся по душе. Но с братом ему удалось сговориться. И вот уже начинали готовиться к свадьбе.

В воскресенье после утренней службы девушка, как обычно, поехала в лес прогуляться, насладиться последними деньками девичьей свободы. Она расседлала Ванко на берегу озера и пустила выпить воды. Лето выдалось прохладным, поэтому купаться Ярушка не стала, боялась простудиться. Она нарвала цветов и села на берегу плести венок.

Внезапно из чащи показался Гришай.

– Одна? – спросил он Ярушку. Та, слегка помешкав, кивнула.

– Это хорошо.

Что-то в его голосе ей не понравилось. Она поднялась и позвала Ванко. Однако Гришай перехватил коня и привязал его за поводья к дереву.

– Что вы задумали? – испуганно спросила Ярушка.

– Негоже брать невесту, не отведав, так ли она сладка, как кажется, – сказал Гришай, схватил её за плечи и притянул к себе. От него дурно пахло потом и брагой.

Девушка отбивалась от его липких холодных губ, оставляющих на щеках смрад гнилых зубов. Дрожь отвращения пробирала её насквозь.

– Держи её, – крикнул Гришай.

Кто-то схватил Ярушку сзади за талию и рванул к себе. Гришай замахнулся и влепил ей пощёчину, затем вторую. Потом её кинули на землю, лицом вниз. Какой-то мужик уселся впереди неё, навалившись руками на плечи. Гришай между тем задрал её юбки и подогнул колени. Ярушка кричала, но крик её скорее походил на писк.

Внезапно Гришай захрипел и упал. Державший её мужик вскочил на ноги, хватаясь за меч, но не успел вытащить его из ножен. Ударом топора голова его раскололась надвое, и он завалился на спину, брызгая кровью.

Ярушка отползла в сторону, опустила юбки и увидела Гришая, всего в крови, с выпученными мёртвыми глазами. Рядом, тяжело дыша, стоял Илай с топором.

– Спасибо, – только и могла прошептать Ярушка, заливаясь слезами. Илай ничего не сказал, помог ей подняться, оседлать коня и повёл прочь из леса…

Анджей велел повесить Илая, как того требовал закон. Но люди его не поняли – им казалось, молодой боярин будет милосерден к спасителю сестры. Но гневаться на брата в открытую никто не посмел. Зато недовольство обрушилось на Ярушку. Мать Илая голосила на городской площади, проклиная непутёвую боярышню, справедливо считая, что та сама накликала беду, гуляя в лесу без сопровождения. Многие, кто любил Ярушку раньше, отводили взгляд и старались лишний раз не заговаривать.

Особенно тяжко стало, когда жена Илая умерла родами, так и не сумев разродиться. Мать Илая считала, что всему виною горе из-за смерти мужа.

Анджей слушал городские сплетни, скрипя зубами от ярости. Отцово наследство таяло, как церковная свеча, а тут ещё народ нагонял смуту.

Ярушка чувствовала себя ещё хуже: вина терзала сердце, не давая покоя, ей было стыдно за волю брата и безумно жаль лесничего. Поэтому она спросила разрешения уехать к сестре. Брат не противился…

Ирвальд слушал её со странным выражением на лице. Брови его хмурились, а глаза то и дело вспыхивали голубыми искрами. Ярушка никак не могла истолковать его взгляд, и смутилась.

– В Межгорье вы бы тоже велели повесить Илая? – осторожно спросила она.

– Нет.

Ирвальд не знал, как объяснить девушке, что в его мире вряд ли могло произойти нечто подобное. Никто не нападал на тех, кто мог за себя постоять. А кто не мог – прятался либо искал покровителя. Но уж если бы сумели кого обидеть, то семейство пострадавшей не успокоилось бы, пока не разорвало обидчика в клочья. И за это им бы никто и слова не сказал. Напротив, желающих поучаствовать в расправе пришлось бы отгонять палками.

А уж если бы кто и вступился за девушку, то непременно потребовал бы награды – не лаской, так золотом.

– Так что же ждёт тебя в Залесье? – спросил Ирвальд.

– Может, народ уже отошёл, – в голосе Ярушки не было уверенности, но она храбро улыбалась.

– Весть о том, что тебя признали ведьмой, прилетит быстро.

– Анджей спрячет меня.

– Куда?

– В монастырь.

– Славно! И долго ты будешь там прятаться?

– Это лучшее, что может быть, – сказала Ярушка.

– Почему? – от удивления Ирвальд едва не потерял дар речи. Монастырь?

– Брат не сможет дать за меня приданое, и ему это только на руку. А я останусь жива.

Ирвальд громко хмыкнул и издал звук, напомнивший Ярушке кошачье рычание.

– Скажи мне, где сейчас твой брат? Неужели, получив весточку, он не смог добраться до Хорива?

– Не знаю, – призналась Ярушка, – он приезжал еще до суда. Но здесь у него нет такой власти, как в Залесье. А там мою судьбу будет решать он, а не сестра. Я не верю, что Анджей позволит казнить меня.

– До чего ж ты неразумна, дитя, – Ирвальд укоризненно покачал головой, – вверять себя тем, кому выгодна твоя погибель?

– Думаете, у меня есть выбор? – вскипела Ярушка и сжала свои маленькие ладошки в кулачки. Плащ соскользнул с плеч и упал на землю. Ирвальд поднял его и снова укутал её с головы до ног.

– Нет, – просто сказал он, сверкнув глазами.

Княжич опять усадил Ярушку на спину ядокрыла и устроился сзади, удерживая её за талию. Девушка расслабилась, почувствовав себя в безопасности, и невольно положила голову ему на грудь. От Ирвальда исходил тот же запах, что и от плаща, только примешивался ещё слабый аромат трав. Голова закружилась, и стало клонить в сон. Ярушка не заметила, как задремала.

Проснувшись, она глянула вниз, и с удивлением увидела уже знакомые синие вершины.

– Куда мы летим? – спросила она Ирвальда.

– Домой.

– Но это не Залесье.

– Да, – владыка приподнял краешки губ в улыбке, – мне не хочется лететь туда, чтобы вызволять из следующей темницы. Могу не успеть.

– Но что я буду тут делать? – растерялась Ярушка.

– Мне нужна жена, – сказал княжич, пристально глядя на девушку. Зрачки его сузились и стали почти незаметными в яркой синеве глаз. Казалось, он что-то искал на её лице – ответ на какой-то лишь ему известный вопрос. Но что она должна была ответить?

Могла ли она отказаться? Или выбора не дано? Если бы он спросил её об этом на земле, она хотя бы чувствовала почву под ногами. Но здесь, в небе, он целиком владел всем, включая и её саму. Сама мысль об этом внушала страх, и Ярушка невольно прижала кончики пальцев к губам.

– А какие обязанности у вашей жены?

Ирвальд неожиданно рассмеялся, обнажив небольшие клыки, остро заточенные, словно у хищного зверя.

– Не знаю, я не был женат, – но, увидев, как расширились глаза девушки, добавил, – думаю, ты справишься.

– Зачем это вам? От меня одни хлопоты.

– Под моей защитой тебя никто не тронет, – пообещал Ирвальд, – значит, и хлопот не будет.

Ярушка взволнованно поправила прядь волос, падавшую на щёки. Кровь гулко стучала в висках, заглушая свист ветра.